оно более похоже на замирание сердца и чувств, когда щекотит нас леший; оно ближе к наслаждению, и человек любил бы его, если бы смерть или лишение какого-нибудь из драгоценных членов тела не было последствием падения. Это чувство есть мгновенное отсутствие мыслей, и потому я не помню, каким образом погрузился я в воду, не помню, как лошади вынесли меня на другой берег и как ямщик свалился с повозки, исчез под волнами, а я стоя правил лошадьми.
Как Асфалей, Дагон или Нептун Асфалей – одно из имен древнегреческого бога морей Посейдона. Дагон – божество семитских народов, сын Неба и Земли, носитель культуры, первый законодатель, герой. На сиро-финикийских монетах изображался с рыбами в руках и с нижней частью тела, как у рыбы. Нептун – римский морской бог, был италийским божеством влаги, его культ слился с культом Посейдона.
выплывает на поприще моря в раковине, запряженной дельфинами, так точно и я показался на противной стороне реки.
Вскочив на берег, кони встряхнулись и пустились в гору, как будто трезубец Нептуна вонзился в них, а лихой ямщик гаркнул, опустил вожжи и дал всю свободу порыву их. – Я еще не успел подобрать вожжей, кони внесли уже меня на гору, пролетели аллею и как вкопанные остановились подле огромных палат, пред которыми на террасе стояло большое общество. Внимание всех было обращено на меня.
Спроси меня кто хочет, на кого был я похож в это чудное мгновение, я невольно засмеюсь ему в глаза и спрошу его: на что похож несбыточный сон?
Появление мое произвело необыкновенное волнение во всех. Как окаменелый, стоял я в повозке и держал еще вожжи. Вдруг общий крик радости, страха, сожаления и удивления раздался на террасе. Все мужчины и женщины, в летах и молодые, бросились ко мне. Мне казалось, что толпы народа вылились из маскерадной залы и обступили меня с криком: Алеф!
Волосы мои стали дыбом, холодный пот прокатился по лицу.
С какой-то неистовой радостью несколько мужчин, в разнохарактерных богатейших одеждах всех веков и всех частей света, схватили меня под руки и повели к дому. Все прочие мужчины и женщины толпились вслед за мною как за чудом, от которого зависит и жизнь, и счастие их. Я потерял остальную память и не мог дать себе отчета, каким образом исчезла с меня мокрая одежда моя, мой военный сертук с перехватом и когда успели облечь меня в какую-то роскошную, покойную, ласковую одежду, кажется, похожую на восточную, потому что я не имел времени, не мог обратить на самого себя внимания.
Я несколько очувствовался, когда уже ввели меня в великолепную, торжественную залу, где все присутствующие обоих полов, похожие на представителей всех земных народов, стояли в каком-то ожидании.
В конце залы, на возвышении, сидела дева; перед нею стоял жертвенник, на котором горел пламень. Я взглянул на нее и опустил невольно глаза свои; она показалась мне божеством, пред которого ведут меня на суд. Помшо, что взоры ее были склонены в землю.
Когда приблизился я к ней, она как будто опамятовалась, вскрикнула и встала с места.
Этот очаровательный звук не был похож ни на восторженное ah! французское, ни на сухое α!ίγ! или ю греческое, или ни на гордое і ah! латинское, ни на чувствительное ach! немецкое, пи на резкое ah! итальянское, ни на глупое йох еврейское; нет, это было нежное русское ах! посреди глубочайшего молчания. Оно проникло в глубину моего сердца.
Не смея поднять своих взоров, я, однако же, заметил, что прекрасное, величественное юное создание показало мне рукою, чтоб я сел подле него. Я не смел противиться.
Все присутствующие также сели.
Я ожидал, что будет далее.
Все молчали, взоры всех были обращены на меня.
С каким-то ожиданием девушка сидела, потупив взоры, и также молчала.
Что должен был делать я в таком положении?., молчать?., я молчал – и все молчали.
Нетерпение подействовало на меня, – Что ж, – сказал я сам себе, – если от меня зависит вывести и себя и других из глупейшего положения, то я первый прерву молчание!
– Я не знаю, какое божество обратило на меня благосклонные взоры свои и доставило мне счастие быть здесь? – произнес я тихо, обращаясь к молчаливой, прелестной деве.
Она взглянула на меня нежно, и слово Алеф! вырвалось со вздохом из уст ее.
«Алеф! Алеф!…» – раздалось по всей зале, шепотом.
Холод ужаса пробежал по мне.
– Не понимаю таинственных слов, – продолжал я, – здесь все таинственно для меня; объясните мне или позвольте удалиться от этих очарований!
«Бэт!» – произнесла тихо девушка.
«Бэт! Бэт! Бэт!» – повторилось тихо тысячами голосов.
Я вскочил.
«Этого я не в состоянии вынести», – вскричал я.
«Гиммэлъ!» – вскричала девушка и бросилась в мои объятия.
Я онемел.
«Гиммэлъ! Гиммэлъ! Гиммэлъ!» – раздалось громко по всей зале.
Вдруг явился старец в белой одежде; из-под двурогой шапки древних жрецов снежные власы покоились по плечам. Он подошел ко мне, взял мою руку, вложил в нее руку девы и начал произносить медленно: алеф, бэт, гиммэлъ, далэт, гэ, вув, зайн, хэт, тэт, йот, каф, ламэд, мэм, нун, за-мэх, айн, пэ, цадэ, куф, рэшь, шин, таф!
Все присутствующие повторяли эти слова.
Ужас обнял меня, в глазах темнело, день исчез, все покрылось тьмою. Рука девы холодела в руке моей.
«Ваше благородие!… Ваше благородие!»… – раздалось в отдалении.
– Уф! – вскричал я и проснулся.
Передо мной стояли вестовой и денщик; сквозь палатку светило вечернее солнце; левая рука моя с судорожным движением держала саблю.
– Боже мой! это все было во сне! – произнес я и вскочил с радостию, что отделался от Алефа, Бэта, Гиммэля и от всех букв еврейской азбуки.
День XXXVII
Zetzt gehen wir weiter.
(Ьberzeugender BeweiЯ der Unsterblichkeit.)
ls Haup. II Abs. Теперь идем мы дальше. (Убедительное доказательство бессмертия.) 1-я гл. П отд. Исраэл Готтлиб Ганцен (нем.).
Israel Gottlieb Ganzen.
CCLXIII
Должно знать всем вообще и каждому порознь, кто не видел собственными глазами крепости Шумлы и знает ее только по сделанному мною выше сего описанию, что Шумла не есть простая, обыкновенная турецкая крепость, по укрепленная позиция, имеющая более сорока верст в окружности, а потому не Кегорн, не Вобан, не Кормонтань, не Бусмар Бусмар Анри Жан (1745 – 1807) – французский военный инженер, автор «Общего опыта фортификации» (русский перевод 1820 г.).
и пр. и пр., не хитрости и не подземная война помогут взять ее, а просто слова: ну, ребята! – с нами бог! – ура!
Но на приступ к этой старой бабе трудно решиться, не предложив пожертвовать хоть одним десятком тысяч закаленных в военном огне душ. Этот расчет должен был подтвердить необходимость покорить прежде Варну как надежную опору левого фланга действующих войск и покровительницу подвоза провианта морем.
Таким образом, значительная часть армии, подкрепляемая гвардейским корпусом, и обратилась с громами своими к древнему Одессу Одесс – древнегреческий город на Черном море, на месте нынешней Варны.
.
CCLXIV
Варна, как печальная Геро, в саду, под скалами, на берегу морском сидит и смотрит на волны, ожидая Леандра В древнегреческом сказании юноша Леандр, живший на берегу Геллеспонта, полюбил Геро, жрицу Афродиты (или Артемиды) в Сеете, на противоположном берегу пролива. Леандр по ночам переплывал Геллеспонт для встречи с возлюбленной. Геро зажигала огонь, чтобы юноша мог ориентироваться во тьме. Однажды во время бури огонь был задут ветром, и Леандр утонул. Его тело прибило к маяку, где его ждала Геро. Она в отчаянии бросилась в море.
.
Несчастный Владислав IV Владислав І V Ваза (1595 – 1648) – польский король. Интерес к нему Вельтмана объясняется следующей записью в воспоминаниях: «До приобретения Хотина русскими этот город считался сильнейшим во всей Молдавии. Он известен победой Владислава, одержанною над султаном Османом в 1621 году. В 1674 году турки при Хотине разбиты Яном Собесским, который спас Вену от осады Магометом IV в 1683 году. По трактату Хотинскому, заключенному в 1622 году, Польша приобрела право иметь своих легатов в Константинополе. В это же время была основана королем польским в Хотине школа восточных языков, для чего и были выписаны учителя из Константинополя.» (А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 113).
, король польский, желая избавить красавицу от ига мусульманского, нарушил торжественный мир, едва только заключенный на Алкоране и Евангелии с Амуратом, и простер к ней свои объятия. Но зверский янычар налетел на него, снес голову, венчанную не царство Польское, царство Венгерское и княжество Литовское, воткнул на джирид Джирид – палка пальмового дерева, применяется в конных играх на Востоке. На войне употреблялась с железным наконечником как копье.
и понес по толпам войска Амуратова. Уста, едва только поцеловавшие Евангелие в знак вечного мира с турками, долго что-то лепетали; но турки не поняли последних слов Владислава.
CCLXV
В 1828 году дела под Варной начались и шли иначе, нежели в прошлых веках.
В половине июля месяца Шумла была уже под караулом. 16 и 17 числа заняты высоты при д. Страже; на них оперлась правая рука войск осаждающих. Нужно было занять чем-нибудь Гуссейн-пашу с 30 т. войска шумлинского, чтоб отвлечь внимание от Варны; и потому началась по всему фронту нашему постройка редутов. Главная необходимость их состояла в том, чтобы незначительными силами удерживать фронт позиции, а остальными действовать на фланги и тыл крепости, ходить дозором к Джумаю, к Эски-Стамбулу, к Рарграду и т. д.
21-го июля государь император, сделав распоряжения, необходимые для споспешествования к взятию Варны, оставил нас на высотах пред Шумлою и, заповедав быть умными, храбрыми и осторожными, как сие надлежит солдату, стоящему на часах, – отправился к Варне, где слава готовила уже новые лавры для царя России.
CCLXVI
Представьте себе, милые спутники мои, крепость Варну в том самом виде, в каком верная кисть живописца, циркуль и перо военного топографа могут вам ее представить на бумаге. Потом вообразите себе, что стены крепости унизаны 250 орудиями и 15-ю тысячами вооруженных с головы до ног турок; что каждый из них, в надежде на Аллаха и его пророка, пьет свой кофий, курит трубку и выпускает каждый день по нескольку тучных зарядов за крепостную стену.
В то же самое время, добрые мои читатели, представьте себе, как русские полевые полки сжали своею грудью крепость; как русская гвардия цвет мужества, силы, здоровья и красоты русского народа, расположена на высотах, в шатрах с золотыми маковками; как эскадра Черноморского флота, подобно огромному стаду гордых пеликанов, окружает и стесняет у берега турецкую Варнскую флотилию, как устрашенную рыбу… Но чтоб увенчать великое событие в летописях русской славы, русские! вы знаете своего царя, представьте же себе его, изрекающего волю свою с адмиральского корабля «Парижа» и повелевающего разгромить непокорных.
Осадная артиллерия, с вновь созданных укреплений под стенами Варны и со всех кораблей флота, сыплет 70 тыс. ядер, бомб, гранат и ракет в осажденную крепость; разгромляет ограды и домы и вынуждает капитан-пашу просить о пощаде. Пощада дана. Варна арестована Варна – город и порт в глубине Варненского залива Черного моря. Была крепостью Турецкой империи, прикрывавшей кратчайший путь к Константинополю, и поэтому во время русско-турецких войн XVIII – XIX столетий имела важное стратегическое значение. В войну 1828 – 1829 гг. Варна была осаждена и после кровопролитного сражения взята 29 сентября 1828 г.
, и победа в летописях мира начертала: «Русский царь Николай покорил Варну».
CCLXVII
Если б воображение мое в состоянии было оставаться долго на одном месте, то подробностью описаний я наполнил бы сотни томов и книга Странник была бы величиною с монгольскую книгу Ганжур «Ганжур» (тибет.: «Словеса») – буддийская священная книга, состоящая из канонических произведений, приписываемых Будде. Монгольский перевод с тибетского языка, осуществленный в XVII в., содержит 108 томов, включающих 1161 произведение.
. Но это несообразно с целию того, кто останавливается только там, где остановит его великое событие, любопытство, разделение пути, голова Януса Янус – древнее италийское божество, изображался человеком с двумя лицами (одно считалось обращенным в прошлое, другое – в будущее). Во время мира ворота храма Януса были закрыты, при объявлении войны они открывались.
с двумя или четырьмя лицами или нерешенный вопрос, напр.: почему храм Януса был открыт только во время войны? Потому, отвечает он, что во время мира не о чем просить бога войны.
Но этот ответ покажется неудовлетворительным, ибо редкий ученый довольствуется чистым соображением, без комментарий, цитат и фактов
День XXXVIII
Le mйtier qu'on croit particulier aux comйdiens et aux bateleurs, c'est le mйtier de tous les hommes. Занятия, считающиеся присущими комедиантам и фиглярам, – это занятия всех людей. Гиппократ.
Гиппократ (460 – 377 или 356 до п. э.) – древнегреческий врач, называвшийся «отцом медицины». Вельтман посвятил истории Гиппократа и его дочери рассказ «Дочь Иппократа. Эллинское предание острова Коса» («Москвитянин», 1849, № 10, кн. 2, с. 61 – 76).
Hippocrate '
CCLXVIII
Gli uomini si rendono miseri col desirare il superfluo. Люди становятся жалкими, желая лишнего. (Минерва под изображением Ментора) (итал.).
(Minerva sotto la figura Mentore)
…и т. далее.
CCLXIX
…? Ces exagйrations sont permises а la poйsie, surtout dans la maniиre d'йcrire dont je me sers. Fables de Lafontaine, Liv. XI. fab. IX (прим, автора). – Эти преувеличения допускаются в поэзии, особенно в том жанре литературы, которому я служу. Басни Лафонтена кн. XI, б. IX.
Лафонтен Жан (1621 – 1695) – французский поэт, создатель знаменитых «Басен» (кн. 1 – 11, 1665 – 1679).
Понятно, ясно! колъми паче
Тому, кто в женской школе рос взрос;
Иной таинственный вопрос
Нельзя и выразить иначе.
CС LXX
Объяснив таким образом причину, по которой удалился я на время из круга военных действий, по обыкновению скакал я на почтовых. Мой суруджи, исхлопав длинный бич, дул коня, на котором сидел верхом, оставшеюся в руках палкою и в хвост и в голову. По крайней мере часом был бы я ранее на станции, если бы не разлетелось колесо в бричке моей и если б следующий разговор был менее занимателен.
Покуда чинили колесо, я прогуливался по местечку. Любопытство остановило меня против ворот госпиталя. Я заглянул в них. Два солдата несли в корзине стклянки с лекарствами; остановились подле госпитального крыльца отдыхать и стали беседовать:
Постой, брат! мочи нет! схватило за живот!
А лекаря просить не стану о лекарстве!
Нет! кто ему в рецет уж попадет,
Того пиши в небесном царстве!
Горазд морить!… Уланского полку
Солдатик, видишь ты, был болей просто сыпью…
Что ж!… ох, брат, вот резня!… ей-богу не могу!…
Постой-ка, я какой-нибудь мекштурки выпью.
(Пересматривает стклянки на свет и потом пьет.)
Как пиво!… ну уж дрянь! насилу проглотил!
Варить декох сам дьявол, верно, учит:
Как лазаретную плепорцию хватил,
Так так, как дохлую скотину, и распучит!
{Подходит больной солдат.)
– Что, брат Хадей?
– Что… лихоманка, брат!… чуть показалась зорька,
Как учала трепать! свалила с ног, ей-ей!
Дай, брат, лекарствеца, да покислей!
– Изволь, и кисло, брат, и солоно, и горько!
На вкус аптекарь не варит.
А ты, брат, что? аль бок-то все болит?
– Какой-те бок! уж согрешил пред небом!
Ни пить, ни есть, ни спать – совсем было пропал!
Спасибо фелыперу, какой-то плаштырь дал,
Вот и поел его сегодня трохи с хлебом,
И лучше!…
– Что ты?
Вот те бог!
Пойдем, брат…
(Поднимают корзину.)
Дежурный
– Что это?
– Мекштура и декох.
(Уходят.)
CCLXXI
Я хотел подтвердить справедливость всего вышеописанного всевозможною клятвою, какую только читатель в состоянии бы был придумать на сей случай, но мои кони мчатся уже быстрее вихря; предметы вправо ивлево также торопятся куда-то. За пространной равниной видно только утреннее небо. Кажется, еще версты две, и – бух долой с земного шара! Какой чудный скачок!
CCLXXII
Но…
Рассудок мудрецу поможет
Добро и зло определить:
То хорошо, что может быть,
И худо то, что быть не может.
CCLXXIII
Здесь должен я признаться всему потомству, что нет ничего грустнее стоянки под крепостью, особенно, друзья мои, в пустынной Булгарии. «Отчего, – спросит медицинский факультет, – отчего задунайский воздух был так ядовит для нас? Какого жизненного элемента недоставало в нем?» – Никто не решит вопроса.
В нем недоставало женского дыхания.
Напрасно военная музыка хотела развеселить душу, играя то русскую песню, то арии из La dame blanche «Белой дамы» (франц.).
«Белая женщина» (или «Белая дама») – комическая опера Ф. А. Буальдье на либретто Э.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Как Асфалей, Дагон или Нептун Асфалей – одно из имен древнегреческого бога морей Посейдона. Дагон – божество семитских народов, сын Неба и Земли, носитель культуры, первый законодатель, герой. На сиро-финикийских монетах изображался с рыбами в руках и с нижней частью тела, как у рыбы. Нептун – римский морской бог, был италийским божеством влаги, его культ слился с культом Посейдона.
выплывает на поприще моря в раковине, запряженной дельфинами, так точно и я показался на противной стороне реки.
Вскочив на берег, кони встряхнулись и пустились в гору, как будто трезубец Нептуна вонзился в них, а лихой ямщик гаркнул, опустил вожжи и дал всю свободу порыву их. – Я еще не успел подобрать вожжей, кони внесли уже меня на гору, пролетели аллею и как вкопанные остановились подле огромных палат, пред которыми на террасе стояло большое общество. Внимание всех было обращено на меня.
Спроси меня кто хочет, на кого был я похож в это чудное мгновение, я невольно засмеюсь ему в глаза и спрошу его: на что похож несбыточный сон?
Появление мое произвело необыкновенное волнение во всех. Как окаменелый, стоял я в повозке и держал еще вожжи. Вдруг общий крик радости, страха, сожаления и удивления раздался на террасе. Все мужчины и женщины, в летах и молодые, бросились ко мне. Мне казалось, что толпы народа вылились из маскерадной залы и обступили меня с криком: Алеф!
Волосы мои стали дыбом, холодный пот прокатился по лицу.
С какой-то неистовой радостью несколько мужчин, в разнохарактерных богатейших одеждах всех веков и всех частей света, схватили меня под руки и повели к дому. Все прочие мужчины и женщины толпились вслед за мною как за чудом, от которого зависит и жизнь, и счастие их. Я потерял остальную память и не мог дать себе отчета, каким образом исчезла с меня мокрая одежда моя, мой военный сертук с перехватом и когда успели облечь меня в какую-то роскошную, покойную, ласковую одежду, кажется, похожую на восточную, потому что я не имел времени, не мог обратить на самого себя внимания.
Я несколько очувствовался, когда уже ввели меня в великолепную, торжественную залу, где все присутствующие обоих полов, похожие на представителей всех земных народов, стояли в каком-то ожидании.
В конце залы, на возвышении, сидела дева; перед нею стоял жертвенник, на котором горел пламень. Я взглянул на нее и опустил невольно глаза свои; она показалась мне божеством, пред которого ведут меня на суд. Помшо, что взоры ее были склонены в землю.
Когда приблизился я к ней, она как будто опамятовалась, вскрикнула и встала с места.
Этот очаровательный звук не был похож ни на восторженное ah! французское, ни на сухое α!ίγ! или ю греческое, или ни на гордое і ah! латинское, ни на чувствительное ach! немецкое, пи на резкое ah! итальянское, ни на глупое йох еврейское; нет, это было нежное русское ах! посреди глубочайшего молчания. Оно проникло в глубину моего сердца.
Не смея поднять своих взоров, я, однако же, заметил, что прекрасное, величественное юное создание показало мне рукою, чтоб я сел подле него. Я не смел противиться.
Все присутствующие также сели.
Я ожидал, что будет далее.
Все молчали, взоры всех были обращены на меня.
С каким-то ожиданием девушка сидела, потупив взоры, и также молчала.
Что должен был делать я в таком положении?., молчать?., я молчал – и все молчали.
Нетерпение подействовало на меня, – Что ж, – сказал я сам себе, – если от меня зависит вывести и себя и других из глупейшего положения, то я первый прерву молчание!
– Я не знаю, какое божество обратило на меня благосклонные взоры свои и доставило мне счастие быть здесь? – произнес я тихо, обращаясь к молчаливой, прелестной деве.
Она взглянула на меня нежно, и слово Алеф! вырвалось со вздохом из уст ее.
«Алеф! Алеф!…» – раздалось по всей зале, шепотом.
Холод ужаса пробежал по мне.
– Не понимаю таинственных слов, – продолжал я, – здесь все таинственно для меня; объясните мне или позвольте удалиться от этих очарований!
«Бэт!» – произнесла тихо девушка.
«Бэт! Бэт! Бэт!» – повторилось тихо тысячами голосов.
Я вскочил.
«Этого я не в состоянии вынести», – вскричал я.
«Гиммэлъ!» – вскричала девушка и бросилась в мои объятия.
Я онемел.
«Гиммэлъ! Гиммэлъ! Гиммэлъ!» – раздалось громко по всей зале.
Вдруг явился старец в белой одежде; из-под двурогой шапки древних жрецов снежные власы покоились по плечам. Он подошел ко мне, взял мою руку, вложил в нее руку девы и начал произносить медленно: алеф, бэт, гиммэлъ, далэт, гэ, вув, зайн, хэт, тэт, йот, каф, ламэд, мэм, нун, за-мэх, айн, пэ, цадэ, куф, рэшь, шин, таф!
Все присутствующие повторяли эти слова.
Ужас обнял меня, в глазах темнело, день исчез, все покрылось тьмою. Рука девы холодела в руке моей.
«Ваше благородие!… Ваше благородие!»… – раздалось в отдалении.
– Уф! – вскричал я и проснулся.
Передо мной стояли вестовой и денщик; сквозь палатку светило вечернее солнце; левая рука моя с судорожным движением держала саблю.
– Боже мой! это все было во сне! – произнес я и вскочил с радостию, что отделался от Алефа, Бэта, Гиммэля и от всех букв еврейской азбуки.
День XXXVII
Zetzt gehen wir weiter.
(Ьberzeugender BeweiЯ der Unsterblichkeit.)
ls Haup. II Abs. Теперь идем мы дальше. (Убедительное доказательство бессмертия.) 1-я гл. П отд. Исраэл Готтлиб Ганцен (нем.).
Israel Gottlieb Ganzen.
CCLXIII
Должно знать всем вообще и каждому порознь, кто не видел собственными глазами крепости Шумлы и знает ее только по сделанному мною выше сего описанию, что Шумла не есть простая, обыкновенная турецкая крепость, по укрепленная позиция, имеющая более сорока верст в окружности, а потому не Кегорн, не Вобан, не Кормонтань, не Бусмар Бусмар Анри Жан (1745 – 1807) – французский военный инженер, автор «Общего опыта фортификации» (русский перевод 1820 г.).
и пр. и пр., не хитрости и не подземная война помогут взять ее, а просто слова: ну, ребята! – с нами бог! – ура!
Но на приступ к этой старой бабе трудно решиться, не предложив пожертвовать хоть одним десятком тысяч закаленных в военном огне душ. Этот расчет должен был подтвердить необходимость покорить прежде Варну как надежную опору левого фланга действующих войск и покровительницу подвоза провианта морем.
Таким образом, значительная часть армии, подкрепляемая гвардейским корпусом, и обратилась с громами своими к древнему Одессу Одесс – древнегреческий город на Черном море, на месте нынешней Варны.
.
CCLXIV
Варна, как печальная Геро, в саду, под скалами, на берегу морском сидит и смотрит на волны, ожидая Леандра В древнегреческом сказании юноша Леандр, живший на берегу Геллеспонта, полюбил Геро, жрицу Афродиты (или Артемиды) в Сеете, на противоположном берегу пролива. Леандр по ночам переплывал Геллеспонт для встречи с возлюбленной. Геро зажигала огонь, чтобы юноша мог ориентироваться во тьме. Однажды во время бури огонь был задут ветром, и Леандр утонул. Его тело прибило к маяку, где его ждала Геро. Она в отчаянии бросилась в море.
.
Несчастный Владислав IV Владислав І V Ваза (1595 – 1648) – польский король. Интерес к нему Вельтмана объясняется следующей записью в воспоминаниях: «До приобретения Хотина русскими этот город считался сильнейшим во всей Молдавии. Он известен победой Владислава, одержанною над султаном Османом в 1621 году. В 1674 году турки при Хотине разбиты Яном Собесским, который спас Вену от осады Магометом IV в 1683 году. По трактату Хотинскому, заключенному в 1622 году, Польша приобрела право иметь своих легатов в Константинополе. В это же время была основана королем польским в Хотине школа восточных языков, для чего и были выписаны учителя из Константинополя.» (А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 113).
, король польский, желая избавить красавицу от ига мусульманского, нарушил торжественный мир, едва только заключенный на Алкоране и Евангелии с Амуратом, и простер к ней свои объятия. Но зверский янычар налетел на него, снес голову, венчанную не царство Польское, царство Венгерское и княжество Литовское, воткнул на джирид Джирид – палка пальмового дерева, применяется в конных играх на Востоке. На войне употреблялась с железным наконечником как копье.
и понес по толпам войска Амуратова. Уста, едва только поцеловавшие Евангелие в знак вечного мира с турками, долго что-то лепетали; но турки не поняли последних слов Владислава.
CCLXV
В 1828 году дела под Варной начались и шли иначе, нежели в прошлых веках.
В половине июля месяца Шумла была уже под караулом. 16 и 17 числа заняты высоты при д. Страже; на них оперлась правая рука войск осаждающих. Нужно было занять чем-нибудь Гуссейн-пашу с 30 т. войска шумлинского, чтоб отвлечь внимание от Варны; и потому началась по всему фронту нашему постройка редутов. Главная необходимость их состояла в том, чтобы незначительными силами удерживать фронт позиции, а остальными действовать на фланги и тыл крепости, ходить дозором к Джумаю, к Эски-Стамбулу, к Рарграду и т. д.
21-го июля государь император, сделав распоряжения, необходимые для споспешествования к взятию Варны, оставил нас на высотах пред Шумлою и, заповедав быть умными, храбрыми и осторожными, как сие надлежит солдату, стоящему на часах, – отправился к Варне, где слава готовила уже новые лавры для царя России.
CCLXVI
Представьте себе, милые спутники мои, крепость Варну в том самом виде, в каком верная кисть живописца, циркуль и перо военного топографа могут вам ее представить на бумаге. Потом вообразите себе, что стены крепости унизаны 250 орудиями и 15-ю тысячами вооруженных с головы до ног турок; что каждый из них, в надежде на Аллаха и его пророка, пьет свой кофий, курит трубку и выпускает каждый день по нескольку тучных зарядов за крепостную стену.
В то же самое время, добрые мои читатели, представьте себе, как русские полевые полки сжали своею грудью крепость; как русская гвардия цвет мужества, силы, здоровья и красоты русского народа, расположена на высотах, в шатрах с золотыми маковками; как эскадра Черноморского флота, подобно огромному стаду гордых пеликанов, окружает и стесняет у берега турецкую Варнскую флотилию, как устрашенную рыбу… Но чтоб увенчать великое событие в летописях русской славы, русские! вы знаете своего царя, представьте же себе его, изрекающего волю свою с адмиральского корабля «Парижа» и повелевающего разгромить непокорных.
Осадная артиллерия, с вновь созданных укреплений под стенами Варны и со всех кораблей флота, сыплет 70 тыс. ядер, бомб, гранат и ракет в осажденную крепость; разгромляет ограды и домы и вынуждает капитан-пашу просить о пощаде. Пощада дана. Варна арестована Варна – город и порт в глубине Варненского залива Черного моря. Была крепостью Турецкой империи, прикрывавшей кратчайший путь к Константинополю, и поэтому во время русско-турецких войн XVIII – XIX столетий имела важное стратегическое значение. В войну 1828 – 1829 гг. Варна была осаждена и после кровопролитного сражения взята 29 сентября 1828 г.
, и победа в летописях мира начертала: «Русский царь Николай покорил Варну».
CCLXVII
Если б воображение мое в состоянии было оставаться долго на одном месте, то подробностью описаний я наполнил бы сотни томов и книга Странник была бы величиною с монгольскую книгу Ганжур «Ганжур» (тибет.: «Словеса») – буддийская священная книга, состоящая из канонических произведений, приписываемых Будде. Монгольский перевод с тибетского языка, осуществленный в XVII в., содержит 108 томов, включающих 1161 произведение.
. Но это несообразно с целию того, кто останавливается только там, где остановит его великое событие, любопытство, разделение пути, голова Януса Янус – древнее италийское божество, изображался человеком с двумя лицами (одно считалось обращенным в прошлое, другое – в будущее). Во время мира ворота храма Януса были закрыты, при объявлении войны они открывались.
с двумя или четырьмя лицами или нерешенный вопрос, напр.: почему храм Януса был открыт только во время войны? Потому, отвечает он, что во время мира не о чем просить бога войны.
Но этот ответ покажется неудовлетворительным, ибо редкий ученый довольствуется чистым соображением, без комментарий, цитат и фактов
День XXXVIII
Le mйtier qu'on croit particulier aux comйdiens et aux bateleurs, c'est le mйtier de tous les hommes. Занятия, считающиеся присущими комедиантам и фиглярам, – это занятия всех людей. Гиппократ.
Гиппократ (460 – 377 или 356 до п. э.) – древнегреческий врач, называвшийся «отцом медицины». Вельтман посвятил истории Гиппократа и его дочери рассказ «Дочь Иппократа. Эллинское предание острова Коса» («Москвитянин», 1849, № 10, кн. 2, с. 61 – 76).
Hippocrate '
CCLXVIII
Gli uomini si rendono miseri col desirare il superfluo. Люди становятся жалкими, желая лишнего. (Минерва под изображением Ментора) (итал.).
(Minerva sotto la figura Mentore)
…и т. далее.
CCLXIX
…? Ces exagйrations sont permises а la poйsie, surtout dans la maniиre d'йcrire dont je me sers. Fables de Lafontaine, Liv. XI. fab. IX (прим, автора). – Эти преувеличения допускаются в поэзии, особенно в том жанре литературы, которому я служу. Басни Лафонтена кн. XI, б. IX.
Лафонтен Жан (1621 – 1695) – французский поэт, создатель знаменитых «Басен» (кн. 1 – 11, 1665 – 1679).
Понятно, ясно! колъми паче
Тому, кто в женской школе рос взрос;
Иной таинственный вопрос
Нельзя и выразить иначе.
CС LXX
Объяснив таким образом причину, по которой удалился я на время из круга военных действий, по обыкновению скакал я на почтовых. Мой суруджи, исхлопав длинный бич, дул коня, на котором сидел верхом, оставшеюся в руках палкою и в хвост и в голову. По крайней мере часом был бы я ранее на станции, если бы не разлетелось колесо в бричке моей и если б следующий разговор был менее занимателен.
Покуда чинили колесо, я прогуливался по местечку. Любопытство остановило меня против ворот госпиталя. Я заглянул в них. Два солдата несли в корзине стклянки с лекарствами; остановились подле госпитального крыльца отдыхать и стали беседовать:
Постой, брат! мочи нет! схватило за живот!
А лекаря просить не стану о лекарстве!
Нет! кто ему в рецет уж попадет,
Того пиши в небесном царстве!
Горазд морить!… Уланского полку
Солдатик, видишь ты, был болей просто сыпью…
Что ж!… ох, брат, вот резня!… ей-богу не могу!…
Постой-ка, я какой-нибудь мекштурки выпью.
(Пересматривает стклянки на свет и потом пьет.)
Как пиво!… ну уж дрянь! насилу проглотил!
Варить декох сам дьявол, верно, учит:
Как лазаретную плепорцию хватил,
Так так, как дохлую скотину, и распучит!
{Подходит больной солдат.)
– Что, брат Хадей?
– Что… лихоманка, брат!… чуть показалась зорька,
Как учала трепать! свалила с ног, ей-ей!
Дай, брат, лекарствеца, да покислей!
– Изволь, и кисло, брат, и солоно, и горько!
На вкус аптекарь не варит.
А ты, брат, что? аль бок-то все болит?
– Какой-те бок! уж согрешил пред небом!
Ни пить, ни есть, ни спать – совсем было пропал!
Спасибо фелыперу, какой-то плаштырь дал,
Вот и поел его сегодня трохи с хлебом,
И лучше!…
– Что ты?
Вот те бог!
Пойдем, брат…
(Поднимают корзину.)
Дежурный
– Что это?
– Мекштура и декох.
(Уходят.)
CCLXXI
Я хотел подтвердить справедливость всего вышеописанного всевозможною клятвою, какую только читатель в состоянии бы был придумать на сей случай, но мои кони мчатся уже быстрее вихря; предметы вправо ивлево также торопятся куда-то. За пространной равниной видно только утреннее небо. Кажется, еще версты две, и – бух долой с земного шара! Какой чудный скачок!
CCLXXII
Но…
Рассудок мудрецу поможет
Добро и зло определить:
То хорошо, что может быть,
И худо то, что быть не может.
CCLXXIII
Здесь должен я признаться всему потомству, что нет ничего грустнее стоянки под крепостью, особенно, друзья мои, в пустынной Булгарии. «Отчего, – спросит медицинский факультет, – отчего задунайский воздух был так ядовит для нас? Какого жизненного элемента недоставало в нем?» – Никто не решит вопроса.
В нем недоставало женского дыхания.
Напрасно военная музыка хотела развеселить душу, играя то русскую песню, то арии из La dame blanche «Белой дамы» (франц.).
«Белая женщина» (или «Белая дама») – комическая опера Ф. А. Буальдье на либретто Э.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22