– Хуже всего, что огонь нельзя разводить, – говорил Мирон. – Они вернутся, увидят, – костер кто-то поправлял, и сразу догадаются, что мы тут. А огонь тем временем может погаснуть.
– Подсунем толстые сучья под пепел. Может, не обратят внимания, – предложил Виктор.
– А если заметят? – обеспокоился Мирон. – От этого может зависеть наша жизнь.
– Не опасно ли трогать наши запасы? – вспомнил Виктор. – Тоже могут заметить.
– И это правда, – задумался Мирон. – Вот дурацкое положение: смотреть на свою собственную еду, голодать – и не сметь дотронуться до нее!
Все это могло показаться даже смешным, если бы не было так опасно.
Не сиделось на месте. Все время посматривали в ту сторону, откуда доносились крики и выстрелы. Наконец Виктор не выдержал.
– Нет! Не могу! Идем, спрячемся поблизости.
Отошли в болото, в заросли, и там засели. Отсюда были видны и стоянка, и дорога, по которой могли прийти враги. А вот они и показались. Подошли к шалашу и уселись возле костра.
– Чтобы окончательно увериться, надо подождать до вечера, – сказал молодой. – Если они живы, то должны явиться ночевать.
– Но в таком случае мы сегодня не сможем вернуться назад, – заметил чёрный.
– Ну и что ж? Переночуем. Вот и шалаш есть. Даже барсучья шкура в нем. А вон и половина зайца, и рыба висит. Заяц, видно, еще свежий. Значит, вчера они тут были. Если погибли, так только сегодня.
Бандиты подбросили в огонь дров. Черный вынул из мешка хлеб, сало, соль.
Увидели все это хлопцы, и у них даже слюнки потекли.
– Может, попробуем зайца? – сказал молодой.
– Не стоит возиться…
– Ну, так я небольшой кусок себе испеку. Подошел, взял зайца и сказал:
– Какой истерзанный… Видно, у них и ножа нет.
– А ведь как-то держались, чертовы дети! – буркнул черный. – И как они зайца поймать сумели?
– Наверно, их обучают разным таким штукам, – сказал молодой, отрезая ножом тонкий ломтик мяса.
С минуту помолчали, глядя, как печется мясо.
Приближался вечер. Теплом и покоем веяло от деревьев, молчаливо обступивших шалаш. Видно, это настроение невольно охватило младшего.
– Может, плюнуть на всю эту затею, пойти домой, пока не поздно? – предложил он. Черный сурово взглянул на него.
– Через две недели нам понадобится это место. Потеряем его – самим придется рисковать жизнью. Неужели из-за этих щенят ты согласен пострадать?
– Да я говорю только потому, что уверен в их смерти. Иначе почему не приходят так долго?
– Чтобы быть твердо уверенным, нужно переждать ночь, – сурово сказал черный.
Молодой вынул мясо, почистил его, посолил и со вкусом стал есть.
– Совсем неплохо, – сказал он, – советую попробовать.
– Не хочу этого добра, – махнул рукой старший бандит.
Хлопцы едва не плакали, глядя, с каким аппетитом ест враг с трудом добытое ими мясо. Да еще с хлебом, с солью! Хоть бы чуточку хлеба и соли отведать!
– Давай спать, – предложил старший. – Если придут, не обидятся. Они и надеяться не смели увидеть тут людей, которые могут их вывести.
Виктор сжал кулаки, заскрипел зубами и едва не заревел от бессильной ярости.
Старый влез в будку, положил под себя ружье и разлегся на шкуре.
– Посмотри, там они черепаху поставили под березовый сок, – сказал он. – Пить хочется. Молодой пошел, взял черепаху, напился и понес своему товарищу.
– Славная вещь, дай им бог здоровья, – засмеялся тот.
Потом и второй влез в шалаш. О чем-то еще поговорили там, но хлопцы не могли разобрать слов.
Наступила тишина. Только какая-то вечерняя птица изредка нарушала покой.
Пришла ночь. Ребята сидели в своей засаде, как окаменевшие. Им казалось, что в этой тишине слышно не только каждое их движение, но и дыхание, даже стук сердец. Долго не отваживались они пошевелиться. Нот уже и храп послышался из будки, а они все еще боялись вылезать. От холода и сырости пробирала дрожь.
– Ну, давай, – прошептал Виктор.
Пошевелились – и сейчас же хрустнул прошлогодний сухой камыш. Замерли, затаили дыхание, прислушались – ничего. Полезли дальше.
И тут произошло самой жуткое: Мирон запутался ногами в лозняке и… брякнулся на землю.
В будке сразу зашевелились, и оттуда высунулась голова черного бандита с ружьем в руках. Он посмотрел во все стороны, прислушался, подождал несколько минут и опять спрятался.
– Что там? Может, они? – послышался сонный голос молодого.
– Нет. Видно, зверь какой-то…
Хлопцы припали к земле в самых необычных позах. Мирон уткнулся лицом в грязь, задрав ногу. Виктор сначала сидел на корточках, потом повалился на бок и оперся одною рукой о землю. Пришлось еще долго ждать, пока смогли двинуться дальше. Наконец поползли.
Едва отошли, как Виктор с кулаками накинулся на Мирона.
– Ах ты, медведь косолапый! – шипел он. – Из-за тебя чуть не погибли!
– Ну-ну, – виновато ответил Мирон. – Ничего плохого не случилось. Не могло же им прийти в голову, что это мы.
– Ну, а если б посчитали тебя за зверя и всадили пулю, лучше было бы?
– Да брось ты! Давай-ка обсудим, что делать дальше.
Виктору хотелось подкрасться к врагам и утащить ружье, но Мирон удержал его.
– Во-первых, – говорил он, – ружье вытащить из-под него нельзя. Видишь, как он чутко спит? Во-вторых, даже если б и удалось, сможем ли мы с ними справиться? У младшего, а пожалуй, и у старшего, – револьверы: не пойдет бандит на такое дело без револьвера. А если так, то и совсем плохо.
Мысль о револьвере не приходила Виктору в голову и очень расстроила его.
– Нам бы только убить старого черта во сне, а со вторым справимся, – пытался он возражать.
– Это-то верно, – не сдавался Мирон, – но как ты его убьешь, если из будки одни ноги торчат? А вдруг только раним, а они нас из револьверов – раз-два, и готово?
– Никак, ты боишься? – с вызовом сказал Виктор.
– Что? – обиделся Мирон. – Ты лучше сам хорошенько подумай и скажи: прав я или нет? Если ты считаешь, что прав, я готов идти на риск.
– Знать бы, что револьверов у них нет, – нерешительно сказал Виктор.
– Повторяю: они шли специально, чтобы погубить нас. Неужели не взяли с собой оружие?
Виктор вынужден был согласиться с этим доводом.
– Пойдем ближе, посмотрим.
Подкрались, послушались, заглянули внутрь. В темноте ничего не было видно, только ноги высовывались из будки. Виктор окончательно убедился, что нападать нельзя.
– Какая досада, – прошептал он, когда отошли. – Враг спит рядом, а мы ничего не можем сделать!
– Пока хорошо и то, что сами спаслись. В лицо мы их всегда узнаем и обязательно поймаем с помощью тех, кому полагается…
Эта мысль успокоила Виктора.
– В таком случае пойдем и мы спать куда-нибудь подальше, – сказал он.
Они отошли с километр и прикорнули под деревом. А когда на рассвете опять подкрались к шалашу, бандитов уже не было. Не было и барсучьей шкуры.
– Зато посмотри, что они нам оставили! – сказал Мирон.
На земле лежали бумажка с солью и несколько недоеденных кусков хлеба. В одно мгновение хлеб был уничтожен. Виктор взял в рот щепотку соли.
– Ай, какая вкусная, сладкая! – причмокнул он. – Вкуснее любых конфет!
Попробовал и Мирон. Но когда Виктор потянулся к соли еще раз, Мирон отвел его руку.
– Так ты все съешь, – сказал он. – Нет, брат, потерпи. Теперь я не жалею, что они отрезали себе кусок нашей зайчатины. Я бы и добровольно согласился на такой товарообмен.
Вдруг Виктор вскрикнул и хлопнул себя ладонью по лбу:
– Как же мы не догадались проследить, какой дорогой они выходят с острова?
– Вот это действительно глупость с нашей стороны! – согласился Мирон. – И как мы могли забыть? Опасность и соль совсем затемнили наш разум.
– Пойдем хоть теперь, – сорвался Виктор.
– Стой! Подожди! – задержал его Мирон. – Не забывай, что опасность не миновала. Может, они все еще в лесу бродят. Попадем им на глаза, и – пиши пропало. Нужно красться осторожно, прятаться за каждым кустом и деревом.
Хотя и мало было надежды догнать бандитов, двигаясь таким образом, все же друзья пошли. Долго пробирались они по лесу, но врагов так и не увидали. Когда же уверились, что бандитов на острове нет, стали искать хотя бы следы их возле болота. Для этого надо было опять пройти вдоль всего берега. А тут начали собираться тучи, послышались отдаленные раскаты грома: приближалась гроза. Пришлось бежать в лагерь – спасать огонь. Гроза разразилась сильная, с большим дождем.
– Теперь и следов не найти, – грустно сказал Мирон.
– Значит, придется ждать две недели. Они обещали прийти сюда по каким-то своим темный делам. Подготовимся и будем умнее, чем до сих пор.
XVI
Тяжелые времена. – Встреча со старым знакомым. – Медвежья болезнь. – Каменные орудия. – Коптильня.

Две недели ожидать смертельных врагов, чтобы с их помощью освободиться! И неизвестно, удается ли. Кто бы подумал, что можно попасть в такое дурацкое положение?
– Ну, как тебе нравятся наши приключения? – усмехнулся Мирон. – Так ли они приятны, как об этом пишут в книгах?
– Теперь, когда я поел мяса с солью и непосредственная опасность миновала, я чувствую себя неплохо, – ответил Виктор.
– А вообще?
– Вообще совсем не интересно. Охотно отказался бы от таких приключений, А ты?
– И я тоже, – вздохнул Мирон. – Если б еще весь этот риск и мучения вели к какой-либо цели, как на войне, например, или в научной экспедиции, тогда – ничего. А тут терпи и рискуй неизвестно чего ради. Прячься, словно зверь от охотника.
– Я просто понять не могу, – сердито сказал Виктор, – как можно опуститься до такого положения. Вот говорят: зверь, зверь… Да наши соседи-звери, по сравнению с этими гадами, – невинные дети! До сих пор они нас, даже безоружных, ни разу не обидели.
– Даже наоборот: мы сами обидели бедного мишку, – засмеялся Мирон.
Долго еще делились они впечатлениями минувших событий. Во всяком случае сидеть две недели сложа руки и ждать, что будет, друзья не имели никакого желания. Поэтому они решили взяться за дело планово: каждый день обследовать пусть небольшой участок берега, но уж обследовать до мельчайших подробностей. Нужно же найти путь, по которому ушли бандиты!
Но день спустя выяснилось, что на такое обследование не хватит времени. Заяц и рыба были съедены, новой пищи пока достать не удалось. Весь день приходилось ломать голову, как прожить. Грибов попадалось мало, еще не наступило их время. Соберут немного, придут домой, испекут, съедят – и опять голодные, опять надо идти. Да и какие это грибы: пока печешь, сморщаться так, что от них почти ничего не остается.
– Пусть бы еще с хлебом, тогда ничего, – вздыхали хлопцы.
Одно утешение – можно на гриб положить крупинку соли, «паек», как говорил Мирон.
Если бы друзьям удалось добраться до озера, они наверняка придумали бы какую-нибудь снасть, чтобы наловить рыбы. Но как ты к нему подступишься, если воды даже не видно за широкой полосой болота?
– Эх, вот бы еще один зайчишка заснул! – мечтал Виктор.
– Второго такого, пожалуй, придется ждать столько лет, сколько прошло с того времени, как твоя бабушка наткнулась на сонного зайца, – пошутил Мирон.
Зато вместо зайца друзья неожиданно столкнулись со знакомым медведем. Тот стоял возле большого старого дерева и, задрав голову, к чему-то присматривался. Медведь не заметил людей: они вышли на открытое место как раз с той стороны, где у него глаз был поврежден Викторовой булавой. Все же спрятались и принялись следить за ним.
Теперь они совсем не боялись. Медведь казался небольшим и несильным.
– Давай-ка я подкрадусь да трахну его по башке! – прошептал Виктор, сжимая в руках булаву.
– Смотри, как бы он тебя не трахнул, – ответил Мирон, хотя и ему схватка с медведем не казалась такой уж страшной.
А медведь все присматривался к дереву и нюхал воздух. Взглянули на дерево и наши друзья. Они увидели дупло, а возле него как будто мухи вьются.
– Пчелы! – догадался Виктор. – Так вот почему он присматривается! Спасибо ему за находку, а воспользуемся ею мы.
Начали подкрадываться к медведю. Тот оперся передними лапами о дерево, намереваясь взобраться на него. Он был так занят своим делом, что едва ли заметил бы врагов, будь у него здоровы даже оба глаза. Только собрался лезть, как вдруг – бац ему что-то по голове да как крикнет кто-то над ухом! Взревел мишка, шарахнулся в сторону, едва не сбив Мирона с ног, и исчез в лесу. Наверняка можно сказать, что он даже не видел, откуда свалилась беда, и потому так испугался, что… у него сразу заболел живот.
– Видишь, какое простое дело! – торжествующе сказал Виктор.
Мирон только плечами пожал.
– Пожалуй, только у нас так случается, – сказал он, – иначе люди совсем не боялись бы медведей. А чтобы достать мед, надо сначала выкурить пчел. Придется идти за огнем.
– Давай сперва поищем медведя. Может, он и другого глаза лишился. Попытаемся добить его дубинами.
– Ну, без глаз он не удрал бы так быстро.
Они пошли в ту сторону, куда убежал медведь. Его не трудно было найти по отчетливым следам внезапной болезни… Вскоре друзья услышали в густых кустах хруст, стоны, какую-то возню. Подкрались, глядят – корчится на земле медведь, словно в живот ему попала пуля. Бросились к зверю, и на голову ему посыпался град сокрушительных ударов. Двумя минутами позже все было кончено.
– Кажись, мы единственные на свете люди, которым без оружия удалось убить медведя, – тяжело дыша, сказал Мирон. – Такой случай стоит записать в книгу.
– Записан уже, – ответил Виктор. – В одной книге я читал о таком происшествии: однажды охотник заметил в овсе медведя. Тот лежал на оемле, пригнув к себе пучок овсяных колосьев, и спокойно лакомился ими. У охотника ружье было заряжено только дробью. Ею медведя не убьешь, но охотник хотел лишь испугать зверя, прогнать его и выстрелил прямо в воздух. Медведь испугался и «заболел» так же, как наш.
А на другой день его нашли в нескольких сотнях шагов от этого места. Подох с испугу. Эта болезнь помогла и нам справиться с мишкой.
Как бы там ни было, а перед хлопцами лежала туша настоящего медведя – добыча, которой гордился бы каждый охотник. Но как приступиться к ней?
Если столько мучений доставили зайцы и барсук, то что будет с медведем?
– Хоть ты плачь, глядя на богатую добычу! – вздохнул Мирон. – Надо обязательно достать камней.
– И немедленно! – подхватил Виктор.
Но Мирон сделал «математические подсчеты», по которым выходило, что работу и время им следует распланировать иначе, чем они думали. Камни искать, пожалуй, придется не один час, немало времени уйдет и на обработку их, а еще больше – на свежевание добычи, на переноску мяса в лагерь.
Надо будет еще и поесть.
– Одним словом, – окончил свои подсчеты Мирон, – сегодня всего этого сделать мы не успеем, не говоря о том, что костер без дров может потухнуть. Давай-ка потащим зверя в лагерь.
Через несколько минут хлопцы волокли медведя по лесу. Один держал его за правую переднюю лапу, другой за левую, и медведь ехал по земле на спине мордой вперед. Хоть и не большой был зверь, но для голодных, ослабевших друзей и это казалось основательным грузом.
– Сколько мы тут тащим ненужной тяжести, которую добрые люди бросили бы на месте! – жаловались они.
В этот день успели только набрать камней и начать «обработку» их. Лязг и грохот шли по лесу, словно кто-то мостил улицу. Вскоре друзья уже имели «ножи» и «топоры» каменного века. Но какие это были орудия! Смотрели на них и говорили:
– Первобытный человек засмеялся бы, увидев такое!
– И в музее, пожалуй, не найдешь.
– Но мы не виноваты, что нет кремня.
– Пожалуй, и из кремня мы не сделали бы лучших.
– А все ж удобнее, чем зубами!
На другой день с самого утра принялись за работу. Помогать-то каменные орудия помогали, но лишь в сочетании с сухим острым корнем и всякими другими приспособлениями. В результате получилось столько мяса, что не знали, куда его девать.
– Что делать? – чуть не в отчаянии говорил Мирон. – Без соли оно и трех дней не продержится.
– Значит, надо наесться про запас, – не то серьезно, не то в шутку предложил Виктор.
И действительно, они так наелись, что весь день не могли смотреть на мясо.
– Опять мы допустили ошибку! – сказал Мирон. – Нам следовало напоследок так наесться, когда мясо подходило бы к концу. Тогда даже хорошо было бы, что не хочется есть. А теперь свежее мясо зря портится.
– Давай закоптим его, – предложил Виктор.
– Верно! – обрадовался Мирон. – Хоть без соли все равно долго не продержится, но, пожалуй, дольше, чем так.
Соорудили из жердей козлы, из лыка скрутили веревки, подвесили окорока.
– Заодно подвесим и наши глиняные горшки, – сказал Мирон, – пожалуй, они уже подсохли.
Горшки лежали в ямке, выкопанной в песке под корнем дерева. В тени они подсохли достаточно хорошо: ни одной трещины не было. Приладили их над костром, но повыше, чтобы не лопнули от жара.
– Рискованное дело с этими черепками, – бормотал Мирон. – Треснут – и все пропало.
Стоянка приняла совсем обжитый вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15