Воцарилась полная тишина, нарушаемая только сдавленными всхлипываниями Мэгги и звонками не пожелавшего уняться телефона. Все вышли из комнаты, уводя плачущую Мэгги.
Когда Джоанна вошла в кабинет, Хок сидел за столом, поглощенный лежащими перед ним документами.
– Бедняжка Мэгги, должно быть, все еще не может прийти в себя? – спросил он. – Она и при Чарльзе была такая нервная?
При Чарльзе? Он, должно быть, шутит. Джоанна взглянула в упор в загорелое лицо и увидела, что он абсолютно серьезен.
– Нет, не до такой степени, – ответила она осторожно.
– Но я заставляю ее нервничать. Почему бы это? Она боится, что может потерять работу?
– Нет, не думаю, она просто стесняется малознакомых людей.
– Ясно. – Синие глаза прищурились. – А вы? – спросил он вкрадчиво. – Как насчет вас? Удалось мне расположить вас к себе за эти несколько недель? – спросил он с лукавой небрежностью. – Или я все еще адское чудовище, умеющее только разрушать?
– Я этого никогда не говорила, – быстро возразила она.
– Вам и не надо было говорить. – В глубоком голосе, напоминавшем хруст гравия, послышалось искреннее самоосуждение. – Я видел неприязнь и страх в глазах, умеющих скрывать чувства лучше, чем ваши. Кроме того… я помню, как вы обвинили меня в том, что я выбросил бедного Чарльза на улицу. «Бедный Чарльз» – это ваше выражение, не мое, – добавил он сухо.
– Я уже сказала, что сожалею о тех словах. – Она твердо взглянула на него.
– И нетактично с моей стороны снова упоминать об этом, – договорил он то, что она не осмелилась. – Но ведь я не чистокровный англичанин, Джоанна, – сказал он мягко. – Мои дед и бабка – со стороны отца – американец и француженка, отец женился на прекрасной итальянской графине, вот и выходит, что я… полукровка?
Ничего себе полукровка с внешностью Хока Маллена! Значит, это мать-итальянка передала ему южный тип красоты и эти угольно-черные волосы, которые составляют такой потрясающий контраст с ярко-синими глазами. Глаза он, возможно, взял от отцовской родни… Она оборвала неуместные размышления и сказала быстро:
– Я ни за что не назвала бы вас так.
– Но вы не ответили на мой вопрос, тактичная леди, – процедил он едко.
– На какой вопрос? – Ей захотелось повернуться и убежать куда глаза глядят. Но было поздно!
– Удалось мне убедить вас, что я обычный славный малый? Или же это за пределами возможного?
– Я не знаю, какого ответа вы от меня ждете. – Она смотрела на него широко раскрытыми золотистыми глазами. – Вы мой начальник…
– Забудьте об этом! – Это было сказано слишком резко, и, увидев, как она слегка вздрогнула, он смягчил тон: – Скажите правду, Джоанна, вот все, о чем я прошу.
– Я не думаю, что слова «обычный» и «Маллен» совместимы, – спокойно произнесла она. – И из того, что я слышала о вашем дедушке, он тоже далеко не обычный человек. А что касается определения «славный»… ну, ведь я плохо вас знаю, – неловко уклонилась она. – Может быть, так оно и есть…
– Но лично вы сомневаетесь!
Она ожидала, что он рассердится, но жесткие губы тронула неожиданная усмешка.
– Вы правы насчет моего деда, Джоанна, – задумчиво произнес Хок спустя несколько мгновений, в течение которых он удерживал ее взгляд гипнотической силой своих глаз. – Он – личность, и личность неординарная. Жесткий, вспыльчивый, должно быть, самый нетерпеливый человек из всех, кого я знаю…
– Но с золотым сердцем? – осмелилась предположить Джоанна, не сумев удержаться.
В ответ губы его дрогнули.
– Нет. Скорее с железным. – И добавил уже без всякой улыбки: – Иначе было невозможно. Он родился в бедной, почти нищей семье. Когда он встретил мою бабушку, то заявил, что не сможет жениться на ней до тех пор, пока не заработает свой первый миллион. Она, видите ли, происходила из состоятельной французской семьи, и люди говорили… Впрочем, вы можете сами догадаться, что они говорили, – добавил он бесстрастно. – Она ждала его десять лет! Через два года после свадьбы родился мой отец, а она умерла при родах… – Джоанна широко раскрыла глаза, а Хок медленно склонил голову. – После ее смерти он больше не взглянул ни на одну женщину. Мой отец был ее точной копией, но, как ни странно, они не ладили, что причиняло старику много горя. Особенно после гибели родителей, хотя он никогда не говорит об этом.
– Но у него есть вы, его внук.
– Да, у него есть я, – согласился он мягко.
– У некоторых людей нет даже такой семьи. – Она не собиралась высказывать эту мысль вслух, она вырвалась непроизвольно, и Джоанна покраснела, потупилась и поспешила сменить тему: – Этот финансовый отчет, который вы получили от Пьера, я полагаю…
– Почему вы боитесь меня, Джоанна? – спросил он негромко.
– Что?
Когда она снова подняла на него глаза, он отошел от стола и приблизился к ней. Она непроизвольно попятилась, но, увидев, как он сжал губы, остановилась.
– Вы считаете, что я опасен для вас? – Он придвинулся ближе, но на этот раз Джоанна заставила себя оставаться на месте и, вскинув маленький подбородок, посмотрела в его блестящие глаза. – Чужак, вторгшийся в безопасный маленький мирок, который вы для себя создали?
Это было так близко к правде, что у нее на миг перехватило дыхание. Теперь, когда он подошел почти вплотную, ставший ощутимым волнующий запах его одеколона всколыхнул ее чувства. Нужно было прекратить это, срочно разрядить обстановку…
– Я работаю у вас – вот и все.
– Может быть, я не хочу, чтобы это было все, – сказал он вкрадчиво.
Джоанна не могла отвести от него глаз, ноги ее онемели, хотя мозг настойчиво велел бежать подальше. Он был настолько выше ее ростом, что ей приходилось сильно запрокидывать голову назад, чтобы смотреть ему в лицо.
– А вы, Джоанна? – Сейчас его голос был теплым и глубоким, она ощущала, как он ласкает ее кожу. – Чего бы желали вы?
Джоанне хотелось сказать, что ей этот разговор неинтересен, и посоветовать ему оставить ее в покое. Но она почему-то продолжала смотреть и смотреть, будучи не в силах шевельнуться и вымолвить хотя бы слово.
– А вам известно, что вы… обворожительны? – спросил он тихо. – Восхитительная смесь взрослой женщины и маленькой девочки. Секрет, должно быть, в этой мягкой кремовой коже, которую мне так и хочется укусить – нежно, разумеется, – добавил он почти шепотом, увидев ее расширившиеся глаза. – А эта россыпь веснушек вокруг вашего носика – я не знаю ни одной женщины с веснушками. Пойдемте со мной сегодня вечером – в театр или куда-нибудь еще.
– Что? – Последнюю фразу он произнес так отрывисто, что Джоанна усомнилась, правильно ли поняла ее.
– В театр. Со мной. Сегодня. – Это было сказано насмешливым тоном, но особая нотка в глубоком голосе заставила ее сжать пальцы. И, наверное, именно вследствие этого перед ее глазами вспыхнул красный свет, предупреждающий об опасности.
– Я… не смогу. – Она пыталась произнести это холодно и твердо, но ничего не получилось. – Я считаю, что не стоит смешивать работу с личной жизнью, – сухо выговорила она, избегая его взгляда.
– Я тоже так считаю, – согласился он.
– Тогда что же?
– Но из общего правила всегда бывает хотя бы одно исключение. Кроме того, скоро вы уедете, и это уже не будет иметь для вас значения, – спокойно закончил он.
Итак, это обещает приятную, ни к чему не обязывающую ночь. Чего он ждет от нее? Своего рода благодарности за предоставленную высокооплачиваемую должность? После чего ей предлагалось с чистой совестью готовиться к отъезду во Францию и быть забытой прежде, чем она упакует свой чемодан…
– Джоанна? – Он положил ей руки на плечи, и его прикосновение заставило ее резко вскинуть голову. – Я предлагаю только провести вместе вечер, и ничего больше. Я еще ни разу не пользовался своим положением, чтобы заставить женщину лечь со мной в постель, и не имею намерения начинать с вас.
Она с ужасом подумала, что он снова прочитал ее мысли.
– И раз уж об этом зашел разговор, не сомневайтесь, что должность свою вы получили по заслугам – это на случай, если ваша богатая фантазия подсказала вам что-нибудь другое.
– Я совсем не думала…
– И не лгите мне. – Черные брови сурово насупились. – Я уже говорил, что жду только правды.
Он продолжал держать ее за плечи, и то ли потому, что ее сердце билось словно кузнечный молот, что само по себе было унизительно, или потому, что ситуации, в которые он ее ставил, неизменно оказывались тупиковыми, – она не знала, – но неожиданно для себя она произнесла:
– Хорошо, я и в самом деле подумала, что вы предлагаете еще кое-что, кроме театра. Честно говоря, в наше время и для большинства знакомых мне мужчин это было бы в порядке вещей, – едко кончила она.
– Тогда, должно быть, вам пришло время познакомиться с мужчиной иного сорта, – ответил он.
– Таким, как вы, например? – вспыхнула она.
– К чему так сердиться? – Он изменился в одно мгновение: насмешливый язвительный тон исчез и перед ней вновь появился куда более опасный Хок. Его глаза жадно всматривались в ее покрасневшее лицо, осязаемо ласкали пылающую кожу. – Разве это такое преступление – желать провести вечер в вашем обществе, Джоанна?
– У меня нет времени для развлечений, – коротко ответила она. Теперь, когда их разделяло пространство в несколько футов, она воспрянула духом.
– Значит, ваше правило не смешивать работу и личную жизнь сводится к одной только работе и полному отсутствию личной жизни? – иронически спросил он. – Что за бесценного сотрудника я приобрел!
– Мне казалось, вам должно это нравиться, – ответила она сдержанно.
– Мне тоже так казалось. – Он мгновение глядел на нее, потом продолжал задумчиво: – Да, мне тоже. Ничего, что я лишаюсь приятной компании для посещения театра, зато выигрывает «Бержик и сын». Тогда пусть это будет обед, банальный обед в битком набитом ресторане, где вы можете считать себя в полной безопасности от моих греховных намерений.
Она метнула на него возмущенный взгляд, но он, казалось, был абсолютно нечувствителен к ее гневу.
– Будьте готовы в двенадцать.
– Но…
– И попросите приготовить еще кофе, пожалуйста. Желательно только, чтобы его принесла не Мэгги, а кто-нибудь другой, – добавил он холодно, переводя взгляд на лежавшие на столе бумаги. Он вновь настроился на деловой лад; его отточенный ум, которым она за последние несколько недель научилась искренне восхищаться, нацелился на финансовый отчет, присланный Пьером Бержиком. Джоанна раздраженно подумала, что еще не встречала человека, умеющего настолько стремительно меняться. Она передала секретарше просьбу Хока насчет кофе и снова заняла место напротив него за столом.
Яркие синие глаза внезапно оторвались от бумаг, взглянули на нее и опалили как огнем.
– Расслабьтесь, Джоанна, – проговорил он небрежно. – Мне мешает, что вы сидите как на иголках. Я хочу, чтобы вы отдавали все свое внимание отчету.
– Простите?
– Вы изобретаете отговорки, чтобы не пойти на обед. – В холодном голосе звучала возмутительная самоуверенность, но она не стала разубеждать его. Пусть лучше по-своему объясняет ее рассеянность, чем догадается, что она думает о нем. – Можете быть уверены, что все равно ничего не придумаете, так что займитесь лучше текущими делами.
– Я полностью в вашем распоряжении, – прозвучало крайне неудачно, и тон, которым она сделала это заявление, утратил свою надменность, когда она увидела, как приподнялись его черные брови.
– Хорошо бы!
Голова Хока снова склонилась над бумагами, но по ее спине все продолжали вниз и вверх пробегать отвратительные мурашки, делая решительно невозможным полное внимание, которого он добивался.
Когда они вышли из издательства, небо заволокло тучами и начал накрапывать дождь.
Автомобиль Хока поджидал хозяина на своем постоянном месте рядом с ее крошечной «фиестой» и напоминал изготовившегося к прыжку зверя. Машины эти составляли такой разительный контраст, что Джоанна невольно улыбнулась. Хок открыл перед ней дверцу, и она скользнула внутрь роскошного салона.
– Чему вы улыбаетесь?
– Да так, просто машины… Ваша выглядит так, словно хочет позавтракать моей.
– Если вы сотворите чудо с «Бержиком и сыном», то сможете позволить себе любой автомобиль по вашему вкусу, – произнес он с каким-то странным выражением.
– Я вполне довольна своей крошкой «фиестой», – спокойно ответила Джоанна.
– В самом деле, Джоанна? Вы вполне довольны?
Они оба понимали, что он говорит не о машине. Она заставила себя выдержать его взгляд.
– Абсолютно. Она меня еще не подводила; кроме того, я не чувствовала бы себя уютно за рулем чего-то чересчур броского.
– Броского, вот как?
Она поняла, что сумела уязвить его, и обрадовалась.
– «Фиеста» – идеальная машина, чтобы лавировать в лондонских пробках, – продолжала она с милой улыбкой. – А с парковкой и вовсе нет проблем.
Мрачно взглянув на нее, он аккуратно закрыл дверцу и сел на свое место, а Джоанна испытала краткое, но сильное удовлетворение из-за одержанной победы.
Неподалеку было несколько хороших ресторанов, но они ехали уже пятнадцать минут, мощный автомобиль с нетерпеливым рычанием преодолевал забитые транспортом перекрестки. Наконец Джоанна отважилась задать вопрос, который вертелся у нее на губах на протяжении последних нескольких миль:
– Куда мы едем?
– Перед обедом заскочим в одно место, если вы ничего не имеете против, – рассеянно отозвался он, не сводя глаз с дороги. – Это ненадолго. – Он не стал вдаваться в подробности, а спрашивать Джоанне не хотелось, но когда прошло полчаса, а они все еще продолжали путь и серые каменные джунгли сменились более приятным городским пейзажем, она уже собралась с духом, чтобы спросить, но тут Хок свернул с широкой, обсаженной деревьями улицы на дорогу, явно относящуюся к чьим-то частным владениям.
– Хок? Куда вы?..
– Подождите минутку. – В тот же миг перед ними возникли массивные деревянные ворота в кирпичной стене высотой не меньше восьми футов. Он опустил боковое стекло, вставил ключ в маленькую коробочку, и ворота немедленно распахнулись. За ними открылась длинная аллея, уводившая в глубь красивого сада. Автомобиль уверенно устремился по ней.
– Кто здесь живет? – нервно спросила Джоанна, впиваясь глазами в жесткий смуглый профиль.
– Один мой деловой партнер. – Если он и уловил испуганную нотку в ее голосе, то никак на это не отреагировал. – Он перебирается в Канаду и, прежде чем выставить дом на продажу, предоставил мне право первому осмотреть его. Сейчас он на несколько дней уехал с семьей на Бермуды, и к его приезду я должен дать ответ. Я жду его возвращения завтра, но эта неделя выдалась такая сумасшедшая, что я вырвался сюда практически впервые.
– Вы думаете купить дом в Англии? – настороженно спросила Джоанна. Она слышала, что он имеет большой дом в Лос-Анджелесе и холостяцкую квартиру в Нью-Йорке, но при чем тут Англия? Он говорил, что не собирается заниматься делами «Консайз», когда преемник Чарльза займет свое место, но корпорация «Маллен» огромна, конечно же, в Лондоне у нее есть и другие интересы, кроме сделки с Чарльзом, так почему бы и не устроить здесь постоянную резиденцию?..
– Может быть. – Синие глаза окинули быстрым взглядом ее озадаченное лицо и яркие рыжие волосы и вновь обратились к дороге. – А может быть, и нет. Ненавижу отели, это, кажется, уже известно всем на свете. В Штатах и Италии у меня есть дома, а в Германии я обычно останавливаюсь у друга. Прочие страны требуют лишь кратковременных визитов.
– Гм. Впечатляет.
Его слова заставили ее поднять глаза на внушительное строение, показавшееся в конце аллеи. Она вынуждена была согласиться – дом действительно производил впечатление. Трехэтажный, обильно увитый зеленым и красным плющом, со множеством окон и входной дверью, способной украсить Букингемский дворец. Чтобы содержать такой домище, требуется армия слуг. Джоанна возненавидела его с первого взгляда.
При более близком знакомстве впечатление не изменилось. Жилое пространство казалось нескончаемым. Джоанне не верилось, что в таком огромном, величественном холодном мавзолее способны жить люди из плоти и крови, уж тем более – дети.
Пока молоденькая и хорошенькая экономка водила их по дому, Джоанна упорно молчала. Хок тоже не говорил ни слова, только отказался от освежающих напитков и, обойдясь минимумом прощальных слов, повел Джоанну назад к машине.
– Ну и как? – Они задержались у подножия закругленной лестницы, выводившей на широкую зеленую лужайку для игры в шары, окруженную могучими дубами. – Как вы думаете, – спросил он неопределенно, – есть на что посмотреть, а?
Она помедлила, прежде чем ответить. Не разумнее ли уклониться, отделаться шуткой? У всех американцев гигантомания, а этот дом поистине грандиозен. Если Хок задумал купить его, а она выскажет все, что думает, он останется недоволен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Когда Джоанна вошла в кабинет, Хок сидел за столом, поглощенный лежащими перед ним документами.
– Бедняжка Мэгги, должно быть, все еще не может прийти в себя? – спросил он. – Она и при Чарльзе была такая нервная?
При Чарльзе? Он, должно быть, шутит. Джоанна взглянула в упор в загорелое лицо и увидела, что он абсолютно серьезен.
– Нет, не до такой степени, – ответила она осторожно.
– Но я заставляю ее нервничать. Почему бы это? Она боится, что может потерять работу?
– Нет, не думаю, она просто стесняется малознакомых людей.
– Ясно. – Синие глаза прищурились. – А вы? – спросил он вкрадчиво. – Как насчет вас? Удалось мне расположить вас к себе за эти несколько недель? – спросил он с лукавой небрежностью. – Или я все еще адское чудовище, умеющее только разрушать?
– Я этого никогда не говорила, – быстро возразила она.
– Вам и не надо было говорить. – В глубоком голосе, напоминавшем хруст гравия, послышалось искреннее самоосуждение. – Я видел неприязнь и страх в глазах, умеющих скрывать чувства лучше, чем ваши. Кроме того… я помню, как вы обвинили меня в том, что я выбросил бедного Чарльза на улицу. «Бедный Чарльз» – это ваше выражение, не мое, – добавил он сухо.
– Я уже сказала, что сожалею о тех словах. – Она твердо взглянула на него.
– И нетактично с моей стороны снова упоминать об этом, – договорил он то, что она не осмелилась. – Но ведь я не чистокровный англичанин, Джоанна, – сказал он мягко. – Мои дед и бабка – со стороны отца – американец и француженка, отец женился на прекрасной итальянской графине, вот и выходит, что я… полукровка?
Ничего себе полукровка с внешностью Хока Маллена! Значит, это мать-итальянка передала ему южный тип красоты и эти угольно-черные волосы, которые составляют такой потрясающий контраст с ярко-синими глазами. Глаза он, возможно, взял от отцовской родни… Она оборвала неуместные размышления и сказала быстро:
– Я ни за что не назвала бы вас так.
– Но вы не ответили на мой вопрос, тактичная леди, – процедил он едко.
– На какой вопрос? – Ей захотелось повернуться и убежать куда глаза глядят. Но было поздно!
– Удалось мне убедить вас, что я обычный славный малый? Или же это за пределами возможного?
– Я не знаю, какого ответа вы от меня ждете. – Она смотрела на него широко раскрытыми золотистыми глазами. – Вы мой начальник…
– Забудьте об этом! – Это было сказано слишком резко, и, увидев, как она слегка вздрогнула, он смягчил тон: – Скажите правду, Джоанна, вот все, о чем я прошу.
– Я не думаю, что слова «обычный» и «Маллен» совместимы, – спокойно произнесла она. – И из того, что я слышала о вашем дедушке, он тоже далеко не обычный человек. А что касается определения «славный»… ну, ведь я плохо вас знаю, – неловко уклонилась она. – Может быть, так оно и есть…
– Но лично вы сомневаетесь!
Она ожидала, что он рассердится, но жесткие губы тронула неожиданная усмешка.
– Вы правы насчет моего деда, Джоанна, – задумчиво произнес Хок спустя несколько мгновений, в течение которых он удерживал ее взгляд гипнотической силой своих глаз. – Он – личность, и личность неординарная. Жесткий, вспыльчивый, должно быть, самый нетерпеливый человек из всех, кого я знаю…
– Но с золотым сердцем? – осмелилась предположить Джоанна, не сумев удержаться.
В ответ губы его дрогнули.
– Нет. Скорее с железным. – И добавил уже без всякой улыбки: – Иначе было невозможно. Он родился в бедной, почти нищей семье. Когда он встретил мою бабушку, то заявил, что не сможет жениться на ней до тех пор, пока не заработает свой первый миллион. Она, видите ли, происходила из состоятельной французской семьи, и люди говорили… Впрочем, вы можете сами догадаться, что они говорили, – добавил он бесстрастно. – Она ждала его десять лет! Через два года после свадьбы родился мой отец, а она умерла при родах… – Джоанна широко раскрыла глаза, а Хок медленно склонил голову. – После ее смерти он больше не взглянул ни на одну женщину. Мой отец был ее точной копией, но, как ни странно, они не ладили, что причиняло старику много горя. Особенно после гибели родителей, хотя он никогда не говорит об этом.
– Но у него есть вы, его внук.
– Да, у него есть я, – согласился он мягко.
– У некоторых людей нет даже такой семьи. – Она не собиралась высказывать эту мысль вслух, она вырвалась непроизвольно, и Джоанна покраснела, потупилась и поспешила сменить тему: – Этот финансовый отчет, который вы получили от Пьера, я полагаю…
– Почему вы боитесь меня, Джоанна? – спросил он негромко.
– Что?
Когда она снова подняла на него глаза, он отошел от стола и приблизился к ней. Она непроизвольно попятилась, но, увидев, как он сжал губы, остановилась.
– Вы считаете, что я опасен для вас? – Он придвинулся ближе, но на этот раз Джоанна заставила себя оставаться на месте и, вскинув маленький подбородок, посмотрела в его блестящие глаза. – Чужак, вторгшийся в безопасный маленький мирок, который вы для себя создали?
Это было так близко к правде, что у нее на миг перехватило дыхание. Теперь, когда он подошел почти вплотную, ставший ощутимым волнующий запах его одеколона всколыхнул ее чувства. Нужно было прекратить это, срочно разрядить обстановку…
– Я работаю у вас – вот и все.
– Может быть, я не хочу, чтобы это было все, – сказал он вкрадчиво.
Джоанна не могла отвести от него глаз, ноги ее онемели, хотя мозг настойчиво велел бежать подальше. Он был настолько выше ее ростом, что ей приходилось сильно запрокидывать голову назад, чтобы смотреть ему в лицо.
– А вы, Джоанна? – Сейчас его голос был теплым и глубоким, она ощущала, как он ласкает ее кожу. – Чего бы желали вы?
Джоанне хотелось сказать, что ей этот разговор неинтересен, и посоветовать ему оставить ее в покое. Но она почему-то продолжала смотреть и смотреть, будучи не в силах шевельнуться и вымолвить хотя бы слово.
– А вам известно, что вы… обворожительны? – спросил он тихо. – Восхитительная смесь взрослой женщины и маленькой девочки. Секрет, должно быть, в этой мягкой кремовой коже, которую мне так и хочется укусить – нежно, разумеется, – добавил он почти шепотом, увидев ее расширившиеся глаза. – А эта россыпь веснушек вокруг вашего носика – я не знаю ни одной женщины с веснушками. Пойдемте со мной сегодня вечером – в театр или куда-нибудь еще.
– Что? – Последнюю фразу он произнес так отрывисто, что Джоанна усомнилась, правильно ли поняла ее.
– В театр. Со мной. Сегодня. – Это было сказано насмешливым тоном, но особая нотка в глубоком голосе заставила ее сжать пальцы. И, наверное, именно вследствие этого перед ее глазами вспыхнул красный свет, предупреждающий об опасности.
– Я… не смогу. – Она пыталась произнести это холодно и твердо, но ничего не получилось. – Я считаю, что не стоит смешивать работу с личной жизнью, – сухо выговорила она, избегая его взгляда.
– Я тоже так считаю, – согласился он.
– Тогда что же?
– Но из общего правила всегда бывает хотя бы одно исключение. Кроме того, скоро вы уедете, и это уже не будет иметь для вас значения, – спокойно закончил он.
Итак, это обещает приятную, ни к чему не обязывающую ночь. Чего он ждет от нее? Своего рода благодарности за предоставленную высокооплачиваемую должность? После чего ей предлагалось с чистой совестью готовиться к отъезду во Францию и быть забытой прежде, чем она упакует свой чемодан…
– Джоанна? – Он положил ей руки на плечи, и его прикосновение заставило ее резко вскинуть голову. – Я предлагаю только провести вместе вечер, и ничего больше. Я еще ни разу не пользовался своим положением, чтобы заставить женщину лечь со мной в постель, и не имею намерения начинать с вас.
Она с ужасом подумала, что он снова прочитал ее мысли.
– И раз уж об этом зашел разговор, не сомневайтесь, что должность свою вы получили по заслугам – это на случай, если ваша богатая фантазия подсказала вам что-нибудь другое.
– Я совсем не думала…
– И не лгите мне. – Черные брови сурово насупились. – Я уже говорил, что жду только правды.
Он продолжал держать ее за плечи, и то ли потому, что ее сердце билось словно кузнечный молот, что само по себе было унизительно, или потому, что ситуации, в которые он ее ставил, неизменно оказывались тупиковыми, – она не знала, – но неожиданно для себя она произнесла:
– Хорошо, я и в самом деле подумала, что вы предлагаете еще кое-что, кроме театра. Честно говоря, в наше время и для большинства знакомых мне мужчин это было бы в порядке вещей, – едко кончила она.
– Тогда, должно быть, вам пришло время познакомиться с мужчиной иного сорта, – ответил он.
– Таким, как вы, например? – вспыхнула она.
– К чему так сердиться? – Он изменился в одно мгновение: насмешливый язвительный тон исчез и перед ней вновь появился куда более опасный Хок. Его глаза жадно всматривались в ее покрасневшее лицо, осязаемо ласкали пылающую кожу. – Разве это такое преступление – желать провести вечер в вашем обществе, Джоанна?
– У меня нет времени для развлечений, – коротко ответила она. Теперь, когда их разделяло пространство в несколько футов, она воспрянула духом.
– Значит, ваше правило не смешивать работу и личную жизнь сводится к одной только работе и полному отсутствию личной жизни? – иронически спросил он. – Что за бесценного сотрудника я приобрел!
– Мне казалось, вам должно это нравиться, – ответила она сдержанно.
– Мне тоже так казалось. – Он мгновение глядел на нее, потом продолжал задумчиво: – Да, мне тоже. Ничего, что я лишаюсь приятной компании для посещения театра, зато выигрывает «Бержик и сын». Тогда пусть это будет обед, банальный обед в битком набитом ресторане, где вы можете считать себя в полной безопасности от моих греховных намерений.
Она метнула на него возмущенный взгляд, но он, казалось, был абсолютно нечувствителен к ее гневу.
– Будьте готовы в двенадцать.
– Но…
– И попросите приготовить еще кофе, пожалуйста. Желательно только, чтобы его принесла не Мэгги, а кто-нибудь другой, – добавил он холодно, переводя взгляд на лежавшие на столе бумаги. Он вновь настроился на деловой лад; его отточенный ум, которым она за последние несколько недель научилась искренне восхищаться, нацелился на финансовый отчет, присланный Пьером Бержиком. Джоанна раздраженно подумала, что еще не встречала человека, умеющего настолько стремительно меняться. Она передала секретарше просьбу Хока насчет кофе и снова заняла место напротив него за столом.
Яркие синие глаза внезапно оторвались от бумаг, взглянули на нее и опалили как огнем.
– Расслабьтесь, Джоанна, – проговорил он небрежно. – Мне мешает, что вы сидите как на иголках. Я хочу, чтобы вы отдавали все свое внимание отчету.
– Простите?
– Вы изобретаете отговорки, чтобы не пойти на обед. – В холодном голосе звучала возмутительная самоуверенность, но она не стала разубеждать его. Пусть лучше по-своему объясняет ее рассеянность, чем догадается, что она думает о нем. – Можете быть уверены, что все равно ничего не придумаете, так что займитесь лучше текущими делами.
– Я полностью в вашем распоряжении, – прозвучало крайне неудачно, и тон, которым она сделала это заявление, утратил свою надменность, когда она увидела, как приподнялись его черные брови.
– Хорошо бы!
Голова Хока снова склонилась над бумагами, но по ее спине все продолжали вниз и вверх пробегать отвратительные мурашки, делая решительно невозможным полное внимание, которого он добивался.
Когда они вышли из издательства, небо заволокло тучами и начал накрапывать дождь.
Автомобиль Хока поджидал хозяина на своем постоянном месте рядом с ее крошечной «фиестой» и напоминал изготовившегося к прыжку зверя. Машины эти составляли такой разительный контраст, что Джоанна невольно улыбнулась. Хок открыл перед ней дверцу, и она скользнула внутрь роскошного салона.
– Чему вы улыбаетесь?
– Да так, просто машины… Ваша выглядит так, словно хочет позавтракать моей.
– Если вы сотворите чудо с «Бержиком и сыном», то сможете позволить себе любой автомобиль по вашему вкусу, – произнес он с каким-то странным выражением.
– Я вполне довольна своей крошкой «фиестой», – спокойно ответила Джоанна.
– В самом деле, Джоанна? Вы вполне довольны?
Они оба понимали, что он говорит не о машине. Она заставила себя выдержать его взгляд.
– Абсолютно. Она меня еще не подводила; кроме того, я не чувствовала бы себя уютно за рулем чего-то чересчур броского.
– Броского, вот как?
Она поняла, что сумела уязвить его, и обрадовалась.
– «Фиеста» – идеальная машина, чтобы лавировать в лондонских пробках, – продолжала она с милой улыбкой. – А с парковкой и вовсе нет проблем.
Мрачно взглянув на нее, он аккуратно закрыл дверцу и сел на свое место, а Джоанна испытала краткое, но сильное удовлетворение из-за одержанной победы.
Неподалеку было несколько хороших ресторанов, но они ехали уже пятнадцать минут, мощный автомобиль с нетерпеливым рычанием преодолевал забитые транспортом перекрестки. Наконец Джоанна отважилась задать вопрос, который вертелся у нее на губах на протяжении последних нескольких миль:
– Куда мы едем?
– Перед обедом заскочим в одно место, если вы ничего не имеете против, – рассеянно отозвался он, не сводя глаз с дороги. – Это ненадолго. – Он не стал вдаваться в подробности, а спрашивать Джоанне не хотелось, но когда прошло полчаса, а они все еще продолжали путь и серые каменные джунгли сменились более приятным городским пейзажем, она уже собралась с духом, чтобы спросить, но тут Хок свернул с широкой, обсаженной деревьями улицы на дорогу, явно относящуюся к чьим-то частным владениям.
– Хок? Куда вы?..
– Подождите минутку. – В тот же миг перед ними возникли массивные деревянные ворота в кирпичной стене высотой не меньше восьми футов. Он опустил боковое стекло, вставил ключ в маленькую коробочку, и ворота немедленно распахнулись. За ними открылась длинная аллея, уводившая в глубь красивого сада. Автомобиль уверенно устремился по ней.
– Кто здесь живет? – нервно спросила Джоанна, впиваясь глазами в жесткий смуглый профиль.
– Один мой деловой партнер. – Если он и уловил испуганную нотку в ее голосе, то никак на это не отреагировал. – Он перебирается в Канаду и, прежде чем выставить дом на продажу, предоставил мне право первому осмотреть его. Сейчас он на несколько дней уехал с семьей на Бермуды, и к его приезду я должен дать ответ. Я жду его возвращения завтра, но эта неделя выдалась такая сумасшедшая, что я вырвался сюда практически впервые.
– Вы думаете купить дом в Англии? – настороженно спросила Джоанна. Она слышала, что он имеет большой дом в Лос-Анджелесе и холостяцкую квартиру в Нью-Йорке, но при чем тут Англия? Он говорил, что не собирается заниматься делами «Консайз», когда преемник Чарльза займет свое место, но корпорация «Маллен» огромна, конечно же, в Лондоне у нее есть и другие интересы, кроме сделки с Чарльзом, так почему бы и не устроить здесь постоянную резиденцию?..
– Может быть. – Синие глаза окинули быстрым взглядом ее озадаченное лицо и яркие рыжие волосы и вновь обратились к дороге. – А может быть, и нет. Ненавижу отели, это, кажется, уже известно всем на свете. В Штатах и Италии у меня есть дома, а в Германии я обычно останавливаюсь у друга. Прочие страны требуют лишь кратковременных визитов.
– Гм. Впечатляет.
Его слова заставили ее поднять глаза на внушительное строение, показавшееся в конце аллеи. Она вынуждена была согласиться – дом действительно производил впечатление. Трехэтажный, обильно увитый зеленым и красным плющом, со множеством окон и входной дверью, способной украсить Букингемский дворец. Чтобы содержать такой домище, требуется армия слуг. Джоанна возненавидела его с первого взгляда.
При более близком знакомстве впечатление не изменилось. Жилое пространство казалось нескончаемым. Джоанне не верилось, что в таком огромном, величественном холодном мавзолее способны жить люди из плоти и крови, уж тем более – дети.
Пока молоденькая и хорошенькая экономка водила их по дому, Джоанна упорно молчала. Хок тоже не говорил ни слова, только отказался от освежающих напитков и, обойдясь минимумом прощальных слов, повел Джоанну назад к машине.
– Ну и как? – Они задержались у подножия закругленной лестницы, выводившей на широкую зеленую лужайку для игры в шары, окруженную могучими дубами. – Как вы думаете, – спросил он неопределенно, – есть на что посмотреть, а?
Она помедлила, прежде чем ответить. Не разумнее ли уклониться, отделаться шуткой? У всех американцев гигантомания, а этот дом поистине грандиозен. Если Хок задумал купить его, а она выскажет все, что думает, он останется недоволен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15