Необычное имя делает его не столько непохожим на других, сколько сильным. Во всяком случае, он достаточно сильный, чтобы не сомневаться: Дж. Кокс и А. Труэйн вернут до последнего пенни все, что выманили у его наивного братца.
Тонкий луч солнца, проникавший через узкое окно офиса, коснулся его темных волос, высвечивая каждую морщинку и черточку волевого лица. Глаза его были темными и холодными, как Северное море в студеный зимний день, когда он назвал поднявшей трубку девушке имена тех, с кем хочет говорить. Определенно Дж. Кокс и А. Труэйн очень пожалеют, что обманули его сводного брата. Вполне возможно призвать их к ответу с помощью суда. Но Ворд уже решил: они заслуживают более быстрого и сурового наказания, чем то, которое ждет их на медленном и затяжном пути закона.
Эти мошенники заставили его вспомнить о насмешниках, которые пытались зло подшучивать над ним в школе. Больше всего такого рода людишки сами боятся оказаться в нелепом положении и стать публичным образцом глупости или, еще хуже, финансовой некомпетентности. И этот страх заставляет их изворачиваться и прикрывать свою истинную сущность.
Что ж, очень скоро аферисты поймут, что, пытаясь надуть его сводного брата, они совершили самую большую ошибку в своей отвратительной, лживой жизни.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Анна, привет! Как поживаешь? В голосе Ди слышалось нескрываемое удовольствие, и у Анны Труэйн защемило сердце. Ди, конечно, не обрадуется, узнав новости, которые Анна сообщит ей.
Приняли бы они, Ди, Келли и Анна, это решение – попытаться заставить его заплатить, – если бы знали, как все повернется? – горестно размышляла Анна. Он почти разрушил жизнь и разбил сердце четвертого члена их дружного квартета.
Келли первая выступила против Джулиана Кокса и прямо назвала его обманщиком и лжецом (он им и был). А вот Ди задумала хитрый план разоблачения, представляя их как богатых наследниц, и отчасти он сработал. Джулиан заинтересовался ею, стал оказывать знаки внимания, в тo же время не прекращая ухаживать за своей подругой. Но тут Келли внезапно влюбилась, и, к великому огорчению Ди, ей уже было не до того, чтобы выводить на чистую воду Джулиана. Как теперь действовать по этому хитрому плану? Келли любит Бру, а Бру любит Келли.
Тогда Ди и объявила, что придется перейти ко второй части плана: Анна притворится, что ей нужен финансовый совет Джулиана. Так она и сделала: сказала ему при встрече, что у нее есть некоторая сумма денег и она не прочь ее увеличить.
Направляемая Ди – та дала пятьдесят тысяч фунтов, которые Анна якобы собиралась нарастить, – Анна, с широко открытыми глазами и наивным выражением лица, слушала правдивые речи Джулиана. Он знает, что надо делать, а она пусть только подпишет ему чек на пятьдесят тысяч фунтов и больше ни о чем не беспокоится.
– Мне кажется, Ди, пятьдесят тысяч фунтов – это слишком много, – беспокоилась Анна, передавая ей свой разговор с Джулианом.
– Ничего страшного! – твердо остановила ее Ди.
Анна, в свои тридцать семь, уже семь лет была наставницей Ди, но все же порой ощущала себя моложе своей зрелой и деловой подопечной. Все они в целом составляют, наверное, довольно отчаянную группу. Двадцатичетырехлетняя Беф, мечтательница, нежная, мягкая, отзывчивая, стала легкой добычей Джулиана Кокса.
Келли – подруга и деловой партнер Беф: они вместе держали чудесный магазинчик в Рей-на-Авертоне. В этот маленький городок в свое время посоветовала им перебраться и открыть свой бизнес Анна, несравненно более живая и импульсивная.
Ди – владелица здания, где помещался магазинчик; там же, на втором этаже, находилась и квартира, которую Беф делила с Келли, пока та не встретила Бру. Отец Ди, известный общественный деятель, работал в нескольких местных благотворительных комитетах; неожиданно, как раз в тот момент, когда дочь кончала университет, он умер. Ди сразу изменила свои планы: вместо того чтобы следовать собственному выбору в карьере, она продолжила дело отца. Именно Ди убедила подруг решиться на это – проучить Джулиана Кокса, и притом ничего не говорить Беф.
Это может только навредить ей, особенно теперь, когда она как будто оправилась немного от случившегося. Келли и Анна согласились, что Беф, полностью поглощенная сейчас хрусталем, который накупила в Чешской Республике, сумела преодолеть боль, причиненную Джулианом, и не станет ссориться и протестовать. Посетить Прагу Беф убедила Ди – походить там по магазинам, развеяться немного после окончательного разрыва с Джулианом.
Вернувшись, Беф деятельно занялась магазинчиком, что, пожалуй, даже удивило Анну. Ведь она привыкла видеть свою племянницу в мечтательном настроении – вечно та позволяла другим руководить ею.
Возможно, решила Анна, активность Беф объясняется тем, что она знает: Келли скоро выйдет замуж, и ей придется взять дело в свои руки. Самой Анне, старшей в необычной четверке, мать Беф приходилась кузиной – именно поэтому Анна стала крестной Беф. Обе семьи уже несколько поколений жили в Корнуолле.
В двадцать два Анна вышла замуж, по большой любви, за друга детства Ралфа Труэйна. Они так любили друг друга! Чувствовали себя такими счастливыми вместе! Ралф – спокойный, покладистый парень, влюбились они друг в друга юными, их чувство было очень нежным. Как сложилась бы их семейная жизнь дальше – неизвестно; к сожалению, они лишились возможности узнать это: Ралф утонул в море, плавая на яхте. Они совсем мало прожили вместе, и после его смерти Анна не могла даже смотреть на море – слишком много воспоминаний – и переехала в Рей, глубоко на материке, чтобы попытаться начать новую жизнь там. Рядом протекала речушка, тенистая, спокойная; тем не менее Анна умышленно выбрала для себя домик за городом – чтобы ни малейшего намека на воду…
Однажды Ди с некоторым удивлением выразила свое отношение к этому месту:
– Прелестный домик, Анна, но, понимаешь, многие, кто переехал жить в Рей, специально подбирали себе что-нибудь рядом с рекой.
Ди явно хотелось понять причину ее выбора, но в то время Анна еще недостаточно знала ее, чтобы раскрывать душу.
– Этот дом меня устраивает. – Вот и все, что она ответила тогда.
– Конечно, ты ведь сделала его таким уютным, – поспешила согласиться Ди.
Ралф был хорошо застрахован, и Анна не испытывала финансовых затруднений. Она никогда не чувствовала потребности выйти замуж опять – сочла бы это предательством их юношеской любви (воспоминания о ней стали со временем светлыми и спокойными) именно потому, что Ралфа больше нет в живых и жизнь его оказалась столь несправедливо короткой. Иной раз она даже чувствовала вину за то, что осталась жить, тогда как его существование оборвалось.
Порой становилось грустно, что у нее нет детей, но в общем она была вполне довольна своей жизнью в Рее. Ей нравился этот тихий городок с его живописными окрестностями; она получала удовольствие от пешеходных прогулок, вступила даже в Клуб любителей походов. Вышивание также принадлежало к числу ее увлечений; она работала над городским проектом – гобеленами, представляющими фрагменты из истории города.
Благодаря дружбе с Ди Анна получила возможность контактировать со многими благотворительными комитетами. Хотя, когда Ди впервые предложила ей присоединиться к одному из них, поначалу возражала, не уверенная, что сможет быть полезной.
Ди решительно отмела ее возражения, заявив, что она себя недооценивает. Подбадриваемая подругой, Анна сделала первый шаг и стала работать в Городском совете. К громадному изумлению, она обнаружила, что ей хватает и жизненного опыта, и образования.
Это произошло в первые дни их знакомства, и Анну – обычно она очень медленно и осторожно сходилась с людьми – потрясло, как быстро они с Ди стали подругами. Несмотря на то что Ди производила впечатление очень деятельной и уверенной в себе, Анна всегда чувствовала внутреннюю потребность заботиться о ней – молодая женщина сильно затронула ее чувства. Она и любила ее, и уважала, и сознавала, что именно благодаря ее напору и активности оказалась вовлеченной в общественную жизнь городка.
Анна имела и свой небольшой круг друзей, а еще у нее жили кошка и собака. В общем, река жизни как будто наполнила свое спокойное чистое русло. Конечно, иногда чувствовался недостаток впечатлений, страсти и любви, но смерть Ральфа причинила столько боли, что Анна боялась разрешить себе испытать эти чувства вновь.
Другими словами, пока Джулиан Кокс не ворвался в их жизнь, все шло вполне прилично. А сейчас Анна переживала, собираясь сообщить Ди плохие новости. Многие назвали бы Ди деловой, напористой, но Анна-то знала и другую ее сторону – мягкость, ранимость. И вот однажды Анна собралась с духом и решилась позвонить подруге.
– Ди, боюсь, у меня плохие новости. О Джулиане Коксе и… и о деньгах… твоих деньгах.
– Он не стал советовать, куда вложить деньги? – мгновенно откликнулась Ди. – Я была уверена, что он проглотит нашу приманку.
– Нет, не проглотил… – Анна помолчала – нелегко говорить подруге об этом. – Ди, он исчез и забрал деньги, твои пятьдесят тысяч фунтов.
– Он… что?..
– Понимаю и очень сожалею, это моя вина… – принялась было оправдываться Анна.
Ди сразу оборвала ее:
– Брось, это не твоя вина! Что произошло? Я ведь единственная… Расскажи мне все, Анна!
Анна опять глубоко вздохнула.
– Хорошо, Ди. Я сделала, как ты придумала: сказала Джулиану, что у меня есть пятьдесят тысяч фунтов для инвестирования и я желаю получить с них хорошую прибыль. Он ответил, что знает способ. Предложил отбросить всякие формальности. У него на примете совершенно потрясающая сделка в Гонконге, и чем меньше будет бумажной волокиты, тем больше окажется выгода. Ну, я пыталась связаться с тобой, посоветоваться, но ты…
– Я была в Лондоне по делам. Знаю, получила твое сообщение; но будь я и здесь – неважно, все равно сказала бы тебе: «Действуй!»
– В общем, я согласилась с предложением Джулиана и подписала чек. Решила так: деньги пойдут с моего счета в банке, ему потребуются доказательства, чтобы снять их, вот и гарантия сохранности. Он обещал поддерживать со мной связь. Если честно, я и не собиралась звонить ему: ведь прошла всего неделя, как я дала ему чек. Но столкнулась случайно с сестрой Бру, Евой, и она вскользь упомянула, что видела Джулиана в аэропорту. Точнее, он выходил из такси, а они с Гарри, твоим кузеном, как раз собирались в него сесть. Их он не заметил и… Короче, я сразу почувствовала неладное. Бросаюсь звонить Джулиану – телефон отключен; еду к нему домой – пусто. Связываюсь с его банком – там не имеют представления, где он. Бру сделал запрос – оказывается, Джулиан закрыл свой счет. Видимо, никому не ведомо, куда он поехал или когда вернется. Боюсь, что…
– … он никогда не вернется назад, – твердо закончила за нее Ди.
– Возможно, ты правильно сделала, сообщив, что нам известно о его сомнительных доходах. С пятьюдесятью тысячами фунтов в кармане он решил свернуть все здесь, уклониться от долгов и просто начать свои лживые игры где-нибудь еще. Ди, я так сожалею…
– Это не твоя вина! – решительно повторила Ди. – Если кто и виноват, так это я.
– Что же нам делать, Ди?
– Прежде всего – не волноваться, – мягко отозвалась Ди. – А я… я не знаю еще, не уверена, что буду делать, Анна. Но, Боже мой… я просто в бешенстве, что он… удрал абсолютно безнаказанно. Деньги не такие уж и большие, но он обманул стольких людей…
Остальное Ди говорила не в трубку, и Анна не уловила слов – только интонации возмущения в ее взволнованном голосе; наконец услышала:
– Сколько вреда он причинил другим, сколько принес боли и переживаний!
– Но Беф вроде бы вылечилась от влюбленности в него, – попыталась утешить ее Анна.
– Да, – согласилась Ди, – но это далось непросто… – И замолчала.
Уже не впервые Анна обнаружила, что в горячности, с какой Ди требует наказать Джулиана, кроется нечто большее, чем намерение отомстить за боль, причиненную Беф. Ди – гордый человек, может быть даже, болезненно гордый. Если она желает что-то скрыть, так не стоит спрашивать, это очень личное.
«Возможно, и у Ди с Джулианом произошел какой-то инцидент, – предположила однажды Келли, когда они с Анной обсуждали это. – А что, если он бросил и ее, как Беф?»
Но Анна не согласилась с подругой: никогда Ди не привлек бы мужчина типа Джулиана. Келли, подумав, не стала возражать, но «что-то тут есть», так она выразилась. Анна тогда осторожно напомнила Келли, что, даже если и так, Ди сама расскажет, если захочет, – у нее, как у каждого, есть право на частную жизнь.
– Ди, я чувствую себя такой виноватой из-за твоих денег, – грустно повторила Анна. – Стоило мне насторожиться… хоть немного подумать…
– Анна, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой! – Ди помолчала немного. – Знаешь, я подозревала – что-нибудь подобное случится, он попытается исчезнуть вместе с деньгами. Но чего не предполагала, так это того, что все произойдет так просто и быстро. Ты ничуть тут не виновата! Вероятно, он даже в более отчаянной ситуации, чем я думала, раз так рискует. Во всяком случае, он не вернется в Рей – никогда!
И тут же переменила тему разговора:
– Что собираешься делать на уик-энд?
– Ничего особенного. Беф собирается в Корнуолл навестить родителей. Келли и Бру уехали. А ты?
– Моя тетушка в Нортамберленде опять плохо себя чувствует, поеду к ней. Врач настаивает на операции, а она боится, что не выдержит; надо поговорить с ней, поддержать.
– Ди, думаешь, мы выследим Джулиана?
– Не уверена… Насколько я знаю Джулиана, он отправится туда, где его не достать европейским законам. Возможно, он прихватил с собой не только наши пятьдесят тысяч фунтов.
После разговора с Ди Анна долго простояла задумавшись в своей оранжерее, не обращая внимания на заунывное мяуканье кота – он все терся о ее ноги. Мама Беф, ее кузина, сказала: «Сейчас самое время для визита в Корнуэлл»; скорее всего, она права. Прошло много времени с тех пор, как ей казалось абсолютно невозможным вернуться туда, где погиб ее любимый.
Их любовь была так юна, наивна и неопытна, оба учились искусству любить вместе; Анну больше всего мучило, что Ралфу так и не довелось достигнуть настоящей мужской зрелости и силы, превратиться из мальчика в крепкого мужчину, каким он обещал стать.
С трудом Анна вспоминала теперь, как это было – любить его и быть любимой им, – что она тогда чувствовала. Удавалось, с трудом, воскресить в памяти только короткие ночи, когда они лежали в объятиях друг друга. Но все это принадлежало другой жизни и другой Анне.
Сейчас уже нет причин не поехать туда – она простила море за украденную любовь. Но простила ли себя за возможность жить без него?.. Теперь она не может ясно представить его образ, но абсолютно живым остается мучительное страдание в глазах его матери во время похорон. Этот взгляд спрашивал ее: «Почему ты жива, а моего любимого сына нет на земле?» Анна чувствовала себя неизбывно виноватой. Сейчас чувство вины вызывалось уже тем обстоятельством, что Ралф и их любовь так отодвинулись в сознании. Она любила его, правда, но это была любовь девочки и мальчика. Анна ныне взрослая женщина, и неопределенное, но очень острое чувство будило ее среди ночи; тело ее ощущало себя обманутым из-за невозможности счастья, оно жаждало любви…
Анна тяжело, глубоко вздохнула; эти незнакомые, неопределенные чувства приходят сами собой, против ее воли, но от этого не легче их вытерпеть. Наблюдая, как Бру целует Келли, свою невесту, Анна всегда ощущала острую боль зависти. Не потому, что ей нравился Бру, – это не причина, Бру совсем не в ее вкусе. Нет, ее зависть – от невозможности самой предаться таким восхитительным, чувственным занятиям. Но что это означает? Неужели она превращается в изголодавшуюся по сексу женщину средних лет? Анна упрямо вздернула подбородок: нет, конечно, нет!
Кот, убедившись, что хозяйка не собирается откликнуться на его увертюры, обиженный, ушел прочь и продолжил голосить на кухне. А она все смотрела в окно повлажневшими серо-голубыми глазами. В тридцать семь лет у нее девичья, стройная фигура, такая, какая была в восемнадцать. И волосы все еще мягкие, шелковистые и блестящие, теплого медового опенка; сегодня они разбросаны по плечам, а не собраны, как обычно, сзади и ниспадают до середины спины. Ралф, бывало, прежде чем поцеловать ее, пробегал пальцами по всей их длине…
Что случилось с ней? За годы вдовства она встречала немало славных и симпатичных мужчин и неоднократно замечала, что кто-то из них оказывает ей знаки внимания.
Как необычно, несправедливо, что тело ее вдруг вспомнило свои притязания и жадно стремится почувствовать всю силу страсти, а разум упрямо твердит: нет, не имеет она права снова окунуться в эти зыбкие, опасные ощущения.
– Сейчас-сейчас, прости, иду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Тонкий луч солнца, проникавший через узкое окно офиса, коснулся его темных волос, высвечивая каждую морщинку и черточку волевого лица. Глаза его были темными и холодными, как Северное море в студеный зимний день, когда он назвал поднявшей трубку девушке имена тех, с кем хочет говорить. Определенно Дж. Кокс и А. Труэйн очень пожалеют, что обманули его сводного брата. Вполне возможно призвать их к ответу с помощью суда. Но Ворд уже решил: они заслуживают более быстрого и сурового наказания, чем то, которое ждет их на медленном и затяжном пути закона.
Эти мошенники заставили его вспомнить о насмешниках, которые пытались зло подшучивать над ним в школе. Больше всего такого рода людишки сами боятся оказаться в нелепом положении и стать публичным образцом глупости или, еще хуже, финансовой некомпетентности. И этот страх заставляет их изворачиваться и прикрывать свою истинную сущность.
Что ж, очень скоро аферисты поймут, что, пытаясь надуть его сводного брата, они совершили самую большую ошибку в своей отвратительной, лживой жизни.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Анна, привет! Как поживаешь? В голосе Ди слышалось нескрываемое удовольствие, и у Анны Труэйн защемило сердце. Ди, конечно, не обрадуется, узнав новости, которые Анна сообщит ей.
Приняли бы они, Ди, Келли и Анна, это решение – попытаться заставить его заплатить, – если бы знали, как все повернется? – горестно размышляла Анна. Он почти разрушил жизнь и разбил сердце четвертого члена их дружного квартета.
Келли первая выступила против Джулиана Кокса и прямо назвала его обманщиком и лжецом (он им и был). А вот Ди задумала хитрый план разоблачения, представляя их как богатых наследниц, и отчасти он сработал. Джулиан заинтересовался ею, стал оказывать знаки внимания, в тo же время не прекращая ухаживать за своей подругой. Но тут Келли внезапно влюбилась, и, к великому огорчению Ди, ей уже было не до того, чтобы выводить на чистую воду Джулиана. Как теперь действовать по этому хитрому плану? Келли любит Бру, а Бру любит Келли.
Тогда Ди и объявила, что придется перейти ко второй части плана: Анна притворится, что ей нужен финансовый совет Джулиана. Так она и сделала: сказала ему при встрече, что у нее есть некоторая сумма денег и она не прочь ее увеличить.
Направляемая Ди – та дала пятьдесят тысяч фунтов, которые Анна якобы собиралась нарастить, – Анна, с широко открытыми глазами и наивным выражением лица, слушала правдивые речи Джулиана. Он знает, что надо делать, а она пусть только подпишет ему чек на пятьдесят тысяч фунтов и больше ни о чем не беспокоится.
– Мне кажется, Ди, пятьдесят тысяч фунтов – это слишком много, – беспокоилась Анна, передавая ей свой разговор с Джулианом.
– Ничего страшного! – твердо остановила ее Ди.
Анна, в свои тридцать семь, уже семь лет была наставницей Ди, но все же порой ощущала себя моложе своей зрелой и деловой подопечной. Все они в целом составляют, наверное, довольно отчаянную группу. Двадцатичетырехлетняя Беф, мечтательница, нежная, мягкая, отзывчивая, стала легкой добычей Джулиана Кокса.
Келли – подруга и деловой партнер Беф: они вместе держали чудесный магазинчик в Рей-на-Авертоне. В этот маленький городок в свое время посоветовала им перебраться и открыть свой бизнес Анна, несравненно более живая и импульсивная.
Ди – владелица здания, где помещался магазинчик; там же, на втором этаже, находилась и квартира, которую Беф делила с Келли, пока та не встретила Бру. Отец Ди, известный общественный деятель, работал в нескольких местных благотворительных комитетах; неожиданно, как раз в тот момент, когда дочь кончала университет, он умер. Ди сразу изменила свои планы: вместо того чтобы следовать собственному выбору в карьере, она продолжила дело отца. Именно Ди убедила подруг решиться на это – проучить Джулиана Кокса, и притом ничего не говорить Беф.
Это может только навредить ей, особенно теперь, когда она как будто оправилась немного от случившегося. Келли и Анна согласились, что Беф, полностью поглощенная сейчас хрусталем, который накупила в Чешской Республике, сумела преодолеть боль, причиненную Джулианом, и не станет ссориться и протестовать. Посетить Прагу Беф убедила Ди – походить там по магазинам, развеяться немного после окончательного разрыва с Джулианом.
Вернувшись, Беф деятельно занялась магазинчиком, что, пожалуй, даже удивило Анну. Ведь она привыкла видеть свою племянницу в мечтательном настроении – вечно та позволяла другим руководить ею.
Возможно, решила Анна, активность Беф объясняется тем, что она знает: Келли скоро выйдет замуж, и ей придется взять дело в свои руки. Самой Анне, старшей в необычной четверке, мать Беф приходилась кузиной – именно поэтому Анна стала крестной Беф. Обе семьи уже несколько поколений жили в Корнуолле.
В двадцать два Анна вышла замуж, по большой любви, за друга детства Ралфа Труэйна. Они так любили друг друга! Чувствовали себя такими счастливыми вместе! Ралф – спокойный, покладистый парень, влюбились они друг в друга юными, их чувство было очень нежным. Как сложилась бы их семейная жизнь дальше – неизвестно; к сожалению, они лишились возможности узнать это: Ралф утонул в море, плавая на яхте. Они совсем мало прожили вместе, и после его смерти Анна не могла даже смотреть на море – слишком много воспоминаний – и переехала в Рей, глубоко на материке, чтобы попытаться начать новую жизнь там. Рядом протекала речушка, тенистая, спокойная; тем не менее Анна умышленно выбрала для себя домик за городом – чтобы ни малейшего намека на воду…
Однажды Ди с некоторым удивлением выразила свое отношение к этому месту:
– Прелестный домик, Анна, но, понимаешь, многие, кто переехал жить в Рей, специально подбирали себе что-нибудь рядом с рекой.
Ди явно хотелось понять причину ее выбора, но в то время Анна еще недостаточно знала ее, чтобы раскрывать душу.
– Этот дом меня устраивает. – Вот и все, что она ответила тогда.
– Конечно, ты ведь сделала его таким уютным, – поспешила согласиться Ди.
Ралф был хорошо застрахован, и Анна не испытывала финансовых затруднений. Она никогда не чувствовала потребности выйти замуж опять – сочла бы это предательством их юношеской любви (воспоминания о ней стали со временем светлыми и спокойными) именно потому, что Ралфа больше нет в живых и жизнь его оказалась столь несправедливо короткой. Иной раз она даже чувствовала вину за то, что осталась жить, тогда как его существование оборвалось.
Порой становилось грустно, что у нее нет детей, но в общем она была вполне довольна своей жизнью в Рее. Ей нравился этот тихий городок с его живописными окрестностями; она получала удовольствие от пешеходных прогулок, вступила даже в Клуб любителей походов. Вышивание также принадлежало к числу ее увлечений; она работала над городским проектом – гобеленами, представляющими фрагменты из истории города.
Благодаря дружбе с Ди Анна получила возможность контактировать со многими благотворительными комитетами. Хотя, когда Ди впервые предложила ей присоединиться к одному из них, поначалу возражала, не уверенная, что сможет быть полезной.
Ди решительно отмела ее возражения, заявив, что она себя недооценивает. Подбадриваемая подругой, Анна сделала первый шаг и стала работать в Городском совете. К громадному изумлению, она обнаружила, что ей хватает и жизненного опыта, и образования.
Это произошло в первые дни их знакомства, и Анну – обычно она очень медленно и осторожно сходилась с людьми – потрясло, как быстро они с Ди стали подругами. Несмотря на то что Ди производила впечатление очень деятельной и уверенной в себе, Анна всегда чувствовала внутреннюю потребность заботиться о ней – молодая женщина сильно затронула ее чувства. Она и любила ее, и уважала, и сознавала, что именно благодаря ее напору и активности оказалась вовлеченной в общественную жизнь городка.
Анна имела и свой небольшой круг друзей, а еще у нее жили кошка и собака. В общем, река жизни как будто наполнила свое спокойное чистое русло. Конечно, иногда чувствовался недостаток впечатлений, страсти и любви, но смерть Ральфа причинила столько боли, что Анна боялась разрешить себе испытать эти чувства вновь.
Другими словами, пока Джулиан Кокс не ворвался в их жизнь, все шло вполне прилично. А сейчас Анна переживала, собираясь сообщить Ди плохие новости. Многие назвали бы Ди деловой, напористой, но Анна-то знала и другую ее сторону – мягкость, ранимость. И вот однажды Анна собралась с духом и решилась позвонить подруге.
– Ди, боюсь, у меня плохие новости. О Джулиане Коксе и… и о деньгах… твоих деньгах.
– Он не стал советовать, куда вложить деньги? – мгновенно откликнулась Ди. – Я была уверена, что он проглотит нашу приманку.
– Нет, не проглотил… – Анна помолчала – нелегко говорить подруге об этом. – Ди, он исчез и забрал деньги, твои пятьдесят тысяч фунтов.
– Он… что?..
– Понимаю и очень сожалею, это моя вина… – принялась было оправдываться Анна.
Ди сразу оборвала ее:
– Брось, это не твоя вина! Что произошло? Я ведь единственная… Расскажи мне все, Анна!
Анна опять глубоко вздохнула.
– Хорошо, Ди. Я сделала, как ты придумала: сказала Джулиану, что у меня есть пятьдесят тысяч фунтов для инвестирования и я желаю получить с них хорошую прибыль. Он ответил, что знает способ. Предложил отбросить всякие формальности. У него на примете совершенно потрясающая сделка в Гонконге, и чем меньше будет бумажной волокиты, тем больше окажется выгода. Ну, я пыталась связаться с тобой, посоветоваться, но ты…
– Я была в Лондоне по делам. Знаю, получила твое сообщение; но будь я и здесь – неважно, все равно сказала бы тебе: «Действуй!»
– В общем, я согласилась с предложением Джулиана и подписала чек. Решила так: деньги пойдут с моего счета в банке, ему потребуются доказательства, чтобы снять их, вот и гарантия сохранности. Он обещал поддерживать со мной связь. Если честно, я и не собиралась звонить ему: ведь прошла всего неделя, как я дала ему чек. Но столкнулась случайно с сестрой Бру, Евой, и она вскользь упомянула, что видела Джулиана в аэропорту. Точнее, он выходил из такси, а они с Гарри, твоим кузеном, как раз собирались в него сесть. Их он не заметил и… Короче, я сразу почувствовала неладное. Бросаюсь звонить Джулиану – телефон отключен; еду к нему домой – пусто. Связываюсь с его банком – там не имеют представления, где он. Бру сделал запрос – оказывается, Джулиан закрыл свой счет. Видимо, никому не ведомо, куда он поехал или когда вернется. Боюсь, что…
– … он никогда не вернется назад, – твердо закончила за нее Ди.
– Возможно, ты правильно сделала, сообщив, что нам известно о его сомнительных доходах. С пятьюдесятью тысячами фунтов в кармане он решил свернуть все здесь, уклониться от долгов и просто начать свои лживые игры где-нибудь еще. Ди, я так сожалею…
– Это не твоя вина! – решительно повторила Ди. – Если кто и виноват, так это я.
– Что же нам делать, Ди?
– Прежде всего – не волноваться, – мягко отозвалась Ди. – А я… я не знаю еще, не уверена, что буду делать, Анна. Но, Боже мой… я просто в бешенстве, что он… удрал абсолютно безнаказанно. Деньги не такие уж и большие, но он обманул стольких людей…
Остальное Ди говорила не в трубку, и Анна не уловила слов – только интонации возмущения в ее взволнованном голосе; наконец услышала:
– Сколько вреда он причинил другим, сколько принес боли и переживаний!
– Но Беф вроде бы вылечилась от влюбленности в него, – попыталась утешить ее Анна.
– Да, – согласилась Ди, – но это далось непросто… – И замолчала.
Уже не впервые Анна обнаружила, что в горячности, с какой Ди требует наказать Джулиана, кроется нечто большее, чем намерение отомстить за боль, причиненную Беф. Ди – гордый человек, может быть даже, болезненно гордый. Если она желает что-то скрыть, так не стоит спрашивать, это очень личное.
«Возможно, и у Ди с Джулианом произошел какой-то инцидент, – предположила однажды Келли, когда они с Анной обсуждали это. – А что, если он бросил и ее, как Беф?»
Но Анна не согласилась с подругой: никогда Ди не привлек бы мужчина типа Джулиана. Келли, подумав, не стала возражать, но «что-то тут есть», так она выразилась. Анна тогда осторожно напомнила Келли, что, даже если и так, Ди сама расскажет, если захочет, – у нее, как у каждого, есть право на частную жизнь.
– Ди, я чувствую себя такой виноватой из-за твоих денег, – грустно повторила Анна. – Стоило мне насторожиться… хоть немного подумать…
– Анна, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой! – Ди помолчала немного. – Знаешь, я подозревала – что-нибудь подобное случится, он попытается исчезнуть вместе с деньгами. Но чего не предполагала, так это того, что все произойдет так просто и быстро. Ты ничуть тут не виновата! Вероятно, он даже в более отчаянной ситуации, чем я думала, раз так рискует. Во всяком случае, он не вернется в Рей – никогда!
И тут же переменила тему разговора:
– Что собираешься делать на уик-энд?
– Ничего особенного. Беф собирается в Корнуолл навестить родителей. Келли и Бру уехали. А ты?
– Моя тетушка в Нортамберленде опять плохо себя чувствует, поеду к ней. Врач настаивает на операции, а она боится, что не выдержит; надо поговорить с ней, поддержать.
– Ди, думаешь, мы выследим Джулиана?
– Не уверена… Насколько я знаю Джулиана, он отправится туда, где его не достать европейским законам. Возможно, он прихватил с собой не только наши пятьдесят тысяч фунтов.
После разговора с Ди Анна долго простояла задумавшись в своей оранжерее, не обращая внимания на заунывное мяуканье кота – он все терся о ее ноги. Мама Беф, ее кузина, сказала: «Сейчас самое время для визита в Корнуэлл»; скорее всего, она права. Прошло много времени с тех пор, как ей казалось абсолютно невозможным вернуться туда, где погиб ее любимый.
Их любовь была так юна, наивна и неопытна, оба учились искусству любить вместе; Анну больше всего мучило, что Ралфу так и не довелось достигнуть настоящей мужской зрелости и силы, превратиться из мальчика в крепкого мужчину, каким он обещал стать.
С трудом Анна вспоминала теперь, как это было – любить его и быть любимой им, – что она тогда чувствовала. Удавалось, с трудом, воскресить в памяти только короткие ночи, когда они лежали в объятиях друг друга. Но все это принадлежало другой жизни и другой Анне.
Сейчас уже нет причин не поехать туда – она простила море за украденную любовь. Но простила ли себя за возможность жить без него?.. Теперь она не может ясно представить его образ, но абсолютно живым остается мучительное страдание в глазах его матери во время похорон. Этот взгляд спрашивал ее: «Почему ты жива, а моего любимого сына нет на земле?» Анна чувствовала себя неизбывно виноватой. Сейчас чувство вины вызывалось уже тем обстоятельством, что Ралф и их любовь так отодвинулись в сознании. Она любила его, правда, но это была любовь девочки и мальчика. Анна ныне взрослая женщина, и неопределенное, но очень острое чувство будило ее среди ночи; тело ее ощущало себя обманутым из-за невозможности счастья, оно жаждало любви…
Анна тяжело, глубоко вздохнула; эти незнакомые, неопределенные чувства приходят сами собой, против ее воли, но от этого не легче их вытерпеть. Наблюдая, как Бру целует Келли, свою невесту, Анна всегда ощущала острую боль зависти. Не потому, что ей нравился Бру, – это не причина, Бру совсем не в ее вкусе. Нет, ее зависть – от невозможности самой предаться таким восхитительным, чувственным занятиям. Но что это означает? Неужели она превращается в изголодавшуюся по сексу женщину средних лет? Анна упрямо вздернула подбородок: нет, конечно, нет!
Кот, убедившись, что хозяйка не собирается откликнуться на его увертюры, обиженный, ушел прочь и продолжил голосить на кухне. А она все смотрела в окно повлажневшими серо-голубыми глазами. В тридцать семь лет у нее девичья, стройная фигура, такая, какая была в восемнадцать. И волосы все еще мягкие, шелковистые и блестящие, теплого медового опенка; сегодня они разбросаны по плечам, а не собраны, как обычно, сзади и ниспадают до середины спины. Ралф, бывало, прежде чем поцеловать ее, пробегал пальцами по всей их длине…
Что случилось с ней? За годы вдовства она встречала немало славных и симпатичных мужчин и неоднократно замечала, что кто-то из них оказывает ей знаки внимания.
Как необычно, несправедливо, что тело ее вдруг вспомнило свои притязания и жадно стремится почувствовать всю силу страсти, а разум упрямо твердит: нет, не имеет она права снова окунуться в эти зыбкие, опасные ощущения.
– Сейчас-сейчас, прости, иду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14