— Она так счастлива.
— У тебя было такое же выражение лица, — ответил Оливер.
— Вероятно, да. — Энни улыбнулась в полумраке. — Я ведь говорила тебе, что Дэниэл жив.
— Да.
— Его подобрало иностранное судно и доставило до ближайшего порта. Ты можешь в это поверить?
— Да. — Оливер вспомнил то, что Дэниэл рассказал им чуть раньше.
Дэниэл благополучно выбрался из самолета, прежде чем тот скрылся в волнах. Одетый в защитный костюм, он добрался до небольшого острова при помощи надувного спасательного плота, который брал с собой на борт. Но у него не было радиопередатчика, чтобы послать сигнал бедствия.
Чтобы остаться в живых, Дэниэл применял различные хитрые способы, используя материалы своего защитного костюма и спасательного плота. Несколько недель он питался рыбой и дикой растительностью. И наконец ему повезло: он смог привлечь внимание проходящего мимо грузового судна.
Капитан судна почти не говорил по-английски, но ему удалось объяснить Дэниэлу, что его график гораздо важнее, чем возвращение Дэниэла в Сиэтл. Радиопередатчики на судне не работали, поэтому Дэниэл добросовестно оплачивал свое спасение, выполняя различные работы на борту, пока судно не пришвартовалось в ближайшем порту назначения. Оказавшись на твердой земле, Дэниэл бросился к ближайшему телефону, но выяснилось, что на этом крохотном острове уже неделю были испорчены международные телефонные линии.
Он нашел капитана чартерной лодки, который согласился подбросить его до более крупного острова, где он мог бы сесть на самолет. До отлета самолета оставалось всего пятнадцать минут, но ни в квартире у Энни, ни у Джоанны никто не ответил на его звонок. Дэниэл отбросил желание оповестить, что с ним все в порядке, и поспешил на самолет. Почти два месяца спустя после крушения самолета Дэниэлу наконец удалось вернуться в Сиэтл.
— Он так ужасно похудел, — сказала Энни. — Но уверена, Джоанна его откормит.
— Конечно.
Энни пошевелилась в руках Оливера и улыбнулась.
— Я так невероятно счастлива, Оливер.
— Я рад, — произнес Оливер. Он крепче прижал ее к себе и сделал над собой следующее усилие. — Похоже, что я больше не буду тебе нужен для спасения «Линкрофт».
— Теперь, когда руководство снова в руках Дэниэла, «Линкрофт»в безопасности.
— Энни…
— Ммм?
— Когда ты сделала мне предложение, то сказала, что после возвращения Дэниэла подашь на развод.
Она застыла.
— Я так сказала?
— Да.
— Насколько я помню, в тот раз ты сделал вид, что это тебя вполне устраивает, — осторожно промолвила она.
— Нет, не устраивает. Я не хочу развода.
Энни приподнялась на локте. Ее глаза светились от счастья.
— Ты серьезно?
— Очень серьезно. — Он наблюдал в темноте за лицом Энни и увидел в ее глазах надежду.
Оливер с облегчением подумал: «Она не больше моего хочет прекратить наши отношения. Все будет хорошо. Все под контролем».
Энни улыбнулась.
— Оливер, ты хочешь, чтобы наш брак стал настоящим?
— Я и так постоянно тебе говорил, что он настоящий.
— Я знаю, но мы оба все-таки поняли, что это брак по расчету. Женившись, ты оказал мне услугу. Я не хочу от тебя никаких обязательств, никаких благородных жестов в ответ на мои чувства к тебе, о которых ты знаешь.
— Я женился на тебе, — с расстановкой сказал Оливер, — потому что хотел тебя. Я хотел тебя с того момента, как только увидел. Если бы ты не сделала мне предложение, я бы в конечном итоге сам сделал его тебе.
— Я так рада. — Энни стремительно заключила лицо Оливера в свои ладони и обрушила на его губы вихрь бесконечных страстных поцелуев.
Оливер улыбнулся ей сквозь поток поцелуев.
— Это означает, что ты хочешь сделать наш брак постоянным?
— Конечно. Это единственное, что мне нужно. — Энни слегка подняла голову, — И не говори мне, что это для тебя звучит неожиданно. Ты с самого начала знал, какие чувства я испытываю к тебе.
— Я знал, что тебя тянет ко мне, — осторожно признал он. — Но я не был уверен, что смогу убедить тебя остаться моей женой.
Она одарила его своей самой сияющей улыбкой.
— Как ты мог в этом сомневаться? Я люблю тебя.
— Да. — Оливер был искренне взволнован. — Думаю, что любишь. — Он нежно взял ее лицо, притянув ее губы к своим губам. — О Боже, Энни. Ты не пожалеешь об этом. Клянусь тебе.
— Я знаю, — прошептала она сквозь поцелуй. — Оливер?
— Ммм? — Он чувствовал, как напрягается его плоть. Снова нахлынуло желание погрузиться в сладкое тепло Энни.
— Ты ведь любишь меня, правда? — Энни теснее прижалась к нему. — Я знаю, что любишь, но ты ни разу не произнес этого вслух.
Оливер замер.
— Энни?
Энни высвободилась из его рук.
— Что?
Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь отыскать правильные слова. Когда он снова их открыл, то увидел тревогу в ее взгляде.
— Я хочу тебя.
— Я это знаю.
Оливер сделал еще одну попытку:
— Ты мне очень сильно нравишься.
— Я это знаю.
— Я клянусь своей жизнью, что буду заботиться о тебе до конца своих дней. Ты можешь мне верить.
— Я это знаю, — вновь повторила она. В голосе Энни появилось нетерпение. Оливер медленно сел.
— Я пытаюсь быть абсолютно честным с тобой.
— Скажи, что любишь меня.
— Ты не понимаешь. — Он устало откинул простыни и поднялся из постели. Медленно подойдя к окну, Рейн задумчиво смотрел на предрассветные сумерки. — Все, что у меня есть, — твое.
— Мне нужна твоя любовь. Мне, черт возьми, больше ни до чего нет дела.
Он почувствовал знакомый укол страха.
— Я пытаюсь тебе кое-что объяснить.
— Пытаешься объяснить? Что из меня получится неплохая жена, но на самом деле ты меня не любишь?
— Перестань говорить за меня, — с зарождающейся яростью произнес он. — Черт побери, Энни, я не позволю, чтобы мною управляли. Даже тебе.
— Ты думаешь, я пытаюсь тобой управлять? — В Энни нарастал гнев.
Оливер чувствовал, как начинает терять контроль над ситуацией. Он повернулся и увидел, что Энни, приподнявшись на колени, гордо стоит, высоко задрав подбородок и распрямив плечи. Он протянул руку и включил настольную лампу. В мягком свете в ее глазах отразился опасный боевой огонь.
— Хорошо, давай оба сделаем шаг назад и посмотрим на это под другим углом, — сказал Оливер, как ему казалось, успокаивающим тоном.
— Какой здесь может быть другой угол? Либо ты любишь меня, либо нет.
Оливер почувствовал усиливающуюся ярость. Казалось, что его грызут заживо. Энни каждый день методично отщипывала кусочки его самообладания. Она нашла его уязвимое место. Она знала, где его ахиллесова пята.
— Успокойся, Энни. Ты слишком возбуждаешься.
— Конечно, я возбуждаюсь. А как ты думал? Я женщина и люблю мужчину, у которого не хватает духу сказать мне, что он тоже меня любит. Что ты за человек, Оливер Рейн?
— Этот спор становится нелепым.
— Только для тебя. — Энни слезла с кровати и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нужен мужчина, у которого хватит смелости сказать, что он меня любит. Я не буду довольствоваться меньшим.
В конце концов Оливер вышел из себя.
— Черт возьми, неужели ты не понимаешь? Я даю тебе все, что можно дать женщине.
— Ну а мне этого недостаточно, — Энни схватила висевший в изголовье халат и запахнулась в него. Чувство тревоги охватило Рейна.
— Что это, черт возьми, ты делаешь?
— Я от тебя ухожу. — Она направилась к двери спальни.
— Сейчас четыре часа утра.
— Прекрасное время, чтобы расстаться с идиотом. — Она уже была в коридоре.
Оливер подошел к двери и увидел, что она исчезла за дверью спальни, которой пользовалась, когда переехала в пентхаус.
— Энни, иди сюда.
Она не ответила. Оливер слышал, как она хлопает дверцами шкафов. Затем он услышал звук закрывающегося чемодана. Он стиснул зубы.
Он не пойдет в эту спальню и не будет умолять ее остаться. У него есть своя гордость. Он владеет собой. Он в конце концов не слабак.
Энни появилась в джинсах и пуловере цвета фуксии. В руках она держала чемодан.
— Я пришлю за остальными вещами позже, — пробормотала она, проходя мимо Оливера к входной двери.
— Ты пожалеешь об этом, — тихо предостерег ее Оливер.
— Это угроза невероятно опасного Оливера Рейна?
— Это не угроза, Энни, это обещание. Ты пожалеешь об этом, потому что вскоре передумаешь. Тогда тебе придется, проглотив свою гордость, просить о том, чтобы ты смогла вернуться. Это тебе не понравится, Энни. Не создавай себе проблему.
Она остановилась у двери, держась за ручку.
— Это не я проглочу свою гордость, Оливер. А ты.
— Черта с два!
В ее глазах блестели обида и гнев.
— Если ты захочешь, чтобы я вернулась, тебе придется это заслужить.
— Вот как? Интересно, каким же образом?
— Тебе придется сказать мне, что ты любишь меня. Тебе придется прокричать об этом с крыши дома, Оливер. Я хочу слышать эти слова громко и ясно. А затем ты будешь умолять, чтобы я вернулась к тебе.
— Энни, это глупо.
— Не могу не согласиться. До свидания, Оливер. — Она открыла дверь и вышла в коридор. — Между прочим, на этот раз я не иду к Болту. Я еду в квартиру моего брата.
— Спасибо за сообщение, — процедил он сквозь зубы.
— Я тебя информирую только для того, чтобы ты не будил Болта, пытаясь узнать, где я. Он заслужил свой отдых. У него был очень трудный день. — Энни уже начала захлопывать дверь, но остановилась на секунду. — Да, кстати, спасибо, что вчера вечером ты спас мне жизнь.
Двадцать минут спустя Энни въехала в подземный гараж рядом с домом Дэниэла. Она подождала в машине, пока за ней не закрылись ворота.
Мимо медленно проехал знакомый черный «мерседес». Энни не удивилась. Она видела свет фар в боковом зеркале с той минуты, как покинула здание Оливера.
Ее поразило, что за рулем был не Болт. Когда «мерседес» проехал мимо фонаря, Энни заметила, что с водительского места за ней наблюдает Оливер.
Убедившись, что она находится в целости и сохранности за железными воротами, он бесшумно отъехал. Припарковывая машину, Энни вздохнула: этот человек любит ее. «Почему же ему так тяжело сломать последний барьер и признать это?»
Через несколько минут Энни вышла из лифта на этаже своего брата. Она нажала кнопку его звонка, прождав достаточно долго, пока появится Дэниэл. Наконец он открыл дверь, стоя перед Энни в джинсах, явно поспешно натянутых. Раздражение в его глазах сменилось беспокойством, когда он увидел лицо Энни, залитое слезами.
— Энни, что случилось? Что, черт возьми, ты делаешь здесь в такой час?
— Я ушла от Оливера.
Позади Дэниэла появилась Джоанна, затягивая пояс белого махрового халата.
— Энни? Ты в порядке?
— Нет, — откровенно призналась Энни. — Я не в порядке. — И зарыдала.
Глава 21
Впервые за все время знакомства с Сибил Оливер чувствовал к ней такую жалость, которую от себя не ожидал. Сибил сидела напротив него в его кабинете, пока он тихо рассказывал ей правду про Джонатана Граца. Это был тяжелый момент в его жизни. Но Рейн вынужден был отметить, что мачеха приняла удар с подлинно рейновской стойкостью.
— Я поверила ему, — устало сказала Сибил. — Наверное, в этом мне тяжелее всего признаться. Я верила каждому слову этого Джонатана, или Джона, или как там его зовут. Боже, как я могла быть такой глупой и довериться ему?
Опустив глаза на свои сцепленные пальцы, Оливер снова взглянул на Сибил.
— Если тебе станет от этого легче, то могу сказать, что пять лет назад Уолкер Гришэм тоже обвел меня вокруг пальца. И чуть не убил нас с Дэниэлом Линкрофтом. Эти братья Гришэмы — превосходные артисты.
Сибил горько улыбнулась.
— Трудно поверить, что кому-то удалось тебя провести. А как же все эти подробные досье, которые ты заводил на людей?
— Они мне не особенно помогли. Я не знал, что Уолкер Гришэм использует мою компанию в качестве прикрытия для торговли оружием, пока это не обнаружил Линкрофт. Я также не подозревал, что у Гришэма есть брат, который сидит в тюрьме и в один прекрасный день может явиться, чтобы отомстить.
— Полагаю, даже у преступников есть родственные узы.
— Похоже на то. — Оливер помолчал некоторое время. — Мне очень жаль, что так получилось, Сибил.
— Знаешь что? Я тебе верю. Тебе действительно жаль.
— Вся эта чертова ситуация случилась по моей вине. Следовало более тщательно провести расследование по поводу Уолкера Гришэма пять лет назад. Следовало принять меры предосторожности.
— Ты знаешь, в чем твоя проблема, Оливер?
— Энни говорит, это связано с навыками общения с людьми.
— Нет, помимо твоей коммуникабельности, — со значением произнесла Сибил.
Оливер поднял брови.
— У меня есть еще проблемы?
— Да, конечно. Одна из них заключается в том, что ты за все и всех должен быть в ответе. — Сибил встала, поправляя ремешок висящей на плече сумочки. — Пойми, ты не отвечаешь за то, что Джонатан, или, скорее, Джон Гришэм, захотел отомстить. Не вини себя. Это могло случиться с кем угодно.
— Я буду иметь это в виду.
— Будь добр. — Сибил направилась к двери кабинета. — А пока, я слышала, у тебя появилась еще одна серьезная проблема. Вот за нее именно ты несешь полную ответственность.
Оливер осторожно взглянул на нее.
— Какая проблема?
— От тебя ушла Энни.
— В этой семье новости распространяются молниеносно, — мрачно констатировал Оливер.
— Особенно плохие новости, — криво улыбнулась Сибил. — И я должна сказать тебе, Оливер, что мы все рассматриваем тот факт, что Энни ушла от тебя, как очень плохие новости. Если у тебя есть хотя бы половина ума, который мы тебе всегда приписывали, ты бы сделал все возможное, чтобы вернуть ее.
— Я твой должник, Оливер.
— Не будем об этом.
— Нет, будем. — Дэниэл сидел за своим столом и смотрел, как Оливер расхаживает по офису. — Я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделал.
— Благодари Энни, — пробормотал Оливер. — Это ей пришла в голову мысль выйти за меня замуж, чтобы спасти «Линкрофт».
Дэниэл улыбнулся.
— Мне кажется, она вышла за тебя замуж не только с целью спасения «Линкрофт».
— Черта с два. Она ушла от меня всего несколько часов спустя после того, как ты объявился. Это тебе что-нибудь говорит?
— Только то, что тебе удалось ее разозлить.
Оливер выругался про себя.
— Вовсе нет. Энни кажется, что я ей больше не нужен. Теперь мне совершенно очевидно, что она вышла за меня замуж, только чтобы сохранить «Линкрофт». Она меня использовала. Вот что она сделала. Использовала меня.
— Ты намеренно тонешь в море жалости к самому себе, не так ли? Я удивлен — это не похоже на тебя, Оливер. Обычно ты холоден как лед, ты разве забыл?
— Я никогда прежде не оказывался в таком положении.
— Ты имеешь в виду, что тебе встречались в основном такие люди, которые радостно подпрыгивают, когда ты устанавливаешь очередное правило. Энни не из таких.
— Она точно не из таких.
— Послушай, я знаю Энни гораздо лучше тебя, — сказал Дэниэл. — Возможно, она пошла на этот брак из чисто деловых соображений, хотя я сильно сомневаюсь. Но она, черт возьми, не стала бы из-за этого спать с тобой. — Дэниэл поднял бровь. — Она ведь спит с тобой, не так ли?
Оливер нахмурился.
— Больше не спит. Она ушла.
— Хватит, Оливер. Ты же знаешь, Энни никогда не легла бы с тобой в постель, если бы не любила тебя. Просто ты сейчас слишком взбешен, чтобы это признать.
Он был прав, но Оливер отказывался согласиться с правотой Дэниэла. Это было бы первым шагом вниз по очень скользкому склону, у подножия которого ждало его поражение.
— Твоя сестра использовала меня.
— Ты продолжаешь это утверждать.
— Это правда.
— А ты, конечно, не использовал ее, — с подозрительной прямотой заметил Дэниэл.
— Господи, конечно, нет. Ты знаешь, мне не так уж нужна была «Линкрофт», чтобы ради этого жениться на Энни.
— Это не значит, что ты ее не использовал.
— Для чего я мог ее использовать? — грубо поинтересовался Оливер.
— В день нашей с Джоанной помолвки ты сказал мне, что тебе тоже пришло время жениться. Помнишь?
— Помню, — угрюмо буркнул Оливер.
— Ты сказал, что ликвидировал большую часть своих приобретений и расчистил место, чтобы спокойно сосредоточиться на браке и семье. Следующее, о чем я узнаю, это то, что ты женился на моей сестре. Разве я не должен предположить, что она — именно та женщина, которая тебе нужна?
— Я тебе уже сказал, она первая сделала мне предложение.
— Черт возьми, Рейн, не пытайся меня провести. Я слишком хорошо тебя знаю. Мы оба понимаем, что ты никогда бы не женился на Энни только ради оказания ей услуги. Ты положил на нее глаз еще до того, как она пришла к тебе со своим предложением, разве нет?
Оливер пожал плечами, отказываясь давать волю своему раздражению.
— Как обычно, тебе повезло, и она упала прямо в твои объятия. Черт возьми, тебе даже не пришлось потрясти дерево, на ветке которого она сидела, не пришлось испытать эту мороку с ухаживанием, не правда ли? Вот и говори после этого о расчете.
Оливер флегматично смотрел в окно.
— Вот что я тебе скажу, Линкрофт. Твоя сестра — самая трудная женщина, которую я когда-либо встречал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— У тебя было такое же выражение лица, — ответил Оливер.
— Вероятно, да. — Энни улыбнулась в полумраке. — Я ведь говорила тебе, что Дэниэл жив.
— Да.
— Его подобрало иностранное судно и доставило до ближайшего порта. Ты можешь в это поверить?
— Да. — Оливер вспомнил то, что Дэниэл рассказал им чуть раньше.
Дэниэл благополучно выбрался из самолета, прежде чем тот скрылся в волнах. Одетый в защитный костюм, он добрался до небольшого острова при помощи надувного спасательного плота, который брал с собой на борт. Но у него не было радиопередатчика, чтобы послать сигнал бедствия.
Чтобы остаться в живых, Дэниэл применял различные хитрые способы, используя материалы своего защитного костюма и спасательного плота. Несколько недель он питался рыбой и дикой растительностью. И наконец ему повезло: он смог привлечь внимание проходящего мимо грузового судна.
Капитан судна почти не говорил по-английски, но ему удалось объяснить Дэниэлу, что его график гораздо важнее, чем возвращение Дэниэла в Сиэтл. Радиопередатчики на судне не работали, поэтому Дэниэл добросовестно оплачивал свое спасение, выполняя различные работы на борту, пока судно не пришвартовалось в ближайшем порту назначения. Оказавшись на твердой земле, Дэниэл бросился к ближайшему телефону, но выяснилось, что на этом крохотном острове уже неделю были испорчены международные телефонные линии.
Он нашел капитана чартерной лодки, который согласился подбросить его до более крупного острова, где он мог бы сесть на самолет. До отлета самолета оставалось всего пятнадцать минут, но ни в квартире у Энни, ни у Джоанны никто не ответил на его звонок. Дэниэл отбросил желание оповестить, что с ним все в порядке, и поспешил на самолет. Почти два месяца спустя после крушения самолета Дэниэлу наконец удалось вернуться в Сиэтл.
— Он так ужасно похудел, — сказала Энни. — Но уверена, Джоанна его откормит.
— Конечно.
Энни пошевелилась в руках Оливера и улыбнулась.
— Я так невероятно счастлива, Оливер.
— Я рад, — произнес Оливер. Он крепче прижал ее к себе и сделал над собой следующее усилие. — Похоже, что я больше не буду тебе нужен для спасения «Линкрофт».
— Теперь, когда руководство снова в руках Дэниэла, «Линкрофт»в безопасности.
— Энни…
— Ммм?
— Когда ты сделала мне предложение, то сказала, что после возвращения Дэниэла подашь на развод.
Она застыла.
— Я так сказала?
— Да.
— Насколько я помню, в тот раз ты сделал вид, что это тебя вполне устраивает, — осторожно промолвила она.
— Нет, не устраивает. Я не хочу развода.
Энни приподнялась на локте. Ее глаза светились от счастья.
— Ты серьезно?
— Очень серьезно. — Он наблюдал в темноте за лицом Энни и увидел в ее глазах надежду.
Оливер с облегчением подумал: «Она не больше моего хочет прекратить наши отношения. Все будет хорошо. Все под контролем».
Энни улыбнулась.
— Оливер, ты хочешь, чтобы наш брак стал настоящим?
— Я и так постоянно тебе говорил, что он настоящий.
— Я знаю, но мы оба все-таки поняли, что это брак по расчету. Женившись, ты оказал мне услугу. Я не хочу от тебя никаких обязательств, никаких благородных жестов в ответ на мои чувства к тебе, о которых ты знаешь.
— Я женился на тебе, — с расстановкой сказал Оливер, — потому что хотел тебя. Я хотел тебя с того момента, как только увидел. Если бы ты не сделала мне предложение, я бы в конечном итоге сам сделал его тебе.
— Я так рада. — Энни стремительно заключила лицо Оливера в свои ладони и обрушила на его губы вихрь бесконечных страстных поцелуев.
Оливер улыбнулся ей сквозь поток поцелуев.
— Это означает, что ты хочешь сделать наш брак постоянным?
— Конечно. Это единственное, что мне нужно. — Энни слегка подняла голову, — И не говори мне, что это для тебя звучит неожиданно. Ты с самого начала знал, какие чувства я испытываю к тебе.
— Я знал, что тебя тянет ко мне, — осторожно признал он. — Но я не был уверен, что смогу убедить тебя остаться моей женой.
Она одарила его своей самой сияющей улыбкой.
— Как ты мог в этом сомневаться? Я люблю тебя.
— Да. — Оливер был искренне взволнован. — Думаю, что любишь. — Он нежно взял ее лицо, притянув ее губы к своим губам. — О Боже, Энни. Ты не пожалеешь об этом. Клянусь тебе.
— Я знаю, — прошептала она сквозь поцелуй. — Оливер?
— Ммм? — Он чувствовал, как напрягается его плоть. Снова нахлынуло желание погрузиться в сладкое тепло Энни.
— Ты ведь любишь меня, правда? — Энни теснее прижалась к нему. — Я знаю, что любишь, но ты ни разу не произнес этого вслух.
Оливер замер.
— Энни?
Энни высвободилась из его рук.
— Что?
Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь отыскать правильные слова. Когда он снова их открыл, то увидел тревогу в ее взгляде.
— Я хочу тебя.
— Я это знаю.
Оливер сделал еще одну попытку:
— Ты мне очень сильно нравишься.
— Я это знаю.
— Я клянусь своей жизнью, что буду заботиться о тебе до конца своих дней. Ты можешь мне верить.
— Я это знаю, — вновь повторила она. В голосе Энни появилось нетерпение. Оливер медленно сел.
— Я пытаюсь быть абсолютно честным с тобой.
— Скажи, что любишь меня.
— Ты не понимаешь. — Он устало откинул простыни и поднялся из постели. Медленно подойдя к окну, Рейн задумчиво смотрел на предрассветные сумерки. — Все, что у меня есть, — твое.
— Мне нужна твоя любовь. Мне, черт возьми, больше ни до чего нет дела.
Он почувствовал знакомый укол страха.
— Я пытаюсь тебе кое-что объяснить.
— Пытаешься объяснить? Что из меня получится неплохая жена, но на самом деле ты меня не любишь?
— Перестань говорить за меня, — с зарождающейся яростью произнес он. — Черт побери, Энни, я не позволю, чтобы мною управляли. Даже тебе.
— Ты думаешь, я пытаюсь тобой управлять? — В Энни нарастал гнев.
Оливер чувствовал, как начинает терять контроль над ситуацией. Он повернулся и увидел, что Энни, приподнявшись на колени, гордо стоит, высоко задрав подбородок и распрямив плечи. Он протянул руку и включил настольную лампу. В мягком свете в ее глазах отразился опасный боевой огонь.
— Хорошо, давай оба сделаем шаг назад и посмотрим на это под другим углом, — сказал Оливер, как ему казалось, успокаивающим тоном.
— Какой здесь может быть другой угол? Либо ты любишь меня, либо нет.
Оливер почувствовал усиливающуюся ярость. Казалось, что его грызут заживо. Энни каждый день методично отщипывала кусочки его самообладания. Она нашла его уязвимое место. Она знала, где его ахиллесова пята.
— Успокойся, Энни. Ты слишком возбуждаешься.
— Конечно, я возбуждаюсь. А как ты думал? Я женщина и люблю мужчину, у которого не хватает духу сказать мне, что он тоже меня любит. Что ты за человек, Оливер Рейн?
— Этот спор становится нелепым.
— Только для тебя. — Энни слезла с кровати и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нужен мужчина, у которого хватит смелости сказать, что он меня любит. Я не буду довольствоваться меньшим.
В конце концов Оливер вышел из себя.
— Черт возьми, неужели ты не понимаешь? Я даю тебе все, что можно дать женщине.
— Ну а мне этого недостаточно, — Энни схватила висевший в изголовье халат и запахнулась в него. Чувство тревоги охватило Рейна.
— Что это, черт возьми, ты делаешь?
— Я от тебя ухожу. — Она направилась к двери спальни.
— Сейчас четыре часа утра.
— Прекрасное время, чтобы расстаться с идиотом. — Она уже была в коридоре.
Оливер подошел к двери и увидел, что она исчезла за дверью спальни, которой пользовалась, когда переехала в пентхаус.
— Энни, иди сюда.
Она не ответила. Оливер слышал, как она хлопает дверцами шкафов. Затем он услышал звук закрывающегося чемодана. Он стиснул зубы.
Он не пойдет в эту спальню и не будет умолять ее остаться. У него есть своя гордость. Он владеет собой. Он в конце концов не слабак.
Энни появилась в джинсах и пуловере цвета фуксии. В руках она держала чемодан.
— Я пришлю за остальными вещами позже, — пробормотала она, проходя мимо Оливера к входной двери.
— Ты пожалеешь об этом, — тихо предостерег ее Оливер.
— Это угроза невероятно опасного Оливера Рейна?
— Это не угроза, Энни, это обещание. Ты пожалеешь об этом, потому что вскоре передумаешь. Тогда тебе придется, проглотив свою гордость, просить о том, чтобы ты смогла вернуться. Это тебе не понравится, Энни. Не создавай себе проблему.
Она остановилась у двери, держась за ручку.
— Это не я проглочу свою гордость, Оливер. А ты.
— Черта с два!
В ее глазах блестели обида и гнев.
— Если ты захочешь, чтобы я вернулась, тебе придется это заслужить.
— Вот как? Интересно, каким же образом?
— Тебе придется сказать мне, что ты любишь меня. Тебе придется прокричать об этом с крыши дома, Оливер. Я хочу слышать эти слова громко и ясно. А затем ты будешь умолять, чтобы я вернулась к тебе.
— Энни, это глупо.
— Не могу не согласиться. До свидания, Оливер. — Она открыла дверь и вышла в коридор. — Между прочим, на этот раз я не иду к Болту. Я еду в квартиру моего брата.
— Спасибо за сообщение, — процедил он сквозь зубы.
— Я тебя информирую только для того, чтобы ты не будил Болта, пытаясь узнать, где я. Он заслужил свой отдых. У него был очень трудный день. — Энни уже начала захлопывать дверь, но остановилась на секунду. — Да, кстати, спасибо, что вчера вечером ты спас мне жизнь.
Двадцать минут спустя Энни въехала в подземный гараж рядом с домом Дэниэла. Она подождала в машине, пока за ней не закрылись ворота.
Мимо медленно проехал знакомый черный «мерседес». Энни не удивилась. Она видела свет фар в боковом зеркале с той минуты, как покинула здание Оливера.
Ее поразило, что за рулем был не Болт. Когда «мерседес» проехал мимо фонаря, Энни заметила, что с водительского места за ней наблюдает Оливер.
Убедившись, что она находится в целости и сохранности за железными воротами, он бесшумно отъехал. Припарковывая машину, Энни вздохнула: этот человек любит ее. «Почему же ему так тяжело сломать последний барьер и признать это?»
Через несколько минут Энни вышла из лифта на этаже своего брата. Она нажала кнопку его звонка, прождав достаточно долго, пока появится Дэниэл. Наконец он открыл дверь, стоя перед Энни в джинсах, явно поспешно натянутых. Раздражение в его глазах сменилось беспокойством, когда он увидел лицо Энни, залитое слезами.
— Энни, что случилось? Что, черт возьми, ты делаешь здесь в такой час?
— Я ушла от Оливера.
Позади Дэниэла появилась Джоанна, затягивая пояс белого махрового халата.
— Энни? Ты в порядке?
— Нет, — откровенно призналась Энни. — Я не в порядке. — И зарыдала.
Глава 21
Впервые за все время знакомства с Сибил Оливер чувствовал к ней такую жалость, которую от себя не ожидал. Сибил сидела напротив него в его кабинете, пока он тихо рассказывал ей правду про Джонатана Граца. Это был тяжелый момент в его жизни. Но Рейн вынужден был отметить, что мачеха приняла удар с подлинно рейновской стойкостью.
— Я поверила ему, — устало сказала Сибил. — Наверное, в этом мне тяжелее всего признаться. Я верила каждому слову этого Джонатана, или Джона, или как там его зовут. Боже, как я могла быть такой глупой и довериться ему?
Опустив глаза на свои сцепленные пальцы, Оливер снова взглянул на Сибил.
— Если тебе станет от этого легче, то могу сказать, что пять лет назад Уолкер Гришэм тоже обвел меня вокруг пальца. И чуть не убил нас с Дэниэлом Линкрофтом. Эти братья Гришэмы — превосходные артисты.
Сибил горько улыбнулась.
— Трудно поверить, что кому-то удалось тебя провести. А как же все эти подробные досье, которые ты заводил на людей?
— Они мне не особенно помогли. Я не знал, что Уолкер Гришэм использует мою компанию в качестве прикрытия для торговли оружием, пока это не обнаружил Линкрофт. Я также не подозревал, что у Гришэма есть брат, который сидит в тюрьме и в один прекрасный день может явиться, чтобы отомстить.
— Полагаю, даже у преступников есть родственные узы.
— Похоже на то. — Оливер помолчал некоторое время. — Мне очень жаль, что так получилось, Сибил.
— Знаешь что? Я тебе верю. Тебе действительно жаль.
— Вся эта чертова ситуация случилась по моей вине. Следовало более тщательно провести расследование по поводу Уолкера Гришэма пять лет назад. Следовало принять меры предосторожности.
— Ты знаешь, в чем твоя проблема, Оливер?
— Энни говорит, это связано с навыками общения с людьми.
— Нет, помимо твоей коммуникабельности, — со значением произнесла Сибил.
Оливер поднял брови.
— У меня есть еще проблемы?
— Да, конечно. Одна из них заключается в том, что ты за все и всех должен быть в ответе. — Сибил встала, поправляя ремешок висящей на плече сумочки. — Пойми, ты не отвечаешь за то, что Джонатан, или, скорее, Джон Гришэм, захотел отомстить. Не вини себя. Это могло случиться с кем угодно.
— Я буду иметь это в виду.
— Будь добр. — Сибил направилась к двери кабинета. — А пока, я слышала, у тебя появилась еще одна серьезная проблема. Вот за нее именно ты несешь полную ответственность.
Оливер осторожно взглянул на нее.
— Какая проблема?
— От тебя ушла Энни.
— В этой семье новости распространяются молниеносно, — мрачно констатировал Оливер.
— Особенно плохие новости, — криво улыбнулась Сибил. — И я должна сказать тебе, Оливер, что мы все рассматриваем тот факт, что Энни ушла от тебя, как очень плохие новости. Если у тебя есть хотя бы половина ума, который мы тебе всегда приписывали, ты бы сделал все возможное, чтобы вернуть ее.
— Я твой должник, Оливер.
— Не будем об этом.
— Нет, будем. — Дэниэл сидел за своим столом и смотрел, как Оливер расхаживает по офису. — Я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделал.
— Благодари Энни, — пробормотал Оливер. — Это ей пришла в голову мысль выйти за меня замуж, чтобы спасти «Линкрофт».
Дэниэл улыбнулся.
— Мне кажется, она вышла за тебя замуж не только с целью спасения «Линкрофт».
— Черта с два. Она ушла от меня всего несколько часов спустя после того, как ты объявился. Это тебе что-нибудь говорит?
— Только то, что тебе удалось ее разозлить.
Оливер выругался про себя.
— Вовсе нет. Энни кажется, что я ей больше не нужен. Теперь мне совершенно очевидно, что она вышла за меня замуж, только чтобы сохранить «Линкрофт». Она меня использовала. Вот что она сделала. Использовала меня.
— Ты намеренно тонешь в море жалости к самому себе, не так ли? Я удивлен — это не похоже на тебя, Оливер. Обычно ты холоден как лед, ты разве забыл?
— Я никогда прежде не оказывался в таком положении.
— Ты имеешь в виду, что тебе встречались в основном такие люди, которые радостно подпрыгивают, когда ты устанавливаешь очередное правило. Энни не из таких.
— Она точно не из таких.
— Послушай, я знаю Энни гораздо лучше тебя, — сказал Дэниэл. — Возможно, она пошла на этот брак из чисто деловых соображений, хотя я сильно сомневаюсь. Но она, черт возьми, не стала бы из-за этого спать с тобой. — Дэниэл поднял бровь. — Она ведь спит с тобой, не так ли?
Оливер нахмурился.
— Больше не спит. Она ушла.
— Хватит, Оливер. Ты же знаешь, Энни никогда не легла бы с тобой в постель, если бы не любила тебя. Просто ты сейчас слишком взбешен, чтобы это признать.
Он был прав, но Оливер отказывался согласиться с правотой Дэниэла. Это было бы первым шагом вниз по очень скользкому склону, у подножия которого ждало его поражение.
— Твоя сестра использовала меня.
— Ты продолжаешь это утверждать.
— Это правда.
— А ты, конечно, не использовал ее, — с подозрительной прямотой заметил Дэниэл.
— Господи, конечно, нет. Ты знаешь, мне не так уж нужна была «Линкрофт», чтобы ради этого жениться на Энни.
— Это не значит, что ты ее не использовал.
— Для чего я мог ее использовать? — грубо поинтересовался Оливер.
— В день нашей с Джоанной помолвки ты сказал мне, что тебе тоже пришло время жениться. Помнишь?
— Помню, — угрюмо буркнул Оливер.
— Ты сказал, что ликвидировал большую часть своих приобретений и расчистил место, чтобы спокойно сосредоточиться на браке и семье. Следующее, о чем я узнаю, это то, что ты женился на моей сестре. Разве я не должен предположить, что она — именно та женщина, которая тебе нужна?
— Я тебе уже сказал, она первая сделала мне предложение.
— Черт возьми, Рейн, не пытайся меня провести. Я слишком хорошо тебя знаю. Мы оба понимаем, что ты никогда бы не женился на Энни только ради оказания ей услуги. Ты положил на нее глаз еще до того, как она пришла к тебе со своим предложением, разве нет?
Оливер пожал плечами, отказываясь давать волю своему раздражению.
— Как обычно, тебе повезло, и она упала прямо в твои объятия. Черт возьми, тебе даже не пришлось потрясти дерево, на ветке которого она сидела, не пришлось испытать эту мороку с ухаживанием, не правда ли? Вот и говори после этого о расчете.
Оливер флегматично смотрел в окно.
— Вот что я тебе скажу, Линкрофт. Твоя сестра — самая трудная женщина, которую я когда-либо встречал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33