VadikV
26
Евгений Иванович Маурин
: «Возлюбленная фаворита»
Евгений Иванович Маурин
Возлюбленная фаворита
«Маурин Е. Избранное в 2 томах. Том 1. Могиль
ный цветок»: Терра Ц Книжный клуб; М.; 2003
ISBN 5-275-00737-Х (т.1), ISBN5-275-00736-1
Аннотация
В романах Евгения Ивановича Ма
урина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представ
ленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удиви
тельной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму ж
изни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.
В первый том вошли романы «Могильный цветок» и «Возлюбленная фаворита».
Евгений Маурин
Возлюбленная фаворита
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
На чужбине
I
Итак, мы мчались к далекой, неведомой России. Наше путешествие изобилова
ло всякими интересными эпизодами и происшествиями, но я не буду останавл
иваться на них, так как описание путевых приключений отвлекло бы меня от
главной цели моего рассказа. Вместо этого я лучше постараюсь вкратце изл
ожить положение дел в России, чтобы потом мне не пришлось прерывать расс
каз досадными отступлениями и пояснениями.
В то время в России правила императрица Екатерина Вторая, которую соврем
енники называли «Северной Семирамидой» за ее исключительные государст
венные таланты.
Действительно, со времени смерти императора Петра I Россия была лишена д
ельных правителей. Императрица Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна, правит
ельница Анна, Елизавета Петровна, Петр III Ц вот тот безрадостный фон, кото
рый особенно ярко оттеняет крупную фигуру «Северной Семирамиды». При Ек
атерине прекратилось полновластие хищных фаворитов. Будучи более пылк
ой и более увлекающейся женщиной, чем все ее предшественницы, она в то же в
ремя не давала разуму подчиняться слепому чувству и строго отделяла сво
ю жизнь женщины от обязанностей государыни. Так, например, веря в таланты
Потемкина, она не лишила его власти тогда, когда он перестал быть другом е
е сердца. Только один Платон Зубов составил исключение из этого правила.
Но эпоха владычества Зубова принадлежала к позднейшему периоду царств
ования Екатерины II, когда она уже потеряла от старости былую ясность мышл
ения. Да и к чему же судить о человеке-деятеле по самым неудачным страница
м его жизни?
Конечно, я не хочу сказать, что под скипетром «Северной Семирамиды» Росс
ии жилось уж очень хорошо и привольно. Не хочу я сказать и то, чтобы фавори
ты и любимчики были лишены возможности злоупотреблять своим положение
м. Я просто прикидываю личность императрицы к окружавшей ее среде и эпох
е и сравниваю ее правление с правлением предшествующих государей. И если
учесть все это, если принять во внимание, что при вступлении на престол по
ложение самой императрицы было очень шатко, что то и дело вспыхивали заг
оворы и бунты, опиравшиеся на бесправное воцарение Екатерины, что казна
была пуста, а страна разорена Ц надо признать особую твердость руки, ясн
ость ума и величие души за кормчим, сумевшим провести государственную ла
дью сквозь все эти водовороты и мели.
В эпоху, к которой относится мой рассказ, императрице было тридцать четы
ре года. Урожденная принцесса Ангальт Цербская, она была вызвана покойно
й императрицей Елизаветой в качестве невесты молодому великому князю П
етру, племяннику и наследнику Елизаветы. Принц Петр Голштинский приходи
лся Елизавете Петровне племянником по женской линии, а по отцу, по духу и п
ривычкам был типичнейшим немцем, да еще притом немцем неумным и дурно во
спитанным. К тому же он был страстным поклонником прусского короля Фридр
иха Великого, которого императрица Елизавета считала своим злейшим вра
гом. Все это не могло содействовать развитию у императрицы особой симпат
ии к великому князю, тем более что вызов в Россию и объявление наследнико
м принца Голштинского было делом не родственных чувств Елизаветы Петро
вны, а лишь политических соображений: ведь Петр Голштинский был более че
м опасным претендентом на русский престол, так как по завещанию императр
ицы Екатерины I в случае смерти Петра II престол должен был перейти к нему.
Таким образом пребывание голштинского принца за границей могло быть ве
чной угрозой спокойствию императрицы Елизаветы, ну, а его положение в ка
честве русского великого князя и наследника гарантировало ее от каких-л
ибо заговоров с его стороны.
Поэтому немудрено, что императрица Елизавета относилась к великому кня
зю недоброжелательно. Это же чувство Елизавета отчасти переносила и на м
олодую великую княгиню, которая жила буквально между двух огней, так как
и муж, сознавая умственное превосходство жены, выказывал ей явную вражду
и донимал разными неумными, часто неприличными выходками.
Все это заставляло Екатерину деятельно заняться самообразованием и чт
ением. И в то время, как императрица отдавала все свое время нарядам, балам
и развлечениям, а великий князь строил игрушечные крепости и напивался
допьяна в дурной компании, Екатерина в тесном кружке наиболее развитых п
ридворных спасалась от нравственного холода и одиночества философским
и беседами и образовательным чтением. Немало труда положила великая кня
гиня и на то, чтобы основательно изучить русский язык и русские нравы; соб
ираясь стать русской императрицей, она хотела перестать быть немецкой п
ринцессой.
В 1754 году для великой княгини блеснул новый свет: она почувствовала, что до
лжна стать матерью, и надеялась найти радость и удовлетворение в материн
стве. Но этот свет так же быстро погас, как и зажегся: когда у Екатерины род
ился сын Павел, императрица Елизавета взяла ребенка к себе и редко позво
ляла матери видеться с ним. Материнские чувства Екатерины были искусств
енно подавлены, более они не пробуждались в ней, и между матерью и сыном на
всегда поселилась отчужденность, перешедшая впоследствии в открытую в
раждебность.
Все это не могло не толкнуть молодую женщину на торную дорожку чувственн
ого искушения. Ведь она была молода, пылка, красива; она жаждала ласки, все
ее существо тянулось к любви и сочувствию, а вокруг себя она встречала ли
шь пренебрежение, насмешку и недоброжелательство. При таких условиях Ц
«кто первый встал, да палку взял, тот и капрал». Началась целая вереница ув
лечений, великая княгиня открыто изменяла супружескому долгу, от соблюд
ения которого ее избавляло пренебрежительное равнодушие мужа. Императ
рица очень терпимо относилась к грешкам такого рода, если они проделывал
ись втайне, не на виду. К тому же она достаточно сильно не любила племянник
а, чтобы не злорадствовать по поводу его роли «рогатого потентата». Одна
ко пылкий темперамент великой княгини давал все основания опасаться, ка
к бы увлечения не разрослись в открытый скандал. Во избежание этого импе
ратрица Елизавета постоянно удаляла из Петербурга лиц, слишком открыто
и долго пользовавшихся расположением Екатерины. Поэтому-то, хотя за «па
лку» брались многие, но настоящего «капрала» не оказалось. Этот «капрал»
явился уже в последние годы царствования Елизаветы в лице Григория Орло
ва, впоследствии графа и всесильного фаворита.
Братья Григорий и Алексей Орловы происходили из незначительного дворя
нского рода. Особым умом они не отличались. Зато в отношении физических д
остоинств братья Орловы были вне сравнения. Рослые, коренастые богатыри
, способные выстоять в бою «грудь против груди» с доброй сотней посадски
х, пить без перерыва и просыпа и в любой момент учинить любой дебош. Ну, а со
ответственно с этим всякое умственное напряжение казалось им невыноси
мым. Во всяком случае уж не философские беседы и не образовательное чтен
ие связали Екатерину с Григорием. Но у Екатерины ума вполне хватало на дв
оих и более. Для осуществления ее планов ей нужна была не нравственная, а и
менно стихийная физическая сила. Между тем наступало время, когда вопрос
«быть или не быть» встал перед Екатериной с особенной остротой. В таких с
лучаях физическая сила очень часто является решающей. Она и была призван
а решить положение, и положение было решено в пользу Екатерины.
Случилось это сейчас же после смерти императрицы Елизаветы, когда на кар
ту было поставлено не только положение самой Екатерины, но и всей династ
ии. Император Петр III с самого начала повел себя в высшей степени неумно. Не
зная и не желая знать настроения и симпатии русского общества, он пошел п
ротив того, что было для этого общества священным. Все русское общество н
енавидело Фридриха II и с восторгом приветствовало успехи русского оруж
ия, заставившего трепетать даже Берлин, а между тем первым актом воцарив
шегося Петра III были: отозвание русских войск и полнейший отказ от возмож
ности воспользоваться выгодным положением, занятым Россией. И это восст
ановило против Петра III армию. Глумление над православием, отобрание церк
овных имуществ и попытка нарядить священников в костюмы лютеранских па
сторов восстановили против Петра духовенство и простой народ. Служилую
и родовую знать оскорбляло явное предпочтение, которое оказывалось вся
ким немецким авантюристам. Словом, не было такого общественного слоя, в к
отором правление Петра III не вызывало бы негодования и раздражения. Екате
рина видела, что Петр ведет себя, семью и всю династию к явной гибели. Она н
е могла оставаться равнодушной зрительницей. К тому же ее собственное по
ложение с каждым часом становилось все невыносимее. Петр публично оскор
блял жену, открыто показывался со своей фавориткой Елизаветой Воронцов
ой и не скрывал намерения заточить императрицу-супругу в монастырь. Мед
лить было нельзя Ц это отлично сознавали сама Екатерина и кружок ее инт
имных друзей. В этом кружке главную роль играли граф Никита Панин, княгин
я Дашкова (сестра Елизаветы Воронцовой; сестры были в большой вражде), бра
тья Разумовские и братья Орловы. Панин и Дашкова были мозгом кружка, брат
ья Орловы Ц мускулами его. Но все одинаково сходились в ненависти к импе
ратору Петру III и в обожании ласковой, приветливой, умной императрицы Ека
терины. Неужели дать Петру III, этому грубому, вечно хмельному человеку, зат
равить ее? Нет, об этом не могло быть и речи! «Его» надо было устранить. Но во
т дальше-то как быть?
А это «дальше» требовало серьезного обсуждения. Конечно, в силу завещани
я императрицы Елизаветы права на трон принадлежали после Петра малолет
нему Павлу. Кроме того, если Петр III хотя бы с материнской стороны принадле
жал к русскому царствующему дому, то Екатерина уже ни с какой стороны не б
ыла русской принцессой. Поэтому самое большее, на что она могла рассчиты
вать, не нарушая законов престолонаследия, Ц это на регентство при мало
летнем императоре Павле. Но память о Бироне, Меншикове, Анне Леопольдовн
е и судьбе заточенного императора Иоанна Антоновича была еще свежа, и оп
ыт прошлого достаточно ясно свидетельствовал, что регентство неминуем
о превратится в губительную для страны борьбу партий. А ведь внутренние
дела России и без того были из рук вон плохи, и малейшее замешательство мо
гло вернуть «северного колосса» к существованию в качестве мелкой трет
ьеразрядной державы. Поэтому положение обязывало забыть о правах и зако
нах: надо было спасать династию и Россию.
Итак, переворот был решен, хотя день его совершения не был определен. Екат
ерина волновалась и все откладывала решительный шаг. Однажды она уже заг
отовила манифест о своем вступлении на русский трон, но на другой день ма
нифест был сожжен, так как императрица снова признала нужным отложить за
думанное дело. Быть может, эти колебания затянулись бы на долгий срок, есл
и бы сам Петр III не заставил Екатерину решиться. Однажды, на торжественном
обеде, он под пьяную руку назвал императрицу при всех «дурой». Вечером то
го же дня к Екатерине прибежали взволнованные Орловы: они получили наиве
рнейшие сведения, что Петр III уже подписал указ о заточении императрицы в
дальний монастырь. Теперь уже нельзя было раздумывать, и Екатерина дала
Орловым разрешение арестовать императора. Так и было сделано Ц 28 июня 1762 г
ода Петр III был сослан в Ропшу, а Екатерина II объявлена русской императриц
ей. Вскоре император скоропостижно скончался, и относительно причин его
смерти ходили самые темные слухи. Что Петр III умер насильственной смертью
, можно считать вне сомнений, но за границей открыто говорили, что Орлов, з
адушивший императора, сделал это с ведома императрицы. Я же считаю более
вероятным и правдоподобным мнение, которого держались иностранные пос
лы при петербургском дворе; они уверяли, что Орлов просто переусердствов
ал.
Так или иначе, но смерть Петра III значительно упростила положение императ
рицы, и, короновавшись летом 1762 года в Москве, она энергично начала занимат
ься упорядочением российских дел, пришедших в значительный упадок и рас
стройство вследствие неумелого правления в прошлом. Ко времени нашего п
риезда в Петербург и относится начало этой лучшей поры в жизни «Северной
Семирамиды», вокруг которой, разумеется, кишело целое сплетение интриг.
Мне непременно нужно хотя бы вкратце описать читателю узел этих интриг,
чтобы стали понятными все те приключения, которые разыгрались в Петербу
рге.
Сделав свое дело, то есть возведя на трон императрицу Екатерину, сила (Орл
овы) и ум (Панин и Дашкова) стали смотреть друг на друга недружелюбно, доби
ваясь преимущественного влияния на императрицу. Княгиня Дашкова отлич
алась непомерным честолюбием, и ее раздражало, что Орловы мешали осущест
влению ее тщеславных замыслов. Так, например, Орловы употребили все свое
влияние, чтобы отговорить императрицу исполнить настойчивую просьбу Д
ашковой о назначении ее полковником гвардейского Преображенского полк
а. Но Дашкова успела забежать к императрице и снова уговорить ее. Императ
рица уже готова была подписать указ о назначении Дашковой полковником г
вардии, как вдруг случайно пришедший Григорий Орлов увидал это и смеясь
заметил, что никогда еще не видывал гвардейского полковника в интересно
м положении. Как оказалось, Дашкова действительно уже несколько месяцев
готовилась стать матерью… Так полковничий патент и остался неподписан
ным.
Панин, питавший к Дашковой нежные чувства, был всецело на ее стороне, и Орл
овы сильно опасались его. Ведь уже с 1760 года граф Никита был воспитателем и
обер-гофмейстером двора великого князя Павла Петровича, и это положение
обеспечивало ему широкую возможность встречаться и говорить с императ
рицей. В пику Дашковой и Панину Орловы уговорили Екатерину простить Елиз
авету Воронцову и взять ее ко двору. Со своей стороны, Панин нажимал все ди
пломатические пружины, чтобы сосватать императрице женишка и тем отстр
анить Орлова. Когда же этот замысел не удался, Панин подготовил опасного
соперника Григорию Орлову, и позднейший успех Потемкина в значительной
степени был вызван происками хитрого Никиты.
Как же относилась сама Екатерина к своему окружению?
Можно сказать, что Орлова она никогда не любила, и, когда чувственное увле
чение несколько уменьшилось, Григорий стал ей в тягость вследствие свое
й грубости, дерзости, алчности и бесцеремонности. К тому же императрицу о
скорбляли, как женщину, его вечные любовные приключения; но, как государы
ня, она хотела стать выше женской мелочности и по большей части делала ви
д, будто ничего не знает. Кроме того, она боялась упреков в неблагодарност
и, да и на первых порах не чувствовала себя достаточно прочно сидящей на т
роне, чтобы, не приобретя новых друзей, отворачиваться от влиятельных ст
арых. И это заставляло ее терпеть Григория Орлова и его брата.
Дашковой Екатерина не могла простить, что эта двадцатилетняя женщина по
уму, образованию и бойкости пера могла соперничать с ней, Екатериной II. К т
ому же непомерное честолюбие и претензии княгини раздражали императри
цу. И можно сказать, что именно в пику ей Екатерина приблизила ко двору фав
оритку покойного Петра III, Елизавету Воронцову, сестру и злейшего врага к
нягини Дашковой. Вообще вскоре после вступления Екатерины на трон ее гор
ячая дружба с Дашковой сменилась значительной холодностью.
Панину Екатерина тоже не очень-то доверяла. Это видно из того, что уже вск
оре после своего воцарения императрица предлагала д'Аламберу занять ме
сто воспитателя Павла Петровича. Правда, когда д'Аламбер отказался приня
ть этот почетный пост (в отказе знаменитого философа Екатерина обвиняла
Дашкову, состоявшую в деятельной переписке с лучшими умами того времени
), императрица уже не обращалась ни к кому больше, и Панин так и остался до с
овершеннолетия Павла Петровича на своем посту.
1 2 3 4 5
26
Евгений Иванович Маурин
: «Возлюбленная фаворита»
Евгений Иванович Маурин
Возлюбленная фаворита
«Маурин Е. Избранное в 2 томах. Том 1. Могиль
ный цветок»: Терра Ц Книжный клуб; М.; 2003
ISBN 5-275-00737-Х (т.1), ISBN5-275-00736-1
Аннотация
В романах Евгения Ивановича Ма
урина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представ
ленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удиви
тельной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму ж
изни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.
В первый том вошли романы «Могильный цветок» и «Возлюбленная фаворита».
Евгений Маурин
Возлюбленная фаворита
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
На чужбине
I
Итак, мы мчались к далекой, неведомой России. Наше путешествие изобилова
ло всякими интересными эпизодами и происшествиями, но я не буду останавл
иваться на них, так как описание путевых приключений отвлекло бы меня от
главной цели моего рассказа. Вместо этого я лучше постараюсь вкратце изл
ожить положение дел в России, чтобы потом мне не пришлось прерывать расс
каз досадными отступлениями и пояснениями.
В то время в России правила императрица Екатерина Вторая, которую соврем
енники называли «Северной Семирамидой» за ее исключительные государст
венные таланты.
Действительно, со времени смерти императора Петра I Россия была лишена д
ельных правителей. Императрица Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна, правит
ельница Анна, Елизавета Петровна, Петр III Ц вот тот безрадостный фон, кото
рый особенно ярко оттеняет крупную фигуру «Северной Семирамиды». При Ек
атерине прекратилось полновластие хищных фаворитов. Будучи более пылк
ой и более увлекающейся женщиной, чем все ее предшественницы, она в то же в
ремя не давала разуму подчиняться слепому чувству и строго отделяла сво
ю жизнь женщины от обязанностей государыни. Так, например, веря в таланты
Потемкина, она не лишила его власти тогда, когда он перестал быть другом е
е сердца. Только один Платон Зубов составил исключение из этого правила.
Но эпоха владычества Зубова принадлежала к позднейшему периоду царств
ования Екатерины II, когда она уже потеряла от старости былую ясность мышл
ения. Да и к чему же судить о человеке-деятеле по самым неудачным страница
м его жизни?
Конечно, я не хочу сказать, что под скипетром «Северной Семирамиды» Росс
ии жилось уж очень хорошо и привольно. Не хочу я сказать и то, чтобы фавори
ты и любимчики были лишены возможности злоупотреблять своим положение
м. Я просто прикидываю личность императрицы к окружавшей ее среде и эпох
е и сравниваю ее правление с правлением предшествующих государей. И если
учесть все это, если принять во внимание, что при вступлении на престол по
ложение самой императрицы было очень шатко, что то и дело вспыхивали заг
оворы и бунты, опиравшиеся на бесправное воцарение Екатерины, что казна
была пуста, а страна разорена Ц надо признать особую твердость руки, ясн
ость ума и величие души за кормчим, сумевшим провести государственную ла
дью сквозь все эти водовороты и мели.
В эпоху, к которой относится мой рассказ, императрице было тридцать четы
ре года. Урожденная принцесса Ангальт Цербская, она была вызвана покойно
й императрицей Елизаветой в качестве невесты молодому великому князю П
етру, племяннику и наследнику Елизаветы. Принц Петр Голштинский приходи
лся Елизавете Петровне племянником по женской линии, а по отцу, по духу и п
ривычкам был типичнейшим немцем, да еще притом немцем неумным и дурно во
спитанным. К тому же он был страстным поклонником прусского короля Фридр
иха Великого, которого императрица Елизавета считала своим злейшим вра
гом. Все это не могло содействовать развитию у императрицы особой симпат
ии к великому князю, тем более что вызов в Россию и объявление наследнико
м принца Голштинского было делом не родственных чувств Елизаветы Петро
вны, а лишь политических соображений: ведь Петр Голштинский был более че
м опасным претендентом на русский престол, так как по завещанию императр
ицы Екатерины I в случае смерти Петра II престол должен был перейти к нему.
Таким образом пребывание голштинского принца за границей могло быть ве
чной угрозой спокойствию императрицы Елизаветы, ну, а его положение в ка
честве русского великого князя и наследника гарантировало ее от каких-л
ибо заговоров с его стороны.
Поэтому немудрено, что императрица Елизавета относилась к великому кня
зю недоброжелательно. Это же чувство Елизавета отчасти переносила и на м
олодую великую княгиню, которая жила буквально между двух огней, так как
и муж, сознавая умственное превосходство жены, выказывал ей явную вражду
и донимал разными неумными, часто неприличными выходками.
Все это заставляло Екатерину деятельно заняться самообразованием и чт
ением. И в то время, как императрица отдавала все свое время нарядам, балам
и развлечениям, а великий князь строил игрушечные крепости и напивался
допьяна в дурной компании, Екатерина в тесном кружке наиболее развитых п
ридворных спасалась от нравственного холода и одиночества философским
и беседами и образовательным чтением. Немало труда положила великая кня
гиня и на то, чтобы основательно изучить русский язык и русские нравы; соб
ираясь стать русской императрицей, она хотела перестать быть немецкой п
ринцессой.
В 1754 году для великой княгини блеснул новый свет: она почувствовала, что до
лжна стать матерью, и надеялась найти радость и удовлетворение в материн
стве. Но этот свет так же быстро погас, как и зажегся: когда у Екатерины род
ился сын Павел, императрица Елизавета взяла ребенка к себе и редко позво
ляла матери видеться с ним. Материнские чувства Екатерины были искусств
енно подавлены, более они не пробуждались в ней, и между матерью и сыном на
всегда поселилась отчужденность, перешедшая впоследствии в открытую в
раждебность.
Все это не могло не толкнуть молодую женщину на торную дорожку чувственн
ого искушения. Ведь она была молода, пылка, красива; она жаждала ласки, все
ее существо тянулось к любви и сочувствию, а вокруг себя она встречала ли
шь пренебрежение, насмешку и недоброжелательство. При таких условиях Ц
«кто первый встал, да палку взял, тот и капрал». Началась целая вереница ув
лечений, великая княгиня открыто изменяла супружескому долгу, от соблюд
ения которого ее избавляло пренебрежительное равнодушие мужа. Императ
рица очень терпимо относилась к грешкам такого рода, если они проделывал
ись втайне, не на виду. К тому же она достаточно сильно не любила племянник
а, чтобы не злорадствовать по поводу его роли «рогатого потентата». Одна
ко пылкий темперамент великой княгини давал все основания опасаться, ка
к бы увлечения не разрослись в открытый скандал. Во избежание этого импе
ратрица Елизавета постоянно удаляла из Петербурга лиц, слишком открыто
и долго пользовавшихся расположением Екатерины. Поэтому-то, хотя за «па
лку» брались многие, но настоящего «капрала» не оказалось. Этот «капрал»
явился уже в последние годы царствования Елизаветы в лице Григория Орло
ва, впоследствии графа и всесильного фаворита.
Братья Григорий и Алексей Орловы происходили из незначительного дворя
нского рода. Особым умом они не отличались. Зато в отношении физических д
остоинств братья Орловы были вне сравнения. Рослые, коренастые богатыри
, способные выстоять в бою «грудь против груди» с доброй сотней посадски
х, пить без перерыва и просыпа и в любой момент учинить любой дебош. Ну, а со
ответственно с этим всякое умственное напряжение казалось им невыноси
мым. Во всяком случае уж не философские беседы и не образовательное чтен
ие связали Екатерину с Григорием. Но у Екатерины ума вполне хватало на дв
оих и более. Для осуществления ее планов ей нужна была не нравственная, а и
менно стихийная физическая сила. Между тем наступало время, когда вопрос
«быть или не быть» встал перед Екатериной с особенной остротой. В таких с
лучаях физическая сила очень часто является решающей. Она и была призван
а решить положение, и положение было решено в пользу Екатерины.
Случилось это сейчас же после смерти императрицы Елизаветы, когда на кар
ту было поставлено не только положение самой Екатерины, но и всей династ
ии. Император Петр III с самого начала повел себя в высшей степени неумно. Не
зная и не желая знать настроения и симпатии русского общества, он пошел п
ротив того, что было для этого общества священным. Все русское общество н
енавидело Фридриха II и с восторгом приветствовало успехи русского оруж
ия, заставившего трепетать даже Берлин, а между тем первым актом воцарив
шегося Петра III были: отозвание русских войск и полнейший отказ от возмож
ности воспользоваться выгодным положением, занятым Россией. И это восст
ановило против Петра III армию. Глумление над православием, отобрание церк
овных имуществ и попытка нарядить священников в костюмы лютеранских па
сторов восстановили против Петра духовенство и простой народ. Служилую
и родовую знать оскорбляло явное предпочтение, которое оказывалось вся
ким немецким авантюристам. Словом, не было такого общественного слоя, в к
отором правление Петра III не вызывало бы негодования и раздражения. Екате
рина видела, что Петр ведет себя, семью и всю династию к явной гибели. Она н
е могла оставаться равнодушной зрительницей. К тому же ее собственное по
ложение с каждым часом становилось все невыносимее. Петр публично оскор
блял жену, открыто показывался со своей фавориткой Елизаветой Воронцов
ой и не скрывал намерения заточить императрицу-супругу в монастырь. Мед
лить было нельзя Ц это отлично сознавали сама Екатерина и кружок ее инт
имных друзей. В этом кружке главную роль играли граф Никита Панин, княгин
я Дашкова (сестра Елизаветы Воронцовой; сестры были в большой вражде), бра
тья Разумовские и братья Орловы. Панин и Дашкова были мозгом кружка, брат
ья Орловы Ц мускулами его. Но все одинаково сходились в ненависти к импе
ратору Петру III и в обожании ласковой, приветливой, умной императрицы Ека
терины. Неужели дать Петру III, этому грубому, вечно хмельному человеку, зат
равить ее? Нет, об этом не могло быть и речи! «Его» надо было устранить. Но во
т дальше-то как быть?
А это «дальше» требовало серьезного обсуждения. Конечно, в силу завещани
я императрицы Елизаветы права на трон принадлежали после Петра малолет
нему Павлу. Кроме того, если Петр III хотя бы с материнской стороны принадле
жал к русскому царствующему дому, то Екатерина уже ни с какой стороны не б
ыла русской принцессой. Поэтому самое большее, на что она могла рассчиты
вать, не нарушая законов престолонаследия, Ц это на регентство при мало
летнем императоре Павле. Но память о Бироне, Меншикове, Анне Леопольдовн
е и судьбе заточенного императора Иоанна Антоновича была еще свежа, и оп
ыт прошлого достаточно ясно свидетельствовал, что регентство неминуем
о превратится в губительную для страны борьбу партий. А ведь внутренние
дела России и без того были из рук вон плохи, и малейшее замешательство мо
гло вернуть «северного колосса» к существованию в качестве мелкой трет
ьеразрядной державы. Поэтому положение обязывало забыть о правах и зако
нах: надо было спасать династию и Россию.
Итак, переворот был решен, хотя день его совершения не был определен. Екат
ерина волновалась и все откладывала решительный шаг. Однажды она уже заг
отовила манифест о своем вступлении на русский трон, но на другой день ма
нифест был сожжен, так как императрица снова признала нужным отложить за
думанное дело. Быть может, эти колебания затянулись бы на долгий срок, есл
и бы сам Петр III не заставил Екатерину решиться. Однажды, на торжественном
обеде, он под пьяную руку назвал императрицу при всех «дурой». Вечером то
го же дня к Екатерине прибежали взволнованные Орловы: они получили наиве
рнейшие сведения, что Петр III уже подписал указ о заточении императрицы в
дальний монастырь. Теперь уже нельзя было раздумывать, и Екатерина дала
Орловым разрешение арестовать императора. Так и было сделано Ц 28 июня 1762 г
ода Петр III был сослан в Ропшу, а Екатерина II объявлена русской императриц
ей. Вскоре император скоропостижно скончался, и относительно причин его
смерти ходили самые темные слухи. Что Петр III умер насильственной смертью
, можно считать вне сомнений, но за границей открыто говорили, что Орлов, з
адушивший императора, сделал это с ведома императрицы. Я же считаю более
вероятным и правдоподобным мнение, которого держались иностранные пос
лы при петербургском дворе; они уверяли, что Орлов просто переусердствов
ал.
Так или иначе, но смерть Петра III значительно упростила положение императ
рицы, и, короновавшись летом 1762 года в Москве, она энергично начала занимат
ься упорядочением российских дел, пришедших в значительный упадок и рас
стройство вследствие неумелого правления в прошлом. Ко времени нашего п
риезда в Петербург и относится начало этой лучшей поры в жизни «Северной
Семирамиды», вокруг которой, разумеется, кишело целое сплетение интриг.
Мне непременно нужно хотя бы вкратце описать читателю узел этих интриг,
чтобы стали понятными все те приключения, которые разыгрались в Петербу
рге.
Сделав свое дело, то есть возведя на трон императрицу Екатерину, сила (Орл
овы) и ум (Панин и Дашкова) стали смотреть друг на друга недружелюбно, доби
ваясь преимущественного влияния на императрицу. Княгиня Дашкова отлич
алась непомерным честолюбием, и ее раздражало, что Орловы мешали осущест
влению ее тщеславных замыслов. Так, например, Орловы употребили все свое
влияние, чтобы отговорить императрицу исполнить настойчивую просьбу Д
ашковой о назначении ее полковником гвардейского Преображенского полк
а. Но Дашкова успела забежать к императрице и снова уговорить ее. Императ
рица уже готова была подписать указ о назначении Дашковой полковником г
вардии, как вдруг случайно пришедший Григорий Орлов увидал это и смеясь
заметил, что никогда еще не видывал гвардейского полковника в интересно
м положении. Как оказалось, Дашкова действительно уже несколько месяцев
готовилась стать матерью… Так полковничий патент и остался неподписан
ным.
Панин, питавший к Дашковой нежные чувства, был всецело на ее стороне, и Орл
овы сильно опасались его. Ведь уже с 1760 года граф Никита был воспитателем и
обер-гофмейстером двора великого князя Павла Петровича, и это положение
обеспечивало ему широкую возможность встречаться и говорить с императ
рицей. В пику Дашковой и Панину Орловы уговорили Екатерину простить Елиз
авету Воронцову и взять ее ко двору. Со своей стороны, Панин нажимал все ди
пломатические пружины, чтобы сосватать императрице женишка и тем отстр
анить Орлова. Когда же этот замысел не удался, Панин подготовил опасного
соперника Григорию Орлову, и позднейший успех Потемкина в значительной
степени был вызван происками хитрого Никиты.
Как же относилась сама Екатерина к своему окружению?
Можно сказать, что Орлова она никогда не любила, и, когда чувственное увле
чение несколько уменьшилось, Григорий стал ей в тягость вследствие свое
й грубости, дерзости, алчности и бесцеремонности. К тому же императрицу о
скорбляли, как женщину, его вечные любовные приключения; но, как государы
ня, она хотела стать выше женской мелочности и по большей части делала ви
д, будто ничего не знает. Кроме того, она боялась упреков в неблагодарност
и, да и на первых порах не чувствовала себя достаточно прочно сидящей на т
роне, чтобы, не приобретя новых друзей, отворачиваться от влиятельных ст
арых. И это заставляло ее терпеть Григория Орлова и его брата.
Дашковой Екатерина не могла простить, что эта двадцатилетняя женщина по
уму, образованию и бойкости пера могла соперничать с ней, Екатериной II. К т
ому же непомерное честолюбие и претензии княгини раздражали императри
цу. И можно сказать, что именно в пику ей Екатерина приблизила ко двору фав
оритку покойного Петра III, Елизавету Воронцову, сестру и злейшего врага к
нягини Дашковой. Вообще вскоре после вступления Екатерины на трон ее гор
ячая дружба с Дашковой сменилась значительной холодностью.
Панину Екатерина тоже не очень-то доверяла. Это видно из того, что уже вск
оре после своего воцарения императрица предлагала д'Аламберу занять ме
сто воспитателя Павла Петровича. Правда, когда д'Аламбер отказался приня
ть этот почетный пост (в отказе знаменитого философа Екатерина обвиняла
Дашкову, состоявшую в деятельной переписке с лучшими умами того времени
), императрица уже не обращалась ни к кому больше, и Панин так и остался до с
овершеннолетия Павла Петровича на своем посту.
1 2 3 4 5