На этот раз не потеряли много времени: сразу убедились, что выбраться нельзя. Далеко впереди блестело озеро, а между ним и берегом, как и на той стороне острова, километра на два – на три раскинулось болото.
Когда наступил вечер, приятели стояли возле того самого дерева, под которым нашли пристанище.
– Ну, что ты скажешь на все это? – обратился Виктор к Мирону.
– Скажу, что у нас положение в тысячу раз лучшее, чем у тех, кто попал на пустынный и безлюдный остров среди океана. А мы не раз завидовали им, читая об этом в книгах.
– Спасибо тебе на добром слове.
– А разве не правда? Нам придется просидеть здесь неделю или две, пока спадет вода. А у тех и такой надежды не было.
– Ничего себе – неделю или две. Как же мы проживем это время не евши?
– Н-ну, это будет зависеть от нас самих.
– Может, кто-нибудь случайно заедет сюда?
– Лучше на это не надеяться. С каждым днем озеро будет отодвигаться все дальше от нас, а на его месте останется болото, через которое никто не полезет.
– Чего доброго за это время ноги протянем от голода. Я и сейчас едва стою на ногах.
– Ну, если придется умирать от голода, можно не только сырого зайца, но и сову съесть. От мяса, хоть и сырого, люди не умирают.
Спокойные рассуждения Мирона несколько успокоили Виктора. Теперь хоть они знают, что их ожидает и что они должны делать.
– Вот твое желание и сбылось, – усмехнулся Мирон. – Можешь теперь и огонь добывать, и жить здесь, как дикарь.
– Это верно, – почесал Виктор затылок, – но на деле получается совсем не так увлекательно, как казалось раньше.
Солнце опускалось за лес. Последние лучи его скользнули по водному простору, а затем направились вверх. Загорелись вершины деревьев, словно солнце освещало их теперь больше, чем днем. Заиграли на небе разноцветные облачка, которых, казалось, до этого вовсе и не было. От воды пахнуло холодком. Тишина была полная.
Чувство одиночества охватило хлопцев. Зачем они забрались сюда, так далеко от людей, от своих близких? Что им тут делать? А когда и как выберутся – неизвестно. Значит, не зря смеялись товарищи, узнав об их намерении. Такие мысли упрямо лезли в голову и Виктору и Мирону, но гордость не позволяла признаться в этом не только товарищу, но и самому себе. Голод, приглушенный только водой, с каждой минутой мучил все больше. По мере того как опускалось солнце, усиливался и холод.
– Давай делать берлогу! – крикнул Виктор, встряхнув плечами и этим словно отгоняя от себя и холод, и голод, и грустные мысли.
В песчаную яму, где провели прошлую ночь, они стащили все сухое, что смогли найти вокруг, а вдобавок наломали еловых лапок. Получилась берлога, от которой не отказался бы и медведь.
Хлопцы залезли в нее, некоторое время прилаживались и вертелись, как наседка в гнезде, потом затихли. Несмотря на усталость, долго не могли заснуть. Положение, в котором они так нечаянно оказались, было не из приятных. Успеют ли они вернуться в техникум до начала занятий? Как прожить эти дни? Сколько тревоги будет дома, если они задержатся!… Одним словом, было о чем подумать.
IV
Вот тебе и нехитрая наука! – Пришлось попробовать сырого зайца. – Динамо-машина. – Огонь! – Обида Виктора. – Научная дискуссия.
– Только сначала трудно, – говорил утром Мирон, – а вот вторая ночь была совсем не плохой. Может, и к голоду сумеем привыкнуть. Я, например, сейчас не чувствую его.
Не чувствовал голода пока и Виктор, только во рту было неприятно.
Встал вопрос, что делать в первую очередь: дом ли строить, или огонь добывать? Спорить не пришлось – единогласно решили, что огонь важнее. Но как приступить к этому делу?
– Надо как-то тереть и вертеть сухие щепки, – сказал Виктор. – Но вот как – ты не знаешь?
– Наука нехитрая, – ответил Мирон.
Взяли два сухих куска дерева и начали тереть один о другой. Терли долго, терпеливо, сменяя друг друга. Деревяшки так нагрелись, что нельзя было притронуться, но от них даже дымком не пахло, не говоря уже об огне.
– Подожди! – крикнул Виктор. – Надо же подготовить трут и что-нибудь сухое. Дерево само не загорится.
– Знаю я, – ответил Мирон, – но пока труту не от чего загораться. Деревяшки только нагреваются – и все. И как это сделать, чтобы они загорелись? Неужели не помнишь? Ты, наверно, не раз читал об этом.
– А ты не читал?
– Читал, да не обратил внимания на подробности. Пишут, что крутят как-то, а как – не интересовался.
– Эх, если б знать, что пригодится! – вздохнул Виктор.
– Не умеем мы внимательно читать книги, – огорченно сказал Мирон. – Сколько раз читал, а как это делается – не запомнил.
– А может, лучше высечь огонь кремнем? – предложил Виктор.
– Лучше, конечно, но где ты кремень возьмешь?
Действительно, поди найди кремень среди болота!
Мысль, что огонь добыть не удастся, совсем расстроила друзей. На мгновение оба почувствовали, что им ничего не хочется делать, ничто их не интересует и что даже солнце, кажется, перестало греть. Но спустя минуту Виктор решительно сказал:
– Подготовь что-либо сухое на растопку, а я тереть буду… хоть целый день. Главное – не останавливаться.
Сжав зубы, он снова принялся тереть – сильно, упрямо, долго. Капли пота падали на куски дерева и почти шипели, но дыма все не было. Наконец оба куска дерева раскрошились в руках. Виктор злобно отшвырнул их и начал вытирать лоб.
– Может, и загорелось бы, если б дерево было потверже, – нерешительно произнес Мирон. Виктор только рукой махнул:
– Где там! Если б так, уже была бы хоть маленькая искра или дымок. А тут только нагрелось – и все.
– Но в книгах пишут…
– Пусть бы сам попробовал тот, кто пишет! – перебил Виктор и тяжело вздохнул.
Он стоял, опустив руки, будто только что вылез из воды. Мирон никогда не видел приятеля таким, как сейчас: это был не жизнерадостный юноша, а взрослый мужчина с суровым лицом и глубокими складками на лбу. Виктор что-то обдумывал. Затем твердыми шагами подошел к зайцу, поднял его и начал рассматривать, раздвигая в некоторых местах шерсть.
– Что ты собираешься делать? – с невольным страхом спросил Мирон, догадываясь, в чем дело.
– То, что сделал бы на нашем месте каждый разумный человек, – спокойно ответил Виктор и, набравшись духу, словно собирался броситься в прорубь, запустил зубы зайцу в спину…
Нужно отметить, что в данном случае «геройство» Виктора было не в том, чтобы отважиться попробовать сырого мяса, а в том, что он одними зубами, сквозь шерсть и кожу, добрался до этого мяса. Что там ни говори, операция и нелегкая, и далеко не приятная.
– Ну, как? – затаив дыхание, спросил Мирон, когда Виктор, наконец, откусил и проглотил кусок мяса.
– Попробуй, – ответил тот и протянул ему зайца. Мирон нерешительно взял, повертел его, нацелился было укусить, но снова опустил.
– Нет, – прошептал он, – не могу. Пока не умираю – подожду.
Виктор усмехнулся:
– Не скажу, чтобы было очень вкусно. Со вторым куском я тоже подожду. Думаю, пока и первый кое-что даст для организма. Но все же считаю, что лучше съесть сырого мяса, чем умирать. Ну, смелее!
– Подожди немного, успею, – сказал Мирон и опустил зайца на землю.
– Не очень успеешь, – серьезно сказал Виктор. – Если долго будешь ждать, мясо испортится.
– Хоть немножко подождем, – отказался Мирон, – а пока попытаемся еще одним способом добыть огонь. Я там видел отличную палку.
Он принес сухую гладкую ольховую палку и подал Виктору.
– Постарайся заострить ее, а я поищу еще чего-нибудь.
Виктор, не долго думая, пустил в ход свои зубы.
– Что ты делаешь? – крикнул Мирон и выхватил палку из его рук. – Ты же намочишь ее! Надо как-то иначе.
Виктор попытался заострить палку о дерево, потом всунул конец в щель в древесном стволе и начал крутить. Мирон пошел в лес.
Несколько минут спустя послышался его голос:
– Виктор! Сюда! Скорее!
Виктор помчался на зов. Мирон стоял возле срезанного пня и держал в руках несколько широких щепок.
– Ты что, не мог без меня принести их? – сердито сказал Виктор.
– Ни в том дело. Гляди, вон несколько срезанных пней.
– Ну и что?
– Значит, тут люди бывают. Значит, мы не на необитаемом острове. Значит, и выход должен быть.
– Это, брат, невеликая радость. Пожалуй, деревья здесь рубили еще зимой. А сидеть на острове до зимы…
– Не просидишь, – хмуро согласился Мирон и искоса бросил взгляд на зайца.
Начали готовить новое приспособление.
– В дощечке нужно выковырять ямку, – объяснил Мирон. – Вставим в нее острый конец палки, вот так, я ее буду прижимать сверху, а ты крути из стороны в сторону.
Легко сказать – «выковырять ямку». А когда дошло до дела, это «ковыряние» оказалось очень нелегким и медленным. Сколько щепок переломали! И главное – пришлось следить, чтобы щепки были совсем сухие, иначе в ямке стало бы влажно.
Наконец закончили подготовку.
Виктор зажал палку в ладонях и начал вертеть. Но «машина» останавливалась ежеминутно: то руки соскользнут, то Мирон слишком нажмет. У Виктора заболели ладони.
– Даже не нагревается, – раздосадованно сказал он. – И как это дикари справляются с такой работой? Мы вот дикарями их называем, а сами глупее любого из них. Нужна специальная машина, чтобы палку вертеть.
Мирон стоял, опустив голову, и напряженно думал. И вдруг даже подпрыгнул:
– Вспомнил! Вспомнил! Надо сделать лук, накрутить на палку тетиву и пилить, как смычком по скрипке. Я на рисунках видел такое в одной книге.
– Подожди скакать, как козленок, – недоверчиво сказал Виктор. – Мы ведь уже действовали по книге.
– Так, да не так, – уверенно отозвался Мирон.
Найти и отломать нужную ветку не составило особого труда. Но какую тетиву натянуть? Огляделись вокруг, осмотрели сами себя.
– Давай шнурок от ботинок! – нашелся Мирон.
Приспособили шнурок. Подготовили трут, маленькие стружки. Начали двигать луком. Дело пошло иначе. Даже Виктор воспылал надеждой.
– Вот так динамо-машина! – засмеялся он. Палка быстро вертелась, ямка в доске заметно углублялась.
– Полный ход! Без остановок! – командовал Мирон.
Виктор и без того старался вовсю. Но вдруг лук как дернется, как прыгнет в сторону!… Едва Виктору глаз не выбило: лопнул шнурок.
– Опять несчастье! – воскликнул он. – Почему ты два шнурка не скрутил вместе?
– А ты почему раньше не сказал?
– Все я да я. А у тебя для чего голова на плечах?
– Так ведь этот способ и шнурки не ты, а я придумал!
Виктор понял, что дал маху, но отступать не собирался. Готовя шнурки, он продолжал ворчать, – лишь бы за ним осталось последнее слово.
– Рано пока хвалиться новым способом. Еще неизвестно, что из этого получится. А шнурки на чужих ногах может найти каждый. Я и сам бы догадался, подумавши…
– Месяц-другой, – в тон ему проговорил Мирон.
Виктор взглянул на товарища и рассмеялся.
Лопнувший шнурок связали, скрутили с целым. Но снова беда: узелок мешал приспособлению двигаться!
Друзья обмотали шнурки тоненькими корешками. От этого веревка стала толще, узелок спрятался, а мощность «машины» повысилась и несколько раз.
Снова взялись за лук. Теперь вертел Мирон, а Виктор сверху нажимал на палку. И когда уже казалось, чти вот вот появится дымок, палка вдруг соскользнула, и вся машина развалилась…
Мирон не выдержал:
– На какой участок тебя ни поставь, обязательно будет авария!
– Да разве я нарочно? – покорно оправдывался Виктор.
Мирон понимал, что друг не виноват, и больше не стал упрекать его. Снова запустили «машину». Минута, вторая, десятая… И вдруг показался дымок!
– Ур-ра! Давай, давай еще! – ликовали хлопцы. Дымок быстро увеличивался, почернели опилки и… блеснула искра!
– Пододвинь трут! Дуй, дуй сильнее!
Прошло еще несколько минут, и друзья блаженствовали возле огня. На лицах светилось такое счастье, какого не знали еще ни разу в жизни. Сгущался вечерный сумрак, и от этого у костра было еще уютнее.
– Не зря первобытные люди поклонялись огню, – рассуждал Мирон. – Не зря и религии ведут начало от него. Мне самому хочется молиться на наш костер. Все мы так привыкли к огню, так легко добываем его, что кажется, будто так было всегда и иначе быть не может. Только в нашем положении можно полиостью ощутить, что значит огонь, и представить себе, как жили люди без него.
Виктор сидел неподвижно, не сводя глаз с костра. Оба даже о еде забыли, так им было хорошо в эти минуты. Наконец Виктор вскочил и крикнул:
– Зачем же я сырое мясо ел? Ты отвертелся, а я зря мучился. Нет, брат, так не пойдет: ты тоже должен попробовать!
Он схватил зайца и начал тыкать им в лицо приятелю. Завязалась веселая потасовка.
– Подожди! – крикнул Мирон, запыхавшись. – Ты ведь и так передо мной в выигрыше: тебе сырая зайчатина не повредила, и можешь теперь хвалиться, что пережил все на свете, даже сырое мясо ел.
– А что ты думаешь? И правда, – согласился Виктор, – Давай готовить ужин.
Но оказалось, что это ни такое простое дело: ножа ведь нет! А без него к зайцу не подступишься.
– Вот так задача! – смутился Виктор. – Хоть ты его целиком в огне клади.
Он поворачивал зайца и так и этак, но ничего дельного придумать не мог.
– Выходит, нужно снова зубы в ход пускать, – сказал он наконец. – Но на этот раз придется тебе.
– Погоди-ка, – отмахнулся Мирон. – Надо сообразить. Может, какой-нибудь острый камень найдется? Я поищу…
Было уже темно, и он начал ощупывать землю вокруг себя.
– Теперь и я могу тебе лекцию прочитать, – важно сказал Виктор, – Острого камня тут не найдешь, ведь все камни занесены сюда ледниками и талой водой с далекого севера. По дороге они или перетерлись в песок, или отшлифовались в круглую гальку. Даже сравнительно крупных камней здесь нет: они остались там, севернее, например, на Полотчине.
– Знаю я все это, – отозвался Мирон, продолжая копаться в песке. – Но не может быть, чтобы не нашлось ни одного камня, хотя бы и небольшого. Если круглый – не беда: можно расколоть.
Виктор смутился: как это он сам не догадался, что камень можно расколоть! И тоже принялся искать.
Долго пришлось им ползать, пока, наконец, не нашли небольшой, гладкий, несколько сплющенный камень. По когда попытались разбить его, оказалось, что это нелегкое дело: другого камня у них не было.
– Вот тебе и на! – озадаченно произнес Мирон. – Надо, значит, искать еще один.
Но надежды на удачу почти не было. Виктор не преминул подколоть друга:
– Не выкрутишься, брат, – грызи зайца сырым!
– А вот посмотрим! – упрямо ответил Мирон, отстегнул ремень и взялся за железную пряжку. – Эта штука выручит. Особенно, если ее заострить.
– Ох, и хитрый же ты, черт! – с восхищением вырвалось у Виктора.
Мирон принялся затачивать пряжку, но она лишь скользила по гладкой поверхности камня.
Тогда Виктор побежал к болоту и принес товарищу пригоршню влажного песку.
– Вот тебе рационализация! – сказал он.
«Рационализация» несколько помогла. Хоть наострить пряжку, как нож, не удалось, но канты с нее Мирон все же снял. Однако новая беда: гладкий, закругленный край пряжки лишь скользил по шкуре зайца, не оставляя следа.
– Опять не то! – с досадой крикнул Виктор.
– А мы сделаем, чтобы было «то», – спокойно ответил Мирон.
– Каким же образом?
– Постучим по камню, и получатся насечки. По принципу пилы.
– По принципу пилы-ы! – с шутливым уважением повторил Виктор. – О, это я понимаю.
Пряжка начала царапать шкуру, оставляя какой-то след. Но тут обнаружился новый дефект: «лезвие» оказалось слишком коротким, им нельзя было ни пилить, ни резать, а угол пряжки все еще был слишком тупым. Пришлось острить угол.
Одним словом, приходилось снова и снова улучшать нож. Наконец Виктор сказал:
– Надо было сразу все это сделать. А то целый час понемножку выдумываем.
– Видно, без практики не очень выдумаешь, – ответил Мирон. – Считаю, мы за этот час прошли путь, какой первобытный человек проходил за годы, столетия…
– …тысячелетия! – шутливо подсказал Виктор.
– И тысячелетия! – серьезно согласился Мирон. Первобытный человек так же, как ты, ел сырого зайца. А сколько времени прошло, пока он добыл огонь? Первобытный человек не имел никаких инструментов, как и мы, A сколько времени прошло, пока он додумался использовать камень? И сколько времени прошло от камня до железа?
– Подожди, подожди, – перебил Виктор. – Тут уж ты неправильно рассуждаешь: железо ты не выдумал, а готовое взял.
– Ну, хорошо, – согласился Мирон. – Но обработку и использование его первобытный человек придумал, очевидно, не за год и не за два. Вот вместе и наберутся не только тысячи лет, а даже сотни тысяч. А у нас с тобой и дня не прошло.
– Нечего задаваться, – пренебрежительно махнул рукою Виктор. – Это открытие – не твоя заслуга, а всех людей, что жили на земле до нас с тобой, в том числе и первобытных. Твоего тут и на грош нет. А если б до нас с тобой никого не было, мы тоже затратили бы на все это миллионы лет.
Разговор этот был полезен тем, что на некоторое время отвлек мысли друзей от голода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Когда наступил вечер, приятели стояли возле того самого дерева, под которым нашли пристанище.
– Ну, что ты скажешь на все это? – обратился Виктор к Мирону.
– Скажу, что у нас положение в тысячу раз лучшее, чем у тех, кто попал на пустынный и безлюдный остров среди океана. А мы не раз завидовали им, читая об этом в книгах.
– Спасибо тебе на добром слове.
– А разве не правда? Нам придется просидеть здесь неделю или две, пока спадет вода. А у тех и такой надежды не было.
– Ничего себе – неделю или две. Как же мы проживем это время не евши?
– Н-ну, это будет зависеть от нас самих.
– Может, кто-нибудь случайно заедет сюда?
– Лучше на это не надеяться. С каждым днем озеро будет отодвигаться все дальше от нас, а на его месте останется болото, через которое никто не полезет.
– Чего доброго за это время ноги протянем от голода. Я и сейчас едва стою на ногах.
– Ну, если придется умирать от голода, можно не только сырого зайца, но и сову съесть. От мяса, хоть и сырого, люди не умирают.
Спокойные рассуждения Мирона несколько успокоили Виктора. Теперь хоть они знают, что их ожидает и что они должны делать.
– Вот твое желание и сбылось, – усмехнулся Мирон. – Можешь теперь и огонь добывать, и жить здесь, как дикарь.
– Это верно, – почесал Виктор затылок, – но на деле получается совсем не так увлекательно, как казалось раньше.
Солнце опускалось за лес. Последние лучи его скользнули по водному простору, а затем направились вверх. Загорелись вершины деревьев, словно солнце освещало их теперь больше, чем днем. Заиграли на небе разноцветные облачка, которых, казалось, до этого вовсе и не было. От воды пахнуло холодком. Тишина была полная.
Чувство одиночества охватило хлопцев. Зачем они забрались сюда, так далеко от людей, от своих близких? Что им тут делать? А когда и как выберутся – неизвестно. Значит, не зря смеялись товарищи, узнав об их намерении. Такие мысли упрямо лезли в голову и Виктору и Мирону, но гордость не позволяла признаться в этом не только товарищу, но и самому себе. Голод, приглушенный только водой, с каждой минутой мучил все больше. По мере того как опускалось солнце, усиливался и холод.
– Давай делать берлогу! – крикнул Виктор, встряхнув плечами и этим словно отгоняя от себя и холод, и голод, и грустные мысли.
В песчаную яму, где провели прошлую ночь, они стащили все сухое, что смогли найти вокруг, а вдобавок наломали еловых лапок. Получилась берлога, от которой не отказался бы и медведь.
Хлопцы залезли в нее, некоторое время прилаживались и вертелись, как наседка в гнезде, потом затихли. Несмотря на усталость, долго не могли заснуть. Положение, в котором они так нечаянно оказались, было не из приятных. Успеют ли они вернуться в техникум до начала занятий? Как прожить эти дни? Сколько тревоги будет дома, если они задержатся!… Одним словом, было о чем подумать.
IV
Вот тебе и нехитрая наука! – Пришлось попробовать сырого зайца. – Динамо-машина. – Огонь! – Обида Виктора. – Научная дискуссия.
– Только сначала трудно, – говорил утром Мирон, – а вот вторая ночь была совсем не плохой. Может, и к голоду сумеем привыкнуть. Я, например, сейчас не чувствую его.
Не чувствовал голода пока и Виктор, только во рту было неприятно.
Встал вопрос, что делать в первую очередь: дом ли строить, или огонь добывать? Спорить не пришлось – единогласно решили, что огонь важнее. Но как приступить к этому делу?
– Надо как-то тереть и вертеть сухие щепки, – сказал Виктор. – Но вот как – ты не знаешь?
– Наука нехитрая, – ответил Мирон.
Взяли два сухих куска дерева и начали тереть один о другой. Терли долго, терпеливо, сменяя друг друга. Деревяшки так нагрелись, что нельзя было притронуться, но от них даже дымком не пахло, не говоря уже об огне.
– Подожди! – крикнул Виктор. – Надо же подготовить трут и что-нибудь сухое. Дерево само не загорится.
– Знаю я, – ответил Мирон, – но пока труту не от чего загораться. Деревяшки только нагреваются – и все. И как это сделать, чтобы они загорелись? Неужели не помнишь? Ты, наверно, не раз читал об этом.
– А ты не читал?
– Читал, да не обратил внимания на подробности. Пишут, что крутят как-то, а как – не интересовался.
– Эх, если б знать, что пригодится! – вздохнул Виктор.
– Не умеем мы внимательно читать книги, – огорченно сказал Мирон. – Сколько раз читал, а как это делается – не запомнил.
– А может, лучше высечь огонь кремнем? – предложил Виктор.
– Лучше, конечно, но где ты кремень возьмешь?
Действительно, поди найди кремень среди болота!
Мысль, что огонь добыть не удастся, совсем расстроила друзей. На мгновение оба почувствовали, что им ничего не хочется делать, ничто их не интересует и что даже солнце, кажется, перестало греть. Но спустя минуту Виктор решительно сказал:
– Подготовь что-либо сухое на растопку, а я тереть буду… хоть целый день. Главное – не останавливаться.
Сжав зубы, он снова принялся тереть – сильно, упрямо, долго. Капли пота падали на куски дерева и почти шипели, но дыма все не было. Наконец оба куска дерева раскрошились в руках. Виктор злобно отшвырнул их и начал вытирать лоб.
– Может, и загорелось бы, если б дерево было потверже, – нерешительно произнес Мирон. Виктор только рукой махнул:
– Где там! Если б так, уже была бы хоть маленькая искра или дымок. А тут только нагрелось – и все.
– Но в книгах пишут…
– Пусть бы сам попробовал тот, кто пишет! – перебил Виктор и тяжело вздохнул.
Он стоял, опустив руки, будто только что вылез из воды. Мирон никогда не видел приятеля таким, как сейчас: это был не жизнерадостный юноша, а взрослый мужчина с суровым лицом и глубокими складками на лбу. Виктор что-то обдумывал. Затем твердыми шагами подошел к зайцу, поднял его и начал рассматривать, раздвигая в некоторых местах шерсть.
– Что ты собираешься делать? – с невольным страхом спросил Мирон, догадываясь, в чем дело.
– То, что сделал бы на нашем месте каждый разумный человек, – спокойно ответил Виктор и, набравшись духу, словно собирался броситься в прорубь, запустил зубы зайцу в спину…
Нужно отметить, что в данном случае «геройство» Виктора было не в том, чтобы отважиться попробовать сырого мяса, а в том, что он одними зубами, сквозь шерсть и кожу, добрался до этого мяса. Что там ни говори, операция и нелегкая, и далеко не приятная.
– Ну, как? – затаив дыхание, спросил Мирон, когда Виктор, наконец, откусил и проглотил кусок мяса.
– Попробуй, – ответил тот и протянул ему зайца. Мирон нерешительно взял, повертел его, нацелился было укусить, но снова опустил.
– Нет, – прошептал он, – не могу. Пока не умираю – подожду.
Виктор усмехнулся:
– Не скажу, чтобы было очень вкусно. Со вторым куском я тоже подожду. Думаю, пока и первый кое-что даст для организма. Но все же считаю, что лучше съесть сырого мяса, чем умирать. Ну, смелее!
– Подожди немного, успею, – сказал Мирон и опустил зайца на землю.
– Не очень успеешь, – серьезно сказал Виктор. – Если долго будешь ждать, мясо испортится.
– Хоть немножко подождем, – отказался Мирон, – а пока попытаемся еще одним способом добыть огонь. Я там видел отличную палку.
Он принес сухую гладкую ольховую палку и подал Виктору.
– Постарайся заострить ее, а я поищу еще чего-нибудь.
Виктор, не долго думая, пустил в ход свои зубы.
– Что ты делаешь? – крикнул Мирон и выхватил палку из его рук. – Ты же намочишь ее! Надо как-то иначе.
Виктор попытался заострить палку о дерево, потом всунул конец в щель в древесном стволе и начал крутить. Мирон пошел в лес.
Несколько минут спустя послышался его голос:
– Виктор! Сюда! Скорее!
Виктор помчался на зов. Мирон стоял возле срезанного пня и держал в руках несколько широких щепок.
– Ты что, не мог без меня принести их? – сердито сказал Виктор.
– Ни в том дело. Гляди, вон несколько срезанных пней.
– Ну и что?
– Значит, тут люди бывают. Значит, мы не на необитаемом острове. Значит, и выход должен быть.
– Это, брат, невеликая радость. Пожалуй, деревья здесь рубили еще зимой. А сидеть на острове до зимы…
– Не просидишь, – хмуро согласился Мирон и искоса бросил взгляд на зайца.
Начали готовить новое приспособление.
– В дощечке нужно выковырять ямку, – объяснил Мирон. – Вставим в нее острый конец палки, вот так, я ее буду прижимать сверху, а ты крути из стороны в сторону.
Легко сказать – «выковырять ямку». А когда дошло до дела, это «ковыряние» оказалось очень нелегким и медленным. Сколько щепок переломали! И главное – пришлось следить, чтобы щепки были совсем сухие, иначе в ямке стало бы влажно.
Наконец закончили подготовку.
Виктор зажал палку в ладонях и начал вертеть. Но «машина» останавливалась ежеминутно: то руки соскользнут, то Мирон слишком нажмет. У Виктора заболели ладони.
– Даже не нагревается, – раздосадованно сказал он. – И как это дикари справляются с такой работой? Мы вот дикарями их называем, а сами глупее любого из них. Нужна специальная машина, чтобы палку вертеть.
Мирон стоял, опустив голову, и напряженно думал. И вдруг даже подпрыгнул:
– Вспомнил! Вспомнил! Надо сделать лук, накрутить на палку тетиву и пилить, как смычком по скрипке. Я на рисунках видел такое в одной книге.
– Подожди скакать, как козленок, – недоверчиво сказал Виктор. – Мы ведь уже действовали по книге.
– Так, да не так, – уверенно отозвался Мирон.
Найти и отломать нужную ветку не составило особого труда. Но какую тетиву натянуть? Огляделись вокруг, осмотрели сами себя.
– Давай шнурок от ботинок! – нашелся Мирон.
Приспособили шнурок. Подготовили трут, маленькие стружки. Начали двигать луком. Дело пошло иначе. Даже Виктор воспылал надеждой.
– Вот так динамо-машина! – засмеялся он. Палка быстро вертелась, ямка в доске заметно углублялась.
– Полный ход! Без остановок! – командовал Мирон.
Виктор и без того старался вовсю. Но вдруг лук как дернется, как прыгнет в сторону!… Едва Виктору глаз не выбило: лопнул шнурок.
– Опять несчастье! – воскликнул он. – Почему ты два шнурка не скрутил вместе?
– А ты почему раньше не сказал?
– Все я да я. А у тебя для чего голова на плечах?
– Так ведь этот способ и шнурки не ты, а я придумал!
Виктор понял, что дал маху, но отступать не собирался. Готовя шнурки, он продолжал ворчать, – лишь бы за ним осталось последнее слово.
– Рано пока хвалиться новым способом. Еще неизвестно, что из этого получится. А шнурки на чужих ногах может найти каждый. Я и сам бы догадался, подумавши…
– Месяц-другой, – в тон ему проговорил Мирон.
Виктор взглянул на товарища и рассмеялся.
Лопнувший шнурок связали, скрутили с целым. Но снова беда: узелок мешал приспособлению двигаться!
Друзья обмотали шнурки тоненькими корешками. От этого веревка стала толще, узелок спрятался, а мощность «машины» повысилась и несколько раз.
Снова взялись за лук. Теперь вертел Мирон, а Виктор сверху нажимал на палку. И когда уже казалось, чти вот вот появится дымок, палка вдруг соскользнула, и вся машина развалилась…
Мирон не выдержал:
– На какой участок тебя ни поставь, обязательно будет авария!
– Да разве я нарочно? – покорно оправдывался Виктор.
Мирон понимал, что друг не виноват, и больше не стал упрекать его. Снова запустили «машину». Минута, вторая, десятая… И вдруг показался дымок!
– Ур-ра! Давай, давай еще! – ликовали хлопцы. Дымок быстро увеличивался, почернели опилки и… блеснула искра!
– Пододвинь трут! Дуй, дуй сильнее!
Прошло еще несколько минут, и друзья блаженствовали возле огня. На лицах светилось такое счастье, какого не знали еще ни разу в жизни. Сгущался вечерный сумрак, и от этого у костра было еще уютнее.
– Не зря первобытные люди поклонялись огню, – рассуждал Мирон. – Не зря и религии ведут начало от него. Мне самому хочется молиться на наш костер. Все мы так привыкли к огню, так легко добываем его, что кажется, будто так было всегда и иначе быть не может. Только в нашем положении можно полиостью ощутить, что значит огонь, и представить себе, как жили люди без него.
Виктор сидел неподвижно, не сводя глаз с костра. Оба даже о еде забыли, так им было хорошо в эти минуты. Наконец Виктор вскочил и крикнул:
– Зачем же я сырое мясо ел? Ты отвертелся, а я зря мучился. Нет, брат, так не пойдет: ты тоже должен попробовать!
Он схватил зайца и начал тыкать им в лицо приятелю. Завязалась веселая потасовка.
– Подожди! – крикнул Мирон, запыхавшись. – Ты ведь и так передо мной в выигрыше: тебе сырая зайчатина не повредила, и можешь теперь хвалиться, что пережил все на свете, даже сырое мясо ел.
– А что ты думаешь? И правда, – согласился Виктор, – Давай готовить ужин.
Но оказалось, что это ни такое простое дело: ножа ведь нет! А без него к зайцу не подступишься.
– Вот так задача! – смутился Виктор. – Хоть ты его целиком в огне клади.
Он поворачивал зайца и так и этак, но ничего дельного придумать не мог.
– Выходит, нужно снова зубы в ход пускать, – сказал он наконец. – Но на этот раз придется тебе.
– Погоди-ка, – отмахнулся Мирон. – Надо сообразить. Может, какой-нибудь острый камень найдется? Я поищу…
Было уже темно, и он начал ощупывать землю вокруг себя.
– Теперь и я могу тебе лекцию прочитать, – важно сказал Виктор, – Острого камня тут не найдешь, ведь все камни занесены сюда ледниками и талой водой с далекого севера. По дороге они или перетерлись в песок, или отшлифовались в круглую гальку. Даже сравнительно крупных камней здесь нет: они остались там, севернее, например, на Полотчине.
– Знаю я все это, – отозвался Мирон, продолжая копаться в песке. – Но не может быть, чтобы не нашлось ни одного камня, хотя бы и небольшого. Если круглый – не беда: можно расколоть.
Виктор смутился: как это он сам не догадался, что камень можно расколоть! И тоже принялся искать.
Долго пришлось им ползать, пока, наконец, не нашли небольшой, гладкий, несколько сплющенный камень. По когда попытались разбить его, оказалось, что это нелегкое дело: другого камня у них не было.
– Вот тебе и на! – озадаченно произнес Мирон. – Надо, значит, искать еще один.
Но надежды на удачу почти не было. Виктор не преминул подколоть друга:
– Не выкрутишься, брат, – грызи зайца сырым!
– А вот посмотрим! – упрямо ответил Мирон, отстегнул ремень и взялся за железную пряжку. – Эта штука выручит. Особенно, если ее заострить.
– Ох, и хитрый же ты, черт! – с восхищением вырвалось у Виктора.
Мирон принялся затачивать пряжку, но она лишь скользила по гладкой поверхности камня.
Тогда Виктор побежал к болоту и принес товарищу пригоршню влажного песку.
– Вот тебе рационализация! – сказал он.
«Рационализация» несколько помогла. Хоть наострить пряжку, как нож, не удалось, но канты с нее Мирон все же снял. Однако новая беда: гладкий, закругленный край пряжки лишь скользил по шкуре зайца, не оставляя следа.
– Опять не то! – с досадой крикнул Виктор.
– А мы сделаем, чтобы было «то», – спокойно ответил Мирон.
– Каким же образом?
– Постучим по камню, и получатся насечки. По принципу пилы.
– По принципу пилы-ы! – с шутливым уважением повторил Виктор. – О, это я понимаю.
Пряжка начала царапать шкуру, оставляя какой-то след. Но тут обнаружился новый дефект: «лезвие» оказалось слишком коротким, им нельзя было ни пилить, ни резать, а угол пряжки все еще был слишком тупым. Пришлось острить угол.
Одним словом, приходилось снова и снова улучшать нож. Наконец Виктор сказал:
– Надо было сразу все это сделать. А то целый час понемножку выдумываем.
– Видно, без практики не очень выдумаешь, – ответил Мирон. – Считаю, мы за этот час прошли путь, какой первобытный человек проходил за годы, столетия…
– …тысячелетия! – шутливо подсказал Виктор.
– И тысячелетия! – серьезно согласился Мирон. Первобытный человек так же, как ты, ел сырого зайца. А сколько времени прошло, пока он добыл огонь? Первобытный человек не имел никаких инструментов, как и мы, A сколько времени прошло, пока он додумался использовать камень? И сколько времени прошло от камня до железа?
– Подожди, подожди, – перебил Виктор. – Тут уж ты неправильно рассуждаешь: железо ты не выдумал, а готовое взял.
– Ну, хорошо, – согласился Мирон. – Но обработку и использование его первобытный человек придумал, очевидно, не за год и не за два. Вот вместе и наберутся не только тысячи лет, а даже сотни тысяч. А у нас с тобой и дня не прошло.
– Нечего задаваться, – пренебрежительно махнул рукою Виктор. – Это открытие – не твоя заслуга, а всех людей, что жили на земле до нас с тобой, в том числе и первобытных. Твоего тут и на грош нет. А если б до нас с тобой никого не было, мы тоже затратили бы на все это миллионы лет.
Разговор этот был полезен тем, что на некоторое время отвлек мысли друзей от голода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15