– Где Грейди? – спросила она шепотом.
– Еще спит. Я оставил ему записку с поручением нанять лодку и привезти все вещи на остров.
– Куда мы едем?
Он молчал, пока они сходили на пристань по покачивающемуся трапу. На пристани он протянул к ней руку, и она замерла, решив, что он хочет ее обнять, но он только поправил ее шляпу.
– Я хочу сам ввести тебя в мой мир, без Грейди, который с нас глаз не спускает.
– О!
Он стоял так близко, что она чувствовала исходящее от него тепло. Трой улыбнулся и снова потянулся к ней. На этот раз он поцеловал ее. Это был легкий, дразнящий поцелуй, заставивший Дени встать на цыпочки и приникнуть к нему.
– Еще, – сказала она, когда поцелуи кончился.
Он провел языком по ее нижней губе, затем опустил голову и прижал губы к ее губам. Через некоторое время, задыхаясь от поцелуя, Дэни отстранилась от него.
– Надеюсь, ты больше не сердишься? – спросила она.
– Не сержусь.
– Хорошо.
Она вновь прильнула к нему, Трой крепко ее обнял и прошептал ей в ухо:
– Я готов стоять так бесконечно, но если мы не будем спешить, Грейди может проснуться и обнаружить, что нас нет. Ты же не хочешь, чтобы он нас задержал, правда?
Она покачала головой.
– Пошли.
Он указал на узкую длинную лодку, привязанную к причалу, и велел ей сесть на переднее сиденье.
– Это твоя? – Она оглядела безлюдную пристань.
– Сейчас моя.
– Фонтейн…
– Я взял ее во временное пользование за плату.
Она осторожно сошла в лодку, опустилась на деревянное сиденье и, обернувшись, посмотрела на пароход.
– Ты уверен, что Грейди знает, что нужно делать?
Трой слез в лодку за ней, осторожно положил свое ружье и взял одно из весел. Другое весло он подал ей.
– Уверен. Ему уже приходилось это делать раньше. – Он положил свое весло на колени. – Ты боишься быть со мной наедине?
Она смело ответила на его пристальный взгляд и покачала головой.
– Я ничего не боюсь!
– Кроме ящериц…
Она улыбнулась и кивнула. Трой тоже улыбнулся, и Дэни почувствовала, что сердце ее встрепенулось. Он отвязал веревку, удерживающую лодку у причала, и опустил весло в темную воду.
Некоторое время они гребли молча. Трой направил пирогу по рукаву, отходящему от главного русла реки, и вскоре с двух сторон к ним подступила болотистая местность. Когда руки и плечи Дэни начали ныть от усталости, она перестала грести, перегнулась через борт и опустила пальцы в воду.
Длинная пирога, сделанная из ствола кипариса, бесшумно скользила по спокойной воде. Дэни была очарована красотой первозданной природы вокруг. Поверхность реки, покрытая ковром из ярко-зеленой ряски, была совершенно неподвижна и напоминала земную твердь.
– Вынь руку из воды, – сказал Трои, нарушив тишину. – Здесь, полно ядовитых змей, не говоря уже о крокодилах.
Дэни послушно вытащила руку из воды и взяла весло. Ее приятно возбуждало то, что они были одни в этом жутковато-безмолвном мире болот. Она вновь принялась грести, стараясь двигать руками в такт его движениям, вскоре ее охватило пьянящее чувство радости от того, что они с ним так ритмично и слаженно работают веслами, приводя лодку в движение Она не видела его, но почти физически ощущала его присутствие. Когда он на мгновение перестал грести и опустил весло в воду, она хотела обернуться, но, желая продлить этот чудный момент, продолжала энергично отталкивать воду веслом.
– …к тому же, это небезопасно.
Трой снова заговорил с ней, и Дэни, с трудом отвлекшись от приятных мыслей, прислушалась к его словам.
– На острове не ходи никуда одна. Трясину часто трудно отличить от твердой земли, и ты вмиг можешь увязнуть в ней по горло. Ядовитая змея может укусить тебя раньше, чем ты ее увидишь.
– Веселенькие вещи ты рассказываешь мне о своем доме, Фонтейн!
– Болото можно уважать, можно даже любить его, но невозможно узнать его до конца. Будь осторожна. Это все, что я хочу тебе сказать.
Неожиданно над ними пролетела гигантская птица. Она грациозно приземлилась на небольшой островок в нескольких ярдах от их лодки и, стоя на тонких ногах, принялась щипать траву своим длинным клювом. Белое оперение птицы выделялось на фоне зеленой болотной растительности.
– Что это? – спросила Дэни шепотом, повернув лицо к Трою.
– Белая цапля, – ответил он так же шепотом, в то время как они проплывали мимо птицы.
В конце концов они достигли места, где поверхность реки была свободна от зеленой ряски. Оба берега были покрыты густой растительностью, рассеивающей солнечный свет отбрасывающей на реку яркие блики. Дэни казалось, что этот безмолвный первозданный мир старше гор, старше самого времени.
– Что это там свисает с деревьев? – спросила она.
– Французские путешественники называли это растение barbe espagnole, что означает «испанская борода». А вообще оно известно как испанский мох.
– Испанский мох… – Она кивнула.
Свисающее с деревьев серо-зеленое растение действительно напомнило ей мужскую бороду.
– Ты видишь деревья впереди? – спросил он. – Те, что растут прямо из воды?
Дэни кивнула.
– Это кипарисы. Они окружены пнями, которые называют boscoyo, что означает «колени». Даже вода не может их разрушить. Лес, где растут такие деревья, мы называем cypriere, кипарисовым лесом.
– Знаешь, кого они мне напоминают? – спросила Дэни и услышала, что он усмехнулся.
– Я не осмелюсь предположить. Кого они тебе напоминают?
– Эти пеньки похожи на маленьких послушных детей, собравшихся вокруг своей матери.
Они продолжали плыть в жутковатой тишине, обволакивающей их так же, как серо-зеленый мох обволакивал ветви деревьев. Дэни обернулась и посмотрела на Троя. Глаза их встретились, и на лице его заиграла улыбка.
– Я никогда не думала, что в мире есть такие места, – сказала она. – Теперь я понимаю почему тебе здесь нравится.
Разве я говорил, что мне здесь нравится?
А тебе и не нужно было говорить. Твое отношение к этим местам проявляется в том, как ты рассказываешь мне о них. Возможно, ты поэтому так стремился улизнуть от Грейди сегодня утром?
Возможно.
Хотя Дэни не видела лица Троя, по его тону она поняла, что он улыбается, и сердце ее наполнилось радостью.
Они продолжали плыть молча, слушая слабый плеск деревянных весел, рассекающих воду. Лицо Дэни озаряла улыбка; душа ее ликовала. Трой взял ее с собой, чтобы показать ей эти чудные девственные места! Она вспомнила, как он позвал ее из каюты, когда черная ночь сменилась серым рассветом. Он хотел побыть с ней наедине. Хотя Дэни не терпелось попасть на остров и увидеть дом Троя, в глубине души она желала, чтобы эти чудные минуты их уединения длились вечно.
Дэни внимательно смотрела вперед. Она не знала, сколько им еще плыть до острова, который Трой называет своим домом. Пока что нигде не было видно земли, похожей на обитаемую.
– Расскажи мне о своей бабушке, – попросила она.
– Когда я вижу эти кипарисы, я вспоминаю о ней: так же, как они, она сумела выжить в этих болотах. Мой дед, пират, о котором тебе рассказывал Грейди, буквально утащил ее из родного дома и привез на остров. Они жили в маленькой хижине, пока рабы деда расчищали землю вдоль реки, принадлежащую моему деду. Он выращивал на этих землях сахарный тростник, и постепенно дела его пошли в гору. Они разбогатели; у них была целая армия рабов, работавших на этих полях. У бабушки было четверо детей, но лишь один из них остался в живых после лихорадки, свирепствовавшей на этих болотах. Этот ребенок был мой отец, Мерл Фонтейн. Но он пристрастился к азартным играм, и его мало интересовала эта земля. После смерти деда отец окончательно отдался своему пороку. За одну ночь он проиграл несколько тысяч, и так как у плантаторов обычно мало наличных денег, он начал расплачиваться нашими землями и рабами. К тому времени, когда он умер, мы были почти нищими. У нас не осталось ничего, кроме этого острова и домашних слуг.
В голосе Троя не было грусти. Он рассказывал бесстрастно, словно речь шла не о его семье.
– С тех пор, как умер отец, моя бабушка не снимает траур, – продолжал он. – Лишь исключительная сила воли и тот факт, что люди, которым мой отец остался должен, не особенно стремились отнять у нас этот остров, и позволили ей сохранить его в нашей собственности. Сейчас он находится в запущенном состоянии, но дела моей компании идут неплохо, и я надеюсь, что со временем сумею восстановить дом и парк вокруг него, вернув им былую красоту. Бабушка говорит, что прежде они были очень красивые.
– Далеко еще до него?
– Теперь уже недалеко. Мы почти добрались.
Дэни почувствовала, что беспокойство ее усиливается. Как отнесется к ней бабушка Троя.
Неожиданно ей показалось важным то, чтобы его единственная родственница составила о ней благоприятное мнение. Ей было интересно, как скоро Трой отважится заговорить с ней о смерти его отца и исчезновении матери, но она не хотела торопить события. Тот факт, что он позволил себе рассказать ей о прошлом своей семьи, свидетельствовал об одном: он начал меняться. Пока что ей этого было достаточно.
Последнюю часть пути Дэни не гребла: предоставив это нелегкое занятие Трою, она позволила себе расслабиться и наслаждалась приятным плаванием. Увидев за деревьями очертания высокого белого дома, она поняла, что они достигли острова Фонтейн, хотя Трой не сказал ей об этом. В груди ее вновь возник беспокойный трепет, грозящий подняться вверх и перехватить горло. Она сделала глубокий вдох и попыталась различить форму и размеры дома, в то время как пирога приближалась к острову.
Поток, огибающий эту болотистую местность, в этом месте разветвлялся, сливаясь затем с более широким руслом, соединяющим остров с рекой Миссисипи. У старинного причала покачивалась на воде небольшая лодка. Она была пошире их пироги и имела в бортах уключины для длинных весел. Когда их лодка уткнулась в причал, Дэни взглянула на Троя и увидела, что он нахмурил лоб. У нее вновь засосало под ложечкой.
С нее достаточно того, что придется встретиться с бабушкой Троя! Она не готова к новым осложнениям, вероятно, как-то связанным с этой второй лодкой. Но, может быть, его беспокойство вызвано не присутствием здесь этой лодки, а чем-то другим? Возможно, подумав, он пришел к выводу, что ему не следовало привозить ее сюда? Дэни эта мысль казалась вполне правдоподобной – тем более, что она сама испытывала сомнения в правильности его поступка. Не желая оставаться в неведении, она сделала то, что, по ее мнению, могло прояснить ситуацию: она задала вопрос.
– Эта лодка тоже твоя?
– Нет. Она принадлежит Леверету Деверо. Он живет в городе, в верховье реки.
Дэни почувствовала нежелание Троя говорить ей еще что-либо и попыталась побороть свое волнение. Когда они ехали на лошадях по тропе вдоль реки Платт, она пообещала себе, что никогда больше не будет сжиматься от страха; это было не в ее характере. Она почти забыла об этом обещании в Сент-Луисе – в ту ночь, когда Трой довел ее до слез. Но сейчас она не была намерена нарушить его. Для того, чтобы быть честной по отношению к себе и смело встретить новые обстоятельства, Дэни должна была знать, хочет ли Трой по-прежнему видеть ее на этом острове, или его настроение изменилось.
Он проворно выбрался из лодки и привязал ее к причалу. Дэни видела, как его сильные, цепкие руки легко справились с этой задачей. Еще через мгновение он протянул ей руку, чтобы помочь встать в шаткой лодке, приглашая ее ступить на его землю.
– Ты жалеешь, что привез меня сюда?
Эти слова прозвучали неожиданно для нее самой, но после того, как они были произнесены, она почувствовала облегчение. С правдой она сладит; ее пугала неопределенность.
Дэни поставила ногу на причал, он помог ей подняться, но не отпустил ее руку, пока она не оказалась так близко, что он увидел серебряные крапинки, поблескивающие в ее серых глазах. Ее запах отличался от резкого, надоедливого запаха духов, исходившего от других женщин. От нее пахло дымом, лесом и женщиной, и запах этот взбудоражил все его чувства. Трой обернулся и посмотрел в сторону дома, чтобы убедиться, что их оттуда не могли увидеть.
К черту Деверо! К черту их всех! К черту все обещания не прикасаться к ней больше, которые он себе давал! Эти обещания невозможно сдержать, и он знал это даже тогда, когда давал их себе. По ее собственному признанию, Дэни принадлежит ему, и он совершит величайшую глупость, если откажется от нее. Продолжая внимательно смотреть на Дэни, Трой наклонил голову. Она тоже смотрела на него широко открытыми доверчивыми глазами. Вначале он только коснулся ее губ своими губами; когда губы их встретились, он перестал четко различать ее глаза, но чувствовал, что она все еще смотрит на него. Он поцеловал ее крепче, обвил рукой ее талию и прижал к себе. По легкому быстрому прикосновению ее ресниц к его щеке он понял, что она закрыла глаза и полностью отдалась поцелую. Он был преисполнен решимости убедить ее в том, что он хочет видеть ее на своем острове.
Когда он ответил на ее вопрос поцелуем, вскружившим ей голову, сердце Дэни запело от радости. Он не раскаивается в том, что привез ее на остров! Мрачное выражение, исказившее его лицо при виде другой лодки, никак не связано с ее приездом. Горячий поцелуй кончился, как показалось Дэни, слишком быстро, но он выполнил свою задачу. Теперь она не сомневалась в том, что Трой хочет видеть ее на своем острове, и была уверена, что со временем выяснит причину его недавнего беспокойства.
Руки его лежали на ее плечах. Он смотрел в ее глаза с таким напряженным выражением, что Дэни подумала, не собирается ли он снова ее поцеловать. Но вместо этого Трой повернулся, шагнул в сторону и жестом велел ей идти впереди него по отходящей от причала усыпанной раковинами тропинке, огибающей рощицу из покрытых мхом кипарисов. Густой подлесок ограничивал видимость, и дом Троя казался Дэни белым пятном, проступавшим сквозь покачивающиеся ветви и мох. Она наградила Троя ослепительной улыбкой, сошла с причала и пошла по тропинке.
Дом был не таким огромным, как гостиница «Республиканская», но снаружи казался Дэни таким же неприветливым. Он покоился на толстых столбах, и она сразу догадалась, что они предназначены для того, чтобы уберечь дом от воды, если река выйдет из берегов. К двухэтажному зданию примыкала открытая галерея, соединенная с ним многочисленными дверями. Окна второго этажа были занавешены шторами, не пропускающими дневной свет. Дэни показалось, что в угловом окне она увидела какое-то движение.
Они поднялись на широкое крыльцо, прежде чем Трой успел постучаться, массивная дверь открылась внутрь, и их взорам предстал внушительного вида слуга. Этот мужчина являл собой замечательное зрелище. Он был такой громадный, что даже высокий Трой по сравнению с ним казался маленьким. Кожа слуги была черной, как древесина эбенового дерева. Его громадные мышцы выпячивались даже тогда, когда он поднимал руку, чтобы отогнать надоедливую муху. Широкий нимб из туго завитых волос поднимался над его головой по крайней мере на ширину раскрытой ладони. В одно ухо его было продето небольшое золотое кольцо, но не в мочку, а выше, сразу под копной его непослушных волос. Нижнюю половину его тела обтягивали узкие штаны. На его ногах, кожа которых показалась Дэни жесткой, как сапожная, были сандалии. Она задержала взгляд на его красной шелковой рубашке и обнаружила, что глаза ее находятся где-то на уровне его диафрагмы.
Слуга бросил на нее беглый взгляд и обратился к Трою:
– Мистер Грейди прибыл с багажом, мистер Трой. Ваши вещи я отнес в вашу комнату. Мистер Грейди сказал, что вы привезете гостя, и я приготовил для него комнату напротив комнаты мистера Грейди, откуда открывается замечательный вид, как и из всех ваших комнат. Мистер Грейди сейчас отдыхает наверху, но он просил, чтобы вы разбудили его, как приедете.
– Спасибо, Лез.
Трой кивнул. Ему оставалось только смириться с тем, что Дэни будет спать в противоположном от него конце коридора. Возражать против этого ему было неловко.
– Лез… – Трой взял Дэни за руку и потянул вперед, чтобы она встала рядом с ним. – Это моя гостья. Мисс Дэни Уиттикер. Она – траппер. Мы познакомились с ней на Западе. Дэни, это Геркулес. Если тебе что-то понадобится, дай ему знать.
– Все, что угодно? – прошептала Дэни, задержав взгляд на губах Троя.
– В разумных пределах, – шепнул он ей в ответ.
Гигант вновь опустил на Дэни свой взгляд, глаза его заметно расширились, когда он окинул критическим взглядом ее шляпу, волосы и кожаные штаны.
– Pieqeur? – спросил он по-французски.
– Oui, – ответил Трой.
– Мне придется говорить по-французски? – спросила Дэни Троя, упершись руками в бока, чем явно напугала слугу.
– Нет.
Она указала на Геркулеса.
– Он меня понимает? – Она с недоверием посмотрела на негра, который стоял, скрестив руки на груди. Сама она с трудом понимала его даже тогда, когда он говорил по-английски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45