– с трудом выговорила она.
ГЛАВА 12
– Черт! Она не дышит.
У Анники все внутри перевернулось, когда она увидела, как дрожат руки у этого большого мужчины, державшего безжизненного ребенка. Обычно румяное личико Бейби побледнело так, что казалось пепельным. Губы посинели. Бак сильно встряхнул девочку, словно надеясь таким образом вернуть ее к жизни. Голова Бейби свесилась набок и изо рта хлынула вода.
– Дайте ее мне. – Анника протянула руки, движимая желанием тоже хоть чем-то помочь.
Бак, стоявший на коленях в снегу, оттолкнул ее и продолжал держать Бейби, покачивая ее взад-вперед.
– Вы должны сделать так, чтобы она начала дышать. Попытайтесь, Бак.
– Она мертва.
Анника ударила его кулачком по плечу, потом схватила за капюшон куртки и заставила посмотреть на себя. С отчаянием в голосе она умоляюще проговорила:
– Пожалуйста, ну пожалуйста, попытайтесь. Вдохните в нее жизнь. Дышите за нее.
Ее слова дошли наконец до сознания Бака. Он положил Бейби на снег и склонился над ней. Откинув голову девочки назад, он глубоко вздохнул, прижался онемевшими губами к ее лицу, закрыв ей нос и рот, и медленно выдохнул. Затем поднял голову, делая новый вдох.
Он не отрывал глаз от ребенка, но взгляд его был пустым и каким-то неживым. Анника наблюдала, судорожно вцепившись в полу его куртки.
– Бесполезно, – прошептал Бак, переводя дыхание.
– Еще! Не останавливайтесь, – закричала она.
Он опустил голову и сделал еще одну попытку, затем откинулся назад с лицом, белым как снег.
Бейби закашлялась и стала ловить ртом воздух. Бак на мгновение замер, потом снова поднял девочку на руки и стал качать ее, повторяя:
– Вот так, маленькая. Давай, моя сладкая. Давай.
Взгляд его, выражавший невероятное облегчение, смешанное с надеждой, переворачивал душу. Бейби судорожно глотала воздух, потом тихонько заплакала. Наконец глаза ее открылись, взгляд сфокусировался на Баке, она потянулась, пытаясь обнять его за шею.
Бак посадил ребенка на плечо и крепко прижал к себе, спрятав лицо в меховой опушке ее мокрого пальто. Анника смотрела на него, стоявшего на коленях в снегу с ребенком на руках, и по лицу у нее безудержно текли слезы. По тому, как задрожали у Бака плечи, она поняла, что он тоже плачет.
Прошло несколько секунд. Бак поднял голову. Держа одной рукой Бейби, другой он схватил руку Анники и крепко сжал ее. Анника, дрожа от холода, облегчения, пережитого ужаса, вырвала у него руку и, обняв их обоих, зарыдала. Немного успокоившись, она опустила руки, смущенная собственной несдержанностью, но уверенная, что Бак простит ей этот порыв, вполне в данных обстоятельствах оправданный. Как и Бейби, ее била дрожь, с которой она не могла справиться. К счастью, Бак уже снова был в состоянии мыслить здраво, и он тут же перешел к решительным действиям.
– Мы должны раздеть ее. – Поставив девочку на снег, он обратился к Аннике, прося помочь ему.
Вдвоем они сняли с девочки всю мокрую одежду, и Анника, сложив ее, сунула себе под накидку, а драгоценные ботинки рассовала по карманам, чтобы не дай Бог не потерять их.
Бак снял со спины сумку и открыл ее. Потом Анника подержала сумку, а он усадил туда Бейби. Собственно говоря, это была даже не сумка, а мешок из оленьей кожи с двумя дырками для ног.
– Держите ее, – Бак протянул Аннике мешок с ребенком, сам снял куртку, затем повесил мешок на грудь, снова надел куртку и плотно запахнул ее, закрыв полами ребенка. Ему пришлось придерживать полы обеими руками, чтобы они не расходились.
Бросив быстрый взгляд на Аннику, он сказал:
– Вам придется идти в мокрой одежде, но мы будем двигаться как можно быстрее. Если я обгоню вас, идите вдоль потока к хижине. Я уложу Бейби и сразу же вернусь за вами.
У Анники так стучали зубы, что она даже не смогла ответить и лишь кивнула. Бак положил руку ей на плечо, и в глазах у него снова блеснули слезы.
– Не знаю, как благодарить вас.
Анника вздрогнула, прижав к себе мокрые вещи Бейби.
– Д… д… давайте двигаться.
Она попыталась не отставать от него, но ноги у нее дрожали, и скоро он намного обогнал ее. Мысль о том, что он может не вернуться за ней, не приходила Аннике в голову. Она размышляла над тем, много ли потребуется времени, чтобы человек замерз до смерти. Судя по тому, как она себя чувствовала, она пришла к выводу, что не так уж и много. Мокрые волосы прилипли к голове и шее. Одежда была мокрой насквозь. Анника с трудом пробиралась по снегу, стараясь ступать по их прежним следам, но ноги в мокрых кожаных ботинках так замерзли, что она постоянно скользила и оступалась.
Двигаться быстрее она была не в силах. Она сделала попытку ускорить шаг, но очень скоро запыхалась, задохнулась и стала хватать ртом разреженный горный воздух. Легкие у нее болели, мышцы были напряжены, как натянутая тетива лука. Все тело била крупная дрожь, и она едва могла держаться на ногах.
Бака на тропе не было видно. Анника старалась не думать о холоде, старалась не обращать внимания на то, что ее одежда постепенно затвердевает. Ее перчатки из мягкой кожи уже задубели так, что она с трудом могла согнуть пальцы. Она заставляла себя думать о Баке, о том, как он разотрет Бейби руки и ноги, уложит ее в постель и укутает толстыми шкурами.
Анника остановилась, чтобы прикрыть глаза от слепящего блеска снега, отражающего яркие солнечные лучи. Закрыв глаза, она подставила лицо солнцу. Оно светило так ярко, что слепило даже сквозь закрытые веки. Перед глазами у Анники мелькали красные и золотые точки, вспыхивая белым. Но это огненное сияние не могло согреть ее.
Со стороны хижины раздался пронзительный свист. Анника открыла глаза. Бак уже шел за ней.
Она с трудом сделала еще несколько шагов, остановилась, поискала его глазами и снова попыталась идти. Сильный звон в ушах испугал ее, и она снова остановилась и закрыла глаза. Голова у нее закружилась, и, пытаясь сохранить равновесие, она сделала шаг вперед. Нога наткнулась на камень, скрытый под снегом. Анника оступилась и, увлекаемая собственным весом, упала лицом вперед. Перед тем как удариться о землю, она успела увидеть большой камень, выступающий из снега. Анника сама услышала звук удара, когда стукнулась головой об этот камень. Перед глазами мелькнула яркая вспышка, потом все погрузилось в черноту.
Бак переступил порог хижины и ногой закрыл за собой дверь. За ним тянулся кровавый след. Анника лежала у него на руках. Она была без сознания, волосы местами стали красными от крови. На первый взгляд рана была неопасной, но ее нужно было зашить. Бак положил Аннику на кровать рядом с Бейби, которая, наплакавшись, уснула. Он пощупал ребенку лоб – лоб был теплым и сухим – и переключил внимание на Аннику. Ее рана все еще кровоточила. Бак на минуточку отошел от нее, нашел чистое кухонное полотенце и, оторвав от него кусок, перевязал рану.
Потом принялся снимать с нее мокрую одежду. Сначала снял накидку и принялся расстегивать шерстяной жакет. Провозившись какое-то время с маленькими круглыми пуговицами, он выругался и, взявшись за края жакета, рванул ткань, так что пуговицы отлетели. Будет ей потом чем заняться, промелькнула у него мысль.
Приподняв Аннику за плечи, он стянул с нее жакет и бросил его на пол поверх накидки. Юбку оказалось снять легче. Кучка одежды на полу росла. Наконец было снято и нижнее белье, и Бак быстро набросил на Аннику одеяла и меха.
Облегающие перчатки никак не снимались. Бак вытащил свой нож, осторожно просунул его под перчатки, разрезал их и только тогда стащил с пальцев, как кожуру с плода.
Взяв ее руки в свои, он стал согревать их. Пальцы на руках и на ногах не были обморожены, что само по себе было чудом. Но Бака это не удивило: похоже, сегодняшний день был днем чудес.
Тело Анники все еще сотрясала дрожь. Бак заварил чай из целебных трав. Пока чай настаивался, он подошел к комоду в ногах кровати и нашел в нем коробку из-под сигар, в которой хранились его швейные принадлежности. Сверху лежал моток черных шелковых ниток. Бак вынул его и отложил в сторону. Потом достал кусочек ткани, в который были завернуты иголки, и выбрал самую тонкую.
Он надеялся, что Анника не придет в себя, пока он будет зашивать рану, но на всякий случай налил стакан виски и поставил рядом с кроватью. Потом вымыл руки и принес тазик с мыльной водой, чтобы смыть с волос кровь.
Спустя некоторое время все было готово. Отрезав нитку нужной длины, он намочил ее в виски в надежде, что огненная жидкость не только продезинфицирует ее, но и сделает кожу нечувствительной, когда он будет зашивать рану. Иголку он тоже продезинфицировал в виски.
Твердой рукой он вдел нитку в малюсенькое ушко иголки. Глубоко вздохнув, повернул голову Анники и принялся осторожно зашивать глубокий порез, тянущийся к углу глаза.
* * *
Столовая была главной комнатой в доме Розы Сторм. Бывшая владелица ресторанчика даже одну чашку чая и одно печенье подавала, сервировав стол по всем правилам. Овальный стол в центре комнаты всегда был накрыт белой накрахмаленной скатертью с изящной белой вышивкой. Ваза с фруктами или сухими цветами оживляла убранство стола красками природной палитры. В стеклянном держателе с гравировкой стояли запасные серебряные ложки, хотя Роза всегда тщательно следила за тем, чтобы перед любым пришедшим к чаю или ленчу гостем лежал полный комплект приборов.
Роза была такой гостеприимной хозяйкой, что Зак Эллиот, сидя за ее столом, чувствовал себя так же свободно, как если бы он ел банку консервированной фасоли за своим письменным столом в тюрьме в Бастид-Хиле. Он не стеснялся попросить себе добавки, и не один раз, а два, три, а то и четыре, говоря в оправдание, что, возможно, ему долго не придется наслаждаться домашней готовкой.
Сидевший в конце стола Кейс с гордостью посмотрел на жену, которая внесла и поставила на стол тарелку с печеньем и разными итальянскими деликатесами. Она предложила угощение Заку, который, казалось, уже готов был пустить над ним слюну, потом обошла стол и остановилась рядом с мужем.
– Налить тебе кофе?
Он оглянулся на нее через плечо.
– Да, пожалуйста. – Он прекрасно знал, что хочет он кофе или нет, не имеет особого значения – Роза все равно намерена обновить кофейный сервиз из тончайшего фарфора, расписанный розовыми и красными розочками. Чайный и кофейный сервизы неделю назад прислала из Бостона ей в подарок Аналиса.
Роза налила мужу кофе, замерла на минуту, любуясь кофейником и качая головой от восхищения, потом подошла к Заку и повторила всю процедуру.
Налив и себе чашку и взяв с блюда, которое держал Зак, не желавший выпускать его из рук, песочное печенье, она села за стол и взглянула на мужа.
– Расскажи Заку о письме от отца.
Зак умудрился засунуть в рот пышное печенье целиком, потом повернулся к Кейсу.
– Калеб написал, что они с матерью едва ли могут что-то сделать до тех пор, пока мы не найдем Аннику, но ее бывший жених Ричард Текстон хочет приехать и присоединиться к поискам.
– Я говорил тебе, что, если ты отправишь им телеграмму, сюда – ты и глазом не успеешь моргнуть – понаедет куча родственников. – На лице Зака была написана безнадежность.
– Я должен был сообщить им, – объяснил Кейс. – После того, как шайеннский «Лидер», взяв у меня интервью, опубликовал большой материал, посвященный Аннике и ее похищению, я испугался, что они его прочитают. – Он взглянул на Розу. – Жаль, что я не смог рассказать им обо всем лично. Уверен, мать с ума сходит от беспокойства.
Роза попыталась представить свою утонченную, царственно элегантную свекровь сходящей с ума от беспокойства.
– Не думаю, что она впала в истерику. Скорее наоборот, она ведет себя выдержаннее всех. Она из тех женщин, которые сначала всегда думают, что можно сделать в создавшейся ситуации.
– Может быть, – Кейс покачал головой. – Но она наверняка вспоминает то, что приключилось когда-то с ней самой.
Зак сделал большой глоток кофе и попытался поставить изящную и чересчур хрупкую для мужских рук чашечку на блюдце, не уронив ее.
– То, что твою мать изнасиловали когда-то, не означает, что то же самое должно произойти и с твоей сестрой.
При этих словах лицо Кейса на мгновение болезненно сморщилось.
– Если он это сделает, я убью его.
– Никогда не говори так за этим столом, – упрекнула его Роза. – И в этом доме тоже. Ты хочешь, чтобы ребенок услышал тебя?
Зак повернулся и посмотрел на ее живот.
– Черт побери, Роза. Он же еще не родился.
Роза взглянула через стоявшее в центре стола украшение на Кейса.
– Но у него уже есть уши.
– А Анника знает о том, что когда-то случилось с ее матерью?
Кейс покачал головой.
– Насколько мне известно, нет. Когда я выяснил правду о своем зачатии, Калеб с Аналисой сказали, что предоставляют мне самому решать, говорить об этом Аннике или нет. Я так же, как и они, посчитал, что будет лучше, если она ничего не узнает. – Он поспешил сменить тему. – Тетя Рут, как пишет Калеб, целыми днями раскладывает свои звездные таблицы и уверяет их всех, что для Анники все складывается благополучно. – Он взял ложку, повертел ее в руках и снова положил. – Знаешь, иной раз я забываю, как стара Рут. Возможно, она впадает в старческий маразм.
Зак сгорбился на стуле.
– Она уже была такая, когда ты еще пешком под стол ходил.
– Пешком под стол? – Роза нахмурилась.
– Потом объясню. – Кейс улыбнулся. Наблюдая за женой, которая смеялась над чем-то вместе с Заком, он вспомнил, как волновался, не слишком ли огорчит Розу известие о похищении Анники. Но она восприняла новость гораздо спокойнее, чем он сам, и даже настойчиво уверяла его, что с Анникой ничего не случится. «Кто сделает ей что плохое? Твоя сестра очень красива, и она леди. Уверена, что мужчина, похитивший ее, уже сожалеет о своей ошибке», – твердила она.
– Как стадо? – Зак сменил тему разговора.
– Потерял несколько голов во второй буран, но бизоны все целы. Они в загоне недалеко от дома, так что работники могут подбрасывать им сена, когда ложится слишком глубокий снег.
Кейс надеялся, что не потеряет за зиму ни одного бизона. Имея всего двадцать две головы, он не мог позволить себе лишиться ни одного животного. Маленькое стадо отощавших бизонов, собранное им за два года, постепенно начинало увеличиваться. На вопрос, зачем он держит больших лохматых животных, Кейс обычно отвечал, что хочет показать их своим детям. На самом же деле, наблюдая за пасущимися бизонами, он испытывал ощущение огромного покоя. Они были зримым напоминанием о не столь далеком прошлом, когда его предки бродили по великим равнинам и эти гигантские животные составляли основу их жизни, обеспечивая всем необходимым.
– Думаю, ты услышишь об Аннике в ближайшие дни, – предсказал Зак.
Кейс с сомнением посмотрел на него.
– Только если прекратятся снежные бури. Я слышал, что во время последнего снегопада поезд был вынужден остановиться на линии. – Он перевел взгляд на Розу. – Кстати, не забыть бы написать Ричарду Текстону. Нет смысла ему ехать в такую даль, раз сейчас он все равно ничего не сможет сделать.
Зак нахмурился.
– Нам сейчас только и не хватало этакого вот салаги, не знающего, из какого конца ружья стрелять.
– Салаки? – удивилась Роза.
– Потом объясню, – вздохнул Кейс.
Зак встал из-за стола и кивнул Розе.
– Ну, Рози, буду я собираться назад в город, пока не слишком похолодало. Спасибо за угощение.
Роза с Кейсом тоже встали, чтобы проводить Зака до двери.
– Приходите еще, синьор Зак.
Зак похлопал по карману рубашки, в который насовал печенья.
– Приду, не сомневайся.
– Бак?
Голос у Анники был хриплый, едва громче шепота, но крупный мужчина, сидевший у стола, положив голову на руки, услышал и немедленно подошел к кровати. Встав на колени, он взял ее за руку.
– Как вы?
Голова у нее раскалывалась от боли, горло тоже болело так, что она с трудом могла глотать.
– Не очень хорошо. – Она вспомнила все, что произошло, и в глазах появился страх. – Как Бейби?
– У нее жар, но она жива. Перед тем как заснуть, она просила пуговицы.
Анника осознала, что лежит на кровати Бака, и, повернув голову, увидела девочку, спавшую рядом. Она протянула руку и пощупала ей лоб. Лоб был горячим и сухим. Она хотела было сесть, но обнаружила, что лежит под тяжелыми шкурами и одеялами совершенно голая.
– Где моя одежда?
Бак, покраснев, отвернулся.
– Вы промокли насквозь. Она сушится у огня.
Немного приподнявшись, Анника увидела свои вещи, развешанные перед очагом на спинках стульев и на бочках-стульях. Она попыталась перебороть смущение и держаться уверенно, как поступила бы в такой деликатной ситуации ее мать. Не обращая внимания на мужчину, стоявшего на коленях рядом с кроватью и державшего ее за руку, она спросила:
– Вы не дадите мне мою ночную рубашку, если она высохла?
Ей показалось, что на губах у него мелькнула улыбка.
– Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
ГЛАВА 12
– Черт! Она не дышит.
У Анники все внутри перевернулось, когда она увидела, как дрожат руки у этого большого мужчины, державшего безжизненного ребенка. Обычно румяное личико Бейби побледнело так, что казалось пепельным. Губы посинели. Бак сильно встряхнул девочку, словно надеясь таким образом вернуть ее к жизни. Голова Бейби свесилась набок и изо рта хлынула вода.
– Дайте ее мне. – Анника протянула руки, движимая желанием тоже хоть чем-то помочь.
Бак, стоявший на коленях в снегу, оттолкнул ее и продолжал держать Бейби, покачивая ее взад-вперед.
– Вы должны сделать так, чтобы она начала дышать. Попытайтесь, Бак.
– Она мертва.
Анника ударила его кулачком по плечу, потом схватила за капюшон куртки и заставила посмотреть на себя. С отчаянием в голосе она умоляюще проговорила:
– Пожалуйста, ну пожалуйста, попытайтесь. Вдохните в нее жизнь. Дышите за нее.
Ее слова дошли наконец до сознания Бака. Он положил Бейби на снег и склонился над ней. Откинув голову девочки назад, он глубоко вздохнул, прижался онемевшими губами к ее лицу, закрыв ей нос и рот, и медленно выдохнул. Затем поднял голову, делая новый вдох.
Он не отрывал глаз от ребенка, но взгляд его был пустым и каким-то неживым. Анника наблюдала, судорожно вцепившись в полу его куртки.
– Бесполезно, – прошептал Бак, переводя дыхание.
– Еще! Не останавливайтесь, – закричала она.
Он опустил голову и сделал еще одну попытку, затем откинулся назад с лицом, белым как снег.
Бейби закашлялась и стала ловить ртом воздух. Бак на мгновение замер, потом снова поднял девочку на руки и стал качать ее, повторяя:
– Вот так, маленькая. Давай, моя сладкая. Давай.
Взгляд его, выражавший невероятное облегчение, смешанное с надеждой, переворачивал душу. Бейби судорожно глотала воздух, потом тихонько заплакала. Наконец глаза ее открылись, взгляд сфокусировался на Баке, она потянулась, пытаясь обнять его за шею.
Бак посадил ребенка на плечо и крепко прижал к себе, спрятав лицо в меховой опушке ее мокрого пальто. Анника смотрела на него, стоявшего на коленях в снегу с ребенком на руках, и по лицу у нее безудержно текли слезы. По тому, как задрожали у Бака плечи, она поняла, что он тоже плачет.
Прошло несколько секунд. Бак поднял голову. Держа одной рукой Бейби, другой он схватил руку Анники и крепко сжал ее. Анника, дрожа от холода, облегчения, пережитого ужаса, вырвала у него руку и, обняв их обоих, зарыдала. Немного успокоившись, она опустила руки, смущенная собственной несдержанностью, но уверенная, что Бак простит ей этот порыв, вполне в данных обстоятельствах оправданный. Как и Бейби, ее била дрожь, с которой она не могла справиться. К счастью, Бак уже снова был в состоянии мыслить здраво, и он тут же перешел к решительным действиям.
– Мы должны раздеть ее. – Поставив девочку на снег, он обратился к Аннике, прося помочь ему.
Вдвоем они сняли с девочки всю мокрую одежду, и Анника, сложив ее, сунула себе под накидку, а драгоценные ботинки рассовала по карманам, чтобы не дай Бог не потерять их.
Бак снял со спины сумку и открыл ее. Потом Анника подержала сумку, а он усадил туда Бейби. Собственно говоря, это была даже не сумка, а мешок из оленьей кожи с двумя дырками для ног.
– Держите ее, – Бак протянул Аннике мешок с ребенком, сам снял куртку, затем повесил мешок на грудь, снова надел куртку и плотно запахнул ее, закрыв полами ребенка. Ему пришлось придерживать полы обеими руками, чтобы они не расходились.
Бросив быстрый взгляд на Аннику, он сказал:
– Вам придется идти в мокрой одежде, но мы будем двигаться как можно быстрее. Если я обгоню вас, идите вдоль потока к хижине. Я уложу Бейби и сразу же вернусь за вами.
У Анники так стучали зубы, что она даже не смогла ответить и лишь кивнула. Бак положил руку ей на плечо, и в глазах у него снова блеснули слезы.
– Не знаю, как благодарить вас.
Анника вздрогнула, прижав к себе мокрые вещи Бейби.
– Д… д… давайте двигаться.
Она попыталась не отставать от него, но ноги у нее дрожали, и скоро он намного обогнал ее. Мысль о том, что он может не вернуться за ней, не приходила Аннике в голову. Она размышляла над тем, много ли потребуется времени, чтобы человек замерз до смерти. Судя по тому, как она себя чувствовала, она пришла к выводу, что не так уж и много. Мокрые волосы прилипли к голове и шее. Одежда была мокрой насквозь. Анника с трудом пробиралась по снегу, стараясь ступать по их прежним следам, но ноги в мокрых кожаных ботинках так замерзли, что она постоянно скользила и оступалась.
Двигаться быстрее она была не в силах. Она сделала попытку ускорить шаг, но очень скоро запыхалась, задохнулась и стала хватать ртом разреженный горный воздух. Легкие у нее болели, мышцы были напряжены, как натянутая тетива лука. Все тело била крупная дрожь, и она едва могла держаться на ногах.
Бака на тропе не было видно. Анника старалась не думать о холоде, старалась не обращать внимания на то, что ее одежда постепенно затвердевает. Ее перчатки из мягкой кожи уже задубели так, что она с трудом могла согнуть пальцы. Она заставляла себя думать о Баке, о том, как он разотрет Бейби руки и ноги, уложит ее в постель и укутает толстыми шкурами.
Анника остановилась, чтобы прикрыть глаза от слепящего блеска снега, отражающего яркие солнечные лучи. Закрыв глаза, она подставила лицо солнцу. Оно светило так ярко, что слепило даже сквозь закрытые веки. Перед глазами у Анники мелькали красные и золотые точки, вспыхивая белым. Но это огненное сияние не могло согреть ее.
Со стороны хижины раздался пронзительный свист. Анника открыла глаза. Бак уже шел за ней.
Она с трудом сделала еще несколько шагов, остановилась, поискала его глазами и снова попыталась идти. Сильный звон в ушах испугал ее, и она снова остановилась и закрыла глаза. Голова у нее закружилась, и, пытаясь сохранить равновесие, она сделала шаг вперед. Нога наткнулась на камень, скрытый под снегом. Анника оступилась и, увлекаемая собственным весом, упала лицом вперед. Перед тем как удариться о землю, она успела увидеть большой камень, выступающий из снега. Анника сама услышала звук удара, когда стукнулась головой об этот камень. Перед глазами мелькнула яркая вспышка, потом все погрузилось в черноту.
Бак переступил порог хижины и ногой закрыл за собой дверь. За ним тянулся кровавый след. Анника лежала у него на руках. Она была без сознания, волосы местами стали красными от крови. На первый взгляд рана была неопасной, но ее нужно было зашить. Бак положил Аннику на кровать рядом с Бейби, которая, наплакавшись, уснула. Он пощупал ребенку лоб – лоб был теплым и сухим – и переключил внимание на Аннику. Ее рана все еще кровоточила. Бак на минуточку отошел от нее, нашел чистое кухонное полотенце и, оторвав от него кусок, перевязал рану.
Потом принялся снимать с нее мокрую одежду. Сначала снял накидку и принялся расстегивать шерстяной жакет. Провозившись какое-то время с маленькими круглыми пуговицами, он выругался и, взявшись за края жакета, рванул ткань, так что пуговицы отлетели. Будет ей потом чем заняться, промелькнула у него мысль.
Приподняв Аннику за плечи, он стянул с нее жакет и бросил его на пол поверх накидки. Юбку оказалось снять легче. Кучка одежды на полу росла. Наконец было снято и нижнее белье, и Бак быстро набросил на Аннику одеяла и меха.
Облегающие перчатки никак не снимались. Бак вытащил свой нож, осторожно просунул его под перчатки, разрезал их и только тогда стащил с пальцев, как кожуру с плода.
Взяв ее руки в свои, он стал согревать их. Пальцы на руках и на ногах не были обморожены, что само по себе было чудом. Но Бака это не удивило: похоже, сегодняшний день был днем чудес.
Тело Анники все еще сотрясала дрожь. Бак заварил чай из целебных трав. Пока чай настаивался, он подошел к комоду в ногах кровати и нашел в нем коробку из-под сигар, в которой хранились его швейные принадлежности. Сверху лежал моток черных шелковых ниток. Бак вынул его и отложил в сторону. Потом достал кусочек ткани, в который были завернуты иголки, и выбрал самую тонкую.
Он надеялся, что Анника не придет в себя, пока он будет зашивать рану, но на всякий случай налил стакан виски и поставил рядом с кроватью. Потом вымыл руки и принес тазик с мыльной водой, чтобы смыть с волос кровь.
Спустя некоторое время все было готово. Отрезав нитку нужной длины, он намочил ее в виски в надежде, что огненная жидкость не только продезинфицирует ее, но и сделает кожу нечувствительной, когда он будет зашивать рану. Иголку он тоже продезинфицировал в виски.
Твердой рукой он вдел нитку в малюсенькое ушко иголки. Глубоко вздохнув, повернул голову Анники и принялся осторожно зашивать глубокий порез, тянущийся к углу глаза.
* * *
Столовая была главной комнатой в доме Розы Сторм. Бывшая владелица ресторанчика даже одну чашку чая и одно печенье подавала, сервировав стол по всем правилам. Овальный стол в центре комнаты всегда был накрыт белой накрахмаленной скатертью с изящной белой вышивкой. Ваза с фруктами или сухими цветами оживляла убранство стола красками природной палитры. В стеклянном держателе с гравировкой стояли запасные серебряные ложки, хотя Роза всегда тщательно следила за тем, чтобы перед любым пришедшим к чаю или ленчу гостем лежал полный комплект приборов.
Роза была такой гостеприимной хозяйкой, что Зак Эллиот, сидя за ее столом, чувствовал себя так же свободно, как если бы он ел банку консервированной фасоли за своим письменным столом в тюрьме в Бастид-Хиле. Он не стеснялся попросить себе добавки, и не один раз, а два, три, а то и четыре, говоря в оправдание, что, возможно, ему долго не придется наслаждаться домашней готовкой.
Сидевший в конце стола Кейс с гордостью посмотрел на жену, которая внесла и поставила на стол тарелку с печеньем и разными итальянскими деликатесами. Она предложила угощение Заку, который, казалось, уже готов был пустить над ним слюну, потом обошла стол и остановилась рядом с мужем.
– Налить тебе кофе?
Он оглянулся на нее через плечо.
– Да, пожалуйста. – Он прекрасно знал, что хочет он кофе или нет, не имеет особого значения – Роза все равно намерена обновить кофейный сервиз из тончайшего фарфора, расписанный розовыми и красными розочками. Чайный и кофейный сервизы неделю назад прислала из Бостона ей в подарок Аналиса.
Роза налила мужу кофе, замерла на минуту, любуясь кофейником и качая головой от восхищения, потом подошла к Заку и повторила всю процедуру.
Налив и себе чашку и взяв с блюда, которое держал Зак, не желавший выпускать его из рук, песочное печенье, она села за стол и взглянула на мужа.
– Расскажи Заку о письме от отца.
Зак умудрился засунуть в рот пышное печенье целиком, потом повернулся к Кейсу.
– Калеб написал, что они с матерью едва ли могут что-то сделать до тех пор, пока мы не найдем Аннику, но ее бывший жених Ричард Текстон хочет приехать и присоединиться к поискам.
– Я говорил тебе, что, если ты отправишь им телеграмму, сюда – ты и глазом не успеешь моргнуть – понаедет куча родственников. – На лице Зака была написана безнадежность.
– Я должен был сообщить им, – объяснил Кейс. – После того, как шайеннский «Лидер», взяв у меня интервью, опубликовал большой материал, посвященный Аннике и ее похищению, я испугался, что они его прочитают. – Он взглянул на Розу. – Жаль, что я не смог рассказать им обо всем лично. Уверен, мать с ума сходит от беспокойства.
Роза попыталась представить свою утонченную, царственно элегантную свекровь сходящей с ума от беспокойства.
– Не думаю, что она впала в истерику. Скорее наоборот, она ведет себя выдержаннее всех. Она из тех женщин, которые сначала всегда думают, что можно сделать в создавшейся ситуации.
– Может быть, – Кейс покачал головой. – Но она наверняка вспоминает то, что приключилось когда-то с ней самой.
Зак сделал большой глоток кофе и попытался поставить изящную и чересчур хрупкую для мужских рук чашечку на блюдце, не уронив ее.
– То, что твою мать изнасиловали когда-то, не означает, что то же самое должно произойти и с твоей сестрой.
При этих словах лицо Кейса на мгновение болезненно сморщилось.
– Если он это сделает, я убью его.
– Никогда не говори так за этим столом, – упрекнула его Роза. – И в этом доме тоже. Ты хочешь, чтобы ребенок услышал тебя?
Зак повернулся и посмотрел на ее живот.
– Черт побери, Роза. Он же еще не родился.
Роза взглянула через стоявшее в центре стола украшение на Кейса.
– Но у него уже есть уши.
– А Анника знает о том, что когда-то случилось с ее матерью?
Кейс покачал головой.
– Насколько мне известно, нет. Когда я выяснил правду о своем зачатии, Калеб с Аналисой сказали, что предоставляют мне самому решать, говорить об этом Аннике или нет. Я так же, как и они, посчитал, что будет лучше, если она ничего не узнает. – Он поспешил сменить тему. – Тетя Рут, как пишет Калеб, целыми днями раскладывает свои звездные таблицы и уверяет их всех, что для Анники все складывается благополучно. – Он взял ложку, повертел ее в руках и снова положил. – Знаешь, иной раз я забываю, как стара Рут. Возможно, она впадает в старческий маразм.
Зак сгорбился на стуле.
– Она уже была такая, когда ты еще пешком под стол ходил.
– Пешком под стол? – Роза нахмурилась.
– Потом объясню. – Кейс улыбнулся. Наблюдая за женой, которая смеялась над чем-то вместе с Заком, он вспомнил, как волновался, не слишком ли огорчит Розу известие о похищении Анники. Но она восприняла новость гораздо спокойнее, чем он сам, и даже настойчиво уверяла его, что с Анникой ничего не случится. «Кто сделает ей что плохое? Твоя сестра очень красива, и она леди. Уверена, что мужчина, похитивший ее, уже сожалеет о своей ошибке», – твердила она.
– Как стадо? – Зак сменил тему разговора.
– Потерял несколько голов во второй буран, но бизоны все целы. Они в загоне недалеко от дома, так что работники могут подбрасывать им сена, когда ложится слишком глубокий снег.
Кейс надеялся, что не потеряет за зиму ни одного бизона. Имея всего двадцать две головы, он не мог позволить себе лишиться ни одного животного. Маленькое стадо отощавших бизонов, собранное им за два года, постепенно начинало увеличиваться. На вопрос, зачем он держит больших лохматых животных, Кейс обычно отвечал, что хочет показать их своим детям. На самом же деле, наблюдая за пасущимися бизонами, он испытывал ощущение огромного покоя. Они были зримым напоминанием о не столь далеком прошлом, когда его предки бродили по великим равнинам и эти гигантские животные составляли основу их жизни, обеспечивая всем необходимым.
– Думаю, ты услышишь об Аннике в ближайшие дни, – предсказал Зак.
Кейс с сомнением посмотрел на него.
– Только если прекратятся снежные бури. Я слышал, что во время последнего снегопада поезд был вынужден остановиться на линии. – Он перевел взгляд на Розу. – Кстати, не забыть бы написать Ричарду Текстону. Нет смысла ему ехать в такую даль, раз сейчас он все равно ничего не сможет сделать.
Зак нахмурился.
– Нам сейчас только и не хватало этакого вот салаги, не знающего, из какого конца ружья стрелять.
– Салаки? – удивилась Роза.
– Потом объясню, – вздохнул Кейс.
Зак встал из-за стола и кивнул Розе.
– Ну, Рози, буду я собираться назад в город, пока не слишком похолодало. Спасибо за угощение.
Роза с Кейсом тоже встали, чтобы проводить Зака до двери.
– Приходите еще, синьор Зак.
Зак похлопал по карману рубашки, в который насовал печенья.
– Приду, не сомневайся.
– Бак?
Голос у Анники был хриплый, едва громче шепота, но крупный мужчина, сидевший у стола, положив голову на руки, услышал и немедленно подошел к кровати. Встав на колени, он взял ее за руку.
– Как вы?
Голова у нее раскалывалась от боли, горло тоже болело так, что она с трудом могла глотать.
– Не очень хорошо. – Она вспомнила все, что произошло, и в глазах появился страх. – Как Бейби?
– У нее жар, но она жива. Перед тем как заснуть, она просила пуговицы.
Анника осознала, что лежит на кровати Бака, и, повернув голову, увидела девочку, спавшую рядом. Она протянула руку и пощупала ей лоб. Лоб был горячим и сухим. Она хотела было сесть, но обнаружила, что лежит под тяжелыми шкурами и одеялами совершенно голая.
– Где моя одежда?
Бак, покраснев, отвернулся.
– Вы промокли насквозь. Она сушится у огня.
Немного приподнявшись, Анника увидела свои вещи, развешанные перед очагом на спинках стульев и на бочках-стульях. Она попыталась перебороть смущение и держаться уверенно, как поступила бы в такой деликатной ситуации ее мать. Не обращая внимания на мужчину, стоявшего на коленях рядом с кроватью и державшего ее за руку, она спросила:
– Вы не дадите мне мою ночную рубашку, если она высохла?
Ей показалось, что на губах у него мелькнула улыбка.
– Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44