– Она и надеяться не могла на внимание такого знатного человека.
Витлэс покровительственно похлопал его по плечу.
– Это меньшее, что я могу сделать для человека, о котором мой отец придерживался столь высокого мнения. Так значит, решено?
– О, хотелось бы так думать, – с воодушевлением отозвался отец.
Лили глядела на него в изумлении.
Фрибл подпрыгнула, как дитя, и захлопала в ладоши.
Леди Витью откинулась на подушки и прикрыла глаза.
Баронесса проверила, достаточно ли обнажена ее грудь.
Сэр Сесил вооружился моноклем, чтобы не пропустить какой-нибудь подробности.
– Ну вот и отлично, – обрадованно провозгласил лорд Витмор. – Давайте поднимем за это бокалы. Через три недели подойдет? Ну конечно, подойдет. Я понимаю, что вы сейчас все взбудоражены. Это простительно.
– Простительно, – согласилась леди Витью.
Сэр Сесил и баронесса повторили в унисон:
– Простительно.
– Бокалы чего? – осведомился отец.
– Шампанского, – тут же последовал ответ внезапно оживившейся леди Витью. – И несколько маленьких пирожных. Я люблю отведать маленьких пирожных, когда проголодаюсь.
– А мне бренди, – сказал Витлэс. Он сжал руку Лили. – Ну, теперь тебе нет больше необходимости здесь оставаться, моя дорогая. Можешь вернуться к своим акварелям.
– К вышивке, – поправила Лили. – Я делаю саван.
– Саван? – вскрикнула баронесса. – Для кого саван? Такая работа, безусловно, займет много времени.
– Не больше, чем возможно при нынешних обстоятельствах, – заверила ее Лили. – В конце концов можете себе представить, какие могут возникнуть проблемы. Я слыхала, что, когда тела слишком долго не хоронят, это чревато опасными последствиями.
Отец поперхнулся и, кашляя, отступил в глубину комнаты. Он поспешно разлил бренди по бокалам и по очереди предложил их всем присутствующим.
– Тост, – проревел он в несвойственной ему разбитной манере. – А действительно, за что мы будем пить?
– Я полагал, что это очевидно, – сказал Витмор, поднимая свой бокал. – За здравый смысл и великодушие. За разумный порядок вещей. За то, при виде чего сам Бог не сдержал бы улыбки.
Тут уж отец сам не сдержал улыбки и произнес:
– Кто славится словами – не делами, похож на сад, заросший сорняками. Это слова Сюзанны Симмонс. Мудрая женщина. Прежде полагали, что под ее именем скрывался мужчина, которого предположительно звали Сэмюэль. Но потом выяснилось, что это действительно Сюзанна, и ее слова пополнили бесценное наследие.
Лили с трудом заставляла себя оставаться в комнате. Весь мир сошел с ума, и ее любимый мудрый, рассудительный отец вместе с ним.
– Лили, – сказал он, широко размахивая бокалом, – я когда-нибудь говорил тебе о том, какое у лорда Витмора доброе сердце? Я говорил тебе, что в этом человеке сокрыто многое? Можете держать собаку в воде сколько угодно, она все равно никогда не станет крокодилом. Постойте, или там было вино? Возможно, это звучит так: даже бревно превратится в крокодила, если подольше подержать его в вине. Думаю, это тоже Симмонс. А может быть, и Квик. – Отец потер шею и тряхнул головой, казалось, не замечая, что вся компания застыла и притихла. Он задумчиво крякнул. – Не та цитата. Дурака губит язык. Вот что я хотел сказать.
– Черт меня побери, – проговорил сэр Сесил, изумленно шевеля своими бесцветными бровями. – Какую чушь он несет? Сдается мне, он хочет тебя оскорбить, Реджи.
– Чепуха, – сказал Витлэс улыбаясь. – Он просто не в себе, правда, Эдлер?
– Безусловно, – согласился папа. – Лили и ее маленькое общество навечно останутся у вас в долгу.
– О-о, – с явной тревогой завыла Фрибл. – О-о, дорогой!..
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Витлэс. Широкая улыбка постепенно сползала с его лица. – Какое общество?
– Не пытайтесь меня обмануть своею скромностью, Витмор, – добродушно сказал отец. – Вы, несомненно, слышали, что юношеское Алтарное общество под руководством Лили намерено основательно обновить церковь Святого Седрика. Ваше обещание взять это дело под свое покровительство более чем великодушно. Просто чрезвычайно великодушно, правда, Лили?
Только огромным усилием воли она удержалась, чтобы не рассмеяться, и едва выдавила из себя:
– Да. Более чем великодушно. – Как она любит отца! Он всегда такой тихий, отрешенный от повседневной суеты, но тем не менее в нужный момент в нем просыпается плутовская смекалка.
– Во сколько, ты говорила, обойдется тот ковер на ступени алтаря?
Она откашлялась.
– Всего несколько сотен фунтов.
– Юношеское Алтарное общество? – взревел Витлэс. Его и без того красное лицо сделалось багровым. – Меня не интересуют какие-то дурацкие сборища кумушек. К чертям это все, Эдлер! Я имел в виду только то, что готов забрать у вас вашу дочь.
Фрибл застонала и повалилась на стул.
Баронесса заерзала в своем кресле.
Сэр Сесил, казалось, готов был лишиться сил.
– Я решил жениться на вашей дочери, – подытожил Витлэс и осушил свой бокал. Едва переведя дух, он протянул его профессору. – Еще. У меня что-то разыгрались нервы.
– Почему же вы сразу не сказали? – Отец взял графин и до краев наполнил стакан гостя. – Так-так, вот, значит, что вы подразумевали. А я-то думал, что речь идет о пожертвованиях, которые объединят нас в добрых целях. Так-так… Предложение руки…
– Через три недели, – с напором продолжал Витлэс. – Конечно, нужно будет соблюсти формальности и все такое прочее. Но здесь заминки не будет. Все будет чин по чину.
Лили испытывала к нему непреодолимую неприязнь. Он расценивал ее просто как средство для овладения поместьем, которое по неосторожности утратила его семья.
– Что ты об этом думаешь, Лили? – спросил отец. – О предложении жениться.
– Она станет графиней, – еле слышно пропищала Фрибл.
– Конечно, стала бы, – согласился отец.
– Приемы в Лондоне, – продолжала Фрибл с застывшим взглядом. – Общество знатных людей.
– Мы тут все закончили, Реджи? – осведомилась леди Витью.
Он опрокинул второй бокал бренди.
– Думаю, да. Подъезжайте ко мне завтра, Эдлер. К тому времени будут готовы бумаги.
– Нам оказывают честь, ведь правда, Лили? – сказал отец. – Мы непременно должны обсудить этот вопрос.
Надежда на спасение, на мгновение зародившаяся в ней, тут же растаяла.
Лорд Витмор отставил стакан в сторону.
– Нечего тут обсуждать. И можете меня не благодарить. Пошли. Я вижу, мы утомили этих людей, и потом, нам нужно заняться и другими делами.
– Ну, – сказал отец, – спасибо, что уделили нам время.
– Не стоит благодарности. Итак, до завтра. Скажем, до полудня?
На беду Лили ее отец сказал:
– До полудня, – и отхлебнул глоток бренди.
Пестрая свита поднялась и последовала за Витмором, даже не подумав попрощаться. Они уже пересекали вестибюль, направляясь к дверям, как вдруг из кармана у сэра Сесила выпал какой-то предмет и, сверкая и звеня, покатился по мраморному полу. Сэр Сесил, казалось, даже не заметил этого, и Лили, нагнав его, подняла золотую статуэтку короля Генриха VIII. Эта старинная ценная вещица принадлежала ее отцу.
– Сэр Сесил, – окликнула его Лили. – Вы, кажется, уронили это.
Он остановился, стремительно вскинул руки, будто обжегся, округлил глаза и рот и залепетал:
– Я уронил это? Я? Нет, нет, заверяю вас, нет. Я ничего не знаю и не имею к этому никакого отношения.
– И это, – сказал отец, когда компания удалилась, – называется уважаемый человек. Он к тому же дурак.
– Он друг лорда Витмора, – сказала Фрибл, дрожа от волнения. – А поскольку лорд Витмор скоро станет членом нашей семьи, мы обязаны уважать его друзей.
Отец забрал у Лили статуэтку.
– Думаю, твоя тетушка права, моя дорогая. Мы просто должны научиться терпеть глупых друзей лорда Витмора.
– Папа!
Он похлопал ее по руке.
– Извини, дитя мое. Мне нужно детально все обдумать в одиночестве.
Лили в ужасе смотрела, как он удаляется через вестибюль в свои комнаты.
Глава 13
Тень легла поперек лунной дорожки и пересеклась с тенью Лили.
Она прервала свою уединенную прогулку и застыла в ожидании, зная, кто догоняет ее.
– Лили, можно составить вам компанию?
Отказаться было бы ребячеством.
– Если вам угодно.
Ее отчаяние только усилилось с тех пор, как их посетили лорд Витмор и его ужасающая свита. Ей необходимо было побыть в одиночестве и попытаться освоиться с мыслью, что отец, похоже, готов отдать ее в руки этому отвратительному человеку. И еще ей нужно выкинуть из головы Оливера Ворса. Он доставлял ей мучение уже одним своим присутствием.
– Куда вы идете? – спросил Оливер, шагая рядом с ней по тропинке, вьющейся вдоль озера.
– Как можно дальше отсюда, – сухо ответила она, и это была правда, хотя лучше было бы соврать.
– Во имя вашей безопасности мне не следовало бы появляться рядом с вами.
Она немного помолчала.
– Простите, что вы имеете в виду?
– Вы меня понимаете, я уверен. Может быть, вы поостережетесь гулять одна в темноте? Особенно здесь, где очень легко поскользнуться и очутиться в воде.
– Я этого ничуть не боюсь. Кроме того, при такой луне никакой темноты и нет.
Он дотронулся до ее щеки.
Лили отдернула голову и поплотнее закуталась в кашемировую шаль.
– Со мной ничего не случится. Благодарю вас за беспокойство обо мне, но я гуляю здесь со времен моего раннего детства. Мне знаком здесь каждый дюйм земли.
– Может, и так. Но мы оба знаем, что сейчас надо принимать во внимание и другие обстоятельства.
– Оливер, – она повернулась к нему, но глаз не подняла, – я уверена, что вы добрый человек. Я не хочу думать, что вы намеренно мучаете меня. Кроме того, вы не просили меня врываться к вам в комнату посреди ночи или набрасываться на вас. – Слава Богу, темнота скрыла краску стыда на ее лице.
– Со своей стороны я ничуть не жалею об этом эпизоде. – Это было сказано явно из вежливости.
– Спасибо, – так же вежливо ответила она. – Я тоже. Так что мы можем считать, что этот инцидент забыт, и вы можете заниматься своими делами и больше уже не думать обо мне.
– Это все равно что предложить мне отрубить свою руку и забыть о том, что она у меня была.
Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра в высокой траве и тихим плеском воды у берега. Два лебедя, сверкая в свете луны блестящим оперением, проплыли мимо.
– Вы понимаете, о чем я вам говорю, Лили?
– Вы смущаете меня. Сегодня днем я пришла к вам, чтобы объясниться, но вы рассердились. А теперь вы хотите, чтобы я поверила, что во мне ваше счастье.
– Мое счастье и мое горе, – сказал он. – Я был в досаде от своих собственных чувств и от того, к чему все это привело. Я устал бороться с этими чувствами, но – о, вас озадачивают мои слова – не думайте об этом.
– Не буду. – Конечно, будет. – Я не хочу вас задерживать. Я уже сказала вам, что всегда здесь гуляю.
– Я не случайно встретил вас здесь. Я целый день за вами слежу.
– Это неправда! – Она слышала, что мужчины и мысли не допускают, что женщине может быть неприятно их внимание. – Я была в своих комнатах.
– Я знал это и ждал, когда вы их покинете. Я намеревался улучить момент и поговорить с вами.
– Чтобы убедиться, что я не впала в отчаяние от вашего обращения со мной? Я это переживу, уверяю вас. А теперь, пожалуйста, позвольте мне продолжить прогулку.
– С большой радостью. Мы сделаем полный круг вокруг озера? Или у вас какие-то другие планы?
– Я не рассчитывала на то, что у меня будет сопровождение. – По правде говоря, у нее был план провести некоторые расследования – но только в одиночку.
– Если вы решили вернуться в дом, то я вас покину.
Лили сорвала пушистый стебелек травы, росшей пучками вдоль кромки воды, и провела ее мягкой метелочкой у себя под подбородком. Можно ли доверять Оливеру? И если можно, то насколько? Если ее подозрения верны, подозрения, которые только укрепились с момента ухода Витлэса, то ей понадобится союзник.
– Я не собираюсь возвращаться домой. Мне нужно кое-что тщательно обдумать. И мне пришло в голову сделать это в… в одном месте. Я пошла этой дорогой, потому что часто хожу здесь, и никому не придет в голову, что я направляюсь совсем в другое место.
– Вы – абсолютная загадка, – вздохнул он. – Лили, не забывайте о тех двух неприятных инцидентах, произошедших прошлой ночью.
– Всего лишь двух? – с иронией отозвалась Лили, не претендуя, впрочем, на остроумность своего ответа, и продолжила путь.
Он без труда поспевал за ней своим размашистым шагом.
– Я имел в виду происшествие со свечой и назидания, прозвучавшие чуть позже. Я думаю, все остальное едва ли можно назвать неприятным.
– Это никак нельзя назвать. Об этом вообще не следует говорить.
– Ох, сомневаюсь, что это будет возможно. Но предупреждаю вас: здесь орудует какая-то злая сила. Я не сомневаюсь, что главная ее цель – очистить Блэкмор от моего присутствия. Уверен, этот человек не остановится перед тем, чтобы скомпрометировать вас, если я не выполню его оскорбительных требований.
– Каким образом он меня скомпрометирует? – Она слегка взмахнула своими юбками. – Если он это сделает, он разоблачит себя. В любом случае мы будем отрицать все его обвинения.
Он внезапно рассмеялся:
– Вы неподражаемы. Ваш острый ум – опасное орудие.
– Я направляюсь в северное крыло.
Тут уже Оливер застыл в неподвижности.
– Этой дорогой? Я считал, что нижний этаж заперт, если не считать комнат лорда Витмора.
Она подождала, пока он поравняется с ней, и ответила:
– Так и есть. Я стащила ключ из кладовой дворецкого.
– Зачем, Бога ради?
– У Витлэса нет ни чести, ни совести. Он подлый, надутый, самодовольный, похотливый прохвост.
– Он вам не нравится, – сказал Оливер со смехом в голосе.
– Не насмехайтесь надо мной. Я сейчас не в том настроении. И мы с вами не в тех отношениях, чтобы по-дружески препираться. Я не верю ни единой минуты, что он ходит в комнаты своего покойного отца, который уже десять лет как умер, чтобы говорить с духом покойного.
– Тогда зачем же?
Лили поджала губки и глубоко задумалась.
– Я бы хотел обсудить наши отношения, – помолчав, сказал Оливер. – Если позволите.
– Не позволю, – резко ответила она. – Я думаю… Почему я должна вам доверять? Я о вас почти ничего не знаю.
– Вы многое обо мне знаете, мисс. – Теперь его голос звучал абсолютно серьезно. – Сомневаюсь, что есть еще хоть один человек за пределами моей страны, который бы изучил меня настолько хорошо, как вы.
Или который относился бы к нему лучше, чем Лили.
– Вам небезопасно выходить одной, – настаивал Оливер. – Я еще раз прошу вас: сделайте мне одолжение, будьте осторожны. Стоит вам только попросить, и я буду сопровождать вас, куда вам будет угодно.
До каких пор? Пока отец не отправит ее в Фэл-Мэнор? Она покачала головой.
– Упрямство вам не к лицу.
Он решил, что она отказала в его просьбе.
– Поскольку я упряма от природы, я, должно быть, всегда выгляжу ужасно непривлекательно.
За этой легкой словесной пикировкой скрывались их истинные чувства. Они оба старались не обнаружить раздражения, разделившего их. И страсти, которая их соединила. Дойдя до развилки тропы, Лили повернула направо, к темному северному крылу.
– Вы поделитесь со мной своим планом? – спросил Оливер. – Клянусь честью, вы можете мне доверять. Во всем. Я вас никогда не предам, Лили Эдлер.
Она не позволила себе придавать значение той нежности, которая слышалась в его голосе.
– Пойдемте, если хотите. Но имейте в виду, я не вижу необходимости делиться с вами всеми мыслями, что бродят у меня в голове.
Подъем к северному крылу был обрывист и крут. При помощи Оливера, который поддерживал ее под локоть, Лили взобралась на склон. Даже это легкое прикосновение заставило ее нервы напрячься, но заметить его и каким-то образом отреагировать означало показать свою слабость.
Зазубренные крыши северного флигеля чернели на фоне серебристого ночного неба. Высокие тисы образовывали мрачный туннель, по которому надо было пройти к дверям. Лили пробрала легкая дрожь, и по телу ее побежали мурашки. Глупость, да и только. Если бы Оливер не стал ее запугивать, она бы чувствовала себя значительно увереннее.
Она была рада, что он рядом с ней.
Это место было чертовски зловещим.
Сова с криком сорвалась откуда-то с карниза, и было слышно, как в тисовом туннеле захлопали ее крылья. Лили затаила дыхание и с трудом преодолела желание схватить Оливера за руку. Собрав все свои силы, она достала ключ и держала его наготове, пока не смогла вставить его в замок.
Оливер примолк. Он темной громадой нависал над ней и казался таким же предметом окружающей обстановки, как тисы, странный, призрачный и в то же время непоколебимый.
Дверь со скрипом подалась и приотворилась, но с таким трудом, что Лили вынуждена была упереться в нее обеими руками.
– Стойте здесь, – сказал Оливер. – Позвольте мне пойти вперед и зажечь свет.
– Никакого света, – прошептала она. – Кто-нибудь может заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Витлэс покровительственно похлопал его по плечу.
– Это меньшее, что я могу сделать для человека, о котором мой отец придерживался столь высокого мнения. Так значит, решено?
– О, хотелось бы так думать, – с воодушевлением отозвался отец.
Лили глядела на него в изумлении.
Фрибл подпрыгнула, как дитя, и захлопала в ладоши.
Леди Витью откинулась на подушки и прикрыла глаза.
Баронесса проверила, достаточно ли обнажена ее грудь.
Сэр Сесил вооружился моноклем, чтобы не пропустить какой-нибудь подробности.
– Ну вот и отлично, – обрадованно провозгласил лорд Витмор. – Давайте поднимем за это бокалы. Через три недели подойдет? Ну конечно, подойдет. Я понимаю, что вы сейчас все взбудоражены. Это простительно.
– Простительно, – согласилась леди Витью.
Сэр Сесил и баронесса повторили в унисон:
– Простительно.
– Бокалы чего? – осведомился отец.
– Шампанского, – тут же последовал ответ внезапно оживившейся леди Витью. – И несколько маленьких пирожных. Я люблю отведать маленьких пирожных, когда проголодаюсь.
– А мне бренди, – сказал Витлэс. Он сжал руку Лили. – Ну, теперь тебе нет больше необходимости здесь оставаться, моя дорогая. Можешь вернуться к своим акварелям.
– К вышивке, – поправила Лили. – Я делаю саван.
– Саван? – вскрикнула баронесса. – Для кого саван? Такая работа, безусловно, займет много времени.
– Не больше, чем возможно при нынешних обстоятельствах, – заверила ее Лили. – В конце концов можете себе представить, какие могут возникнуть проблемы. Я слыхала, что, когда тела слишком долго не хоронят, это чревато опасными последствиями.
Отец поперхнулся и, кашляя, отступил в глубину комнаты. Он поспешно разлил бренди по бокалам и по очереди предложил их всем присутствующим.
– Тост, – проревел он в несвойственной ему разбитной манере. – А действительно, за что мы будем пить?
– Я полагал, что это очевидно, – сказал Витмор, поднимая свой бокал. – За здравый смысл и великодушие. За разумный порядок вещей. За то, при виде чего сам Бог не сдержал бы улыбки.
Тут уж отец сам не сдержал улыбки и произнес:
– Кто славится словами – не делами, похож на сад, заросший сорняками. Это слова Сюзанны Симмонс. Мудрая женщина. Прежде полагали, что под ее именем скрывался мужчина, которого предположительно звали Сэмюэль. Но потом выяснилось, что это действительно Сюзанна, и ее слова пополнили бесценное наследие.
Лили с трудом заставляла себя оставаться в комнате. Весь мир сошел с ума, и ее любимый мудрый, рассудительный отец вместе с ним.
– Лили, – сказал он, широко размахивая бокалом, – я когда-нибудь говорил тебе о том, какое у лорда Витмора доброе сердце? Я говорил тебе, что в этом человеке сокрыто многое? Можете держать собаку в воде сколько угодно, она все равно никогда не станет крокодилом. Постойте, или там было вино? Возможно, это звучит так: даже бревно превратится в крокодила, если подольше подержать его в вине. Думаю, это тоже Симмонс. А может быть, и Квик. – Отец потер шею и тряхнул головой, казалось, не замечая, что вся компания застыла и притихла. Он задумчиво крякнул. – Не та цитата. Дурака губит язык. Вот что я хотел сказать.
– Черт меня побери, – проговорил сэр Сесил, изумленно шевеля своими бесцветными бровями. – Какую чушь он несет? Сдается мне, он хочет тебя оскорбить, Реджи.
– Чепуха, – сказал Витлэс улыбаясь. – Он просто не в себе, правда, Эдлер?
– Безусловно, – согласился папа. – Лили и ее маленькое общество навечно останутся у вас в долгу.
– О-о, – с явной тревогой завыла Фрибл. – О-о, дорогой!..
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Витлэс. Широкая улыбка постепенно сползала с его лица. – Какое общество?
– Не пытайтесь меня обмануть своею скромностью, Витмор, – добродушно сказал отец. – Вы, несомненно, слышали, что юношеское Алтарное общество под руководством Лили намерено основательно обновить церковь Святого Седрика. Ваше обещание взять это дело под свое покровительство более чем великодушно. Просто чрезвычайно великодушно, правда, Лили?
Только огромным усилием воли она удержалась, чтобы не рассмеяться, и едва выдавила из себя:
– Да. Более чем великодушно. – Как она любит отца! Он всегда такой тихий, отрешенный от повседневной суеты, но тем не менее в нужный момент в нем просыпается плутовская смекалка.
– Во сколько, ты говорила, обойдется тот ковер на ступени алтаря?
Она откашлялась.
– Всего несколько сотен фунтов.
– Юношеское Алтарное общество? – взревел Витлэс. Его и без того красное лицо сделалось багровым. – Меня не интересуют какие-то дурацкие сборища кумушек. К чертям это все, Эдлер! Я имел в виду только то, что готов забрать у вас вашу дочь.
Фрибл застонала и повалилась на стул.
Баронесса заерзала в своем кресле.
Сэр Сесил, казалось, готов был лишиться сил.
– Я решил жениться на вашей дочери, – подытожил Витлэс и осушил свой бокал. Едва переведя дух, он протянул его профессору. – Еще. У меня что-то разыгрались нервы.
– Почему же вы сразу не сказали? – Отец взял графин и до краев наполнил стакан гостя. – Так-так, вот, значит, что вы подразумевали. А я-то думал, что речь идет о пожертвованиях, которые объединят нас в добрых целях. Так-так… Предложение руки…
– Через три недели, – с напором продолжал Витлэс. – Конечно, нужно будет соблюсти формальности и все такое прочее. Но здесь заминки не будет. Все будет чин по чину.
Лили испытывала к нему непреодолимую неприязнь. Он расценивал ее просто как средство для овладения поместьем, которое по неосторожности утратила его семья.
– Что ты об этом думаешь, Лили? – спросил отец. – О предложении жениться.
– Она станет графиней, – еле слышно пропищала Фрибл.
– Конечно, стала бы, – согласился отец.
– Приемы в Лондоне, – продолжала Фрибл с застывшим взглядом. – Общество знатных людей.
– Мы тут все закончили, Реджи? – осведомилась леди Витью.
Он опрокинул второй бокал бренди.
– Думаю, да. Подъезжайте ко мне завтра, Эдлер. К тому времени будут готовы бумаги.
– Нам оказывают честь, ведь правда, Лили? – сказал отец. – Мы непременно должны обсудить этот вопрос.
Надежда на спасение, на мгновение зародившаяся в ней, тут же растаяла.
Лорд Витмор отставил стакан в сторону.
– Нечего тут обсуждать. И можете меня не благодарить. Пошли. Я вижу, мы утомили этих людей, и потом, нам нужно заняться и другими делами.
– Ну, – сказал отец, – спасибо, что уделили нам время.
– Не стоит благодарности. Итак, до завтра. Скажем, до полудня?
На беду Лили ее отец сказал:
– До полудня, – и отхлебнул глоток бренди.
Пестрая свита поднялась и последовала за Витмором, даже не подумав попрощаться. Они уже пересекали вестибюль, направляясь к дверям, как вдруг из кармана у сэра Сесила выпал какой-то предмет и, сверкая и звеня, покатился по мраморному полу. Сэр Сесил, казалось, даже не заметил этого, и Лили, нагнав его, подняла золотую статуэтку короля Генриха VIII. Эта старинная ценная вещица принадлежала ее отцу.
– Сэр Сесил, – окликнула его Лили. – Вы, кажется, уронили это.
Он остановился, стремительно вскинул руки, будто обжегся, округлил глаза и рот и залепетал:
– Я уронил это? Я? Нет, нет, заверяю вас, нет. Я ничего не знаю и не имею к этому никакого отношения.
– И это, – сказал отец, когда компания удалилась, – называется уважаемый человек. Он к тому же дурак.
– Он друг лорда Витмора, – сказала Фрибл, дрожа от волнения. – А поскольку лорд Витмор скоро станет членом нашей семьи, мы обязаны уважать его друзей.
Отец забрал у Лили статуэтку.
– Думаю, твоя тетушка права, моя дорогая. Мы просто должны научиться терпеть глупых друзей лорда Витмора.
– Папа!
Он похлопал ее по руке.
– Извини, дитя мое. Мне нужно детально все обдумать в одиночестве.
Лили в ужасе смотрела, как он удаляется через вестибюль в свои комнаты.
Глава 13
Тень легла поперек лунной дорожки и пересеклась с тенью Лили.
Она прервала свою уединенную прогулку и застыла в ожидании, зная, кто догоняет ее.
– Лили, можно составить вам компанию?
Отказаться было бы ребячеством.
– Если вам угодно.
Ее отчаяние только усилилось с тех пор, как их посетили лорд Витмор и его ужасающая свита. Ей необходимо было побыть в одиночестве и попытаться освоиться с мыслью, что отец, похоже, готов отдать ее в руки этому отвратительному человеку. И еще ей нужно выкинуть из головы Оливера Ворса. Он доставлял ей мучение уже одним своим присутствием.
– Куда вы идете? – спросил Оливер, шагая рядом с ней по тропинке, вьющейся вдоль озера.
– Как можно дальше отсюда, – сухо ответила она, и это была правда, хотя лучше было бы соврать.
– Во имя вашей безопасности мне не следовало бы появляться рядом с вами.
Она немного помолчала.
– Простите, что вы имеете в виду?
– Вы меня понимаете, я уверен. Может быть, вы поостережетесь гулять одна в темноте? Особенно здесь, где очень легко поскользнуться и очутиться в воде.
– Я этого ничуть не боюсь. Кроме того, при такой луне никакой темноты и нет.
Он дотронулся до ее щеки.
Лили отдернула голову и поплотнее закуталась в кашемировую шаль.
– Со мной ничего не случится. Благодарю вас за беспокойство обо мне, но я гуляю здесь со времен моего раннего детства. Мне знаком здесь каждый дюйм земли.
– Может, и так. Но мы оба знаем, что сейчас надо принимать во внимание и другие обстоятельства.
– Оливер, – она повернулась к нему, но глаз не подняла, – я уверена, что вы добрый человек. Я не хочу думать, что вы намеренно мучаете меня. Кроме того, вы не просили меня врываться к вам в комнату посреди ночи или набрасываться на вас. – Слава Богу, темнота скрыла краску стыда на ее лице.
– Со своей стороны я ничуть не жалею об этом эпизоде. – Это было сказано явно из вежливости.
– Спасибо, – так же вежливо ответила она. – Я тоже. Так что мы можем считать, что этот инцидент забыт, и вы можете заниматься своими делами и больше уже не думать обо мне.
– Это все равно что предложить мне отрубить свою руку и забыть о том, что она у меня была.
Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра в высокой траве и тихим плеском воды у берега. Два лебедя, сверкая в свете луны блестящим оперением, проплыли мимо.
– Вы понимаете, о чем я вам говорю, Лили?
– Вы смущаете меня. Сегодня днем я пришла к вам, чтобы объясниться, но вы рассердились. А теперь вы хотите, чтобы я поверила, что во мне ваше счастье.
– Мое счастье и мое горе, – сказал он. – Я был в досаде от своих собственных чувств и от того, к чему все это привело. Я устал бороться с этими чувствами, но – о, вас озадачивают мои слова – не думайте об этом.
– Не буду. – Конечно, будет. – Я не хочу вас задерживать. Я уже сказала вам, что всегда здесь гуляю.
– Я не случайно встретил вас здесь. Я целый день за вами слежу.
– Это неправда! – Она слышала, что мужчины и мысли не допускают, что женщине может быть неприятно их внимание. – Я была в своих комнатах.
– Я знал это и ждал, когда вы их покинете. Я намеревался улучить момент и поговорить с вами.
– Чтобы убедиться, что я не впала в отчаяние от вашего обращения со мной? Я это переживу, уверяю вас. А теперь, пожалуйста, позвольте мне продолжить прогулку.
– С большой радостью. Мы сделаем полный круг вокруг озера? Или у вас какие-то другие планы?
– Я не рассчитывала на то, что у меня будет сопровождение. – По правде говоря, у нее был план провести некоторые расследования – но только в одиночку.
– Если вы решили вернуться в дом, то я вас покину.
Лили сорвала пушистый стебелек травы, росшей пучками вдоль кромки воды, и провела ее мягкой метелочкой у себя под подбородком. Можно ли доверять Оливеру? И если можно, то насколько? Если ее подозрения верны, подозрения, которые только укрепились с момента ухода Витлэса, то ей понадобится союзник.
– Я не собираюсь возвращаться домой. Мне нужно кое-что тщательно обдумать. И мне пришло в голову сделать это в… в одном месте. Я пошла этой дорогой, потому что часто хожу здесь, и никому не придет в голову, что я направляюсь совсем в другое место.
– Вы – абсолютная загадка, – вздохнул он. – Лили, не забывайте о тех двух неприятных инцидентах, произошедших прошлой ночью.
– Всего лишь двух? – с иронией отозвалась Лили, не претендуя, впрочем, на остроумность своего ответа, и продолжила путь.
Он без труда поспевал за ней своим размашистым шагом.
– Я имел в виду происшествие со свечой и назидания, прозвучавшие чуть позже. Я думаю, все остальное едва ли можно назвать неприятным.
– Это никак нельзя назвать. Об этом вообще не следует говорить.
– Ох, сомневаюсь, что это будет возможно. Но предупреждаю вас: здесь орудует какая-то злая сила. Я не сомневаюсь, что главная ее цель – очистить Блэкмор от моего присутствия. Уверен, этот человек не остановится перед тем, чтобы скомпрометировать вас, если я не выполню его оскорбительных требований.
– Каким образом он меня скомпрометирует? – Она слегка взмахнула своими юбками. – Если он это сделает, он разоблачит себя. В любом случае мы будем отрицать все его обвинения.
Он внезапно рассмеялся:
– Вы неподражаемы. Ваш острый ум – опасное орудие.
– Я направляюсь в северное крыло.
Тут уже Оливер застыл в неподвижности.
– Этой дорогой? Я считал, что нижний этаж заперт, если не считать комнат лорда Витмора.
Она подождала, пока он поравняется с ней, и ответила:
– Так и есть. Я стащила ключ из кладовой дворецкого.
– Зачем, Бога ради?
– У Витлэса нет ни чести, ни совести. Он подлый, надутый, самодовольный, похотливый прохвост.
– Он вам не нравится, – сказал Оливер со смехом в голосе.
– Не насмехайтесь надо мной. Я сейчас не в том настроении. И мы с вами не в тех отношениях, чтобы по-дружески препираться. Я не верю ни единой минуты, что он ходит в комнаты своего покойного отца, который уже десять лет как умер, чтобы говорить с духом покойного.
– Тогда зачем же?
Лили поджала губки и глубоко задумалась.
– Я бы хотел обсудить наши отношения, – помолчав, сказал Оливер. – Если позволите.
– Не позволю, – резко ответила она. – Я думаю… Почему я должна вам доверять? Я о вас почти ничего не знаю.
– Вы многое обо мне знаете, мисс. – Теперь его голос звучал абсолютно серьезно. – Сомневаюсь, что есть еще хоть один человек за пределами моей страны, который бы изучил меня настолько хорошо, как вы.
Или который относился бы к нему лучше, чем Лили.
– Вам небезопасно выходить одной, – настаивал Оливер. – Я еще раз прошу вас: сделайте мне одолжение, будьте осторожны. Стоит вам только попросить, и я буду сопровождать вас, куда вам будет угодно.
До каких пор? Пока отец не отправит ее в Фэл-Мэнор? Она покачала головой.
– Упрямство вам не к лицу.
Он решил, что она отказала в его просьбе.
– Поскольку я упряма от природы, я, должно быть, всегда выгляжу ужасно непривлекательно.
За этой легкой словесной пикировкой скрывались их истинные чувства. Они оба старались не обнаружить раздражения, разделившего их. И страсти, которая их соединила. Дойдя до развилки тропы, Лили повернула направо, к темному северному крылу.
– Вы поделитесь со мной своим планом? – спросил Оливер. – Клянусь честью, вы можете мне доверять. Во всем. Я вас никогда не предам, Лили Эдлер.
Она не позволила себе придавать значение той нежности, которая слышалась в его голосе.
– Пойдемте, если хотите. Но имейте в виду, я не вижу необходимости делиться с вами всеми мыслями, что бродят у меня в голове.
Подъем к северному крылу был обрывист и крут. При помощи Оливера, который поддерживал ее под локоть, Лили взобралась на склон. Даже это легкое прикосновение заставило ее нервы напрячься, но заметить его и каким-то образом отреагировать означало показать свою слабость.
Зазубренные крыши северного флигеля чернели на фоне серебристого ночного неба. Высокие тисы образовывали мрачный туннель, по которому надо было пройти к дверям. Лили пробрала легкая дрожь, и по телу ее побежали мурашки. Глупость, да и только. Если бы Оливер не стал ее запугивать, она бы чувствовала себя значительно увереннее.
Она была рада, что он рядом с ней.
Это место было чертовски зловещим.
Сова с криком сорвалась откуда-то с карниза, и было слышно, как в тисовом туннеле захлопали ее крылья. Лили затаила дыхание и с трудом преодолела желание схватить Оливера за руку. Собрав все свои силы, она достала ключ и держала его наготове, пока не смогла вставить его в замок.
Оливер примолк. Он темной громадой нависал над ней и казался таким же предметом окружающей обстановки, как тисы, странный, призрачный и в то же время непоколебимый.
Дверь со скрипом подалась и приотворилась, но с таким трудом, что Лили вынуждена была упереться в нее обеими руками.
– Стойте здесь, – сказал Оливер. – Позвольте мне пойти вперед и зажечь свет.
– Никакого света, – прошептала она. – Кто-нибудь может заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36