Я стал раздеваться еще в лифте. Расстегнул пуговицы на плаще и взялся за брючный ремень. Тут дверцы лифта раскрылись, и я столкнулся лицом к лицу с пенсионеркой из сороковой квартиры. В былые времена она уважала меня за то, что пустые бутылки я оставлял именно у ее двери. Но сегодня я упал в ее глазах. Бабка уставилась на мои пальцы, теребящие пряжку ремня, и попятилась назад.Не вдаваясь в объяснения, я вышел из лифта и — к своей безмерной радости — наконец-то оказался дома, в своей квартире, отгородившись стенами от Гиви Хромого, Козлова, Разговорова, Ленкиного мужа, бабки из сороковой квартиры и всех прочих...То есть это я так подумал, что отгородился. На самом деле все вышло немного не так. Просто в тот момент, когда я стянул с ноги второй ботинок и приготовился рухнуть на кровать, чтобы забыться... Просто в этот момент я обнаружил, что моя кровать занята.На ней сидела женщина. И все бы ничего. Не в первый раз женщины сидели на моей кровати. Я мог бы попросить женщину подвинуться. Но только не эту женщину.Потому что тем же легкомысленным движением, каким нормальные дамы вертят между пальцев подаренную мужем безделушку, эта, с позволения сказать, дама вертела на пальце «парабеллум», в скобу которого был продет ее указательный палец.Между прочим, наманикюренный. Глава 17 — У тебя такое выражение лица, словно ты не рад меня видеть, — сказала Анна и убрала пистолет в наплечную кобуру. — Теперь ты чувствуешь себя лучше?— Нет, — мрачно ответил я и сел рядом. Появилось большое искушение согнать Анну с постели и завалиться спать. Однако я не привык выпроваживать женщину, которая добровольно оказалась на моем ложе. Да и вряд ли Анна дожидалась меня для того, чтобы позволить себя выставить за дверь. У нее наверняка ко мне дело.— Как вы меня все достали, — с искренней болью пробормотал я и повалился лицом в покрывало, не обращая внимания на Анну.— Хорошо, что тебя достали мы, а не те, другие, — возразила Анна. — Ты не замечаешь, как тебе везет.— Это везение? — возмущенно отозвался я. — А что тогда, по-вашему, невезение?— Невезение — это когда в ресторане «Комета» за тобой гонится громила. И некому помочь.— Что?! — Я подскочил на кровати как от удара током. — Откуда такие сведения?— Мы здесь не на отдыхе, — напомнила Анна. — От ментов ты смог легко оторваться, но у меня опыта чуть побольше...— Ты проследила меня до «Кометы»?! Этого не может быть, — сказал я, впрочем, без особой уверенности.— Все может быть. — Анна встала с кровати и потянулась. Не время было об этом думать, но фигура у нее оказалась впечатляющей. Для фотомодели Анна имела слишком короткие ноги, но это являлось, пожалуй, ее единственным недостатком. Пропорциональное сложение, тонкая талия, в меру широкие бедра. Стройные линии тела были особенно заметны в ее нынешнем наряде — обтягивающие черные джинсы, синяя мужская рубашка навыпуск и черная шерстяная жилетка. Ремни кобуры стягивали ее тело, заключая левую грудь в квадрат из полосок черной кожи. Это выглядело весьма сексуально. Я с удивлением ощутил, что мне уже не так хочется спать, как пять минут назад.— Я проголодалась, пока тебя ждала, — сообщила Анна, прохаживаясь на носках вдоль книжного шкафа. — Пришлось немного порыться у тебя на кухне. Хотя ничего особенно вкусного там не нашлось...— Я редко питаюсь дома.— Это заметно, — кивнула Анна и похлопала себя по бедрам. — Я тоже сижу на диете.Она села на ковер, по-турецки скрестив ноги. Я понял, что спать сейчас не время. Соскочив с кровати, я прошел в ванную и умылся холодной водой. Потом полюбовался в зеркало на опухшую физиономию, красные от недосыпания глаза и поросшие щетиной щеки. Впору было сниматься в фильме ужасов.Я еще некоторое время пялился на собственное отражение, ожидая, пока это малоприятное зрелище приведет меня в чувство. Вскоре это случилось. И тут же я понял смысл слов Анны. Настоящий их смысл.— Черт побери, — прошептал я и метнулся обратно в комнату. Анна все еще сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Нашла время медитировать.— Ты проследила меня до «Кометы», — сказал я. — А потом? Когда ты увидела, что за мной гонится этот шкаф? Что ты сделала?— Ты был мне нужен, — ответила Анна, не поднимая век. — А шкаф, как ты выражаешься, не был мне нужен. Я его нейтрализовала.— Черт побери! — едва не заорал я. — Ты же его убила!— Очень может быть. — Ее голос был спокоен как поверхность пруда в безветренную погоду. — Неужели у тебя есть ко мне претензии по этому поводу? Ты предпочел бы, чтобы шкаф схватил тебя за горло? Что вы с ним не поделили, кстати?— Это неважно, — махнул я рукой. Ноги подкосились, и я рухнул на кровать. Та жалобно скрипнула. — Просто этот тип, Автандил, работал на Гиви Хромого. Знаешь, кто это?— Само собой. Полагаю, теперь Гиви захочет отомстить за смерть своего человека.— Да уж...— И что самое интересное, — она улыбнулась, — все видели, как Автандил бросился за тобой. И никто не видел меня.— Откуда ты знаешь?— Я профессионал. Мне платят деньги за то, чтобы незаметно делать такие вещи. Извини, но Гиви будет мстить тебе за смерть Автандила.— Знаешь что? — Я протянул руки, чтобы поднять этой стерве веки и сказать прямо в наглые ее глаза все, что думаю по этому поводу. Но она успела перехватить меня. Ее сильные пальцы стиснули мои запястья. И она открыла глаза.— Знаю, — медленно кивнула Анна. — У тебя и раньше хватало неприятностей. А я их тебе добавила. Это ты хотел сказать?— Примерно... Только в других выражениях.— Ну так вот, Костик. Вывод из всего этого один: только мы можем тебя спасти. От милиции, от Гиви Хромого... Сотрудничай с нами, помогай нам — и все будет в порядке. Понимаешь?— А что вам еще нужно? — осведомился я, чувствуя, как жизнь оставляет мое бренное тело. Я метался между милицией и бандитами, ломал руки и вонзал шило, выдерживал избиения и бегал под пулями. А потом явилась какая-то бабешка и сделала меня на раз. Да так, что я этого и не заметил.— Что нам нужно? Да все то же, Костя. Твой друг Сидоров.— Стоп. — Я подумал, что на моих умственных способностях все еще сказывается пребывание в козловском кабинете. — Как это — все то же? Разве вы не знаете, где Сидоров?Теперь настал ее черед удивляться.— Нет, не знаем. Откуда нам знать?— Но ты же сказала, что следила за мной вчера. Что я смог оторваться от ментов, но не от тебя. Разве не так?— Так. Я проследила за тобой до «Кометы». Потом Автандил погнался за тобой, я выскочила за вами во двор... И все.— Как все? Ты не следила за мной дальше?— Я же не Господь Бог. Я не успела перескочить забор, я была занята Автандилом.— Забор? — Я почувствовал себя полным идиотом. Я не понимал ее, а она не понимала меня. И очень злилась по этому поводу.— Ты же перескочил через забор, так?— Нет. — Я отчаянно замотал головой. — Я сначала залез под машину... А уже потом, после того, как...— Блин! — яростно произнесла Анна и треснула кулаком по полу. — А я-то думала...— Извини, но я не горный козел, чтобы вот так скакать... — Хорошее настроение возвращалось ко мне, но Анна все больше и больше мрачнела. — Так, значит, ты потеряла меня после «Кометы»?— Потеряла, — буркнула она. — А ты после «Кометы» отправился навестить друга Сидорова?— Кто знает, кто знает, — уклончиво ответил я. Анна посмотрела мне в глаза и разочарованно призналась:— Я-то знаю... Я-то знаю, какого дурака я вчера сваляла.— Да уж, могли бы сэкономить тридцать две тысячи долларов.— Какие тридцать две тысячи? — удивилась Анна. — Ты о чем?— Это мой гонорар. За помощь вам. Мне обещал Марк.— Ах, это... Маловато он тебе пообещал. Я бы на его месте пообещала бы и миллион, — с язвительной усмешкой сказала Анна.— Что это значит?— Это значит, — она вздохнула, — что Марк может пообещать что угодно, лишь бы добиться своего. А там... Скажу тебе по секрету — Марк редко выполняет свои обещания. Особенно данные малознакомым людям. Так что будь готов к неожиданностям.— С какой стати ты закладываешь своего напарника?— Я его не закладываю. Я пытаюсь достучаться до твоего спящего разума и в сотый раз повторяю одно и то же: если ты не будешь с нами сотрудничать, от тебя вскоре не останется даже воспоминаний. Слишком в серьезную драку ты влез. Тебя разотрут, как зерно между жерновами. Или Гиви, или менты, или те, кто организовал налет на «Европу-Инвест»...— Или вы? — продолжил я этот перечень.— Или мы, — согласно кивнула Анна. Глава 18 Было забавно смотреть, как Анна ест. То есть сам процесс поглощения еды был вполне обычен. Забавным было то, что на ней продолжала висеть кобура, а из кобуры торчала рукоять «парабеллума». Оружие нисколько не мешало Анне орудовать вилкой, и сразу стало ясно, что пистолет в наплечной кобуре — вещь для этой женщины совершенно необходимая в повседневной жизни, вещь привычная. То, без чего не выходят на улицу. Для большинства женщин предметом первой необходимости является косметичка. Некоторые постоянно таскают в сумочке упаковку презервативов. Или газовый баллончик. Или то и другое вместе. У Анны всегда был при себе рабочий инструмент в тугой кобуре.— Давно не приходилось есть такое, — сказала она непонятным тоном: то ли это был комплимент в мой адрес, то ли оскорбление. Наверное, все-таки комплимент. Так я решил, увидев, что Анна нацепила на вилку кусок черного хлеба и вычистила до зеркального блеска дно консервной банки, где пять минут назад лежали кильки в томатном соусе.Что-то я чересчур разволновался после нашей беседы. И решил успокоиться в процессе игры в радушного хозяина. Мы сидели за кухонным столом, и я потчевал непрошеную гостью тем, что нашлось в доме. Вернее, тем из найденного, что еще годилось в пищу. Банка килек, четвертинка хлебного кирпичика, полпачки крекеров пошли в дело. Высохший лимон, обнаруженный в глубинах холодильника, смерзшийся печеночный паштет и кастрюля макарон, выглядевших как моток проволоки, отправились в мусорное ведро.Ну и еще на столе стояла бутылка красного вина. С него-то мы и начали. Потом настала очередь килек. Потом я заварил чай.— Ты знаешь, что такое первоначальное накопление? — спросила Анна. Я подумал, что она выпила лишнего, и торопливо кивнул. А потом прибавил громкость магнитолы, стоявшей на полке, где нормальные люди хранят крупы или кулинарные книги.— Выруби свою шарманку, — сказала Анна и сделала жест, словно сворачивала кому-то шею. Я сразу повиновался. «Кинкс» были вынуждены заткнуться. Извините, ребята.— Так ты знаешь, что такое первоначальное накопление? — повторила она свой более чем странный вопрос. Неужели я выгляжу таким идиотом, что в знание мною столь мудреных выражений трудно поверить? Я даже хотел обидеться. Но потом передумал.— В свое время, — гордо произнес я, — ваш покорный слуга едва не стал экономистом...— Ага, значит ты поймешь, о чем я.— А о чем?— О том, что такое компания «Европа-Инвест». Я хочу, чтобы ты хорошенько в этом разобрался.— При чем здесь первоначальное накопление?— Ты знаешь, что для организации любого бизнеса нужен первоначальный капитал. Основа для дальнейшего роста. Его, этот капитал, добывают разными способами. Кто-то получает бабушкино наследство. Кто-то закладывает дачу. Кто-то грабит банк.— Я читал рассказ О'Генри, там как раз описывается похожий случай, — встрял я в начавшуюся лекцию по политэкономии. — Как двое парней ограбили почтовый вагон, потом один застрелил другого, захапал все бабки и стал крутым финансистом, — выпалив столько слов, я немного растерялся: зачем все это сказал? Я что, хотел показать свою образованность? Я хотел произвести хорошее впечатление? Какой кошмар. Раньше за мной такого не водилось. Я налил себе полстакана вина и залпом выпил. Анна, не моргнув глазом, сделала то же самое.— Ну да, примерно так все и бывает, — сказала она. — Только это не рассказ. Это происходит здесь и сейчас. И ты влез в самый центр.— Если ты имеешь в виду, что Сидоров ограбил «Европу-Инвест», чтобы создать свой первоначальный капитал...— Нет, я не об этом. Я о том, что сама корпорация, в которую входит «Европа-Инвест»... — Анна замолчала, внимательно разглядывая капли вина на дне стакана. — Сама эта структура...— Продолжай, — кивнул я. — И не бойся меня шокировать. Я переживу.— Наша корпорация существует уже лет десять, и сейчас это очень респектабельная фирма. У нас есть главный офис в четыре этажа, рядом с американским посольством. У нас есть семнадцать филиалов по стране и пять за рубежом. Председатель совета директоров играет в теннис с вице-премьером и ездит на рыбалку с заместителем министра финансов. Мы платим налоги, мы проводим благотворительные акции и так далее...— Я сейчас заплачу от умиления.— Не торопись. Я просто хочу сказать, что десять лет назад моим хозяевам нужно было с чего-то начинать. Нужен был первоначальный капитал.— Ну так что?— Они его раздобыли. При этом некоторое количество людей было убито. Еще некоторое количество пропало без вести. И еще некоторое количество лишилось своих денег, своего имущества... Было смутное время, и самым простым способом заработать было убийство.— Разве с тех пор что-то изменилось?— Не знаю, не знаю...— А какое отношение все это имеет к нашим сегодняшним делам? Вам пытаются отомстить?— Нет, это не месть. Это борьба за сферы влияния. Наша корпорация первоначально располагалась в Москве. Но за последние годы она стала распространять свое влияние по всей стране. Добрались и до вашего города. И здесь нашлись люди, которым не понравилось наше появление. Они захотели нас выжить.— И устроили налет на вашу контору?— Видимо, так. Так вот, Костик: я рассказала тебе о том, с чего начиналась наша фирма. С крови и убийств. Теперь эти люди носят дорогие костюмы, ходят на приемы в посольства и не делают никакой грязной работы. Для этого есть другие. Потому что корпорация изменилась внешне — дизайн, роскошь, компьютеры... Но внутри все осталось по-прежнему. Отношения с конкурентами — это война. А в ней хороши любые средства. На удар отвечают еще более сильным ударом. Нам дали пощечину — мы сломаем хребет. Я числюсь в штатном расписании специалистом по системам безопасности. Но я здесь для того, чтобы отыскать врага и уничтожить его. Так мое руководство понимает настоящую безопасность.Анна говорила размеренно и четко, словно заранее выучила свою речь наизусть. Так говорят люди, очень уверенные в себе и в том, что они говорят.— И давно ты на них работаешь? — спросил я, потому что других вопросов мне в голову не пришло. Наверное, чертов портвейн подействовал.— Какая разница? — Она пожала плечами. — Работаю. Марк работает, Боб работает.— Хорошо платят? — Еще один идиотский вопрос с моей стороны.— Достаточно, чтобы не питаться кильками в томате.Я уставился в стену за ее спиной. Сконцентрировал взгляд на сердцевине тропического цветка, изображенного на обоях. Мне нужно было сконцентрироваться. Мне нужно было понять, что делать дальше. Мне нужно было на кого-то опереться. Иначе я просто рехнусь. И меня размажут по асфальту.Анна поняла мое молчание по-своему.— Не обижайся, — мягко сказала она. — Спасибо, что накормил.— Что тебе особенно понравилось? — спросил я, все еще не глядя в ее сторону.— Твоя постель. Она мягкая, но в меру. Она похожа на тебя — ты кажешься покладистым добродушным парнем, но когда начинаешь давить — чувствуешь жесткую основу. И с ней уже ничего не поделаешь.— Мой друг Сидоров лежит без сознания, — сказал я, и на лице Анны не дрогнул ни один мускул. Будто все так и должно быть, будто она заранее знала, что наша беседа придет к этому. — В нем три пули. Его ищут те люди, которые втянули Сидорова в ограбление, плюс люди Гиви Хромого. Не считая милиции. Которая считает меня соучастником налета. Сейчас перед подъездом стоит белый «жигуленок». В нем сидят два лба из Управления внутренних дел. Им поручили пасти меня двадцать четыре часа в сутки. А один тип из следственной группы вдобавок поручил им помассировать мне почки и ребра. Такие дела. И я не знаю, что мне дальше делать.— Ты достаточно сделал, Костя, — сказала Анна. — Ты прикрывал своего друга, пока это было возможно.— Слишком много людей его ищет. — Я словно не слышал ее, я смотрел в стену, и передо мной возникала белая дверь больничной палаты, где лежал Сидоров. Опутанный проводами медицинских приборов. Одинокий и беспомощный. Когда до него доберутся, я не смогу помочь... Разве что достать автомат и запереться в палате, ожидая появления убийц.— Это самоубийство, — сказала Анна, и я вздрогнул, уставился в ее темные зрачки, испугавшись проникновения в мои мысли. — То, что ты делаешь, — это самоубийство. Нельзя так дальше, нельзя драться против всех в одиночку... Тебе нужно на кого-то опереться.Я промолчал. Она слишком высоко меня оценивала. Мои действия нельзя было назвать дракой против всех. Так, лавирование между жерновами. Но в другом она была права — мне нужна была опора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27