Все пятеро Ц выда
ющиеся профессионалы по сну и мастера пустого трепа, а Гвоздь к тому же из
вестный и многократно пострадавший на этом поприще покоритель женских
сердец.
Лева и Гвоздь, люди с чувствами, больше любят Окуджаву, остальные предпоч
итают Высоцкого, которого готовы слушать всё свободное от сна время.
Всех объединяют здоровый аппетит, ироническое отношение к туристам и гл
убокое отвращение к выполнению своих прямых обязанностей.
Вот с такими людьми мне приходится работать. Я бы их давным-давно уволил,
если бы нашлись другие голубоглазые ослы, готовые круглый год жить на Ак
тау, подрезать лавины и при случае в них оставаться за сто сорок рублей в м
есяц. Предложения прошу высылать по адресу: посёлок Кушкол, лавинная ста
нция, мне. Не забудьте указать, имеете ли специальное образование, спорти
вный разряд по горным лыжам и обещаете ли хотя бы три года не жениться.
В этой достойной компании я Ц аксакал, убеленный сединами долгожитель,
остальным от двадцати трёх до двадцати семи лет (Леве девятнадцать, но он
не типичен: временно сбежал в горы в поисках смысла жизни).
Называемся мы лавинщиками. Нас вообще мало, по всей стране и трёх-четырёх
сотен не наберётся. Мы Ц очень дефицитны, я по ночам вздрагиваю от ужаса,
вспоминая угрозы Олега махнуть на Камчатку и брачные обязательства Гво
здя. Без этих молодчиков мне оставалось бы разве что повесить на лавинах
таблички «Санитарный день» и прикрыть лавочку, так как гидролог Олег по
совместительству ещё метеоролог и актинометрист, а гляциолог Гвоздь ис
полняет обязанности повара (хлебнули бы вы его харчо!). Лишь за Османа, зде
шнего уроженца, я спокоен, он единственный мужчина в семье и хозяин стада
баранов Ц лучшего якоря и не придумаешь. Ну и два с половиной года ко мне
будет прикован Рома, его прислали по распределению.
Платят нам деньги за то, что мы предупреждаем о лавинной опасности и прин
имаем меры к её ликвидации. Помимо того, мы обязаны не допустить собствен
ной гибели, хватать за шиворот лихачей, любящих лавиноопасные склоны бол
ьше жизни, и собирать материалы для диссертаций вышестоящих товарищей. Х
отя специальная литература достаточно обширна, в бессмертную душу лави
ны проникла она ещё слабовато: о последствиях мы пока что знаем куда боль
ше, чем о механизме её действия. Впрочем, не дальше нас по пути познания уш
ли вулканологи и исследователи цунами и тайфунов, не говоря уже о многос
традальных синоптиках, ибо куда проще дать прогноз на ближайшую тысячу л
ет, чем на завтрашний день. А что мы знаем о глубинах Земли, о причинах, побу
ждающих её сотрясаться в плясках святого Витта? А что вы можете сказать о
завихрениях в собственном мозгу и сверхтаинственном явлении, называем
ом любовью? Ну, кто возьмёт на себя смелость утверждать, что он знает о люб
ви больше, чем первобытный Ромео, притащивший к ногам своей Джульетты до
бытую в смертельном единоборстве шкуру саблезубого тигра? Если такой че
ловек объявится, скажите ему в глаза, что он шарлатан, будь он даже поэтом,
сочинившим сотню стихотворений о любви по два рубля за строчку.
Попробую объяснить, почему я занялся лавинами и что это такое.
В детстве я любил помогать взрослым Ц в таком духе меня воспитали. Вмест
е со сверстниками, разделявшими мои убеждения, я после каждого снегопада
карабкался на крышу, чтобы сбрасывать вниз снег. Мы работали бескорыстн
о, без всякой надежды на оплату своего труда Ц только ради самоутвержде
ния, сознания того, что ты приносишь людям пользу. Единственное, в чём мы н
уждались, так это в точном попадании: чем громче вопил и обзывал нас сбиты
й наземь прохожий, тем большее счастье мы испытывали Ц всегда приятно в
идеть, что твой труд не пропал даром. Припоминаю, что даже на фильмах Чапли
на мы не доходили до такого изнеможения. И лишь тогда, когда на тротуаре ра
спластался, как лягушка, директор магазина «Мясо Ц рыба», наш труд вперв
ые был вознаграждён, причём без всяких требований с нашей стороны.
В то время я и подумать не мог, что эти детские шалости Ц намек судьбы, про
лог будущей профессиональной деятельности. Я вспомнил о них лишь на перв
ом курсе геофака, когда наш общий любимец профессор Оболенский начал оче
редную лекцию такими словами: «Что такое лавина? Пласт снега, сброшенный
мальчишками с крыши и вбивший прохожего, как кол, в мостовую, Ц это и есть
снежная лавина в её элементарном виде. Мысленно увеличьте её размеры в т
ысячу раз Ц и вы получите вполне приличную лавину, достойную внимания и
сследователя…»
Ну почему я не законспектировал эту лекцию? Я бы просто перепечатал её до
словно Ц и все оказались бы в чистом выигрыше. Но именно тогда, в середине
первого семестра, куда большим авторитетом, чем профессор Оболенский, д
ля меня было одно усыпанное веснушками существо в короткой юбке и с восх
итительными точеными ножками, которые в моих глазах обладали неизмерим
о большей ценностью, чем географическая или любая другая наука. Может бы
ть, кто-либо другой на моём месте сумел бы одновременно слушать, конспект
ировать лекцию и косить глаза на эти ножки, но я весь отдался лишь последн
ему, наиболее приятному занятию и поэтому сдавал экзамен по чужим конспе
ктам. Дурной пример, которому молодой читатель не должен следовать (впро
чем, мода на короткие юбки вроде бы прошла).
Однако Оболенский почему-то меня приметил (я уже упоминал о своём росте) и
включил в свою свиту. Вместе с ним мы составляли карты лавиноопасных уча
стков БАМа, уносили ноги от лавин на Памире, чуть не отдали богу душу в Сва
нетии и как соавторы обобщали добытый материал: Юрий Станиславович писа
л статьи, а я аккуратно перепечатывал их на машинке. Под его руководством
защитил я по лавинам диплом и был как любимый ученик распределён в Кушко
л, куда профессор, несмотря на почтенный возраст, на пару недель в году при
езжал кататься на лыжах.
А веснушки не простили мне измены и уже со второго курса перебрались к мо
ему сопернику, тоже высоченному дылде, и теперь у них трое детей.
Боюсь, однако, как бы своими россказнями я не создал у вас легкомысленног
о представления о лавинах: заверяю, лично я отношусь к ним весьма серьёзн
о. Говоря упрощённо, лавина Ц это масса снега, скатывающаяся с горных скл
онов. Иногда этой массы не хватает, чтобы засыпать собаку, но случаются ла
вины, от которых запросто можно рехнуться. Так, лавина 1962 года в Перу достиг
ла на своём пути с вершины Уаскаран объёма в десять миллионов кубометров
и погубила четыре тысячи человек. А через восемь лет с той же вершины в Ан
дах сошла совсем уж чудовищная лавина, похоронившая город с двадцатью ты
сячами жителей. Такие безобразия редко позволяют себе даже вулканы, о ко
торых широкая публика знает куда больше, чем о лавинах.
А между тем задолго до последнего дня Помпеи, более двух тысяч лет назад, л
авины проклинал Ганнибал, когда вёл на Рим войско через Альпы (не по-христ
иански, но этот факт благословляют учёные, получившие первое историческ
и достоверное свидетельство о лавинной деятельности); примерно к тому же
времени относится письменное упоминание о лавинах на Кавказе; средневе
ковые хроники уже пестрят описаниями лавинных катастроф с леденящими д
ушу подробностями.
В наше время особенно страдают от лавин Альпы, заселённые людьми, как уль
и пчелами; свирепствуют лавины в обеих Америках, срываются с вершин Тянь-
Шаня, скандалят в Хибинах, в Сибири, на Камчатке и вообще во всех горных ра
йонах. Как говорил Юрий Станиславович, лавины заинтересовали человека л
ишь тогда, когда стали ему мешать, то есть тогда, когда человек начал обжив
ать горы. Одновременно и лавины заинтересовались человеком Ц так назыв
аемым нездоровым интересом. Возникнув в тот период, когда Земля выдавила
из себя горные хребты, а с неба пошёл первый снег, лавины миллионами лет п
ривыкали к уединению и посему в штыки встретили его нарушителей: чего ин
ого ждать от мирно спавшего в берлоге медведя, которого люди разбудили с
вистом и улюлюканьем? «Да обойдут тебя лавины» Ц так напутствуют жители
гор своих ближних. Хорошо, если обойдут! Да минует вас чаша сия Ц оказать
ся на их пути.
Лавины Ц неприхотливейшие существа: для того чтобы вызвать их к жизни, н
ужны лишь снег да горы с подходящими склонами. Снег для лавин Ц манна неб
есная, единственный источник пищи. Во время снегопада он собирается в ла
виносборе, на самой верхотуре, чтобы затем выбрать подходящий момент, ри
нуться со страшной скоростью по лотку вниз и образовать на месте схода л
авинный конус мощностью иной раз в несколько десятков метров. Много снег
а Ц лавина расцветает, наливается соками и, достигнув, как говорит Гвозд
ь, половой зрелости, начинает беситься и сходить с ума; мало снега Ц лавин
а съёживается, усыхает и лишь при исключительной удаче Ц скажем, если с н
ей задумал поиграть в кошки-мышки ухарь-удалец, может сорваться и утащит
ь его в преисподнюю. Как пчела, погибает сама, но и наказывает личность, ко
торая отнеслась к ней без должного уважения. Правда, жалит она побольнее.

Про лавины я могу ораторствовать часами, пока слушатель не озвереет, так
что буду закругляться. Каждому, кто ими интересуется всерьёз, я готов пре
доставить список специальной литературы из двух-трёх тысяч названий; ме
ня же на данном отрезке времени интересуют лишь лавины ущелья Кушкол, та
к как именно за них я несу персональную ответственность.
Гора Актау Ц это не точно, на самом деле Актау Ц это отрог Главного Кавка
зского хребта длиной в несколько километров, со склонами средней крутиз
ны, градусов под двадцать пять Ц тридцать. Именно такие склоны и обожают
лавины Ц с них так приятно соскальзывать, можно набрать скорость. Облад
ай лавины живой душой Ц а чем дольше с ними имеешь дело, тем сильнее вериш
ь, что именно так оно и есть, Ц вряд ли бы они нашли более подходящее место
для своих проказ.
Мне они крови испортили предостаточно Ц

И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их глазами надпись ада:
Оставь надежду навсегда.

Вообще-то от них не очень-то убежишь Ц сухая лавина, к примеру, мчится со с
коростью гоночного автомобиля; но ускользнуть в сторону Ц случалось и м
не, и другим. Я знаю одного «чайника», который проехал верхом на лавине, да
же не поломав лыж (правда, он до сих пор заикается), а в среде горнолыжников
рассказывают байки и похлеще. К слову, именно с началом горнолыжного бум
а, когда этот вид спорта вдруг стал престижным, спокойная жизнь в горах ко
нчилась. Кого лавины по-настоящему терпеть не могут, так это лихачей, забы
вающих обо всём на свете при виде покрытого снегом склона; впрочем, кроме
доброго снегопада, они вообще никого и ничего не любят.


* * *

Ц Будем подрезать карниз. Ц решаю я. Ц А вдруг повезёт?
Все хором соглашаются: подрезать карниз куда легче, чем лавину. Я давно за
метил, что все мои предложения облегчить или отменить какую-либо работу
принимаются единодушно.
Поведение лавин непредсказуемо, недаром Юрий Станиславович настойчиво
напоминал нам, что они Ц женского рода. Отсюда и капризы. Бывает, сажаешь
из зенитки снаряд за снарядом Ц ну, как иголки в вату, никакого эффекта; а
бывает и так, что срываются от громкого голоса, от тяжести одного-единств
енного лыжника. Всё зависит от взаимодействия доброго десятка факторов:
подстилающей поверхности, глубинной изморози, мощности снежного покро
ва и так далее, а также, внушал Юрий Станиславович, от настроения лавины. «
Разгадайте её настроение! Ц требовал он. Ц Здесь вам никакая наука пока
что не поможет Ц только и исключительно интуиция!»
Оболенский был великим лавинщиком Ц вечная ему память…
На всякий случай мы стараемся говорить тихо, лавину нельзя раздражать. М
ы суеверны, как эскимосы. Мы знаем, что лавина живая, что она слышит, о чём мы
говорим, и видит, что мы делаем. «Будь немножко трусом», Ц заклинает меня
мама. Транспарант с этим заклинанием висит у нас на станции рядом с хрест
оматийным афоризмом Оболенского: «Лучше сто раз попасть под дождь, чем о
дин раз под лавину».
И я требую от моих бездельников «трусливой храбрости» Ц такой термин я
ввёл в обиход. Чтобы храбрость не перешла в безрассудство, мне нужно, чтоб
ы её сдерживала бескорыстная любовь к собственной шкуре. Тогда получает
ся как раз то, что нужно. Был у меня один любитель отбивать чечётку на лави
не, но теперь он там (можете вообразить, что на словечке «там» я ткнул паль
цем в небо). Поплевывают на лавины и бахвалы из туристов Ц пока их как сле
дует не напугаешь.
Мы-то знаем, что безопасной лавина бывает только тогда, когда она мертва,
то есть спущена вниз.
Этим мы сейчас и занимаемся. Конечно, приятнее всего спускать лавину, обс
треливая её из зениток (лаять на медведя лучше всего издали), но опыта у на
с ещё маловато, да и мороки много: нужно вызывать артиллеристов из центра,
а пока они приедут и пристреляются глядишь, либо лавина сама сошла, либо с
наряды кончились. Взрывчатка хороша, но дают нам её в обрез, приходится эк
ономить. На четвертую её хватило, а остальные мы время от времени подреза
ем Ц хотя и дедовский, а надёжный способ, к тому же самый дешёвый.
Делается это так. Мы проходим лавиноопасный склон, соблюдая железное пра
вило: один Ц на лыжне, остальные страхуют его верёвками. Только так. Если
лавина созрела, она может сорваться от малейшей нагрузки, и гигантская у
трамбованная плита Ц мы называем её снежной доской Ц устремится вниз.
В этой игре лавина единственный раз в своей жизни ведёт себя по-честному:
прежде чем сорваться, она издаёт утробный звук: «бух! вум! ух!», оставляя ла
винщику на размышления несколько потрясающе быстротечных секунд. Если
ты оказался на склоне один Ц драпай в сторону со всей доступной тебе ско
ростью; если же подстрахован Ц тебя подсекут верёвками и ты пропустишь
доску под собой. Дело, как видите, не такое уж и хитрое, мало-мальски опытны
й лавинщик всегда имеет шанс.
Случаются и забавные эпизоды. Однажды мы с Олегом пытались подрезать дос
ку, несколько раз прошлись туда-сюда, убедились, что она не созрела, отпус
тили ребят на другой объект и, съехавшись, стали беззаботно любоваться п
ейзажем. Помнится, мы даже присели и закурили Ц так нам было приятно ощущ
ать себя молодыми и полными сил идиотами. И вдруг Ц «вум!». Жизнеутвержда
ющий звук, напоминает первый такт знаменитой мелодии Шопена. Словно нам
кое-куда всадили по здоровому перу, мы на скорости бросились в разные сто
роны Ц Олег направо, я налево. Секунда, другая, сильный рывок Ц и я покати
лся по снегу (говорю о себе, хотя наши дальнейшие показания совпали в дета
лях, оба идиота были связаны одной сорокаметровой верёвкой). Чувствую, ка
кая-то сила меня останавливает, ни туда, ни сюда, задираю голову Ц мама лю
бимая, катится огромный вал! Напяливаю, согласно инструкции, капюшон и мо
рально готовлюсь к переходу в новое качество. Ну, пора, пора, почему я так д
олго дышу? Не выдерживаю, открываю глаза Ц вал остановился в двух шагах. Н
а ватных ногах мы поднялись, на цыпочках, стараясь не дышать, съехали вниз
и тихо поклялись друг другу остаток жизни потратить на то, чтобы чуточку
поумнеть.
Карниз, снежный наддув весом этак тонны в три, мы подрезаем тонким стальн
ым тросом Ц примерно так, как продавец в магазине разделывает брусок ма
сла. Мы мечтаем, чтобы карниз, падая, спустил лавину, сделав за нас самую не
приятную часть работы. Осман и Рома пилят его, стоя на гребне, а мы смотрим
и ждём, замирая от предвкушения. По нашим данным, под основанием седьмого
лавинного очага Ц слой глубинной изморози, отличнейшей смазки: от сильн
ого удара доска может оторваться и покатиться вниз с километровой высот
ы, как на шарикоподшипниках.
Далеко внизу, по ту сторону речки Кёксу, разрезавшей ущелье пополам, стол
пились зеваки. Мы против этого не возражаем, они в безопасном месте, пусть
смотрят и набираются впечатлений Ц меньше лихачить будут. Их, наверное,
человек двести Ц с биноклями, фотоЦ и киноаппаратами. Об этом я догадыв
аюсь, сверху-то они кажутся букашками. Они жаждут зрелища Ц и они его пол
учают!
Карниз рухнул, доска вздрогнула, оторвалась по всей длине метров на двес
ти и с ревом и грохотом пошла вниз, лопаясь по пути на блоки, побольше и пот
яжелее тех, из которых лепят дома. Как бальзам на душу Ц пинком ноги одоле
ть такого дракона!
Ц Была доска Ц нет доски, Ц философски замечает Олег. Ц Тысяч на пятьд
есят потянет, чиф?
1 2 3 4