Молочков, кстати, был убит поздно вечером. И Колокольникова тоже. А еще деловой мужчина зачем-то звонил Бахтияровым. Хм...
– Добров? Александр Петрович? – Девушка в медкабинете гостиницы "Арктур" стучала по клавишам компьютера. – Да, ему оказывалась медицинская помощь... Это было...
Это было в ночь, когда убили Алену Жданову. Львов увидел дату на экране монитора и торжествующе скрипнул зубами. Вот оно. В заднице вся ваша прокуратура. В заднице весь ваш городской штаб по поимке серийного убийцы. А мы – впереди, на белом коне.
– Оказана помощь по поводу несчастного случая, – бегло зачитала девушка. – Произведена оплата... Сумму назвать?
– К черту сумму, – сказал Львов. – Я хочу видеть человека, который латал этого Доброва. Я хочу знать про несчастный случай.
Когда два с лишним часа спустя нужный человек появился на работе, он рассказал Львову все, что тот хотел, услышать. И Львов на этот раз не обманулся в ожиданиях.
Глава 31
Долго, очень долго, немыслимо долго он осознавал, кто он, что он и где находится в данный момент времени. И почему так высоко потолок, и почему так близко пол. И почему невозможно оторвать от пола голову. И почему предметы вращаются в странном танце. И что это за жуткие фигуры смотрят отовсюду?!
Кирилл стиснул зубы и, опираясь на локти, приподнялся. Монстры с картин Рукавишникова зло скалились, глядя на его растерянное лицо. Кирилл схватился за диван и встал на колени. Голова была немыслимо легкой, она так и норовила соскочить с плеч и укатиться куда-нибудь в дальний угол подвала. Просто колобок какой-то. И еще на голове было что-то мокрое. Кирилл похлопал себя по затылку, посмотрел на испачканную ладонь – кровь. Ну да. Этого стоило ожидать.
Оставалось только понять – его это кровь или нет. Кажется, остальные части тела были на месте и функционировали исправно. Уши слышали, глаза видели – видели рукавишниковское ружье на полу, рядом темную лужу. И чуть дальше – Лику.
Кирилл кинулся к ней, но запутался в собственных ногах и упал, попав коленом как раз в эту темную лужу, потом поднялся, добрался до Лики, перевернул ее, боясь потерять сознание и боясь увидеть...
– Больно, – прошептала Лика и дотронулась кончиками пальцев до лба. – Здесь... Он меня сюда ударил...
– Кто? Рукавишников? – Кирилл не сразу восстановил в памяти произошедшее. Он помнил, как они сюда пришли, как он следил за ружьем в руках странного художника... Потом – Ликин визг, удар, и словно черный занавес отгородил от взгляда Кирилла весь мир.
– Не Рукавишников. – Лика с помощью Кирилла привстала. – Это был... Такой высокий, я его раньше не видела. Он как из-под земли вырос, ударил тебя по голове, потом меня...
– Высокий? – Кирилла все еще шатало. Он выпрямился и огляделся. Дверь подвала выглядела по-прежнему запертой изнутри. – Из-под земли? Что еще за высокий? Откуда? И где Рукавишников?
– Пистолет у тебя? – спросила Лика, бессильно валясь на диван. – Осторожнее, Кирилл, тут что-то не так... Тут какая-то засада... Я боюсь, что это засада на нас...
– Это вряд ли... – Кирилл не без труда извлек из кармана "ТТ", но держал его как булыжник, как кусок металла, которым можно треснуть по башке врага. Для пользования огнестрельным оружием он был еще слабоват. – Если бы засада на нас... Мы бы уже были на том свете... Особенно ты. Наверное, они не знали, что у тебя тоже есть наколка...
Кирилл миновал диван, миновал стеллаж с красками, миновал прислоненный к стене большой загрунтованный холст... Дальше было что-то вроде ширмы, Кирилл заглянул туда и понял, что про Рукавишникова незваным гостям было известно все. Художник лежал лицом вверх на залитом кровью столе, но на его груди больше не было обнаженной женщины с жезлами.
– Его убили? – Лика нетвердым шагом приблизилась к Кириллу. – Его тоже убили?
– Да, – хрипло выговорил Кирилл и оттолкнул девушку, чтобы она не видела Рукавишникова. – Вон там... – Он показал пальцем на цепочку темных капель, пересекавших пол замысловатым зигзагом. – Это – след...
Кирилл представил, как сделавший свое дело высокий человек шагает по подвалу, а кровь капает с куска человеческой кожи, которую убийца держит в руке... Его снова стошнило.
– Там подсобка, – сообщила Лика, которая прошла по кровавому следу до конца. – И окно разбито. Он забрался через окно, затаился, а потом выскочил... Я не успела его толком рассмотреть, слишком уж быстро...
– Я не смог тебя защитить, – пробормотал Кирилл, глядя на бесполезный пистолет в своей руке. – Я ничего не смог... Два человека погибли сегодня, а я... – Он думал, что заплачет, но вместо этого издал какой-то звериный всхрип, от звука которого Лика испуганно вздрогнула.
– Пойдем, – сказала она затем, касаясь плеча Кирилла. – Пойдем, пока у нас еще есть время...
– Какое время?! – Кирилл стоял на коленях и покачивался будто в молитвенном трансе. – У нас нет больше времени... У нас больше ничего нет... Через нас перешагнули и пошли дальше!
– Слушай, – Лика присела, схватила Кирилла за щеки, встряхнула, посмотрела в глаза. – Рукавишников сказал – его легко поймать, потому что мы знаем, что ему нужно. Ему нужны тела с наколками. Мы должны просто сесть в засаду и ждать. Ведь пистолет у тебя есть...
– Куда мы пойдем? Какое еще тело? Рукавишников мертв, а Шнурок – где мы теперь его найдем? Лагинская...
– К черту Лагинскую! – решительно отрезала Лика. – Нестеренко – вот наш шанс.
– Он же мертвый, – удивленно уставился Кирилл. – Он же застрелился!
– Кто об этом знает? Ты да я! Убийца не знает! И он рано или поздно придет к Нестеренко! Вставай, пошли! Мы не можем больше опаздывать, это может быть наш последний шанс!
Кирилл вдруг понял, что Лика по-настоящему сильна – не только в словах. Она с силой дернула его вверх, поставила на ноги, взялась за брючный ремень и встряхнула – отчаянно, истово, требовательно:
– Ну! Давай! Я знаю, мы успеем! Мы сможем! Я предчувствую, что так будет!
– Пошли, – сказал Кирилл и вскоре уже не Лика тащила его за руку, а он тащил ее за собой. Возле дома Нестеренко Кирилл вдруг остановился – на квартире уже могла быть вызванная соседями милиция, тогда делать здесь нечего. Он оставил Лику у подъезда, сунув ей для безопасности пистолет в руку, а сам обогнул дом и убедился, что окна нестеренковской квартиры темны. Кажется, никто здесь и не почесался, услышав три выстрела. А может, просто никто и не услышал, заткнув свои уши телевизорами и магнитофонами. Сейчас это было Кириллу только на руку.
Он вернулся к подъезду, и Лика торопливо вернула ему "ТТ".
– Как-то мне неуютно держать в руке пистолет, из которого застрелили Нестеренко, – сказала она. – Лучше застрелим из него другого человека.
– Само собой, – пробормотал Кирилл, настороженно озираясь в темном подъезде. – Рукавишников сказал, что нового ученика звали Максим... Наверное, он придет. Или тот, Себастьян?
– Кто-то обязательно придет, – сказала Лика. – И тогда мы увидим и узнаем.
– Хорошо, если так, – буркнул Кирилл. Непривычное это было слово "хорошо". Очень мало "хорошего" случилось с ними за последние часы и дни. Слово было как будто из другой жизни, из другого мира. Полузабытое слово.
– Разве мы не захлопнули дверь? – встал Кирилл перед квартирой Нестеренко. – Разве?
– Если бы мы захлопнули дверь, то не было бы смысла сюда идти, – прошептала Лика. – Я-то хорошо помню, что дверь мы не захлопнули, а просто прикрыли. Я хорошо помню.
– Ладно, – сказал Кирилл. Он вошел внутрь, когда его шарахнула неожиданная мысль – а если дверь открыта, потому что в квартиру вошел убийца? И сейчас он там, внутри? Кирилл торопливо схватился за пистолет.
– Ты чего?! – ткнулась ему в спину Лика. – Проходи вперед...
Кирилл, ничего ей не отвечая, выждал, вслушался в мертвую тишину квартиры и только потом шагнул вперед. На кухне он на ощупь отыскал коробок спичек, зажег одну, чтобы сориентироваться в комнатах.
– Ну и где? – спросил он. – Где мы сядем?
– Нестеренко там, – сказала Лика. – В дальней комнате. Туда он и пойдет. Ты будешь здесь за диваном, ты не дашь ему выйти из квартиры. Он пройдет мимо тебя, найдет Нестеренко, и тут мы его зажмем.
– А ты будешь где? – спросил Кирилл, не совсем разобравшись в этой диспозиции. Лика размахивала руками, но в темноте смысл ее жестов ускользал от Кирилла.
– Как где? – прошептала Лика. – Я буду в комнате, где Нестеренко.
Кирилл вздрогнул.
– Это же страшно, – сказал он. – Да и оружия у тебя нет.
– Мне хватит и этого. – Лика показала какой-то продолговатый предмет, который в коротком свете спички оказался кухонным ножом. – Чтобы защититься – хватит. А убивать его будешь ты. Так ведь?
– Вообще-то да... – Голова Кирилла сохраняла необычную легкость, и там лишь на пару секунд появилось воспоминание о том, что он, Кирилл, все же сотрудник правоохранительных органов, а стало быть, должен произвести задержание преступника, чтобы потом было следствие, суд и все законные дела... Но через пару секунд это воспоминание сменилось чувством бешеной ярости: двадцать два человека! Алена Жданова, Рукавишников, Колокольникова... Украденные из морга мертвецы... Стоит ли разговаривать с таким человеком? Стоит ли выяснять его планы, стоит ли узнавать, как он дошел до жизни такой? Или нужно просто всадить ему остаток обоймы между глаз, а если надо, и осиновый кол вбить в грудь, чтобы мразь эта больше никогда уже не встала?!
– Да, – сказал Кирилл, садясь на пол за диваном. – Убивать его буду я.
Глава 32
Он не любил думать о старости, он давно понял простую мысль, что нужно быть довольным тем возрастом, в котором ты находишься. Когда тело утрачивает юношескую гибкость, а мышцы – былую силу, появляется иное – мудрость, нажитая годами. И эта мудрость зачастую переживает и гибкость, и силу, и молодой напор.
Но что делать, когда старость вступает в очередной этап, и в этом этапе мудрость сменяется усталостью, безразличием и дырами в памяти? Что делать, если начинаешь терять понимание смысла вещей? Он не знал ответа на эти прискорбные вопросы, а дело, судя по всему, шло именно в этом направлении. Он потерял понимание хода событий и не мог сказать, хорошо они развиваются или плохо.
С одной стороны, за последние три дня он сделал много, и его список, таящийся в ботинке, близок к завершению. К тому же ему была обещана помощь, и ожидаемый человек должен был прибыть со дня на день. Тут вроде бы все было хорошо. Но с другой стороны...
С другой стороны, все было туманно, неожиданно и непонятно. Особенно туманно все получилось с Маратом Бахтияровым по кличке Мурзик. Не бывает таких совпадений, просто не бывает, чтобы нужный человек ни с того ни с сего попал под ментовские пули. Не попадал тридцать лет подряд, а тут вдруг попал. Эта нелепость потянула за собой другую – наивный звонок родственникам. Можно было догадаться, что у них телефон с определителем номера и что они заинтересуются звонившим... Пришлось срочно сменить гостиницу – вот еще одна нелепость. Опять заполнение всяких бумажек, опять суета и ненужная трата времени.
С горя в гостинице он снова стал читать газеты и добрался-таки до криминальной хроники. Добрался, прочитал и потерял способность что-либо делать и понимать. Это уже не лезло ни в какие ворота. Он тогда снова позвонил в Москву, но там не отвечали – вероятно, уже выехали в Белогорск. Хорошо бы, если так.
Растерянность и непонимание сменились злостью, отчего он забыл про усталые ноги и устроил настоящий блицкриг по оставшимся адресам, действуя то внаглую, напролом, то прибегая к изощренным ловушкам, как в случае с Хамакуловым. Улов был неплох, но он все же был недоволен собой. И ночной бег продолжался.
Неработающие лифты не удивляли и даже не расстраивали, он относился к этому как к неизбежному злу. Скрипя зубами, поднимался на нужный этаж, переводил дух и настраивался на работу.
Эта дверь была не заперта – видно невооруженным глазом. То ли хозяин выскочил куда-то на минутку, то ли по пьянке забыл закрыть за собой. В списке были разные люди, и было не в новинку попадать на алкашей, шлюх, наркоманов. Или на качков из ночного клуба. Какая разница – кто, главное, что занесен в список, а стало быть, подлежит обработке.
Чемодан он поставил на пол в прихожей – как хорошо воспитанный гость. Чемодан сейчас не понадобится, сейчас понадобится другое. Он вытащил из кармана куртки пистолет. Потом подумал и снял ботинки. И двинулся в глубь квартиры на цыпочках.
На улице почти рассвело, однако в квартире за плотными шторами стояла глубокая тьма. Оно и к лучшему. Нужно лишь отыскать хозяина квартиры, мужчину лет сорока. В списке он стоял под номером 12, аккурат в серединке. 12 – это хорошее число, ясное и понятное. Вот с числом 22 все гораздо хуже. С числом 22 еще будут очень большие проблемы...
Он вытянул левую руку, провел над диваном, чтобы убедиться – никого. Стало быть, в следующей комнате. На кухню он уже заглянул мельком – пусто. В этой квартире особенно в прятки не поиграешь... А если нет и в следующей комнате, значит, хозяин вышел. Стоит сесть в уголок и тихонько его подождать.
Но хозяин был на месте. Он сидел на стуле в Позе, которая в принципе могла бы сгодиться для сна... Но это был не сон.
Он подошел к окну и отдернул штору – в утреннем свете все стало ясно. То есть – почти все. Он приблизился к трупу, задрал свитер, всмотрелся – снова непонятки. Наколка была на месте. Запачкана кровью, но на месте. Зачем понадобилось убивать номера двенадцать, если татуировка осталась на нем? Опять совпадение? Пьяная ссора? Нет уж, дудки! Никаких совпадений! Он вздохнул, потыкал пистолетным стволом в мертвеца – для верности. Мертвец не реагировал.
Странно, непонятно, туманно... Но рисунок-то на месте. Значит, можно забыть про странности и заняться работой. Он убрал пистолет в карман и направился в прихожую за чемоданчиком.
Он сделал два шага, не больше. А потом все и началось.
Глава 33
Внезапная бешеная торпеда в бок самоуверенному миноносцу – это Лика врезалась ему в бок.
Стиснув зубы и сжав до боли в пальцах нож, безжалостная и не сомневающаяся ни секунды.
Как и в случае с собакой в Пушкинском сквере, убийца лишь успел инстинктивно закрыться рукой, и это его опять-таки спасло – локоть согнутой руки ударил Лику в горло, точнее, она сама налетела на этот локоть, и атака немедленно захлебнулась. Лика хрипела, согнувшись и утратив силы бить ножом, а убийца, уже вполне сориентировавшись и сорганизовавшись, с силой ударил девушку кулаком в лицо. Лика упала и получила дополнительный удар ногой – на ее счастье, нога была без ботинка, а всего лишь в носке. Тем не менее злобы в удар было вложено порядочно, Лика отлетела к стене и выпустила нож. Все это заняло секунд пять, а на шестой секунде убийца уже достал из кармана пистолет с глушителем. Он очень торопился нажать на курок, потому что сама ситуация была невыносимо позорной – его едва не зарезала какая-то девчонка.
Но тут наступила седьмая секунда, потом восьмая – и в комнату влетел Кирилл, еще ничего не понимая, но держа пистолет в вытянутой руке.
Убийца резко повернулся к новому противнику лицом, и в эту секунду оба мужчины увидели пистолетные стволы друг друга буквально в полуметре от себя: таковы прелести перестрелки в малогабаритной квартире.
На десятой секунде Кирилл нажал на курок, а на одиннадцатой почувствовал, как ответным выстрелом ему обожгло щеку и шею. Кирилл инстинктивно отпрыгнул назад, видя боковым зрением, как Лика медленно встает на колени. Убийца тоже отскочил назад, и он тоже был жив – он лишь отчаянно махал левой рукой, как будто обварил ее кипятком. Его лицо было перекошено болью, но правой рукой он все еще держал пистолет и целился в сторону Кирилла. И тут началась вторая торпедная атака.
Кирилл уже подвел "ствол" в середину груди убийцы, как все вдруг перевернулось с ног на голову – Лика прыгнула, вцепилась убийце в ноги и повалила на пол. Его пистолет запоздало чавкнул, Кирилл втянул голову в плечи, но пуля миновала его и ушла в потолок.
Кириллу теперь стрелять тоже было невозможно – Лика и убийца сцепились друг с другом, с необъяснимой звериной яростью молотя, пихая и царапая друг друга. Убийца, конечно же, был сильнее, но он был ранен и он старался не потерять оружие. Лика же демонстрировала свою злость и свои навыки физкультурного инструктора.
Перехватив "ТТ", чтобы шарахнуть убийцу рукояткой по черепу, Кирилл шагнул к борющимся, но тут случилась еще одна непредвиденная вещь – в пылу борьбы кто-то задел стул, на котором сидел мертвый Нестеренко, и на полу оказался еще и труп. Кажется, это заметил только Кирилл. Он отпихнул тело ногой и занес уже руку с пистолетом для удара, как вдруг убийца с нечеловеческим ревом отшвырнул от себя Лику, увидел Кирилла, вскинул пистолет и выстрелил в него. И промахнулся.
А когда понял, что промахнулся, то рванулся вперед, ударил Кирилла головой в живот, получил в ответ давно запланированный удар рукоятью "ТТ" по башке, но не сдался, двинул Кирилла ногой в пах и попытался сунуть ствол ему в грудь – Кирилл перехватил руку с пистолетом за запястье и так держал несколько секунд, пока не подошла Лика и не ударила убийцу ножом в спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Добров? Александр Петрович? – Девушка в медкабинете гостиницы "Арктур" стучала по клавишам компьютера. – Да, ему оказывалась медицинская помощь... Это было...
Это было в ночь, когда убили Алену Жданову. Львов увидел дату на экране монитора и торжествующе скрипнул зубами. Вот оно. В заднице вся ваша прокуратура. В заднице весь ваш городской штаб по поимке серийного убийцы. А мы – впереди, на белом коне.
– Оказана помощь по поводу несчастного случая, – бегло зачитала девушка. – Произведена оплата... Сумму назвать?
– К черту сумму, – сказал Львов. – Я хочу видеть человека, который латал этого Доброва. Я хочу знать про несчастный случай.
Когда два с лишним часа спустя нужный человек появился на работе, он рассказал Львову все, что тот хотел, услышать. И Львов на этот раз не обманулся в ожиданиях.
Глава 31
Долго, очень долго, немыслимо долго он осознавал, кто он, что он и где находится в данный момент времени. И почему так высоко потолок, и почему так близко пол. И почему невозможно оторвать от пола голову. И почему предметы вращаются в странном танце. И что это за жуткие фигуры смотрят отовсюду?!
Кирилл стиснул зубы и, опираясь на локти, приподнялся. Монстры с картин Рукавишникова зло скалились, глядя на его растерянное лицо. Кирилл схватился за диван и встал на колени. Голова была немыслимо легкой, она так и норовила соскочить с плеч и укатиться куда-нибудь в дальний угол подвала. Просто колобок какой-то. И еще на голове было что-то мокрое. Кирилл похлопал себя по затылку, посмотрел на испачканную ладонь – кровь. Ну да. Этого стоило ожидать.
Оставалось только понять – его это кровь или нет. Кажется, остальные части тела были на месте и функционировали исправно. Уши слышали, глаза видели – видели рукавишниковское ружье на полу, рядом темную лужу. И чуть дальше – Лику.
Кирилл кинулся к ней, но запутался в собственных ногах и упал, попав коленом как раз в эту темную лужу, потом поднялся, добрался до Лики, перевернул ее, боясь потерять сознание и боясь увидеть...
– Больно, – прошептала Лика и дотронулась кончиками пальцев до лба. – Здесь... Он меня сюда ударил...
– Кто? Рукавишников? – Кирилл не сразу восстановил в памяти произошедшее. Он помнил, как они сюда пришли, как он следил за ружьем в руках странного художника... Потом – Ликин визг, удар, и словно черный занавес отгородил от взгляда Кирилла весь мир.
– Не Рукавишников. – Лика с помощью Кирилла привстала. – Это был... Такой высокий, я его раньше не видела. Он как из-под земли вырос, ударил тебя по голове, потом меня...
– Высокий? – Кирилла все еще шатало. Он выпрямился и огляделся. Дверь подвала выглядела по-прежнему запертой изнутри. – Из-под земли? Что еще за высокий? Откуда? И где Рукавишников?
– Пистолет у тебя? – спросила Лика, бессильно валясь на диван. – Осторожнее, Кирилл, тут что-то не так... Тут какая-то засада... Я боюсь, что это засада на нас...
– Это вряд ли... – Кирилл не без труда извлек из кармана "ТТ", но держал его как булыжник, как кусок металла, которым можно треснуть по башке врага. Для пользования огнестрельным оружием он был еще слабоват. – Если бы засада на нас... Мы бы уже были на том свете... Особенно ты. Наверное, они не знали, что у тебя тоже есть наколка...
Кирилл миновал диван, миновал стеллаж с красками, миновал прислоненный к стене большой загрунтованный холст... Дальше было что-то вроде ширмы, Кирилл заглянул туда и понял, что про Рукавишникова незваным гостям было известно все. Художник лежал лицом вверх на залитом кровью столе, но на его груди больше не было обнаженной женщины с жезлами.
– Его убили? – Лика нетвердым шагом приблизилась к Кириллу. – Его тоже убили?
– Да, – хрипло выговорил Кирилл и оттолкнул девушку, чтобы она не видела Рукавишникова. – Вон там... – Он показал пальцем на цепочку темных капель, пересекавших пол замысловатым зигзагом. – Это – след...
Кирилл представил, как сделавший свое дело высокий человек шагает по подвалу, а кровь капает с куска человеческой кожи, которую убийца держит в руке... Его снова стошнило.
– Там подсобка, – сообщила Лика, которая прошла по кровавому следу до конца. – И окно разбито. Он забрался через окно, затаился, а потом выскочил... Я не успела его толком рассмотреть, слишком уж быстро...
– Я не смог тебя защитить, – пробормотал Кирилл, глядя на бесполезный пистолет в своей руке. – Я ничего не смог... Два человека погибли сегодня, а я... – Он думал, что заплачет, но вместо этого издал какой-то звериный всхрип, от звука которого Лика испуганно вздрогнула.
– Пойдем, – сказала она затем, касаясь плеча Кирилла. – Пойдем, пока у нас еще есть время...
– Какое время?! – Кирилл стоял на коленях и покачивался будто в молитвенном трансе. – У нас нет больше времени... У нас больше ничего нет... Через нас перешагнули и пошли дальше!
– Слушай, – Лика присела, схватила Кирилла за щеки, встряхнула, посмотрела в глаза. – Рукавишников сказал – его легко поймать, потому что мы знаем, что ему нужно. Ему нужны тела с наколками. Мы должны просто сесть в засаду и ждать. Ведь пистолет у тебя есть...
– Куда мы пойдем? Какое еще тело? Рукавишников мертв, а Шнурок – где мы теперь его найдем? Лагинская...
– К черту Лагинскую! – решительно отрезала Лика. – Нестеренко – вот наш шанс.
– Он же мертвый, – удивленно уставился Кирилл. – Он же застрелился!
– Кто об этом знает? Ты да я! Убийца не знает! И он рано или поздно придет к Нестеренко! Вставай, пошли! Мы не можем больше опаздывать, это может быть наш последний шанс!
Кирилл вдруг понял, что Лика по-настоящему сильна – не только в словах. Она с силой дернула его вверх, поставила на ноги, взялась за брючный ремень и встряхнула – отчаянно, истово, требовательно:
– Ну! Давай! Я знаю, мы успеем! Мы сможем! Я предчувствую, что так будет!
– Пошли, – сказал Кирилл и вскоре уже не Лика тащила его за руку, а он тащил ее за собой. Возле дома Нестеренко Кирилл вдруг остановился – на квартире уже могла быть вызванная соседями милиция, тогда делать здесь нечего. Он оставил Лику у подъезда, сунув ей для безопасности пистолет в руку, а сам обогнул дом и убедился, что окна нестеренковской квартиры темны. Кажется, никто здесь и не почесался, услышав три выстрела. А может, просто никто и не услышал, заткнув свои уши телевизорами и магнитофонами. Сейчас это было Кириллу только на руку.
Он вернулся к подъезду, и Лика торопливо вернула ему "ТТ".
– Как-то мне неуютно держать в руке пистолет, из которого застрелили Нестеренко, – сказала она. – Лучше застрелим из него другого человека.
– Само собой, – пробормотал Кирилл, настороженно озираясь в темном подъезде. – Рукавишников сказал, что нового ученика звали Максим... Наверное, он придет. Или тот, Себастьян?
– Кто-то обязательно придет, – сказала Лика. – И тогда мы увидим и узнаем.
– Хорошо, если так, – буркнул Кирилл. Непривычное это было слово "хорошо". Очень мало "хорошего" случилось с ними за последние часы и дни. Слово было как будто из другой жизни, из другого мира. Полузабытое слово.
– Разве мы не захлопнули дверь? – встал Кирилл перед квартирой Нестеренко. – Разве?
– Если бы мы захлопнули дверь, то не было бы смысла сюда идти, – прошептала Лика. – Я-то хорошо помню, что дверь мы не захлопнули, а просто прикрыли. Я хорошо помню.
– Ладно, – сказал Кирилл. Он вошел внутрь, когда его шарахнула неожиданная мысль – а если дверь открыта, потому что в квартиру вошел убийца? И сейчас он там, внутри? Кирилл торопливо схватился за пистолет.
– Ты чего?! – ткнулась ему в спину Лика. – Проходи вперед...
Кирилл, ничего ей не отвечая, выждал, вслушался в мертвую тишину квартиры и только потом шагнул вперед. На кухне он на ощупь отыскал коробок спичек, зажег одну, чтобы сориентироваться в комнатах.
– Ну и где? – спросил он. – Где мы сядем?
– Нестеренко там, – сказала Лика. – В дальней комнате. Туда он и пойдет. Ты будешь здесь за диваном, ты не дашь ему выйти из квартиры. Он пройдет мимо тебя, найдет Нестеренко, и тут мы его зажмем.
– А ты будешь где? – спросил Кирилл, не совсем разобравшись в этой диспозиции. Лика размахивала руками, но в темноте смысл ее жестов ускользал от Кирилла.
– Как где? – прошептала Лика. – Я буду в комнате, где Нестеренко.
Кирилл вздрогнул.
– Это же страшно, – сказал он. – Да и оружия у тебя нет.
– Мне хватит и этого. – Лика показала какой-то продолговатый предмет, который в коротком свете спички оказался кухонным ножом. – Чтобы защититься – хватит. А убивать его будешь ты. Так ведь?
– Вообще-то да... – Голова Кирилла сохраняла необычную легкость, и там лишь на пару секунд появилось воспоминание о том, что он, Кирилл, все же сотрудник правоохранительных органов, а стало быть, должен произвести задержание преступника, чтобы потом было следствие, суд и все законные дела... Но через пару секунд это воспоминание сменилось чувством бешеной ярости: двадцать два человека! Алена Жданова, Рукавишников, Колокольникова... Украденные из морга мертвецы... Стоит ли разговаривать с таким человеком? Стоит ли выяснять его планы, стоит ли узнавать, как он дошел до жизни такой? Или нужно просто всадить ему остаток обоймы между глаз, а если надо, и осиновый кол вбить в грудь, чтобы мразь эта больше никогда уже не встала?!
– Да, – сказал Кирилл, садясь на пол за диваном. – Убивать его буду я.
Глава 32
Он не любил думать о старости, он давно понял простую мысль, что нужно быть довольным тем возрастом, в котором ты находишься. Когда тело утрачивает юношескую гибкость, а мышцы – былую силу, появляется иное – мудрость, нажитая годами. И эта мудрость зачастую переживает и гибкость, и силу, и молодой напор.
Но что делать, когда старость вступает в очередной этап, и в этом этапе мудрость сменяется усталостью, безразличием и дырами в памяти? Что делать, если начинаешь терять понимание смысла вещей? Он не знал ответа на эти прискорбные вопросы, а дело, судя по всему, шло именно в этом направлении. Он потерял понимание хода событий и не мог сказать, хорошо они развиваются или плохо.
С одной стороны, за последние три дня он сделал много, и его список, таящийся в ботинке, близок к завершению. К тому же ему была обещана помощь, и ожидаемый человек должен был прибыть со дня на день. Тут вроде бы все было хорошо. Но с другой стороны...
С другой стороны, все было туманно, неожиданно и непонятно. Особенно туманно все получилось с Маратом Бахтияровым по кличке Мурзик. Не бывает таких совпадений, просто не бывает, чтобы нужный человек ни с того ни с сего попал под ментовские пули. Не попадал тридцать лет подряд, а тут вдруг попал. Эта нелепость потянула за собой другую – наивный звонок родственникам. Можно было догадаться, что у них телефон с определителем номера и что они заинтересуются звонившим... Пришлось срочно сменить гостиницу – вот еще одна нелепость. Опять заполнение всяких бумажек, опять суета и ненужная трата времени.
С горя в гостинице он снова стал читать газеты и добрался-таки до криминальной хроники. Добрался, прочитал и потерял способность что-либо делать и понимать. Это уже не лезло ни в какие ворота. Он тогда снова позвонил в Москву, но там не отвечали – вероятно, уже выехали в Белогорск. Хорошо бы, если так.
Растерянность и непонимание сменились злостью, отчего он забыл про усталые ноги и устроил настоящий блицкриг по оставшимся адресам, действуя то внаглую, напролом, то прибегая к изощренным ловушкам, как в случае с Хамакуловым. Улов был неплох, но он все же был недоволен собой. И ночной бег продолжался.
Неработающие лифты не удивляли и даже не расстраивали, он относился к этому как к неизбежному злу. Скрипя зубами, поднимался на нужный этаж, переводил дух и настраивался на работу.
Эта дверь была не заперта – видно невооруженным глазом. То ли хозяин выскочил куда-то на минутку, то ли по пьянке забыл закрыть за собой. В списке были разные люди, и было не в новинку попадать на алкашей, шлюх, наркоманов. Или на качков из ночного клуба. Какая разница – кто, главное, что занесен в список, а стало быть, подлежит обработке.
Чемодан он поставил на пол в прихожей – как хорошо воспитанный гость. Чемодан сейчас не понадобится, сейчас понадобится другое. Он вытащил из кармана куртки пистолет. Потом подумал и снял ботинки. И двинулся в глубь квартиры на цыпочках.
На улице почти рассвело, однако в квартире за плотными шторами стояла глубокая тьма. Оно и к лучшему. Нужно лишь отыскать хозяина квартиры, мужчину лет сорока. В списке он стоял под номером 12, аккурат в серединке. 12 – это хорошее число, ясное и понятное. Вот с числом 22 все гораздо хуже. С числом 22 еще будут очень большие проблемы...
Он вытянул левую руку, провел над диваном, чтобы убедиться – никого. Стало быть, в следующей комнате. На кухню он уже заглянул мельком – пусто. В этой квартире особенно в прятки не поиграешь... А если нет и в следующей комнате, значит, хозяин вышел. Стоит сесть в уголок и тихонько его подождать.
Но хозяин был на месте. Он сидел на стуле в Позе, которая в принципе могла бы сгодиться для сна... Но это был не сон.
Он подошел к окну и отдернул штору – в утреннем свете все стало ясно. То есть – почти все. Он приблизился к трупу, задрал свитер, всмотрелся – снова непонятки. Наколка была на месте. Запачкана кровью, но на месте. Зачем понадобилось убивать номера двенадцать, если татуировка осталась на нем? Опять совпадение? Пьяная ссора? Нет уж, дудки! Никаких совпадений! Он вздохнул, потыкал пистолетным стволом в мертвеца – для верности. Мертвец не реагировал.
Странно, непонятно, туманно... Но рисунок-то на месте. Значит, можно забыть про странности и заняться работой. Он убрал пистолет в карман и направился в прихожую за чемоданчиком.
Он сделал два шага, не больше. А потом все и началось.
Глава 33
Внезапная бешеная торпеда в бок самоуверенному миноносцу – это Лика врезалась ему в бок.
Стиснув зубы и сжав до боли в пальцах нож, безжалостная и не сомневающаяся ни секунды.
Как и в случае с собакой в Пушкинском сквере, убийца лишь успел инстинктивно закрыться рукой, и это его опять-таки спасло – локоть согнутой руки ударил Лику в горло, точнее, она сама налетела на этот локоть, и атака немедленно захлебнулась. Лика хрипела, согнувшись и утратив силы бить ножом, а убийца, уже вполне сориентировавшись и сорганизовавшись, с силой ударил девушку кулаком в лицо. Лика упала и получила дополнительный удар ногой – на ее счастье, нога была без ботинка, а всего лишь в носке. Тем не менее злобы в удар было вложено порядочно, Лика отлетела к стене и выпустила нож. Все это заняло секунд пять, а на шестой секунде убийца уже достал из кармана пистолет с глушителем. Он очень торопился нажать на курок, потому что сама ситуация была невыносимо позорной – его едва не зарезала какая-то девчонка.
Но тут наступила седьмая секунда, потом восьмая – и в комнату влетел Кирилл, еще ничего не понимая, но держа пистолет в вытянутой руке.
Убийца резко повернулся к новому противнику лицом, и в эту секунду оба мужчины увидели пистолетные стволы друг друга буквально в полуметре от себя: таковы прелести перестрелки в малогабаритной квартире.
На десятой секунде Кирилл нажал на курок, а на одиннадцатой почувствовал, как ответным выстрелом ему обожгло щеку и шею. Кирилл инстинктивно отпрыгнул назад, видя боковым зрением, как Лика медленно встает на колени. Убийца тоже отскочил назад, и он тоже был жив – он лишь отчаянно махал левой рукой, как будто обварил ее кипятком. Его лицо было перекошено болью, но правой рукой он все еще держал пистолет и целился в сторону Кирилла. И тут началась вторая торпедная атака.
Кирилл уже подвел "ствол" в середину груди убийцы, как все вдруг перевернулось с ног на голову – Лика прыгнула, вцепилась убийце в ноги и повалила на пол. Его пистолет запоздало чавкнул, Кирилл втянул голову в плечи, но пуля миновала его и ушла в потолок.
Кириллу теперь стрелять тоже было невозможно – Лика и убийца сцепились друг с другом, с необъяснимой звериной яростью молотя, пихая и царапая друг друга. Убийца, конечно же, был сильнее, но он был ранен и он старался не потерять оружие. Лика же демонстрировала свою злость и свои навыки физкультурного инструктора.
Перехватив "ТТ", чтобы шарахнуть убийцу рукояткой по черепу, Кирилл шагнул к борющимся, но тут случилась еще одна непредвиденная вещь – в пылу борьбы кто-то задел стул, на котором сидел мертвый Нестеренко, и на полу оказался еще и труп. Кажется, это заметил только Кирилл. Он отпихнул тело ногой и занес уже руку с пистолетом для удара, как вдруг убийца с нечеловеческим ревом отшвырнул от себя Лику, увидел Кирилла, вскинул пистолет и выстрелил в него. И промахнулся.
А когда понял, что промахнулся, то рванулся вперед, ударил Кирилла головой в живот, получил в ответ давно запланированный удар рукоятью "ТТ" по башке, но не сдался, двинул Кирилла ногой в пах и попытался сунуть ствол ему в грудь – Кирилл перехватил руку с пистолетом за запястье и так держал несколько секунд, пока не подошла Лика и не ударила убийцу ножом в спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36