Я испустил глубокий вздох, и мужчина отчетливо встал перед моими глазами. Высокий, худой, но огромный и сильный. Он мне инстинктивно понравился. Лицо квадратное, умное, добродушное, с тяжелой, мощной челюстью, обезображенное какой-то перенесенной болезнью, озаренное насмешливыми снисходительными зелеными, кошачьими глазами под густыми бровями. Ему было лет пятьдесят, но седина не тронула густых черных волос, а улыбаясь, как в данный момент, он выглядел на двадцать лет моложе. Могучие плечи загородили свет... - Рад познакомиться, доктор,- сказал я. Пилгрим! Пилгрим! Знакомая фамилия...- Вы, случайно, не тот доктор Пилгрим,- уточнил я,- что живет в клубе "Бримстон"? Он с удивлением посмотрел на меня:
- Тот самый, мистер Марл. Боже мой! Я про подобные вещи в книжках читал, только никогда не думал, что они удаются детективам на практике. Позвольте полюбопытствовать... И вопросительно улыбнулся, а я застонал, поймав через его плечо взгляд Шэрон. Она лихорадочно гримасничала, прижав палец к губам. Эта юная леди постоянно меня поражала своими способностями, о которых не подозревали даже ближайшие мои друзья. Видно, мне сейчас была уготована роль детектива, причем, зная смелый размах ее фантазии, главного европейского следователя-криминалиста.
- Гм!- промычал я.
- ...вы догадались об этом по грязи на моих ботинках, по потерянной запонке или чему-то подобному?- спросил Пилгрим. Я презрительно махнул рукой: - Фактически, все очень просто. Я сам остановился в клубе и мельком слышал вашу фамилию.
- А!- сморщил он лоб.- Ну, я рад, что это установлено не дедуктивным методом. Не совсем приятно иметь дело с такими людьми...- Доктор оглянулся на Шэрон, одетый в пальто, слегка приподнял шляпу.- Думаю, я сделал все возможное, мисс Грей,- сказал он.- Она сильно испугана, но ей, собственно, нужен просто хороший глоток бренди. На всякий случай завтра загляну. Разумеется, она может вернуться домой. А пока доброй ночи.
- Я вам бесконечно признательна, доктор,- поблагодарила его Шэрон.- Не знаю, что б я без вас делала...
Призвав на помощь все свое актерское мастерство, я старался изобразить детектива. Шэрон потом заметила, что я смахивал на херувима с зубной болью.
- Можно узнать, что стряслось?- солидно вставил я.
Пилгрим принял серьезный вид.
- Мисс Лаверн живет в соседнем доме,- начал он с задумчивым выражением зеленых глаз.- Много вам рассказать не смогу. Я играл в бридж с друзьями на Гросвенор-сквер, мы довольно поздно разошлись. Примерно полчаса назад я шел по Маунт-стрит, дверь соседнего дома распахнулась, оттуда с криком выбежала женщина и упала. Мне сперва показалось, будто она ударилась о фонарный столб и лишилась сознания, а потом выяснилось, что это просто обморок. С ней была мисс Грей; наверно, она вам подробно расскажет, что там стряслось. Мисс Грей предложила принести ее сюда, она уже очнулась. Вот, пожалуй, и все.- Доктор надел шляпу. Уголки губ поднялись в легкой улыбке, он, прищурившись, смотрел на нас.- Доброй ночи, мисс Грей. Всего хорошего, мистер Марл. Надеюсь, вы мне расскажете о дедукции. Как вам уже известно, я живу в "Бримстоне".
Дверь закрылась. Я посмотрел на Шэрон и зарычал:
- Гр-р-р-р! Быстро гони из дома эту женщину. Я хочу с тобой поговорить.
Потом мы обменивались отрывочными замечаниями, вдохновленными чертом; стояли, чужие друг другу. Я сотни раз представлял нашу встречу в сияющих красках, но почему-то знал, что в действительности все будет именно так равнодушно, сумбурно и нехорошо. Мы так старательно избегали сантиментов, что оба чувствовали себя беспомощно. И поэтому злились. Глаза ее чего-то искали, ошеломляюще ярко горели, прелестные мятежные губы были плотно сжаты. Сплошная неразбериха.
- Пойдем взглянем на пациентку,- предложил я.
- Отлично. Она наверху.
Мы пошли по огромному коридору, увешанному портретами прославленных предков, пыльному, душному. На фоне стенных дубовых панелей стояла ужасная светлая угловатая мебель. Наверно, мы оба себя чувствовали совсем крошечными. Начали подниматься по широкой лестнице - необъятной, громадной, застланной ковром; по такой лестнице только гробы носить. Если бы не повороты, можно было бы без опаски спускать их по перилам. Внизу, в бездне, глухо горела лампа, на нас веял сквозняк. Почти наверху Шэрон остановилась. Помню белизну ее лица, глубокий блеск глаз, окруженных черными ресницами. Над ее головой висел длинный темный портрет какого-то кружевного развратного джентльмена. Она напоминала боявшегося темноты ребенка, перепуганного под громоздившимся портретом.
- Я хотела тебе рассказать,- начала она,- почему все так вышло...
Голос тихий, холодный, неубедительный.
- Все время думаю...- продолжала она, сдвинув брови.- Знаешь, почему я с тобой постоянно боролась, скандалила, проявляла подозрительность, вела себя чудовищно? Знаешь?- требовала она ответа.
- Да,- тихо ответил я.
- Нет. Ничего ты не знаешь. Ты думал, будто я не желаю любви". Нет! Я в этом когда-нибудь сомневалась? А ты? Если скажешь "да", значит, ты гнусный лжец.
Она отвела от меня горящий взгляд и слепо побрела наверх, в глубокую тень. Мы оба были смущены, озадачены, напряжены. Она стукнула кулаками в стену.
- Мы что-то потеряли в своем безумном мире, и все прочие тоже. Встречались забавные люди, в Ницце, в Канне, в Довиле, повсюду. Черствые, сильные, лощеные, хихикавшие, ненавистные мне - они тоже что-то упустили. Все наше поколение. Какую-то мелочь. Ты поймешь, что я имею в виду, после разговора с Колетт,- добавила она.- Пойдем наверх.
- Как ты с ней познакомилась?
- Я давно ее знаю. Сегодня тебе в клуб звонила, там сказали, ты в театр пошел. Колетт увидела у меня свет, попросила зайти, знаешь, была расстроена, а потом... Боже мой, какой ужас! Одно за другим! Без конца сплошные поганые неприятности!- выпалила она, стиснув руки.- Почему именно я всегда вляпываюсь в подобные происшествия?
- Ты тут совсем одна?
- Да. Окно взломала и влезла. Если мой старик узнает...
Мрачная задумчивость под темным портретом, на ветреных высотах ада, была мимолетной. Открыв дверь в маленькую гостиную, выходившую окнами на Маунт-стрит, в целости и сохранности вернулась веселая грациозная Шэрон.
- Долго вас не было, милочка,- проворковал женский голос.
В глубоком кресле с наголовниками перед камином, единственным источником света в комнате, сидела Колетт Лаверн. Голос ровный, окрашенный французским акцентом, с четкими согласными; каждое слово как бы звучало отдельной фразой. Когда мы вошли, она только чуть голову повернула. Дрова в камине шипели, дымились светло-голубоватым дымком, бросая причудливые блики света на медную подставку, на лицо женщины. Она сидела очень прямо между наголовниками кресла, кутаясь в синий золоченый халат, принадлежавший, видимо, Шэрон, слишком маленький для нее. Лицо холодное, безупречное, раздраженное, с гладкой, белой, упругой кожей, на фоне которой накрашенные губы казались в кровь разбитыми. Темно-карие, с яркими белками глаза под прямыми бровями, взгляд ледяной, равнодушный, в высшей степени рассудительный. Темно-рыжие волосы скручены на затылке в узел. Я, пожалуй, никогда не видел такой красивой и в то же время столь непривлекательной женщины. Рост высокий, фигура, в данный момент полностью скрытая синим золоченым халатом, полностью отвечала самым греховным мужским представлениям, но сама ее пышность казалась застывшей, железной, непроницаемой, точно так же, как лицо. Снова логика и рассудительность. Даже тени Деловито лежали под крыльями носа, деловито омрачая лицо.
- Значит, вы детектив,- заключила она, твердо подчеркивая согласные.Боже, какой молодой!- Неожиданно громко расхохоталась, полностью продемонстрировав прекрасные белые зубы.- Не обижайтесь. Сядьте рядом, давайте поговорим.
Похлопала рукой по стоявшему рядом дивану. С виду веселая, но взгляд трезвый, оценивающий; слишком крепко стиснутые зубы выдавали дурной нрав. Она протянула изящную руку, звякая массой серебряных браслетов с бирюзой. Я знал таких женщин, они часто встречаются на Ривьере. Эти ловкие маленькие игроки любят часами сосредоточенно сидеть за столиками, до безумия обожают собачек-пекинесов (которых всегда хочется пнуть), холят их и лелеют; по белым пальмовым променадам разносится их громкий смех. Носят наряды от Пату и сомнительные жемчуга. Соблазнительные, невежественные, умные, суеверные, холодные, как кобры.
Колетт Лаверн отсутствующим тоном обратилась к Шэрон.
- Дорогая,- сказала она,- окажите любезность, налейте мне еще того самого дивного бренди. И сигарету "Абдулла". Я побеседую с милым молодым человеком.
Шэрон застыла с недоуменно-презрительным выражением, но Колетт Лаверн уже забыла про нее. Она мне все определенней не нравилась. Я не собирался ее просвещать. Она приняла меня за детектива, значит, надо изображать детектива, держать все карты в рукаве, вести рискованную игру.
Женщина была испугана. Она смеялась, проявляла деловую сметку, но была чем-то насмерть испугана. И спросила, глядя в камин:
- Вы официально служите в полиции?
- Нет.
- Тогда скажу, я попала в тяжелое положение. В очень тяжелое, но не стала б рассказывать полицейскому. Шэрон утверждает, что вам можно верить.
Она медленно перевела на меня равнодушный взгляд карих глаз. Губы словно шептали проклятия. Взгляд затуманился; она вдруг ударила по ручкам кресла ладонями, и из ее уст под звон браслетов посыпалась металлически четкая ругань в адрес Низама аль-Мулька.
- Знаете, я живу в соседнем доме. Содержит меня египтянин, очень богатый. Понятно? Десять лет назад кое-что произошло. Я молчала, но знала. Низам - его зовут Низам - жил в то время в Париже. Случилось это в ноябре, сразу после окончания войны. У нас была веселая компания. Я с ним тогда еще не жила, но он был очень щедр. Всегда тратит очень много денег,- задумчиво заметила она.- Понимаете, кроме Низама, за мной еще двое ухаживали. Француз де Лаватер, очень милый, однако...- пожала она плечами,- без денег, хромой после ранения. И один англичанин, огромный, высокий, все время смеялся. Во время войны он был летчиком, самолет подбили, его посчитали погибшим, а он попал в парижский госпиталь. Все его называли Кин, не знаю почему, но мне он рассказывал, что его настоящее имя значится в Книге пэров. Он носил прозвище Кин, чтоб семья не узнала, что он остался в живых, и не требовала вернуться домой,- он еще не хотел возвращаться домой.
И опять рассмеялась, показав все зубы.
- Ха! Он все звал меня Бетти, "Бетти, моя девочка", а я отвечала: "Да, я твоя девочка, только, пожалуйста, убери руки".- Она снова широко сердито повела плечами, выпятив нижнюю губу.- Низам, проклятый богом дурак, решил, будто я предпочла ему де Лаватера и Кина. Ха! Будьте уверены, я не такая чертова дура. Но Низаму в голову втемяшилась идиотская мысль! Он купил очень большой дом у Булонского леса... Шестьдесят четыре комнаты. Стал устраивать приемы. И какие приемы! Чего они ему стоили! Сто тысяч франков один оркестр! И балетные танцовщики. Все напивались допьяна. Вечером 17 ноября он устроил какой-то египетский костюмированный бал. Шикарно! Триста тысяч... ну ладно... Я никогда не видела Низама таким потешным и странным. Выглядел просто дико, со змеей на лбу.
Она замолчала, когда Шэрон подошла к камину с графином бренди и серебряным портсигаром, поставила графин на столик у кресла, села рядом со мной на диван.
Я смотрел на желто-голубые языки пламени, шипевшие над дровами, и перед глазами возникали жуткие образы. Змея - Царская диадема, символ фараона!вполне естественно смотрелась бы на лбу Низама аль-Мулька. Меня будто кто-то по спине ударил: припомнился дневной рассказ Банколена о найденном парижской полицией в лесу теле мужчины в сандалиях и золоченых одеждах египетского вельможи. Он был застрелен в голову...
Колетт Лаверн подняла руку, закуривая сигарету, звякнув сверкающими браслетами. Губы выпустили колечко дыма, проплывшее мимо стеклянных, застывших глаз. Вытянулась, изогнулась, глубже откинулась в кресле, обхватив плечи руками. Лицо холодное, мертвое, настороженное. Темно-карие глаза щурились. Кровавые губы с прилипшим кусочком бумаги от сигареты медленно приоткрылись, обнажив белые зубы.
- Низам читал всякие вещи, которых я не понимаю,- неожиданно сообщила она.- Абсолютно не понимаю... Однажды вечером шел буйный пир. Не могу рассказать, что стряслось. Я искала де Лаватера и Кина и не смогла найти. К утру явился один мой приятель. Его била дрожь, хотя он не был пьян, в отличие от остальных, и не мог никому ничего втолковать,- все в дым пьяные валялись на полу. Он стоял и кричал, что кто-то застрелил де Лаватера, разыскивают Кина.
В тишине треснуло полено.
- В Булонском лесу нашли мертвого де Лаватера. Мертвецки пьяный Кин оказался в своей квартире на авеню Марсо, лежал в постели с револьвером в руке. А Низам улыбался.
Снова пауза. Она потерла руки, сильно затянулась сигаретой.
- Кин, протрезвев, разрыдался. Объяснил, что дрался с де Лаватером на дуэли. Полиция спрашивала, где другой пистолет, потому что оружие было только у Кина. Кин сослался на Низама, который дал им пистолеты, пообещал присутствовать при дуэли и дать сигнал стрелять. Понадеялся, что Низам подтвердит. А Низам только улыбался и пожимал плечами. Объявил все это ложью...
Она скрестила ноги в шелковых чулках, потянулась к графину, налила себе бренди и невозмутимо откинулась в кресле.
Глава 7
СТУК В НОЧИ
Потом весело и энергично взмахнула бокалом, высоко вздернув плечо.
- Вам интересно, милочка?- обратилась она к Шэрон, пролив немного бренди на синий халат и сокрушенно надув губы.- Ох, я очень виновата, моя дорогая! Такая красота... Alors, revenons a nos moutons Ну, вернемся к нашим баранам (фр.).
Шэрон улыбнулась мне через плечо.
- Ах!- вздохнула Колетт.- Как мило!.. Девочка-англичанка и великий детектив! Но мы заняты делом.- Челюсть ее вдруг стала жесткой, квадратной.Как я вам уже сказала,- продолжала она, затягиваясь сигаретой.- Кин был пьян до того, что почти ничего и не помнил. Помнил, что вызвал на дуэль де Лаватера, стрелял в него, но считал, что промахнулся. Помнил, как Низам хлопнул его по спине, сообщил, что де Лаватер застрелен, и велел отправляться домой, так как дело плохо. И все.
- Низам все отрицал. Заявил, что слышал, как Кин грозил де Лаватеру; наверно, просто завел его в Булонский лес и застрелил. Обещал предъявить доказательства, что не выходил из дому весь вечер. Сослался на меня, потому что все прочие были пьяны, и я подтвердила...
- И это была правда?
Она задумчиво взглянула на меня, скривила губы в легкой улыбке, пожала пухлыми плечами:
- Откуда мне знать? Я на него вообще никакого внимания не обращала. А он подарил мне прелестное авто "испано-сюиза", так чего вы от меня хотите?
Колетт Лаверн продемонстрировала столь искреннее недоумение, что я только кивнул:
- Понятно. Продолжайте, пожалуйста.
- Хорошо. Приятно, что вы такой милый мужчина и все понимаете... Ну, Кина судили за убийство, Низам был свидетелем, и я тоже. Кин сказал, плевать ему на приговор, он хочет только доказать, что была дуэль, и он не такой подлец, чтоб стрелять в безоружного человека. Са, c'est rigolo, hem? Ces anglais, ils sont tres, tres droles! Смешно, правда? Англичане такие забавные! (фр.) - Она рассмеялась, выпила, задумалась и опять рассмеялась над очень смешным заявлением. Потом вдруг стала серьезной.- Кина приговорили к пожизненному заключению. Но он не стал его отбывать. Он повесился в камере.
Женщина откинулась на спинку кресла. Где-то далеко в большом доме часы пробили половину третьего.
- Я страшно нервничала, пока все не кончилось,- задумчиво призналась она.- Боялась одного человека, только одного. Вы его не знаете. Некий Банколен. Се chameau, ce sale fils de putain! Злыдень, ублюдок (фр.) выругалась она, стиснув руки.- Он все время смеялся, смеялся. Вообще ничему не поверил. Но ушел на войну и к суду не вернулся в Париж, ничего не смог сделать, все кончилось. А потом вдруг пришел, постучал ко мне в дверь, элегантный, в перчатках, в цилиндре, улыбается и говорит: "Добрый день, мадемуазель". А я говорю: "В чем дело? Я вас не знаю!" А он говорит: "Совершенно верно, мадемуазель,- и опять улыбается.- Но, возможно, узнаете. Просто хочу вам сказать, что, возможно, узнаете". И ушел. Я боюсь полицейских. Они не дураки. Каждый раз, как подумаю обратиться в полицию, вспоминаю его... и боюсь. Но вы... вы, дружочек, совсем другое дело.
Слепые божки плетут сеть! Смерть, случайность, безрассудство Шэрон все привело к тому, чтоб я выслушал рассказ женщины, не желавшей иметь дело с полицией! По чистой случайности я не открыл ей правду. И к чему все это?..
- Вам непонятно,- заключила она,- зачем я все это рассказываю. Слушайте. Уверяю вас, я никогда не знала настоящего имени Кина. Правда. Но его кто-то знает. Кто-то считает меня и Низама виновными в смерти Кина и собирается нас за это убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20