Из уважения к учителю.
– Это моя сестра, – ответил Бомен.
– Правда? – Альбард как будто удивился. – Ну, тогда… Веди себя хорошо, слушайся меня и будешь править миром. Тогда я уйду спокойно.
– Я не хочу править миром. Я просто хочу стать Певцом.
– Э-хе-хе… В жизни не все бывает так, как хочешь. Я мечтал играть на скрипке под аплодисменты толпы – а вот он я, кожа да кости, и моей силы едва хватает, чтобы дышать. Солнце и луна! Какую музыку я сочинял! Но ты забрал у меня скрипку, мальчик… Нет, не ты. Ты не понимал, что делаешь. Ее забрал Сирин. Сирин ничего не забывает. И не прощает.
Альбард вытер глаза и глубоко вздохнул.
– Лезь на пенек. Один шаг. Падать не надо.
Бомен встал на пенек.
– Никаких сомнений. Никаких колебаний. Никаких «как». Земля тянет тебя вниз, да только у тебя тоже есть сила. Употреби ее.
Бомен сошел с пенька. И упал. Однако на долю секунды, еще до падения, в нем мелькнуло ощущение того, как можно было не упасть. Бомен понял, в чем его ошибка. Он думал – для того, чтобы не падать, нужно усилие. Он будто напрягал невидимые мышцы. А усилия не нужно! Нужен абсолютный покой. Словно стоишь на одной ноге и ищешь точку равновесия. Шатаешься, махаешь руками – а как только нашел ее, надо просто перестать двигаться.
Бомен залез на пенек.
– Ничего не говорите. Я попробую еще. Шаг – и он завис в воздухе.
Молодчинка-чинка-чинка!
Бомен широко улыбнулся мысленной похвале Кестрель и опустился на землю.
Альбард смерил его подозрительным взглядом.
– А остаться мог?
– Думаю, да.
В реку что-то плюхнулось. Дымок, подражая Бомену, сошел с баржи, хотя с меньшим успехом. Мокрый насквозь, кот вылез на берег.
– Дымок! Ты откуда взялся?
– Не выходит, – горько пожаловался кот, отряхиваясь.
– Брысь, грязное животное! – возмущенно заорал Альбард. – Брысь!
– Не трогайте его, – вмешался Бомен. – Это мой друг! – А Дымку сказал тихо: – Не спеши. Нужно постепенно, смотри.
Сам не понимая как, Бомен развел руки в стороны и медленно поплыл вверх.
Альбард критически покосился на ученика.
– А руки зачем?
– Не знаю. Так будто правильнее.
– Вместо крыльев, да? Забудь про крылья! Ты не птица.
Бомен опустил руки.
– Как ты это делаешь? – вскричал Дымок, подвывая от нетерпения.
– Не знаю. Летаю, и все.
Попрыгунчик понял, что нужно коту, и мысленно его коснулся. Дымок вздрогнул и взъерошил шерсть на загривке. Потом снова расслабился, его тело наполнила незнакомая легкость. Кот обернулся – откуда это? – и встретился взглядом с Попрыгунчиком. Только Дымку человечек показался, как ни странно, ласково мурлыкающей кошкой-мамой.
Попрыгунчик улыбнулся и ободряюще кивнул. Кот вытянулся и прыгнул.
– Уи-и-и! Я лечу!
Дымок взмыл в воздух и полетел, медленно поворачиваясь. В это время Бомен, который парил где-то вверху, наткнулся на ветку, и снег с нее рухнул на кота.
– Йоу! Не надо!
Кот попытался отряхнуться на лету. Потом прыгнул, пролетел мимо Бомена и в отместку сел на полную снега ветвь над головой юноши.
– Что, нравится?
Дымок поскакал с ветки на ветку, Бомен погнался за ним. Оба забыли, что прыгают по пустоте и легко приземляются туда, где не усидела бы и птица. Альбард, Попрыгунчик и Кестрель следили за ними снизу, одинаково улыбаясь, а юноша и кот плясали по кронам сосен, сбрасывая каскады снега.
Когда Бомен наконец опустился, разрумянившийся и гордый собой, Альбард подошел к нему и обнял.
– Мой чудный мальчик! Глядя на тебя, я вспомнил, как сам летал в первый раз!
Альбард расцеловал его в щеки и лоб, потом чуть отстранился и спросил:
– Слышал?
Бомен понял, что Альбард говорит о звуке внутри.
– Да.
– Спеть можешь?
Юноша попытался. Из горла вырвалось не то жужжание, не то бульканье.
– Лучше.
Бомен старался, как мог.
– Не напрягайся. Пусть песня себя поет. Как в древних поющих башнях.
В поющих башнях? Бомен вспомнил Поющую башню Араманта. У этого строения из скрипучих деревянных подпорок и металлических трубок не было ни разума, ни воли. Ветер проходил по трубкам и создавал песню. Можно ли стать таким же пустым и полым, как Поющая башня?
Бомен попытался снова, на этот раз просто открыв рот и выпустив песню наружу. Получилось! Это была та самая песня. Бомен почувствовал, что отрывается от земли.
– Да! – крикнул Альбард, смачно хлопнув себя по объемистому животу. – Выучи ее. И пой, когда нужно.
Дай послушать, Бо!
Бомен с готовностью открыл свой ум Кестрель. Сестра вошла в него и встретилась с новым ощущением, с силой, которую Альбард назвал песней. Бомен чувствовал, как Кестрель повторяет песню, вбирая ее в себя, и радовался. Его ум и сила принадлежали сестре, и наоборот.
– Эй! – окликнул его Дымок. – Давай еще!
Кот подпрыгнул, хвастаясь своим умением, выгнул спину и выпустил когти. Бомен последовал за ним, взбираясь в воздух широкими прыжками, точно по огромной невидимой лестнице. Кестрель немного помедлила, а потом, радостно улыбаясь, не спеша взлетела и догнала их.
Кесс! Ты тоже научилась!
Бомен подлетел к сестре, пританцовывая, и взял за руку. Они вместе поднялись над лесом.
– Выше?
– Да! Еще выше!
Брат и сестра взмыли в ясное зимнее небо, держась за руки. Казалось, взлетать можно до бесконечности. Они немного испугались и остановились, загребая руками, хотя прекрасно понимали, что руки тут ни при чем, все дело в голове. А потом пошли по воздуху среди редких облаков, глядя на лес и земли за ним.
На много миль вокруг царила зима. Снег лежал на деревьях и на холмах. На равнине черными щелями зияли знакомые трещины. За ними виднелись кучки домов и иногда ярко вспыхивал огонь.
Когда Бомен и Кестрель немного освоились, то заметили, что огней очень много. Это костры? Их разводят странники, потерявшие дом в смутные времена? Присмотревшись внимательнее, брат и сестра поняли: это не обычные костры, на которых кипятят воду в котелках. Это огромные пожары, уничтожающие целые деревни. По всей заснеженной земле горели людские дома.
Что происходит, Кесс? Почему?
Пришло время жестокости, – откликнулась Кестрель, хотя и понимала, что это не ответ.
Порывом ветра принесло запах гари, смешанный с чадом горелого мяса. Чей-то ужин – или что-то куда более страшное.
Не сговариваясь, близнецы вернулись и опустились на землю.
– Все горит, – сказал Бомен. – Как будто кто-то поджег мир.
– Вот так всегда, – горько воскликнул Альбард. – Без мудрой руки возникает хаос. Я их предупреждал. А им все равно. Они на это спокойно смотрят.
– Наше время придет, – возразил Попрыгунчик.
– Наше время, наше время! А пока? Только боль и страдания.
В ответ Попрыгунчик сказал:
– Пора плыть дальше.
Все вернулись на баржу. Теперь кот открыто сопровождал людей как полноправный член команды. Он думал было полетать за птицами, но слегка притомился и решил сперва отдохнуть. Бомен тоже устал, смертельно устал, как после долгого и тяжелого труда. Так что юноша и кот свернулись на лавке в каюте и сразу заснули.
Попрыгунчик отвязал канат и оседлал нос баржи, болтая ногами, как толстый гномик. Тут его и нашла Кестрель.
– Кто ты? – спросила она.
– А кем бы ты хотела меня видеть?
– Мне нужно, чтобы мне кое-что объяснили.
– Тогда я тот, кто объясняет.
Попрыгунчик посмотрел на девушку с дружеской улыбкой, и его внешность неуловимым образом изменилась. Вроде бы он выглядел так же и в то же время стал старше. Как дедушка! Кестрель поняла, что меняет его сама. Ей нужен мудрый старик, и Попрыгунчик исполняет ее желание.
– Чем занимаются Певцы?
– Живут в молчании, познавая пламя.
– Не надо цитат, пожалуйста! Что они на самом деле делают? И почему?
– Ты уже знаешь, дитя мое. Ты почувствовала.
– Когда?
Попрыгунчик в ответ улыбнулся, глядя на Кесс невинными глазами, и промолчал.
– Тогда, в каюте?
Он наклонил голову.
– Когда я почувствовала, что меня больше нет?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Это было похоже на смерть!
– Похоже, да не она.
– Да. – Кестрель задумалась, вспоминая удивительный миг, когда каюта растворилась в ярком свете. – Так вот чем занимаются Певцы…
– Не только. Хотя в этом – смысл их жизни.
– То есть в смерти?
– Можно сказать и так.
– В огненном ветре.
– Вот видишь, – сказал Попрыгунчик, – ты и сама все знаешь.
– Только не знаю, что это и зачем.
– Разве?
Кестрель замолчала. По его интонации она поняла, что больше не нужно задавать вопросов. Кесс пристально посмотрела на Попрыгунчика. Смешной человечек с круглым животом и короткими ножками – смешной и в то же время наделенный огромной силой. Попрыгунчик тихонько замурлыкал себе под нос. Кестрель обратила внимание на его волосы – неопределенного цвета, как и все в нем, и очень редкие, едва прикрывающие лысину в старческих пятнах. Волосы развевались на речном ветерке, отбрасывая серебристые блики. Казалось, они сияют, потому что от мурлыканья Попрыгунчика замерцал воздух вокруг. Присмотревшись, Кестрель поняла – да, волосы и вправду сияют! Как и кожа, и одежда, и руки. Вокруг Попрыгунчика возник слой светящегося, подрагивающего воздуха.
Маленький человечек не шевелился и продолжал петь, только теперь еще тише. Его открытые глаза смотрели на девушку, но она знала, что он ее не замечает. Где-то Кестрель уже видела такой кокон света, только никак не могла вспомнить где. Вдруг, подняв глаза чуть выше, она увидела над головой Попрыгунчика высокий светящийся гребень. Если смотреть сквозь него, казалось, что деревья танцуют и машут ветвями.
Конечно! Вверх поднимается тепло. Как от пламени свечи.
Тепло исходило от Попрыгунчика. Кестрель протянула ладонь и ясно это ощутила. Сам он не горел, внутри столба горящего воздуха пламени не было. И все же Кесс знала: пламя исходит из этого круглого и веселого человечка. Совершенно непостижимым образом Попрыгунчик горел.
Постепенно жар спал, воздух перестал дрожать. Попрыгунчик проснулся, как будто до того спал, и снова улыбнулся Кестрель. Песня закончилась.
– Что бы было, если бы ты не перестал?
– Я бы не вернулся.
– Так Певцы умирают?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Так, и только так. Все остальное – для других. Но лишь Певцы знают пламя.
– Только Певцы сами решают уйти и не вернуться.
В стариковском взгляде Попрыгунчика промелькнуло уважение.
– Если знаешь это, знаешь все.
– А что будет после огненного ветра? Что потом?
– Время добра.
– Я имею в виду, что будет с Певцами.
– Этого я не знаю, дитя. Никто не знает. Мы уходим в путешествие без карт.
Кестрель наклонилась вперед и посмотрела на бегущую воду. Река стала шире и глубже: по дороге к морю в нее вливались все новые горные потоки. Баржа стремительно проплывала мимо лесистых берегов, ловко огибая каждый поворот, словно у руля стоял опытный лоцман.
– Когда ты пришел за моим братом, – спросила Кестрель немного погодя, – ты знал, что я тоже пойду?
– Вот любопытная! – ответил Попрыгунчик. – Нет, не знал. Я мало что знаю. И не строю планов. – Он махнул пухлой ручкой в сторону реки. – Вот как с рекой. Разве мне известно, где каменистые мели или встречные течения? Нет. Однако я всегда начеку и, если встречусь с опасностью, делаю, что должно. Поэтому, когда ты отправилась с нами, я сказал себе: посмотрим, что будет.
Кестрель опять замолчала.
Некоторое время спустя из каюты донесся шум. Люк открылся, из него вылез Бомен. Юноша осторожно прошел к носу и сел рядом с Кестрель и Попрыгунчиком.
– Альбард говорит, мы почти у устья.
Попрыгунчик кивнул.
– Уже недолго осталось. – Он взглянул на тучи, которые скапливались над головой. – Скоро пойдет снег.
Не успел Попрыгунчик произнести это, как начали падать первые снежинки. Через несколько мгновений началась самая настоящая метель, запорашивавшая головы и плечи.
– Пойдемте лучше вниз, – предложила Кестрель.
– Сейчас, – ответил Попрыгунчик.
На палубу вышел Альбард и громко затопал, проклиная снежную бурю на чем свет стоит.
– Чертова зима! Чертов холод! Ненавижу!
– Смотрите! – прервал его Попрыгунчик.
Берега расступились, утонув в тумане. Впереди, в гуще белой пены, быстрая река вливалась в море. После долгого плавания среди деревьев путникам открылся неожиданно широкий горизонт. Падающий снег размывал грань между серым небом и сизым морем, и баржа словно повисла в бесконечном и безликом пространстве.
Баржа направилась в открытое море. В самом устье ее сильно затрясло, и пассажиры вцепились в крышку люка и стропы. Вскоре тряска сменилась мерным и редким покачиванием.
– Видите во-о-н то грязное пятно впереди? – ткнул куда-то пальцем Альбард. – К северо-западу, на горизонте!
Бомен и Кестрель с трудом разобрали сквозь завесу снега очертания невысокого острова, чуть более серые, чем тучи.
– Это Сирин, – сказал Альбард. – Идиотское место, и живут там одни идиоты.
Кестрель обернулась и заметила, что Попрыгунчик, который уже сбросил обличье старца, тоже смотрит в ту сторону. Бомен не сводил с острова глаз.
– Сирин, – пробормотал он. – Наконец-то…
Глава 16
Айра предсказывает будущее
Мантхи поднимались по крутой тропке, вытоптанной горными козлами. Тропа походила на лестницу с узкими ступенями разной высоты, и идти по ней было очень тяжело. Сверху по-прежнему падали хлопья снега.
Крутой подъем таил в себе новые опасности. Когда хромой Ролло Шимм нечаянно столкнул камень, вниз обрушился целый оползень, сбивший с ног Плаву Топлиш и увлекший ее за собой. Мелец Топлиш и Лоло Мимилит поползли на помощь девочке, и вся колонна стояла, пока ребенка не подняли наверх.
Хоть Ролло Шимм и проклинал больную ногу, вынужденный отдых оказался очень кстати. Тяжело приходилось и людям, и лошадям, которые везли Аиру Хаз и госпожу Холиш. Лошади нервно пробовали дорогу копытами, с трудом переступали и потели так сильно, что снег на шкурах тут же таял. Коровам было не намного легче. Они послушно шли за людьми, но, как только уставали, замирали на месте и шумно дышали. Тогда Креот тоже останавливался и кричал Анно:
– Погодите немного!
Переведя дух, коровы отряхивались и шли дальше, понимая, что долго стоять нельзя. Креот кричал:
– Пошли!
Немного отдохнувшие мантхи снова трогались в путь по каменистой лестнице.
Анно Хаз шел рядом с женой. Аиру сильно встряхивало на каждой ступеньке. Из-под одеял, которыми ее закутали для тепла, были видны только глаза, почти всегда закрытые. Во время остановок Анно опускался на колени, поближе к жене, и разговаривал с ней. Голос Аиры слабел с каждым часом. Анно не спрашивал, как она себя чувствует, чтобы не злить ее. Он только рассказывал, как люди идут и сколько еще осталось.
– До темноты успеем подняться до вершины? – спросила Аира.
– Может быть, – ответил Анно и добавил: – Хотя едва ли.
– Значит, не сегодня, – пробормотала она. – Завтра.
Анно понял, что Аира говорит о закате, о багряном небе, которое видела во сне.
– Скорее всего, завтра вечером, – сказала она. – Поговори с Пинто, ты ей нужен.
«Да, жена права», – подумал Анно. Он так беспокоился из-за трудного подъема, из-за падения Плавы Топлиш, из-за того, что день кончается и Аира на глазах слабеет, что совсем забыл о младшей дочери. Пинто шла, как все, без жалоб и лишних разговоров. Хотя нет, не как все. После перехода через озеро она не сказала ни слова!
Когда остановка закончилась, Анно поднялся повыше, к Пинто. Какое-то время он шел рядом и молчал, чтобы дать дочери привыкнуть к своему обществу. Анно часто так делал, потому что не любил резко начинать разговор. Он считал, что это неправильно и даже невежливо: людям нужно сначала разобраться, что они думают друг о друге, а потом уже переходить к беседе.
Снегопад как нельзя лучше подходил к его настроению. Мягко падающие снежинки не отвлекали, а успокаивали. Вскоре Пинто повернулась к отцу. Анно почувствовал, что ей страшно и плохо, и все же ничего не сказал. Он только терпеливо слушал и ждал.
Пинто обратилась к отцу первой, словно прервав молчание.
– Почему мы?
– Ты, – поправил ее Анно. – Я – нет.
– Тебе это не нравится?
– Нет. Я тобой горжусь.
Анно хорошо знал, что дар прорицания пришел в его семью от Аиры. Он женился на женщине из рода Мантха, и только.
– Почему некоторые люди не похожи на других? – спросила Пинто.
– А чем ты не похожа, дорогая?
– Ну, я могу делать то, чего не могут другие.
– Значит, ты не похожа на других, чтобы делать то, чего они не могут.
– Правда?
– А тебя это пугает?
– Да. Я боюсь… боюсь быть такой.
– Не бойся. Ведь эти способности не совсем твои.
Тропа как раз проходила неподалеку от быстрой горной реки. Узкая полоска ледяной воды сбегала по мокрым камням. Кое-где земля провалилась, и возникли крошечные водопады, над которыми вода скапливалась, а потом сверкающими струями дугой стекала вниз. На такой водопад и указал Анно Хаз.
– Видишь, как падает вода? Такой блестящей дугой.
– Да, пап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Это моя сестра, – ответил Бомен.
– Правда? – Альбард как будто удивился. – Ну, тогда… Веди себя хорошо, слушайся меня и будешь править миром. Тогда я уйду спокойно.
– Я не хочу править миром. Я просто хочу стать Певцом.
– Э-хе-хе… В жизни не все бывает так, как хочешь. Я мечтал играть на скрипке под аплодисменты толпы – а вот он я, кожа да кости, и моей силы едва хватает, чтобы дышать. Солнце и луна! Какую музыку я сочинял! Но ты забрал у меня скрипку, мальчик… Нет, не ты. Ты не понимал, что делаешь. Ее забрал Сирин. Сирин ничего не забывает. И не прощает.
Альбард вытер глаза и глубоко вздохнул.
– Лезь на пенек. Один шаг. Падать не надо.
Бомен встал на пенек.
– Никаких сомнений. Никаких колебаний. Никаких «как». Земля тянет тебя вниз, да только у тебя тоже есть сила. Употреби ее.
Бомен сошел с пенька. И упал. Однако на долю секунды, еще до падения, в нем мелькнуло ощущение того, как можно было не упасть. Бомен понял, в чем его ошибка. Он думал – для того, чтобы не падать, нужно усилие. Он будто напрягал невидимые мышцы. А усилия не нужно! Нужен абсолютный покой. Словно стоишь на одной ноге и ищешь точку равновесия. Шатаешься, махаешь руками – а как только нашел ее, надо просто перестать двигаться.
Бомен залез на пенек.
– Ничего не говорите. Я попробую еще. Шаг – и он завис в воздухе.
Молодчинка-чинка-чинка!
Бомен широко улыбнулся мысленной похвале Кестрель и опустился на землю.
Альбард смерил его подозрительным взглядом.
– А остаться мог?
– Думаю, да.
В реку что-то плюхнулось. Дымок, подражая Бомену, сошел с баржи, хотя с меньшим успехом. Мокрый насквозь, кот вылез на берег.
– Дымок! Ты откуда взялся?
– Не выходит, – горько пожаловался кот, отряхиваясь.
– Брысь, грязное животное! – возмущенно заорал Альбард. – Брысь!
– Не трогайте его, – вмешался Бомен. – Это мой друг! – А Дымку сказал тихо: – Не спеши. Нужно постепенно, смотри.
Сам не понимая как, Бомен развел руки в стороны и медленно поплыл вверх.
Альбард критически покосился на ученика.
– А руки зачем?
– Не знаю. Так будто правильнее.
– Вместо крыльев, да? Забудь про крылья! Ты не птица.
Бомен опустил руки.
– Как ты это делаешь? – вскричал Дымок, подвывая от нетерпения.
– Не знаю. Летаю, и все.
Попрыгунчик понял, что нужно коту, и мысленно его коснулся. Дымок вздрогнул и взъерошил шерсть на загривке. Потом снова расслабился, его тело наполнила незнакомая легкость. Кот обернулся – откуда это? – и встретился взглядом с Попрыгунчиком. Только Дымку человечек показался, как ни странно, ласково мурлыкающей кошкой-мамой.
Попрыгунчик улыбнулся и ободряюще кивнул. Кот вытянулся и прыгнул.
– Уи-и-и! Я лечу!
Дымок взмыл в воздух и полетел, медленно поворачиваясь. В это время Бомен, который парил где-то вверху, наткнулся на ветку, и снег с нее рухнул на кота.
– Йоу! Не надо!
Кот попытался отряхнуться на лету. Потом прыгнул, пролетел мимо Бомена и в отместку сел на полную снега ветвь над головой юноши.
– Что, нравится?
Дымок поскакал с ветки на ветку, Бомен погнался за ним. Оба забыли, что прыгают по пустоте и легко приземляются туда, где не усидела бы и птица. Альбард, Попрыгунчик и Кестрель следили за ними снизу, одинаково улыбаясь, а юноша и кот плясали по кронам сосен, сбрасывая каскады снега.
Когда Бомен наконец опустился, разрумянившийся и гордый собой, Альбард подошел к нему и обнял.
– Мой чудный мальчик! Глядя на тебя, я вспомнил, как сам летал в первый раз!
Альбард расцеловал его в щеки и лоб, потом чуть отстранился и спросил:
– Слышал?
Бомен понял, что Альбард говорит о звуке внутри.
– Да.
– Спеть можешь?
Юноша попытался. Из горла вырвалось не то жужжание, не то бульканье.
– Лучше.
Бомен старался, как мог.
– Не напрягайся. Пусть песня себя поет. Как в древних поющих башнях.
В поющих башнях? Бомен вспомнил Поющую башню Араманта. У этого строения из скрипучих деревянных подпорок и металлических трубок не было ни разума, ни воли. Ветер проходил по трубкам и создавал песню. Можно ли стать таким же пустым и полым, как Поющая башня?
Бомен попытался снова, на этот раз просто открыв рот и выпустив песню наружу. Получилось! Это была та самая песня. Бомен почувствовал, что отрывается от земли.
– Да! – крикнул Альбард, смачно хлопнув себя по объемистому животу. – Выучи ее. И пой, когда нужно.
Дай послушать, Бо!
Бомен с готовностью открыл свой ум Кестрель. Сестра вошла в него и встретилась с новым ощущением, с силой, которую Альбард назвал песней. Бомен чувствовал, как Кестрель повторяет песню, вбирая ее в себя, и радовался. Его ум и сила принадлежали сестре, и наоборот.
– Эй! – окликнул его Дымок. – Давай еще!
Кот подпрыгнул, хвастаясь своим умением, выгнул спину и выпустил когти. Бомен последовал за ним, взбираясь в воздух широкими прыжками, точно по огромной невидимой лестнице. Кестрель немного помедлила, а потом, радостно улыбаясь, не спеша взлетела и догнала их.
Кесс! Ты тоже научилась!
Бомен подлетел к сестре, пританцовывая, и взял за руку. Они вместе поднялись над лесом.
– Выше?
– Да! Еще выше!
Брат и сестра взмыли в ясное зимнее небо, держась за руки. Казалось, взлетать можно до бесконечности. Они немного испугались и остановились, загребая руками, хотя прекрасно понимали, что руки тут ни при чем, все дело в голове. А потом пошли по воздуху среди редких облаков, глядя на лес и земли за ним.
На много миль вокруг царила зима. Снег лежал на деревьях и на холмах. На равнине черными щелями зияли знакомые трещины. За ними виднелись кучки домов и иногда ярко вспыхивал огонь.
Когда Бомен и Кестрель немного освоились, то заметили, что огней очень много. Это костры? Их разводят странники, потерявшие дом в смутные времена? Присмотревшись внимательнее, брат и сестра поняли: это не обычные костры, на которых кипятят воду в котелках. Это огромные пожары, уничтожающие целые деревни. По всей заснеженной земле горели людские дома.
Что происходит, Кесс? Почему?
Пришло время жестокости, – откликнулась Кестрель, хотя и понимала, что это не ответ.
Порывом ветра принесло запах гари, смешанный с чадом горелого мяса. Чей-то ужин – или что-то куда более страшное.
Не сговариваясь, близнецы вернулись и опустились на землю.
– Все горит, – сказал Бомен. – Как будто кто-то поджег мир.
– Вот так всегда, – горько воскликнул Альбард. – Без мудрой руки возникает хаос. Я их предупреждал. А им все равно. Они на это спокойно смотрят.
– Наше время придет, – возразил Попрыгунчик.
– Наше время, наше время! А пока? Только боль и страдания.
В ответ Попрыгунчик сказал:
– Пора плыть дальше.
Все вернулись на баржу. Теперь кот открыто сопровождал людей как полноправный член команды. Он думал было полетать за птицами, но слегка притомился и решил сперва отдохнуть. Бомен тоже устал, смертельно устал, как после долгого и тяжелого труда. Так что юноша и кот свернулись на лавке в каюте и сразу заснули.
Попрыгунчик отвязал канат и оседлал нос баржи, болтая ногами, как толстый гномик. Тут его и нашла Кестрель.
– Кто ты? – спросила она.
– А кем бы ты хотела меня видеть?
– Мне нужно, чтобы мне кое-что объяснили.
– Тогда я тот, кто объясняет.
Попрыгунчик посмотрел на девушку с дружеской улыбкой, и его внешность неуловимым образом изменилась. Вроде бы он выглядел так же и в то же время стал старше. Как дедушка! Кестрель поняла, что меняет его сама. Ей нужен мудрый старик, и Попрыгунчик исполняет ее желание.
– Чем занимаются Певцы?
– Живут в молчании, познавая пламя.
– Не надо цитат, пожалуйста! Что они на самом деле делают? И почему?
– Ты уже знаешь, дитя мое. Ты почувствовала.
– Когда?
Попрыгунчик в ответ улыбнулся, глядя на Кесс невинными глазами, и промолчал.
– Тогда, в каюте?
Он наклонил голову.
– Когда я почувствовала, что меня больше нет?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Это было похоже на смерть!
– Похоже, да не она.
– Да. – Кестрель задумалась, вспоминая удивительный миг, когда каюта растворилась в ярком свете. – Так вот чем занимаются Певцы…
– Не только. Хотя в этом – смысл их жизни.
– То есть в смерти?
– Можно сказать и так.
– В огненном ветре.
– Вот видишь, – сказал Попрыгунчик, – ты и сама все знаешь.
– Только не знаю, что это и зачем.
– Разве?
Кестрель замолчала. По его интонации она поняла, что больше не нужно задавать вопросов. Кесс пристально посмотрела на Попрыгунчика. Смешной человечек с круглым животом и короткими ножками – смешной и в то же время наделенный огромной силой. Попрыгунчик тихонько замурлыкал себе под нос. Кестрель обратила внимание на его волосы – неопределенного цвета, как и все в нем, и очень редкие, едва прикрывающие лысину в старческих пятнах. Волосы развевались на речном ветерке, отбрасывая серебристые блики. Казалось, они сияют, потому что от мурлыканья Попрыгунчика замерцал воздух вокруг. Присмотревшись, Кестрель поняла – да, волосы и вправду сияют! Как и кожа, и одежда, и руки. Вокруг Попрыгунчика возник слой светящегося, подрагивающего воздуха.
Маленький человечек не шевелился и продолжал петь, только теперь еще тише. Его открытые глаза смотрели на девушку, но она знала, что он ее не замечает. Где-то Кестрель уже видела такой кокон света, только никак не могла вспомнить где. Вдруг, подняв глаза чуть выше, она увидела над головой Попрыгунчика высокий светящийся гребень. Если смотреть сквозь него, казалось, что деревья танцуют и машут ветвями.
Конечно! Вверх поднимается тепло. Как от пламени свечи.
Тепло исходило от Попрыгунчика. Кестрель протянула ладонь и ясно это ощутила. Сам он не горел, внутри столба горящего воздуха пламени не было. И все же Кесс знала: пламя исходит из этого круглого и веселого человечка. Совершенно непостижимым образом Попрыгунчик горел.
Постепенно жар спал, воздух перестал дрожать. Попрыгунчик проснулся, как будто до того спал, и снова улыбнулся Кестрель. Песня закончилась.
– Что бы было, если бы ты не перестал?
– Я бы не вернулся.
– Так Певцы умирают?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Так, и только так. Все остальное – для других. Но лишь Певцы знают пламя.
– Только Певцы сами решают уйти и не вернуться.
В стариковском взгляде Попрыгунчика промелькнуло уважение.
– Если знаешь это, знаешь все.
– А что будет после огненного ветра? Что потом?
– Время добра.
– Я имею в виду, что будет с Певцами.
– Этого я не знаю, дитя. Никто не знает. Мы уходим в путешествие без карт.
Кестрель наклонилась вперед и посмотрела на бегущую воду. Река стала шире и глубже: по дороге к морю в нее вливались все новые горные потоки. Баржа стремительно проплывала мимо лесистых берегов, ловко огибая каждый поворот, словно у руля стоял опытный лоцман.
– Когда ты пришел за моим братом, – спросила Кестрель немного погодя, – ты знал, что я тоже пойду?
– Вот любопытная! – ответил Попрыгунчик. – Нет, не знал. Я мало что знаю. И не строю планов. – Он махнул пухлой ручкой в сторону реки. – Вот как с рекой. Разве мне известно, где каменистые мели или встречные течения? Нет. Однако я всегда начеку и, если встречусь с опасностью, делаю, что должно. Поэтому, когда ты отправилась с нами, я сказал себе: посмотрим, что будет.
Кестрель опять замолчала.
Некоторое время спустя из каюты донесся шум. Люк открылся, из него вылез Бомен. Юноша осторожно прошел к носу и сел рядом с Кестрель и Попрыгунчиком.
– Альбард говорит, мы почти у устья.
Попрыгунчик кивнул.
– Уже недолго осталось. – Он взглянул на тучи, которые скапливались над головой. – Скоро пойдет снег.
Не успел Попрыгунчик произнести это, как начали падать первые снежинки. Через несколько мгновений началась самая настоящая метель, запорашивавшая головы и плечи.
– Пойдемте лучше вниз, – предложила Кестрель.
– Сейчас, – ответил Попрыгунчик.
На палубу вышел Альбард и громко затопал, проклиная снежную бурю на чем свет стоит.
– Чертова зима! Чертов холод! Ненавижу!
– Смотрите! – прервал его Попрыгунчик.
Берега расступились, утонув в тумане. Впереди, в гуще белой пены, быстрая река вливалась в море. После долгого плавания среди деревьев путникам открылся неожиданно широкий горизонт. Падающий снег размывал грань между серым небом и сизым морем, и баржа словно повисла в бесконечном и безликом пространстве.
Баржа направилась в открытое море. В самом устье ее сильно затрясло, и пассажиры вцепились в крышку люка и стропы. Вскоре тряска сменилась мерным и редким покачиванием.
– Видите во-о-н то грязное пятно впереди? – ткнул куда-то пальцем Альбард. – К северо-западу, на горизонте!
Бомен и Кестрель с трудом разобрали сквозь завесу снега очертания невысокого острова, чуть более серые, чем тучи.
– Это Сирин, – сказал Альбард. – Идиотское место, и живут там одни идиоты.
Кестрель обернулась и заметила, что Попрыгунчик, который уже сбросил обличье старца, тоже смотрит в ту сторону. Бомен не сводил с острова глаз.
– Сирин, – пробормотал он. – Наконец-то…
Глава 16
Айра предсказывает будущее
Мантхи поднимались по крутой тропке, вытоптанной горными козлами. Тропа походила на лестницу с узкими ступенями разной высоты, и идти по ней было очень тяжело. Сверху по-прежнему падали хлопья снега.
Крутой подъем таил в себе новые опасности. Когда хромой Ролло Шимм нечаянно столкнул камень, вниз обрушился целый оползень, сбивший с ног Плаву Топлиш и увлекший ее за собой. Мелец Топлиш и Лоло Мимилит поползли на помощь девочке, и вся колонна стояла, пока ребенка не подняли наверх.
Хоть Ролло Шимм и проклинал больную ногу, вынужденный отдых оказался очень кстати. Тяжело приходилось и людям, и лошадям, которые везли Аиру Хаз и госпожу Холиш. Лошади нервно пробовали дорогу копытами, с трудом переступали и потели так сильно, что снег на шкурах тут же таял. Коровам было не намного легче. Они послушно шли за людьми, но, как только уставали, замирали на месте и шумно дышали. Тогда Креот тоже останавливался и кричал Анно:
– Погодите немного!
Переведя дух, коровы отряхивались и шли дальше, понимая, что долго стоять нельзя. Креот кричал:
– Пошли!
Немного отдохнувшие мантхи снова трогались в путь по каменистой лестнице.
Анно Хаз шел рядом с женой. Аиру сильно встряхивало на каждой ступеньке. Из-под одеял, которыми ее закутали для тепла, были видны только глаза, почти всегда закрытые. Во время остановок Анно опускался на колени, поближе к жене, и разговаривал с ней. Голос Аиры слабел с каждым часом. Анно не спрашивал, как она себя чувствует, чтобы не злить ее. Он только рассказывал, как люди идут и сколько еще осталось.
– До темноты успеем подняться до вершины? – спросила Аира.
– Может быть, – ответил Анно и добавил: – Хотя едва ли.
– Значит, не сегодня, – пробормотала она. – Завтра.
Анно понял, что Аира говорит о закате, о багряном небе, которое видела во сне.
– Скорее всего, завтра вечером, – сказала она. – Поговори с Пинто, ты ей нужен.
«Да, жена права», – подумал Анно. Он так беспокоился из-за трудного подъема, из-за падения Плавы Топлиш, из-за того, что день кончается и Аира на глазах слабеет, что совсем забыл о младшей дочери. Пинто шла, как все, без жалоб и лишних разговоров. Хотя нет, не как все. После перехода через озеро она не сказала ни слова!
Когда остановка закончилась, Анно поднялся повыше, к Пинто. Какое-то время он шел рядом и молчал, чтобы дать дочери привыкнуть к своему обществу. Анно часто так делал, потому что не любил резко начинать разговор. Он считал, что это неправильно и даже невежливо: людям нужно сначала разобраться, что они думают друг о друге, а потом уже переходить к беседе.
Снегопад как нельзя лучше подходил к его настроению. Мягко падающие снежинки не отвлекали, а успокаивали. Вскоре Пинто повернулась к отцу. Анно почувствовал, что ей страшно и плохо, и все же ничего не сказал. Он только терпеливо слушал и ждал.
Пинто обратилась к отцу первой, словно прервав молчание.
– Почему мы?
– Ты, – поправил ее Анно. – Я – нет.
– Тебе это не нравится?
– Нет. Я тобой горжусь.
Анно хорошо знал, что дар прорицания пришел в его семью от Аиры. Он женился на женщине из рода Мантха, и только.
– Почему некоторые люди не похожи на других? – спросила Пинто.
– А чем ты не похожа, дорогая?
– Ну, я могу делать то, чего не могут другие.
– Значит, ты не похожа на других, чтобы делать то, чего они не могут.
– Правда?
– А тебя это пугает?
– Да. Я боюсь… боюсь быть такой.
– Не бойся. Ведь эти способности не совсем твои.
Тропа как раз проходила неподалеку от быстрой горной реки. Узкая полоска ледяной воды сбегала по мокрым камням. Кое-где земля провалилась, и возникли крошечные водопады, над которыми вода скапливалась, а потом сверкающими струями дугой стекала вниз. На такой водопад и указал Анно Хаз.
– Видишь, как падает вода? Такой блестящей дугой.
– Да, пап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23