— О-о, — протянул Дру. — Что за дурной характер! Взгляд его скользнул по вздымающейся груди Тори, по аккуратно очерченной талии. Водопад жемчугов спускался с ее шеи, частично закрывая глубокий вырез платья, в котором виднелась восхитительной формы грудь. Дру большее удовольствие доставило бы созерцание шелковистой матовой кожи, чем толстой нити жемчуга, и он, поддавшись импульсу, снял с шеи украшение.— Сейчас же отдай мне бусы! — выкрикнула она, яростно, пытаясь связанными руками схватить ожерелье.Дру нахмурился, когда Тори прижала жемчужное ожерелье к груди так, как будто это было настоящее сокровище. Но, внимательно поглядев на взбешенную блондинку, он широко улыбнулся:— Я и не знал, что благовоспитанным леди разрешается так ругаться. Разве это не ниже вашего достоинства?Тори не понравился его насмешливый тон. Ее терзало, что этот могучий атлет смеет над ней насмехаться. Было очевидно, что он не джентльмен, потому что джентльмен никогда нарочно не оскорбил бы даму. Его громкий голос был по-простонародному тягуч, а взгляд бесстыдно скользил по ее фигуре, как будто он пытался разглядеть, что скрывается под испачканным нарядом. Тори не привыкла, чтобы на нее так нагло глазели. Похититель же уставился на нее, как мышь на сыр. Он вполне справлялся со своей ролью, черт бы его подрал. Эта мысль вызвала новый взрыв ярости, и грубые слова сорвались с языка прежде, чем она сумела прикусить его.— Я не позволю какому-то мужлану насмехаться над собой, — крикнула она, и голос ее зазвенел. — Меня похитили с моей же свадьбы. Я дважды чуть не утонула и была вынуждена спать рядом с тобой. Теперь ты хочешь уморить меня голодом. Если тебе угодно, чтобы я вела себя, как леди, то изволь себя вести, как джентльмен, хотя сомневаюсь, что ты способен на это! И если ты думаешь…Дру снова заткнул ей рот кляпом. Тори задела его самолюбие. Она была маленькой испорченной дрянью, которая поставила себя на пьедестал и взирала оттуда на весь остальной мир, на менее удачливых существ. Дру согласился на эту дикую затею лишь из дружбы к Калебу, но он не был обязан выслушивать всякие дерзости от какой-то маленькой мерзавки.— Слушай, Чикаго, мне все это нравится ничуть не больше, чем тебе, — прорычал он, глядя в яростно горящие глаза, — казалось, она хотела испепелить его взглядом. — Я согласился привезти тебя в Монтану, чтобы ты могла увидеться с отцом. Именно это я и собираюсь сделать. Хочешь ты путешествовать со мной или нет — меня не интересует. Нам вовсе незачем друг другу нравиться. Мы только должны терпеть друг друга в течение нескольких недель.Монтана? Значит, вот где живет ее отец. Но зачем ему нужно увидеть ее сейчас, если он не вспоминал о ней в течение целых десяти лет? Все еще переживая неожиданную новость. Тори по приказу Дру послушно подошла к дереву и позволила привязать себя.— В миле отсюда есть небольшое поселение, — сказал ей Дру. — Я съезжу туда за провизией. — Морщинки, разбегавшиеся от уголков его глаз, сделались глубже, на губах появилась улыбка. — Раз уж принцесса до сих пор не испытывала никаких лишений, то и мне не следует терзать ее.Проверив дважды, не сможет ли Тори освободиться от пут, и убедившись, что это исключено, разве только она захочет прихватить с собой дерево, Дру склонился в насмешливом поклоне.— А теперь я отбываю, ваше высочество. Но я совершенно убежден, что наша стремительная прогулка по пересеченной местности — именно то, в чем крайне нуждается такая избалованная высокомерная девчонка, как ты. Узнав о том, как именно живет вторая половина рода человеческого, ты сможешь вернуться обратно к надутому женишку в свой заоблачный мир. — Он окинул ее с головы до ног презрительным взглядом. — Ну, а когда я выну из твоего ротика серебряную ложку, с которой ты родилась, и мы проедем один-другой перевал, с тебя, вероятно, слетит вся спесь, Чикаго… Возможно, я и ошибаюсь…Когда Дру отвернулся и не спеша пошел прочь, Тори что-то прорычала ему вслед, но из-за кляпа раздалось лишь невнятное бормотание. По интонации Дру понял, что она кинула ему вслед что-то хлесткое, но слов разобрать не смог.Пока Дру забирался на козлы. Тори не отрываясь смотрела на него. Хотя этот варвар был ей отвратителен, в нем было что-то удивительно интригующее. Он не опекал ее и не старался ей угодить, как это обычно делали Хуберт или другие джентльмены из Чикаго. Она была леди, и поэтому мужчины обращались с ней весьма учтиво. Но этот неотесанный мужлан из Монтаны говорил буквально то, что думал, не выбирая выражений. Очевидно, тактичность не входила в число его немногочисленных добродетелей.Тем не менее Тори не могла оторвать взгляд от узких бедер и широкой спины Дру. Плечи его были могучими, как у быка, кожаная рубаха не скрывала мышц. Прошлой ночью у нее была возможность почувствовать их, когда она прижалась к нему, чтобы согреться. Он был смуглый, мужественный, но, к сожалению, ужасно грубый… Бессмысленно испытывать физическое влечение к мужчине, которого твердо решено ненавидеть. К тому же он ей совершенно не нужен.Тори мысленно дала себе пощечину за то, что пыталась придать этому отвратительному происшествию налет романтичности. Не было ничего романтичного в том, чтобы оказаться во власти мерзавца, который, вероятнее всего, и не родился, а просто вылупился из какой-нибудь речной раковины.Если этот гигант и обладает физической привлекательностью, излучая огромную жизненную силу, это еще не означает, что он очаровательный принц. Его губы расплывались в чувственную улыбку, а в голубых глазах плясали огоньки, но из этого вовсе не следовало, что Тори испытывает к нему хотя бы малейший интерес. Они явно сделаны из разного теста, и максимум, что им предстоит, — некоторое время вместе подышать одним воздухом.Тори гордилась своей рассудительностью. Просто смешно испытывать к этому человеку иное чувство, кроме презрения, — тем более, что он так неуважительно говорил с ней. Подумать только, он даже по имени ее не называл! “Чикаго”, — повторяет без конца своим глубоким баритоном. Видимо, так он пытается лишний раз ее оскорбить. Она тоже придумает ему несколько изысканных имен, — будьте уверены, просто пока ей не представилось случая. Посмотрим, как ему понравятся уколы ее острых шпилек! Глава 5 Морщинка прорезала лоб Тори, и любопытство отразилось на ее лице, когда Дру вернулся с двумя лошадьми и с притороченными к седлам сумками, набитыми едой. Не говоря ни слова, он открыл банку консервированной фасоли, вытащил изо рта Тори кляп и начал кормить ее с ложки. Еда несколько утишила муки голода, но Тори привыкла есть за столом, накрытым кружевной скатертью, пользоваться до блеска начищенными серебряными столовыми приборами. То, что ей предложили сейчас, было самым скудным завтраком за все двадцать лет жизни.Когда Тори все же проглотила отвратительную фасоль, Дру горестно усмехнулся. Ему было приятно видеть, как эта царственная особа заглатывает еду, которая поддерживала его в трудные минуты. Человек должен знать вкус холодной фасоли, и Дру обучал этому Тори. Он покажет ей, что такое настоящий мир, ведь об этом и просил его Калеб. Он научит ее выживать, а не беззаботно существовать в сказочном мире Чикаго.— Эта еда отвратительна! — закашлялась Тори и содрогнулась, когда пришлось проглотить еще одну ложку фасоли.— До недавних пор я жил лишь на фасоли и черством хлебе, — сказал ей Дру. — Я отдал последнюю пригоршню золотой пыли, и никакой перспективы впереди не было. Жизнь казалась достаточно мрачной. — Усмешка скользнула по его лицу. — Я продал все ценное, что у меня было, чтобы накупить вот такой фасоли. Благодаря ей я и существовал, пока удача не улыбнулась мне.Тори с обидой посмотрела на него.— Значит, мне придется есть эту отвратительную пищу, пока я не испытаю все, что пришлось испытать вам? — с ужасом пробормотала она.— Ты будешь жить, мисс Чикаго, как жил я. Поэтому, когда ты вернешься в свой уютный безопасный мир большого города, ты сумеешь получить истинное наслаждение от куска бифштекса и от ароматного соуса. — Он зачерпнул полную ложку фасоли и принялся жевать. — Но сейчас ты должна научиться есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть. И, должен тебя огорчить, но тебе придется пропустить все выдающиеся события предстоящего светского сезона. Нам будет не до развлечений во время нашего путешествия на Запад.Тори чуть было не швырнула ему в лицо очередное оскорбление, но ей пришлось проглотить очередную порцию фасоли, которая прилипала к небу. Когда девушка закашлялась из-за того, что пища не лезла в горло, Дру постучал ей по спине.— Давай, Чикаго, пора переодеться — нам предстоит долгий путь.Тори изумленно уставилась на него, когда он извлек из дорожных мешков кожаную рубаху и штаны.— Вы думаете, что я это надену? — насмешливо спросила она.Он тряхнул своими черными волосами и громко расхохотался.— Ни за что на свете! — воспротивилась Тори. — Леди не носят брюки.— Какой дурак тебе это сказал?— Моя мама.— Мне следовало это знать, — пробормотал Дру. — Но дело в том, что когда обстоятельства вынуждают, женщина делает то, что приходится. — Его голубые глаза потемнели:— Ты собираешься их надевать или мне сделать это самому?Нескрываемая угроза в голосе и взгляде заставила Тори вскинуть подбородок:— Я же сказала, что не ношу брюки. Сначала вы захотите, чтобы я стала на вас похожа, а потом заставите действовать так, как вы. — Она окинула взглядом его атлетическую фигуру, пытаясь найти в ней хотя бы один изъян. К сожалению, изъянов не нашлось. — Я скорее умру, чем оденусь, как деревенщина из Монтаны…Больше она ничего не успела сказать. Дру одним движением разорвал ее платье до пояса, коснувшись при этом ее груди. Тори покрылась краской стыда и ярости.— Черт бы тебя побрал, Монтана! — злобно зашипела она, пытаясь прикрыться остатками наряда.Дру откинул голову и присвистнул, увидев, как краска заливает ее лицо. Бог мой, какая же она невинная! Она ведет себя, как будто пришел конец света, а всего-то делов — мужчина увидел ее в нижней рубашке. Дру приходилось видеть значительно больше. Он жалел, что эта девушка так привлекательна — полупрозрачная рубашка открывала ее грудь, и ему стоило большого труда сдержать себя и не впиться губами в то, что открывалось взгляду.По его спине пробежал холодок: он и сам не мог понять, как эта утонченная штучка, не прилагая никаких усилий, так взволновала его. Калеб впал бы в неистовство, если бы увидел свою целомудренную дочь в таком виде…Дру решил не давать воли воображению. Он уже почувствовал возбуждение, представив, как хороша должна быть Тори без одежды. Отбросив эту волнующую мысль, он посмотрел прямо в ее сверкающие глаза.— Итак, ты надеваешь брюки, Чикаго, или тебе помочь? — снова спросил он. — Выбирай, но я предупреждаю — терпение мое на исходе.Тори гневно выхватила оторванный от платья лоскут из его рук:— Я сделаю все сама, Монтана! — Она одарила его насмешливой улыбкой, но в голосе звучала горечь.Дру скрестил на груди руки и невольно улыбнулся. Тори начинала потихоньку выползать из своей ракушки. Эта утонченная благовоспитанная леди сможет лучше узнать себя, покинув свой сказочный замок. Вероятно, она даже не подозревала, что у нее есть характер и она может постоять за себя, если в трудную минуту никого не окажется рядом. Дру не мог сказать, что именно им владело, когда он возражал Тори, но ему нравилось дразнить ее. Может быть, он использовал Тори в качестве козла отпущения, отыгрываясь на ней за те разочарования, которые сам пережил. А может быть, просто высмеивал то, что не мог постичь…Он задумался, и Тори, подозрительно поглядев на него, присела под деревом.— Мне приходилось довольно часто видеть женщин в неглиже и без него, — сказал он, когда Тори исчезла за кустами. Он не хвастался, просто рассказывал. — Нам предстоит провести вместе около месяца, поэтому тебе придется отбросить лишнюю стыдливость. В диких краях маловато туалетов и ванных комнат, Чикаго. Ничего не поделаешь — привыкай обходиться без них.— Мне кажется, мы и так уже не слишком стесняемся, — сказала она, сбрасывая свой грязный подвенечный наряд и поспешно натягивая брюки, сшитые, вероятно, для какого-то подростка. Штаны сильно обтягивали бедра, а вырез рубахи открывал грудь больше, чем требовали правила приличия. — Можете разевать рот при виде каждой встречной женщины, но меня вы вряд ли увидите в том виде, в каком бы вам хотелось.— Моя дорогая Чикаго. Сомневаюсь, что у тебя есть что-то такое, чего бы я в своей жизни еще не видел, — продолжал он безжалостно. — К тому же мне совсем не хочется соблазнять тебя. — Тут он кривил душой. Тори очень привлекала его, но он скорее бы умер, чем признался в этом. — Мне нравятся опытные женщины. Ты же пока не имеешь представления о том, как доставлять удовольствие мужчине: мне слишком долго пришлось бы учить тебя науке страсти.С ней никогда не разговаривали так грубо и неуважительно, с такой циничной откровенностью. Насмешливые замечания Дру разогрели ее темперамент, и она пробормотала несколько где-то слышанных ругательств, которые ей раз и навсегда запретили когда-либо повторять.Тори пришло в голову, что раз уж Дру развязал ей руки, она получила прекрасную возможность для побега. Если она сумеет пробраться через кусты, Дру просто не сможет ее найти.Недолго думая. Тори, словно пуля, бросилась через кустарник и нырнула в заросли молодого кедрача. Дру кинулся следом, проклиная себя за то, что доверился этой девице. Тори была так неопытна в обмане, что не прошло и минуты, как Дру схватил ее за ноги и вытащил из-под деревьев, не обращая внимания на сопротивление.— Ты не сможешь от меня сбежать, Чикаго, так что не трать понапрасну время, — ворчал он, таща ее к лошадям. — Пытаясь от меня сбежать, ты переломала почти все ветки, встретившиеся на пути.Даже слепой и тот нашел бы тебя. Боже мой, женщина, тебе еще многому предстоит учиться."Сколько же у него высокомерия!” — подумала она негодующе. Он невероятно самоуверен. Что ж, ей придется научиться всему и потом отплатить ему той же монетой! Недурно было бы перехитрить этого хитреца! Она узнает все, что известно ему, а кроме того, она знает то, о чем он не имеет понятия. Еще посмотрим, кто кого.Улыбка появилась на губах Дру, когда он заметил, что поверх кожаной рубахи Тори все же надела жемчужное ожерелье. Дру никогда особенно не разбирался в моде, но жемчуг и кожаная одежда явно не вязались друг с другом.— Чикаго, может быть, ты снимешь эти бусы? — Он протянул руку, чтобы сорвать их, но Тори прижала украшение к груди.— Меня не волнует, насколько они подходят к этой одежде. Я их не сниму.., никогда! — настаивала она.Развеселившись из-за ее упрямства, Дру с интересом разглядывал нитку жемчуга.— Даже если эти бусы не вяжутся с твоей одеждой, ты при желании сможешь их разорвать, и по жемчужинам я сумею тебя найти. Они сами приведут меня к тебе.Прикосновение его руки заставило сердце Тори забиться сильнее. Но она не собиралась сдаваться только потому, что этот мерзавец столь привлекателен.— Поверь мне, Монтана, меньше всего на свете я хочу встретить тебя вновь — если мне удастся от тебя сбежать, я буду ежегодно праздновать это событие, как день рождения. — Голос ее звучал уверенно, когда она произносила эти слова.— Ты уверена в этом? — Он подошел ближе. — А мне женщины говорили, что я парень не промах и со мной приятно проводить время.Голос его зазвучал тише, в нем появились искушающие нотки — он явно пытался сломать ее оборону. Тори отступила на шаг. Она не клюнет на его приманку после тех оскорблений, которые ей пришлось вынести, и, уж конечно, не дрогнет перед его обезоруживающими улыбками и чувственными интонациями.— Мне показалось, что вы не хотели понапрасну тратить время, — напомнила она ему, бросая на него выразительный взгляд.Дру со смешанным чувством наблюдал, как грациозная блондинка вновь, подобно улитке, прячется в свою раковину. “Ну и ладно”, — подумал он. Теперь Тори была замкнута, сдержанна и недоступна для его насмешек.Когда Дру подвел ей лошадь. Тори уставилась на длинноногое животное в немом оцепенении. Только она решила узнать все о “грубой жизни” — и вот перед ней первый вызов судьбы. Она ни разу не ездила верхом, а Дру уже придерживал стремена, чтобы она могла поудобнее усесться в седле. Да, без лестницы здесь, пожалуй, не обойтись! Но даже если ей удастся взобраться на спину лошади, не уронив своего достоинства, она совсем не знала, как ей править.С губ Дру сорвался сдавленный стон, когда Тори безуспешно попыталась взобраться на кобылу.— Лучше молчи, я сам догадаюсь: ты не только не умеешь плавать или есть что-либо, кроме французской стряпни, но и ездить на лошади. Черт побери, Чикаго, чему только тебя учили?Тори восприняла этот вопрос, как удар кинжала в спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37