Мы расстались за неделю до моего приезда к вам на Ла Диг.
— А-а.
— Что это значит?
— Ничего. И кто же занял ее место? Кто-нибудь из наших общих знакомых?
— Прекрати разговаривать со мной, как с мальчишкой, — стальным голосом потребовал он. — Я не тщеславный недоумок, которому нужен конвейер женщин для самоутверждения. И не такой ветреный, как Федерико.
Аделина вздрогнула и промямлила:
— Прошу прощения.
— Нет, черт возьми, не просишь! Вместо того чтобы думать, будто я приехал на остров, поскольку порвал с Сильвией, лучше прими другой вариант. Например, что я разрушил отношения с ней, потому что захотел начать их с тобой.
Аделина вытерла о платье вспотевшие ладони.
— Не думаю, что второй вариант больше соответствует истине, чем первый, — притворно-сдержанным тоном произнесла она, хотя ее сердце защемило от мысли, что так оно и есть. — Но все равно, спасибо за разъяснение ситуации.
— Почему тебе так сложно поверить в то, что я говорю искренне? — разъяренно выкрикнул Эрнесто. — Черт, Аделина, пока я не узнал о ребенке, я начал было подумывать, что и ты проникаешься ко мне симпатией и доверием. Что со мной не так? Что такого я натворил?
— Ничего плохого ты не сделал. — Она судорожно выдохнула. — И даже вызываешь у меня симпатию. Но нам обоим известно, что мы никогда не сможем сойтись.
— Потому что я родственник Федерико? — уныло спросил он.
— Потому что мы абсолютно несовместимы, — пояснила Аделина. — Помимо всего прочего, я старше тебя и…
— Ясно. — Он фыркнул. — Удивительно, что я этого не знал.
— И все же это именно так, — подтвердила она. — Ты не можешь с этим не считаться. Но главное — в другом. Я знаю, что ты сделал мне предложение исключительно из-за ребенка. Твоего ребенка. Мне льстит, конечно, твоя готовность принести себя в жертву. Но это не компенсирует основные недостатки наших отношений.
— А мне кажется, что ты упорно выискиваешь причины, чтобы только не быть со мной откровенной, — горько ответил он. — Хорошо, допустим, с предложением руки и сердца я поторопился, но это не означает, что оно было неискренним.
— Я тебе верю. И я с тобой откровенна, поэтому и говорю правду.
— Не думаю, что ты когда-нибудь простишь мне ту ночь… — грустно произнес Эрнесто. Ты полагаешь, что, занимаясь с тобой любовью в ночь смерти Федерико, я подтвердил самые худшие твои опасения, будто я такой же, как и твой покойный муж.
Он повесил трубку раньше, чем Аделина успела ответить. Что ж, сказала она себе, так даже лучше. И все-таки жаль, что у нее не получилось объясниться с Эрнесто. Ведь в случившемся она как раз винила только себя. Хотя теперь не имело смысла гадать, как стали бы развиваться их отношения, не пойди они в ту ночь на поводу у сумасшедшей страсти…
Звонок раздался под утро. Эрнесто, очень плохо спавшему все последние недели, только-только удалось забыться беспокойным тяжелым сном после изрядной дозы снотворного..
Телефон дребезжал, не переставая. Проклиная все на свете, он непослушными пальцами потянулся к трубке.
— Да? — хрипло рявкнул Эрнесто и в сердцах выругался, когда на другом конце провода вместо ответа услышал режущую слух тишину.
Бросив трубку на рычаг, он со стоном откинулся на подушку. Подложив руки под голову, еще некоторое время продолжал устало возмущаться. Только анонимных звонков ему сейчас и не хватало для полного счастья. Какой нормальный человек мог звонить в такую рань?
Новая попытка заснуть с треском провалилась. Поворочавшись с боку на бок около часа, Эрнесто встал и подошел к окну. В парке, сплошным кольцом окружавшем комплекс элитных домов, царило безмолвие. Он взглянул на чистое предрассветное голубое небо.
День обещал быть жарким.
Эрнесто неохотно поймал себя на мысли о погоде на Ла Диге. Разговаривая с Аделиной несколько дней назад, он как-то не поинтересовался этим. Наверное, там тоже сейчас жарко. Для беременной женщины не слишком подходящая погода. Он бы с радостью помог ей, но эта упрямица шарахалась от него как черт от ладана.
До последнего своего звонка Аделине он узнавал кое-что о ней через Паолу. Это нетрудно было сделать, вставляя в разговор вопрос-другой о ее матери. Конечно, девочка не могла сообщить ничего стоящего, но Эрнесто хотя бы был в курсе, случись с ней что-нибудь. Паола продолжала считать, что он питает к Аделине некоторую враждебность. Не стоило рисковать и убеждать ее в обратном.
Эрнесто отвернулся от окна и посмотрел на телефон. Его мысли снова стали вертеться вокруг непонятного звонка. В первую очередь у него возникло подозрение о новых неприятностях с Паолой. Но скорее всего к этому был причастен кто-то другой. Например, Тереза Альваро.
Она безумно разозлилась, когда Эрнесто выложил ей все начистоту. Но он не мог больше терпеть ее постоянные колкости и намеки в отношении Аделины. Рано или поздно ему пришлось бы положить этому конец. Тереза все равно узнает правду.
Но в чем, собственно, заключалась правда?
В том, что он любил Аделину? Или в том, что она ждала от него ребенка? Что разлука с этой женщиной сводила его с ума? Или то и другое, вместе взятое? В очередной раз Эрнесто спрашивал себя, каким образом можно было убедить ее в искренности его чувств. Как много горькой иронии заключалось в том, что единственная женщина, которая была ему небезразлична, считала его лишь отражением своего покойного мужа, походить на которого он действительно всегда так стремился. Теперь же это стремление осталось далеко в прошлом.
Эрнесто понуро опустил плечи. Бесполезно было что-либо доказывать Аделине, чтобы изменить ее мнение о нем. Она приняла твердое решение, а от него теперь требовалось не подвергать ее лишним стрессам. Но после рождения малыша, возможно, она более благосклонно выслушает его. Хотя не стоит тешить себя радужными надеждами. Отношение Аделины не изменится, пока она будет относиться к нему как к двойнику Федерико.
Он было подумал, что надо узнать, в какое бюро она послала свой проект, но вовремя остановился. Аделина вряд ли поблагодарит его за вмешательство. Ему придется принять существующее положение вещей и смириться с ним.
По крайней мере, пока что…
Придя к такому решению, Эрнесто снова лег и незаметно для себя заснул, но в семь утра был уже на ногах. Принимая душ, он дал себе зарок поменьше думать о капризах Аделины и о том, как она отнесется к его очередному визиту на остров.
В девять часов Эрнесто уже сидел в офисе, допивая неизвестно какую по счету чашку кофе и пытаясь сосредоточиться на финансовых выкладках с нагромождением цифр, и тут ему позвонила Паола. Он почувствовал почти что благодарность, получив возможность отвлечься, когда поднимал трубку.
— Монтес слушает. — Ему показалось, что это деловой звонок. Но оператор сообщил, что на проводе Швейцария. Посмотрев на часы, Эрнесто почувствовал, что в душе шевельнулось то же дурное предчувствие, что и ранним утром.
— Послушай! — перебил он торопливые приветствия, зазвучавшие на другом конце провода. — С каких это пор у тебя появилась привычка вставать в половине шестого утра?
— С тех самых, как мне стали названивать врачи и объявлять, что моя мама в больнице, — огрызнулась Паола. — Черт возьми, для тебя не новость, что она ждала ребенка?
Эрнесто Монтес почувствовал спазм в желудке и понял, что избыток выпитого им кофе готов ринуться наружу.
— Я… Как ты об этом узнала? — промычал он, делая частые глубокие вздохи попеременно с судорожными глотками. Боже, ему следовало догадаться, что в случае чего в первую очередь из больницы свяжутся с Паолой, как с ближайшей родственницей Аделины, а не с ним.
— Мне позвонили, — продолжала она, не обращая внимания на его замешательство. — Они пытались застать меня еще в начале ночи, но… Я задержалась у подруги. — Ее голос сорвался. Эрнесто услышал звук, похожий на всхлипывание. — Господи, Эрни, почему она ничего мне не сказала? Я бы осталась с ней. Ты же знаешь, что осталась бы!
Если Паоле звонили не в первый раз, стало быть, и с ним пытались связаться… Боже, рано утром… Ведь это был звонок оттуда! — мгновенно дошло до него.
— С Аделиной все в порядке? — спросил он, тут же переключаясь на другие мысли.
Паола снова всхлипнула.
— Надеюсь, — неубедительно пробормотала она.
Эрнесто едва сдержался, чтобы не крикнуть, что следовало разузнать все поточнее, ведь звонил врач.
Конечно, у юного создания все происходящее могло вызвать вполне объяснимую растерянность. К тому же независимость Аделины поставила их всех в сложное положение. Сердце Эрнесто заныло при мысли, что у матери его ребенка могли возникнуть серьезные проблемы. Безусловно, он должен был находиться рядом. В такой ответственный момент жизни Аделина только на него и могла положиться.
— Паола!
Девушка подозрительно примолкла, и Эрнесто не смог скрыть своего нетерпения. Чем дольше продолжалось молчание, тем сильнее его охватывало дурное предчувствие. Он пытался осмыслить ситуацию. Почему она попала в больницу? Подняла что-то тяжелое или понервничала?
— Мама должна была сказать мне, — снова заканючила девушка, и Эрнесто понял, что она пребывает в стрессовом состоянии. — За все эти недели, что я жила с ней, она и словом не обмолвилась о беременности. Как будто я позволила бы ей ухаживать за мной, если б знала о ее положении.
— Послушай, девочка, теперь это уже неважно, — едва сдерживая раздражение, проговорил Эрнесто. — Успокойся и объясни мне, что сказал доктор? Аделина хорошо себя чувствует?
— Думаю, что да, — сбивчиво ответила Паола. — Знаешь, я не собиралась возвращаться так поздно, но все остались, и я…
— Паола, мне не интересно, где ты была. — Эрнесто терял терпение. В его голосе послышались металлические нотки. — Кто именно тебе звонил, когда? Что конкретно сказали?
— Эй, не надо на меня кричать! Я не сделала ничего плохого, — обиженно отозвалась она, и Эрнесто испугался, что девчонка, окончательно расстроившись, повесит трубку. — Звонил доктор. Не знаю, сколько было времени, когда раздался первый звонок. Может, около полуночи, но я не уверена. Потом он попытался застать меня еще раз…
— ..А когда застал, — в отчаянии перебил ее Эрнесто, — то сообщил, что она родила ребенка, так ведь?
— Так. — Паола запнулась. — Ты знал? Поэтому ты такой спокойный?
Ага, спокойный. Как же! Видела бы она, чего ему стоит такое спокойствие.
— Почему она тебе сказала, а мне нет?
Эрнесто утомленно прикрыл глаза.
— Какая теперь разница? Просто перескажи мне, что сообщил доктор.
— Значит, этот ребенок твой, да? — охнула Паола, словно не слыша его слов. — Боже, ты соблазнил мою мать?! И давно это у вас началось?
— Нет! — Эрнесто не сумел скрыть отчаяния в своем голосе. — Я ее не соблазнял, как ты очаровательно выразилась. Мы с ней были близки только один раз. Один-единственный. И вот результат.
— Почему я должна тебе верить? — мрачно спросила девушка.
— Потому что я никогда не лгал тебе. Какого черта мне начинать делать это теперь?
Паола презрительно фыркнула.
— Но мама же не посчитала нужным сказать мне о ребенке, — обиженным тоном настаивала она. — А я ее дочь. Взрослая дочь, заметь. Зачем ей было утаивать от меня столь важные вещи?
— Она хотела скрыть это ото всех, — устало проговорил Монтес. — Я сам догадался потому, что… Ну, случайно обнаружил. — Он вздохнул и нехотя добавил:
— Полагаю, у меня немногим больше опыта в таких делах, чем у тебя.
— Ты уверен, что… ну, ты понимаешь?
— Да! — Эрнесто был непреклонен. — Я честно признался тебе во всем.
— Тогда почему вы так враждебно вели себя друг с другом? — задумчиво спросила Паола. — Наверное, мама сожалела о содеянном. — Она запнулась. — А ты?
— Нет. — Эрнесто хотелось кричать от злости. — Паола, дорогая, мы не могли бы обсудить это позже? При других обстоятельствах? Скажи мне, пожалуйста, что произошло с твоей матерью прошлой ночью?
— Я думаю… — казалось, девушка не торопилась успокаивать его. — Но откуда мне знать, что мама не была бы против того, чтобы я говорила об этом с тобой?
— Паола! Сейчас не время для дурацких домыслов.
До нее дошло, что Эрнесто разозлился не на шутку.
— Ладно. Жаль ребеночка, но это были… преждевременные роды. По-моему, именно так сказал доктор. Они собирались делать операцию. Но мама стала рожать раньше, и им пришлось справляться без этого.
Эрнесто с трудом подавил стон. Ему стало страшно. Но сейчас он беспокоился прежде всего о дорогой его сердцу женщине.
— И еще врач сообщил, что она потеряла много крови. Поэтому они пытались разыскать меня. Был момент, когда думали, что… Но все обошлось.
Монтес сам не понимал, как сумел сдержаться. Внутри него клокотала всепожирающая ярость. Ему хотелось задушить девчонку за ее блеяния по поводу того, что Аделина обязана или не обязана была ей говорить. Эгоистка, она думала только о своих переживаниях. Несчастная женщина сама едва осталась жива. Возможно, лишилась ребенка… Ему следовало немедленно лететь к ней.
— Ты в порядке? — неожиданно спросила Паола, обеспокоенная его молчанием.
— Да, — рявкнул он, продолжая лихорадочно соображать. — Я должен увидеть ее. И как можно скорее. Поговорим позже.
— Эй, я тоже хочу ее навестить! — возмутилась Паола.
— Тогда — быстрее в аэропорт и встретимся в больнице, — быстро ответил Эрнесто, не намереваясь больше тратить ни секунды на разговоры.
— Подожди!
Монтес уже намеревался повесить трубку, но отчаянный крик Паолы остановил его.
— В чем дело? — раздраженно спросил он, не желая встревать ни в какие споры и обсуждения.
— Признайся честно, почему ты хочешь видеть ее? — не унималась девушка. — Если у вас с мамой все было лишь один раз, зачем тебе потребовалось встречаться с ней сейчас?
Эрнесто резко выдохнул.
— Да потому что я люблю ее! — ответил он. Тебе сложно понять, но я не представляю жизни без нее. Кое в чем ты права. Я ей безразличен, из-за этого она старалась держаться от меня подальше. Но сейчас меня не интересуют ее отговорки, и я сделаю все, чтобы ей было хорошо!
11
Аделина проснулась, но продолжала лежать с закрытыми глазами, вспоминая о том, что с ней произошло, и одновременно прислушивалась к ощущениям своего тела. Было такое впечатление, что ее переехала паровая машина.
Женщина просунула руку под простыню, которой была укрыта, и провела рукой по животу. Он показался ей почти таким же выпуклым, как и раньше. Можно было подумать, что она и не рожала вовсе.
С трудом разлепив тяжелые веки, Аделина тут же зажмурилась от яркого солнечного света,
наполнявшего палату. Сколько времени она уже находилась в больнице? День, два или больше? После вереницы бесконечных кошмаров, пережитых ею за последнее время, в голове образовалась полная неразбериха.
Но только одно было важно теперь. Ее долгожданный малыш спал в своей кроватке в отделении для новорожденных. Он и не догадывался, что его появление на свет превратилось в столь тяжелое испытание для его матери.
Преждевременные роды едва не стоили ей жизни.
Доктор, наблюдавший Аделину, планировал госпитализировать ее только через пять недель, чтобы провести обследование и прооперировать. А она попала в больницу раньше на полтора месяца.
В тот вечер, когда у Аделины начались схватки, Мария взяла выходной, чтобы сходить в кино. Пожилая женщина побаивалась оставлять свою хозяйку одну, однако та убедила ее, что все будет в порядке.
Но ближе к ночи Аделина почувствовала ноющую боль внизу живота. А когда отошли воды и схватки приняли систематический характер, стало понятно, что одной ей не справиться. Решив больше не откладывать, она поехала в больницу самостоятельно. Собирая сумку, Аделина мысленно поблагодарила Эрнесто за предусмотрительность. Он оставил ей пикап, который теперь пришелся очень кстати.
Первым ее порывом было вызвать «скорую помощь», но потом ей показалось, что роды не такой уж быстрый процесс. Просто ситуация, в которой она оказалась предоставленной самой себе, немного ее испугала. Но если вовремя добраться до больницы, то все будет в порядке. Врач решит, что делать дальше: то ли отправить ее в Викторию к доктору, у которого она наблюдалась, то ли оставить у себя в отделении.
Но это были лишь теоретические планы. В действительности Аделина еле-еле смогла доехать до нужного места. Очень быстро боль стала почти невыносимой, и ей стоило больших трудов концентрировать внимание на дороге.
Когда она, пошатываясь, вошла в приемное отделение, то уже была не краше привидения.
Увидев людей в белых халатах, Аделина почувствовала невероятное облегчение и поняла, что теперь можно расслабиться.
Но остаток ночи превратился в кошмар. Осмотрев ее, врач решил оставить Аделину на месте. Он связался с доктором из Виктории, и тот сам направился к ним. Обследования шли одно за другим, и все это время Аделина должна была терпеть боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— А-а.
— Что это значит?
— Ничего. И кто же занял ее место? Кто-нибудь из наших общих знакомых?
— Прекрати разговаривать со мной, как с мальчишкой, — стальным голосом потребовал он. — Я не тщеславный недоумок, которому нужен конвейер женщин для самоутверждения. И не такой ветреный, как Федерико.
Аделина вздрогнула и промямлила:
— Прошу прощения.
— Нет, черт возьми, не просишь! Вместо того чтобы думать, будто я приехал на остров, поскольку порвал с Сильвией, лучше прими другой вариант. Например, что я разрушил отношения с ней, потому что захотел начать их с тобой.
Аделина вытерла о платье вспотевшие ладони.
— Не думаю, что второй вариант больше соответствует истине, чем первый, — притворно-сдержанным тоном произнесла она, хотя ее сердце защемило от мысли, что так оно и есть. — Но все равно, спасибо за разъяснение ситуации.
— Почему тебе так сложно поверить в то, что я говорю искренне? — разъяренно выкрикнул Эрнесто. — Черт, Аделина, пока я не узнал о ребенке, я начал было подумывать, что и ты проникаешься ко мне симпатией и доверием. Что со мной не так? Что такого я натворил?
— Ничего плохого ты не сделал. — Она судорожно выдохнула. — И даже вызываешь у меня симпатию. Но нам обоим известно, что мы никогда не сможем сойтись.
— Потому что я родственник Федерико? — уныло спросил он.
— Потому что мы абсолютно несовместимы, — пояснила Аделина. — Помимо всего прочего, я старше тебя и…
— Ясно. — Он фыркнул. — Удивительно, что я этого не знал.
— И все же это именно так, — подтвердила она. — Ты не можешь с этим не считаться. Но главное — в другом. Я знаю, что ты сделал мне предложение исключительно из-за ребенка. Твоего ребенка. Мне льстит, конечно, твоя готовность принести себя в жертву. Но это не компенсирует основные недостатки наших отношений.
— А мне кажется, что ты упорно выискиваешь причины, чтобы только не быть со мной откровенной, — горько ответил он. — Хорошо, допустим, с предложением руки и сердца я поторопился, но это не означает, что оно было неискренним.
— Я тебе верю. И я с тобой откровенна, поэтому и говорю правду.
— Не думаю, что ты когда-нибудь простишь мне ту ночь… — грустно произнес Эрнесто. Ты полагаешь, что, занимаясь с тобой любовью в ночь смерти Федерико, я подтвердил самые худшие твои опасения, будто я такой же, как и твой покойный муж.
Он повесил трубку раньше, чем Аделина успела ответить. Что ж, сказала она себе, так даже лучше. И все-таки жаль, что у нее не получилось объясниться с Эрнесто. Ведь в случившемся она как раз винила только себя. Хотя теперь не имело смысла гадать, как стали бы развиваться их отношения, не пойди они в ту ночь на поводу у сумасшедшей страсти…
Звонок раздался под утро. Эрнесто, очень плохо спавшему все последние недели, только-только удалось забыться беспокойным тяжелым сном после изрядной дозы снотворного..
Телефон дребезжал, не переставая. Проклиная все на свете, он непослушными пальцами потянулся к трубке.
— Да? — хрипло рявкнул Эрнесто и в сердцах выругался, когда на другом конце провода вместо ответа услышал режущую слух тишину.
Бросив трубку на рычаг, он со стоном откинулся на подушку. Подложив руки под голову, еще некоторое время продолжал устало возмущаться. Только анонимных звонков ему сейчас и не хватало для полного счастья. Какой нормальный человек мог звонить в такую рань?
Новая попытка заснуть с треском провалилась. Поворочавшись с боку на бок около часа, Эрнесто встал и подошел к окну. В парке, сплошным кольцом окружавшем комплекс элитных домов, царило безмолвие. Он взглянул на чистое предрассветное голубое небо.
День обещал быть жарким.
Эрнесто неохотно поймал себя на мысли о погоде на Ла Диге. Разговаривая с Аделиной несколько дней назад, он как-то не поинтересовался этим. Наверное, там тоже сейчас жарко. Для беременной женщины не слишком подходящая погода. Он бы с радостью помог ей, но эта упрямица шарахалась от него как черт от ладана.
До последнего своего звонка Аделине он узнавал кое-что о ней через Паолу. Это нетрудно было сделать, вставляя в разговор вопрос-другой о ее матери. Конечно, девочка не могла сообщить ничего стоящего, но Эрнесто хотя бы был в курсе, случись с ней что-нибудь. Паола продолжала считать, что он питает к Аделине некоторую враждебность. Не стоило рисковать и убеждать ее в обратном.
Эрнесто отвернулся от окна и посмотрел на телефон. Его мысли снова стали вертеться вокруг непонятного звонка. В первую очередь у него возникло подозрение о новых неприятностях с Паолой. Но скорее всего к этому был причастен кто-то другой. Например, Тереза Альваро.
Она безумно разозлилась, когда Эрнесто выложил ей все начистоту. Но он не мог больше терпеть ее постоянные колкости и намеки в отношении Аделины. Рано или поздно ему пришлось бы положить этому конец. Тереза все равно узнает правду.
Но в чем, собственно, заключалась правда?
В том, что он любил Аделину? Или в том, что она ждала от него ребенка? Что разлука с этой женщиной сводила его с ума? Или то и другое, вместе взятое? В очередной раз Эрнесто спрашивал себя, каким образом можно было убедить ее в искренности его чувств. Как много горькой иронии заключалось в том, что единственная женщина, которая была ему небезразлична, считала его лишь отражением своего покойного мужа, походить на которого он действительно всегда так стремился. Теперь же это стремление осталось далеко в прошлом.
Эрнесто понуро опустил плечи. Бесполезно было что-либо доказывать Аделине, чтобы изменить ее мнение о нем. Она приняла твердое решение, а от него теперь требовалось не подвергать ее лишним стрессам. Но после рождения малыша, возможно, она более благосклонно выслушает его. Хотя не стоит тешить себя радужными надеждами. Отношение Аделины не изменится, пока она будет относиться к нему как к двойнику Федерико.
Он было подумал, что надо узнать, в какое бюро она послала свой проект, но вовремя остановился. Аделина вряд ли поблагодарит его за вмешательство. Ему придется принять существующее положение вещей и смириться с ним.
По крайней мере, пока что…
Придя к такому решению, Эрнесто снова лег и незаметно для себя заснул, но в семь утра был уже на ногах. Принимая душ, он дал себе зарок поменьше думать о капризах Аделины и о том, как она отнесется к его очередному визиту на остров.
В девять часов Эрнесто уже сидел в офисе, допивая неизвестно какую по счету чашку кофе и пытаясь сосредоточиться на финансовых выкладках с нагромождением цифр, и тут ему позвонила Паола. Он почувствовал почти что благодарность, получив возможность отвлечься, когда поднимал трубку.
— Монтес слушает. — Ему показалось, что это деловой звонок. Но оператор сообщил, что на проводе Швейцария. Посмотрев на часы, Эрнесто почувствовал, что в душе шевельнулось то же дурное предчувствие, что и ранним утром.
— Послушай! — перебил он торопливые приветствия, зазвучавшие на другом конце провода. — С каких это пор у тебя появилась привычка вставать в половине шестого утра?
— С тех самых, как мне стали названивать врачи и объявлять, что моя мама в больнице, — огрызнулась Паола. — Черт возьми, для тебя не новость, что она ждала ребенка?
Эрнесто Монтес почувствовал спазм в желудке и понял, что избыток выпитого им кофе готов ринуться наружу.
— Я… Как ты об этом узнала? — промычал он, делая частые глубокие вздохи попеременно с судорожными глотками. Боже, ему следовало догадаться, что в случае чего в первую очередь из больницы свяжутся с Паолой, как с ближайшей родственницей Аделины, а не с ним.
— Мне позвонили, — продолжала она, не обращая внимания на его замешательство. — Они пытались застать меня еще в начале ночи, но… Я задержалась у подруги. — Ее голос сорвался. Эрнесто услышал звук, похожий на всхлипывание. — Господи, Эрни, почему она ничего мне не сказала? Я бы осталась с ней. Ты же знаешь, что осталась бы!
Если Паоле звонили не в первый раз, стало быть, и с ним пытались связаться… Боже, рано утром… Ведь это был звонок оттуда! — мгновенно дошло до него.
— С Аделиной все в порядке? — спросил он, тут же переключаясь на другие мысли.
Паола снова всхлипнула.
— Надеюсь, — неубедительно пробормотала она.
Эрнесто едва сдержался, чтобы не крикнуть, что следовало разузнать все поточнее, ведь звонил врач.
Конечно, у юного создания все происходящее могло вызвать вполне объяснимую растерянность. К тому же независимость Аделины поставила их всех в сложное положение. Сердце Эрнесто заныло при мысли, что у матери его ребенка могли возникнуть серьезные проблемы. Безусловно, он должен был находиться рядом. В такой ответственный момент жизни Аделина только на него и могла положиться.
— Паола!
Девушка подозрительно примолкла, и Эрнесто не смог скрыть своего нетерпения. Чем дольше продолжалось молчание, тем сильнее его охватывало дурное предчувствие. Он пытался осмыслить ситуацию. Почему она попала в больницу? Подняла что-то тяжелое или понервничала?
— Мама должна была сказать мне, — снова заканючила девушка, и Эрнесто понял, что она пребывает в стрессовом состоянии. — За все эти недели, что я жила с ней, она и словом не обмолвилась о беременности. Как будто я позволила бы ей ухаживать за мной, если б знала о ее положении.
— Послушай, девочка, теперь это уже неважно, — едва сдерживая раздражение, проговорил Эрнесто. — Успокойся и объясни мне, что сказал доктор? Аделина хорошо себя чувствует?
— Думаю, что да, — сбивчиво ответила Паола. — Знаешь, я не собиралась возвращаться так поздно, но все остались, и я…
— Паола, мне не интересно, где ты была. — Эрнесто терял терпение. В его голосе послышались металлические нотки. — Кто именно тебе звонил, когда? Что конкретно сказали?
— Эй, не надо на меня кричать! Я не сделала ничего плохого, — обиженно отозвалась она, и Эрнесто испугался, что девчонка, окончательно расстроившись, повесит трубку. — Звонил доктор. Не знаю, сколько было времени, когда раздался первый звонок. Может, около полуночи, но я не уверена. Потом он попытался застать меня еще раз…
— ..А когда застал, — в отчаянии перебил ее Эрнесто, — то сообщил, что она родила ребенка, так ведь?
— Так. — Паола запнулась. — Ты знал? Поэтому ты такой спокойный?
Ага, спокойный. Как же! Видела бы она, чего ему стоит такое спокойствие.
— Почему она тебе сказала, а мне нет?
Эрнесто утомленно прикрыл глаза.
— Какая теперь разница? Просто перескажи мне, что сообщил доктор.
— Значит, этот ребенок твой, да? — охнула Паола, словно не слыша его слов. — Боже, ты соблазнил мою мать?! И давно это у вас началось?
— Нет! — Эрнесто не сумел скрыть отчаяния в своем голосе. — Я ее не соблазнял, как ты очаровательно выразилась. Мы с ней были близки только один раз. Один-единственный. И вот результат.
— Почему я должна тебе верить? — мрачно спросила девушка.
— Потому что я никогда не лгал тебе. Какого черта мне начинать делать это теперь?
Паола презрительно фыркнула.
— Но мама же не посчитала нужным сказать мне о ребенке, — обиженным тоном настаивала она. — А я ее дочь. Взрослая дочь, заметь. Зачем ей было утаивать от меня столь важные вещи?
— Она хотела скрыть это ото всех, — устало проговорил Монтес. — Я сам догадался потому, что… Ну, случайно обнаружил. — Он вздохнул и нехотя добавил:
— Полагаю, у меня немногим больше опыта в таких делах, чем у тебя.
— Ты уверен, что… ну, ты понимаешь?
— Да! — Эрнесто был непреклонен. — Я честно признался тебе во всем.
— Тогда почему вы так враждебно вели себя друг с другом? — задумчиво спросила Паола. — Наверное, мама сожалела о содеянном. — Она запнулась. — А ты?
— Нет. — Эрнесто хотелось кричать от злости. — Паола, дорогая, мы не могли бы обсудить это позже? При других обстоятельствах? Скажи мне, пожалуйста, что произошло с твоей матерью прошлой ночью?
— Я думаю… — казалось, девушка не торопилась успокаивать его. — Но откуда мне знать, что мама не была бы против того, чтобы я говорила об этом с тобой?
— Паола! Сейчас не время для дурацких домыслов.
До нее дошло, что Эрнесто разозлился не на шутку.
— Ладно. Жаль ребеночка, но это были… преждевременные роды. По-моему, именно так сказал доктор. Они собирались делать операцию. Но мама стала рожать раньше, и им пришлось справляться без этого.
Эрнесто с трудом подавил стон. Ему стало страшно. Но сейчас он беспокоился прежде всего о дорогой его сердцу женщине.
— И еще врач сообщил, что она потеряла много крови. Поэтому они пытались разыскать меня. Был момент, когда думали, что… Но все обошлось.
Монтес сам не понимал, как сумел сдержаться. Внутри него клокотала всепожирающая ярость. Ему хотелось задушить девчонку за ее блеяния по поводу того, что Аделина обязана или не обязана была ей говорить. Эгоистка, она думала только о своих переживаниях. Несчастная женщина сама едва осталась жива. Возможно, лишилась ребенка… Ему следовало немедленно лететь к ней.
— Ты в порядке? — неожиданно спросила Паола, обеспокоенная его молчанием.
— Да, — рявкнул он, продолжая лихорадочно соображать. — Я должен увидеть ее. И как можно скорее. Поговорим позже.
— Эй, я тоже хочу ее навестить! — возмутилась Паола.
— Тогда — быстрее в аэропорт и встретимся в больнице, — быстро ответил Эрнесто, не намереваясь больше тратить ни секунды на разговоры.
— Подожди!
Монтес уже намеревался повесить трубку, но отчаянный крик Паолы остановил его.
— В чем дело? — раздраженно спросил он, не желая встревать ни в какие споры и обсуждения.
— Признайся честно, почему ты хочешь видеть ее? — не унималась девушка. — Если у вас с мамой все было лишь один раз, зачем тебе потребовалось встречаться с ней сейчас?
Эрнесто резко выдохнул.
— Да потому что я люблю ее! — ответил он. Тебе сложно понять, но я не представляю жизни без нее. Кое в чем ты права. Я ей безразличен, из-за этого она старалась держаться от меня подальше. Но сейчас меня не интересуют ее отговорки, и я сделаю все, чтобы ей было хорошо!
11
Аделина проснулась, но продолжала лежать с закрытыми глазами, вспоминая о том, что с ней произошло, и одновременно прислушивалась к ощущениям своего тела. Было такое впечатление, что ее переехала паровая машина.
Женщина просунула руку под простыню, которой была укрыта, и провела рукой по животу. Он показался ей почти таким же выпуклым, как и раньше. Можно было подумать, что она и не рожала вовсе.
С трудом разлепив тяжелые веки, Аделина тут же зажмурилась от яркого солнечного света,
наполнявшего палату. Сколько времени она уже находилась в больнице? День, два или больше? После вереницы бесконечных кошмаров, пережитых ею за последнее время, в голове образовалась полная неразбериха.
Но только одно было важно теперь. Ее долгожданный малыш спал в своей кроватке в отделении для новорожденных. Он и не догадывался, что его появление на свет превратилось в столь тяжелое испытание для его матери.
Преждевременные роды едва не стоили ей жизни.
Доктор, наблюдавший Аделину, планировал госпитализировать ее только через пять недель, чтобы провести обследование и прооперировать. А она попала в больницу раньше на полтора месяца.
В тот вечер, когда у Аделины начались схватки, Мария взяла выходной, чтобы сходить в кино. Пожилая женщина побаивалась оставлять свою хозяйку одну, однако та убедила ее, что все будет в порядке.
Но ближе к ночи Аделина почувствовала ноющую боль внизу живота. А когда отошли воды и схватки приняли систематический характер, стало понятно, что одной ей не справиться. Решив больше не откладывать, она поехала в больницу самостоятельно. Собирая сумку, Аделина мысленно поблагодарила Эрнесто за предусмотрительность. Он оставил ей пикап, который теперь пришелся очень кстати.
Первым ее порывом было вызвать «скорую помощь», но потом ей показалось, что роды не такой уж быстрый процесс. Просто ситуация, в которой она оказалась предоставленной самой себе, немного ее испугала. Но если вовремя добраться до больницы, то все будет в порядке. Врач решит, что делать дальше: то ли отправить ее в Викторию к доктору, у которого она наблюдалась, то ли оставить у себя в отделении.
Но это были лишь теоретические планы. В действительности Аделина еле-еле смогла доехать до нужного места. Очень быстро боль стала почти невыносимой, и ей стоило больших трудов концентрировать внимание на дороге.
Когда она, пошатываясь, вошла в приемное отделение, то уже была не краше привидения.
Увидев людей в белых халатах, Аделина почувствовала невероятное облегчение и поняла, что теперь можно расслабиться.
Но остаток ночи превратился в кошмар. Осмотрев ее, врач решил оставить Аделину на месте. Он связался с доктором из Виктории, и тот сам направился к ним. Обследования шли одно за другим, и все это время Аделина должна была терпеть боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15