Она была ограничена и в своих взглядах, и в возможностях, даже не подозревая о том, что в ней заложено природой. Теперь стало ясно, что возвращение к прошлому невозможно. Птичка вылетела из клетки. Жизнь с Джайлзом была топтанием на месте. Жизнь с Эдом могла бы стать увлекательным путешествием, наполненным нескончаемыми открытиями, новыми переживаниями, чувствами, эмоциями, она сулила постоянное открытие в себе чего-то непознанного.
Это было бы соединение двух половинок единого существа.
Поэтому для нее было невыносимым страданием не смотреть в его лучистые карие глаза, не видеть этой покоряющей улыбки, которая преображала его лицо, его великолепного тела, которое она так безумно хотела. Это пронзало ее отчаянной, почти физической болью.
Никогда ничего подобного не вызывал в ней Джайлз. Этих новых чувств в себе Сара и сама страшилась. Страсть была для нее неведомой страной. Джайлз не знал туда дороги, но Эд мог бы привести ее в эту страну, и ей нестерпимо хотелось туда попасть.
С каждым днем внутренний разлад усиливался, она чувствовала, что теряет контроль над собой, и понимала, что ничего с этим не может поделать. Чувства целиком овладели Сарой.
Она знала, что, если поддастся своим желаниям, браку с Джайлзом придет конец. Она не могла оставаться замужней женщиной и иметь связь на стороне. Это значило, что ей придется пожертвовать очень многим. Это означало, что она сломает чужие жизни. Совесть говорила, то на этот путь становиться нельзя; чувства шептали совсем другое. Она была подавлена обрушившимся на нее грузом неразрешимых проблем. Сколько бы она над всем этим ни думала, развязать этот узел не могла. Едва ей удавалось как-то войти в согласие с самой собой, как первая же мысль об Эде тут же все снова перепутывала. Его власть над ней была абсолютной. Сара вновь и вновь напоминала себе, что значил бы разрыв с Джайлзом для него, его отца, для ее семьи. Стоит ли жертвовать всем этим ради удовлетворения ее страсти? Конечно, нет, отвечала она себе. Она поочередно становилась альтруисткой, думая о Джайлзе и забывая о себе, а потом эгоисткой, мечтая о своей любви и предавая мужа.
Это был замкнутый круг, из которого не видно было выхода.
Вечером в среду пришло сообщение, что Восьмая эскадрилья возобновила массированные бомбардировки на территории Германии.
Сару мгновенно охватил страх и за всех ребят, и, конечно, за Эда. Все соображения отошли в сторону. Она бросилась к телефону и позвонила сэру Джорджу.
Он сказал, что еще не видел Эда, но собирается встретиться с ним вечером.
– Передайте ему, что я возвращаюсь, – сказала Сара. – Я поеду на поезде, который прибывает в Литл-Хеддингтон примерно в четверть пятого. Велосипед я оставила на вокзале, встречать меня не нужно.
В четверг 14 октября в четверть пятого она вышла из вагона. Мистер Сарджент, исполнявший обязанности носильщика, контролера и начальника станции, хорошо ее знал.
Рад, что вы вернулись, леди Сара. Удачно съездили?
– Да, спасибо. А как у вас дела?
– Опять начались боевые вылеты. На этой неделе летают каждый день. Сейчас как раз должны возвратиться.
По дороге к дому ей надо было проезжать мимо базы. Мистер Сарджент вывел из ангара ее велосипед.
– С развилки вам хорошо будет видно, как]ни заходят на посадку. Боюсь, зрелище будет невеселое. Мы уже многих недосчитались.
Сара приладила сумку на багажник и тронулась в путь. Приближаясь к развилке, она услышала отдаленный гул моторов – эскадрилья возвращалась на базу. Ее охватила такая дрожь, что пришлось слезть с велосипеда. Она стояла, вцепившись руками в руль. Над озером показался первый самолет, за ним шел второй, еще Дальше – третий. Через секунду Сара уже лихорадочно крутила педали, торопясь домой. Губы ее беззвучно шептали: «Господи, сделай так, чтобы это был Эд. Господи, сделай так».
Она не знала, сколько самолетов отправилось на задание, и с такого расстояния не могла разобрать на борту их названия. Была ли среди них «Девушка из Калифорнии»? Если бы она стояла сейчас у павильона, то разглядела бы эмблемы; у «Девушки из Калифорнии» это была пышногрудая блондинка в красном свитере.
Когда Сара доехала до поля, мимо нее низко пронесся первый самолет. За вторым и третьим тянулись шлейфы дыма, на борту наверняка были раненые. Послышались сирены санитарных и пожарных машин. Показался четвертый бомбардировщик, тоже весь в дыму, а за ним и пятый. «Господи, хоть бы один из них был машиной Эда! Пожалуйста, Господи, сделай так».
Сара даже не заметила, как ее молитва перешла в рыдания. Она думала только об одном – чтобы Эд благополучно вернулся. И она должна увидеть его. Немедленно увидеть и все сказать.
Еще одна «летающая крепость» пронеслась над деревьями парка, не выпуская шасси, готовясь приземлиться на брюхо и раскачиваясь с крыла на крыло как пьяная. Чей же это экипаж? Кто сидит за штурвалом? Случалось, что машину сажал кто-нибудь из оставшихся в живых – стрелок, радист, штурман... Подбитый самолет со страшным скрежетом плюхнулся на взлетную полосу, вверх взметнулся столб огненных искр. Сколько в нем трупов? Сара видела, как к руинам спешили санитарная машина, джипы, бежали какие-то люди. Но прочитать название на борту не могла. Может быть, это «Девушка из Калифорнии»?
Вытерев глаза, она чуть помедлила у входа, собирая в кулак всю свою выдержку, но нетерпение гнало ее вперед, и она почти бегом влетела в дом. Сэр Джордж, увидев ее, запыхавшуюся, заплаканную, с растрепанными волосами, не подал виду, что понял, в чем дело.
– Я передал ему, что ты возвращаешься, – сказал он.
Она повернулась и выбежала прочь, направившись прямо к павильону. Оттуда лучше всего было видно приземляющиеся машины. Если «Девушка из Калифорнии» еще не села, она разглядит ее красный свитер. И если вести самолет будет Эд, он, может быть, посмотрит вниз и заметит ее возле каштана. Если, конечно, к этому времени не успеет стемнеть.
Как раз в тот момент, когда Сара добежала до озера, над ним показалась «летающая крепость», тоже вся в дыму и в огне, с огромной дырой в одном крыле. Это уже седьмая машина. Их должно быть больше. На базе находилось двадцать четыре самолета, но, если потери за эту неделю велики, как сказал мистер Сарджент, их, вероятно, осталось восемнадцать или даже пятнадцать. Если пятнадцать, то должны прилететь еще восемь.
Пока Сара производила эти расчеты, показался еще один бомбардировщик, тоже подбитый, в дыму и огне. Восьмой.
Сара мерила шагами берег, как зверь, загнанный в клетку cbopix мыслей. Посмотрела на часы. Десять минут шестого. Самолеты с вышедшими из строя моторами могут задерживаться на целый час. Ей придется набраться терпения. Если понадобится, она будет ждать всю ночь. Только бы он вернулся, Господи, только бы он вернулся. Пусть только он спустится с холма, вернется из этого ада, усталый, мрачный, какой угодно, только пусть вернется.
Живой.
Она знала, что «летающая крепость» – очень надежная машина. Она видела их после рейда – с огромными дырами в фюзеляже, с пробитыми хвостами, с оторванными крыльями. Эд говорил, что они могут лететь с одним мотором. Ему самому приходилось пару раз садиться таким манером.
Еще один самолет показался над деревьями, опять с огненным шлейфом. Эд способен на невозможное; он был летчиком-испытателем, он любил летать и имел с самолетом почти мистическую связь. Он зачаровывал Сару описаниями полетов, которые звучали в его устах как стихи, и дал ей прочитать книжку французского летчика Антуана де Сент-Экзюпери, которую считал непревзойденной. Экипаж «Девушки из Калифорнии» был убежден, что их самолет – живое существо, они относились к своей машине, как к женщине – любовно, заботливо и почтительно. Они тщательно готовили ее к полету, и она всегда находилась в отличном техническом состоянии, а их техник-сержант Хоффман не имел на базе равных. Он стопроцентно гарантировал готовность машины, передавая ее в руки Эда.
Сара все ходила как заведенная взад-вперед вдоль озера. Напряжение и страх усиливались, силы покидали ее. Прошло уже много времени, она потеряла ему счет. Новых самолетов не появлялось. В половине седьмого прилетел девятый. По ее расчетам, не хватало шести, может быть, больше. Если Эд уже на земле, это не значит, что с ним все в порядке. Он может быть серьезно ранен, смертельно ранен, обожжен. Господи, не допусти, чтобы он был ранен, но коли уж так суждено, пусть будет ранен, но только не мертв. Может быть, он еще придет. Скажем, в полвосьмого. До этого часа еще много времени. Но если он не придет тогда, то не придет вовсе.
Время тянулось невыносимо медленно, оно будто остановилось. Самолеты больше не прилетали. Было холодно, темно и очень тихо. Она все ходила и ходила, смотрела в небо и напрягала слух. В четверть восьмого его еще не было.
Она прекратила шагать и стала как вкопанная, уставившись невидящими глазами в пустое небо. Ничего.
Сара подошла к павильону и присела на ступеньку. Страх куда-то ушел. Она вообще перестала что-либо чувствовать. Вся словно онемела. Не от холода. Ее парализовало отчаяние. Он погиб, и она никогда больше не увидит его. И он не узнает, как она его любит. Она уже не думала о Джайлзе. Никакого Джайлза не существовало. Был только он. Только Эд. Плакать она не могла. Только сидела и безвольно смотрела перед собой. Он ушел из жизни, не узнав о ее любви. Столько недель прошло зря, в течение которых она так много могла ему дать. Вернуть ему всю любовь, которую он пробудил в ней, всю страсть, которую в ней открыл. Чувства, о которых она до него не подозревала и о которых даже не мечтала рядом с Джайлзом, таким простым, милым, сдержанным, таким английским и таким теперь чужим.
Она прислонилась спиной к холодному мрамору павильона. По-прежнему ничего не чувствуя. Она была как мертвая. Смутно догадывалась, какая боль ее ждет, когда пройдет онемение. В голове засела только одна мысль – она никогда больше не увидит Эда. Все сходится: среднее количество боевых вылетов – пятнадцать. Но какое отношение могут иметь какие-то средние цифры к Эду? Вот и этот вылет был у него шестнадцатым. Уже не среднее число. Опять он был исключением из правил...
Восемь часов. Он опаздывает уже на три часа. Если только он жив. Но его нет. И больше не будет.
Сара бессильно поднялась. Сэр Джордж ждет ее. Он все знает. Она поняла это по взгляду, которым он ее встретил. Он проницательный человек, а она плохой конспиратор. Но он добрый, сердечный. Он поймет. Что же касается Джайлза... Но о нем думать она не могла. Не теперь, во всяком случае. Потом, когда она вообще будет в состоянии о чем-либо размышлять.
Сара повернула в сторону дома. В слабом зете звезд она заметила чью-то фигуру, спускающуюся с холма. Она с усилием вгляделась, пытаясь сообразить, кто это. Наверно, сэр Джордж вышел ее искать. Нет, он ниже ростом.
Сердце у нее вдруг бешено забилось, и ее проняла дрожь.
Это был Эд.
Глаза Сары застлал туман, в ушах зашумело. Застучали зубы. Она обхватила себя руками, инстинктивно пытаясь унять нервную тряску.
Он подошел прямо к ней. Не произнес ни слова. Молча протянул руки, и она упала в его объятия. Он тоже дрожал. Они безмолвно стояли, прижавшись друг к другу.
– Любовь моя, – наконец выговорила она непослушными губами. – Любовь моя, любовь моя. Я думала, тебя уже нет в живых и я этого не переживу, потому что не успела сказать тебе, как я тебя люблю. – Она прижалась щекой к его груди. – Это правда – ты? Это не сон?
– Нет, – хрипло ответил он. – Это я. Я живой.
– Я считала самолеты. Названий не было видно, я считала вслепую.
– Я так и знал. Сэр Джордж сказал мне, что ты возвращаешься, и я понял, что ты будешь здесь. Нас подбили. «Девушке из Калифорнии» конец, но старушка хорошо послужила напоследок, мы сумели сесть.
Эд поднял руки. Они казались огромными из-за толстого слоя намотанных бинтов.
– Славная была девчушка, – просто сказала Сара. – Упокой ее, Господи.
Она нежно взяла руки Эда в свои и осторожно прижала к своему лицу.
– Они заживут, – сказала она. – Я их вылечу. Я буду лечить тебя и буду благодарна судьбе за то, что могу это делать. Я боялась, что потеряла тебя насовсем.
– В крайнем случае я бы приплыл. Был момент, когда мы чуть не упали в воду. Я тогда подумал, что брошусь к тебе вплавь. Но наша крошка сама знала, что я должен к тебе вернуться, и постаралась. Ах, Сара, я так соскучился по тебе.
Он опять обнял ее.
– Теперь я здесь и никуда больше не уеду. Отныне и навсегда мы будем вместе. Столько, сколько сможем. Каждая моя свободная минута принадлежит тебе, Эд. Я много передумала и отвечаю за свои слова. С этой минуты, Эд, я принадлежу только тебе.
Он вздохнул.
– Как давно я мечтаю услышать от тебя эти слова. Когда ты уехала, у меня будто душу вынули. Ты для меня все, Сара. Я люблю тебя, очень люблю.
Он впервые поцеловал Сару. Ее губы ответно открылись навстречу его губам, страстно, ненасытно. Они стояли, прижавшись телами – Эд не мог обнимать ее, – но Сара изо всех сил обвила его руками, словно боясь, что он исчезнет.
– Какое же чудо – оказаться сейчас с тобой после этого ада. Знаешь, я теперь меряю свою жизнь от встречи до встречи с тобой, Сара. В промежутках я просто существую, но не живу. Последние десять дней были для меня пустыней, меня окружала пустота. Я тоже боялся, что не успею сказать тебе о своей любви. Мне многое надо тебе сказать, Сара, но я страшно устал, это подождет, теперь у нас впереди пропасть времени.
– Подождем, пока ты поправишься, дорогой мой. Я всегда буду здесь. А сейчас тебе нужен отдых. Я тебя провожу.
Они, обнявшись, поднялись на холм. У входа на террасу стоял джип.
– До завтра, – сказала Сара. – У меня весь день свободен. Не важно, если ты не сможешь прийти; я буду знать, что ты в безопасности, а больше мне ничего не надо. У нас много времени впереди, дорогой мой. Отдыхай, набирайся сил, а потом я помогу тебе забыть все.
Они в последний раз поцеловались. Он сел в джип, и она смотрела ему вслед, пока машина не скрылась из виду. Потом вошла в дом.
На следующий день Эд не пришел. Ей позвонили с базы и сообщили, что его отвезли в американский госпиталь. У него были обожжены не только руки, но также грудь и спина. По дороге в госпиталь она заехала на базу поговорить с врачом. Она видела его несколько раз с Эдом; они были земляками. Это был симпатичный парень, и она знала, что он скажет ей всю правду.
– Ожоги второй степени на груди, спине и плечах; на руках – третьей степени. С руками хуже всего, потребуется долгое лечение, – сообщил он.
– Я и не предполагала, – подавленно сказала Сара.
– Он не хотел, чтобы вы знали об этом. Мы никак не могли удержать его вчера в лазарете. Он во что бы то ни стало хотел вас увидеть. Я решил, что после того, что он пережил, лишний час погоды не сделает. Я перевязал его как мог и отпустил. Однако опасался, что ему нужно специальное лечение, которого мы здесь не можем обеспечить, поэтому я отослал его в госпиталь. Да и отдохнуть ему нужно как следует. Это была поистине черная неделя. Многим выпало отдыхать вечно.
– А что случилось с Эдом?
– Насколько я знаю, двадцатимиллиметровая пушка пробила снарядом кокпит, второго пилота убило, машина загорелась. Эд тоже был в огне.
– Спасибо, что рассказали мне все.
– Вам спасибо. Эд вернулся потому, что вы его ждали здесь. – Он улыбнулся. – Вот бы таких девушек поставить на поток.
Эд томился в госпитале. Сара приезжала к нему всегда, когда могла улучить момент. Но постепенно стала накапливаться усталость – ей совсем не удавалось передохнуть между ночными дежурствами.
– Угомонись ради Бога, Сара, – обеспокоено сказал как-то Эд. – Нельзя же так себя тратить. Мне бы не хотелось, чтобы ты рухнула к тому моменту, когда я отсюда выберусь. У меня другие планы.
– У меня тоже, – загадочно ответила она. – И я уже приступила к их осуществлению. – И в ответ на его удивленный взгляд пояснила: – У нас есть коттедж в Дорсете возле гавани. У меня есть в запасе неделя неиспользованного отпуска. Когда тебя выпустят, мы туда поедем вместе. Это очень тихое уединенное место, прямо-таки отшельнический скит. Очень далеко от бомб, снарядов, самолетов и смерти. Поедешь со мной?
– Поеду ли я? Да я с тобой хоть в ад спущусь, если позовешь.
– Там ты уже побывал, – мягко ответила Сара. – Я хочу предложить тебе другой маршрут.
Эда выписали только в конце ноября.
Накануне вечером перед их отъездом Сара все рассказала сэру Джорджу. Она ожидала с его стороны упреков и уговоров одуматься, приготовилась к отпору, но совсем не была готова к той горькой обреченности и грустному пониманию, с которыми встретил ее слова свекор.
– Я видел, что к этому идет, – сказал он ей. – Я уже стар, но не забыл, что такое любовь, и понимаю, что у вас с Эдом глубокое чувство. Этого нельзя не видеть. Я все понимаю и сочувствую вам. Вы оба очень серьезно настроены, иначе ты бы не терзалась столько времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Это было бы соединение двух половинок единого существа.
Поэтому для нее было невыносимым страданием не смотреть в его лучистые карие глаза, не видеть этой покоряющей улыбки, которая преображала его лицо, его великолепного тела, которое она так безумно хотела. Это пронзало ее отчаянной, почти физической болью.
Никогда ничего подобного не вызывал в ней Джайлз. Этих новых чувств в себе Сара и сама страшилась. Страсть была для нее неведомой страной. Джайлз не знал туда дороги, но Эд мог бы привести ее в эту страну, и ей нестерпимо хотелось туда попасть.
С каждым днем внутренний разлад усиливался, она чувствовала, что теряет контроль над собой, и понимала, что ничего с этим не может поделать. Чувства целиком овладели Сарой.
Она знала, что, если поддастся своим желаниям, браку с Джайлзом придет конец. Она не могла оставаться замужней женщиной и иметь связь на стороне. Это значило, что ей придется пожертвовать очень многим. Это означало, что она сломает чужие жизни. Совесть говорила, то на этот путь становиться нельзя; чувства шептали совсем другое. Она была подавлена обрушившимся на нее грузом неразрешимых проблем. Сколько бы она над всем этим ни думала, развязать этот узел не могла. Едва ей удавалось как-то войти в согласие с самой собой, как первая же мысль об Эде тут же все снова перепутывала. Его власть над ней была абсолютной. Сара вновь и вновь напоминала себе, что значил бы разрыв с Джайлзом для него, его отца, для ее семьи. Стоит ли жертвовать всем этим ради удовлетворения ее страсти? Конечно, нет, отвечала она себе. Она поочередно становилась альтруисткой, думая о Джайлзе и забывая о себе, а потом эгоисткой, мечтая о своей любви и предавая мужа.
Это был замкнутый круг, из которого не видно было выхода.
Вечером в среду пришло сообщение, что Восьмая эскадрилья возобновила массированные бомбардировки на территории Германии.
Сару мгновенно охватил страх и за всех ребят, и, конечно, за Эда. Все соображения отошли в сторону. Она бросилась к телефону и позвонила сэру Джорджу.
Он сказал, что еще не видел Эда, но собирается встретиться с ним вечером.
– Передайте ему, что я возвращаюсь, – сказала Сара. – Я поеду на поезде, который прибывает в Литл-Хеддингтон примерно в четверть пятого. Велосипед я оставила на вокзале, встречать меня не нужно.
В четверг 14 октября в четверть пятого она вышла из вагона. Мистер Сарджент, исполнявший обязанности носильщика, контролера и начальника станции, хорошо ее знал.
Рад, что вы вернулись, леди Сара. Удачно съездили?
– Да, спасибо. А как у вас дела?
– Опять начались боевые вылеты. На этой неделе летают каждый день. Сейчас как раз должны возвратиться.
По дороге к дому ей надо было проезжать мимо базы. Мистер Сарджент вывел из ангара ее велосипед.
– С развилки вам хорошо будет видно, как]ни заходят на посадку. Боюсь, зрелище будет невеселое. Мы уже многих недосчитались.
Сара приладила сумку на багажник и тронулась в путь. Приближаясь к развилке, она услышала отдаленный гул моторов – эскадрилья возвращалась на базу. Ее охватила такая дрожь, что пришлось слезть с велосипеда. Она стояла, вцепившись руками в руль. Над озером показался первый самолет, за ним шел второй, еще Дальше – третий. Через секунду Сара уже лихорадочно крутила педали, торопясь домой. Губы ее беззвучно шептали: «Господи, сделай так, чтобы это был Эд. Господи, сделай так».
Она не знала, сколько самолетов отправилось на задание, и с такого расстояния не могла разобрать на борту их названия. Была ли среди них «Девушка из Калифорнии»? Если бы она стояла сейчас у павильона, то разглядела бы эмблемы; у «Девушки из Калифорнии» это была пышногрудая блондинка в красном свитере.
Когда Сара доехала до поля, мимо нее низко пронесся первый самолет. За вторым и третьим тянулись шлейфы дыма, на борту наверняка были раненые. Послышались сирены санитарных и пожарных машин. Показался четвертый бомбардировщик, тоже весь в дыму, а за ним и пятый. «Господи, хоть бы один из них был машиной Эда! Пожалуйста, Господи, сделай так».
Сара даже не заметила, как ее молитва перешла в рыдания. Она думала только об одном – чтобы Эд благополучно вернулся. И она должна увидеть его. Немедленно увидеть и все сказать.
Еще одна «летающая крепость» пронеслась над деревьями парка, не выпуская шасси, готовясь приземлиться на брюхо и раскачиваясь с крыла на крыло как пьяная. Чей же это экипаж? Кто сидит за штурвалом? Случалось, что машину сажал кто-нибудь из оставшихся в живых – стрелок, радист, штурман... Подбитый самолет со страшным скрежетом плюхнулся на взлетную полосу, вверх взметнулся столб огненных искр. Сколько в нем трупов? Сара видела, как к руинам спешили санитарная машина, джипы, бежали какие-то люди. Но прочитать название на борту не могла. Может быть, это «Девушка из Калифорнии»?
Вытерев глаза, она чуть помедлила у входа, собирая в кулак всю свою выдержку, но нетерпение гнало ее вперед, и она почти бегом влетела в дом. Сэр Джордж, увидев ее, запыхавшуюся, заплаканную, с растрепанными волосами, не подал виду, что понял, в чем дело.
– Я передал ему, что ты возвращаешься, – сказал он.
Она повернулась и выбежала прочь, направившись прямо к павильону. Оттуда лучше всего было видно приземляющиеся машины. Если «Девушка из Калифорнии» еще не села, она разглядит ее красный свитер. И если вести самолет будет Эд, он, может быть, посмотрит вниз и заметит ее возле каштана. Если, конечно, к этому времени не успеет стемнеть.
Как раз в тот момент, когда Сара добежала до озера, над ним показалась «летающая крепость», тоже вся в дыму и в огне, с огромной дырой в одном крыле. Это уже седьмая машина. Их должно быть больше. На базе находилось двадцать четыре самолета, но, если потери за эту неделю велики, как сказал мистер Сарджент, их, вероятно, осталось восемнадцать или даже пятнадцать. Если пятнадцать, то должны прилететь еще восемь.
Пока Сара производила эти расчеты, показался еще один бомбардировщик, тоже подбитый, в дыму и огне. Восьмой.
Сара мерила шагами берег, как зверь, загнанный в клетку cbopix мыслей. Посмотрела на часы. Десять минут шестого. Самолеты с вышедшими из строя моторами могут задерживаться на целый час. Ей придется набраться терпения. Если понадобится, она будет ждать всю ночь. Только бы он вернулся, Господи, только бы он вернулся. Пусть только он спустится с холма, вернется из этого ада, усталый, мрачный, какой угодно, только пусть вернется.
Живой.
Она знала, что «летающая крепость» – очень надежная машина. Она видела их после рейда – с огромными дырами в фюзеляже, с пробитыми хвостами, с оторванными крыльями. Эд говорил, что они могут лететь с одним мотором. Ему самому приходилось пару раз садиться таким манером.
Еще один самолет показался над деревьями, опять с огненным шлейфом. Эд способен на невозможное; он был летчиком-испытателем, он любил летать и имел с самолетом почти мистическую связь. Он зачаровывал Сару описаниями полетов, которые звучали в его устах как стихи, и дал ей прочитать книжку французского летчика Антуана де Сент-Экзюпери, которую считал непревзойденной. Экипаж «Девушки из Калифорнии» был убежден, что их самолет – живое существо, они относились к своей машине, как к женщине – любовно, заботливо и почтительно. Они тщательно готовили ее к полету, и она всегда находилась в отличном техническом состоянии, а их техник-сержант Хоффман не имел на базе равных. Он стопроцентно гарантировал готовность машины, передавая ее в руки Эда.
Сара все ходила как заведенная взад-вперед вдоль озера. Напряжение и страх усиливались, силы покидали ее. Прошло уже много времени, она потеряла ему счет. Новых самолетов не появлялось. В половине седьмого прилетел девятый. По ее расчетам, не хватало шести, может быть, больше. Если Эд уже на земле, это не значит, что с ним все в порядке. Он может быть серьезно ранен, смертельно ранен, обожжен. Господи, не допусти, чтобы он был ранен, но коли уж так суждено, пусть будет ранен, но только не мертв. Может быть, он еще придет. Скажем, в полвосьмого. До этого часа еще много времени. Но если он не придет тогда, то не придет вовсе.
Время тянулось невыносимо медленно, оно будто остановилось. Самолеты больше не прилетали. Было холодно, темно и очень тихо. Она все ходила и ходила, смотрела в небо и напрягала слух. В четверть восьмого его еще не было.
Она прекратила шагать и стала как вкопанная, уставившись невидящими глазами в пустое небо. Ничего.
Сара подошла к павильону и присела на ступеньку. Страх куда-то ушел. Она вообще перестала что-либо чувствовать. Вся словно онемела. Не от холода. Ее парализовало отчаяние. Он погиб, и она никогда больше не увидит его. И он не узнает, как она его любит. Она уже не думала о Джайлзе. Никакого Джайлза не существовало. Был только он. Только Эд. Плакать она не могла. Только сидела и безвольно смотрела перед собой. Он ушел из жизни, не узнав о ее любви. Столько недель прошло зря, в течение которых она так много могла ему дать. Вернуть ему всю любовь, которую он пробудил в ней, всю страсть, которую в ней открыл. Чувства, о которых она до него не подозревала и о которых даже не мечтала рядом с Джайлзом, таким простым, милым, сдержанным, таким английским и таким теперь чужим.
Она прислонилась спиной к холодному мрамору павильона. По-прежнему ничего не чувствуя. Она была как мертвая. Смутно догадывалась, какая боль ее ждет, когда пройдет онемение. В голове засела только одна мысль – она никогда больше не увидит Эда. Все сходится: среднее количество боевых вылетов – пятнадцать. Но какое отношение могут иметь какие-то средние цифры к Эду? Вот и этот вылет был у него шестнадцатым. Уже не среднее число. Опять он был исключением из правил...
Восемь часов. Он опаздывает уже на три часа. Если только он жив. Но его нет. И больше не будет.
Сара бессильно поднялась. Сэр Джордж ждет ее. Он все знает. Она поняла это по взгляду, которым он ее встретил. Он проницательный человек, а она плохой конспиратор. Но он добрый, сердечный. Он поймет. Что же касается Джайлза... Но о нем думать она не могла. Не теперь, во всяком случае. Потом, когда она вообще будет в состоянии о чем-либо размышлять.
Сара повернула в сторону дома. В слабом зете звезд она заметила чью-то фигуру, спускающуюся с холма. Она с усилием вгляделась, пытаясь сообразить, кто это. Наверно, сэр Джордж вышел ее искать. Нет, он ниже ростом.
Сердце у нее вдруг бешено забилось, и ее проняла дрожь.
Это был Эд.
Глаза Сары застлал туман, в ушах зашумело. Застучали зубы. Она обхватила себя руками, инстинктивно пытаясь унять нервную тряску.
Он подошел прямо к ней. Не произнес ни слова. Молча протянул руки, и она упала в его объятия. Он тоже дрожал. Они безмолвно стояли, прижавшись друг к другу.
– Любовь моя, – наконец выговорила она непослушными губами. – Любовь моя, любовь моя. Я думала, тебя уже нет в живых и я этого не переживу, потому что не успела сказать тебе, как я тебя люблю. – Она прижалась щекой к его груди. – Это правда – ты? Это не сон?
– Нет, – хрипло ответил он. – Это я. Я живой.
– Я считала самолеты. Названий не было видно, я считала вслепую.
– Я так и знал. Сэр Джордж сказал мне, что ты возвращаешься, и я понял, что ты будешь здесь. Нас подбили. «Девушке из Калифорнии» конец, но старушка хорошо послужила напоследок, мы сумели сесть.
Эд поднял руки. Они казались огромными из-за толстого слоя намотанных бинтов.
– Славная была девчушка, – просто сказала Сара. – Упокой ее, Господи.
Она нежно взяла руки Эда в свои и осторожно прижала к своему лицу.
– Они заживут, – сказала она. – Я их вылечу. Я буду лечить тебя и буду благодарна судьбе за то, что могу это делать. Я боялась, что потеряла тебя насовсем.
– В крайнем случае я бы приплыл. Был момент, когда мы чуть не упали в воду. Я тогда подумал, что брошусь к тебе вплавь. Но наша крошка сама знала, что я должен к тебе вернуться, и постаралась. Ах, Сара, я так соскучился по тебе.
Он опять обнял ее.
– Теперь я здесь и никуда больше не уеду. Отныне и навсегда мы будем вместе. Столько, сколько сможем. Каждая моя свободная минута принадлежит тебе, Эд. Я много передумала и отвечаю за свои слова. С этой минуты, Эд, я принадлежу только тебе.
Он вздохнул.
– Как давно я мечтаю услышать от тебя эти слова. Когда ты уехала, у меня будто душу вынули. Ты для меня все, Сара. Я люблю тебя, очень люблю.
Он впервые поцеловал Сару. Ее губы ответно открылись навстречу его губам, страстно, ненасытно. Они стояли, прижавшись телами – Эд не мог обнимать ее, – но Сара изо всех сил обвила его руками, словно боясь, что он исчезнет.
– Какое же чудо – оказаться сейчас с тобой после этого ада. Знаешь, я теперь меряю свою жизнь от встречи до встречи с тобой, Сара. В промежутках я просто существую, но не живу. Последние десять дней были для меня пустыней, меня окружала пустота. Я тоже боялся, что не успею сказать тебе о своей любви. Мне многое надо тебе сказать, Сара, но я страшно устал, это подождет, теперь у нас впереди пропасть времени.
– Подождем, пока ты поправишься, дорогой мой. Я всегда буду здесь. А сейчас тебе нужен отдых. Я тебя провожу.
Они, обнявшись, поднялись на холм. У входа на террасу стоял джип.
– До завтра, – сказала Сара. – У меня весь день свободен. Не важно, если ты не сможешь прийти; я буду знать, что ты в безопасности, а больше мне ничего не надо. У нас много времени впереди, дорогой мой. Отдыхай, набирайся сил, а потом я помогу тебе забыть все.
Они в последний раз поцеловались. Он сел в джип, и она смотрела ему вслед, пока машина не скрылась из виду. Потом вошла в дом.
На следующий день Эд не пришел. Ей позвонили с базы и сообщили, что его отвезли в американский госпиталь. У него были обожжены не только руки, но также грудь и спина. По дороге в госпиталь она заехала на базу поговорить с врачом. Она видела его несколько раз с Эдом; они были земляками. Это был симпатичный парень, и она знала, что он скажет ей всю правду.
– Ожоги второй степени на груди, спине и плечах; на руках – третьей степени. С руками хуже всего, потребуется долгое лечение, – сообщил он.
– Я и не предполагала, – подавленно сказала Сара.
– Он не хотел, чтобы вы знали об этом. Мы никак не могли удержать его вчера в лазарете. Он во что бы то ни стало хотел вас увидеть. Я решил, что после того, что он пережил, лишний час погоды не сделает. Я перевязал его как мог и отпустил. Однако опасался, что ему нужно специальное лечение, которого мы здесь не можем обеспечить, поэтому я отослал его в госпиталь. Да и отдохнуть ему нужно как следует. Это была поистине черная неделя. Многим выпало отдыхать вечно.
– А что случилось с Эдом?
– Насколько я знаю, двадцатимиллиметровая пушка пробила снарядом кокпит, второго пилота убило, машина загорелась. Эд тоже был в огне.
– Спасибо, что рассказали мне все.
– Вам спасибо. Эд вернулся потому, что вы его ждали здесь. – Он улыбнулся. – Вот бы таких девушек поставить на поток.
Эд томился в госпитале. Сара приезжала к нему всегда, когда могла улучить момент. Но постепенно стала накапливаться усталость – ей совсем не удавалось передохнуть между ночными дежурствами.
– Угомонись ради Бога, Сара, – обеспокоено сказал как-то Эд. – Нельзя же так себя тратить. Мне бы не хотелось, чтобы ты рухнула к тому моменту, когда я отсюда выберусь. У меня другие планы.
– У меня тоже, – загадочно ответила она. – И я уже приступила к их осуществлению. – И в ответ на его удивленный взгляд пояснила: – У нас есть коттедж в Дорсете возле гавани. У меня есть в запасе неделя неиспользованного отпуска. Когда тебя выпустят, мы туда поедем вместе. Это очень тихое уединенное место, прямо-таки отшельнический скит. Очень далеко от бомб, снарядов, самолетов и смерти. Поедешь со мной?
– Поеду ли я? Да я с тобой хоть в ад спущусь, если позовешь.
– Там ты уже побывал, – мягко ответила Сара. – Я хочу предложить тебе другой маршрут.
Эда выписали только в конце ноября.
Накануне вечером перед их отъездом Сара все рассказала сэру Джорджу. Она ожидала с его стороны упреков и уговоров одуматься, приготовилась к отпору, но совсем не была готова к той горькой обреченности и грустному пониманию, с которыми встретил ее слова свекор.
– Я видел, что к этому идет, – сказал он ей. – Я уже стар, но не забыл, что такое любовь, и понимаю, что у вас с Эдом глубокое чувство. Этого нельзя не видеть. Я все понимаю и сочувствую вам. Вы оба очень серьезно настроены, иначе ты бы не терзалась столько времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26