Если хоть один раз в пределах его перцептивной зоны пролетит ястреб - с любой скоростью, - он сможет получить в хозяева ястреба всякий раз, когда эти птицы спят. Рано или поздно сова, олень, медведь тоже окажутся в его зоне; таким образом, мозговик расширит выбор потенциальных хозяев-животных.
О, если бы точно так же можно было поступить и с разумными существами в данном случае, с людьми! Тогда у него вообще не было бы проблем. Однако разумные существа сопротивлялись вселению мозговика, и оно всегда сопровождалось борьбой, хотя и продолжавшейся лишь несколько секунд. Чтобы победить, мозговик был вынужден концентрировать всю свою энергию, а потенциальный хозяин при этом непременно должен был находиться в зоне его непосредственного влияния. И разумеется - спящим.
Эти законы действовали почти на всех планетах, обследованных его сородичами. Бывали, правда, исключения, и сегодня ночью мозговику предстояло убедиться не принадлежит ли Земля к их числу.
Свои эксперименты мозговик начал с мыши-полевки, очень похожей на ту, которая была его первым хозяином. К вящему неудовольствию и раздражению мозговика пришлось потратить почти целый час, чтобы убить мышку и вернуться в свое тело. Сначала он пытался разбить ей голову, с разбега ударившись о дерево или камень. Но мизерная масса и малая инерция делали даже удар о камень таким слабым, что он лишь слегка оглушал. Далее он выяснил, что мышь не в состоянии вскарабкаться на дерево так высоко, чтобы при падении разбиться насмерть. Он заставлял мышь выбегать на ярко освещенное луной пространство и до изнеможения кружиться там, привлекая внимание совы или еще какого-нибудь ночного пернатого хищника. Но таковых не оказалось. Наконец, он догадался проделать то, что нужно было сделать с самого начала: проверил мысли и воспоминания зверька. Из них он узнал о находившемся рядом водоеме. Полевка немедленно бросилась к воде и тут же утопилась.
Вернувшись в свое собственное тело, он приступил ко второму эксперименту. Он знал, что наверняка в радиусе нескольких миль есть спящие люди. Скажем, в десяти милях к югу находился Бартлесвилль, где в данную минуту спали сотни людей. Используя Томми в качестве прототипа, мозговик сконцентрировался на понятии человек, пытаясь пред ставить любого спящего человека. Никакого результата Следующий опыт также не принес результата. Мозговик знал, что в некоторых разумных он может переместиться и невзирая на большое расстояние. Для этого было необходимо сконцентрироваться на конкретном индивиде, которого он знает и помнит. Поскольку перед вселением в Томми он хорошо изучил изнутри и снаружи его девушку, Шарлотту, мозговик попытался теперь вселиться в нее. Никакого эффекта.
Мозговик не мог знать, что Шарлотта не спала в эту минуту; она легла в постель, но не могла заснуть и безутешно плакала в подушку. Однако дело было не в этом. Даже если бы Шарлотта спала, попытка вселения была обречена на неудачу; в этом отношении человечество не являлось исключением.
После этой неудачи мозговик отдыхал; не спал, ибо обитателям его планеты не нужен был сон, просто он на время отложил размышления и составления планов. Так или иначе, он вынужден был ждать появления более полезных потенциальных хозяев, чем мыши и кролики. Ничего более крупного пока что не попадалось.
И вдруг он ощутил вибрацию - к нему приближалось нечто крупное. Нет, их было двое, решил он, даже трое. Двое двуногих и одно четвероногое гораздо больше кролика. Мозговик сосредоточился и через минуту ощутил, что они уже в пределах его зоны. Это была та же самая троица, что и вчера - отец Томми, отец Шарлотты и пес Бак, натянувший поводок и рвущийся прямо к пещере. Они явно нашли след Томми и искали то самое место, где он находился, прежде чем выбежал им навстречу.
Но зачем? Он рассматривал возможность подобного развития событий, но отмел ее, так как не видел причин, по которым они могли бы интересоваться этим местом, раз Томми уже мертв. После Томми у него не было хозяина или даже потенциального хозяина, который мог бы защитить или переместить его. Никого крупнее кролика. Внезапно ему пришла мысль о кролике: если какой-нибудь спал поблизости, то он мог заставить его пробежать перед собакой, отвлекая ее от пещеры. Впрочем, это тоже было бесполезно - собака на поводке, и люди не дали бы ей отвлечься.
Мозговик оказался совершенно беспомощным. Если они его обнаружат, он ничего не сможет сделать, абсолютно ничего. Однако он не стал впадать в панику - с какой, собственно, стати им его искать? Им вовсе незачем копаться в песке. Они обнаружат пещеру, войдут в нее, будут недоумевать, почему Томми пришел сюда, а потом уйдут. Он был уверен, что копать песок они не станут.
Бак повел их вокруг кустов ко входу в пещеру. Здесь он остановился, понюхал землю в том месте, где Томми становился на четвереньки, а затем уверенно вошел в пещеру.
Хоффман потянул его назад.
- Проклятье, - сказал Гарнер. - Пещера, вот куда он пришел. Надо было захватить пару ружей, да и фонари тоже. Судя по размеру, эту пещеру мог облюбовать для себя медведь.
Хоффман возразил:
- Если Томми прошлой ночью был здесь, то медведя там точно не было. Медведь скорее проведет в пещере ночь, чем день.
Мозговик понимал их разговор, потому что теперь уже знал язык, на котором они изъяснялись. Прежде, когда у него не было хозяина-человека, их слова показались бы ему совершенно бессмысленными колебаниями воздуха подобно звукам, которые издавали Томми и Шарлотта, когда он впервые увидел их идущими по тропе.
- Так или иначе, я все равно намерен туда залезть, - сказал Хоффман.
- Погоди, Гус. Я с тобой. Но надо быть осторожнее. Отцепи поводок от ошейника и пусти вперед Бака. Если там есть опасность, он куда быстрее сможет выбраться оттуда, чем любой из нас. Ему привычнее передвигаться на четвереньках, чем нам с тобой.
- Пожалуй, ты прав.
Хоффман отстегнул поводок, и Бак нырнул в пещеру.
Дойдя до ее центра, где и заканчивался след Томми, он лег.
Мужчины прислушались.
- Похоже, что все в порядке, - сказал Хоффман. - Если бы кто-нибудь на него напал, то он бы взвыл. А он не издал ни звука. Я полезу туда.
Он влез внутрь на четвереньках. Гарнер последовал за ним. Добравшись до центра пещеры, где можно было встать во весь рост, они поднялись на ноги. Было темно, но кое-что все-таки различимо.
- Ну, конечно, это здесь. - сказал Гарнер. - Наверное, он был именно в этом месте, раз Бак тут улегся. Ничего нет, прохладно и тихо. Давай немного отдохнем здесь, а потом пойдем обратно.
Они присели на песок. Мозговик изучал собаку. Такой возможности у него до сих пор не было, тем более, что собака была наиболее крупным потенциальным хозяином из животных, встреченных им.
Стало быть, Бак может стать его хозяином, если возникнет необходимость. Или другая собака, которая окажется спящей поблизости.
Бак, утомленный пробежкой, заснул. Мозговик раздумывал, выжидая. Вселившись в Бака, он вынужден будет обходиться органами чувств пса.
- Я все пытаюсь понять, почему он сюда пришел, - сказал Хоффман.
- Кто же это поймет, Гус? Он был не в своем уме, вот и все. Наверное, нашел эту пещеру еще мальчишкой, а теперь вспомнил про нее и пришел. Может, спрятаться от чего-нибудь... Никогда ты не поймешь, что думает человек, когда у него мозги не в порядке.
- Может быть, он и в самом деле хотел спрятаться. А что, если он пришел сюда не прятаться, а прятать что-нибудь? Или выкопать то, что зарыл раньше? Здесь такой мягкий песок, что его руками можно рыть...
- Что он мог здесь прятать? Или выкапывать?
- Не знаю. Но если мы здесь что-нибудь найдем...
В данном случае борьба оказалась чуть более заметной, чем в случае с полевой мышью, но так или иначе мозговик почти мгновенно вселился в Бака. Бак поднял голову.
Мозговик лихорадочно обдумывал ситуацию. По всей видимости, он не сможет убить обоих, но может наброситься на них и покусать, прежде чем они усмирят или прикончат его.
Это, разумеется, отвлечет их от раскопок, по крайней мере, сейчас. Им придется возвратиться в город и показаться врачу.
Если не из-за самих укусов, то хотя бы из боязни бешенства.
Гарнер возразил:
- Не сейчас, Гус. Видишь ли, хоть я и уверен, что мы тут ни черта не найдем, однако готов поработать вместе с тобой - только завтра. Здесь слишком темно, и без фонарей мы ничего не сделаем. Кроме того, лучше бы иметь лопаты и грабли. У нас теперь слишком мало времени: надо заскочить домой, перекусить, переодеться и идти на дознание.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Гус. - Сейчас нам действительно пора идти. Но, по крайней мере, мы узнали одну вещь, которую можем сообщить на дознании. Мы знаем, куда ушел Томми и где оставался, пока не увидел свет наших фонарей.
Бак вновь опустил голову. Когда мужчины выбрались из пещеры, он последовал за ними, держась рядом с Хоффманом совсем, как настоящий Бак.
Пробежав возле них пару миль, он вдруг резко повернул на восток и понесся вдоль дороги в направлении, противоположном тому, куда следовали двое мужчин. Бак не сразу рванул через лес к пещере - он не хотел вызвать у них подозрений. Хоффман кричал, призывая его, но пес не обращал внимания на крики хозяина.
Повернув за угол и скрывшись из их поля зрения, он резко изменил направление и углубился в лес. Мозговику не требовались органы чувств Бака, чтобы в считанные минуты домчаться до пещеры.
Вбежав внутрь, Бак вырыл ямку в песке, извлек оттуда зубами панцирь мозговика, затем вынес его из пещеры и аккуратно опустил на землю. После этого он вернулся внутрь, засыпал вырытую ямку и стал кататься по песку, чтобы ликвидировать всякие следы раскопок. Выбежав наружу, Бак снова схватил зубами тело мозговика. Оно было не тяжелее куропатки, и пес держал его в пасти так же нежно, как раненую птицу.
Бак побежал в лес и начал искать совершенно уединенное, нетронутое место. В густой высокой траве, прикрытой со всех сторон кустами, он нашел ствол дерева с большим дуплом. На время это могло послужить укрытием. Наклонив голову, он опустил мозговика в дупло и подтолкнул лапой, чтобы того совсем не было видно.
Затем Бак побежал дальше - чтобы любопытная собака, почуяв его след, пробежала мимо ствола, прикрытого травой и кустами. Через несколько сотен ярдов пес остановился и сел, а мозговик принялся размышлять.
Итак, ему удалось ликвидировать опасность. Если мужчины все-таки вернутся и начнут искать, то теперь уж наверняка ничего не найдут. Есть ли, однако, смысл использовать Бака в качестве хозяина? Он тщательно обдумал этот вопрос и ответил на него отрицательно. Бак выполнил свою задачу.
Если мозговик останется в Баке, то вынужден будет ограничиться сенсорными возможностями пса, что не позволит ему изучать других потенциальных хозяев и опробовать их. А между тем мозговику хотелось по своему желанию вселяться в ястреба, сову, оленя и других животных. Пес в качестве хозяина не давал ему обучаться, тормозил реализацию его планов.
Бак неторопливо бежал по направлению к дороге.
У края дороги он подождал приближавшийся автомобиль.
В последнюю секунду, когда водителю не хватило бы времени даже прикоснуться к тормозам, пес бросился вперед, прямо под колеса.
Вернувшись в собственное тело примерно через минуту (именно столько времени прожил раздавленный колесами Бак), мозговик обдумал собственные действия в сложившейся ситуации и пришел к выводу, что на этот раз ему удалось избежать ошибок.
Так оно и было, за одним-единственным исключением.
Напрасно он не подождал следующую машину. Дело в том, что за рулем автомобиля, сбившего Бака, сидел Ральф С. Стаунтон, профессор физики из Массачусетского технологического института.
Внешность доктора Стаунтона была ничем не примечательна. Он был маленького роста, примерно 158 сантиметров, и весил не больше 50 килограммов. Лет ему тоже было около пятидесяти, коротко остриженные волосы начали седеть, но выносливое крепкое тело и живой ум делали его моложе. И прежде всего молодым его делали глаза. Когда что-то вызывало в нем сильное любопытство, глаза не просто начинали блестеть - они сверкали, как алмазы.
Сейчас, на отдыхе, он был одет свободно и даже несколько небрежно. Стаунтон уже пару дней не брился, и трудно было поверить, что перед вами один из умнейших людей страны.
Глава шестая
Бормоча проклятья, Стаунтон резко ударил по тормозам. Его вины в случившемся не было: избежать столкновения с собакой было невозможно. И все равно происшествие крайне огорчило его. Что случилось с собакой?
Она слепая? Бешеная? Она совершенно неожиданно выскочила из кустов. Даже если она не смотрела на дорогу, то все равно не могла не услышать шум мотора - единственный звук в тиши сельской местности. Этот громоздкий фургон, старый и дребезжащий, он приобрел в Грин-Бес две недели тому назад, после того как прилетел в здешние края. Фургон обошелся так дешево, что даже если он в конце отпуска продаст его просто как лом, все равно это окажется дешевле, чем шестинедельный прокат автомобиля.
Он выключил зажигание, вылез из машины и пошел назад, надеясь, что собака уже мертва. Вряд ли она могла выжить после того, как по ней проехали оба левых колеса - переднее и заднее. Так или иначе, ей суждено было умереть, поэтому профессору не хотелось стать свидетелем мучений несчастного животного. Собака лежала примерно в двадцати шагах позади его машины. Ни звука, ни движения. Не дойдя нескольких метров, он увидел, что псина еще жива - бок подрагивал в конвульсиях.
Стаунтон выругался и вернулся к машине. Он не захватил с собой ружья; придется обойтись монтировкой. Взяв ее, он поспешил к собаке, но та была уже мертва: остекленевшие открытые глаза смотрели в никуда. Кровь вытекала изо рта, дыхание прекратилось.
- Прости, старина, - тихо произнес Стаунтон. - Наверное, надо найти твоего хозяина и сообщить ему.
Он наклонился, чтобы поднять пса за ноги, но затем, передумав, выпрямился. Собаку следует похоронить, так или иначе, а после того, как над ней поработают муравьи и мухи, эта процедура станет куда менее приятной. Нельзя оставлять ее здесь, поскольку дела в Бартлесвилле потребуют несколько часов. Лопаты в фургоне не было, но зато был брезент, слишком старый, чтобы беречь его. Он вытащил брезент, расстелил на дороге, затем положил на него труп собаки и, завернув в несколько слоев, убрал в фургон.
В городке Стаунтон сделал необходимые покупки, в каждом магазине сообщая о собаке - хаунд, кобель, коричневый с белыми пятнами - и на третьей попытке ему повезло: ему сказали, что, по всей видимости, это пес Гуса Хоффмана, и что сам Хоффман сейчас находится в городе на происходящей в местном морге процедуре дознания по поводу самоубийства его сына.
Профессор никогда не бывал на дознании, а поскольку отличался большим любопытством, то направился в морг и пришел к самому началу процедуры. Все места были заняты, но у двери стояло несколько человек. Стаунтон присоединился к ним и стал слушать.
В это время свои показания давала Шарлотта Гарнер.
Стаунтон слушал со все возраставшим изумлением. Прежде всего он был поражен спокойствием и бесстрашием девушки, которая с подкупающей откровенностью рассказала всю правду о своих отношениях с тем юношей, Томми Хоффманом, так же, как и все обстоятельства исчезновения Томми, когда она заметила рядом с собой только его одежду. Когда она рассказала о своем ожидании, попытках найти Томми и о своем возвращении домой, коронер намеревался отпустить Шарлотту, но тут она заявила, что хочет добавить еще одну вещь и рассказала про эпизод с полевой мышкой. Она считала, что мышка могла укусить Томми, когда пыталась забраться по его ноге, а он сбросил ее рукой. Мышка могла заразить Томми какой-нибудь формой гидрофобии...
Коронер дал девушке высказаться до конца, затем долго разговаривал с судьей, разъясняя симптомы гидрофобии и указывая на ее сравнительно большой инкубационный период - согласно этим данным, укус мыши не мог столь быстро и трагично подействовать на Томми. Кроме того, заметил он, даже если мышь была заразной, что, кстати, могло бы объяснить ее странное поведение, это не меняло дело, поскольку никаких укусов на руках и теле Томми обнаружено не было.
Имеются царапины на ногах, но они были, по всей вероятности, получены в тот момент, когда Томми босиком бежал по лесу: ни одна из этих маленьких царапин не походила на укус.
Затем свои показания дали Гус Хоффман и Джед Гарнер.
Их истории были идентичными, поскольку они все время находились вместе.
Стаунтон внимательно выслушал их показания, особенно когда был упомянут пес Бак - тот, что прошлой ночью шел по следу Томми, а сегодня привел их к пещере в лесу.
Последним был опрошен шериф, рассказавший о том, как после сообщения о случившемся он был в лесу и выносил с остальными тело Томми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20