– О Боже! Я уже все убрала, хотя и нечего было особенно убирать. – Она беспомощно пожала плечами. – Я не очень хотела есть.
Отложив коврик, который вязала, она собралась встать.
– Сидите. – Распоряжение Дирка, хотя и отданное вежливым тоном, остановило Бет. – Мы сами справимся, не так ли, мисс Меррит?
Он бросил на Тину быстрый предостерегающий взгляд.
– Да, конечно, – отозвалась Тина, вымученно улыбаясь Бет. – Не осталось ли у вас того супа?
– Да, он в холодильнике. – Бет нахмурилась. – Ах, мисс Меррит, – пробормотала она укоризненно, – почему вы не сказали мне, кто вы?
Прежде чем Тина успела ответить, она простонала:
– А я еще потребовала с вас плату!
С откровенной злостью посмотрев на Дирка, Тина подошла к Бет.
– Наверное, я просто растерялась, – честно призналась она. – Ведь я рассчитывала, что в доме никого нет.
Так как Бет все еще продолжала хмуриться, Тина сказала мягко:
– Могу добавить, что ваш теплый прием оказался для меня очень приятной неожиданностью… и я для вас по-прежнему просто Тина.
– Конечно, она по-прежнему Тина, – проговорил Дирк из-за ее спины, своей близостью вызывая дрожь во всем теле Тины. – А сейчас мы с Тиной намерены опустошить холодильник.
Обняв за талию, он привлек ее к себе.
– Идем, детка, подкрепись немного.
Она чуть не задохнулась, когда его рука скользнула по ее бедру.
– Нам нужно откормить эту девицу, Бет, – бросил он через плечо, подталкивая Тину к кухне. – Она же на ощупь – настоящий мешок с костями.
– Мы сделаем все возможное, Дирк, – раздался им вслед смех Бет.
Зато Тине не было смешно; она сдерживалась лишь огромным усилием воли. Когда Бет не могла уже видеть или слышать их, Тина вырвалась из рук Дирка.
– Мешок с костями? – прошипела она, развернувшись. – Ты…
– Ладно, милая, – оборвал ее Дирк со смешком. – Ты просто худенькая, детка. Только и всего.
Тина, уже собиравшаяся открыть дверцу холодильника, резко выпрямилась.
– Я не худая, – огрызнулась она, вызывающе упершись руками в бока. – Я элегантно стройная.
Его смешок перешел в громкий хохот.
– Называй это как хочешь.
Подойдя к ней, он отвел ее руки от бедер и охватил их своими руками.
– И все же, по мне, ты слишком худая.
Хотя Тина вся напряглась, сопротивляясь ему, он притянул ее к себе.
– Однако это очень возбуждает, – прошептал он уже без улыбки, – мне нравится сжимать твои хрупкие косточки.
Вопреки ее воле, вопреки кипящей в душе злости, вопреки здравому смыслу сердце Тины заколотилось, как сумасшедшее. Чувство самосохранения требовало, чтобы она воспротивилась этой близости, оттолкнула Дирка и высмеяла страсть, горевшую в его глазах. Но жар этой страсти лишал ее сил, и Тина не могла протестовать. Кожа ее пылала от пламени его взгляда; завороженная, она наблюдала, как Дирк медленно склоняется к ее губам.
3
В его поцелуе было все, о чем помнила Тина, – и многое, многое другое.
Покоряясь сладости его поцелуя, Тина вздохнула, и губы ее раскрылись под нежным напором его языка. Дирк крепко обнял ее и со стоном прижал к груди.
– Тина…
Тина скорее почувствовала, чем услышала, как он пробормотал ее имя, и мгновенно вся кровь в ней вспыхнула огнем. О Боже, как она желала его! И в этом желании было столько райского наслаждения, сколько она когда-либо надеялась изведать, – но гораздо больше адской муки, чем ей когда-либо хотелось испытать.
В глубине души Тина знала, что должна остановить его, и скоро сделает это, но… Сначала она даст себе волю, хотя бы один лишь раз.
Обвив руками его крепкую шею, она так же жадно, как и он, отдалась поцелую, трепеща в унисон содроганиям его тела. Припав к Дирку, она мягко потеснила его настойчивый язык и погрузилась в горящие глубины его рта. Но едва нетерпеливые руки Дирка коснулись ее груди, Тина вырвалась и побежала, ища спасения в своей комнате.
Заперев за собой дверь, она прислонилась к ней, задыхаясь и всхлипывая. Потом медленно и осторожно провела языком по вспухшим от поцелуя губам, все еще мучительно желая его.
– Тина, – тихий голос Дирка из-за двери обдал ее одновременно и холодом, и жаром. – Открой дверь, любовь моя. Нам надо поговорить.
– Нет. Нет. – Качая головой, Тина закрыла глаза и мысленно заткнула уши. Ибо слова Дирка вновь зажгли в ней страсть, вызванную поцелуем.
– Тина, – в тоне Дирка, все еще нежном, возникла нотка нетерпения. – Открой дверь.
– Нет. – На этот раз Тина произнесла это вслух, хотя и приглушенным шепотом.
Дирк услышал ее. Тихо выругавшись, он потряс дверную ручку.
– Милая, ну выйди. Ты же так и не поела. Поужинай со мной.
Ужин? Ну, конечно, он хотел употребить ее на ужин! Закусив губу, Тина уже более решительно покачала головой.
– Я не голодна, – заявила она. – Уходи, Дирк. Я не открою дверь. – Оттолкнувшись от двери, она распрямила плечи. – Поговорим завтра… возможно.
– То есть как это «возможно»? – возмутился Дирк. – Ты же не можешь прятаться в своей комнате вечно, Тина.
Наступила пауза. Затем с угрозой в голосе он предупредил:
– И не вздумай сбежать ночью обратно в Нью-Йорк, потому что на этот раз я поеду за тобой. – Он опять помолчал. – Я не шучу, Тина. Если ты сбежишь, я все равно найду тебя, где бы ты ни пряталась. Ты ведь уже не ребенок.
Он понизил голос так, чтобы было слышно только ей, но не Бет.
– Я хочу и получу тебя. Даже если для этого придется преследовать тебя до самой преисподней.
Задрожав, Тина обхватила плечи руками. Через минуту, снова выругавшись, Дирк ушел.
«На этот раз я поеду за тобой». Мысленно повторяя его угрозу, Тина направилась к окну и села в кресло-качалку.
«Ты ведь уже не ребенок». Ребенок. Тина пыталась проглотить комок в горле. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она была ребенком. Закрыв глаза, она попыталась представить себя ребенком, тем ребенком, которого Дирк баловал больше, чем свою собственную младшую сестру.
Тина не помнила времени, когда Дирка не было рядом с ней. Однако она знала, что он впервые появился в ее жизни, когда ей было пять, а ему четырнадцать лет. В то лето она создала себе кумира. Ее кумиром стал Дирк; честно говоря, ей так и не удалось до конца развенчать его.
Печально улыбаясь, она предалась воспоминаниям. Она тогда прыгала вокруг кухонного стола, а мать готовила обед. Вошел отец в сопровождении светловолосого подростка, высокого и угловатого.
– Вот и Дирк… наконец-то, Пам. – Джордж Холден подвел паренька к своей жене.
Широко раскрытыми от благоговения глазами Тина смотрела на юношу, который, по крайней мере ей, казался настоящим принцем из сказки.
– Как поживаете, миссис Холден? – Дирк вежливо пожал протянутую ему руку.
Губы матери тронула слабая улыбка.
– Очень хорошо, спасибо, – мягко сказала она. – И, как правильно сказал Джордж, рада наконец-то с тобой познакомиться. Я слышала много хорошего о тебе, Дирк.
– А вы действительно такая красивая, как говорил мистер Холден, – выпалил Дирк и покраснел. – То есть я хотел сказать…
– Не смущайся, – Пам тихонько рассмеялась. – Очень приятно, что после стольких лет Джордж все еще считает меня красивой.
– Я думаю, вы будете красивой всегда, – с достоинством ответил Дирк.
– Ну не говорил ли я тебе, что в этом мальчике что-то есть? – расхохотался Джордж. – А этот маленький постреленок, – сказал он, притягивая к себе Тину, – наша Тина.
В его голосе звучала отцовская гордость.
– Привет, Тина, – степенно проговорил Дирк и пожал ей ручку.
Именно в этот момент Тина влюбилась в него.
Дирка пригласили пообедать, и он с готовностью согласился. Выдвинув стул рядом со стулом Тины, он пошутил:
– Я сяду рядом с худышкой.
Заметив ее огорчение, Пам успокоила дочь:
– Не расстраивайся, малышка, ты просто растешь быстрее своего веса. Я уверена, что Дирк просто пошутил. – Пам погладила Тину по ее длинной косичке. – Со временем ты станешь настоящей красавицей.
– И тогда я женюсь на тебе, – ухмыльнувшись, он дернул ее за косичку.
И самое ужасное было то, что Тина поверила ему.
С этого дня Дирк стал постоянно бывать у них, по крайней мере в летние месяцы. Он проводил в доме Холденов больше времени, чем в доме своих родителей. Для Тины Дирк стал другом, братом, защитником – и рыцарем в блестящих доспехах.
В то первое лето Дирк научил ее держаться, а затем и ездить на двухколесном велосипеде. А в последующие годы – плавать, качаться на волнах, управлять лодкой, запускать змея и рыбачить с пирса и с лодки.
В остальное время, кроме Рождества, когда она регулярно находила под елкой подарок от него, Тина не получала никаких известий от Дирка – ни открытки, ни письма, ни телефонного звонка. Когда в первую зиму Тина стала сильно переживать из-за этого, отец однажды посадил ее на колени, погладил по голове и объяснил обстоятельства жизни Дирка.
– Ты, возможно, не поймешь всего, – начал Джордж. – Видишь ли, милая, Дирк очень занят в зимние месяцы, гораздо больше, чем все другие мальчики его возраста.
Будучи обычной девочкой пяти с половиной лет, Тина смотрела на отца с недоумением.
– Почему? – нахмурясь, спросила она.
– Ну, прежде всего, он учится в частной, а не в государственной школе, как большинство детей. – Джордж пощекотал ее за подбородок, пытаясь вывести из мрачного состояния. – Понимаешь, он очень способный мальчик.
Ну, конечно. Тина знала это. Ее герой был самым умным на свете, по крайней мере, она так полагала. Тина серьезно кивнула.
– Его папа – владелец банка в Уиллингтоне, и Дирка готовят к тому, чтобы он когда-нибудь занял место своего отца.
При этом Джордж улыбнулся, но Тина не поняла значения этой улыбки; более опытный человек уловил бы в ней сочувствие.
– Только летом он может жить сообразно своему возрасту, – вздохнув, продолжал отец. – И я знаю, что он очень хотел бы играть в футбол, – добавил он тихо. – Ну, думаю, отец Дирка знает, что делает.
– Сомневаюсь.
Необычно резкая нота в голосе Пам заставила Тину взглянуть на мать, а вовсе не значение этого единственного произнесенного ею слова. Пройдет много лет после того январского вечера, прежде чем Тина поймет суть дальнейшего краткого разговора между ее родителями.
– Послушай, Пам, – осторожно предостерег Джордж. – Говард Тэнджер – прекрасный человек, он был мне очень хорошим другом, как ты сама прекрасно знаешь. Кем бы я был сейчас, если бы не Говард?
– Право, Джордж, – мягко возразила Пам, – я знаю и одобряю уважение, которое ты испытываешь к Говарду. Твоя лояльность достойна похвалы, но…
– Но, если бы не Говард, я бы все еще работал на кого-то другого, – тоже мягко прервал ее Джордж.
Пам вздохнула.
– Ну, хорошо, он был единственным банкиром, поверившим в твою затею и давшим тебе ссуду, чтобы ты начал свое собственное дело; но я никогда не соглашусь, что ты не добился бы успеха, если бы не он! – Подняв руку, она удержала его от возражения. – Нет, дорогой, позволь мне закончить. Возможно, ты потратил бы на это больше времени без Говарда, но ты бы нашел способ начать дело. Что касается Дирка, – Пам глубоко вздохнула, – в нем есть все, что ты хотел бы видеть в сыне. – Ее голос перешел в шепот. – В сыне, которого я не смогла тебе дать.
– Дорогая, не надо. – Если бы он не держал Тину, он бы вскочил, чтобы подойти к жене. – Ты же знаешь, что я не променял бы тебя на дюжину сыновей.
– Да, я знаю. – Пам широко улыбнулась. – А сейчас у тебя есть Дирк, по крайней мере, с июня до начала сентября. И меня очень огорчает, что только три коротких месяца в году он может быть мальчиком. Детство – и так слишком короткий период жизни, а он лишен его!
Так как беседа родителей представлялась Тине лишенной какого-либо смысла, она в этот момент заснула на коленях отца, по-прежнему тоскуя о своем новом друге Дирке.
Прошла зима, снова наступило лето, а с ним появился Дирк, немного выросший, но такой же угловатый. И так потекли годы их детства – для Дирка быстрее, чем для Тины. И в каждое последующее лето в них обоих происходили перемены, более заметные в Дирке, чем в Тине.
Свои летние воспоминания Тина берегла старательнее, чем скряга свое золото, – они и были для нее чистейшим золотом.
Золото! В горле Тины застряло не то рыдание, не то насмешливое фырканье. «При ближайшем рассмотрении это золото оказалось дешевой краской, заметно облупившейся за последние четыре года», – устало подумала Тина.
Дрожа от озноба, вызванного скорее ее внутренним состоянием, чем ветром, шумевшим за окном, Тина резко поднялась и застыла на месте. Шаги, прозвучавшие в холле, не были тяжелыми, но это и не были шаги Бет Харкнес. Шаги замерли у ее двери. Тина затаила дыхание. Когда шаги возобновились, она вздохнула с облегчением – но и с сожалением. Дверь напротив закрылась с легким щелчком, и Тина подошла к кровати и включила лампу на тумбочке. Теперь она была в безопасности: Дирк отправился спать. Взяв ночную сорочку с кровати и халат из шкафа, Тина приоткрыла дверь и прокралась через холл в ванную. Через пять минут она вернулась в комнату, заперла дверь, юркнула в постель под теплый пуховик и выключила свет.
Когда через несколько часов Тина наконец забылась беспокойным сном, одеяло и простыни были уже перекручены и смяты, а под ее опущенными ресницами залегли темные круги.
Под утро ее разбудил звонок телефона. Какое-то время после этого она находилась на грани сна и пробуждения. Она уже почти задремала снова, когда ей почудилось, будто нежные пальцы отвели пряди спутанных волос от ее виска и брови, и она услышала тихий знакомый голос.
– Не убегай. Пожалуйста, дождись меня, любовь моя, – молил он. – Дождись меня на этот раз.
Когда Тина окончательно проснулась, было уже довольно поздно. Не открывая глаз, она нахмурилась. Что-то было не так, но что именно? Приглушенный крик морской чайки вызвал улыбку: она была дома, а не в квартире на шумной улице Нью-Йорка.
Дирк.
Улыбка исчезла, и Тина снова закрыла глаза. Ей придется уехать, вернуться в город, в салон. Она просто не могла иметь дело с Дирком в таком состоянии.
Но даст ли ей Дирк уехать? Вопрос все еще мучил ее, когда она встала и направилась в ванную.
Под душем Тина вспомнила вчерашнее предупреждение Дирка. Она мысленно услышала его голос, низкий и напряженный, и дрожь пронизала все ее тело.
«Я хочу и получу тебя. Даже если для этого придется преследовать тебя до самой преисподней».
Дирк говорил всерьез, и Тина знала это. Она также знала, что именно он имел в виду.
Дрожа, она выбралась из ванны, уверяя себя, что дрожь вызвана отвращением, а не предвкушением.
Увидя свое отражение в зеркале, Тина не одобрила возбуждения, сверкавшего в ее золотисто-карих глазах.
«Стань наконец взрослой, дурочка!»
«Если тебе хочется совершить эмоциональное самоубийство, можно это сделать и без помощи Дирка Тэнджера!»
Оторвав взгляд от зеркала, Тина быстро вытерлась, надела халат и, внимательно осмотрев холл, стремительно пробежала в свою комнату.
Тина была уже на полпути к кровати, где лежала одежда, но вдруг резко остановилась и недоуменно прислушалась. Время приближалось к полудню… почему же в доме было так тихо? Или ее оставили одну?
Ее охватило любопытство. Она надела кружевное белье, темно-розовый свитер, сочетавшийся, как ни странно, с ее темно-рыжими волосами, и джинсы. Натянув сапоги, она пригладила щеткой волосы, не стала краситься и медленно спустилась по лестнице, на каждом шагу ожидая наткнуться на Дирка.
Внизу она осмотрелась: дом казался пустым. Но аромат свежеприготовленного кофе утверждал обратное.
Снова ощущая себя ребенком, Тина на цыпочках прокралась через столовую к кухне.
– Что это вы? – Стоящая у холодильника Бет подняла голову и вопросительно глянула на Тину. – Почему вы ходите по дому на цыпочках? Не беспокойтесь, вы никого не разбудите. Вы встали последней.
Покраснев от смущения, Тина облегченно вздохнула, обнаружив, что Бет одна в комнате.
– Я… не знала, – сказала она смущенно. – Было так тихо, я подумала, что, наверное, Дирк еще спит.
Бет хихикнула.
– Бог с вами, Тина, он уже давно уехал.
Тина уже более свободным шагом вошла в кухню.
– Уехал? – повторила она, боясь поверить этому.
– Куда уехал?
– Обратно в Уиллингтон. – Взяв пакет апельсинового сока из холодильника, Бет закрыла дверцу и покачала головой. – Бедняга, ведь он приехал вчера так поздно. По-моему, у него не было отпуска уже три года.
– Неужели? – с напускной небрежностью отозвалась Тина и опустилась на стул. Неужели эта странная слабость вызвана разочарованием? Подняв руку, она перебросила волосы за плечо. Конечно же, она не разочарована. Отогнав от себя эту мысль, она заставила себя прислушаться к тому, что говорит Бет.
– …и он так много работает. – Бет, стоя у столика возле раковины, наливала апельсиновый сок в фужер. Затем поставила стакан перед Тиной. – Вы слышали телефонный звонок утром?
– М-м, – отпив сока, Тина пробормотала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15