п.
Такая ссылка кажется «научной» и прекрасно усыпляет обывателя, затемня
я главное и основное: раскол общества на непримиримо враждебные классы.
Не будь этого раскола, «самодействующая вооруженная организация насел
ения» отличалась бы своей сложностью, высотой своей техники и пр. от прим
итивной организации стада обезьян, берущих палки, или первобытных людей
, или людей, объединенных в клановые общества» но такая организация была
бы возможна.
Она невозможна потому, что общество цивилизации расколото на враждебны
е и притом непримиримо враждебные классы, «самодействующее» вооружени
е которых привело бы к вооруженной борьбе между ними. Складывается госуд
арство, создается особая сила, особые отряды вооруженных людей, и каждая
революция, разрушая государственный аппарат, показывает нам воочию, как
господствующий класс стремится возобновить служащие ему ос
обые отряды вооруженных людей, как угнетенный класс стремится создать н
овую организацию этого рода, способную служить не эксплуататорам, а эксп
луатируемым.
Энгельс ставит в приведенном рассуждении теоретически тот самый вопро
с, который практически, наглядно и притом в масштабе массового действия
ставит перед нами каждая великая революция, именно вопрос о взаимоотнош
ении «особых» отрядов вооруженных людей и «самодействующей вооруженно
й организации населения». Мы увидим, как этот вопрос конкретно иллюстрир
уется опытом европейских и русских революций.
Но вернемся к изложению Энгельса.
Он указывает, что иногда, например, кое-где в Северной Америке, эта общест
венная власть слаба (речь идет о редком исключении для капиталистическо
го общества и о тех частях Северной Америки в ее доимпериалистическом пе
риоде, где преобладал свободный колонист), но, вообще говоря, она усиливае
тся:
…«Общественная власть усил
ивается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри гос
ударства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства ст
ановятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в к
оторой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили общественн
ую власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже го
сударство.»…
Это писано не позже начала 90-х годов прошлого века. Последнее предисловие
Энгельса помечено 16 июня 1891 года. Тогда поворот к империализму Ц и в смысл
е полного господства трестов, и в смысле всевластия крупнейших банков, и
в смысле грандиозной колониальной политики и прочее Ц только-только ещ
е начинался во Франции, еще слабее в Северной Америке и в Германии. С тех п
ор «конкуренция завоеваний» сделала гигантский шаг вперед, тем более, чт
о земной шар оказался в начале второго десятилетия XX века окончательно п
оделенным между этими «конкурирующими завоевателями», т. е. великими гр
абительскими державами. Военные и морские вооружения выросли с тех пор н
еимоверно, и грабительская война 1914Ц 1917 годов из-за господства над миром А
нглии или Германии, из-за дележа добычи, приблизила «поглощение» всех си
л общества хищническою государственною властью к полной катастрофе.
Энгельс умел еще в 1891 году указывать на «конкуренцию завоеваний», как на о
дну из важнейших отличительных черт внешней политики великих держав, а н
егодяи социал-шовинизма в 1914Ц 1917 годах, когда именно эта конкуренция, обос
трившись во много раз, породила империалистскую войну, прикрывают защит
у грабительских интересов «своей» буржуазии фразами о «защите отечест
ва», об «обороне республики и революции» и т. под.!
3. Государство Ц орудие эксп
луатации угнетенного класса
Для содержания особой, стоящей над обществом, общественной власти нужны
налоги и государственные долги.
«Обладая общественной властью и правом взыскания налогов, чиновники Ц
пишет Энгельс Ц становятся, как органы общества, над обществ
ом. Свободное, добровольное уважение, с которым относились к органам род
ового (кланового) общества, им уже недостаточно Ц даже если бы они могли з
авоевать его»… Создаются особые законы о святости и неприкосновенност
и чиновников. «Самый жалкий полицейский служитель» имеет больше «автор
итета», чем представители клана, но даже глава военной власти цивилизова
нного государства мог бы позавидовать старшине клана, пользующемуся «н
е из-под палки приобретенным уважением» общества.
Вопрос о привилегированном положении чиновников, как органов государс
твенной власти, здесь поставлен. Намечено, как основное: что ставит их
над обществом? Мы увидим, как этот теоретический вопрос практи
чески решался Парижской Коммуной в 1871 году и реакционно затушевывался Ка
утским в 1912 году.
…«Так как государство возни
кло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно
в то же время возникло в самых столкновениях этих классов, то оно по общем
у правилу является государством самого могущественного, экономически
господствующего класса, который при помощи государства становится так
же политически господствующим классом и приобретает таким образом нов
ью средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса»… Не толь
ко древнее и феодальное государства были органами эксплуатации рабов и
крепостных, но и «современное представительное государство есть оруди
е эксплуатации наемного труда капиталом. В виде исключения встречаются
однако периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил,
что государственная власть на время получает известную самостоятельно
сть по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними»…
Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, бонапартизм первой и второй импе
рии во Франции, Бисмарк в Германии.
Таково Ц добавим от себя Ц правительство Керенского в республиканско
й России после перехода к преследованиям революционного пролетариата,
в такой момент, когда Советы благодаря руководству мелкобуржуазных дем
ократов уже бессильны, а буржуазия еще недостаточ
но сильна, чтобы прямо разогнать их.
В демократической республике Ц продолжает Энгельс Ц «богатство поль
зуется своей властью косвенно, но зато тем вернее», именно, во-первых, пос
редством «прямого подкупа чиновников» (Америка), во-вторых, посредством
«союза между правительством и биржей» (Франция и Америка).
В настоящее время империализм и господство банков «развили» оба эти спо
соба отстаивать и проводить в жизнь всевластие богатства в каких угодно
демократических республиках до необыкновенного искусства. Если, напри
мер, в первые же месяцы демократической республики в России, можно сказа
ть в медовый месяц бракосочетания «социалистов» эсеров и меньшевиков с
буржуазией в коалиционном правительстве г. Пальчинский саботировал вс
е меры обуздания капиталистов и их мародерства, их грабежа казны на воен
ных поставках, если затем ушедший из министерства г. Пальчинский (замене
нный, конечно, другим совершенно таким же Пальчинским) «награжден» капит
алистами местечком с жалованьем в 120 000 рублей в год, Ц то что это такое? пря
мой подкуп или непрямой? союз правительства с синдикатами или «только» д
ружественные отношения? Какую роль играют Черновы и Церетели, Авксентье
вы и Скобелевы? Ц «Прямые» ли они союзники миллионеров-казнокрадов или
только косвенные?
Всевластие «богатства» потому вернее при демократической р
еспублике, что оно не зависит от плохой политической оболочки капитализ
ма. Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая
оболочка капитализма и потому капитал, овладев (через Пальчинских, Черно
вых, Церетели и К°) этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть на
столько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни
учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колебл
ет этой власти.
Надо отметить еще, что Энгельс с полнейшей определенностью называет все
общее избирательное право орудием господства буржуазии. Всеобщее изби
рательное право, говорит он, явно учитывая долгий опыт немецкой социал-д
емократии, есть
«показатель зрелости рабоч
его класса. Дать большее оно не может и никогда не даст в теперешнем госуд
арстве».
Мелкобуржуазные демократы, вроде наших эсеров и меньшевиков, а также их
родные братья, все социал-шовинисты и оппортунисты Западной Европы, жду
т именно «большего» от всеобщего избирательного права. Они разделяют са
ми и внушают народу ту ложную мысль, будто всеобщее избирательное право
«в теперешнем государстве» способно действительно выявить
волю большинства трудящихся и закрепить проведение ее в жизнь.
Мы можем здесь только отметить эту ложную мысль, только указать на то, что
совершенно ясное, точное, конкретное заявление Энгельса искажается на к
аждом шагу в пропаганде и агитации «официальных» (т. е. оппортунистическ
их) социалистических партий. Подробное выяснение всей лживости той мысл
и, которую отметает здесь прочь Энгельс, дается нашим дальнейшим изложен
ием взглядов Маркса и Энгельса на «теперешнее» государство.
Общий итог своим взглядам Энгельс дает в своем наиболее популярном сочи
нении в следующих словах:
«Итак, государство существу
ет не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые поняти
я не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступе
ни экономического развития, которая необходимо связана была с расколом
общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимост
ью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития прои
зводства, на которой существование этих классов не только перестало быт
ь необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исч
езнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезнове
нием классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новом
у организует производство на основе свободной и равной ассоциации прои
зводителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда
настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топоро
м».
Не часто случается встречать эту цитату в пропагандистской и агитацион
ной литературе современной социал-демократии. Но даже тогда, когда эта ц
итата встречается, ее приводят большей частью, как будто бы совершали по
клон перед иконой, т. е. для официального выражения почтения к Энгельсу, б
ез всякой попытки вдуматься в то, насколько широкий и глубокий размах ре
волюции предполагается этой «отправкой всей государственной машины в
музей древностей». Не видно даже большей частью понимания того, что назы
вает Энгельс государственной машиной.
4. «Отмирание» государства и
насильственная революция
Слова Энгельса об «отмирании» государства пользуются такой широкой из
вестностью, они так часто цитируются, так рельефно показывают, в чем сост
оит соль обычной подделки марксизма под оппортунизм, что на них необходи
мо подробно остановиться. Приведем все рассуждение, из которого они взят
ы:
«Пролетариат берет государ
ственную власть и превращает средства производства прежде всего в госу
дарственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пр
олетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые пр
отивоположности, а вместе с тем и государство как государство. Существов
авшему и существующему до сих пор обществу, которое двигается в классовы
х противоположностях, было необходимо государство, т. е. организация экс
плуататорского класса для поддержания его внешних условий производств
а, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемог
о класса в определяемых данным способом производства условиях подавле
ния (рабство, крепостничество, наемный труд). Государство было официальн
ым представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпор
ации, но оно было таковым лишь постольку, поскольку оно было государство
м того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в др
евности оно было государством рабовладельцев Ц граждан государства, в
средние века Ц феодального дворянства, в наше время Ц буржуазии. Когда
государство наконец-то становится действительно представителем всего
общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, как не буде
т ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавле
нии, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вмест
е с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархие
й в производстве, те столкновения и эксцессы (крайности), которые происте
кают из этой борьбы, Ц с этого времени нечего будет подавлять, не будет и
надобности в особой силе для подавления, в государстве. Первый акт, в кото
ром государство выступает действительно как представитель всего общес
тва Ц взятие во владение средств производства от имени общества, Ц явл
яется в то же время последним самостоятельным актом его, как государства
. Вмешательство государственной власти в общественные отношения стано
вится тогда в одной области за другою излишним и само собою засыпает. Мес
то правительства над лицами заступает распоряжение вещами и руководст
во процессами производства. Государство не «отменяется», оно отми
рает. На основании этого следует оценивать фразу про «свободное на
родное государство», фразу, имевшую на время агитаторское право на сущес
твование, но в конечном счете научно несостоятельную. На основании этого
следует оценивать также требование так называемых анархистов, чтобы го
сударство было отменено с сегодня на завтра»
(«Анти-Дюринг». «Ниспроверж
ение науки господином Евгением Дюрингом», стр. 301Ц 303 по 3-му нем. изд.).
Не боясь ошибиться, можно сказать, что из этого, замечательно богатого мы
слями, рассуждения Энгельса действительным достоянием социалистическ
ой мысли в современных социалистических партиях стало только то, что гос
ударство «отмирает», по Марксу, в отличие от анархического учения об «от
мене» государства. Так обкарнать марксизм значит свести его к оппортуни
зму, ибо при таком «толковании» остается только смутное представление о
медленном, ровном, постепенном изменении, об отсутствии скачков и бурь, о
б отсутствии революции. «Отмирание» государства в ходячем, общераспрос
траненном, массовом, если можно так выразиться, понимании означает, несо
мненно, затушевывание, если не отрицание, революции.
А между тем, подобное «толкование» есть самое грубое, выгодное лишь для б
уржуазии, искажение марксизма, теоретически основанное на забвении важ
нейших обстоятельств и соображений, указанных хотя бы в том же, приведен
ном нами полностью, «итоговом» рассуждении Энгельса.
Во-первых. В самом начале этого рассуждения Энгельс говорит, что, беря гос
ударственную власть, пролетариат «тем самым уничтожает государство ка
к государство». Что это значит, об этом думать «не принято». Обычно это либ
о игнорируют совершенно, либо считают чем-то вроде «гегельянской слабос
ти» Энгельса. На деле в этих словах выражен кратко опыт одной из величайш
их пролетарских революций, опыт Парижской Коммуны 1871 года, о чем подробне
е пойдет у нас речь в своем месте. На деле здесь Энгельс говорит об «уничто
жении» пролетарской революцией государства буржуазии, тогд
а как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской г
осударственности после социалистической революции. Буржуа
зное государство не «отмирает», по Энгельсу, а уничтожается п
ролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское г
осударство или полугосударство.
Во-вторых. Государство есть «особая сила для подавления». Это великолеп
ное и в высшей степени глубокое определение Энгельса дано им здесь с пол
нейшей ясностью. А из него вытекает, что «особая сила для подавления» про
летариата буржуазией, миллионов трудящихся горстками богачей должна с
мениться «особой силой для подавления» буржуазии пролетариатом (дикта
тура пролетариата). В этом и состоит «уничтожение государства как госуда
рства». В этом и состоит «акт» взятия во владение средств производства о
т имени общества. И само собою очевидно, что такая смена одной (
буржуазной) «особой силы» другою (пролетарскою) «особою силою» никак уже
не может произойти в виде «отмирания».
В-третьих. Об «отмирании» и даже еще рельефнее и красочнее Ц о «засыпани
и» Энгельс говорит совершенно ясно и определенно по отношению к эпохе
после «взятия средств производства во владение государством
от имени всего общества», т.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Государство и революция'
1 2 3
Такая ссылка кажется «научной» и прекрасно усыпляет обывателя, затемня
я главное и основное: раскол общества на непримиримо враждебные классы.
Не будь этого раскола, «самодействующая вооруженная организация насел
ения» отличалась бы своей сложностью, высотой своей техники и пр. от прим
итивной организации стада обезьян, берущих палки, или первобытных людей
, или людей, объединенных в клановые общества» но такая организация была
бы возможна.
Она невозможна потому, что общество цивилизации расколото на враждебны
е и притом непримиримо враждебные классы, «самодействующее» вооружени
е которых привело бы к вооруженной борьбе между ними. Складывается госуд
арство, создается особая сила, особые отряды вооруженных людей, и каждая
революция, разрушая государственный аппарат, показывает нам воочию, как
господствующий класс стремится возобновить служащие ему ос
обые отряды вооруженных людей, как угнетенный класс стремится создать н
овую организацию этого рода, способную служить не эксплуататорам, а эксп
луатируемым.
Энгельс ставит в приведенном рассуждении теоретически тот самый вопро
с, который практически, наглядно и притом в масштабе массового действия
ставит перед нами каждая великая революция, именно вопрос о взаимоотнош
ении «особых» отрядов вооруженных людей и «самодействующей вооруженно
й организации населения». Мы увидим, как этот вопрос конкретно иллюстрир
уется опытом европейских и русских революций.
Но вернемся к изложению Энгельса.
Он указывает, что иногда, например, кое-где в Северной Америке, эта общест
венная власть слаба (речь идет о редком исключении для капиталистическо
го общества и о тех частях Северной Америки в ее доимпериалистическом пе
риоде, где преобладал свободный колонист), но, вообще говоря, она усиливае
тся:
…«Общественная власть усил
ивается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри гос
ударства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства ст
ановятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в к
оторой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили общественн
ую власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже го
сударство.»…
Это писано не позже начала 90-х годов прошлого века. Последнее предисловие
Энгельса помечено 16 июня 1891 года. Тогда поворот к империализму Ц и в смысл
е полного господства трестов, и в смысле всевластия крупнейших банков, и
в смысле грандиозной колониальной политики и прочее Ц только-только ещ
е начинался во Франции, еще слабее в Северной Америке и в Германии. С тех п
ор «конкуренция завоеваний» сделала гигантский шаг вперед, тем более, чт
о земной шар оказался в начале второго десятилетия XX века окончательно п
оделенным между этими «конкурирующими завоевателями», т. е. великими гр
абительскими державами. Военные и морские вооружения выросли с тех пор н
еимоверно, и грабительская война 1914Ц 1917 годов из-за господства над миром А
нглии или Германии, из-за дележа добычи, приблизила «поглощение» всех си
л общества хищническою государственною властью к полной катастрофе.
Энгельс умел еще в 1891 году указывать на «конкуренцию завоеваний», как на о
дну из важнейших отличительных черт внешней политики великих держав, а н
егодяи социал-шовинизма в 1914Ц 1917 годах, когда именно эта конкуренция, обос
трившись во много раз, породила империалистскую войну, прикрывают защит
у грабительских интересов «своей» буржуазии фразами о «защите отечест
ва», об «обороне республики и революции» и т. под.!
3. Государство Ц орудие эксп
луатации угнетенного класса
Для содержания особой, стоящей над обществом, общественной власти нужны
налоги и государственные долги.
«Обладая общественной властью и правом взыскания налогов, чиновники Ц
пишет Энгельс Ц становятся, как органы общества, над обществ
ом. Свободное, добровольное уважение, с которым относились к органам род
ового (кланового) общества, им уже недостаточно Ц даже если бы они могли з
авоевать его»… Создаются особые законы о святости и неприкосновенност
и чиновников. «Самый жалкий полицейский служитель» имеет больше «автор
итета», чем представители клана, но даже глава военной власти цивилизова
нного государства мог бы позавидовать старшине клана, пользующемуся «н
е из-под палки приобретенным уважением» общества.
Вопрос о привилегированном положении чиновников, как органов государс
твенной власти, здесь поставлен. Намечено, как основное: что ставит их
над обществом? Мы увидим, как этот теоретический вопрос практи
чески решался Парижской Коммуной в 1871 году и реакционно затушевывался Ка
утским в 1912 году.
…«Так как государство возни
кло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно
в то же время возникло в самых столкновениях этих классов, то оно по общем
у правилу является государством самого могущественного, экономически
господствующего класса, который при помощи государства становится так
же политически господствующим классом и приобретает таким образом нов
ью средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса»… Не толь
ко древнее и феодальное государства были органами эксплуатации рабов и
крепостных, но и «современное представительное государство есть оруди
е эксплуатации наемного труда капиталом. В виде исключения встречаются
однако периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил,
что государственная власть на время получает известную самостоятельно
сть по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними»…
Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, бонапартизм первой и второй импе
рии во Франции, Бисмарк в Германии.
Таково Ц добавим от себя Ц правительство Керенского в республиканско
й России после перехода к преследованиям революционного пролетариата,
в такой момент, когда Советы благодаря руководству мелкобуржуазных дем
ократов уже бессильны, а буржуазия еще недостаточ
но сильна, чтобы прямо разогнать их.
В демократической республике Ц продолжает Энгельс Ц «богатство поль
зуется своей властью косвенно, но зато тем вернее», именно, во-первых, пос
редством «прямого подкупа чиновников» (Америка), во-вторых, посредством
«союза между правительством и биржей» (Франция и Америка).
В настоящее время империализм и господство банков «развили» оба эти спо
соба отстаивать и проводить в жизнь всевластие богатства в каких угодно
демократических республиках до необыкновенного искусства. Если, напри
мер, в первые же месяцы демократической республики в России, можно сказа
ть в медовый месяц бракосочетания «социалистов» эсеров и меньшевиков с
буржуазией в коалиционном правительстве г. Пальчинский саботировал вс
е меры обуздания капиталистов и их мародерства, их грабежа казны на воен
ных поставках, если затем ушедший из министерства г. Пальчинский (замене
нный, конечно, другим совершенно таким же Пальчинским) «награжден» капит
алистами местечком с жалованьем в 120 000 рублей в год, Ц то что это такое? пря
мой подкуп или непрямой? союз правительства с синдикатами или «только» д
ружественные отношения? Какую роль играют Черновы и Церетели, Авксентье
вы и Скобелевы? Ц «Прямые» ли они союзники миллионеров-казнокрадов или
только косвенные?
Всевластие «богатства» потому вернее при демократической р
еспублике, что оно не зависит от плохой политической оболочки капитализ
ма. Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая
оболочка капитализма и потому капитал, овладев (через Пальчинских, Черно
вых, Церетели и К°) этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть на
столько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни
учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колебл
ет этой власти.
Надо отметить еще, что Энгельс с полнейшей определенностью называет все
общее избирательное право орудием господства буржуазии. Всеобщее изби
рательное право, говорит он, явно учитывая долгий опыт немецкой социал-д
емократии, есть
«показатель зрелости рабоч
его класса. Дать большее оно не может и никогда не даст в теперешнем госуд
арстве».
Мелкобуржуазные демократы, вроде наших эсеров и меньшевиков, а также их
родные братья, все социал-шовинисты и оппортунисты Западной Европы, жду
т именно «большего» от всеобщего избирательного права. Они разделяют са
ми и внушают народу ту ложную мысль, будто всеобщее избирательное право
«в теперешнем государстве» способно действительно выявить
волю большинства трудящихся и закрепить проведение ее в жизнь.
Мы можем здесь только отметить эту ложную мысль, только указать на то, что
совершенно ясное, точное, конкретное заявление Энгельса искажается на к
аждом шагу в пропаганде и агитации «официальных» (т. е. оппортунистическ
их) социалистических партий. Подробное выяснение всей лживости той мысл
и, которую отметает здесь прочь Энгельс, дается нашим дальнейшим изложен
ием взглядов Маркса и Энгельса на «теперешнее» государство.
Общий итог своим взглядам Энгельс дает в своем наиболее популярном сочи
нении в следующих словах:
«Итак, государство существу
ет не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые поняти
я не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступе
ни экономического развития, которая необходимо связана была с расколом
общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимост
ью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития прои
зводства, на которой существование этих классов не только перестало быт
ь необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исч
езнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезнове
нием классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новом
у организует производство на основе свободной и равной ассоциации прои
зводителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда
настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топоро
м».
Не часто случается встречать эту цитату в пропагандистской и агитацион
ной литературе современной социал-демократии. Но даже тогда, когда эта ц
итата встречается, ее приводят большей частью, как будто бы совершали по
клон перед иконой, т. е. для официального выражения почтения к Энгельсу, б
ез всякой попытки вдуматься в то, насколько широкий и глубокий размах ре
волюции предполагается этой «отправкой всей государственной машины в
музей древностей». Не видно даже большей частью понимания того, что назы
вает Энгельс государственной машиной.
4. «Отмирание» государства и
насильственная революция
Слова Энгельса об «отмирании» государства пользуются такой широкой из
вестностью, они так часто цитируются, так рельефно показывают, в чем сост
оит соль обычной подделки марксизма под оппортунизм, что на них необходи
мо подробно остановиться. Приведем все рассуждение, из которого они взят
ы:
«Пролетариат берет государ
ственную власть и превращает средства производства прежде всего в госу
дарственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пр
олетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые пр
отивоположности, а вместе с тем и государство как государство. Существов
авшему и существующему до сих пор обществу, которое двигается в классовы
х противоположностях, было необходимо государство, т. е. организация экс
плуататорского класса для поддержания его внешних условий производств
а, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемог
о класса в определяемых данным способом производства условиях подавле
ния (рабство, крепостничество, наемный труд). Государство было официальн
ым представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпор
ации, но оно было таковым лишь постольку, поскольку оно было государство
м того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в др
евности оно было государством рабовладельцев Ц граждан государства, в
средние века Ц феодального дворянства, в наше время Ц буржуазии. Когда
государство наконец-то становится действительно представителем всего
общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, как не буде
т ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавле
нии, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вмест
е с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархие
й в производстве, те столкновения и эксцессы (крайности), которые происте
кают из этой борьбы, Ц с этого времени нечего будет подавлять, не будет и
надобности в особой силе для подавления, в государстве. Первый акт, в кото
ром государство выступает действительно как представитель всего общес
тва Ц взятие во владение средств производства от имени общества, Ц явл
яется в то же время последним самостоятельным актом его, как государства
. Вмешательство государственной власти в общественные отношения стано
вится тогда в одной области за другою излишним и само собою засыпает. Мес
то правительства над лицами заступает распоряжение вещами и руководст
во процессами производства. Государство не «отменяется», оно отми
рает. На основании этого следует оценивать фразу про «свободное на
родное государство», фразу, имевшую на время агитаторское право на сущес
твование, но в конечном счете научно несостоятельную. На основании этого
следует оценивать также требование так называемых анархистов, чтобы го
сударство было отменено с сегодня на завтра»
(«Анти-Дюринг». «Ниспроверж
ение науки господином Евгением Дюрингом», стр. 301Ц 303 по 3-му нем. изд.).
Не боясь ошибиться, можно сказать, что из этого, замечательно богатого мы
слями, рассуждения Энгельса действительным достоянием социалистическ
ой мысли в современных социалистических партиях стало только то, что гос
ударство «отмирает», по Марксу, в отличие от анархического учения об «от
мене» государства. Так обкарнать марксизм значит свести его к оппортуни
зму, ибо при таком «толковании» остается только смутное представление о
медленном, ровном, постепенном изменении, об отсутствии скачков и бурь, о
б отсутствии революции. «Отмирание» государства в ходячем, общераспрос
траненном, массовом, если можно так выразиться, понимании означает, несо
мненно, затушевывание, если не отрицание, революции.
А между тем, подобное «толкование» есть самое грубое, выгодное лишь для б
уржуазии, искажение марксизма, теоретически основанное на забвении важ
нейших обстоятельств и соображений, указанных хотя бы в том же, приведен
ном нами полностью, «итоговом» рассуждении Энгельса.
Во-первых. В самом начале этого рассуждения Энгельс говорит, что, беря гос
ударственную власть, пролетариат «тем самым уничтожает государство ка
к государство». Что это значит, об этом думать «не принято». Обычно это либ
о игнорируют совершенно, либо считают чем-то вроде «гегельянской слабос
ти» Энгельса. На деле в этих словах выражен кратко опыт одной из величайш
их пролетарских революций, опыт Парижской Коммуны 1871 года, о чем подробне
е пойдет у нас речь в своем месте. На деле здесь Энгельс говорит об «уничто
жении» пролетарской революцией государства буржуазии, тогд
а как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской г
осударственности после социалистической революции. Буржуа
зное государство не «отмирает», по Энгельсу, а уничтожается п
ролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское г
осударство или полугосударство.
Во-вторых. Государство есть «особая сила для подавления». Это великолеп
ное и в высшей степени глубокое определение Энгельса дано им здесь с пол
нейшей ясностью. А из него вытекает, что «особая сила для подавления» про
летариата буржуазией, миллионов трудящихся горстками богачей должна с
мениться «особой силой для подавления» буржуазии пролетариатом (дикта
тура пролетариата). В этом и состоит «уничтожение государства как госуда
рства». В этом и состоит «акт» взятия во владение средств производства о
т имени общества. И само собою очевидно, что такая смена одной (
буржуазной) «особой силы» другою (пролетарскою) «особою силою» никак уже
не может произойти в виде «отмирания».
В-третьих. Об «отмирании» и даже еще рельефнее и красочнее Ц о «засыпани
и» Энгельс говорит совершенно ясно и определенно по отношению к эпохе
после «взятия средств производства во владение государством
от имени всего общества», т.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Государство и революция'
1 2 3