Кажется, жизнь его состоит ныне лишь из боли, чувства вины и сожалений…
– Ворд?..
Он замер, услышав рядом с собой голос Анны и ее глубокий вздох.
– Ворд, думаю, мне надо вернуться домой, – спокойно объявила она.
Ворду удалось подавить невольный протестующий вскрик – свою естественную реакцию на ее желание уехать, покинуть его…
– Ну что ж, если ты хочешь… – Он сам не верил себе.
– Да, пора, – солгала Анна.
За окном идет дождь, скучный, монотонный, моросит из низких облаков, нависших над самыми холмами, затуманивает все вокруг.
– Пойду наверх, соберу вещи, – добавила она сухо, отходя от Ворда и поворачиваясь к нему спиной.
– А я, пока ты собираешься, съезжу в город заправить машину, – коротко проинформировал Ворд.
Что угодно, лишь бы сохранить безопасное расстояние между ними. Ворд был уверен: если он останется, не удержится и станет умолять ее изменить решение.
«Ведем себя как чужие люди», – с грустью отметила Анна, наблюдая, как он равнодушно берет ключи и идет к двери. А кто он, в сущности, ей? Он и есть чужой. Ее любовник? Но эти последние несколько ночей даже и не любовник – держал ее на расстоянии, в отдельной комнате.
Она собрала свой чемодан, а Ворд все не возвращался. Виттейкер выпрыгнул из рук и прошествовал сквозь открытую дверь в кабинет Ворда. Анна машинально последовала за ним – надо его вернуть. На столе Ворда лежат какие-то бумаги: он работал в предыдущий вечер, когда они вернулись, пообедав. Весь вечер он был в ровном, хорошем настроении – так уж, видимо, на него действовало, что они живут врозь, – и в конце концов она ушла спать, не желая выводить его из этого благостного состояния.
Виттейкер вспрыгнул на стол Ворда, не проявляя ни малейшего намерения слушаться хозяйку. Изловчившись, Анна схватила его – сидит, озорник, прямо на бумагах.
– Ну что ты за скверный кот! – выговаривала она ему, намереваясь отнести прочь.
Анна мельком взглянула на бумаги и застыла от пронизывающего насквозь ужаса… Джулиан Кокс!
Анна не замечала протестующего мяуканья Виттейкера, которого слишком крепко сжимала в руках. Комната плывет вокруг нее, как темно… расплывчатые, бессвязные очертания воспоминаний клубятся в сознании… Джулиан Кокс… Она видит его, слышит его голос… Ее охватила дрожь, сковал страх: ну да, она доверила ему деньги Ди – ее пятьдесят тысяч фунтов. Он пугал ее постоянными телефонными звонками, добиваясь денег, которые она якобы собиралась инвестировать. С ним связано что-то опасное, лживое, он из тех, кто не поддается контролю…
Рассказать бы сейчас Ди, что с ней происходит, но подруги нет рядом… Это ужасная катастрофа. Возможно, расскажи она все Ди, деньги были бы целы…
Плотный туман стал потихоньку рассеиваться. То, что сейчас было, – вспышка, возвращение утерянной памяти. Анна почувствовала, как тело ее похолодело, задрожало, кожа покрылась противными мурашками; руки и ноги как-то странно ослабели, голова гудит…
Джулиан Кокс… О нем она все вспомнила, но при чем здесь Ворд? О, это словно снимать бинты с незажившей раны, открывать дверь в темное никуда, осознавать: неизвестное станет ясным, но оно пугает, оно наводит ужас…
Анна заставила себя опять посмотреть в бумаги Ворда и на этот раз прочитать их. Лицо ее стало мертвенно-бледным: сообщение о Джулиане Коксе и… о ней как о партнерах в инвестиционной компании… Потрясенная, Анна пошла на кухню, Виттейкер следовал за ней по пятам.
Мисси – она возилась в своей корзинке – выпрыгнула, как только появилась хозяйка, и побежала к задней двери – настало время прогулки! Анна посмотрела на нее невидящим взором и автоматически открыла дверь, следуя за собачкой по двору, за его пределы…
Все еще шел дождь, но Анна ничего не замечала – она брела за Мисси по холмам, поглощенная царившим в мыслях хаосом… Так вот оно что – она и Ворд вовсе не были любовниками. Он явился к ней с обвинением, что она обманула его брата! Это она четко вспомнила…
Дорожка, по которой она шла, круто извивалась; вся ее одежда, волосы промокли от дождя, но она не чувствовала этого. Анна автоматически двигалась в густом белом тумане – ноги переставлялись будто сами собой.
Ворд не любит ее, никогда не любил, но лег с ней в постель, позволил ей думать… позволил ей верить… Анна издала горестный стон…
О, Боже, почему? Да чтобы наказать ее, сделать ей больно. Вот ей и больно, да, она больна, она в отчаянии… Впереди залаяла Мисси – перепуганный кролик внезапно пересек дорожку, пронесся буквально между ногами, почти дотронулся до них. Она позвала собаку, но та бросилась за кроликом, не послушавшись хозяйку, – маленькое пушистое тельце растаяло в тягучей пелене тумана…
Зубы выбивают дробь; неужели сейчас лето – так холодно… Снова позвала Мисси, подождала, прислушиваясь, но раздавалось только беспорядочное биение собственного сердца. Пелена тяжелого тумана упала на глаза, Анна неуверенно двигалась вперед – где она, эта взбалмошная собака?.. Крикнула еще раз:
– Мисси! Мисси!
Восторженный лай вознаградил ее усилия, и, благодарная, она двинулась на звук. Тропинку Анна давно потеряла, земля под ногами была покрыта высокой травой и галькой. Споткнувшись о большой камень, женщина едва удержалась на ногах, ухватившись за толстый, жесткий стебель.
– Мисси! Мисси! – звала она жалобно.
Это какое-то безумие – она не может быть дальше чем в нескольких минутах от дома, но уже в нескольких метрах ничего не видно. Где она?.. Похоже, взобралась на холм и если спустится вниз – попадет домой.
Спустя полчаса ее руки и одежда были в грязи после нескольких падений, сердце бешено колотилось, ноги ныли… Она не имела ни малейшего представления, где находится. Как ни старалась Анна разглядеть что-нибудь, видела один сплошной туман. Черная тень внезапно опустилась из-за холма, приведя ее в ужас. Да это просто овца – глупая овца, ее преследует Мисси…
– О, Мисси! – Анна с облегчением погладила собачку. – Где ты была, шалунья ты эдакая?
Как страшно болит голова, буквально раскалывается… и еще тошнит. Мисси выпрыгнула из ее рук и убежала.
– Мисси! Мисси! Вернись, негодница!
Придется сесть – ноги ослабели, подгибаются. Трава мокрая, еще мокрее одежда; очень холодно, знобит, но кажется, что душевный холод еще невыносимее. Как Ворд мог так поступить с ней?.. Прежде всего надо привести в порядок мысли. Первая встреча, его злость, их ссора – теперь она все это отлично вспомнила. И как увидела его опять, уже в больнице… Низкий стон боли вырвался у нее, когда она вспомнила, что говорила ему.
А ее что заставило так поступить? Но он-то не поправил ее, позволил ей… О, должно быть, предвкушал, что когда-нибудь к ней вернется память и она узнает, догадается обо всем.
Анна вглядывалась в туман; она потерялась, одинока, но это ее не трогает; пусть никто не найдет ее, может, так даже лучше. Как она посмотрит людям в глаза? А Ворду? Она убедила себя добровольно, а он позволил ей это. Она-то считала – он такой чудесный, заботливый, правильный и честный…
Анна засмеялась, и смех ее звучал отрывисто и глухо, отдаваясь эхом сквозь зыбкий, тяжeлый туман.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ворд отсутствовал гораздо дольше, чем планировал: случайно встретил в гараже давнюю приятельницу матери. Пожилая вдова взволнованно расспрашивала механика о состоянии своей маленькой машины.
Ворд подошел, осведомился, не нужна ли помощь. Выяснилось вот что: механик пытается объяснить ей, что машина непригодна для вождения, а она в свою очередь настойчиво внушает ему, что не может существовать без машины и у нее нет средств поменять ее.
После чаепития в небольшом кафе поблизости Ворд отвез ее домой. Вернулся в гараж, еще раз поговорил с механиком, дал ему нужные указания и ушел. Механик только удивленно покачал головой и сказал ученику:
– Странный парень: хочет, чтобы мы поменяли эту «мини» на ту, что выставлена для продажи; заплатил наличными. И еще хочет, чтобы мы перекрасили ее в цвет старой. Предупредил его насчет цены, а он, – механик поднял указательный палец, – «цена меня не волнует»…
Ворд приготовил извинения и объяснения для Анны. Но, к великому его удивлению, она не ожидала его, как он думал, на кухне, видимо раздраженная его опозданием. Однако кот ее на месте. Ворд машинально погладил Виттейкера, пробежавшего мимо него в холл.
Дверь в кабинет открыта, сообщение, которое он читал накануне вечером, лежит на столе. Ворд вошел и взял его; прошлой ночью заставил себя перечитать, чтобы напомнить себе, какова Анна на самом деле, но это не сработало. Спать он пошел, безумно желая ее, тоскуя по ней, чуть не наяву ощущая мягкое, нежное тепло ее тела. Прошло так мало времени – меньше двух недель, – как он встретил ее. Что же с ним случилось, почему его так тянет к ней? Он вскакивал с кровати, почти доходил до ее комнаты – и возвращался. За этот крошечный промежуток времени изменилась вся его жизнь, приходится это признать.
Схватил сообщение, разорвал его на две части и потом каждую половинку – еще на две, пытаясь погасить растущее чувство раздражения. Дом безмолвен и как будто пуст – то, к чему он стремился. Но нет, когда-то стремился! Громко позвал Анну и вдруг, охваченный неизъяснимым беспокойством, побежал наверх, открыл дверь ее спальни: пусто, стоят упакованные чемоданы…
Ему потребовалось меньше десяти минут, чтобы обыскать весь дом сверху донизу – ни намека на ее присутствие. Где же она?..
На кухне блаженствовал Виттейкер – занял корзинку Мисси. А собачка куда подевалась? Ворд выглянул в окно: не повела же ее Анна на прогулку в такую погоду?..
Захватив тонкий дождевик, он выбежал во двор, громко зовя то Анну, то Мисси. Она должна бы знать, как опасно гулять в густом тумане. Даже тот, кто знает все холмы вокруг как свои пять пальцев, сто раз подумал бы… Проще простого потеряться….
Сначала он нашел Мисси – она почти вылетела к нему из тумана, взволнованно лая. Совсем промокла, пушистая белая шерсть вся в грязи…
Ворд стремительно схватил собачку.
– Где она. Мисси? Где Анна? Где?.. – И опустил на землю.
Мисси задрала кверху мордочку и завиляла хвостиком.
– Где она, Мисси?! – умолял Ворд. – Ищи Анну, ищи!
Собачка неуверенно побежала вперед, потом опять вернулась. У Ворда замерло сердце – Анна может быть где угодно… Он сложил руки рупором и принялся выкрикивать ее имя: – Анна! Анна!
Через некоторое время услышал какой-то ненастоящий, почти нечеловеческий звук смеха – такой слабый, что в первое мгновение подумал – ему показалось. Нет, действительно… И, прислушиваясь, двинулся в направлении странного звука.
– Анна! Анна!
Молчание… Ворд остановился. У его ног Мисси насторожилась – и вдруг яростно залаяла. Он с надеждой оглянулся: нет, собака лает на овец.
– Нельзя! – приказал он.
Мисси не обращала на него никакого внимания.
– Мисси! – позвал он.
Собачка отбежала и нырнула в плотный туман… Снова лай – без сомнения, намерена цапнуть овцу. Ворд, с трудом различая собачий силуэт впереди, поспешил за Мисси – и внезапно остановился: вот почему она лает…
У подножия холма сидит Анна и смотрит на него спокойно, безучастно…
– Анна!
– Привет, Ворд! – Голос ее прозвучал неестественно ровно.
– Анна!
Горе пронзило ее насквозь, как только он подошел к ней.
– Что ты делаешь? Что случилось? С тобой все в порядке?
Она слышала, как он ищет ее, рано или поздно он все равно обнаружил бы ее… Голова болела так сильно, что женщина с трудом терпела и была совершенно не в состоянии подумать, что сказать ему.
Гораздо проще не говорить ничего, просто позволить ему поднять ее и поставить на ноги; кажется, он требует объяснений… Желает знать, почему она пошла на прогулку в такую опасную погоду.
– Я не знала, – невыразительно ответила она. – Я шла за Мисси….
Веки слишком тяжелые, хочется закрыть глаза. Она вдруг начала дрожать с головы до ног «Вся заледенела, а лицо пылает как в лихорадке», – думал Ворд, осторожно ведя ее по тропинке.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – в волнении спросил он опять, когда они вошли на кухню. – Ты что-то выглядишь неважно… Наверно, надо вызвать врача….
– Нет, – вдруг резко ответила Анна, – мне хорошо!.. Кроме того, мы же уезжаем, правда?
– Уезжаем? – Ворд удивленно посмотрел на нее. – Пока ты не примешь горячую ванну и не поешь, никуда мы не поедем!
– Но я уже собрала вещи…
– Я распакую все нужное. Ты же насквозь промокла, Анна, ты не можешь ехать в таком виде!
Ворд очень переживал: она замерзшая, отстраненная, а не теплая и любящая. Не следовало оставлять ее одну так надолго – все что угодно могло произойти с ней на пустошах. И он был бы виноват во всем.
Анна стала дрожать сильнее. Ворд поднял ее на руки.
– Что ты делаешь? Отпусти меня! – слабо отбивалась Анна, но Ворд ее не слушал.
В смежной с его спальней ванной комнате есть громадная ванна – установить ее убедила мать. «Хорошо помогает при ревматизме», – говорила она тогда. «Но у меня нет ревматизма», – сказал ей Ворд. «Пока, – согласилась она. – Но ты ведь не становишься моложе, Ворд». Намек, что он до сих пор не женился, не порадовал ее внуками. Ворд все-таки установил эту ванну; пользовался ею не часто, предпочитал душ, но сейчас был благодарен матери за настойчивость. Толкнув дверь ванной комнаты, он бережно поставил Анну на ноги.
– Ворд… – начала было протестовать она, наблюдая, как он включает воду и наполняет ванну горячей водой, но вдруг умолкла. Ворд засучил рукава рубашки, и Анна на расстоянии видела, как мягкие волоски, покрывающие его руки, заблестели от капелек. В этих сильных мужских руках она чувствовала себя такой защищенной… Она вздохнула и закрыла глаза, открыв их вновь, только когда Ворд начал осторожно снимать с нее мокрую насквозь одежду.
– Анна, ради всего святого! – взмолился он, ибо она тут же попыталась оттолкнуть его.
– Я могу раздеться сама! – резко заявила она. – Когда ты выйдешь…
Он не стал спорить; странно она себя ведет, но чем дольше стоит здесь в мокрой одежде, тем выше риск заболеть. Нехотя он пошел к двери.
Анна подождала, пока он ее закроет, проверила: замка нет… Губы ее вытянулись, глаза потемнели; нет, она не боится, что он вернется и попробует применить силу. В конце концов, за эти дни у него было достаточно возможностей иметь с ней столько секса, сколько он мог пожелать, но он ее просто игнорировал; она горько, обиженно улыбнулась. Есть ли предал ее унижению? Сначала он увлек ее, а потом предал.
Морщась от боли, она стала раздеваться – горячая вода как ни странно пронзила ее холодом… Ванна огромная – хватило бы места для двоих, пришло ей в голову, даже если один – такой большой, как Ворд.
Опять она о нем! Анна закрыла глаза, слезы побежали из-под ресниц. Сердито повернулась, закрыла кран; почему она плачет, она же ненавидит его, ненавидит…
– Анна?..
Ворд постоял немного у закрытой двери ванной комнаты, ожидая ответа, – молчание… Волнуясь, он приоткрыл дверь и остановился. Анна свернулась калачиком на полу, мгновенно охваченная сном, завернутая в полотенце. Распущенные волосы, на лице никакого макияжа… она выглядит юной, манящей и такой желанной… У него пересохло во рту; он наклонился и поднял ее. Она приоткрыла глаза и прошептала:
– Во-орд…
– Шшш… все хорошо… Пойдем спать, – нежно прошептал он и осторожно вынес ее из ванной комнаты в свою спальню. Положил на кровать, аккуратно и бережно подоткнув одеяло со всех сторон. Ворд все понял: он любит ее и не позволит ей уйти. Не имеет значения, что она сделала, это неважно. Его стремление убежать от своих чувств к ней прошло, и эта убежденность, эта уверенность, как ни странно, сняла большой груз с его плеч.
Все, о чем он думал, что планировал, тщательно выстраивал, теперь не имеет значения. Им владеет только острая радость – наконец он свободно может признать, что любит ее.
Убедившись, что с ней все в порядке, он спустился вниз: надо покормить Мисси и Виттейкера и сделать кое-какую работу, пока Анна не проснется.
Остаток дня Анна провела в полусонном состоянии, то погружаясь в легкий сон, то опять просыпаясь. Несколько раз Ворд поднимался проверить, как она. Не будил, а только дотрагивался до ее лба и проверял пульс.
Ворд приготовил и наскоро съел простой ужин. Туман начал потихоньку рассеиваться. Дом его тих, но уже не пуст, больше он не будет пустым, никогда не будет… Напевая себе под нос, Ворд опять поднялся наверх. Анна проснулась, как только кровать заскрипела под тяжестью его тела.
– Ворд…
Он дотронулся до нее, потом обнял и крепко прижал к своему телу – большому, теплому и обнаженному. «Не трогай меня, не лги, не обманывай», – хотела она сказать. Но Ворд уже целовал ее – мягко и с такой непередаваемой нежностью, что глаза ее опять наполнились слезами.
– Не плачь, не плачь! – шептал он. – Ты в безопасности, ты со мной, Анна… Все хорошо….
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– Ворд?..
Он замер, услышав рядом с собой голос Анны и ее глубокий вздох.
– Ворд, думаю, мне надо вернуться домой, – спокойно объявила она.
Ворду удалось подавить невольный протестующий вскрик – свою естественную реакцию на ее желание уехать, покинуть его…
– Ну что ж, если ты хочешь… – Он сам не верил себе.
– Да, пора, – солгала Анна.
За окном идет дождь, скучный, монотонный, моросит из низких облаков, нависших над самыми холмами, затуманивает все вокруг.
– Пойду наверх, соберу вещи, – добавила она сухо, отходя от Ворда и поворачиваясь к нему спиной.
– А я, пока ты собираешься, съезжу в город заправить машину, – коротко проинформировал Ворд.
Что угодно, лишь бы сохранить безопасное расстояние между ними. Ворд был уверен: если он останется, не удержится и станет умолять ее изменить решение.
«Ведем себя как чужие люди», – с грустью отметила Анна, наблюдая, как он равнодушно берет ключи и идет к двери. А кто он, в сущности, ей? Он и есть чужой. Ее любовник? Но эти последние несколько ночей даже и не любовник – держал ее на расстоянии, в отдельной комнате.
Она собрала свой чемодан, а Ворд все не возвращался. Виттейкер выпрыгнул из рук и прошествовал сквозь открытую дверь в кабинет Ворда. Анна машинально последовала за ним – надо его вернуть. На столе Ворда лежат какие-то бумаги: он работал в предыдущий вечер, когда они вернулись, пообедав. Весь вечер он был в ровном, хорошем настроении – так уж, видимо, на него действовало, что они живут врозь, – и в конце концов она ушла спать, не желая выводить его из этого благостного состояния.
Виттейкер вспрыгнул на стол Ворда, не проявляя ни малейшего намерения слушаться хозяйку. Изловчившись, Анна схватила его – сидит, озорник, прямо на бумагах.
– Ну что ты за скверный кот! – выговаривала она ему, намереваясь отнести прочь.
Анна мельком взглянула на бумаги и застыла от пронизывающего насквозь ужаса… Джулиан Кокс!
Анна не замечала протестующего мяуканья Виттейкера, которого слишком крепко сжимала в руках. Комната плывет вокруг нее, как темно… расплывчатые, бессвязные очертания воспоминаний клубятся в сознании… Джулиан Кокс… Она видит его, слышит его голос… Ее охватила дрожь, сковал страх: ну да, она доверила ему деньги Ди – ее пятьдесят тысяч фунтов. Он пугал ее постоянными телефонными звонками, добиваясь денег, которые она якобы собиралась инвестировать. С ним связано что-то опасное, лживое, он из тех, кто не поддается контролю…
Рассказать бы сейчас Ди, что с ней происходит, но подруги нет рядом… Это ужасная катастрофа. Возможно, расскажи она все Ди, деньги были бы целы…
Плотный туман стал потихоньку рассеиваться. То, что сейчас было, – вспышка, возвращение утерянной памяти. Анна почувствовала, как тело ее похолодело, задрожало, кожа покрылась противными мурашками; руки и ноги как-то странно ослабели, голова гудит…
Джулиан Кокс… О нем она все вспомнила, но при чем здесь Ворд? О, это словно снимать бинты с незажившей раны, открывать дверь в темное никуда, осознавать: неизвестное станет ясным, но оно пугает, оно наводит ужас…
Анна заставила себя опять посмотреть в бумаги Ворда и на этот раз прочитать их. Лицо ее стало мертвенно-бледным: сообщение о Джулиане Коксе и… о ней как о партнерах в инвестиционной компании… Потрясенная, Анна пошла на кухню, Виттейкер следовал за ней по пятам.
Мисси – она возилась в своей корзинке – выпрыгнула, как только появилась хозяйка, и побежала к задней двери – настало время прогулки! Анна посмотрела на нее невидящим взором и автоматически открыла дверь, следуя за собачкой по двору, за его пределы…
Все еще шел дождь, но Анна ничего не замечала – она брела за Мисси по холмам, поглощенная царившим в мыслях хаосом… Так вот оно что – она и Ворд вовсе не были любовниками. Он явился к ней с обвинением, что она обманула его брата! Это она четко вспомнила…
Дорожка, по которой она шла, круто извивалась; вся ее одежда, волосы промокли от дождя, но она не чувствовала этого. Анна автоматически двигалась в густом белом тумане – ноги переставлялись будто сами собой.
Ворд не любит ее, никогда не любил, но лег с ней в постель, позволил ей думать… позволил ей верить… Анна издала горестный стон…
О, Боже, почему? Да чтобы наказать ее, сделать ей больно. Вот ей и больно, да, она больна, она в отчаянии… Впереди залаяла Мисси – перепуганный кролик внезапно пересек дорожку, пронесся буквально между ногами, почти дотронулся до них. Она позвала собаку, но та бросилась за кроликом, не послушавшись хозяйку, – маленькое пушистое тельце растаяло в тягучей пелене тумана…
Зубы выбивают дробь; неужели сейчас лето – так холодно… Снова позвала Мисси, подождала, прислушиваясь, но раздавалось только беспорядочное биение собственного сердца. Пелена тяжелого тумана упала на глаза, Анна неуверенно двигалась вперед – где она, эта взбалмошная собака?.. Крикнула еще раз:
– Мисси! Мисси!
Восторженный лай вознаградил ее усилия, и, благодарная, она двинулась на звук. Тропинку Анна давно потеряла, земля под ногами была покрыта высокой травой и галькой. Споткнувшись о большой камень, женщина едва удержалась на ногах, ухватившись за толстый, жесткий стебель.
– Мисси! Мисси! – звала она жалобно.
Это какое-то безумие – она не может быть дальше чем в нескольких минутах от дома, но уже в нескольких метрах ничего не видно. Где она?.. Похоже, взобралась на холм и если спустится вниз – попадет домой.
Спустя полчаса ее руки и одежда были в грязи после нескольких падений, сердце бешено колотилось, ноги ныли… Она не имела ни малейшего представления, где находится. Как ни старалась Анна разглядеть что-нибудь, видела один сплошной туман. Черная тень внезапно опустилась из-за холма, приведя ее в ужас. Да это просто овца – глупая овца, ее преследует Мисси…
– О, Мисси! – Анна с облегчением погладила собачку. – Где ты была, шалунья ты эдакая?
Как страшно болит голова, буквально раскалывается… и еще тошнит. Мисси выпрыгнула из ее рук и убежала.
– Мисси! Мисси! Вернись, негодница!
Придется сесть – ноги ослабели, подгибаются. Трава мокрая, еще мокрее одежда; очень холодно, знобит, но кажется, что душевный холод еще невыносимее. Как Ворд мог так поступить с ней?.. Прежде всего надо привести в порядок мысли. Первая встреча, его злость, их ссора – теперь она все это отлично вспомнила. И как увидела его опять, уже в больнице… Низкий стон боли вырвался у нее, когда она вспомнила, что говорила ему.
А ее что заставило так поступить? Но он-то не поправил ее, позволил ей… О, должно быть, предвкушал, что когда-нибудь к ней вернется память и она узнает, догадается обо всем.
Анна вглядывалась в туман; она потерялась, одинока, но это ее не трогает; пусть никто не найдет ее, может, так даже лучше. Как она посмотрит людям в глаза? А Ворду? Она убедила себя добровольно, а он позволил ей это. Она-то считала – он такой чудесный, заботливый, правильный и честный…
Анна засмеялась, и смех ее звучал отрывисто и глухо, отдаваясь эхом сквозь зыбкий, тяжeлый туман.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ворд отсутствовал гораздо дольше, чем планировал: случайно встретил в гараже давнюю приятельницу матери. Пожилая вдова взволнованно расспрашивала механика о состоянии своей маленькой машины.
Ворд подошел, осведомился, не нужна ли помощь. Выяснилось вот что: механик пытается объяснить ей, что машина непригодна для вождения, а она в свою очередь настойчиво внушает ему, что не может существовать без машины и у нее нет средств поменять ее.
После чаепития в небольшом кафе поблизости Ворд отвез ее домой. Вернулся в гараж, еще раз поговорил с механиком, дал ему нужные указания и ушел. Механик только удивленно покачал головой и сказал ученику:
– Странный парень: хочет, чтобы мы поменяли эту «мини» на ту, что выставлена для продажи; заплатил наличными. И еще хочет, чтобы мы перекрасили ее в цвет старой. Предупредил его насчет цены, а он, – механик поднял указательный палец, – «цена меня не волнует»…
Ворд приготовил извинения и объяснения для Анны. Но, к великому его удивлению, она не ожидала его, как он думал, на кухне, видимо раздраженная его опозданием. Однако кот ее на месте. Ворд машинально погладил Виттейкера, пробежавшего мимо него в холл.
Дверь в кабинет открыта, сообщение, которое он читал накануне вечером, лежит на столе. Ворд вошел и взял его; прошлой ночью заставил себя перечитать, чтобы напомнить себе, какова Анна на самом деле, но это не сработало. Спать он пошел, безумно желая ее, тоскуя по ней, чуть не наяву ощущая мягкое, нежное тепло ее тела. Прошло так мало времени – меньше двух недель, – как он встретил ее. Что же с ним случилось, почему его так тянет к ней? Он вскакивал с кровати, почти доходил до ее комнаты – и возвращался. За этот крошечный промежуток времени изменилась вся его жизнь, приходится это признать.
Схватил сообщение, разорвал его на две части и потом каждую половинку – еще на две, пытаясь погасить растущее чувство раздражения. Дом безмолвен и как будто пуст – то, к чему он стремился. Но нет, когда-то стремился! Громко позвал Анну и вдруг, охваченный неизъяснимым беспокойством, побежал наверх, открыл дверь ее спальни: пусто, стоят упакованные чемоданы…
Ему потребовалось меньше десяти минут, чтобы обыскать весь дом сверху донизу – ни намека на ее присутствие. Где же она?..
На кухне блаженствовал Виттейкер – занял корзинку Мисси. А собачка куда подевалась? Ворд выглянул в окно: не повела же ее Анна на прогулку в такую погоду?..
Захватив тонкий дождевик, он выбежал во двор, громко зовя то Анну, то Мисси. Она должна бы знать, как опасно гулять в густом тумане. Даже тот, кто знает все холмы вокруг как свои пять пальцев, сто раз подумал бы… Проще простого потеряться….
Сначала он нашел Мисси – она почти вылетела к нему из тумана, взволнованно лая. Совсем промокла, пушистая белая шерсть вся в грязи…
Ворд стремительно схватил собачку.
– Где она. Мисси? Где Анна? Где?.. – И опустил на землю.
Мисси задрала кверху мордочку и завиляла хвостиком.
– Где она, Мисси?! – умолял Ворд. – Ищи Анну, ищи!
Собачка неуверенно побежала вперед, потом опять вернулась. У Ворда замерло сердце – Анна может быть где угодно… Он сложил руки рупором и принялся выкрикивать ее имя: – Анна! Анна!
Через некоторое время услышал какой-то ненастоящий, почти нечеловеческий звук смеха – такой слабый, что в первое мгновение подумал – ему показалось. Нет, действительно… И, прислушиваясь, двинулся в направлении странного звука.
– Анна! Анна!
Молчание… Ворд остановился. У его ног Мисси насторожилась – и вдруг яростно залаяла. Он с надеждой оглянулся: нет, собака лает на овец.
– Нельзя! – приказал он.
Мисси не обращала на него никакого внимания.
– Мисси! – позвал он.
Собачка отбежала и нырнула в плотный туман… Снова лай – без сомнения, намерена цапнуть овцу. Ворд, с трудом различая собачий силуэт впереди, поспешил за Мисси – и внезапно остановился: вот почему она лает…
У подножия холма сидит Анна и смотрит на него спокойно, безучастно…
– Анна!
– Привет, Ворд! – Голос ее прозвучал неестественно ровно.
– Анна!
Горе пронзило ее насквозь, как только он подошел к ней.
– Что ты делаешь? Что случилось? С тобой все в порядке?
Она слышала, как он ищет ее, рано или поздно он все равно обнаружил бы ее… Голова болела так сильно, что женщина с трудом терпела и была совершенно не в состоянии подумать, что сказать ему.
Гораздо проще не говорить ничего, просто позволить ему поднять ее и поставить на ноги; кажется, он требует объяснений… Желает знать, почему она пошла на прогулку в такую опасную погоду.
– Я не знала, – невыразительно ответила она. – Я шла за Мисси….
Веки слишком тяжелые, хочется закрыть глаза. Она вдруг начала дрожать с головы до ног «Вся заледенела, а лицо пылает как в лихорадке», – думал Ворд, осторожно ведя ее по тропинке.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – в волнении спросил он опять, когда они вошли на кухню. – Ты что-то выглядишь неважно… Наверно, надо вызвать врача….
– Нет, – вдруг резко ответила Анна, – мне хорошо!.. Кроме того, мы же уезжаем, правда?
– Уезжаем? – Ворд удивленно посмотрел на нее. – Пока ты не примешь горячую ванну и не поешь, никуда мы не поедем!
– Но я уже собрала вещи…
– Я распакую все нужное. Ты же насквозь промокла, Анна, ты не можешь ехать в таком виде!
Ворд очень переживал: она замерзшая, отстраненная, а не теплая и любящая. Не следовало оставлять ее одну так надолго – все что угодно могло произойти с ней на пустошах. И он был бы виноват во всем.
Анна стала дрожать сильнее. Ворд поднял ее на руки.
– Что ты делаешь? Отпусти меня! – слабо отбивалась Анна, но Ворд ее не слушал.
В смежной с его спальней ванной комнате есть громадная ванна – установить ее убедила мать. «Хорошо помогает при ревматизме», – говорила она тогда. «Но у меня нет ревматизма», – сказал ей Ворд. «Пока, – согласилась она. – Но ты ведь не становишься моложе, Ворд». Намек, что он до сих пор не женился, не порадовал ее внуками. Ворд все-таки установил эту ванну; пользовался ею не часто, предпочитал душ, но сейчас был благодарен матери за настойчивость. Толкнув дверь ванной комнаты, он бережно поставил Анну на ноги.
– Ворд… – начала было протестовать она, наблюдая, как он включает воду и наполняет ванну горячей водой, но вдруг умолкла. Ворд засучил рукава рубашки, и Анна на расстоянии видела, как мягкие волоски, покрывающие его руки, заблестели от капелек. В этих сильных мужских руках она чувствовала себя такой защищенной… Она вздохнула и закрыла глаза, открыв их вновь, только когда Ворд начал осторожно снимать с нее мокрую насквозь одежду.
– Анна, ради всего святого! – взмолился он, ибо она тут же попыталась оттолкнуть его.
– Я могу раздеться сама! – резко заявила она. – Когда ты выйдешь…
Он не стал спорить; странно она себя ведет, но чем дольше стоит здесь в мокрой одежде, тем выше риск заболеть. Нехотя он пошел к двери.
Анна подождала, пока он ее закроет, проверила: замка нет… Губы ее вытянулись, глаза потемнели; нет, она не боится, что он вернется и попробует применить силу. В конце концов, за эти дни у него было достаточно возможностей иметь с ней столько секса, сколько он мог пожелать, но он ее просто игнорировал; она горько, обиженно улыбнулась. Есть ли предал ее унижению? Сначала он увлек ее, а потом предал.
Морщась от боли, она стала раздеваться – горячая вода как ни странно пронзила ее холодом… Ванна огромная – хватило бы места для двоих, пришло ей в голову, даже если один – такой большой, как Ворд.
Опять она о нем! Анна закрыла глаза, слезы побежали из-под ресниц. Сердито повернулась, закрыла кран; почему она плачет, она же ненавидит его, ненавидит…
– Анна?..
Ворд постоял немного у закрытой двери ванной комнаты, ожидая ответа, – молчание… Волнуясь, он приоткрыл дверь и остановился. Анна свернулась калачиком на полу, мгновенно охваченная сном, завернутая в полотенце. Распущенные волосы, на лице никакого макияжа… она выглядит юной, манящей и такой желанной… У него пересохло во рту; он наклонился и поднял ее. Она приоткрыла глаза и прошептала:
– Во-орд…
– Шшш… все хорошо… Пойдем спать, – нежно прошептал он и осторожно вынес ее из ванной комнаты в свою спальню. Положил на кровать, аккуратно и бережно подоткнув одеяло со всех сторон. Ворд все понял: он любит ее и не позволит ей уйти. Не имеет значения, что она сделала, это неважно. Его стремление убежать от своих чувств к ней прошло, и эта убежденность, эта уверенность, как ни странно, сняла большой груз с его плеч.
Все, о чем он думал, что планировал, тщательно выстраивал, теперь не имеет значения. Им владеет только острая радость – наконец он свободно может признать, что любит ее.
Убедившись, что с ней все в порядке, он спустился вниз: надо покормить Мисси и Виттейкера и сделать кое-какую работу, пока Анна не проснется.
Остаток дня Анна провела в полусонном состоянии, то погружаясь в легкий сон, то опять просыпаясь. Несколько раз Ворд поднимался проверить, как она. Не будил, а только дотрагивался до ее лба и проверял пульс.
Ворд приготовил и наскоро съел простой ужин. Туман начал потихоньку рассеиваться. Дом его тих, но уже не пуст, больше он не будет пустым, никогда не будет… Напевая себе под нос, Ворд опять поднялся наверх. Анна проснулась, как только кровать заскрипела под тяжестью его тела.
– Ворд…
Он дотронулся до нее, потом обнял и крепко прижал к своему телу – большому, теплому и обнаженному. «Не трогай меня, не лги, не обманывай», – хотела она сказать. Но Ворд уже целовал ее – мягко и с такой непередаваемой нежностью, что глаза ее опять наполнились слезами.
– Не плачь, не плачь! – шептал он. – Ты в безопасности, ты со мной, Анна… Все хорошо….
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14