Клео присоединилась к нему, потому что хотела сделать кое-какие покупки в аптеке.
Они с Максом подъехали к детскому саду на «ягуаре»и ждали в машине, когда детей отпустят домой.
— Кто-нибудь из нас обязательно приезжает за Сэмми пораньше, — объяснила Клео. — Он пугается, если мы опаздываем.
— Понятно.
Макс сидел, положив руки на руль, и следил за выходом.
Наконец дверь открылась, и шумный поток малышей в плащах с капюшонами высыпал на. тротуар. Клео увидела желтую блестящую накидку Сэмми. Мальчик оглядывал вереницу автомобилей в поисках машины матери или знакомой красной «тойоты» Клео. Он не сразу заметил зеленый «ягуар». На его лице появилась тревога.
— Он нас не видит, — забеспокоилась Клео и потянулась к ручке двери.
— Я скажу ему, что мы приехали.
Макс вышел из машины.
Сэмми тут же его увидел и радостно, с облегчением улыбнулся. Он бросился к «ягуару», шлепая прямо по лужам. Макс открыл заднюю дверь.
— Привет, Макс. Привет, Клео.
Сэмми влез на заднее сиденье.
— Привет, малыш. — Клео повернулась к нему. — Как дела с учебой?
— Все в порядке. — Сэмми открыл свой ранец. — Мы рисовали. Я нарисовал для тебя картинку, Макс. Смотри.
Он вытащил карандашный рисунок и протянул Максу.
Клео задержала дыхание. Она поняла, что наступил тот самый решающий момент: если Макс не выразит восхищения картинкой Сэмми, он не тот человек, которого она ждала. Только и всего.
Макс не торопясь устроился за рулем и закрыл свою дверь. Он взял рисунок и долго молча его разглядывал.
В машине воцарилась тишина.
Затем Макс поднял голову; его лицо было необычайно серьезным. Он повернулся к Сэмми.
— Я никогда в жизни не видел такой красивой картинки. Спасибо, Сэмми.
Сэмми засиял.
— Ты повесишь ее на стену у себя в комнате?
— Сразу, как только мы вернемся домой.
Клео с облегчением вздохнула. Она знала, что ее судьба решена. Она полюбила Макса Форчуна.
Внезапно Клео почувствовала еще чье-то присутствие в комнате, и в то же мгновение тень упала на желтый кристалл. Она мысленно покинула прошлое и вернулась в настоящее. Она ждала.
— Андромеда сказала, что вы здесь.
Трость Макса мягко постукивала по деревянному полу.
Клео подняла голову. В глазах Макса было то же напряженное выражение, которое она видела, когда он рассматривал рисунок Сэмми. В правой руке он держал одну единственную красную розу.
— Здравствуйте Макс. — Клео не решалась смотреть на цветок. — Что вы здесь делаете?
— Я принес вам это.
Он положил розу ей на колени.
Она осторожно подняла цветок, как будто тот мог взорваться в ее руках. Глава пятая, мелькнуло у нее в голове. Макс определенно изучал «Зеркало» страницу за страницей.
Красная роза в пятой главе символизировала обольщение. Интересно, что подумает Макс, когда дойдет до последней главы. В последней главе белая роза олицетворяла любовь.
Ограничится ли Макс одной красной розой…
— У меня нет слов, — произнесла она. Макс улыбнулся.
— Нам не надо ничего говорить.
Они смотрели друг другу в глаза, и Клео знала, что он говорит правду. Слова были не нужны, Макс понимал, как близка она к тому, чтобы упасть в его объятия.
В этот вечер в гостиной «Гнездышка малиновки» снова царил покой. Немногочисленные постояльцы собрались у камина, наслаждаясь хорошим кофе и хересом. Клео сидела на своем обычном табурете и следила, как Макс моет и вытирает стаканы. Ни он, ни она не вспоминали о короткой сцене в центре медитации сегодня днем.
— Знаете, это у вас действительно хорошо получается, — заметила Клео, когда Макс вымыл еще один стакан и поставил его на поднос. — За что вы ни беретесь, у вас все выходит. Напомните мне завтра показать вам водопроводную трубу в подвале, она протекает.
— Похоже, здесь все время что-нибудь протекает, — отозвался Макс. — Когда-нибудь вам придется поменять трубы.
— Это будет стоить кучу денег, — вздохнула Клео.
— Всякая гостиница время от времени требует капитального ремонта.
— Вам легко говорить, — пожаловалась Клео. — Не вам платить. Это не из вашего кармана. Как нам не хватает Бенжи.
— Вы хотите сказать, Бена.
— Правильно, Бена. У него талант на починку водопровода.
Макс явно колебался.
— Кстати, насчет Бена… — Внезапно он смолк и посмотрел на дверь. — А, видимо, к нам пожаловал еще один из ваших поклонников.
— Поклонников? — Клео обернулась. — Так это же Нолан.
— Тот самый многообещающий политик?
— Интересно, что ему нужно.
Нолан уверенно направился прямо к бару. На нем была элегантная кожаная куртка, дорогая, но скромная рубашка в еле заметную узкую полоску и темные брюки. Светло-каштановые волосы слегка растрепались, что ему очень шло, и были влажными от дождя. Он широко улыбался Клео, будто несколько дней назад не он заклеймил ее книгу «порнографией».
— Здравствуй, Нолан. — Клео настороженно вглядывалась в него. — Чем обязана визиту?
— Мне необходимо с тобой поговорить.
Нолан сел на табурет рядом с Клео и бросил взгляд на Макса.
— Вы здесь недавно?
Клео поспешила ответить.
— Нолан, это Макс Форчун, наш новый служащий. Макс, это Нолан Гильдебранд.
— Гильдебранд, — кивнув головой, повторил Макс и продолжил протирать стаканы.
— Форчун, — тоже повторил Нолан. — Мне, пожалуйста, двойную порцию кофейного коктейля без кофеина и с обезжиренным молоком.
Макс поднял бровь, но промолчал и, повернувшись к кофеварке, занялся приготовлением напитка.
Клео рассеянно помешивала чай.
— Послушай, Нолан, ты ставишь под угрозу свои шансы на следующих выборах. Тебя могут увидеть со мной, а я не хочу быть причиной твоего провала.
Нолан из вежливости притворился удивленным.
— Ты справедливо на меня сердишься, Клео. Я плохо вел себя.
— А мог бы вести лучше? — спросила Клео. Она чувствовала, что Макс прислушивается к каждому их слову.
— Мне не надо было злиться только потому, что ты написала эту книгу, — покорным тоном произнес Нолан. — Дело того не стоит. Я приношу тебе извинения.
Клео удивленно открыла глаза.
— Неужели, Нолан?
Нолан смиренно кивнул, всем своим видом выражая раскаяние.
— Я вел себя, как осел. Ты можешь меня простить?
— Ну конечно. Давай обо всем забудем. Представляю, какое ты испытал потрясение, когда нашел в почтовом ящике «Зеркало», да еще в сопровождении записки.
— Ты совершенно права. — Нолан печально улыбнулся. — Я до сих пор не могу поверить, что ты написала нечто подобное. Я хочу сказать, это так на тебя не похоже, Клео. Вся эта ерунда про ленты, зеркала, шарфики и прочее.
Макс положил на стойку перед Ноланом бумажную салфетку и поставил на нее стакан с коктейлем.
— Захватывающее повествование в неоромантической манере, вы согласны?
— Как-как? — Нолан заморгал и, нахмурившись, повернулся к Максу.
Макс взял очередной стакан и принялся вытирать его полотенцем.
— На мой взгляд, «Зеркало» представляет уникальную возможность заглянуть в скрытые глубины женской сексуальности, — продолжал он.
Нолан нахмурился еще больше.
— Кто, черт возьми, вы на самом деле?
— Все зависит от ситуации. Сегодня я бармен, — пояснил Макс. — Но все-таки давайте вернемся к книге. Должен признаться, на меня произвело необыкновенное впечатление многостороннее значение некоторых сцен. А на вас?
Нолан воззрился на Клео.
— Ты утверждала, что никто, кроме меня, не знает, что ты написала книгу.
— За исключением членов семьи, — подсказал Макс.
— Семьи? Какой еще семьи? — потребовал ответа Нолан.
— Забудьте, — посоветовал ему Макс. — Разве вы не согласны, что эротика в книге имеет неординарные формы и содержание? Она выходит далеко за рамки обычной чувственности и превращается в нечто философское.
— Послушайте, я пришел сюда не за тем, чтобы обсуждать книгу Клео, — процедил Нолан сквозь зубы.
— Каждая глава, каждая сцена вызывают ответный отклик, — продолжал Макс. — Красноречивое и плавное повествование создает новую реальность, которая живет самостоятельной жизнью. Читателю-мужчине чужд этот мир, отчетливо женский по своему характеру и одновременно странно узнаваемый. Надеюсь, это не ускользнуло от вашего внимания.
— Господи, что за чушь, — пробормотал Нолан. — Клео, я хочу поговорить с тобой об очень важной вещи.
Давясь от смеха, Клео допила чай.
— Прошу тебя, Нолан, — наконец заговорила она, — что ты хотел мне сказать?
Нолан с опаской быстро взглянул на Макса и понизил голос.
— Это личное.
— Изображение женского понимания сексуальности в «Зеркале» буквально захватывает читателя Макс долил чаю в чашку Клео. — Читатель ощущает что повествующий является одновременно и соблазнителем и жертвой. Это поднимает ряд интересных вопросов, во всяком случае, для меня. К какой категории может причислить себя читатель? А каково ваше мнение?
— Ты не могла бы заставить его замолчать? — попросил Нолан Клео.
Клео посмотрела на Макса и заметила лукавый блеск в его глазах.
— Боюсь, что нет.
— К примеру, читатель должен задать себе вопрос, — продолжал Макс назидательно-педантичным тоном, — кто же соблазнитель в книге? Не является ли это произведение прославлением аутоэротизма? Не соблазняет ли автор сам себя, когда он смотрит в зеркало?
Именно так и решили критики, подумала Клео. С чувством обреченности она ждала дальнейших суждений Макса.
— Дайте нам наконец поговорить наедине, — еле сдерживаясь, потребовал Нолан. Макс полностью игнорировал его.
— Лично я считаю, что тут имеет место нечто более значительное. Женщин-авторов в первую очередь интересуют взаимоотношения. Я считаю, что фигура в зеркале это иное, мужское существо, мужчина, который изначально и является соблазнителем. Но книга содержит еще одну проблему. На мой взгляд, человек в зеркале такой же пленник своего, созданного им мира, как и автор своего.
Клео застыла на месте. Ни один из рецензентов «Зеркала» не понял этого основного факта. Ее глаза встретились с глазами Макса, и она прочла в его взгляде глубокий чувственный отклик.
Клео с трудом удержалась на табурете, голова пошла кругом; она ухватилась за край стоики, словно утопающий за соломинку. Удивительный момент молчаливого общения подействовал на нее сильнее, чем любые игры воображения, когда она писала книгу. Лед, окружающий пламя, растаял.
Макс улыбнулся ей медленной улыбкой. Вместо того чтобы подать ей новую салфетку со второй чашкой чая, он положил рядом с чашкой игральную карту. Из кармана он вытащил небольшой предмет и поместил его сверху карты.
Клео боялась взглянуть на карту, но не выдержала и уступила соблазну.
Когда она посмотрела вниз, подтвердились ее худшие страхи. Карта была дамой червей. На даме червей лежал знакомый маленький ключ. Она узнала ключ от комнаты в мансарде. Клео поймала взгляд Макса, и у нее перехватило дыхание.
— Что тут происходит? — Нолан с раздражением смотрел на карту и ключ. — Что это такое?
— Я не знаю, — призналась Клео.
Слова предназначались Максу, а не Нолану. Она почти не замечала Нолана. Для нее теперь существовал только Макс.
— Есть единственный способ разгадать загадку, — тихо сказал Макс. — Вы должны воспользоваться ключом.
Вновь это была сцена из ее книги, как и красная роза, ключ был символом обольщения. Клео перестала что-либо понимать. Как будто она вошла в сон, который сама сочинила, но теперь им управлял Макс. Все вокруг стало нереальным. Она даже заподозрила, что Андромеда экспериментирует с новыми рецептами травяных чаев.
Нолан был в полной растерянности и со злостью смотрел на Макса.
— При чем тут ключ и карта?
— Клео очень долго не могла их найти, — сказал Макс. — Я их для нее отыскал.
Нолан повернулся к Клео.
— Черт побери, я никак не могу поговорить с тобой, а речь идет о больших деньгах. Я не знаю, кто этот человек, — он показал на Макса, — но он у меня засел в печенках.
Макс угрожающе улыбнулся. Его глаза блестели.
В один миг Клео вырвалась из нежной обволакивающей ее чувственной паутины. Она попыталась сосредоточиться.
— Ты что-то сказал о больших деньгах, Нолан?
Нолан решил, что одержал победу. Он наклонился к ней.
— Сегодня ко мне в контору зашел человек по имени Гаррисон Спарк. Он разыскивает какие-то очень ценные картины и думает, что они находятся в нашем городе. Спарк утверждает, что тот пожилой человек, который останавливался в гостинице, на самом деле был очень богатым членом семьи Керзонов.
— Я знаю.
— Спарк говорит, что картины принадлежали Керзону, но что он продал их ему перед смертью.
— Мистер Спарк сказал тебе, что Джейсон продал ему картины Латтрелла? — спросила Клео. Нолан подвинулся еще ближе.
— Ты знаешь о картинах?
— Я знаю, что картины Латтрелла, если только они найдутся, принадлежат Максу.
У Нолана от напряжения побелели сжатые кулаки, глаза сузились.
— Как бы не так. Спарк сказал, что Форчун попробует заявить свои права на них, но у него нет доказательств, что он владелец.
— А у Спарка есть?
Нолан кивнул.
— У Спарка есть документ о продаже.
Макс спокойно поставил стакан на поднос и взял следующий.
— Спарк знаменит своими подделками в самых разных областях.
Нолан пропустил слова Макса мимо ушей.
— Послушай, Клео, картины принадлежат Спарку. Больше того, у него есть клиент, готовый заплатить за них пятьдесят тысяч долларов. Спарк говорит, он заплатит нам, если мы разузнаем, где Керзон спрятал картины.
— Заплатит нам за находку? — переспросила Клео. — Ты хочешь сказать, заплатит комиссионные?
— Он предлагает поделить сумму пополам. — Нолан еле сдерживал возбуждение. — Кто найдет картины и передаст их Спарку, тот получит двадцать пять тысяч. Мне бы эти деньги пригодились для избирательной компании.
— А мне для ремонта водопровода.
В улыбке Нолана промелькнуло удовлетворение.
— Мы поделим пополам эти двадцать пять. По рукам, Клео?
— Боюсь, что нет, — ответила Клео. — Прежде всего, я не имею ни малейшего представления, где находятся картины.
— Наверняка где-то здесь, — настаивал Нолан. — Спарк уверен, что Керзон спрятал их в нашем городе. Спарк уже побывал в Приюте космической гармонии, он прослышал, что Керзон дружил с некоторыми тамошними женщинами. Но я-то знаю, как к тебе был привязан Керзон.
— Джейсон был моим другом.
— Правильно, — с готовностью подхватил Нолан. — Я могу побиться об заклад, если он уж где оставил картины, так это тут, у гостинице. Давай не будем водить друг друга за нос. Тебе известно, где они?
— Нет.
— Ты уверена? Речь идет о больших деньгах. Я знаю, ты сентиментальная натура, будешь сидеть на картинах только потому, что они напоминают о старом друге. Но они слишком ценные, чтобы хранить их в качестве сувенира.
— Я их и не храню в качестве сувенира, — терпеливо пояснила Клео. — Я не имею ни малейшего представления о том, где они находятся. А если они где и объявятся, Макс первый имеет на них право.
— Гаррисон Спарк утверждает обратное. — Нолан негодующе посмотрел на Макса. — Спарк утверждает, что Форчун профессиональный бездельник. Какое-то время он работал у Спарка на подхвате. Потом без предупреждения перебежал в Международную корпорацию «Керзон», где втерся в доверие к Джейсону. Спарк говорит, Форчун приспособленец, у которого на уме одна выгода.
— Что поделать, приходится зарабатывать на жизнь, — вставил Макс.
Клео беспокойно задвигалась на табурете. Она никак не могла разобраться в происходящем. Уголком глаза она видела ключ от комнаты в мансарде, поблескивающий в неярком свете.
— Нолан, я совершенно не разбираюсь в живописи. Ты напрасно теряешь время.
— Хорошо, пусть ты не знаешь, где картины, — торопливо согласился Нолан. — Но Спарк считает, они где-то здесь: или в гостинице, или в Приюте космической гармонии. Предлагаю объединить наши усилия для их поиска.
— Давай больше не говорить об этом, — предложила Клео.
— Вы слышали, что она вам сказала? — спросил Макс.
— Почему бы вам не заткнуться и не заняться баром? — вскипел Нолан.
Благожелательная улыбка Макса не предвещала ничего хорошего.
— Если вы не хотите говорить о делах, мы можем вернуться к обсуждению «Зеркала». Вы заметили, что книга изобилует иносказаниями и метафорами? Особенно примечательно использование алой ленты. Она одновременно и соединяет и разъединяет. Блестящая иллюстрация разного подхода мужчины и женщины к проблеме секса и чувственности. Вы согласны?
— Хватит, я сыт по горло. — Нолан вскочил на ноги и повернулся к Клео. — Поговорим в другой раз, когда его здесь не будет.
— Прости меня, Нолан.
Нолан мгновенно смягчился.
— Это дело с картинами очень важное, Клео. И очень денежное.
— Я понимаю. — Не оглядываясь назад, на Макса, Клео вывела Нолана из гостиной. — Но я и правда не знаю, где картины. Джейсон никогда не упоминал о них.
— Снова спрашиваю: ты уверена?
— Абсолютно.
— Они точно где-то здесь. Спарк не может ошибаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33