Аль-Мульк ей поверил. Она вселила в него страх. Допустим, что вас, например, Джек Кетч избрал своей жертвой, посылая по почте посылки, выслеживая и намекая. Ну, вы просто пошли бы в полицию, откровенно рассказав о событиях. Слежка вас, может быть, раздражала бы, но не нагоняла бы леденящего ужаса, который терзал аль-Мулька. Представьте, как он сидел здесь ночами под зеленой лампой! Вообразите чудовищный мрак, объявший его при первом взгляде на этот папирус, где он прочел собственную историю, изложенную с ужасающей точностью, и узнал о проклятии, наложенном на него за четыре тысячи лет до рождения! Видите, как он вопит и рыдает, твердо веря, что его шею захлестнет петля?
- Так оно и вышло,- мрачно вставил я.
Банколен свернул исписанные листы, сунул в книгу и пробормотал:
- Не знаю... Возможно, нынче вечером мы испытаем могущество египетских богов...- Он взял мои часы со столика перед камином.- Почти двенадцать. Грэффин явится с минуты на минуту.
- Вы до сих пор мне не дали подсказки,- напомнил я,- насчет потайных комнат Джека Кетча.
Детектив, скрестив руки, испытующе меня разглядывал.
- До сих пор, Джефф, вы не отличались гениальной сообразительностью. Ладно, подскажу, и посмотрим, как вы распорядитесь подсказкой. Вы согласны, что Джек Кетч в отсутствие аль-Мулька регулярно бывал в его номере, оставляя на письменном столе посылки?
- Да, конечно.
- И что их содержимое довольно специфическое в своем роде? Книги, веревки, деревянные фигурки...
- Не вижу тут ничего специфического. Да, странно, но...
- Замолчите и слушайте. Все это он оставлял на письменном столе. А игрушечные виселицы, стеклянные дуэльные пистолеты, кремационные урны посылал по почте.- Банколен замолчал.
- Ну и что?
- Здесь и кроется разгадка, Джефф.
- В самом деле?- недоверчиво переспросил я.
- Ключ ко всему делу,- широко махнул он рукой.- Наверно, вы в детстве слышали загадку: что общего у книги с веревкой? Что общего у игрушечной виселицы с парой игрушечных пистолетов? Отгадайте, и вы разгадаете загадку Джека Кетча. Дайте ответ, и перед вами откроется истина.
Звонко зазвонил телефон на стене, подавая сигнал, которого ждал Банколен. Я с тяжело заколотившимся сердцем смотрел, как он снял трубку, секунду послушал, бросил:
- Хорошо!- и повесил ее.
Вернулся к камину, возбужденно скрестив руки.
- Ну, Джефф, теперь слушайте указания.
Грэффин только что вернулся, обойдя ночные клубы. Очень сильно пьяный, но еще способный передвигаться. Бар внизу закрыт, поэтому, если ему захочется выпить, он поднимется к себе. Внизу, думаю, вряд ли задержится. Он испуган почти до безумия.- Банколен протянул мне с каминной полки пистолет и полицейский свисток.- Положите в карман. Как услышите его шаги в коридоре, выйдите, окликните и под любым предлогом обязательно проводите в апартаменты аль-Мулька. Придя туда, сядьте и заведите беседу. Особых проблем не возникнет: он до того напуган, что обрадуется любой компании, не питая к вам никаких подозрений. Постарайтесь, чтобы он напился до полного одурения, наливайте, пока не лишится рассудка. И пусть остается в таком состоянии в большой комнате. Ясно?
- Да.
- Найдите возможность открыть все оконные шторы. Если это внушит ему подозрение, не старайтесь. Дождитесь, пока он отключится. Подойдите, как будто желаете ему спокойной ночи, махните рукой и двигайтесь к передней двери, словно идете к себе. Как только пройдете неяркую лампу, вас видно не будет. Сядьте в кресло у двери, держитесь как можно тише и ждите. Не шумите. Что бы ни увидели, без крайней необходимости не стреляйте. Не могу предусмотреть все случайности, но, как только вам в каком-нибудь углу покажется Джек Кетч, свистите в свисток. Ясно?
- Ясно.
- Ну,- нерешительно продолжал Банколен,- не стану предупреждать, как опасен Джек Кетч...
Я вытянул руку во всю длину. Грудь сжималась, сердце колотилось, но пальцы совсем не дрожали. Детектив кивнул.
- Ш-ш-ш!
Из коридора донеслись проклятия, кто-то слепо брел по лестнице, спотыкаясь на каждой ступеньке. Голос что-то пропел, забурчал и смолк может, его обладатель шарахнулся о стену... Банколен быстро бросился к лампе, привернул, оставив единственный крошечный огонек, освещавший просторную комнату.
Нетвердые шаги громче топали по коридору. Грэффин снова запел, бормоча про себя. Взявшись за ручку двери, я оглянулся на Банколена, стоявшего рядом с лампой, приложив к губам палец. Секретарь аль-Мулька с истерической песней шаркал ногами, двигаясь вперед.
Я открыл дверь.
Глава 16
ПОВЕРНУВ РУЧКУ ДВЕРИ...
Коридор был хорошо освещен, однако Грэффин все равно пошатнулся, попятился, схватился за стену, чтобы не упасть. Он был в цилиндре, в модном пальто, под которым пенился белый воротник. Лицо до того бледное, что на лбу выступали голубые вены, краснел острый нос, устричные глаза бегали из стороны в сторону. - Ох! Это вы!- выдохнул он.- А я... - Простите, если я вас испугал, лейтенант,- извинился я.- Позвольте к вам зайти. Не могу заснуть, читать нечего, может быть, у вас книжка найдется. Он секунду таращился на меня, потом просиял, воскликнул: - Конечно,- хватая меня за плечо.- Конечно, ради бога! Очень рад. Очень рад... Прошу, будьте как дома. Книги, тысячи книг, берите любую. Выпить немножечко не желаете, а?
Обнял меня за плечи, все твердя про тысячи книг; пробираясь по коридору, смеялся, хлопал меня по плечу, называл милым другом. Когда мы дошли до дверей, с хитрецой на меня покосился, шепнув:
- Мистер... имени вашего не припомню... не пройдете ли вперед, чтоб зажечь свет? Я, понимаете, не совсем расположен... Ик!- и виновато икнул.
- Конечно,- согласился я.
Неприятно было идти в темноте через огромную комнату, полную запахов. Пробираясь вслепую, я чуть не наткнулся на лампу, но зеленый свет уже вспыхнул. Грэффин поспешно бросился запирать дверь. Пробормотал:
- Сп-пасибо... Запираемся. От разбойников,- пояснил он.
Пока он возился с дверью, я думал, не лучше бы было оставить ее незапертой. Если Джек Кетч намерится попытать счастья с Грэффином... Ладно, можно потом открыть.
- Портьеры опустим,- предложил Грэффин, хитро мне подмигивая.
- Может, пусть лучше идет свежий воздух?..
- Нет!- воскликнул он, хватаясь за портьеры с видом ребенка, у которого хотят отнять игрушку. С благородной твердостью повторил: - Опустим портьеры.- Сбросил шляпу, пальто, и тут его осенило.- Где Жуайе?- вскричал он.
И мне это только что пришло в голову. Где камердинер? Я не спросил о нем Банколена; вполне возможно, детектив подключил его к делу, и Грэффин не должен был это знать.
- Странно,- бормотал он; оглядываясь, буквально взревел: - Жуайе!
Ответа не последовало. Грэффин опять закричал так, что его наверняка было слышно на первом этаже, но безрезультатно. Красные глаза бегали по сторонам, уставились было на дверь в спальню, но тут лейтенант спохватился и отвел взгляд.
- Садитесь, мистер... э-э-э... Вы ведь не торопитесь? Нет-нет, садитесь, немножечко поболтаем. О чем пожелаете. Выпейте.- Он величественно опустился в кресло у стола, глядя на меня из-за лампы, и вытащил из-под столика едва початую бутылку виски. Взгляд его снова стал хитрым.- До чего глупо с моей стороны! Чертовски глупо! Стакан только один. Наверно... есть в ванной. Если не возражаете, пройдите вон в ту дверь, поверните налево, дальше прямо, не ошибетесь...
Выходя, я видел, как он провожал меня взглядом, вцепившись в крышку стола. Я с опаской вышел в дверь, держа палеи на курке пистолета в кармане. Слева дверь в небольшой альков... за ней темнота. В комнатах стоял страшный холод, замерзшие окна туманно высвечивались в темноте. Еле вырисовывалась мебель, и я несколько раз натыкался на кресла. Мало-помалу темные комнаты начали бесконечно кружиться, словно я блуждал в тумане; перед глазами мелькали какие-то волны. Плитка! Под ногами теперь была плитка. Осторожно шаря руками, я нащупал посудную полку, наткнулся на высокий стакан, свалившийся в раковину со страшным звоном, от которого у меня сердце оборвалось.
Сзади в комнате скрипнула половица. Я замер на месте, прислушиваясь. Звук не повторился.
Нет, стакан не разбился, хотя звон от его падения еще стоял в ушах. Я его взял и пошел назад... Что это? Показалось, будто дверцы высокого гардероба с зеркалом, где смутно отражались освещенные молочным светом окна, медленно отворились, точно их кто-то изнутри толкнул. В зеркале под углом мелькнула слабая тень. Часы мои громко тикали в жилетном кармане под халатом. Нет, очередной обман зрения. Тень оказалась моей собственной. Когда я шевельнул рукой, державшей пистолет, то же самое сделало отражение в зеркале. Но охватившая меня в черной обманчивой пустоте паника не ослабевала. Я видел шевелившуюся в гардеробе человеческую фигуру, знал, что надо стрелять без раздумий. (Чепуха, возьми себя в руки! Что ты будешь делать, если Джек Кетч действительно сзади схватит тебя за плечо?)
Вернувшись в большую комнату, я вздохнул с облегчением. Сводчатый потолок призрачно маячил на большой высоте, призрачные зеленые шторы закрывали таинственные альковы, но хотя бы горел благословенный свет.
Грэффин серьезно на меня взглянул, издал хриплый смешок и игриво спросил:
- Не встретили ни одного разбойника, друг мой?
Ухмылявшаяся физиономия вселяла в меня отвращение к плаксивому шантажисту, который с таким наслаждением терзал аль-Мулька, а теперь корчился от страха за свою тощую шею. Такую длинную шею, подумал я, можно стиснуть обеими руками, поставленными одна над другой. (Ох, что за мысли! Откуда?) Я поставил стакан на стол и холодно ответил:
- Нет никаких разбойников. В один момент показалось, что я заметил Джека Кетча, но ошибся.
Бутылка виски дернулась в руке, слезившиеся глаза вытаращились, потом Грэффин собрался с силами и жалобно взвыл:
- А!.. Хотите подшутить надо мной? Ха-ха-ха! Клянусь богом, неплохо! Подшутить... конечно.- Выдавил несколько кудахчущих смешков, игриво погрозил пальцем.- Не надо так шутить, друг мой. Это вредно для меня, сердце может не выдержать. Вы ведь пошутили, да?..
- Пошутил,- устало подтвердил я.
Он налил два высоких стакана почти доверху, осушил свой до дна, запрокинув голову, вытянув багровую шею; на горле рывками каталось адамово яблоко. Снова начался стук... Голова Грэффина дернулась.
- Что это?..- пробормотал он.
- Я ничего не слышу.
- Ох... Наверно, послышалось. Ладно. Хорошо.- Стакан опять запрокинулся.
Еще и еще. Пускай допивает и отключается. Я осторожно пошевелился в кресле, и Грэффин решил, будто я ухожу.
- Ох нет. Не уходите. Не надо,- взмолился он.- Слушайте, вы фортепьянную музыку любите? Я вам сыграю!
Довольный этой мыслью, встал и поплелся к роялю, с надеждой оглядываясь через плечо. Спектакль начинал меня несколько раздражать.
- Я сыграю. Что желаете? Все, что угодно. Что хотите услышать?
- На ваше усмотрение. Еще выпейте.
- Правильно! Чуточку... чуточку выпью.
Он, шатаясь, вернулся к столу, потом снова пошел к инструменту. Сел, сгорбился, какое-то время сидел неподвижно... И вот загремели аккорды.
Меня охватил восторженный трепет. Грэффин не утратил чудесного, изумительного туше, словно в этой трясущейся развалине только руки сохранили жизнь. Пальцы быстрые, уверенные, вдохновенные. Он играл Шопена с изысканным безумием и тоской обреченного. Слева от него мерцал на свету расписной саркофаг, над ним в туманную высоту тянулись зеленые занавеси. Глупо дергался лысый затылок... Он играл долго, но страсть и нежность внезапно улетучились. Грэффин словно забыл обо всем. С сопением оглянулся, уставился в пол.
Тук-тук... Тук-тук-тук...
Он поднял голову, и я громко сказал:
- Великолепно! Сыграйте еще. Сыграйте...- почти крикнул я.
Тук, тук-тук, тук...
Грэффин встал на ноги, потащился к столу. Он теперь несколько успокоился, хотя чувствовалось, что дошел до предела, как бы съеживаясь у меня на глазах.
- Мне конец,- шепнул он.- Конец. Я... больше не могу. Он строит для меня эшафот.- Последние слова я едва расслышал, а секретарь аль-Мулька уронил голову на костлявые руки и пробормотал: - Посадите меня в тюрьму. Вы ж из полиции, посадите меня...- Неожиданно выпрямился, стукнул кулаком по столу, подняв облачко пыли.- Лучше я расскажу! Расскажу, слышите? Лучше в тюрьму пойду, чем терпеть. Он до меня не доберется. Если я расскажу, вы меня ему не отдадите, правда?
Я знал одного парня. Он вместе со мной служил, был объявлен погибшим. Я...- Из глаз его выкатились смешные крупные слезы.- Я пошел под трибунал. За трусость, за дезертирство. Вранье. Собирались меня расстрелять. Война кончилась, выкинули со службы. Приехал в Париж. Узнал парня. В компании аль-Мулька... Не было дуэли. Вообще не было никакой дуэли. Аль-Мульк застрелил де Лаватера, слышите? Он его застрелил! У меня есть доказательства!- Грэффин слабо стучал по столу кулаками, глядя на меня горящими глазами, задыхаясь от потока слов.- Подойдите поближе!- махнул он рукой, и я шагнул к столу.- Я заставил аль-Мулька платить за молчание. Потом... уже здесь... узнал, как того парня звали...- И неразборчиво забормотал.
Я не смел вымолвить слово, боясь, что натянутая до предела ниточка в его мозгу оборвется и он вновь замолчит. Даже затаил дыхание.
- Вот кто такой Джек Кетч! Я взял с него пять тысяч за доказательства... Боже! Я сошел с ума! Хотел обработать его вместе с аль -Мульком. Слышите?- Грэффин отчаянно старался говорить связно, слезившиеся глаза остекленели от усилий.
Он сделал паузу, тяжело дыша.
- Аль-Мульк не знал, кто сюда... посылает посылки. Не знал, кто такой Джек Кетч...
- Кто он?- крикнул я, схватив его за плечо.
- Пустите меня!- прохрипел Грэффин с ошеломленным видом. Тонкая ниточка оборвалась. Он потянулся за остатками виски.- О чем это я? А! Да... Джек Кетч...
Он икнул и внезапно упал на стол в бессознательном состоянии. Голова рухнула с глухим стуком, вытянутая рука сбила бутылку, разлившееся виски собралось в лужицу. Слышалось только хрюкавшее дыхание.
Бесполезно было его тормошить, поэтому я отошел, впервые ощутив стоявший в комнате холод. Оглядел высокие зеленые стены, заледеневшие безделушки, четыре бронзовых фонаря. Предостерегающий холод пробирал меня до костей в сверхъестественной тишине. Ну ладно, за дело! Помня полученные инструкции, я пошел раздвигать шторы на окнах. Снег по-прежнему шел с молчаливым упорством. В оконном стекле отражался зеленый свет лампы и лежавшая лицом вниз голова Грэффина на подложенной руке. Следил ли кто-нибудь, слышал ли кто-нибудь, как я совершаю все эти пустые последние приготовления?
- Спокойной ночи, лейтенант,- отчетливо проговорил я, хлопнул его по плечу, козырнул, ушел в тень. У дверей в коридор, который шел к холлу, остановился, тихонько подтащил стул, сел в глухом мраке спиной к запертой двери, держа в поле зрения две другие.
Я заступил в дозор. Слишком поздно пожалел, что не надел свитер или теплое пальто. В шелковом халате было адски холодно. Я устроился в максимально удобной позе и принялся ждать...
Ни звука не доносилось с Сент-Джеймс-стрит, кроме рокота одиноких, проезжавших мимо машин. Ровно тикали мои часы. Время от времени шевелился и бормотал Грэффин. Виднелась его голова, блестевшая под зеленой лампой. Пол, выложенный квадратными мраморными черно-белыми плитками. Темно-зеленый ковер. Слева от меня черный мраморный камин, четыре синие вазы, красочный "Суд над душами". Тянувшиеся ввысь полки. Золоченые шкафчики. Три окна с рамами, понемногу заносимыми снегом; в стеклах слабое отражение комнаты. Тик-тик, тик-тик - тикали мои часы. Тик-тик, тик-тик. Тьма за окнами. Пилгрим... Не спит ли Пилгрим? Знает ли, что творится в его театре марионеток? Пилгрим, Колетт Лаверн... Луч прожектора высветил ее роскошное тело. Выключаем его! Доллингс, Маунт-стрит, Шэрон... Шэрон, Средиземное море, руки Шэрон, медленный теплый сон... Сон, Макбет, готовый к убийству... Убийство... Аль-Мульк...
Мысли бежали по кругу, как белка в колесе. Убийство - аль-Мульк, аль-Мульк - убийство... Словно маятник... не позволяющий спать... Макбет, принужденный к убийству... Тик-тик, тик-тик...
Медленно тянулись часы, я совсем потерял чувство времени. Пропорции комнаты искажались под пристальным взглядом, однообразно дробившийся мир утрачивал всякий смысл. Бронзовые фонари покачивались на цепях взад-вперед; черная гранитная Хатор богиня неба в египетской мифологии, изображавшаяся с коровьими рогами на одном позолоченном шкафчике склоняла набок голову. Мало-помалу каждый предмет оживал, вроде аттракционов в увеселительном парке, в зеленом свете лампы закружились призраки, рука фокусника ловко метала карты. На картах мелькали лица аль-Мулька, Грэффина, Пилгрима, Шэрон, Толбота, сэра Джона, Жуайе, Доллингса. "Выбирайте карту, леди и джентльмены, выбирайте убийцу..."
Я встрепенулся, одолеваемый сном. Судорога больно пронзила руки и ноги, комната снова четко предстала перед глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20