– Что ж, мне жаль, но, насколько нам всем известно, он вполне мог убить девушку! – с вызовом бросила Лавиния. – Похоже, она убита, а у него были причины избавиться от нее, не говоря уж о деньгах. Он не мог допустить, чтобы Элтем женился на такой девушке, и если он вышел из себя… Я видела его в ярости, Каро, а ты не видела!
Миссис Харпер говорила что-то вроде этого, и несомненно, многие думают так же. Каролина представила Фрэнсиса на скамье подсудимых. Хоть бы он вернулся из Лондона с хорошими вестями! К сожалению, она не верила, что девушка возвратилась домой. Она была убеждена, что Ада не покидала Клива.
Глава 15
– Джек, ну не будь же ты таким мрачным! – уговаривала брата Анна Дейнджерфилд. Он с упреком взглянул на нее, как обиженный ребенок, и продолжал задумчиво созерцать оранжерею, остекленный павильон, примыкающий к южной стене огромного дома; в ветреный день там было очень приятно. Перед ними простиралась лужайка, зеленая изгородь, а за ней открытое пространство парка и вдоль береговой линии темное пятно Заповедника, этого прекрасного леса, на который его владелец теперь смотрел с ужасом и отвращением.
– Унынием ты ничему не поможешь, – настаивала Анна, светловолосая, пышная, добродушная блондинка девятнадцати лет; ее муж, высокий и чертовски красивый молодой человек, разговаривал с Октавием Барроу.
– Что толку притворяться жизнерадостным, когда каждый час может подтвердить наши худшие опасения? – возразил Джек. – Моя бедная девочка… зачем я оставил ее одну? Она ненавидела этот коттедж. Сначала я думал, что она, как истинная горожанка, просто питает неприязнь к деревне, но теперь мне кажется, что она, вероятно, предчувствовала беду.
Анна не могла придумать в ответ ничего, что в данный момент удовлетворило бы Джека. Он встал и принялся расхаживать по оранжерее, иногда останавливаясь, словно рассматривал какое-то экзотическое растение, хотя, скорее всего, делал это безотчетно, ничего не видя вокруг.
– С тех пор как он прочел заметку в газете, ему стало еще хуже, – шепнула Анна своим спутникам. – Почему все наши знакомые считают своим долгом посылать нам вырезки из «Сент-Джеймс кроникл»?
– Вы думаете, он верит этим намекам относительно дяди? – неуверенно спросил Октавий.
– Да, – подтвердил Филипп Дейнджерфилд. В этот же момент Анна проговорила:
– Нет. Я думаю, он уже не знает, чему верить. Должна признаться, я сама с ужасом думаю о возвращении дяди Фрэнсиса из Лондона.
– И тем не менее ты пригласила двух странных женщин к нам на чай, – заметил Филипп. – Точно у нас без них не хватает проблем!
– Я решила, что Джеку будет полезно, если ему придется немного сдержать свои чувства, – защищалась Анна. – Он познакомился с мисс Прайор, и по-моему, она ему очень понравилась. Кроме того, обе они дочери старых друзей семьи. Вы их видели, Тейви… леди, которые живут на мартлендской ферме? Что они собой представляют?
– Миссис Рид около тридцати лет, красивая, но скучная. Мисс Каролина не имеет с ней ничего общего; она смуглая, с большим носом.
– Боже сохрани! – Филипп закрыл глаза.
– Ах, Тейви! Вечно вы всех критикуете! А мне не терпится снова повидать их.
– Дорогая леди Анна, неужели вы думаете, они придут?
– Надеюсь. Я послала за ними экипаж.
Несколько минут спустя дворецкий ввел в оранжерею мисс Каролину Прайор.
Она тактично извинилась за сестру, сказав, что у той из-за холодного ветра разболелась голова. На самом деле Лавиния не хотела встречаться ни с кем из Обри и не желала, чтобы Каролина ехала в Холл одна, но деваться было некуда: экипаж уже стоял у дверей.
Лорд Элтем подошел пожать ей руку, и ей показалось, что он выглядит ужасно; за считаные дни молодой маркиз постарел лет на десять. Элтем удивился ее визиту, и Каролина поняла, что ее пригласили без его согласия. Наверное, он считает, что с ее стороны навязчиво и дерзко в такой момент навещать его сестру!
Каролина села в садовое кресло рядом с леди Анной и вступила с ней в разговор. Ей было неудобно спрашивать, есть ли какие-нибудь свежие новости от лорда Фрэнсиса, а так как никто об этом не заговаривал, решила, что тот еще не вернулся из Лондона. И зачем только она сюда приехала?
Было уже почти восемь часов. После очередного серого дня небо прояснилось и закат был очаровательным. Над имением нависло спокойное, райское сияние. Несколько ливрейных лакеев поставили среди пальм стол и накрыли его для чаепития.
Вдруг послышался звук подъезжающего экипажа.
– Интересно, кто же это? – поинтересовалась Анна.
Филипп вышел из оранжереи на лужайку, чтобы разведать.
– Это ваш дядя, – доложил он. – И с ним несколько человек… О господи, Эстер Гейни! Нет, это не Эстер… хотя дьявольски на нее похожа. Да это же, должно быть, Ада!
– Ада! – воскликнул Джек.
Его чайная ложечка звякнула о каменный пол, когда он вскочил и выбежал из оранжереи вслед за зятем. Затем внезапно остановился.
– Нет, это не Ада, и нисколько на нее не похожа… это всего лишь Бетси! Ты глупец, Филипп! Зачем ты вселил в меня надежду?
Лорд Фрэнсис обошел угол дома в сопровождении смуглого человека с военной выправкой и красивой, эффектной молодой женщины с роскошной фигурой и великолепными волосами цвета сверкающей меди.
«Значит, вот почему их называют Золотыми Гейни», – подумала Каролина. Ада нисколько не походила на своих сестер.
– Ах, дорогой Элтем, я слышала, никаких новостей нет? – воскликнула Бетси.
Он без слов взял ее за руку.
Все общество собралось в оранжерее, и Каролина отметила, что Элтем поздоровался с человеком, похожим на военного, по фамилии Корбет, но демонстративно не заметил своего дядю. В тот единственный раз, когда Каролина видела их вместе, они ссорились, и она не думала, что напряженные события последней недели как-то улучшили их отношения. Или они просто испытывают неловкость от ритуала представления?
При обычных обстоятельствах встреча леди Анны Дейнджерфилд и мисс Бетси Гейни была бы невозможна, хотя они могли бы с каменными лицами наблюдать друг за другом в Гайд-Парке или в опере и у них могли быть те же друзья и любовники. Полковник Корбет вполголоса извинился перед мистером Дейнджерфилдом за неловкое положение, в которое он поставил его жену, привезя в дом такую женщину, как Бетси.
– Не думайте об этом, дорогой друг! Главное, разобраться в этом деле раньше, чем на бедного Элтема наденут смирительную рубашку!
На самом деле, сестра пэра и куртизанка занимали такое высокое положение в своих сферах, что вполне могли непринужденно говорить друг с другом. К тому же Анна с сочувствием относилась к тревоге Бетси. Послали за чистыми чашками, и Каролина сильнее, чем когда-либо, почувствовала себя лишней на этом любопытном семейном конклаве. Надо было бы уйти, но это было сложно; она торжественно обещала Лавинии, что не пойдет домой без провожатого. Может быть, попросить Октавия проводить ее? Ведь он здесь тоже посторонний! Однако тот с интересом наблюдал, слушал и наслаждался пикантностью ситуации.
– Добрый вечер, мисс Прайор. Что вы здесь делаете? – спросил лорд Фрэнсис, никогда не отличавшийся особой тактичностью.
– Меня пригласили на чашку чая, сэр, но я чувствую себя здесь лишней.
Она почти напрашивалась на колкий ответ и была очень удивлена его словами:
– Для меня вы никогда не лишняя. Кроме того, я должен перед вами извиниться. Полагаю, вы были правы: несчастная девушка никогда не покидала имение!
– Если это так, уверяю вас, эта мелкая победа не доставляет мне удовольствия, – медленно произнесла Каролина. – Я от всего сердца желала, чтобы вы нашли ее в Лондоне живой и невредимой.
Леди Анна начала расспрашивать его о непристойной заметке в одной из газет.
– Ах, это уже дошло до Девоншира?
– Мы получили полдюжины экземпляров с утренней почтой.
– Меня озадачивает, что этот случай так быстро стал достоянием прессы, – признался Филипп Дейнджерфилд.
– Это самое странное во всей истории, – согласился Фрэнсис. – Сообщение, посланное с обычной почтой, вряд ли могло прибыть в Лондон настолько скоро, чтобы появиться в пятничной «Кроникл». Я был немало заинтригован, пока не вспомнил, что Джек написал Эстер на следующий день после того, как исчезла Ада, и послал письмо специальной почтой, из рук в руки. Если почтальона подкупили, чтобы он взял с собой в Лондон второе письмо, оно могло вовремя появиться в «Кроникл». Вообще-то, я думаю, если навести справки в почтовом отделении Бринд-Аббас, можно узнать много интересного. Должен сказать, я хотел бы знать, кто сыграл со мной эту злую шутку. Интересно, помнит ли Джек, кому он передал письмо в Бринд?
Фрэнсис повернулся к племяннику, но Джек оживленно разговаривал с Бетси. Дейнджерфилд с Октавием накинулись на него с бесчисленными вопросами, и Анне удалось отвлечь дядю, спросив его, добился ли он чего-нибудь полезного в Лондоне.
– Вы, наверное, виделись с Парминтером?
– Да, а еще виделся с высокомерным виноторговцем, совершенно безобидным молодым человеком, который живет в Кентиш-Таун. Он и его жена рассказали мне об одном обстоятельстве, которое достойно упоминания; они шли по Заповедной тропе немного позади Джема Херда – нам это уже, конечно, было известно – и оба уверяют, что Джем подошел к коттеджу и имел короткий разговор с Адой. И все же сам Джем, когда мы спросили его в первый же вечер, отрицал, что когда-либо говорил с ней. Не так ли, Октавий? Вы же там были!
– Да, сэр. Отрицал. Это очень странно.
– Но вы же, конечно, не думаете, что Джем хотел?.. – вмешался Филипп, смущенный присутствием Бетси.
– Нет, не думаю, – ответил Фрэнсис. – Но любой факт необычного поведения может быть важным, ведь у нас так мало зацепок!
Джек описывал Корбету с Бетси безуспешные усилия, которые были предприняты, чтобы обнаружить хоть какие-то следы Ады, в том числе и тщательный обыск самого огромного дома.
– Боже правый! – обратился Фрэнсис к Анне. – Вот чем он занимался, пока меня не было? В этом действительно была необходимость? Полагаю, все слуги заметили это?
Она покачала головой и с опаской взглянула на брата, но тот по-прежнему говорил с Корбетом и Бетси.
– Теперь нам осталось только рыть в лесу, – с несчастным видом констатировал Джек. – Везде, где земля окажется потревоженной.
– Рыть? – переспросила Бетси. – Какой ужас!
– А у вас есть хоть какие-то предположения относительно виновного? – спросил полковник Корбет. – Полагаю, это кто-нибудь из вашей родни, из ближайшего окружения. Лорд Фрэнсис по пути сюда рассказывал нам, что вся семья отличается замечательным характером, поэтому самое вероятное объяснение – внезапный приступ безумия. Я встречался с такими случаями в армии, но обычно им предшествует множество предостерегающих знаков; вы, безусловно, кого-то подозреваете?
Каролине показалось, будто все в оранжерее ожидают ответа Джека.
И в этот момент на лужайке появилась торжественная процессия во главе со старшим садовником, бережно несущим небольшой сверток из мешковины. Его сопровождали двое работников с заступами. Все трое были в рабочей одежде и сапогах, забрызганных грязью.
Джек встал и медленно, как сомнамбула, двинулся к стеклянной двери. Остальные окружили его. Никто не произнес ни слова.
Старший садовник поднял трофей:
– Думаю, вашей светлости стоит посмотреть, что Смит обнаружил ярдах в ста к востоку от коттеджа!
Он развернул кусок мешковины, и все увидели два довольно грязных белых предмета, которые Каролина сначала приняла за трупики голубей. Затем до нее дошло, что это пара белых козловых туфелек, промокших и испачканных красной девонширской землей.
– Нет! – чуть не зарыдав, прошептал Джек и погладил пальцами мягкую кожу.
– Это туфли Ады! – заявила Бетси. – Мы вместе покупали их перед ее отъездом сюда! Значит, это правда! Она умерла… моя маленькая сестренка! – Бетси разрыдалась.
Фрэнсис спросил садовника:
– Как были зарыты эти туфли?
– Они лежали под слоем перегноя толщиной всего в несколько дюймов, милорд! Мы подумали… – Он показал на двух своих подчиненных. – Похоже, кто-то зарыл труп, а туфли оставил. Могилу сегодня вечером уже не найти, милорд, в лесу темнеет. С первым лучом света мы начнем поиски.
– Да. Конечно, это надо сделать, – согласился Фрэнсис. Он повернулся к племяннику и положил ему на плечо руку. – Джек, дорогой мой мальчик, боюсь, это для тебя сильный удар…
Джек развернулся, сбросив руку дяди:
– Не прикасайтесь ко мне, проклятый лицемер!
Фрэнсис отступил, словно его ударили.
– Зачем вы это сделали? – спросил Джек. – Вы думали, для меня так важны деньги? Я уже много лет догадывался, что вы мошенничаете, и закрывал на это глаза! Но зачем вам понадобилось убивать ее?
Фрэнсис не ответил. Он отступил еще на шаг и прислонился к огромной виноградной лозе, поднимающейся по стене оранжереи к крыше. Фрэнсис стоял под ней, маленький, совершенно растерянный, одинокий, быстро переводя взгляд с одного на другого и вновь остановив его на Элтеме. Он смотрел на него смущенно и недоверчиво, как смотрит человек, которого обычно неправильно понимали (что, вероятно, ему даже нравилось), но никогда в жизни ни один член семьи не обвинял его в двух особенно низких и ненавистных преступлениях.
Так казалось Каролине. Она дрожала от гнева и сочувствия. Вся жалость, которую ей следовало бы испытывать к Аде, вдруг обратилась к Фрэнсису. Ей хотелось подойти к нему, пробить холодное кольцо изоляции, и удерживал ее страх не перед тем, что подумают другие, а перед тем, что он может ее отвергнуть. Она колебалась, собирая все свое мужество перед этим отчаянным шагом, и вдруг обнаружила, что шанс упущен! Вошедший слуга возвестил, что карета подана! Это был момент разочарования.
Анна, как могла, помогала полковнику Корбету успокоить чуть ли не бьющуюся в истерике Бетси: послала за горничной и флаконом с нюхательной солью. Затем рассеянно посмотрела на Фрэнсиса.
– Ах, мисс Прайор! Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такой неприятный вечер! Я не могу отпустить вас одну! Тейви! Проводите до Мартленда мисс Прайор, хорошо? Потом Бриггс отвезет вас обратно в дом священника.
Ничего не поделаешь, ей помогли сесть в фаэтон, и они отправились в путь по дорожке для экипажей, потом по холму от деревни, выехали на главную дорогу и, немного проехав по ней, свернули в Мартлендскую долину. Вечер стоял ясный, прошло меньше недели после самого длинного дня в году, и небо было бледным и светящимся. Однако в лесу было мрачновато, и вряд ли при таком освещении можно было заметить следы разрытой земли. Ехали молча; обоим было о чем подумать.
– Они никогда его не обвинят! – произнес наконец Октавий.
– Надеюсь, что не обвинят. Против него нет никаких доказательств. Лорд Элтем слишком убит горем, чтобы понимать, что говорит.
– В любом случае они никогда не тронут человека такого ранга. Или тронут, как вы думаете? Кто знает?
Похоже, Октавия это очень тревожило, и это было больше, чем обычное любопытство. Каролина, повернув голову, рассмотрела его при свете, проникавшем в окна экипажа, и поразилась увиденному. Октавий был очень бледен и, казалось, не мог сдержать волнения: его руки двигались вверх-вниз, хватаясь за пуговицы камзола, шейный платок, кармашек для часов. Неужели его так напугало предположение, что тело девушки зарыто в лесу? Некоторые люди не выносят вида крови. Правда, никакой крови пока не было, но достаточно и этих испачканных туфель, чтобы разыгралось воображение. Или пробудились воспоминания?
Она решила, что им обоим будет лучше поговорить о чем-нибудь отвлеченном, и спросила его, более или менее наобум, не доставит ли он послание миссис Харпер.
– А, хорошо. Если хотите. То есть… я, может быть, некоторое время ее не увижу. Наверное, я почти немедленно уеду! Вероятно, завтра!
Каролина была потрясена. Только сегодня вечером она слышала, как он убеждал Филиппа Дейнджерфилда на несколько дней поехать на рыбалку.
– Вы уезжаете в Бодмин? – спросила она, зная, что один из его братьев служит там викарием.
– Бодмин? Разумеется, нет. Это вас не касается… знаете, я не ответствен перед моей семьей! – Несколько секунд спустя он сказал: – Мне надоел Оксфорд! Если война не кончится, я поступлю на военную службу.
Она не знала, как реагировать на такие заявления.
Они ехали по Мартлендской долине. Экипаж подъехал к ферме, и Каролина вышла, пожелав Октавию спокойной ночи.
Ее голова была загружена мучительными воспоминаниями о прошедшем вечере, она заново переживала сцену в оранжерее, но, войдя в дом, столкнулась с новой и довольно неожиданной ситуацией.
Пока ее не было, на ферму приехал Артур. Он пришел в ужас от слухов о происшествии в Хойл-Парке и решил забрать свою семью обратно в Лондон. Оставшуюся часть лета они проведут в Рамсгите.
Глава 16
Незачем говорить, что Каролине вовсе не хотелось уезжать из Девоншира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17