но это же ведь родственники, они все похожи.
Так вот, вычислить объект я должен по ряду характерных особенностей поведения, свойственных скрывающемуся от правосудия абреку. Это Иванов так решил, еще на стадии подготовки к операции.
– И в чем, по-вашему, будут выражаться эти особенности? – Меня такой подход чрезвычайно возмутил. – Он будет ползти по улице, разодетый в цвета джихада, и на каждом углу маскироваться под окурок с шалой Анаша (местн.).
?
– Ну, ты же у нас ас, – невозмутимо пожал плечами Иванов. – Тебе виднее, какие особенности.
– О! – обрадовался Вася неожиданному словосочетанию. – Унасас! Наш веселый унасас Лечи вычислит на раз! Потому что этот Лечи – распоследний… Гхм… Ну, короче, вы поняли…
Вот так. Теперь, в общем, я лежу и пялюсь в бинокль. Особенности подмечаю.
За три дня в нашем секторе машин перекаталось – немерено. Но, что характерно, все в Грозный и обратно. По трассе Ставрополь – Кизляр, как я уже говорил, выдвигались лишь три транспорта. Иванов, опасаясь спугнуть нашего парня, перехват выставлять не стал. Но все три машины благополучно добрались до КПП и дали себя досмотреть. Не было там Лечи. А больше до той трассе никто «е ездил, ни отсюда ни сюда. По крайней мере, в светлое время суток. Так что, если Лечи мотается по ночам, торчать нам тут до цветения мушмулы.
Другой нюанс. Иванов непременно хочет взять этого славного парня живьем.
Это несколько осложняет ситуацию. Товарищ с таким боевым опытом, да еще в сопровождении парочки себе подобных, вряд яи раскроет объятия нам навстречу и с благостной улыбкой на челе отдаст свое оружие.
И последнее – для тех, кто с нами незнаком. Что это за имена, которые мелькали выше? Вышеперечисленные товарищи, как и ваш покорный слуга, входят в команду номер девять. Официально она эначится в штатном расписании как «оперативно-аналитическая группа неспецифического применения», и никто из нас, в том числе и командир – полковник Иванов, до сих пор не догадался, за что же нас так обозвали. А чем мы занимаемся в действительности, узнаете по ходу повествования…
***
К восьми утра туман начал потихоньку рассеиваться. С северо-востока налетали легкие порывы ветра, обещавшие вскоре утащить за Терек последние хлопья туманной взвеси и обеспечить нам с Васей сносные условия для наблюдения.
Но еще до того, как это случилось, в селе начались обычные перемещения сугубо бытового плана. Едва стали видны расплывающиеся силуэты усадеб, как будто кто дал команду: по улице разом поехали лошади с телегами, моторы там и здесь пробно заурчали, микрофон наш начал сообщать Васиным наушникам какие-то праздные сельхозбеседы та сектора наблюдения.
– Вот так скажут чего-нибудь важное, а мы и не поймем ни фига, – Вася вздохнул и задумчиво ощупал нагрудный карман с рацией. – А вечером может быть поздно… Может, сразу на рацию закоммутиро-вать? Пусть Серый с Лизой переводят потихоньку…
– А если у Лечи радиочастотный сканер? – На мой взгляд, предложение разведчика выглядело как обычное утренмее проявление хронического недосыпа, усугубленного свежей критикой в отношении его бессмертного творения. – Может, лучше язык иоучить?
– Щас, все бросил, пошел язык учить, – буркнул Вася. – Заодно ислам принял и обрезание сделал. По самый корень…
В половине девятого уже можно было рассмотреть здание комендатуры.
Комендатура располагается у пересечения трасс Ставрополь – Кизляр и Чер-вленная – Грозный и от нашего места лежания отстоит примерно на четыреста метров (Вася по карте мерил). То есть видимость вполне даже приличная, работать – одно удовольствие. Спасибо тем, кто там, наверху, отвечает за метеоусловия. Еще бы низкую облачность убрали, вообще было бы здорово. А то давит. Свинцовое небо, без единого просвета, висит над тобой и, того и гляди, рухнет на голову. Отсюда и соответствующее настроение.
Привычно отметили выезд ИРД Инженерно-разведывательный дозор. С утра такие ИРД проверяют основные транспортные напраоления в зоне ответственности, затем – доклад в центр, после чего следует разрешение на проводку колонн.
из комендатуры. Суеверный Вася перекрестил вслед товарищей по несчастью и сделал скорбное лицо. Товарищи – камикадзе.
Полуживой «бардак», трое саперов, кинолог с собакой, пол-отделения прикрытия – на пятикилометровый участок трассы, по которой ночью «духи» могут гулять целым батальоном и ставить где попало мины. Почему товарищи до сих пор работают за такие смешные деньги, никто не знает. Наверное, маньяки-энтузиасты, иначе не объяснить.
За ИРД увязался табельный расчет «Safeland» – бронированный тральщик и две белые «Нивы» с эмблемами этой организации на бортах.
– Ага! – нехорошо прищурился Вася. – Сейфы херовы. Шпионы, блин. И куда командование смотрит?
«Safeland» – тоже привычное дело, они уже неделю «чистят» правый берег, от моста вверх по течению. Вася прав: дело, конечно, привычное, но не совсем понятное. Тут у нас раньше «HALO-TRUST» «HALO-TRUST» – международная благотворительная некоммерческая организация, со штаб-квартирой в Лондоне, создана в Великобритании в конце 80-х. Ее основной задачей, согласно уставу, является оказание помощи в проведении работ по разминированию в странах, пострадавших от вооруженных конфликтов. Имеет филиалы в Анголе, Мозамбике, Камбодже, Афганистане и некоторых странах СНГ. Финансируется Министерством международного развития Великобритании, госдепом США, Евросоюзом, правительством Германии, а также частными лицами. Примечательно: патроном этой достойной организации была ныне покойная леди Диана.
работала, якобы все подряд разминировала и готовила специалистов из местных, для очистки территории от взрывных устройств. Дело вроде бы благое и во всех отношениях полезное, но… наши чекисты эту «хейло» неоднократно ловили за руку. А может, за ногу. Но ловили, это факт. Помимо основных протокольных обязанностей, эта организация проводила полномасштабную топографическую разведку территории Чечни с привязкой населенных пунктов к натовской системе координат. Замечу, что топо-съемка местности иностранцами – махровый шпионаж даже по стандартам всех натовских стран. Она необходима прежде всего военным, и с какой целью, ясно без комментариев. В Косово, кстати, «хейло» проводила такую же работу – до вторжения туда войск альянса.
А насчет персонала из местных вообще залепуха получилась. Этот «персонал», который англичане и подготовленные ими инструкторы обучали несколько кривобоко, в полном составе угодил в отряды НВФ Незаконные вооруженные формирования.
и занимался там отнюдь не разминированием. На учебном видеофильме, попавшем в ФСБ, один из таких инструкторов, Руслан Джабраилов, объясняет, как надо ставить противопехотные мины, готовить направленные взрывы, устраивать при помощи детонирующего шнура проходы в минных полях и так далее. Ни одного эпизода, связанного с разминированием, в этом фильме нет. Кстати, сам Джабраилов причастен к одному из недавних громких терактов в Грозном. Сейчас этот «мирный сапер» сидит по статье 205 УК РФ («Терроризм»). За три года своей деятельности в Чечне британцы обучили минно-взрыв-ному делу более 150 человек. Стоит заметить, что обучили весьма квалифицированно. Кроме того, они набирали группы наиболее продвинутых чеченов для отправки в Германию, где другая «благотворительная» организация – «Гербера» – готовила из них под Берлином спецов-саперов.
В общем, как и следовало ожидать, за такие развлечения эту английскую благотворительность от нас с треском выдворили. Удивительно еще, как терпели целых три года! Видимо, хорошо платили кому надо.
А теперь в Чечне мирно трудится другая организация под эгидой Евросоюза – вот эта самая «Safeland» (дословно – безопасная земля). Штаб в Грозном, отделения в нескольких крупных населенных пунктах республики. Эти пока ни в чем таком замечены не были, активно сотрудничают с властью, то, что не рванули на месте, сдают в комендатуры, а персонал из местных состоит на строгом учете в УФСБ. Но наш информированный полковник Иванов утверждает, что эти ребята поддерживают постоянную связь с грузинским и сухумским филиалами «HALO-TRUST», которыми руководит некий славный парень Мэтью Мидлмис. Этого парня полковник вроде бы даже знает лично и однозначно утверждает, что он… кадровый британский разведчик! Как вам это нравится?
Примерно через полчаса после убытия ИРД – в 9.25, начали проявляться те самые долгожданные особенности, на которые мы уже и надеяться перестали. Одну из усадеб, располагающихся в секторе наблюдения, покинула белая «Нива», доехала до юго-западной окраины и встала на перекрестке. Из «Нивы» вышел мальчуган досаперного возраста (лет тринадцать, мины ставить пока рановато, но стрелять уже можно) и принялся прилежно изучать окрестности, приложив ладонь к бровям.
Вася тут же запыхтел и толкнул меня в бок.
– Вижу, – сказал я. – Погоди радоваться, мало ли…
Мальчуган минут пять покрутил головой, затем сказал что-то в окно с приспущенным стеклом. Из «Нивы» вылез дед с биноклем и еще пару минут глазел по сторонам, поблескивая линзами. Мы на это время убрали свою оптику и замерли, стараясь не то что не шевелиться, а даже дышать пореже. Тутошние деды, даром что древние, но до того глазастые, что любую проблесковую активность и странности в привычном ландшафте вычисляют на раз. Раз! – вычислили. Два! – сообщили кому надо. И пропала засада. А зачастую и сами засадники. В общем, надо все время держать уши торчком и ни на секунду не расслабляться.
Стар и мал закончили наблюдать, «Нива» вернулась на исходную. Из этого же двора через пару минут вырулил серый «Ниссан Патрол», проскочил перекресток и уверенно взял курс на Николаевскую.
– А? – Вася достал из нагрудного кармана рацию и вопросительно посмотрел на меня.
– Случай, конечно, неординарный, – я добросовестно замялся, не торопясь выносить вердикт. – Лицо мы не видели… Это не позволяет утверждать с однозначной уверенностью… Но по остальным эвентуальным признакам…
– Короче, Склифосовский! – возмутился Вася. – Мы докладаем или где?
– Думаю – да, – кивнул я.
– Пятый – Первому!
– На приеме Первый, – живо ответил Иванов. – Есть?
– Есть! – возбужденно сверкнув глазенками, сообщил Вася в рацию. – «Ниссан Патрол», «мокрый асфальт», убыл с минуту назад. Номер грязный, не просекли.
– Спасибо, Пятый, – похвалил Иванов. – Не торчите там, навестите Третьего.
– Понял, до связи, – Вася сунул рацию в карман и принялся сворачивать плащ-накидку. – Собирайся, поехали к Петрушину…
Петрушин нам не обрадовался. Все у него сидели как надо, замаскированные так, что в метре пройдешь – не заметишь, а тут мы за полчаса до объявления объекта приперлись, на громоздком «УАЗе», который еще где-то надо прятать.
– Ехали бы вы к мосту, – буркнул Петрушин, выныривая при нашем появлении из посадок. – Мы тут и без вас как-нибудь…
Мы к мосту не поехали, профессиональная гордость не позволила. Загнали «УАЗ» в посадки, в ста метрах от позиции засады, но с другой стороны дороги, слегка прикрьши ветками и вышли на грунтовку, посмотреть, как стоит.
– Пойдет, – сказал Вася. – Если пешей разведки не будет, не заметят.
А пешей разведки точно не будет – наш объект должен быстренько проскочить на машине к броду и с ходу форсировать речку. Мы прибыли на позицию и устроились на левом фланге, рядом с Петруши-ным. Теперь оставалось только ждать появления объекта…
***
Томительное ожидание было ознаменовано небольшим происшествием, но не совсем у нас, а несколько южнее. Минут через пять после нашего приезда где-то в стороне Толстой-Юрта глуховато шлепнуло. Вот так: «Ту-дух!!!» Когда сидишь совсем в тумане, эха нет и бывает просто «Дух!!!» Как призыв некоей иррациональной субстанции. Таких неприятных звуков я за две войны наслушался вволю, комментарии излишни. Если бы сейчас видимость была получше, мы отсюда могли бы полюбоваться взметнувшимся над тем местом столбом черного дыма.
– Пи…дец саперам, – Вася Крюков вздрогнул и мелко перекрестился. – Напоролись.
– Зачем так мрачно? – Петрушин был настроен более оптимистично. – Просто нашли, снимать не стали, рванули на месте…
– И пи…дец саперам, – не сдавался Вася. – Чует сердце – это оно самое…
Вася у нас чувствительный как барометр. Интуиция развита просто до неприличия. Про таких говорят – спиной чует. В самом деле, эта его особенность неоднократно сослужила нам добрую службу. Но теперешний припадок пессимизма у своего соратника я объясняю мрачной погодой и напряженным трехсуточным ожиданием. Трое суток мы сидели спокойно, ничего поблизости не рвалось, а тут, перед самой операцией, – на тебе! Поневоле засомневаешься…
Минуты не прошло – опять шлепнуло, но значительно тише. Вася пожал плечами и тихо ругнулся.
Минут еще через семь происшествие повторилось: глухой шлепок взрыва и негромкая отдача сожранного влажным воздухом отзвука, не успевшего развиться в полноценное эхо. Опять там же, рядом с местом первого громкого подрыва.
– Ну вот, – удовлетворенно заметил Петрушин. – Я же говорю – сами рвут.
Понаставили за ночь, умельцы народные…
Серега достал было сканер, чтобы нащупать частоту комендатуры и послушать, что у них там творится в эфире. Но в этот момент в наших рациях прорезался жизнерадостный Иванов:
– Объект развернулся, убыл по первому маршруту. Вы как там?
– Мы готовы, – ответил Петрушин. – Вы следом?
– Мы следом, – подтвердил Иванов. – Но чуть погодя, чтобы глаза не мозолить. Тебе напомнить?
– Обижаете, – буркнул Петрушин. – Ни одна волосина не упадет!
– Да пусть упадет! Вы его хоть налысо побрейте – но чтоб живым, ты понял?
Давай, до связи…
Со стороны старого переезда послышался шум автомобильного двигателя.
– Как сидят, не заметили? – без особой надежды уточнил Петрушин.
– Стекла тонированные, – сказал Вася. – Никто не выходил. Извини, брат.
– Понял, спасибо. Значит, как обычно. Шум двигателя постепенно приближался. Вскоре из-за поворота в наши сектора неожиданно выехала белая «Нива».
– Не понял? – удивился Петрушин. – «Ниссан» вроде был?
– Это не они, – покачал головой Вася. – Это вообще левые какие-то…
«Нива» неспешно проехала мимо нас, перед бродом повернула налево и, прокатившись еще метров пятьдесят по вектору течения, встала у водной кромки.
Из машины вышли двое нохчей, облаченных в прорезиненные куртки с Капюшонами и «болотные» сапоги до паха. Негромко переговариваясь, они открыли багажник и стали вываливать наземь разнообразное барахло. Оружия при них не было. В бинокль можно было рассмотреть, что барахло из багажника тоже совсем не военного характера. Автомобильная камера, ножной насос, крупноячеистая капроновая сеть, составное удилище (судя по толщине, как минимум на барракуду), катушки с леской и плетеная корзина.
– Вот уроды, – пробормотал Вася. – Тут война, а они – на рыбалку…
– Некстати, – флегматично отметил Петрушин. – Костя – держи. Если вдруг что, действуй по обстановке.
– Понял, – я спрятал бинокль и навел на рыбаков прицел своего «ВАЛа». – Держу.
Следует заметить, для тех, кто совсем не в курсе, что рыбаков мне поручили вовсе не в качестве жеста особого доверия, а как самому ненужному человеку на заключительной фазе операции. Каждый член команды является специалистом в своей области. Кто-то мастерски говорит и запросто лезет без спроса в человечьи души, кто-то хорошо стреляет. В настоящий момент говорить и лезть уже не надо.
Поэтому я буду добросовестно контролировать безоружных рыбаков. Пользы от этого, конечно, никакой, но на всякий случай за лишними людьми в зоне проведения операции кто-то должен присматривать.
Рыбаки затеяли возню с камерой. Накачали ее насосом, бросили в воду, потом зачем-то вытянули обратно. Один достал из машины манометр, померил давление в камере, покачал головой.
– Интересно, на фига им камера? – Вася тоже проявил здоровое любопытство, – Че-то я такого пспособа не помню…
Рыбаки через штуцер стравили воздух, потом опять сунули камеру в реку.
Теперь она полностью скрывалась под водой, на поверхности остался лишь коричневый поплавок размером с консервную банку.
–
1 2 3 4 5
Так вот, вычислить объект я должен по ряду характерных особенностей поведения, свойственных скрывающемуся от правосудия абреку. Это Иванов так решил, еще на стадии подготовки к операции.
– И в чем, по-вашему, будут выражаться эти особенности? – Меня такой подход чрезвычайно возмутил. – Он будет ползти по улице, разодетый в цвета джихада, и на каждом углу маскироваться под окурок с шалой Анаша (местн.).
?
– Ну, ты же у нас ас, – невозмутимо пожал плечами Иванов. – Тебе виднее, какие особенности.
– О! – обрадовался Вася неожиданному словосочетанию. – Унасас! Наш веселый унасас Лечи вычислит на раз! Потому что этот Лечи – распоследний… Гхм… Ну, короче, вы поняли…
Вот так. Теперь, в общем, я лежу и пялюсь в бинокль. Особенности подмечаю.
За три дня в нашем секторе машин перекаталось – немерено. Но, что характерно, все в Грозный и обратно. По трассе Ставрополь – Кизляр, как я уже говорил, выдвигались лишь три транспорта. Иванов, опасаясь спугнуть нашего парня, перехват выставлять не стал. Но все три машины благополучно добрались до КПП и дали себя досмотреть. Не было там Лечи. А больше до той трассе никто «е ездил, ни отсюда ни сюда. По крайней мере, в светлое время суток. Так что, если Лечи мотается по ночам, торчать нам тут до цветения мушмулы.
Другой нюанс. Иванов непременно хочет взять этого славного парня живьем.
Это несколько осложняет ситуацию. Товарищ с таким боевым опытом, да еще в сопровождении парочки себе подобных, вряд яи раскроет объятия нам навстречу и с благостной улыбкой на челе отдаст свое оружие.
И последнее – для тех, кто с нами незнаком. Что это за имена, которые мелькали выше? Вышеперечисленные товарищи, как и ваш покорный слуга, входят в команду номер девять. Официально она эначится в штатном расписании как «оперативно-аналитическая группа неспецифического применения», и никто из нас, в том числе и командир – полковник Иванов, до сих пор не догадался, за что же нас так обозвали. А чем мы занимаемся в действительности, узнаете по ходу повествования…
***
К восьми утра туман начал потихоньку рассеиваться. С северо-востока налетали легкие порывы ветра, обещавшие вскоре утащить за Терек последние хлопья туманной взвеси и обеспечить нам с Васей сносные условия для наблюдения.
Но еще до того, как это случилось, в селе начались обычные перемещения сугубо бытового плана. Едва стали видны расплывающиеся силуэты усадеб, как будто кто дал команду: по улице разом поехали лошади с телегами, моторы там и здесь пробно заурчали, микрофон наш начал сообщать Васиным наушникам какие-то праздные сельхозбеседы та сектора наблюдения.
– Вот так скажут чего-нибудь важное, а мы и не поймем ни фига, – Вася вздохнул и задумчиво ощупал нагрудный карман с рацией. – А вечером может быть поздно… Может, сразу на рацию закоммутиро-вать? Пусть Серый с Лизой переводят потихоньку…
– А если у Лечи радиочастотный сканер? – На мой взгляд, предложение разведчика выглядело как обычное утренмее проявление хронического недосыпа, усугубленного свежей критикой в отношении его бессмертного творения. – Может, лучше язык иоучить?
– Щас, все бросил, пошел язык учить, – буркнул Вася. – Заодно ислам принял и обрезание сделал. По самый корень…
В половине девятого уже можно было рассмотреть здание комендатуры.
Комендатура располагается у пересечения трасс Ставрополь – Кизляр и Чер-вленная – Грозный и от нашего места лежания отстоит примерно на четыреста метров (Вася по карте мерил). То есть видимость вполне даже приличная, работать – одно удовольствие. Спасибо тем, кто там, наверху, отвечает за метеоусловия. Еще бы низкую облачность убрали, вообще было бы здорово. А то давит. Свинцовое небо, без единого просвета, висит над тобой и, того и гляди, рухнет на голову. Отсюда и соответствующее настроение.
Привычно отметили выезд ИРД Инженерно-разведывательный дозор. С утра такие ИРД проверяют основные транспортные напраоления в зоне ответственности, затем – доклад в центр, после чего следует разрешение на проводку колонн.
из комендатуры. Суеверный Вася перекрестил вслед товарищей по несчастью и сделал скорбное лицо. Товарищи – камикадзе.
Полуживой «бардак», трое саперов, кинолог с собакой, пол-отделения прикрытия – на пятикилометровый участок трассы, по которой ночью «духи» могут гулять целым батальоном и ставить где попало мины. Почему товарищи до сих пор работают за такие смешные деньги, никто не знает. Наверное, маньяки-энтузиасты, иначе не объяснить.
За ИРД увязался табельный расчет «Safeland» – бронированный тральщик и две белые «Нивы» с эмблемами этой организации на бортах.
– Ага! – нехорошо прищурился Вася. – Сейфы херовы. Шпионы, блин. И куда командование смотрит?
«Safeland» – тоже привычное дело, они уже неделю «чистят» правый берег, от моста вверх по течению. Вася прав: дело, конечно, привычное, но не совсем понятное. Тут у нас раньше «HALO-TRUST» «HALO-TRUST» – международная благотворительная некоммерческая организация, со штаб-квартирой в Лондоне, создана в Великобритании в конце 80-х. Ее основной задачей, согласно уставу, является оказание помощи в проведении работ по разминированию в странах, пострадавших от вооруженных конфликтов. Имеет филиалы в Анголе, Мозамбике, Камбодже, Афганистане и некоторых странах СНГ. Финансируется Министерством международного развития Великобритании, госдепом США, Евросоюзом, правительством Германии, а также частными лицами. Примечательно: патроном этой достойной организации была ныне покойная леди Диана.
работала, якобы все подряд разминировала и готовила специалистов из местных, для очистки территории от взрывных устройств. Дело вроде бы благое и во всех отношениях полезное, но… наши чекисты эту «хейло» неоднократно ловили за руку. А может, за ногу. Но ловили, это факт. Помимо основных протокольных обязанностей, эта организация проводила полномасштабную топографическую разведку территории Чечни с привязкой населенных пунктов к натовской системе координат. Замечу, что топо-съемка местности иностранцами – махровый шпионаж даже по стандартам всех натовских стран. Она необходима прежде всего военным, и с какой целью, ясно без комментариев. В Косово, кстати, «хейло» проводила такую же работу – до вторжения туда войск альянса.
А насчет персонала из местных вообще залепуха получилась. Этот «персонал», который англичане и подготовленные ими инструкторы обучали несколько кривобоко, в полном составе угодил в отряды НВФ Незаконные вооруженные формирования.
и занимался там отнюдь не разминированием. На учебном видеофильме, попавшем в ФСБ, один из таких инструкторов, Руслан Джабраилов, объясняет, как надо ставить противопехотные мины, готовить направленные взрывы, устраивать при помощи детонирующего шнура проходы в минных полях и так далее. Ни одного эпизода, связанного с разминированием, в этом фильме нет. Кстати, сам Джабраилов причастен к одному из недавних громких терактов в Грозном. Сейчас этот «мирный сапер» сидит по статье 205 УК РФ («Терроризм»). За три года своей деятельности в Чечне британцы обучили минно-взрыв-ному делу более 150 человек. Стоит заметить, что обучили весьма квалифицированно. Кроме того, они набирали группы наиболее продвинутых чеченов для отправки в Германию, где другая «благотворительная» организация – «Гербера» – готовила из них под Берлином спецов-саперов.
В общем, как и следовало ожидать, за такие развлечения эту английскую благотворительность от нас с треском выдворили. Удивительно еще, как терпели целых три года! Видимо, хорошо платили кому надо.
А теперь в Чечне мирно трудится другая организация под эгидой Евросоюза – вот эта самая «Safeland» (дословно – безопасная земля). Штаб в Грозном, отделения в нескольких крупных населенных пунктах республики. Эти пока ни в чем таком замечены не были, активно сотрудничают с властью, то, что не рванули на месте, сдают в комендатуры, а персонал из местных состоит на строгом учете в УФСБ. Но наш информированный полковник Иванов утверждает, что эти ребята поддерживают постоянную связь с грузинским и сухумским филиалами «HALO-TRUST», которыми руководит некий славный парень Мэтью Мидлмис. Этого парня полковник вроде бы даже знает лично и однозначно утверждает, что он… кадровый британский разведчик! Как вам это нравится?
Примерно через полчаса после убытия ИРД – в 9.25, начали проявляться те самые долгожданные особенности, на которые мы уже и надеяться перестали. Одну из усадеб, располагающихся в секторе наблюдения, покинула белая «Нива», доехала до юго-западной окраины и встала на перекрестке. Из «Нивы» вышел мальчуган досаперного возраста (лет тринадцать, мины ставить пока рановато, но стрелять уже можно) и принялся прилежно изучать окрестности, приложив ладонь к бровям.
Вася тут же запыхтел и толкнул меня в бок.
– Вижу, – сказал я. – Погоди радоваться, мало ли…
Мальчуган минут пять покрутил головой, затем сказал что-то в окно с приспущенным стеклом. Из «Нивы» вылез дед с биноклем и еще пару минут глазел по сторонам, поблескивая линзами. Мы на это время убрали свою оптику и замерли, стараясь не то что не шевелиться, а даже дышать пореже. Тутошние деды, даром что древние, но до того глазастые, что любую проблесковую активность и странности в привычном ландшафте вычисляют на раз. Раз! – вычислили. Два! – сообщили кому надо. И пропала засада. А зачастую и сами засадники. В общем, надо все время держать уши торчком и ни на секунду не расслабляться.
Стар и мал закончили наблюдать, «Нива» вернулась на исходную. Из этого же двора через пару минут вырулил серый «Ниссан Патрол», проскочил перекресток и уверенно взял курс на Николаевскую.
– А? – Вася достал из нагрудного кармана рацию и вопросительно посмотрел на меня.
– Случай, конечно, неординарный, – я добросовестно замялся, не торопясь выносить вердикт. – Лицо мы не видели… Это не позволяет утверждать с однозначной уверенностью… Но по остальным эвентуальным признакам…
– Короче, Склифосовский! – возмутился Вася. – Мы докладаем или где?
– Думаю – да, – кивнул я.
– Пятый – Первому!
– На приеме Первый, – живо ответил Иванов. – Есть?
– Есть! – возбужденно сверкнув глазенками, сообщил Вася в рацию. – «Ниссан Патрол», «мокрый асфальт», убыл с минуту назад. Номер грязный, не просекли.
– Спасибо, Пятый, – похвалил Иванов. – Не торчите там, навестите Третьего.
– Понял, до связи, – Вася сунул рацию в карман и принялся сворачивать плащ-накидку. – Собирайся, поехали к Петрушину…
Петрушин нам не обрадовался. Все у него сидели как надо, замаскированные так, что в метре пройдешь – не заметишь, а тут мы за полчаса до объявления объекта приперлись, на громоздком «УАЗе», который еще где-то надо прятать.
– Ехали бы вы к мосту, – буркнул Петрушин, выныривая при нашем появлении из посадок. – Мы тут и без вас как-нибудь…
Мы к мосту не поехали, профессиональная гордость не позволила. Загнали «УАЗ» в посадки, в ста метрах от позиции засады, но с другой стороны дороги, слегка прикрьши ветками и вышли на грунтовку, посмотреть, как стоит.
– Пойдет, – сказал Вася. – Если пешей разведки не будет, не заметят.
А пешей разведки точно не будет – наш объект должен быстренько проскочить на машине к броду и с ходу форсировать речку. Мы прибыли на позицию и устроились на левом фланге, рядом с Петруши-ным. Теперь оставалось только ждать появления объекта…
***
Томительное ожидание было ознаменовано небольшим происшествием, но не совсем у нас, а несколько южнее. Минут через пять после нашего приезда где-то в стороне Толстой-Юрта глуховато шлепнуло. Вот так: «Ту-дух!!!» Когда сидишь совсем в тумане, эха нет и бывает просто «Дух!!!» Как призыв некоей иррациональной субстанции. Таких неприятных звуков я за две войны наслушался вволю, комментарии излишни. Если бы сейчас видимость была получше, мы отсюда могли бы полюбоваться взметнувшимся над тем местом столбом черного дыма.
– Пи…дец саперам, – Вася Крюков вздрогнул и мелко перекрестился. – Напоролись.
– Зачем так мрачно? – Петрушин был настроен более оптимистично. – Просто нашли, снимать не стали, рванули на месте…
– И пи…дец саперам, – не сдавался Вася. – Чует сердце – это оно самое…
Вася у нас чувствительный как барометр. Интуиция развита просто до неприличия. Про таких говорят – спиной чует. В самом деле, эта его особенность неоднократно сослужила нам добрую службу. Но теперешний припадок пессимизма у своего соратника я объясняю мрачной погодой и напряженным трехсуточным ожиданием. Трое суток мы сидели спокойно, ничего поблизости не рвалось, а тут, перед самой операцией, – на тебе! Поневоле засомневаешься…
Минуты не прошло – опять шлепнуло, но значительно тише. Вася пожал плечами и тихо ругнулся.
Минут еще через семь происшествие повторилось: глухой шлепок взрыва и негромкая отдача сожранного влажным воздухом отзвука, не успевшего развиться в полноценное эхо. Опять там же, рядом с местом первого громкого подрыва.
– Ну вот, – удовлетворенно заметил Петрушин. – Я же говорю – сами рвут.
Понаставили за ночь, умельцы народные…
Серега достал было сканер, чтобы нащупать частоту комендатуры и послушать, что у них там творится в эфире. Но в этот момент в наших рациях прорезался жизнерадостный Иванов:
– Объект развернулся, убыл по первому маршруту. Вы как там?
– Мы готовы, – ответил Петрушин. – Вы следом?
– Мы следом, – подтвердил Иванов. – Но чуть погодя, чтобы глаза не мозолить. Тебе напомнить?
– Обижаете, – буркнул Петрушин. – Ни одна волосина не упадет!
– Да пусть упадет! Вы его хоть налысо побрейте – но чтоб живым, ты понял?
Давай, до связи…
Со стороны старого переезда послышался шум автомобильного двигателя.
– Как сидят, не заметили? – без особой надежды уточнил Петрушин.
– Стекла тонированные, – сказал Вася. – Никто не выходил. Извини, брат.
– Понял, спасибо. Значит, как обычно. Шум двигателя постепенно приближался. Вскоре из-за поворота в наши сектора неожиданно выехала белая «Нива».
– Не понял? – удивился Петрушин. – «Ниссан» вроде был?
– Это не они, – покачал головой Вася. – Это вообще левые какие-то…
«Нива» неспешно проехала мимо нас, перед бродом повернула налево и, прокатившись еще метров пятьдесят по вектору течения, встала у водной кромки.
Из машины вышли двое нохчей, облаченных в прорезиненные куртки с Капюшонами и «болотные» сапоги до паха. Негромко переговариваясь, они открыли багажник и стали вываливать наземь разнообразное барахло. Оружия при них не было. В бинокль можно было рассмотреть, что барахло из багажника тоже совсем не военного характера. Автомобильная камера, ножной насос, крупноячеистая капроновая сеть, составное удилище (судя по толщине, как минимум на барракуду), катушки с леской и плетеная корзина.
– Вот уроды, – пробормотал Вася. – Тут война, а они – на рыбалку…
– Некстати, – флегматично отметил Петрушин. – Костя – держи. Если вдруг что, действуй по обстановке.
– Понял, – я спрятал бинокль и навел на рыбаков прицел своего «ВАЛа». – Держу.
Следует заметить, для тех, кто совсем не в курсе, что рыбаков мне поручили вовсе не в качестве жеста особого доверия, а как самому ненужному человеку на заключительной фазе операции. Каждый член команды является специалистом в своей области. Кто-то мастерски говорит и запросто лезет без спроса в человечьи души, кто-то хорошо стреляет. В настоящий момент говорить и лезть уже не надо.
Поэтому я буду добросовестно контролировать безоружных рыбаков. Пользы от этого, конечно, никакой, но на всякий случай за лишними людьми в зоне проведения операции кто-то должен присматривать.
Рыбаки затеяли возню с камерой. Накачали ее насосом, бросили в воду, потом зачем-то вытянули обратно. Один достал из машины манометр, померил давление в камере, покачал головой.
– Интересно, на фига им камера? – Вася тоже проявил здоровое любопытство, – Че-то я такого пспособа не помню…
Рыбаки через штуцер стравили воздух, потом опять сунули камеру в реку.
Теперь она полностью скрывалась под водой, на поверхности остался лишь коричневый поплавок размером с консервную банку.
–
1 2 3 4 5