» – думала она, обводя взглядом комнату, где познала значение слова «блаженство».
Они должны поговорить, решила она, выбравшись из постели и накинув халат на озябшее тело. Ей следовало настоять, чтобы они все обсудили, – прежде , чем с таким безрассудством соглашаться выйти за него замуж.
Безуспешно пытаясь вытереть слезы, текущие ручьем по лицу, Тина опустилась на краешек кровати. Почему они не обсудили все детали семейной жизни? Нахмурившись, она старательно перебирала в памяти каждую минуту, проведенную ими вместе после того, как Дирк впервые упомянул о женитьбе.
Поток слез уменьшился, а затем и вовсе прекратился, когда на нее снизошло озарение. Как ни трудно, почти невозможно было с этим согласиться, но она вдруг осознала, что Дирк соблазнил ее во второй раз, только на сей раз он соблазнил ее воспоминаниями. И она, дура несчастная, уступила ему во второй раз столь же легко, как и в свои наивные девятнадцать лет.
Ее прелестные черты исказились гневом и отвращением к себе. Она медленно покачала головой. Несмотря на страдание, разрывающее ее душу, Тина честно взглянула правде в лицо. Дирк не только соблазнил ее дважды, но дважды пренебрег ею: в первый раз, когда отправил ее в школу после того, как соблазнил, и несколько минут назад, посчитав недостойной растить его детей.
Какая жизнь могла ожидать их? Не в силах вынести мыслей о бесплодной пустоте этой жизни, Тина встала с постели и отправилась в ванную.
Минут тридцать спустя тщательно одетая, причесанная, с искусным макияжем, скрывшим следы слез, Тина вошла в залитую солнцем кухню с твердым намерением предстать перед мужем в наилучшем виде.
Дирк сидел за столом с кружкой кофе в руках. Когда она вошла, он поднял глаза, и у нее больно сжалось сердце при виде усталости на любимом лице.
«И оно всегда было и будет любимым для меня», – печально призналась себе Тина. Она пересекла комнату и налила себе кофе. Что бы ни ожидало ее в будущем, Дирк должен быть его частью. Она уже пыталась однажды опровергнуть эту истину, повторять свою ошибку не было смысла.
Тина подошла к столу и села напротив Дирка, который следил за каждым ее движением.
– Что будем делать? – спросила она спокойно.
– Делать? – Дирк вскинул бровь. – Мы будем наслаждаться медовым месяцем. – Он пожал плечами и сухо уточнил: – По крайней мере ближайшие десять дней. Через десять дней я должен вернуться в Уиллингтон. – И с язвительной улыбкой вежливо поинтересовался: – А тебе разве не нужно уладить финансовые дела?
– Да, – устало согласилась Тина. – Конечно, если ты позволишь распоряжаться моими деньгами.
– Разумеется. – Его холодный тон пробрал ее до костей. – Есть еще вопросы… любовь моя?
Собрав всю свою волю, чтобы сохранить невозмутимость, она отозвалась бесстрастно:
– Только один. Мы вообще будем встречаться, после того как уедем отсюда в понедельник?
– Конечно, – не колеблясь, хотя и равнодушно, ответил Дирк. – Я предлагаю встретиться здесь на Рождество и провести вместе первую неделю нового года. – Он снова вопросительно поднял бровь. – Разве ты не это подразумевала, говоря о «каком-то соглашении»?
Тина хотела было возразить, но не стала. Она действительно говорила эти слова, и даже если Дирк понял их неправильно, то какое это имело значение? Ведь хотя Дирк сказал, что их дом будет в Уиллингтоне, сейчас Тина поняла, что ему все равно, будут ли они постоянно жить вместе или только делить постель в течение нескольких недель.
– Так тебя устраивает это соглашение, Тина? – Дирк настаивал на ответе.
Тина поднесла чашку к губам и опустила ресницы, скрывая набежавшие на глаза слезы.
– Да, – прошептала она, глотая горячий кофе.
Тина не ожидала ничего хорошего от тех дней, которые им еще оставалось провести вместе. Но, снова приведя ее в замешательство, Дирк доказал ошибочность ее предположений, и буквально сразу же после того, как они поднялись из-за стола.
Остаток этого дня и последовавшие за ним девять дней Дирк делал все, чтобы Тина ощущала себя полностью счастливой. И если иногда его смех казался несколько напряженным, а объятия отдавали горечью, то одурманенная состоянием блаженства Тина не замечала этого.
Когда она очутилась за рулем машины и подъезжала к Нью-Йорку, было уже слишком поздно задавать вопросы: Дирк уехал из дома в Кейп Мэй задолго до того, как она проснулась в то утро.
Ухватившись за руль крепче после того, как она чуть-чуть не столкнулась с такси, Тина почувствовала, что щеки ее запылали при воспоминании о том, почему она проспала.
Они вернулись из последней поездки в Атлантик-Сити очень поздно, и она буквально кинулась в его объятия от избытка радости и возбуждения, вызванных тем, что она выиграла пятьдесят пять долларов в рулетку. Смеясь вместе с ней, Дирк подхватил ее на руки и поднялся наверх. Но смех умолк, когда он опустился рядом с ней на кровать, шепотом повторяя ее имя. Всю оставшуюся ночь до самого рассвета он почти не выпускал Тину из объятий, сгорая сам и сжигая ее в пламени своей любви.
Сейчас, возвращаясь в свою пустую квартиру и еще более пустую жизнь, Тина вздохнула при мысли, какой могла стать жизнь для нее и Дирка, будь его любовь к ней сильнее переполнявшей его горечи.
Вдали от Дирка время тянулось бесконечно. Но зато медленное течение дней привело Тину к одному определенному решению. Она не могла с уверенностью сказать, когда пришло это решение, но где-то на исходе третьей недели после их расставания она вдруг поняла, что в душе ее больше нет злости на Дирка. Теперь она просто любит его.
Когда она проснулась в то последнее утро их медового месяца одна и уже чувствуя себя одинокой, ее возмутила коротенькая записка, оставленная Дирком на подушке. Записка состояла всего из четырех слов, звучавших, как команда: «Рождественский вечер. Будь здесь».
Разочарованная, обескураженная, Тина в сердцах скомкала записку, но расправила ее, когда упаковала вещи и приготовилась к отъезду. Этот маленький клочок бумаги был единственным напоминанием о Дирке, которое она могла взять с собой. Аккуратно сложив смятый листок, Тина засунула его в сумочку; с тех пор эта записка постоянно была при ней.
Напряженность и ожидание, связанные с приближающимся праздником, возрастали, и настроение Тины менялось от плохого к худшему. Развешанные повсюду блестящие украшения, веселая музыка и смех вселяли в нее лишь уныние и тоску.
Убеждая себя, что ни в коем случае не станет делать этого, она тем не менее купила красивый, ручной работы свитер для Дирка в качестве рождественского подарка. Своим служащим она выписала рождественские премиальные чеки. И еще приобрела испанскую кружевную шаль для Бет.
Тина мало спала, а ела еще меньше. Она довела себя до такого состояния, что Поль Рамбо решил положить этому конец. Задержавшись в салоне после одного особенно суетливого дня, он решительно закрыл конторскую книгу, над которой трудилась Тина.
– Я хочу, чтобы ты выкатилась отсюда, – спокойно произнес он в ответ на сердитый взгляд Тины.
– Что? – пробормотала Тина, пораженная его поступком и словами.
– Причем как можно дальше, – с силой добавил Поль. – Посмотри на себя, Тина. – Наморщив лоб, он оглядел ее худую фигуру. – Бог мой, ты же стала такая хилая – физически и эмоционально, – что того и гляди развалишься от любого прикосновения.
– Я в полном порядке, – с жаром возразила Тина.
– Нет, дорогая. Ты совсем не в порядке. Ты на грани истощения, и я больше не желаю наблюдать это. Мне кажется, тебе пора ехать домой.
– В пустую квартиру? – Тина задыхалась от подступающих рыданий.
Поль мягко улыбнулся.
– Нет, Тина. К своему банкиру.
– Поль, ты не понимаешь.
– Правильно. Но я понимаю одно: если вы двое не разберетесь со своими проблемами, ты попадешь в больницу. – Поль наклонился и взял Тину за подбородок. – Осталось два дня до праздника. Я справлюсь со всем. Поезжай домой, Тина. Домой, в Кейп Мэй. Помирись с мужем… и с собой.
Мир. Да. Где-то около трех часов ночи Тина решила, что, наверное, пора заключить хоть какой-то мир с Дирком. Она выдержала пять лет необъявленной войны, холодной и горячей, она слишком устала, чтобы продолжать борьбу. Поль был прав: пора ей отправляться домой.
На следующее утро, усталая, взвинченная и полная тревоги, Тина позвонила в салон и попросила позвать Поля. Услышав его голос, она выпалила:
– Ты еще хочешь купить салон?
– Да, – кратко ответил Поль. – Ты решила продать его?
– Да, – столь же кратко отозвалась Тина.
В трубке прозвучал вздох облегчения.
– Я уверен, что ты поступаешь правильно, дорогая. Каждому мужчине нравится считать, что для своей женщины он на первом месте. И каким бы крутым ни был Дирк, я не сомневаюсь, что он ничем не отличается от прочих мужчин. И я знаю, что он любит тебя.
– Можно мне будет поплакать на твоем плече, если окажется, что ты не прав? – робко спросила Тина.
– Я сделаю лучше, – совершенно серьезно предложил Поль. – Ты только позови – я приеду и размажу его по полу.
Обещание Поля было единственными лучом света в тот мрачный и пасмурный день. Тина сложила свои вещи и красиво упакованные подарки в спортивную сумку, купленную неделю назад, и пустилась в путь, ни разу не оглянувшись назад.
Падал легкий пушистый снежок, когда Тина подъехала к дому.
– Вы приехали раньше! – воскликнула счастливая Бет, обнимая Тину. – Дирк велел мне ожидать вас обоих двадцать четвертого.
– Я почувствовала, что мне нужен отдых, – объяснила Тина и засмеялась, чтобы не расплакаться.
Бет окинула критическим взглядом ее тонкую фигуру.
– Я бы сказала, что он вам очень нужен, – пробормотала она расстроенно. – Тина, вы не заболели?
– Нет! Конечно, нет. – Сбросив плащ, Тина подошла к камину. – Я просто устала. Последние недели я очень много работала. Мне нужно отдохнуть – только и всего.
«И быть рядом с Дирком», – добавила она про себя.
– Дом выглядит так красиво, так празднично, – похвалила она Бет, разглядывая украшения, составленные из сосновых веток, орехов и фруктов, и мерцающие свечи. – А елка просто великолепна! – воскликнула она при виде мерцающей голубой елки высотой в шесть футов. – И… – Тина принюхалась, – мне кажется, вы испекли что-то очень вкусное!
– Все обычное, – скромно отозвалась весьма довольная Бет. – Печенье, мясной пирог и фруктовый торт.
– Пахнет, как дома. – Тина порывисто обняла Бет. – Да и чувствую я себя как дома.
Ощутив подступающие слезы, Тина быстро подхватила свою сумку и поспешила к лестнице. Она была уверена, что если немедленно не отойдет от Бет, то разрыдается у нее на плече.
К тому времени, когда Тина распаковала свои вещи в комнате, где они с Дирком провели десять столь счастливых дней, нервы ее были натянуты как струна. Она надела спортивный костюм и решила пробежаться, чтобы сбросить напряжение. Уходя, она предупредила Бет, что скоро вернется.
Пляж был пуст. Тишину нарушали лишь приглушенный шум волн и резкие крики чаек. Потом Тина не могла вспомнить, в какой момент она забыла о своем намерении побегать всего лишь полчаса.
Подавленная мыслью, что Дирк может опять отвергнуть ее, непрерывно перебирая в памяти счастливые и горестные дни, проведенные с ним, она все бежала и бежала вперед, потеряв представление о времени.
Ноги ее ритмично шлепали по мокрому песку; она не ощущала, что ее уже пошатывает. И когда ее окликнули в первый раз, она не была уверена, действительно ли услышала крик или ей почудилось.
– Тина!
Она нахмурилась в попытке сосредоточиться, но продолжала бежать, не в силах и не желая остановиться.
– Тина!
Дирк. О, Дирк! Она зарыдала и упала на колени. Дыхание со свистом вырвалось из ее груди, она закрыла глаза, когда коснулась головой песка.
– О Боже мой, Тина!
Она смутно услышала любимый, знакомый голос и потеряла сознание.
Когда Тина открыла глаза, она лежала на большой двуспальной кровати; комнату заливал утренний солнечный свет. Она не помнила, как вернулась домой и очутилась в постели. Одно было ясно: сейчас действительно было утро. Утро сочельника?
Сочельник. Дирк приедет сегодня!
Отбросив простыни, Тина приподнялась и застонала от боли в мышцах. Затем ее сознание прояснилось, и она вспомнила кое-что из вчерашнего дня: переутомление на пляже, чей-то голос, зовущий ее, свой обморок. Неужели это Дирк звал ее?
Не обращая внимания на боль во всем теле, Тина накинула халат и спустилась вниз.
Она обнаружила Дирка в кухне: он сидел за столом с чашкой кофе в руке, в точности, как днем после их свадьбы. Но в его внешности произошла разительная перемена. Дирк выглядел усталым и измученным, лицо его было бледным, под глазами залегли темные круги; больше всего поразило Тину то, что его одежда была помята, словно он спал, не раздеваясь.
Когда она вошла, Дирк быстро взглянул на нее, и у Тины перехватило горло при виде загнанного и опустошенного выражения его лица. Веки его глаз были красными. Неужели он плакал?
Потрясенная и все же не веря, что Дирк способен по какой-либо причине плакать, Тина направилась к кофейнику.
– Как ты себя чувствуешь?
Хриплый, неуверенный тон Дирка заставил ее остановиться на полпути. «Может быть, у него простуда?» – подумала она. Простуда могла быть причиной и хрипоты, и покраснения век. Глядя в окно и не оборачиваясь, Тина ответила:
– Ужасно глупо, и к тому же тело ноет. – Она повернулась и посмотрела прямо в его горящие глаза. – Это ты звал меня вчера? Ты принес меня домой и уложил в постель?
– Да. Бет помогала мне уложить тебя. Она очень расстроилась. – Дирк устало вздохнул. – А я испугался до смерти.
Хотя Тине пришлось закусить губу, она выдержала его взгляд.
– Мне… мне очень жаль, Дирк.
– Что ты там делала? – резко спросил Дирк и, со скрипом отодвинув стул, встал.
Задрожав, Тина сильнее прикусила губу.
– Ничего. Я… я не знаю.
– Ты так несчастна, Тина? – Голос Дирка звучал очень странно, как будто что-то застряло у него в горле.
– Да. – Не ощущая боли, по крайней мере в губе, Тина еще глубже вонзила в нее зубы.
– Из-за меня? – спросил Дирк очень тихо.
– Да. – Тина удивилась, ощутив вкус крови во рту. Кончиком языка она слизнула красную каплю.
– Потому что я заставил тебя выйти за меня замуж? – спросил он срывающимся голосом.
– Нет, – ответила Тина печально, – потому что ты не любишь меня.
– Не люблю тебя? – Изумление Дирка могло показаться смешным, если бы на лице его не было написано неподдельное страдание. – Я обожаю тебя. Я всегда обожал тебя.
Застыв на месте, бледный, он сурово продолжал:
– С первого дня, когда я вошел в этот дом, в эту самую комнату, я обожал тебя! – Он рванулся к ней. – Тина, я…
– Но это же не то! – заглушив его голос вскричала Тина. – Это не та любовь, которую мужчина чувствует к женщине! – Тина больше не сдерживалась, и слезы брызнули у нее из глаз. – Я уже не девочка, даже не подросток. Я женщина, и мне нужна… Дирк! – воскликнула она, когда он схватил ее за плечи и обнял.
– Мне тоже кое-что нужно, – прошептал Дирк, прикасаясь щекой к ее волосам. – Мне нужна ты, Тина, – простонал он. – Тина, обними меня. Люби меня. Эти недели без тебя были адом.
Дирк припал губами к ее рту и кончиком языка провел по нежной плоти.
Надежда и чувственное возбуждение охватили Тину. Ее горячий ответный поцелуй и обмякшее тело лучше слов сказали о том, что пережила она за последние несколько недель.
Хотя Тина и знала, что это ничего не решит, она не сопротивлялась, когда Дирк пылко прижал ее к себе, шепча о сжигавшей его страсти. Обхватив его руками за шею, она положила голову ему на плечо; а он тем временем направился к лестнице.
– Бет, – напомнила ему Тина о домоправительнице.
Дирк только сильнее стиснул ее в объятиях.
– Бет недавно уехала на два дня к сестре. Она всегда проводит этот праздник с ней, но сегодня не сразу решилась уехать. Она очень беспокоилась о тебе, Тина, – мягко выговаривал он ей, уже войдя в спальню и опускаясь рядом с Тиной на кровать.
– Мне… мне очень жаль.
– Должно быть, – нежно упрекнул он ее. – Ты вчера очень напугала нас обоих… а мы очень любим тебя, и ты знаешь это.
– Правда, Дирк? – спросила она робко, прямо не отрывая от него глаз.
– Да, – просто ответил Дирк. – По-разному, но я всегда любил тебя.
Он обхватил ее лицо ладонями, привлек к себе и наклонился к ее губам.
– Да, Тина, я люблю тебя. И думаю, что всегда буду любить тебя. Тина, пожалуйста, скажи, что ты тоже любишь меня.
– Люблю, – прошептала Тина. – Дирк, ты же знаешь, что люблю.
Все утро и большую часть дня они повторяли свои признания то страстным, то удовлетворенным шепотом. Вечер застал их в ванной, где они намыливали друг друга в промежутках между взрывами смеха и страстными поцелуями.
– Для человека, который почти не спал прошлую ночь, я чувствую себя довольно хорошо, – заявил Дирк, когда вышел из-под душа и встал на коврик рядом с Тиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15