Он слабо улыбнулся, одними губами.
— Вас это беспокоит?
— Да, — сказала она.
Он сделал еще один шаг вперед, перекрыв оставшееся между ними небольшое расстояние,
— Почему?
Этот вопрос окончательно лишил ее присутствия духа. И одновременно разозлил.
— Мне нужно, чтобы вы оставались невредимым до тех пор, пока не появятся обзоры о вашей художественной коллекции. Если наемные громилы Гатри вас покалечат, вы не сможете эти обзоры прочитать и убедиться, что я не мошенница.
— Рад знать, что моя судьба вам небезразлична. — Слово «мошенница» он оставил без внимания. — Но вам не о чем беспокоиться. Одолеть меня не так-то просто.
Она скрестила руки.
— Должна признаться, сегодня вы это блестяще подтвердили.
— Как раз сегодня я сражался не один. И болевой прием вы провели на очень высоком уровне. Кстати, кто вас этому научил?
— Конечно, Ллойд.
— Понимаю.
— Траск, — тихо проронила Алекса, — Гатри опасен.
— Он пьяница и не умеет держать себя в руках. По этой причине он в моем списке подозреваемых числится под номером один.
— Только поэтому?
Траск молчал. Она чувствовала, что сейчас он мысленно отмеряет количество информации, которое собирается сообщить. Ей даже показалось, что, возможно, он вообще ничего по этому поводу не скажет. Но Траск заговорил:
— В соответствии с тем, что сообщил мне частный детектив, двенадцать лет назад у Гатри были серьезные финансовые проблемы. Много просроченных счетов. Короче, он был на грани банкротства.
Алекса медленно покачала головой.
— Гатри — предприниматель. А любой предприниматель, — по крайней мере так меня учил Ллойд, — может иметь просроченные счета, балансируя на грани банкротства. Для большинства это нормальное существование.
— В любом случае, — негромко произнес Траск, — финансовое положение Гатри на момент гибели отца — это мотив.
— Я бы только перед этим поставила эпитет «сомнительный». А что с Кеньоном? Надо полагать, в вашем списке он числится под номером два. Что у вас есть на него?
— Кеньон тоже инвестировал деньги в несколько отцовских проектов.
— Ну и что? Ллойд всю жизнь занимается инвестированием недвижимости. Это его специальность, если хотите. Причем для инвестиций он привлекает деньги своих клиентов. И почти всегда успешно. Я говорила вам, что он распоряжается деньгами, которые оставила мне бабушка. Так вот, несмотря на последний экономический спад, мое состояние существенно увеличилось.
— А я и не говорю, что Кеньон плохой финансист. — Лицо Траска напряглось. — Как раз наоборот. Двенадцать лет назад он пришел к выводу, что из отцовской затеи превратить старый особняк в курортный отель мирового класса ничего не выйдет. И хотел изъять из проекта деньги своих клиентов. Отец собирался этому воспрепятствовать.
— Ллойду приходилось распутывать финансовые ситуации и посложнее. Он занимается этим многие годы и всегда прекрасно ладил с людьми. Я гарантирую вам, что он никогда не решится на убийство человека, который собирался ему в чем-то воспрепятствовать.
Траск умолк, задумчиво созерцая струи фонтана.
— Знаете, — произнес он в конце концов, — самое главное состоит в том, что они были правы. Оба.
— Что значит правы? — удивилась Алекса.
— Прекратив финансовую поддержку отцовского проекта с перестройкой особняка, Кеньон и Гатри оба были правы. Потому что, если бы вовремя не забрали свои деньги, то потеряли бы их обязательно.
Алекса не знала, что сказать, — столько в его голосе было боли и горечи.
— Понимаю, — пробормотала она наконец. Траск поставил ногу на край фонтана и, наклонившись вперед, пристально смотрел на пенящуюся воду.
— Помните, я говорил вам, что мой отец был большой мечтатель?
— Помню.
— Так вот, когда дело доходило до практической реализации, он почти всегда пасовал. Проект перестройки особняка с самого начала был обречен на провал. Там не было достаточного оборотного капитала и вообще все было организовано из рук вон плохо. Но папа не слушал…
Он внезапно замолк и сжал пальцы в кулак.
— Он не слушал ваших доводов? — догадалась Алекса.
— Да. Он был одержим этим проектом и совершенно не видел реальности.
— И вы говорили ему об этом?
— Я спорил с ним до хрипоты. А он упирал на то, что я слишком молод, что мне всего двадцать три года, что я ни черта не понимаю и так далее.
— То есть к вашим советам он так и не прислушался.
Траск медленно повернул голову. В его глазах было столько боли.
— Последний наш разговор был самым тяжелым. Вернее, это была ссора, грубое и неприятное выяснение отношений. Но в этот раз все сложилось много хуже, чем бывало прежде. Много хуже, чем когда я отказался играть за команду колледжа, хуже, чем когда он взял деньги, которые мама откладывала на учебу Натана, и вложил в провальный проект парома.
Алекса молча наблюдала за его лицом.
— В тот вечер я мобилизовал всю свою логику, — тихо продолжил Траск. — Я сказал, что этот проект нас разорит, умолял его законсервировать работы, просил подумать о будущем Натана. Отец пришел в ярость. Он крикнул, что я сопляк и не вижу дальше своего носа. А затем бросил трубку.
— Что значит в тот вечер? — Алекса подалась вперед. — Вы хотите сказать, что разговор у вас с ним был в тот самый вечер, когда он погиб?
Траск прикрыл глаза. Она понимала, что он сказал намного больше, чем намеревался.
— Всего через три часа после того, как я положил телефонную трубку, позвонили из полиции Авалона и сказали, что мой отец сорвался на машине в Авалонский обрыв.
— О, Траск. — Она робко потянулась и коснулась его плеча. — Неудивительно, что вы одержимы манией разгадать эту загадку. Потому что глубоко внутри себя считаете и себя виноватым. Верно?
Его глаза вспыхнули.
— Нет, неверно! Мой отец был убит, и я собираюсь это доказать.
— А сами переживаете, что он, расстроенный ссорой, сел в машину и потом сорвался в обрыв. Вы считаете себя виновным в его гибели.
— Это не так.
— Так, — сказала Алекса. — И поэтому здесь в Авалоне надеетесь найти ответ на вопрос, который мучил вас все эти годы. Стоило ли упрекать себя в гибели отца?
Он молчал.
Алекса схватила его за плечо.
— Послушайте, я вам отвечу. Вы ни в чем не виноваты, я в этом уверена. Но это вовсе не означает, что вина должна быть автоматически перенесена на кого-то другого.
— Я просто хочу докопаться до истины, — твердо произнес он.
— Траск, послушайте меня. Я вас очень хорошо понимаю. Потому что сама среди ночи получила аналогичный звонок и знаю, что это такое.
— Алекса…
Она сильнее напрягла руку.
— Знаете, после гибели отца я долго не могла избавиться от чувства вины. И вина-то была мною придумана какая-то глупая. Глупее быть не может. Я все время думала, что если бы была ласковее и добрее, а еще лучше, если бы я была не дочерью, а сыном, может быть, тогда мой отец проводил дома больше времени. Ему бы не было скучно, и он бы не стал странствовать по свету, снимая на пленку войны, затеянные совершенно чужими ему людьми. И может быть, отца не настигла бы пуля какого-то неизвестного снайпера, который наверняка даже не знал его имени…
Она резко оборвала монолог, а через секунду тихо добавила:
— Вот видите, какие глупости можно напридумывать в юности. Ваши сомнения, конечно, много серьезнее… Но все равно до истины, как вы говорите, вам не докопаться. Потому что это невозможно.
Траск пристально смотрел на нее немигающими глазами.
— А я докажу, что возможно.
— В таком случае, — прошептала она, — желаю вам удачи. Думаю, она вам понадобится.
Повинуясь какому-то странному, незнакомому ей доселе порыву, она приподнялась на цыпочки и легонько погладила губами его губы.
Он не отозвался.
Она сняла руку с его плеча и повернулась лицом к выходу.
— Алекса.
Она оглянулась:
— Что?
— Я не нуждаюсь ни в каком сострадании. Вы поняли?
И пожалуйста, не надо меня жалеть.
Она чувствовала, что он весь напряжен.
— Хорошо. Никакого сострадания и жалости.
— И не надо меня в виде утешения чмокать. Как маленького мальчика, который ободрал коленку. Мне это не нужно.
Она вздрогнула, будто пронзенная электрическим зарядом.
— А что вам нужно, Траск?
Внезапно он сделал два быстрых шага вперед и заключил ее в свои объятия.
— Мне нужно это.
Его губы приблизились к ее губам, неистовые, горячие, требовательные. Поцелуй взорвал ее чувства и потащил в глубь водоворота, который разверзся под ногами.
Ей захотелось вжаться в него, чтобы ощутить этот поцелуй всем естеством.
Она обвила руками его шею и нырнула в водоворот, захлестнувший ее с головой.
Глава 14
Для него в этот момент перестало существовать все, что было важным и существенным всего минуту назад.
Он забыл о Гатри и о Кеньоне и событиях двенадцатилетней давности. Вернее, не то чтобы совсем забыл, а просто, пока обнимал Алексу, все это отошло куда-то на самый задний план.
Траск сжал ее в своих объятиях еще сильнее.
Она была мягкая и трепещущая. И источала необыкновенный аромат. Он знал прежде женщин, которые хорошо пахли, но ни одна из них не обладала таким восхитительным ароматом.
Это тело казалось ему совершенным, как будто созданным специально для него. Когда она оторвалась от его губ и открыла рот, чтобы перевести дыхание, ему захотелось выбежать на улицу и совершить какой-нибудь немыслимый подвиг, например, окончательно завершить исследование бассейна Амазонки, слетать на Венеру, а может быть, и дальше.
Но первое, что ему очень хотелось сделать, это овладеть ею. Здесь и сейчас.
Он чуть ослабил объятие и поставил ногу на край фонтана, ощущая ее бедро, которое касалось внутренней части его бедра.
Нет ничего соблазнительнее воды в пустыне.
Затем, не прекращая поцелуи, поднял Алексу на руки и перешагнул низкий бортик бассейна фонтана. Под мягкий теплый дождь.
С трудом дыша, ловя ртом воздух, Алекса слегка откинулась назад, но ее руки продолжали крепко обвивать его плечи. Мокрые волосы облепили ее хорошенькую головку. Она смотрела на него сквозь нежную водяную дымку, и ее глаза изумительно светились.
Она взяла в ладони его лицо, закрыла глаза и начала легонько покусывать до тех пор, пока ее зубы не сомкнулись на мочке уха.
Он с наслаждением заскользил руками по ее телу, ощущая каждый его миллиметр. Затем охватил ладонями напряженные полные груди.
Зал водолечебницы казался сейчас сказочным миром. С Траском такое творилось в первый раз. Это было немыслимо, что он, сухой, грубоватый прагматик, вдруг так отдался на волю фантазии.
Он расстегнул молнию на ее платье, стащил его и швырнул в бассейн. Туда же через секунду полетел и лифчик.
Она расстегнула его рубашку. Почувствовав ее руки на своей голой груди, он содрогнулся.
— Ты такой приятный, — прошептала она, прижимаясь щекой к его плечу.
Ощущение того, что она его хочет, было предельно возбуждающим.
Он опустился на колени и, зацепив пальцами резинку ее колготок вместе с трусиками, быстро спустил вниз, до лодыжек. Потом медленно раздвинул ее ноги и скользнул пальцем туда. Она застонала, начала задыхаться и, едва удерживаясь на ногах, судорожно сжала его плечи.
Он отпустил ее и стал расстегивать ремень на своих брюках, что заняло несколько секунд.
А затем подхватил Алексу на руки и понес к ближайшей софе. Она же, обвивая руками его шею, исступленно шептала на ухо какие-то ласковые слова.
Просто чудо, что он по дороге не кончил, а сумел уложить ее на покрывало, будучи вполне готовым. Она обвила ногой его бедро.
И он со стоном вонзился во влажный жар ее роскошного тела.
Вода в бассейнах булькала, плескалась, а они предавались древнейшему и, наверное, самому глубокому из всех видов человеческих наслаждений.
Наконец она вскрикнула и затрепетала. Не в силах себя сдержать, он мгновенно откликнулся на это сладостное требование ее тела, которому нельзя было противиться.
Где-то в мерцающей пустоте зазвонил колокол, предупреждающий о том, что они рискуют, позволяя себе быть захваченными в плен своих фантазий.
Но они его пока не слышали.
Алекса сидела на краю софы, завернувшись в большое купальное полотенце. Ей казалось, что она спит, и это все сон. Насыщенная парами атмосфера зала, пенящиеся фонтаны, бассейны, наполненные голубой водой, и слабо поблескивающие плитки пола.
И на софе сидела не она. Потому что это не могла быть она. Она бы на такое никогда не решилась.
Нет, это был не сон. Просто в нее на время вселилась какая-то сумасбродная, обуреваемая страстью женщина. Как говорится, дорвалась. А теперь вот Алекса должна расхлебывать последствия.
Появился Траск. В купальном халате, который нашел в одной из раздевалок. В руке у него был второй, для нее.
Пока он приближался, она изучала выражение его глаз.
«Он все это спланировал заранее или так же, как я, оказался захваченным врасплох? Уже сожалеет о случившемся или надеется управлять мной с помощью страсти? Доктор Орминсон, лучше бы вам сейчас меня не видеть».
Траск остановился у фонтана, чтобы выловить их намокшую одежду и ее небольшую вечернюю сумочку. Затем подошел к софе и протянул халат.
— Домой придется ехать в этом. Она встала и, держа одной рукой полотенце, другой взяла у него халат.
— В этом, так в этом. — Она всеми силами старалась подавить в себе тягостное смущение. Во что бы то ни стало нужно было взять себя в руки и найти правильный тон, иначе можно умереть от унижения.
Алекса заставила себя улыбнуться:
— Только будет немножко неудобно перед персоналом отеля.
— Ерунда. Кому какое дело. — Он тоже слегка улыбнулся. — К тому же наш персонал достаточно хорошо вышколен, чтобы задаваться лишними вопросами, особенно если это касается босса.
— Но слухи по городу обязательно пойдут. От этого никуда не денешься.
— Мы выйдем через черный ход. И вообще, неужели тебя это действительно волнует?
— Конечно, нет. — Надевая халат, она отпустила полотенце, и оно соскользнуло. Ее голос был чересчур высоким. Сражаясь с халатом, она одновременно пыталась довести голос до нормального уровня. — О чем мне беспокоиться? Мы взрослые люди. К тому же то, что произошло между нами, по теперешним временам не такое уж большое событие.
Она никак не могла попасть в рукав.
— Послушай, позволь мне помочь тебе. — Траск взял у нее халат.
Алекса повернулась спиной и замерла, вцепившись обеими руками в полотенце.
— Если хочешь надеть халат, полотенце придется отпустить, — сказал он.
— Знаю.
Она глубоко вдохнула, закрыла глаза, затем отпустила полотенце и быстро всунула руки в рукава халата.
К ее огромному облегчению, это номер удался с первой попытки. Она ухватилась за свисающие концы пояса и поспешно завязала.
И только после этого открыла глаза.
Траск наблюдал за ней с мрачным интересом.
— Тебе нужно причесаться, — сказал он. — Пойду поищу расческу.
— Боже, мои волосы! — Она потрогала голову. — У меня есть в сумочке.
Выхватив у него сумочку, она рывком вытащила расческу. Затем, болезненно морщась, начала протаскивать ее сквозь спутанные волосы.
— Ой!
— Помочь? — спросил Траск.
— Нет-нет, спасибо. Я сама. — Отказавшись от бесплодных попыток привести прическу хотя бы в полуприличное состояние, она посмотрела на часы. Во время купания в фонтане они каким-то чудом уцелели. — Ого! Как поздно. А у меня завтра такой загруженный день.
— У меня тоже.
Она резко вскинула голову и встретилась с его задумчивым взглядом.
— Траск, я…
— Клянешь себя за то, что пошла на поводу у фантазии? — спросил он, рассеянно глядя перед собой.
Она вдруг разозлилась, и это придало ей уверенности.
— Я как раз хотела задать тебе именно этот вопрос.
— Давай пока не будем задавать друг другу подобные вопросы. А просто подождем.
Алекса проснулась среди ночи и некоторое время тихо лежала, не понимая, что происходит. Ей показалось, что в комнате кто-то есть.
Похолодев от ужаса, она напряженно прислушивалась к тишине.
Телефон зазвонил снова.
«Ах вот в чем дело! — Алекса с облегчением потянулась к трубке. Часы на ночном столике показывали два пятнадцать. В такую пору никто с добрыми вестями звонить не станет. — Мама с Ллойдом. Может, с ними что-то случилось…»
С сильно бьющимся сердцем она сняла трубку.
— Алло.
На другом конце линии кто-то тяжело и напряженно дышал.
Она сильнее прижала трубку к уху.
— Алло. Я слушаю.
— Появление Траска в городе возбудило вихри злой энергии. Держись от него в стороне. — Голос был приглушенный, как будто говорили через тряпку.
— Кто это? — Алекса села, откинувшись на подушки. — Если это шутка, то очень неуместная.
— Пока он не уедет, вихри не успокоятся. Это очень опасно.
— Кто говорит? — Алекса тщетно пыталась определить знакомые интонации в этом странном, лишенном какой-либо индивидуальности голосе. Нельзя было даже сказать, мужчина это или женщина. Ей показалось, что она слышит звуки работающего автомобильного двигателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27