Она коснулась руки Джека. Он этого даже не заметил.
Некоторое время на экране ничего не происходило. Наверное, снимавший выжидал, пока Тайлер Пейдж с Хайденом выйдут из номера, решила Элизабет.
Прошла еще пара минут. Элизабет бросила тревожный взгляд на дверь.
— Джек, сюда в любую минуту может кто-нибудь войти. Может, возьмем пленку домой и там досмотрим?
— Пожалуй. — Джек направился к видеомагнитофону. Но не успел он нажать на «стоп», как на экране возник еще один человек.
В первый момент Элизабет ничего не поняла.
А когда узнала себя, пол поплыл у нее под ногами, а руки похолодели так, словно она сунула их в ледяную воду.
Не дыша, смотрела она, как подходит к двери гостиничного номера и стучится.
Нет, этого не может быть!
Дверь номера открывается, и Элизабет входит в комнату, где ее дожидаются Хайден Шоу и Тайлер Пейдж.
Пленка резко оборвалась.
Внезапно Элизабет вспомнила название фильма.
«Предательство».
— Теперь уже скоро, — проговорила она теплым хрипловатым голосом, от которого у него мурашки побежали по спине. — Еще немного, и мы будем вместе. Только представь себе, Тайлер. Париж, Рим, Мадрид… Перед нами откроется весь мир.
— Да. — Тайлер Пейдж прижал трубку плечом и запустил руку в пакет с картофельными чипсами.
В комнате было темно. Лишь светился экран телевизора. Жуя чипсы, Тайлер любовался Бетти Дэвис.
— Тайлер?
— Я слушаю, Ангельское Личико.
На экране Дэвис в роли Лесли Кросби в приступе безумной ревности убивала своего любовника.
— Мы не должны встречаться, пока все это не кончится. Ты это понимаешь?
— Понимаю, — ответил он.
— Нам обоим это нелегко.
— Да, — согласился он.
На самом деле он уже впадал в тоску. Казалось, будто он заперт в этом доме целую вечность.
— До свидания, милый.
— Прощай, любовь моя.
Он положил трубку и уставился на экран. Он знал, что будет дальше. Лесли Кросби освободят в зале суда, но в конце она умрет. Закон жанра должен быть соблюден. Главная героиня понесет наказание за свое преступление.
Интересно, придется ли и ему нести наказание за свое преступление?
Он выудил из пакета очередную горсть чипсов, думая об Ангельском Личике. Он пожертвовал ради нее всем. Бросил все, что ему когда-то было дорого, ради женщины. И возврата не будет.
«Возврата нет».
По телу пробежала дрожь.
«Возврата нет…»
Он вспомнил милую его сердцу тихую лабораторную жизнь. Как же все тогда было просто! Коллеги терпимо относились к его маленьким странностям. Никогда не докучали ему во время работы. А еще он скучал по своему маленькому домику, где он сам был себе хозяином. Там никто не ругал его за то, что он копит грязную посуду и смахивает на пол крошки. Он мог бросать на пол грязное белье и не убирать его неделями.
Но ей неряшливость не нравилась. Когда все закончится и они наконец будут вместе, он станет ради нее веселым, умным и, самое главное, необычайно аккуратным. Даже подумать об этом было страшно.
Игра стоит свеч, попытался успокоить он себя. Ведь она — его Гильда, его Лаура, «Женщина в окне», «Женщина на озере».
Но иногда он до смерти ее боялся. Может быть, поэтому несколько недель назад и приобрел пистолет.
Элизабет больше не могла выносить гнетущего молчания. Оно душило ее. Оторвавшись от созерцания узкой извилистой дороги, вьющейся впереди, она взглянула на Джека. Тот, казалось, был всецело поглощен вождением, словно ничего важнее в мире не существовало.
С тех пор как они вышли из гостиницы, он не проронил ни слова. Ни единого слова. Впрочем, Элизабет тоже молчала.
Только сейчас она начала приходить в себя. Она должна поставить все точки над i. И она это сделает.
— О чем ты думаешь? — пошла Элизабет в наступление.
Джек потряс головой, словно совсем забыл о ее присутствии и она застала его врасплох. На секунду повернулся к ней, но уже через мгновение снова перевел взгляд на дорогу.
— Я думаю о кассете, которую мы нашли, — проговорил он.
— И что именно ты о ней думаешь?
— Все задаю себе вопрос, кто мог подложить ее для нас в номер Леджера.
Элизабет уставилась на мелькавшие мимо деревья.
— Наверное, тот, кто хотел дать тебе понять, что Хайден, Пейдж и я сговорились украсть кристалл.
— Веришь ты мне или нет, об этом я догадался. — Джек притормозил перед крутым поворотом. — Вопрос в том, кто подсунул мне такую версию и почему.
— То, что ты увидел в фильме, вранье, — чуть напрягшись, заметила Элизабет.
— Естественно. Это лишь удлиняет список подозреваемых. Если бы то, что я увидел, было правдой, этот список стал бы короче.
На секунду Элизабет показалось, что она ослышалась.
Она круто, насколько позволял ремень безопасности, повернулась к Джеку:
— Постой-ка. Ты хочешь сказать, что не поверил увиденному?
— Подожди, не тараторь. — Не сводя глаз с дороги, Джек усмехнулся. — Нас окружают нескольких сотен профессионалов, работающих в сфере кино, и специалистов по видео. Кроме того, в окрестностях бродит пара тысчонок кинолюбителей, которые тоже наверняка знают, как монтировать видеопленку. Естественно, я не верю в то, что увидел.
Огромный ледяной монстр, впившийся Элизабет во внутренности, разжал свои когти так внезапно, что ей показалось, будто она вот-вот взлетит. Значит, Джек считает кассету подделкой. Ну и ну…
— Понятно, — прошептала Элизабет, не придумав, что бы ей еще сказать.
Джек внимательно взглянул на нее.
— С тобой все в порядке?
— Конечно, — так же тихо ответила Элизабет. — Я чувствую себя как нельзя лучше.
— Когда приедем домой, я опять позвоню Ларри. У него было достаточно времени, чтобы раздобыть новую информацию.
— А я позвоню Луизе.
— Может быть, когда мы получим новые сведения, мы поймем… — Прервав себя на полуслове, Джек раздраженно застонал и снял ногу с педали газа. — Вот черт! Нет, только не это! У нас и так нет времени!
— Что случилось? — забеспокоилась Элизабет. Проследив за его взглядом, она увидела яркие огни и фургон, почти перекрывший узкую полоску дороги.
Дверца водителя была распахнута настежь. Софиты ярко освещали неподвижную фигуру, сидевшую за рулем. Блестела кровь. Море крови.
Неподалеку стояли два софита на длинных штативах, на которых висели мешки с песком. Только один из них был включен. На земле лежали кабели.
Человек с кинокамерой на плече беспокойно ходил взад и вперед, видимо, выбирая подходящий ракурс. Он стоял к Элизабет спиной, поэтому она заметила только, что он с ног до головы одет в черное. Да и когда он повернулся, лица все равно было не разглядеть из-за глубоко надвинутой на лоб кепки. Блестящие металлические пластины, украшавшие его массивные черные ботинки, поблескивали в свете софита.
— Еще один труп, еще один фильм. — Голос Джека звучал раздраженно. Он затормозил. Машина остановилась.
— Наверное, тоже конкурсный, — сказала Элизабет.
— Но какого черта они загородили дорогу?
— Будь с ними повежливее, Джек, — попросила Элизабет и осеклась. Разве не достаточно того, что к ней он отнесся более чем терпимо. Он не поверил в то, что увидел на экране. А значит, жизнь прекрасна и удивительна. — Они, наверное, решили, что в такой поздний час уже никто не поедет.
— Что-то народу у них маловато. — Расстегнув ремень безопасности, Джек открыл дверцу. — Вижу лишь двоих. Он вышел из машины и направился к фургону. Элизабет тоже вышла.
— Сколько вы еще здесь провозитесь? — спросил Джек, подходя к импровизированной съемочной площадке.
Оператор даже не обернулся. Согнувшись под весом своей камеры, он примеривался, как бы получше отснять кровавую сцену.
— Не знаю. Сколько получится. Может, выключите фары? Мешают снимать.
— Простите, — проговорил Джек. — Мы можем подождать несколько минут, но не больше. Нам некогда.
— Ну знаете! Мы снимаем фильм. — Оператор ткнул пальцем в софиты, на которых висели мешки с песком. — Нам потребовался целый час, чтобы поставить эту сцену.
— Если вы немного отодвинете один из софитов, я смогу проехать, — предложил Джек.
Элизабет почувствовала смутное беспокойство.
— Оставь их в покое, Джек, — вмешалась она, — Подождем несколько минут.
Он бросил на нее вопросительный взгляд.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Элизабет. — Вернись в машину. Давай не будем им мешать.
Джек заколебался, но, к облегчению Элизабет, не стал вступать в дискуссию.
— Ну хорошо.
В этот момент сидевший за рулем фургона актер пошевелился и поднял голову. Лица его за краской, изображавшей кровь, было не разглядеть.
— Эй, дамочка! — весело крикнул он, затем обернулся к оператору. — Можно и ее заснять в этой сцене. Ну как? Хотите сниматься в кино?
Элизабет открыла было рот, чтобы вежливо отказаться, но тут оператор положил свою камеру и сделал шаг по направлению к ним.
— Только тронь мою аппаратуру, и я тебе покажу, где раки зимуют! — завопил он, обращаясь к Джеку.
— Да не собираюсь я ничего трогать. Мы подождем несколько минут, пока вы закончите.
— Вот сейчас и закончит. — И оператор двинулся к Джеку. — Давай, Бенни!
Выскочив из фургона, Бенни бросился следом за приятелем.
— Джек! — истошно завопила Элизабет.
Подбежав, оператор вскинул руку, собираясь нанести сокрушительный удар. Джек уклонился. В тот же миг артист схватил его за руку и дернул изо всех сил.
Потеряв равновесие, Джек свалился, увлекая актера эа собой. Тот рухнул, ударившись о мостовую. Джек приземлился сверху, нисколько не пострадав.
— Держи его! — заорал оператор, возбужденно пританцовывая вокруг Джека и его противника. — Держи, черт подери!
Элизабет бросилась к фургону.
— Стой на месте! — крикнул ей Джек.
Но она не послушалась, упрямо двигаясь к цели. Поравнявшись с оператором, попыталась разглядеть его лицо, но тень от козырька мешала.
Внезапно оператор поднял ногу в грубом башмаке, собираясь лягнуть Джека. Джек моментально откатился в сторону, и бедолага артист принял удар на себя.
— Черт! — завопил он, хватаясь рукой за бок. — Черт!
Джек вскочил я бросился к оператору. Увидев это, Элизабет подбежала к ближайшему софиту и схватилась за длинную металлическую стойку.
— О Господи! — заорал актер. Теперь, когда он принял на себя удар, предназначавшийся Джеку, в голосе его появился страх. — Не трогай лампу!
Не слушая его, Элизабет дернула металлическую ногу. Софит рухнул на дорогу и разбился вдребезги. Схватив импровизированное оружие, Элизабет помчалась к дерущимся.
— О Боже! Моя аппаратура! — истошно завопил актер, и вопль этот эхом разнесся на много миль вокруг.
Элизабет не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на Джека. Выставив ногу, он схватил оператора за запястье и дернул изо всех сил.
Пролетев некоторое расстояние, оператор с хриплым стоном рухнул на живот. Джек устремился к нему.
За спиной Элизабет слышались проклятия. Еще секунда, и актер настиг бы ее. Снова схватившись за штатив, она, развернувшись, стукнула им актера по руке.
— Не трогай аппаратуру, сука! — взвизгнул он и попытался обезоружить Элизабет.
Она же, отпрянув, взмахнула штативом, как шпагой.
— Прочь от нее! — взревел Джек и, отпустив оператора, бросился на выручку Элизабет.
Видимо, решив, что с него хватит и пора уносить ноги, оператор вскочил и побежал к фургону.
— Подожди меня, черт бы тебя побрал! — завопил актер, увидев, что его напарник, забравшись в кабину, уже уселся на водительское место.
Оставив в покое Элизабет, он сделал несколько движений в сторону фургона. Но оказавшийся рядом Джек схватил его за руку.
— Нет, нет, нет! — Измазанное красной краской лицо артиста выражало полнейшее отчаяние. Он даже не попытался высвободиться.
Двигатель фургона взревел. Вспыхнули фары. Скрипнув шинами и хлопнув задними дверьми, фургон унесся с места происшествия, вмиг растворившись в ночи.
— Подонок, — обреченно сказал актер. — Мерзавец паршивый.
Повисла напряженная тишина. Элизабет, которая замерев стояла на разграничительной полосе, подняла голову и взглянула на Джека.
— Как ты? — сдержанно спросил он.
— Нормально. — Заметив, что все еще сжимает в дрожащей руке металлический штатив, Элизабет аккуратно положила его на обочину дороги. — А ты?
— Тоже. — Джек в упор посмотрел на артиста. — Может, расскажешь, что это все значит? Или мне сразу вызвать полицию?
— Что? — оторопел актер. — Какую еще полицию?
— Сам знаешь какую!
— Но он сказал, что в полицию никто не заявит! — возмутился актер. — Ведь когда дело касается преступлений, связанных с профессиональной деятельностью, никто не обращается в полицию. Он сказал, что, если что-то не получится, в полицию никто не заявит.
— Что же именно может не получиться? — спросил Джек. Актер помрачнел.
— Не знаю. Олли предложил мне пятьсот баксов, чтобы я ему помог. А смотрите, что вышло. Софит разбит. А ведь он стоит не пятьсот баксов, а намного больше.
— А как фамилия этого Олли? — осторожно поинтересовалась подошедшая Элизабет.
— Понятия не имею. Все его звали по имени.
— Чем он занимается? — продолжил допрос Джек.
— Он каскадер. Только из крупных студий его турнули за то, что халтурил в рабочее время.
— А как тебя зовут? — спросила Элизабет.
— Бенни. Бенни Купер. — Бенни заискивающе взглянул на нее. — Нужно было вас только предупредить, понимаете? Больше ничего. Мы должны были задать вашему дружку небольшую взбучку, чтобы он сложил свои вещички и убрался из города.
— И это все? Только чтобы я уехал из города?
— Ага. — Бенни тяжело вздохнул. — И Олли сказал, что заявлять в полицию никто не будет.
Джек холодно улыбнулся.
— Считай, что тебе крупно повезло, Бенни. Он был прав.
Четверть часа спустя Джек подъехал к дому и заглушил мотор. Однако Элизабет даже не попыталась выйти. Так и сидела, задумчиво уставившись на ветровое стекло.
— Еще одно предупреждение, — медленно произнесла она. — Думаешь, оно снова от Вики и Холланда?
— Может быть. — Не поворачиваясь, ответил он.
— Может быть, нам все-таки пойти в полицию, Джек?
— Если мы это сделаем, — голос Джека звучал ровно, — будет только хуже. Все, кто замешан в этой истории, скроются, и нам тогда не отыскать Тайлера Пейджа и кристалл.
— Это верно.
— Да и в полиции нам вряд ли помогут. Разве что запишут наши показания, — продолжил он.
— А пока мы будем их давать, пока будет тянуться вся эта официальная волокита, я уверена, никаких улик не останется.
— Точно, — согласился Джек. Несколько секунд они молчали.
— Нас только что чуть не покалечили, а мы, двое здравомыслящих людей, сидим и рассуждаем, стоит ли обращаться в полицию. Удивительно, не правда ли? — наконец сказала Элизабет.
Джек распахнул дверцу машины.
— А как же не рассуждать, — бросил он. — Ведь недаром я возглавляю компанию. Я должен уметь все предусмотреть.
Глава 20
Запахнувшись в халат, Элизабет вышла из дома в ночную тьму. От холодного воздуха у нее перехватило дыхание. Такие слова, как «чистый», «свежий»и «бодрящий», приобретают на этой высоте новое значение, подумала она.
В бассейне она заметила Джека, который, устало прикрыв глаза, сидел в лунном свете. Вода бурлила у его груди.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элизабет.
— Отлично. — Он открыл глаза и взглянул на нее. — И все благодаря тебе. Здорово ты придумала с этим софитом. Отвлекла внимание. Вообще-то нам еще повезло.
— Почему?
— Эти Олли и Бенни, похоже, мелкая киношная сошка, а не профессиональные наемные бандиты. — Джек коснулся ребер.
— Ты уверен, что тебе не нужно показаться врачу?
Джек презрительно хмыкнул.
— Какое счастье, что ты знаешь приемы борьбы!
— Отец меня обучил, когда мне было восемь лет. Ларри рассказывал, что и его отец обучал в том же возрасте. Не удивлюсь, если он учил и Хайдена. Отец был человеком методичным. С тех пор я уже много лет занимаюсь борьбой. Так просто, забавы ради. До сегодняшнего дня мне не приходилось применять свои навыки на практике.
— Интересно, Хайдена тоже пытались запугать? — задумчиво проговорила Элизабет.
— Отличный вопрос, — кивнул Джек. — Впрочем, существует и другая вероятность.
— Какая?
— Это он мог подослать ко мне бандитов. Может быть, у него тоже есть план устранения конкурентов.
— По-моему, у тебя слишком разыгралось воображение.
— Гм…
— Джек, если ты не веришь в подлинность кассеты, то откуда у тебя мысли о причастности Хайдена?
— То, что ты не замешана в этом деле, еще не означает невиновности Хайдена.
— По-моему, твои эмоции берут верх над здравым смыслом. Если Хайден знает, где скрывается Тайлер Пейдж, почему он околачивается в Миррор-Спрингс? Он уже давно мог бы взять кристалл и улететь куда угодно: в Амстердам, Берлин или на Восток.
— Какое же удовольствие в мести, если не видишь, как мучается твой враг?
— Хайден не имеет к краже никакого отношения. — Усевшись на край бассейна, Элизабет опустила в теплую воду ступни. — Он здесь потому же, почему и мы. Из-за аукциона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Некоторое время на экране ничего не происходило. Наверное, снимавший выжидал, пока Тайлер Пейдж с Хайденом выйдут из номера, решила Элизабет.
Прошла еще пара минут. Элизабет бросила тревожный взгляд на дверь.
— Джек, сюда в любую минуту может кто-нибудь войти. Может, возьмем пленку домой и там досмотрим?
— Пожалуй. — Джек направился к видеомагнитофону. Но не успел он нажать на «стоп», как на экране возник еще один человек.
В первый момент Элизабет ничего не поняла.
А когда узнала себя, пол поплыл у нее под ногами, а руки похолодели так, словно она сунула их в ледяную воду.
Не дыша, смотрела она, как подходит к двери гостиничного номера и стучится.
Нет, этого не может быть!
Дверь номера открывается, и Элизабет входит в комнату, где ее дожидаются Хайден Шоу и Тайлер Пейдж.
Пленка резко оборвалась.
Внезапно Элизабет вспомнила название фильма.
«Предательство».
— Теперь уже скоро, — проговорила она теплым хрипловатым голосом, от которого у него мурашки побежали по спине. — Еще немного, и мы будем вместе. Только представь себе, Тайлер. Париж, Рим, Мадрид… Перед нами откроется весь мир.
— Да. — Тайлер Пейдж прижал трубку плечом и запустил руку в пакет с картофельными чипсами.
В комнате было темно. Лишь светился экран телевизора. Жуя чипсы, Тайлер любовался Бетти Дэвис.
— Тайлер?
— Я слушаю, Ангельское Личико.
На экране Дэвис в роли Лесли Кросби в приступе безумной ревности убивала своего любовника.
— Мы не должны встречаться, пока все это не кончится. Ты это понимаешь?
— Понимаю, — ответил он.
— Нам обоим это нелегко.
— Да, — согласился он.
На самом деле он уже впадал в тоску. Казалось, будто он заперт в этом доме целую вечность.
— До свидания, милый.
— Прощай, любовь моя.
Он положил трубку и уставился на экран. Он знал, что будет дальше. Лесли Кросби освободят в зале суда, но в конце она умрет. Закон жанра должен быть соблюден. Главная героиня понесет наказание за свое преступление.
Интересно, придется ли и ему нести наказание за свое преступление?
Он выудил из пакета очередную горсть чипсов, думая об Ангельском Личике. Он пожертвовал ради нее всем. Бросил все, что ему когда-то было дорого, ради женщины. И возврата не будет.
«Возврата нет».
По телу пробежала дрожь.
«Возврата нет…»
Он вспомнил милую его сердцу тихую лабораторную жизнь. Как же все тогда было просто! Коллеги терпимо относились к его маленьким странностям. Никогда не докучали ему во время работы. А еще он скучал по своему маленькому домику, где он сам был себе хозяином. Там никто не ругал его за то, что он копит грязную посуду и смахивает на пол крошки. Он мог бросать на пол грязное белье и не убирать его неделями.
Но ей неряшливость не нравилась. Когда все закончится и они наконец будут вместе, он станет ради нее веселым, умным и, самое главное, необычайно аккуратным. Даже подумать об этом было страшно.
Игра стоит свеч, попытался успокоить он себя. Ведь она — его Гильда, его Лаура, «Женщина в окне», «Женщина на озере».
Но иногда он до смерти ее боялся. Может быть, поэтому несколько недель назад и приобрел пистолет.
Элизабет больше не могла выносить гнетущего молчания. Оно душило ее. Оторвавшись от созерцания узкой извилистой дороги, вьющейся впереди, она взглянула на Джека. Тот, казалось, был всецело поглощен вождением, словно ничего важнее в мире не существовало.
С тех пор как они вышли из гостиницы, он не проронил ни слова. Ни единого слова. Впрочем, Элизабет тоже молчала.
Только сейчас она начала приходить в себя. Она должна поставить все точки над i. И она это сделает.
— О чем ты думаешь? — пошла Элизабет в наступление.
Джек потряс головой, словно совсем забыл о ее присутствии и она застала его врасплох. На секунду повернулся к ней, но уже через мгновение снова перевел взгляд на дорогу.
— Я думаю о кассете, которую мы нашли, — проговорил он.
— И что именно ты о ней думаешь?
— Все задаю себе вопрос, кто мог подложить ее для нас в номер Леджера.
Элизабет уставилась на мелькавшие мимо деревья.
— Наверное, тот, кто хотел дать тебе понять, что Хайден, Пейдж и я сговорились украсть кристалл.
— Веришь ты мне или нет, об этом я догадался. — Джек притормозил перед крутым поворотом. — Вопрос в том, кто подсунул мне такую версию и почему.
— То, что ты увидел в фильме, вранье, — чуть напрягшись, заметила Элизабет.
— Естественно. Это лишь удлиняет список подозреваемых. Если бы то, что я увидел, было правдой, этот список стал бы короче.
На секунду Элизабет показалось, что она ослышалась.
Она круто, насколько позволял ремень безопасности, повернулась к Джеку:
— Постой-ка. Ты хочешь сказать, что не поверил увиденному?
— Подожди, не тараторь. — Не сводя глаз с дороги, Джек усмехнулся. — Нас окружают нескольких сотен профессионалов, работающих в сфере кино, и специалистов по видео. Кроме того, в окрестностях бродит пара тысчонок кинолюбителей, которые тоже наверняка знают, как монтировать видеопленку. Естественно, я не верю в то, что увидел.
Огромный ледяной монстр, впившийся Элизабет во внутренности, разжал свои когти так внезапно, что ей показалось, будто она вот-вот взлетит. Значит, Джек считает кассету подделкой. Ну и ну…
— Понятно, — прошептала Элизабет, не придумав, что бы ей еще сказать.
Джек внимательно взглянул на нее.
— С тобой все в порядке?
— Конечно, — так же тихо ответила Элизабет. — Я чувствую себя как нельзя лучше.
— Когда приедем домой, я опять позвоню Ларри. У него было достаточно времени, чтобы раздобыть новую информацию.
— А я позвоню Луизе.
— Может быть, когда мы получим новые сведения, мы поймем… — Прервав себя на полуслове, Джек раздраженно застонал и снял ногу с педали газа. — Вот черт! Нет, только не это! У нас и так нет времени!
— Что случилось? — забеспокоилась Элизабет. Проследив за его взглядом, она увидела яркие огни и фургон, почти перекрывший узкую полоску дороги.
Дверца водителя была распахнута настежь. Софиты ярко освещали неподвижную фигуру, сидевшую за рулем. Блестела кровь. Море крови.
Неподалеку стояли два софита на длинных штативах, на которых висели мешки с песком. Только один из них был включен. На земле лежали кабели.
Человек с кинокамерой на плече беспокойно ходил взад и вперед, видимо, выбирая подходящий ракурс. Он стоял к Элизабет спиной, поэтому она заметила только, что он с ног до головы одет в черное. Да и когда он повернулся, лица все равно было не разглядеть из-за глубоко надвинутой на лоб кепки. Блестящие металлические пластины, украшавшие его массивные черные ботинки, поблескивали в свете софита.
— Еще один труп, еще один фильм. — Голос Джека звучал раздраженно. Он затормозил. Машина остановилась.
— Наверное, тоже конкурсный, — сказала Элизабет.
— Но какого черта они загородили дорогу?
— Будь с ними повежливее, Джек, — попросила Элизабет и осеклась. Разве не достаточно того, что к ней он отнесся более чем терпимо. Он не поверил в то, что увидел на экране. А значит, жизнь прекрасна и удивительна. — Они, наверное, решили, что в такой поздний час уже никто не поедет.
— Что-то народу у них маловато. — Расстегнув ремень безопасности, Джек открыл дверцу. — Вижу лишь двоих. Он вышел из машины и направился к фургону. Элизабет тоже вышла.
— Сколько вы еще здесь провозитесь? — спросил Джек, подходя к импровизированной съемочной площадке.
Оператор даже не обернулся. Согнувшись под весом своей камеры, он примеривался, как бы получше отснять кровавую сцену.
— Не знаю. Сколько получится. Может, выключите фары? Мешают снимать.
— Простите, — проговорил Джек. — Мы можем подождать несколько минут, но не больше. Нам некогда.
— Ну знаете! Мы снимаем фильм. — Оператор ткнул пальцем в софиты, на которых висели мешки с песком. — Нам потребовался целый час, чтобы поставить эту сцену.
— Если вы немного отодвинете один из софитов, я смогу проехать, — предложил Джек.
Элизабет почувствовала смутное беспокойство.
— Оставь их в покое, Джек, — вмешалась она, — Подождем несколько минут.
Он бросил на нее вопросительный взгляд.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Элизабет. — Вернись в машину. Давай не будем им мешать.
Джек заколебался, но, к облегчению Элизабет, не стал вступать в дискуссию.
— Ну хорошо.
В этот момент сидевший за рулем фургона актер пошевелился и поднял голову. Лица его за краской, изображавшей кровь, было не разглядеть.
— Эй, дамочка! — весело крикнул он, затем обернулся к оператору. — Можно и ее заснять в этой сцене. Ну как? Хотите сниматься в кино?
Элизабет открыла было рот, чтобы вежливо отказаться, но тут оператор положил свою камеру и сделал шаг по направлению к ним.
— Только тронь мою аппаратуру, и я тебе покажу, где раки зимуют! — завопил он, обращаясь к Джеку.
— Да не собираюсь я ничего трогать. Мы подождем несколько минут, пока вы закончите.
— Вот сейчас и закончит. — И оператор двинулся к Джеку. — Давай, Бенни!
Выскочив из фургона, Бенни бросился следом за приятелем.
— Джек! — истошно завопила Элизабет.
Подбежав, оператор вскинул руку, собираясь нанести сокрушительный удар. Джек уклонился. В тот же миг артист схватил его за руку и дернул изо всех сил.
Потеряв равновесие, Джек свалился, увлекая актера эа собой. Тот рухнул, ударившись о мостовую. Джек приземлился сверху, нисколько не пострадав.
— Держи его! — заорал оператор, возбужденно пританцовывая вокруг Джека и его противника. — Держи, черт подери!
Элизабет бросилась к фургону.
— Стой на месте! — крикнул ей Джек.
Но она не послушалась, упрямо двигаясь к цели. Поравнявшись с оператором, попыталась разглядеть его лицо, но тень от козырька мешала.
Внезапно оператор поднял ногу в грубом башмаке, собираясь лягнуть Джека. Джек моментально откатился в сторону, и бедолага артист принял удар на себя.
— Черт! — завопил он, хватаясь рукой за бок. — Черт!
Джек вскочил я бросился к оператору. Увидев это, Элизабет подбежала к ближайшему софиту и схватилась за длинную металлическую стойку.
— О Господи! — заорал актер. Теперь, когда он принял на себя удар, предназначавшийся Джеку, в голосе его появился страх. — Не трогай лампу!
Не слушая его, Элизабет дернула металлическую ногу. Софит рухнул на дорогу и разбился вдребезги. Схватив импровизированное оружие, Элизабет помчалась к дерущимся.
— О Боже! Моя аппаратура! — истошно завопил актер, и вопль этот эхом разнесся на много миль вокруг.
Элизабет не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на Джека. Выставив ногу, он схватил оператора за запястье и дернул изо всех сил.
Пролетев некоторое расстояние, оператор с хриплым стоном рухнул на живот. Джек устремился к нему.
За спиной Элизабет слышались проклятия. Еще секунда, и актер настиг бы ее. Снова схватившись за штатив, она, развернувшись, стукнула им актера по руке.
— Не трогай аппаратуру, сука! — взвизгнул он и попытался обезоружить Элизабет.
Она же, отпрянув, взмахнула штативом, как шпагой.
— Прочь от нее! — взревел Джек и, отпустив оператора, бросился на выручку Элизабет.
Видимо, решив, что с него хватит и пора уносить ноги, оператор вскочил и побежал к фургону.
— Подожди меня, черт бы тебя побрал! — завопил актер, увидев, что его напарник, забравшись в кабину, уже уселся на водительское место.
Оставив в покое Элизабет, он сделал несколько движений в сторону фургона. Но оказавшийся рядом Джек схватил его за руку.
— Нет, нет, нет! — Измазанное красной краской лицо артиста выражало полнейшее отчаяние. Он даже не попытался высвободиться.
Двигатель фургона взревел. Вспыхнули фары. Скрипнув шинами и хлопнув задними дверьми, фургон унесся с места происшествия, вмиг растворившись в ночи.
— Подонок, — обреченно сказал актер. — Мерзавец паршивый.
Повисла напряженная тишина. Элизабет, которая замерев стояла на разграничительной полосе, подняла голову и взглянула на Джека.
— Как ты? — сдержанно спросил он.
— Нормально. — Заметив, что все еще сжимает в дрожащей руке металлический штатив, Элизабет аккуратно положила его на обочину дороги. — А ты?
— Тоже. — Джек в упор посмотрел на артиста. — Может, расскажешь, что это все значит? Или мне сразу вызвать полицию?
— Что? — оторопел актер. — Какую еще полицию?
— Сам знаешь какую!
— Но он сказал, что в полицию никто не заявит! — возмутился актер. — Ведь когда дело касается преступлений, связанных с профессиональной деятельностью, никто не обращается в полицию. Он сказал, что, если что-то не получится, в полицию никто не заявит.
— Что же именно может не получиться? — спросил Джек. Актер помрачнел.
— Не знаю. Олли предложил мне пятьсот баксов, чтобы я ему помог. А смотрите, что вышло. Софит разбит. А ведь он стоит не пятьсот баксов, а намного больше.
— А как фамилия этого Олли? — осторожно поинтересовалась подошедшая Элизабет.
— Понятия не имею. Все его звали по имени.
— Чем он занимается? — продолжил допрос Джек.
— Он каскадер. Только из крупных студий его турнули за то, что халтурил в рабочее время.
— А как тебя зовут? — спросила Элизабет.
— Бенни. Бенни Купер. — Бенни заискивающе взглянул на нее. — Нужно было вас только предупредить, понимаете? Больше ничего. Мы должны были задать вашему дружку небольшую взбучку, чтобы он сложил свои вещички и убрался из города.
— И это все? Только чтобы я уехал из города?
— Ага. — Бенни тяжело вздохнул. — И Олли сказал, что заявлять в полицию никто не будет.
Джек холодно улыбнулся.
— Считай, что тебе крупно повезло, Бенни. Он был прав.
Четверть часа спустя Джек подъехал к дому и заглушил мотор. Однако Элизабет даже не попыталась выйти. Так и сидела, задумчиво уставившись на ветровое стекло.
— Еще одно предупреждение, — медленно произнесла она. — Думаешь, оно снова от Вики и Холланда?
— Может быть. — Не поворачиваясь, ответил он.
— Может быть, нам все-таки пойти в полицию, Джек?
— Если мы это сделаем, — голос Джека звучал ровно, — будет только хуже. Все, кто замешан в этой истории, скроются, и нам тогда не отыскать Тайлера Пейджа и кристалл.
— Это верно.
— Да и в полиции нам вряд ли помогут. Разве что запишут наши показания, — продолжил он.
— А пока мы будем их давать, пока будет тянуться вся эта официальная волокита, я уверена, никаких улик не останется.
— Точно, — согласился Джек. Несколько секунд они молчали.
— Нас только что чуть не покалечили, а мы, двое здравомыслящих людей, сидим и рассуждаем, стоит ли обращаться в полицию. Удивительно, не правда ли? — наконец сказала Элизабет.
Джек распахнул дверцу машины.
— А как же не рассуждать, — бросил он. — Ведь недаром я возглавляю компанию. Я должен уметь все предусмотреть.
Глава 20
Запахнувшись в халат, Элизабет вышла из дома в ночную тьму. От холодного воздуха у нее перехватило дыхание. Такие слова, как «чистый», «свежий»и «бодрящий», приобретают на этой высоте новое значение, подумала она.
В бассейне она заметила Джека, который, устало прикрыв глаза, сидел в лунном свете. Вода бурлила у его груди.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элизабет.
— Отлично. — Он открыл глаза и взглянул на нее. — И все благодаря тебе. Здорово ты придумала с этим софитом. Отвлекла внимание. Вообще-то нам еще повезло.
— Почему?
— Эти Олли и Бенни, похоже, мелкая киношная сошка, а не профессиональные наемные бандиты. — Джек коснулся ребер.
— Ты уверен, что тебе не нужно показаться врачу?
Джек презрительно хмыкнул.
— Какое счастье, что ты знаешь приемы борьбы!
— Отец меня обучил, когда мне было восемь лет. Ларри рассказывал, что и его отец обучал в том же возрасте. Не удивлюсь, если он учил и Хайдена. Отец был человеком методичным. С тех пор я уже много лет занимаюсь борьбой. Так просто, забавы ради. До сегодняшнего дня мне не приходилось применять свои навыки на практике.
— Интересно, Хайдена тоже пытались запугать? — задумчиво проговорила Элизабет.
— Отличный вопрос, — кивнул Джек. — Впрочем, существует и другая вероятность.
— Какая?
— Это он мог подослать ко мне бандитов. Может быть, у него тоже есть план устранения конкурентов.
— По-моему, у тебя слишком разыгралось воображение.
— Гм…
— Джек, если ты не веришь в подлинность кассеты, то откуда у тебя мысли о причастности Хайдена?
— То, что ты не замешана в этом деле, еще не означает невиновности Хайдена.
— По-моему, твои эмоции берут верх над здравым смыслом. Если Хайден знает, где скрывается Тайлер Пейдж, почему он околачивается в Миррор-Спрингс? Он уже давно мог бы взять кристалл и улететь куда угодно: в Амстердам, Берлин или на Восток.
— Какое же удовольствие в мести, если не видишь, как мучается твой враг?
— Хайден не имеет к краже никакого отношения. — Усевшись на край бассейна, Элизабет опустила в теплую воду ступни. — Он здесь потому же, почему и мы. Из-за аукциона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31