Гордость заставила ее высоко поднять голову и сквозь зубы произнести:
– Ну ладно, Джессика сама нашла тебя. А чего ты ждал? Разумеется, ты ее интересуешь.
И конечно, ей хотелось бы узнать… – Голос Лейси сорвался, и ей пришлось замолчать. Только не смотреть на него, только не позволить ему увидеть свою слабость! Ей нужно продолжать, нужно доказать ему, что поступок Джессики не кажется ей предательством по отношению к ней самой… к их любви. Что она достаточно зрелый человек, чтобы все принять и все понять.
Лейси лихорадочно подыскивала нужные, спасительные слова, и вдруг – о чудо! – ей показалось, что она нашла их, и тогда она бросила ему в лицо:
– Тебе ли не понять ее чувства? Ведь и ты хотел найти отца… узнать его поближе. Ты не можешь винить за это Джессику.
– Я не виню ее, Лейси. Ни за что. Нет, ее я не виню.
То, как он сделал ударение на слове «ее», печаль в его голосе… Лейси насторожилась.
– Что ты пытаешься этим сказать? – вспыхнула она. – Что ты винишь меня? Что мне не следовало рожать ребенка? Так тут не обошлось и без твоего участия – или эта маленькая подробность вылетела у тебя из головы?
– Лейси, успокойся. Я пришел не ссориться с тобой, – устало прервал он. – Послушай, может, мы присядем и обсудим все разумно?
– Так, как мы обсуждали твое заявление о нашем разводе? – никак не могла успокоиться Лейси. – Ты вообще невероятно разумный человек, верно, Льюис? Тебе так здорово удается разложить все по полочкам, по ящичкам, закрыть на ключ – и убрать с глаз долой то, что тебе больше не требуется. Насколько я могу судить, нам с тобой обсуждать нечего. Когда ты появился здесь, чтобы рассказать мне… чтобы спросить меня о Джессике, ты обещал, что не станешь обращаться к ней как к дочери, не будешь становиться между нами.
– А что мне, по-твоему, было делать, Лейси? Она же сама нашла меня. Неужели я должен был оттолкнуть ее?
Голос его был спокойным и негромким, но в нем слышалась мука.
Эта мука заставила Лейси замолчать. Она же не подросток, очертя голову бросающийся в водоворот душевных страстей. Она взрослая женщина, способная понять, что на свете нет однозначных ответов на все вопросы, что невозможно все поступки разделить на правильные и неправильные.
Слезы опять заволокли ей глаза, гнев оставил ее, уступив место слабости и незащищенности.
– Я просто не знал, что Джессика уже рассказала тебе. Я пришел, чтобы… – начал было Льюис.
– Сообщить, что произошло. Похвастаться… – Она даже не пыталась скрыть боль и укор, прозвучавшие в этих словах.
– Это нечестно. И это неправда, – тут же прервал ее Льюис. – Да разве я когда-нибудь…
– Обижал меня? – Бледная улыбка скользнула по губам Лейси. – Я что, действительно должна отвечать на этот вопрос?
– Лейси, успокойся. Я ведь просто хотел поговорить с тобой… поискать путь…
– Какой путь? Как нам поделить Джессику? Для этого она уже слишком взрослая, Льюис. Я не могу запретить ей видеться с тобой… да если бы и могла… – Она бросила на него взгляд. – Ты что же, думаешь, я не понимаю , что она сейчас чувствует? Что значит для нее встреча с тобой? И какой вред мы можем ей причинить даже сейчас, если кто-то из нас… кто-то из нас заставит ее испытывать вину за свои поступки? Я выросла сиротой, не забывай об этом. И поэтому я знаю, что она чувствует. Нечего объяснять мне, зачем тебя нашла Джессика. Я ведь ее всю жизнь знаю. Но вот что мне действительно непонятно, так это зачем ты ее поощряешь.
– Она моя дочь, – хрипло напомнил Льюис.
– Она твоя дочь уже девятнадцать лет.
Он поморщился, темный румянец загорелся на скулах. Лейси была несправедлива, и понимала это, но не могла себе позволить сейчас поддаться состраданию.
– Ты говорил мне, что, по-твоему, ей стоит подумать о стерилизации, – в свою очередь напомнила она.
Он посмотрел на нее. Взгляд потрясенных глаз стал жестким.
– И ты считаешь, что именно для этого…
– Ты ее поощряешь… хочешь, чтобы она поверила в искренность ваших отношений. Да, я так считаю.
Наступила долгая пауза, во время которой выражение его глаз и сбивало Лейси с толку, и ранило. Льюис смотрел на нее так, как будто это она собирается причинить Джессике зло, а ведь на самом деле…
– Даю слово, что хотел только узнать ее поближе и сам немного раскрыться перед ней. Она же не ребенок, Лейси, как ты абсолютно верно заметила. Она молодая женщина. Уж не думаешь ли ты, что мои слова – какими бы убедительными они ни были – заставят ее изменить собственное мнение по такому важному для нее вопросу? Тем более что ей достаточно посмотреть на тебя, свою мать, чтобы увидеть, сколько радости и счастья приносит материнство. Неужели же в тебе так мало веры в нее и в то, как ты ее воспитала?
Теперь несправедлив был он – и тоже понимал это. Лейси покачала головой.
– Как правило, нет. Она очень независима , очень энергична, но… – Лейси сильно закусила губу. Отбросив осторожность, забыв о гордости, она шагнула к нему и взмолилась: – Ну, как ты не понимаешь, Льюис? Сейчас ты для нее такой новый человек… такой особенный. Это как… как юношеское увлечение… как первая влюбленность; твое мнение… твои чувства сейчас будут для нее важнее всего. Пожалуйста… пожалуйста, не пытайся заставить ее совершить то, за что ей потом всю жизнь расплачиваться. Ты принял свое решение. Пожалуйста, не отказывай Джессике в праве сделать свое… самостоятельно.
– Так, как ты?
Лейси еще сильнее прикусила губу и кивнула.
– Если она все-таки решит, что не хочет иметь детей из-за возможного риска, – я не стану ее разубеждать. Но я должна быть уверена, что это действительно то, чего она хочет. Сейчас, я думаю, она еще слишком юна – невзирая на зрелость ее характера, – чтобы принимать подобное решение.
Наступила еще одна долгая пауза, а потом Льюис медленно произнес:
– Согласен.
Он взглянул на нее, и Лейси увидела его затравленный, полный горечи взгляд. Откуда эта горечь? – подумала она. Может быть, встреча с Джессикой всколыхнула в нем мечты о других детях… дочерях… от той женщины, которую он полюбил?
Слезинки снова стали собираться в уголках ее глаз, и Лейси поспешно сморгнула их.
Льюис выглядел усталым, опустошенным, как будто им владели те же чувства, что терзали и ее душу. Он как будто мечтал об одном – сесть где-нибудь в тишине, закрыть глаза и забыть о тяжести, придавившей его плечи, боли, сжимавшей его сердце.
Какое-то мгновение Лейси колебалась, охваченная желанием дотронуться до него, приголубить, пожалеть, как она это делала с больными детьми. Но потом она вспомнила прошлое, свои страдания и все те причины, по которым ей нужно держаться от него подальше.
Она бросила взгляд на свою испачканную одежду, подчеркнуто перевела глаза на Льюиса и быстро проговорила:
– Ну что ж, ты сказал все, что хотел, Льюис, а теперь мне пора. Сам видишь, я очень занята.
– Ожидаешь поклонника, не так ли? – отрывисто бросил он.
Она обернулась, уставилась на него круглыми глазами и выпалила:
– Какого такого поклонника?
– Джессика, похоже, считает, что Иэн Хэнсон в восторге от тебя. – Льюис произнес это небрежным, почти насмешливым тоном, вызвав краску гнева на ее лице и заставив ее яростно сжать кулаки.
– Иэн, между прочим, очень хороший, очень близкий друг. Я взрослая женщина, давно переступившая черту того возраста, когда встречаются с так называемыми «поклонниками». Но даже если бы у меня и был таковой, тебя бы это ни в малейшей степени не касалось! Я все еще не совсем уразумела, зачем ты ко мне пришел, Льюис, но прошу тебя – уходи сейчас же, пока я не разозлилась по-настоящему.
Лейси очень гордилась своей маленькой речью, но на Льюиса она не произвела никакого впечатления.
– Пришел я для того, чтобы просить тебя не сердиться на Джессику за то, что она надумала повидаться со мной. Мне известно, что ты чувствуешь и как тебе не хочется, чтобы между нами были какие-то отношения. Но мне также известно и то, как сильно ты ее любишь и как боишься отчуждения между вами…
Лейси не могла поверить своим ушам.
– Ты что, в самом деле считаешь меня такой дурой, – заявила она, как только была в состоянии его перебить, – или же такой эгоисткой? Да, если хочешь знать правду, я не хотела бы видеть тебя рядом с Джессикой, но это личное желание, мое желание. Ты на самом деле думаешь, что я не могу поставить себя на место Джессики, что я не могу понять ее чувства? Ты на самом деле думаешь, что я такая эгоистка… такая… собственница, что буду?.. – Она вдруг замолчала и закашлялась. – И насчет того, что я стану на нее сердиться… – Тело ее натянулось как струна. – Я не сержусь на Джессику, Льюис.
– И это означает, что сердишься ты на меня.
– Послушай, я хочу, чтобы ты ушел, – хрипло повторила Лейси. – Не вижу никакого смысла продолжать эту дискуссию. Тебе известно, где находится выход, – сухо добавила она и направилась к лестнице. – Если не возражаешь, я не буду тебя провожать.
Повернувшись к нему спиной, она почувствовала, что сейчас расплачется.
– Лейси, пожалуйста, я…
Услышав, что он шагнул вслед за ней, она вся подобралась, как перед прыжком. Он схватил ее за руку – и та буря, которая всегда грозила ей в его присутствии, грянула внутри ее, сметая все воздвигнутые преграды. Лейси отпрянула от Льюиса и в ужасе закричала:
– Оставь… не тронь меня!
Она так отчаянно вырывалась, что он отпустил ее. Она пошатнулась и инстинктивно вытянула руку, чтобы за что-то ухватиться. Больно ударившись бедром о тумбочку у стены, она пролетела дальше и упала бы, но тут ее подхватили на руки, и злой, резкий голос Льюиса прохрипел ей прямо в ухо:
– Дурочка! Что с тобой? Я же не собираюсь бить тебя. Я просто хотел…
Она дрожала всем телом, чувствуя его близость. Она улавливала его знакомый запах, видела темную тень на подбородке. Сердце отбивало паническую дробь, а тело жаждало… томилось… тосковало по нему. Она попыталась отвести взгляд от его лица, сосредоточиться на чем-то другом, избавиться от его воздействия на ее чувства.
Возможно, он схватил ее от ярости и гнева, а не из желания; ее сознание отдавало себе в этом отчет, но беда была в том, что тело отказывалось мириться с этим.
Ее тело. Глаза ее резало от непролившихся слез, горло пересохло и саднило. Каждый вдох приносил новое подтверждение близости Льюиса. Лейси физически ощущала, как изнутри поднимается томительное вожделение. Груди вдруг налились и заныли. Она жаждала прильнуть к нему, обвиться вокруг него, жаждала…
В панике, желая защититься, скрыть от него свои чувства, она извивалась в его руках, старалась высвободиться, убежать от теплого мужского аромата, лишающего ее рассудка.
– Лейси, ради всего святого, что происходит? Неужели ты боишься, что я ударю тебя?
Она рывком повернула голову, готовая напомнить ему, как легко и небрежно он уже однажды сделал это – пусть не физически, но морально. И тут она уловила муку в его голосе. Глаза ее невольно устремились на него.
Ее обожгло ощущение, что он все прочитал в ее взгляде, потому что его собственный взгляд озарился ответным светом. Лейси попыталась оттолкнуть его, отвернуться, но бессвязные слова протеста застряли в горле, когда он прошептал ее имя, а его ладонь, отпустив ее руку, легла на нежную кожу лица, осторожно погладила ее. Так осторожно, как будто он не мог поверить, что дотрагивается до нее.
Она съежилась и задрожала, а он погрузил руку в ее волосы, едва касаясь, провел большим пальцем по пылающей щеке, тронул краешек рта.
– Нет, Льюис. Прошу тебя, не надо. Я не хочу этого, – удалось ей выдавить из себя. Но они оба знали, что это ложь и что она ничего на свете не хочет так сильно, как ощутить прикосновение его губ к своим губам, его рук к своему телу… Она даже не делала больше попыток вырваться, а просто тихонько стояла, чуть вздрагивая, в теплом кольце его объятий, под серьезным, изучающим взглядом его глаз.
Лейси все еще беспомощно твердила, что не хочет этого, но он уже целовал ее, сжимая лицо в ладонях, медленно, отрываясь от губ лишь затем, чтобы заглянуть в глаза, такие огромные и затуманенные чувствами, переполняющими ее.
Лейси попыталась оттолкнуть его. Его кожа под рубашкой горела огнем. Она ощутила быстрые толчки его сердца, и ее тело задрожало в ответном ритме. Льюис снова целовал ее, упиваясь вкусом ее губ, лаская языком их нежный изгиб.
Слезы душили ее, не давая возможности протестовать, вслух отречься от своих чувств.
Сколько раз за прошедшие годы она видела во сне, что он вот так целует ее, – и просыпалась одна! В попытке справиться с собой она вспоминала все причины, по которым ей необходимо остановить его, отказаться от желанной близости. А в это время ее губы мягко льнули к его губам, а язык, не в силах устоять против искушения, скользнул сквозь открывшиеся навстречу его теплые губы. Их знакомый вкус переполнил ее восторгом, и тихий стон наслаждения вырвался из ее горла, заглушив предостерегающий голос рассудка. Руки, вместо того чтобы оттолкнуть его, сами собой обвились вокруг его плеч, и кончики пальцев, дрожа, прикоснулись к знакомым упругим мышцам. Крошечное расстояние, разделявшее их, исчезло, и она через футболку и шорты чувствовала жар его тела.
– Льюис…
Лейси не сознавала, что шепчет его имя. В мире осталось лишь одно – ощущение его рта на ее губах, целующего их с безумной силой, которая питала ее собственную страсть. Она льнула к нему, покоряясь вторжению языка, приветствуя его нежную властность.
Руки Льюиса стиснули податливое тело, сильнее прижали к себе. Тепло и аромат его кожи зажигали в Лейси жажду еще большей близости, желание прикоснуться к нему без преграды одежды между ними.
Льюис всегда был бережным, внимательным, но и страстным любовником, и тело Лейси отвечало сейчас на его ласки так же охотно и легко, как и раньше, отбросив осторожность, о которой настойчиво предупреждало ее сознание.
Она не заметила, кто из них расстегнул пуговицы на его рубашке. Единственное, в чем Лейси отдавала себе отчет, – это бесконечное наслаждение, охватившее ее, когда она скользнула ладонями по его влажной коже, поцеловала ямочку под шеей и ощутила ответную дрожь в его теле.
Его ладони сжимали ее бедра. Она почувствовала, как напряглись его пальцы, но в следующий миг его руки уже ласкали ее, обвились вокруг тонкой талии, накрыли грудь. Под его ладонями соски отвердели, поднялись навстречу прикосновению.
– Льюис…
Она снова шептала его имя, лаская дрожащими губами теплую кожу, приникнув к его такому желанному телу. Вожделение победило здравый смысл, и вся ее защита рухнула.
Внезапно он весь напрягся и тут же выпустил ее из рук.
– Лейси, я не могу.
В одно мгновение реальность обрушилась на нее, руки упали, а лицо вспыхнуло от унижения. Господи, что же она творит?
Сама себе противная, она отшатнулась, попятилась в спасительную тень прихожей, чтобы скрыть предательское желание, которое он в ней вызвал.
– Уходи. Сейчас же, – хрипло потребовала она и добавила, когда он не двинулся с места: – Уходи, Льюис. Разве ты не видишь, что я больше не выдержу?
Гордость ее разлетелась на мелкие кусочки. Ей было все равно, что она выдает себя. В любом случае уже поздно. По тому, как она отвечала на его ласки, он наверняка понял, что она по-прежнему хочет его. Глаза ее затуманились от слез. За спиной она услышала его шаги и обернулась.
Он направлялся к двери. Прежде чем открыть ее, остановился и обернулся, чтобы бросить на Лейси последний взгляд. Она отвела глаза, не в силах выдержать этот взгляд. Он ушел. Она теперь в безопасности. В безопасности. Она горько рассмеялась. Боже милостивый, в безопасности ей уже никогда не быть.
Ей казалось, что у нее все внутри кровоточит от страсти к нему, и она ненавидела и презирала себя за это.
Лейси поднялась по лестнице, зашла в ванную и закрыла за собой дверь. Ее била такая дрожь, что минут пять она просто не могла пошевелиться.
Взглянув в зеркало, Лейси вздрогнула от того, что увидела. А увидела она себя такой, брезгливо подумала Лейси, какая она есть на самом деле, – женщиной, сексуально распаленной до такой степени, что этого разве слепой не заметит.
Слезы заливали лицо, ее бросало то в жар, то в холод, а все тело сотрясали конвульсии от пережитого волнения.
Лейси включила душ и, стянув с себя одежду, с омерзением швырнула ее на пол. Поразительно, что она, обычно столь чистоплотная, загорелась такой страстью к мужчине – и к кому, к Льюису, именно Льюису, который так ее обидел, – что забыла о пятнах краски на своей коже, высыхающих каплях пота на груди, вообще о своем неряшливом облике.
Лейси встала под душ, радуясь мощной струе на обнаженной коже, как будто, бичуя свою плоть и подавляя физическую боль, она так же подавляла и влечение к Льюису. Она отчаянно скребла тело, стирая зеленые пятна и не замечая боли.
Лейси вымыла и волосы тоже, не обращая внимания на то, что шампунь щиплет глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15