Ц Пойдем
посмотрим, что там. Веди, Ц приказал он охраннику.
Когда Георгий Луарсабович, тяжело топая взятыми напрокат у Телятникова
резиновыми сапогами, подошел к месту событий, сварщик как раз закончил р
аботу и, отдуваясь, снял маску. Короткая глинистая траншея, врезавшаяся в
пологий склон бугра, упиралась в бетонную стену со следами деревянной оп
алубки. Здесь действительно была дверь Ц тяжелая, стальная, с закруглен
ными углами и винтовым запором, как на люке подводной лодки. В воздухе вис
ел тяжелый запах окалины, от неровных оплавленных щелей, прожженных элек
тросваркой, еще поднимался синеватый дымок. Дверь была рыжей от ржавчины
, лишь кое-где на ее поверхности виднелись чешуйки сохранившейся маслян
ой краски и следы сделанной по трафарету надписи, о содержании которой м
ожно было только догадываться: кажется, это было грозное требование пред
ъявить пропуск в развернутом виде. Помимо винтового запора и стершейся н
адписи, в двери имелся глазок, закрытый изнутри намертво приржавевшей ст
альной заслонкой.
Нечего было и думать открыть заржавевший запор. Очевидно, та же мысль при
шла в голову и сварщику, поскольку он потрудился не только удалить налож
енные в незапамятные времена сварные швы, но и перерезать массивные стал
ьные петли. Сварщик, коренастый чернявый мужик в грязной брезентовой роб
е, бормоча что-то крайне недовольное по поводу сожженных попусту электр
одов, протиснулся мимо зрителей. По грязи за ним змеями волочились толст
ые шнуры кабелей высокого напряжения, оставляя в истоптанной мокрой гли
не извилистые борозды.
Ц На склад совсем непохоже, Ц выдавая желаемое за действительное, проб
ормотал Георгий Луарсабович.
Ц На гробницу фараона тоже, Ц сказал Клыков, Ц так что никаких сокрови
щ ты там не найдешь, старый гробокопатель. Ну что, батоно, открываем? Лом да
вайте!
Кто-то из рабочих, которые к этому моменту все до единого столпились вокр
уг траншеи, метнулся к вагончику и принес лом. Запыхавшись от бега, он раст
олкал своих коллег и протянул лом Клыкову.
Ц Ты что, больной? Ц изумился тот. Ц Давай открывай, чудило. Только акку
ратно. Если эта хреновина на ноги упадет, до самой смерти будешь на деревя
шках прыгать.
Работяга заколебался, явно не зная, с какого конца взяться за дело. Тогда и
з толпы зевак плечом вперед выдвинулся бородатый бригадир, отобрал у нег
о лом и ловко вогнал его расплющенный конец в прожженную сварщиком щель.
Он напрягся, всем своим весом налегая на стальной прут, на загорелом лбу в
здулись от напряжения жилы.
Клыков стоял поодаль, покуривая с деланым равнодушием и наблюдая не стол
ько за тем, что происходило у двери, сколько за Гургенидзе. Он был удивлен:
при других обстоятельствах вся эта возня с ржавыми железками посреди хо
лодной апрельской грязи не вызвала бы у Георгия Луарсабовича ничего, кро
ме раздражения и скуки. Но сейчас батоно Гогия терпеливо стоял на промоз
глом ветру, засунув руки в карманы пальто, и, не отрываясь, смотрел, как отк
рывают дверь обнаруженного на его дачном участке бетонного склепа. Лицо
у него было напряженное и до крайности заинтересованное; казалось, еще ч
уть-чуть, и он не устоит на месте, отберет у бригадира грязный лом и сам пол
езет открывать дверь.
Этого, к счастью, не понадобилось. Что-то хрустнуло, раздался протяжный рж
авый скрежет, тяжелая стальная плита шевельнулась, дрогнула, наклонилас
ь и вдруг начала падать Ц бесшумно, стремительно и грозно. Бригадир стро
ителей испуганно крякнул и отскочил в сторону, выронив лом и прильнув сп
иной к скользкому глинистому откосу траншеи. Дверь с глухим шумом упала
в грязь в сантиметре от носков его растоптанных кирзачей. Все, кто стоял п
облизости, почувствовали, как дрогнула от удара земля и как тугая волна в
оздуха, похожая на взрывную, коснулась коленей.
Бригадир встал, вытирая испачканные глиной ладони о телогрейку, и, прежд
е чем Клыков успел его остановить, шагнул к двери. Он немного постоял на по
роге, загораживая дверь своей массивной фигурой, потом наклонился, будто
что-то разглядывая, снова выпрямился и отступил в сторону. Лицо у него бы
ло угрюмое.
Ц Ну, что там, борода? Ц спросил Клыков.
Ц Что-что... Ц бригадир не спеша достал из кармана телогрейки криво надо
рванную пачку "Примы", долго чиркал спичкой по разлохмаченному коробку и
наконец закурил, окутавшись густым облаком синего, отдающего паленой ше
рстью дыма. Ц Покойник там, вот что.

* * *

Человек лежал на пороге, широко разбросав ноги в пятнистых камуфляжных ш
танах. Мокрые рубчатые подошвы его высоких армейских ботинок со шнуровк
ой до середины лодыжек поблескивали под лучами апрельского солнца; к лев
ой прилипла хорошо различимая даже на таком расстоянии метелка рыжей пр
ошлогодней травы. Отсюда были видны только эти ноги Ц остальное скрывал
изгрызенный пулями дверной косяк, Ц но они не шевелились уже целую мину
ту. Живые так не лежат, разве что без сознания...
Глеб Сиверов воспользовался паузой, чтобы перезарядить автомат, отмети
в про себя, что вставленный им в гнездо рожок последний. Впрочем, увеселен
ие, кажется, уже закончилось, если только друзья не подготовили для него к
акого-нибудь сюрприза. Он в этом сомневался: ребята оказались какие-то уж
очень простодушные, склонные целиком и полностью полагаться на свое чис
ленное превосходство. Это-то и казалось Слепому подозрительным: среди н
их явно не было ни одного профессионала, в то время как он ожидал встретит
ь самое меньшее двоих умелых бойцов, прошедших солидную подготовку в тре
нировочных лагерях на Северном Кавказе и имеющих богатый боевой опыт. А
с другой стороны, нападения они не ожидали, чувствовали себя здесь как до
ма, Ц словом, могли немного расслабиться...
Могли? Сиверов едва заметно покачал головой. Ох, вряд ли! Не те это были люд
и, и не в той они находились обстановке. "Как дома" Ц это все-таки не у себя в
горах. Да они и там, надо полагать, не так уж часто расслабляются, иначе про
сто не дожили бы до сегодняшнего дня...
Он почувствовал, что куртка на боку промокла насквозь, не говоря уж о брюк
ах. Глеб лежал в тающем сугробе, каким-то чудом уцелевшем в тени одноэтажн
ого дощатого домика, и слушал, как за забором из проволочной сетки мало-по
малу возвращается к нормальной жизни испуганно замерший после грохота
перестрелки подмосковный лес. Несмело подала голос какая-то пичуга, ей о
тветила другая, и через минуту весь лес, как прежде, наполнился щебетом, в
который вплетался частый глухой перестук Ц дятел долбил сухое дерево, п
ередавая кому-то зашифрованное неведомым птичьим кодом сообщение.
Сиверов огляделся. На территории пионерского лагеря не было заметно ник
акого движения, если не считать двух синиц, перепархивавших с крыши на кр
ышу. На пригреве вокруг побитой ржавчиной железной мачты флагштока уже з
еленела первая трава, а в тени возле фундаментов облезлых дощатых корпус
ов еще лежал грязный снег.
"Консервативная все-таки вещь человеческое сознание, Ц подумал Сиверо
в, снова переводя взгляд на торчавшие из дверного проема ноги в камуфляж
ных штанах. Ц Пионерский лагерь... Я уже и не упомню, сколько лет назад виде
л в Москве последнего пионера, а лагерь все равно "пионерский"... Впрочем, че
му тут удивляться? Всю жизнь привыкали, попробуй теперь отвыкни. И потом, п
олноценной замены этому названию так никто и не придумал. "Детский оздор
овительный лагерь" Ц так, что ли, это теперь называется? Напоминает не то
санаторий строгого режима, не то закрытую лечебницу для умственно отста
лых..."
Он перевел взгляд направо и увидел человека в кожаной куртке и пятнистом
армейском кепи. Человек до пояса свешивался из разбитого пулями окна, и б
ыло непонятно, каким образом кепи до сих пор удерживается у него на голов
е. Куртка на спине торчала кровавыми лохмотьями там, где пули прошли навы
лет; под окном, на жухлой прошлогодней траве, валялся короткоствольный а
втомат. Человек в окне почти касался приклада безвольно повисшими, вытян
утыми во всю длину руками.
Потом где-то зазвонил мобильный телефон. В прозрачном весеннем воздухе
звук разносился так далеко и слышался так отчетливо, что Сиверов машинал
ьно схватился за карман. Впрочем, мелодия звучала не та, да и телефон он от
ключил еще два часа назад, чтобы не отвлекал.
Телефон продолжал звонить. Глеб слушал бесконечно повторяющийся музык
альный фрагмент, понимая, что на звонок никто не ответит и что лежит он зде
сь скорее всего зря: судя по всему, можно было встать и пойти посмотреть, ч
его он тут натворил.
Он поднялся, отряхнул с одежды налипший на нее мокрый снег и, держа автома
т наготове, вышел из-за угла летнего домика. Вокруг по-прежнему было тихо,
яркое весеннее солнце светило с пронзительно-синего, какое бывает тольк
о в апреле, неба. Ветерок тревожил верхушки сосен и позвякивал железной п
роволокой на флагштоке. Из-за того что дело происходило днем, при ярком со
лнце, все вокруг казалось каким-то нереальным. "Ну, тут уж ничего не попише
шь, Ц подумал Глеб, поправляя на переносице темные очки. Ц Так уж вышло, т
ак получилось..."
Он представил себе, какую мину состроит генерал Потапчук, если сказать е
му что-то подобное, и невольно поморщился, как от зубной боли. Сегодня име
л место явный прокол, который лучше всего можно было описать именно этой
дурацкой фразой: "Так уж вышло". Выйти должно было совсем по-другому, но как
именно, Глеб пока не знал. Знал только, что, выслушав его доклад о перестре
лке, Федор Филиппович вряд ли будет доволен.
Сиверов еще раз обошел лагерь по периметру, считая тела. Он не ошибся: их б
ыло пять. Лагерь был совсем небольшой, с одним-единственным отапливаемы
м кирпичным корпусом, который в зимнее время года служил чем-то средним м
ежду турбазой и увеселительным центром. Не особо надеясь на спонсоров, з
дешнее начальство завлекало народ баней, зимней рыбалкой и возможность
ю провести выходные на природе. Похоже, дела тут шли не слишком хорошо. Гле
б склонялся к мысли, что бизнес этот давно приказал долго жить и в последн
ие несколько лет служил просто прикрытием. Под видом отдыхающих сюда при
езжали вполне определенные люди, преследовавшие более чем определенны
е цели. К этой горстке облезлых дощатых хибарок под сенью голого железно
го флагштока тянулись следы многих дел, и предполагалось, что агент по кл
ичке Слепой прибудет сюда в нужный момент и покончит с этим притоном одн
им точным, молниеносным ударом. Вышло, однако, не совсем так, как планирова
лось. Начать с того, что его здесь с нетерпением поджидали, так что удар по
лучился вовсе не таким внезапным и молниеносным, как того хотелось бы ге
нералу Потапчуку. И еще одно обстоятельство тревожило Глеба. С учетом то
го, как бездарно была организована засада, он подозревал, что люди, которы
х он тут перебил, это простые исполнители, причем далеко не высшего класс
а. Обычные отморозки, которым кто-то наспех показал, где у автомата прикла
д, а где дуло...
Носком ботинка он перевернул одно из тел. Молодой парень лет двадцати пя
ти Ц тридцати, с типично славянской внешностью и, судя по чертам лица, нев
еликого ума. Одет в новенький, еще не обмявшийся по фигуре камуфляж, котор
ый сидит на нем как на корове седло. Вокруг тела в жухлой прошлогодней тра
ве поблескивает густая россыпь стреляных гильз, в стороне валяется отбр
ошенный торопливой рукой пустой магазин. "Ага, Ц вспомнил Глеб, Ц это то
т самый, который палил как сумасшедший в белый свет, как в копеечку. Одной
очередью выпустил весь рожок, все тридцать штук, и что-то дико орал, меняя
обойму, пока я его не срезал..."
На запястье синела корявая кустарная татуировка, еще одна, в виде перстн
я, виднелась на пальце. Сиверов поморщился: тоже мне, террорист-смертник...

Он двинулся дальше, останавливаясь над каждым убитым. Знакомых лиц не бы
ло, и из всех пятерых только один оказался кавказцем Ц тот, который болта
лся в окне, как вывешенное на просушку полотенце. Только он, единственный
из всех, доставил Глебу небольшие проблемы: укрывшись в одном из корпусо
в, выныривал, как черт из табакерки, то из одного окна, то из другого и стрел
ял короткими экономными очередями, не давая поднять головы. Глебу это в к
онце концов надоело, он ударил длинной очередью прямо сквозь хлипкую дощ
атую стенку.
Документов ни у кого из убитых не оказалось, но Сиверов и без того уже виде
л, что операция провалилась: люди были явно не те.
Поразмыслив, Глеб решил не торопиться с выводами. Во всяком случае генер
ал Потапчук здесь наверняка был ни при чем. Федор Филиппович лично назва
л ему время и место проведения операции. Лично! Не мог же он, в самом деле, вс
ерьез рассчитывать, что эти пятеро увальней сумеют справиться с его лучш
им агентом, ликвидатором экстра-класса по кличке Слепой? Генерал еще не в
ыжил из ума. "А я-то в своем уме? Ц сердито подумал Сиверов, останавливаясь
на пороге главного корпуса. Ц Какие у меня, собственно, основания подозр
евать Потапчука в чем бы то ни было? Основание одно: он знает, кто я, он со мн
ой работает и только ему было известно время и место проведения операции
. Но причин желать мне смерти у него, насколько я знаю, нет, а если бы были, я б
ы сейчас не рассуждал, а валялся где-нибудь с простреленной башкой, потом
у что Потапчук Ц профессионал и организация подобных акций Ц его хлеб
насущный, то дело, за которое он всю жизнь получает зарплату".
Перешагнув через лежавший в дверном проеме труп, Сиверов вошел в коридор
главного корпуса. Воздух здесь был сырой и промозглый, как в склепе; корид
ор освещался единственным окном, которое располагалось в дальней торце
вой стене, и Глеб поднял темные очки на лоб. Он медленно двинулся вперед, в
нимательно глядя себе под ноги, и не напрасно: в десятке метров от входа ег
о чувствительные зрачки уловили тусклый блеск натянутой поперек корид
ора проволоки. Укоризненно покачав головой, Слепой присел и аккуратно сн
ял растяжку. Прикрепленная к проволоке граната была новенькая, даже масл
янистая от небрежно удаленной смазки. Глеб вынул из нее запал и положил г
ранату в карман куртки. Теперь увесистое металлическое яйцо оттягивало
карман и при каждом шаге неприятно толкалось в бедро, напоминая о себе.
Глеб прошел по коридору до самого конца, распахивая все двери подряд и за
глядывая в комнаты. Первый этаж выглядел нежилым, даже мебель в комнатах
отсутствовала. Стены в коридоре были выкрашены масляной краской отврат
ительного темно-зеленого цвета, способного загнать в жестокую депресси
ю даже самого толстокожего оптимиста. Комнаты были оклеены дешевыми све
тлыми обоями, основательно обшарпанными, засаленными и испещренными мн
огочисленными надписями, оставленными здесь поколениями юных россиян.
Все вокруг криком кричало о многолетней, вошедшей в привычку нищете, и Гл
ебу было очень трудно представить себе нормального человека, способног
о прельститься перспективой провести выходные в этом "чудном" местечке,
да еще среди зимы, когда на свежем воздухе долго не проторчишь. Что ни гово
ри, а генерал Потапчук был прав: на зимнюю турбазу это место было не очень
похоже.
Но на втором этаже, судя по всему, недавно жили Ц правда, только в одной из
десяти расположенных здесь комнат. Тесно, и впрямь как в пионерском лаге
ре или больничной палате, поставленные койки с голыми металлическими се
тками, усеянный растоптанными окурками пол, груда пустых консервных бан
ок в одном углу, батарея пыльных, захватанных грязными пальцами бутылок
в другом Ц все это говорило о том, что "зимний отдых" здешних постояльцев
был довольно своеобразным. На ржавом железном листе под окном стояла чуг
унная печка-"буржуйка", коленчатая труба которой, по всей видимости, раньш
е была выведена прямо в форточку. Теперь форточка была закрыта, а сама тру
ба валялась на полу и напоминала деталь какого-то диковинного оружия. В в
оздухе ощущался неприятный кисловатый запашок Ц затхлый дух закрытог
о помещения, в котором долго жили мужчины, не утруждающие себя поддержан
ием чистоты и порядка. Но запах был старый, да и окурки на полу выглядели т
ак, словно пролежали тут не меньше месяца. Глебу стало очень любопытно, от
куда генерал Потапчук взял сведения, на основании которых послал сюда св
оего лучшего агента. Очень захотелось побеседовать с информатором Федо
ра Филипповича наедине, чтобы узнать, кто надоумил его шутить такие шутк
и с генералом ФСБ.
Одно было ясно: группировка, сделавшая лагерь своей зимней базой, распол
агала большими деньгами и обширными связями наверху, иначе эту лавочку п
рикрыли бы давным-давно.
1 2 3 4 5 6