Этого НИКТО не знал! Понимаете, НИКТО! — Она цеплялась за слова, как за последнее прибежище. Остов надежды. Пошатнувшейся, рассыпающейся, казавшейся такой незыблемой НАДЕЖДЫ.
Лейтенант покачал головой, не соглашаясь с ее словами.
— Кто-то знал. Вы ведь заправляли машину, обедали, жили в гостинице. При желании, это не сложно выяснить. — Он помолчал, глядя на поникшую фигуру девушки. — Мне, право, очень жаль. Люди нелегко расстаются с иллюзиями. — Он еще раз вздохнул, откидываясь в кресле. — Шантажисты знают свое дело. Если у вас горе, вы все отдадите ради последней капли надежды. Я понимаю ваше состояние. И мне очень жаль вас. Вы можете злиться, но мы не в силах вам помочь… — Он умолк.
Молли встала и пошла к выходу. У самой двери она обернулась и тихо сказала: — Спасибо.
На улице было тепло и весело. Заканчивалось лето и город торопился взять свое перед длинной зимой. Но для Молли это ничего не значило. Мир рухнул.
Пальцы быстро пробежали по клавиатуре компьютера, и на дисплее загорелись желтые буквы: «Введите пароль».
Карл, тщательно сверяясь с листочком бумаги, набрал: «ХХ-44691. Десепшн. 8274»
Компьютер несколько секунд переваривал поступившие данные, а затем…
— Только бы они не исчезли. — Прохрипел Карл. … Выдал: Доступ к счетам открыт.
По экрану побежали ряды цифр, имен, дат. И Карл, ликуя, выдохнул:
— Да! Да!!! — Он резко развернулся в своем вращающемся кресле, схватил телефон и набрал номер. Три долгих гудка, и затем трубку сняли.
— Да. Слушаю. — Голос ожидающий, взволнованный.
— Алло, Эдди? Это Карл Брюннер.
— Что у тебя? — Нетерпеливо спросил собеседник.
— Все в порядке. Дело улажено. — Карл победно улыбнулся.
— Что мне делать дальше?
— Отлично, Карл. Приятно слышать. — Голос стал мягким, словно человек на том конце провода тоже улыбнулся. — Теперь вот что. Переведи деньги с двенадцати различных счетов на один счет. На имя Риты Миллер.
— Хорошо. — Кивнул Карл, запоминая.
— Завтра, — продолжал собеседник, — за пять минут до закрытия — в 15.55 — переведи эти деньги в Первый Национальный банк в Нассау. Номер счета: 4869580. Когда сделаешь, позвони.
— Понял. Скажи мистеру Бастеру, что проблем больше не будет.
— Хорошо. Спасибо. Хорошая работа. Карл. — Ответил человек и повесил трубку.
Карл посидел немного, прокрутил в голове цифры, время и названия и, повернувшись к компьютеру, набрал несколько кодов. На дисплее возникли имена и счета каких-то клиентов. У каждого не меньше 50 миллионов долларов. Что для них триста тысяч. Карл довольно усмехнулся и ввел новую команду: Имя… — выдал дисплей.
Рита Миллер — уверенно набрал Карл. Отлично. Теперь код. Он выстукивал имена, суммы, команды, следил за тем, как деньги переходят с одного счета, на другой, что-то поправлял и со стороны казалось, что усердный банковский служащий просто добросовестно работает. Во благо своих клиентов. А когда он закончил, на экране дисплея появилась простая обыденная надпись: Имя: Рита Миллер. Счет открыт: 01.09.1990г. Наличность на счете: 4.000.000. Сэм, стоя за его спиной, прочел надпись и постарался хорошенько запомнить ее.
Молли лежала на коротком диванчике в комнате на первом этаже. Черная депрессия, овладевшая ею утром, достигла пика. Все. Ей ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни спать. Никого не хотелось видеть. Ею овладело тупое мрачное безразличие. Несколько раз она даже подумывала о самоубийстве, но что-то останавливало ее. Может быть, инстинктивный страх смерти, а, может быть, нечто другое. Неважно. Важно то, что она так и не смогла заставить себя сделать это. И от сознания своей слабости стало еще хуже. Тошно и мерзко. И, впервые в жизни, она подумала: зачем я вообще живу? Какой в этом смысл? Неожиданно Молли вспомнилось, как маленький пятилетний Сэм упал с велосипеда и заплакал, а она, прижав его к себе, гладила по голове и утешала. Стук в дверь раздался неожиданно как гром среди ясного неба. Он был ровным и сильным, уверенным. Так мог стучать только один человек из всех, кого она знала. Молли встала с диванчика и пошла к двери.
Сэм тоже узнал этот звук. Он слышал его ежедневно в течение восьми лет. Так, действительно, мог стучать только один человек. Но этот человек был врагом. На нем была кровь. Кровь Сэма. Этого человека звали Карл Брюннер.
— Кто там? — Скорее по привычке, чем опасаясь чего-то, спросила Молли.
— Карл. — Судя по голосу, у него было хорошее настроение. Рука Молли потянулась к замку.
«Нет! Не открывай! — Заорал Сэм, бросаясь к ней. — Он убийца! Не открывай!»
Замок повернулся, довольно щелкнув, и дверь открылась. Карл шагнул через порог, внимательный и заботливый как всегда. Молли показалось, что вместе с ним в комнату вплыл весь мир, от которого она отгородилась оконными стеклами и входной дверью. Она не хотела впускать этот мир! Но он хитер и обманчив. Он проник в дом в образе Карла. Румяного, пышущего здоровьем, молодостью и силой. Лучший друг Сэма.
— Я сегодня весь день думал о тебе. — Возвестил Карл. — Мне очень жаль, что вчера все так получилось. Честно. Все эти сверхъестественные явления…
— Не волнуйся. — Безразлично ответила Молли. — Все в порядке.
Она не пригласила Карла в комнату. Они так и стояли на пороге, в двух шагах от двери, между кухней и лестницей, ведущей на второй этаж. Молли ждала, когда он, такой яркий, цветущий, жизнерадостный, скажет свои обычные слова и уйдет, поняв, что сегодня его не ждали. И она снова погрузится в глубину грязно-серой с белыми разводами тоски. Но Карл и не собирался уходить. Это вовсе не входило в его планы. Ему нужна была другая Молли. Живая, подвижная, а не эта сомнамбула с пустыми бездонными глазами.
— Ты нуждаешься в том, чтобы кто-то успокоил тебя. А я не смог. — Он продолжал говорить, пытаясь словами задеть ее, вытащить на поверхность, растормошить, заставить двигаться. — Я ездил по этому адресу. — Она взглянула на него. — Мне очень жаль, Молли, но там никто не знает об этом человеке.
И Молли покивала, как бы говоря: «Конечно, разве могло быть иначе?»
— Молли, я всего лишь хочу тебе сказать, что я твой друг и ты можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо, Карл. — Она с благодарностью посмотрела на него. Для нес это, действительно, было важно. Один-единственный человек, выслушавший ее без дурацких насмешек. Помчавшийся ночью проверять этот проклятый адрес и ничуть — ни словом, ни намеком — не упрекнувший ее в этом. Приходящий к ней каждый день, помогающий удержаться на плаву Карл. — Для меня это очень важно. — Повторила она, показывая, что, действительно, ценит его дружбу.
— Для меня тоже. — Просто кивнул Карл.
«Ты врешь! Ты никогда не был ей другом!» — Мрачно процедил за ее спиной Сэм. Он свыкся с мыслью, что ничего не может сделать. Ничем не может помочь ей. И теперь ему оставалось только наблюдать за этим спектаклем.
Карл, будто вспомнив, достал из кармана бумажный пакет.
— Я тут принес тебе японских груш. Это было любимое лакомство Молли. И он знал об этом. Ее путешествующее по серой бездне сознание сконцентрировалось. Груши? Он принес ей груши? Комната вдруг стала проявляться в ее глазах цветным туманным пятном. Мир, ворвавшийся сюда в образе Карла, подхватил ее. Это была уже не та комната, в которой пряталась Молли, — серая, пустая и холодная. Она теперь тоже принадлежала миру. Миру, который Молли секунду назад не хотела видеть. Груши!
— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. — Она улыбнулась.
— Ну, а в общем-то, я на секундочку заскочил. — Тоже расплылся Карл. — Может быть, кофе угостишь?
— Да, конечно. Проходи. — Серая пелена рухнула, оставляя после себя неприятный мутный осадок. Но это и все.
«Молли! — Крикнул Сэм. — Ты же ничего не знаешь! Ты ничего не знаешь!»
Молли пошла на кухню готовить кофе, а Карл, прохаживаясь по комнате, с каким-то любопытством оглядывал ее, словно видел в первый раз. Вот он взял со стола фотографию, внимательно посмотрел на нее и усмехнулся.
Поставив ее на место, Карл присел на краешек стола и быстро посмотрел в сторону кухни, откуда доносился аромат варящегося кофе. Лицо его снова скривилось в ухмылке.
«Он что-то задумал! что-то задумал». — Понял Сэм.
Молли появилась в комнате, неся в руках поднос с кофейником, сливками и дымящимися чашками.
— Ты вчера был так взволнован. — Заметила она, подавая Карлу чашку и присаживаясь на диван, поджимая под себя ноги. — Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке. — Спокойно ответил Карл, отхлебывая обжигающий напиток. — Ответственная работа. Но это меня мало волнует.
«Ты врешь, сволочь». — Раздраженно пробормотал Сэм.
— На работе куча дел. Мне доверяют вести счета самостоятельно. — Похвастался Карл. — Это, конечно, хорошо. Но свободного времени становится все меньше. Вот так. Хотя, впрочем, тебе это не интересно. Можно мне еще сливок? — Спросил он.
— Да, конечно. — Молли повернулась за сливками, стоящими у нее за спиной на журнальном столике, и тогда… Сэм увидел, как Карл, ухмыльнувшись, быстро опрокинул чашку на свою белую рабочую рубашку. Горячий напиток мгновенно впитался в ткань, оставив на ней коричневое дымящееся пятно.
— Ах, черт! — Воскликнул Карл. — Господи, моя рубашка… Молли обернулась. — Боже мой, ты не обжегся?
— Да нет, ничего. — Карл быстро расстегнул рубашку и повесил на спинку стоящего рядом стула.
— Давай я постираю. — Предложила Молли, глядя на него и понимая, что он расстроен.
— Да ладно, пустяки.
— Может быть, возьмешь одну из рубашек Сэма?
— Да нет, нормально все. — Карл махнул рукой, обрывая тему. Он так и остался сидеть на столе. Голый по пояс, хорошо сложенный, если бы не начинающий появляться животик. — А почему ты не пришла в банк и не подписала бумаги? — Спросил он, переводя разговор в другое русло.
— Я хотела, но не смогла. Не было времени. — Она вздохнула. — Знаешь, Карл, я сегодня была в полиции.
Карл допивал остатки кофе и чуть не поперхнулся, услышав такую новость, но тут же овладел собой и, напустив на себя безразличный вид, поинтересовался:
— Да? И что же ты им рассказала? Что они тебе ответили?
Молли расстроенно качнула головой.
— Да глупо все получилось. Просто глупо… Ужас. — Она даже покраснела, снова переживая утренний позор. — Дежурный нашел уголовное дело этой гадалки. Оно оказалось сантиметров двадцать в толщину, если не больше. — Она снова мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.
— Да. Нехорошая история. — Сочувствуя ей, произнес Карл, ставя чашку на стол.
«Нет, Молли». — Растерянно простонал Сэм. Он не был в полиции вместе с ней и ничего не знал о том, что там произошло. Господи, неужели такой пустяк разуверил тебя? А разве могло быть иначе? Как бы он сам среагировал на подобный сюрприз? Закричал бы от радости? Теперь нужно искать новый способ убедить Молли в том, что он все-таки жив. Не пропал. Не сгинул. Жив. И находится рядом с ней. Но сказать-то легко, а вот как это сделать? Оттоми — единственный его шанс, оказался с изъяном. И этого было достаточно, чтобы все старания пошли коту под хвост. Что же делать? Что делать?
— Ты знаешь, а ведь я в самом деле ей поверила. — С тоской тихо сказала Молли. Серая пена снова начала подниматься в груди, мир потерял свои яркие краски и стал быстро бледнеть. Меркнуть, меняя очертания, превращаясь в темную бесформенную жижу.
— Молли. — Мягко начал Карл. — Иногда так хочется верить, что все хорошо. А толку-то?.. Порой трудно взглянуть в лицо действительности. Хочется, несмотря ни на что, надеяться на чудо.
Его голос укачивал, усыплял, убаюкивал. Молли расслабилась, словно всю ее тревогу, боль, отчаяние Карл забрал себе. Ей стало легко и спокойно, чувства, которые она уже забыла за эти восемь изматывающих дней, вернулись к ней. Молли захотелось, чтобы Карл говорил и говорил, подставив свои широкие плечи для того, чтобы она могла на них опереться. Ей захотелось почувствовать себя слабой, обыкновенной женщиной.
— Как бы то ни было, — увещевал Молли Карл, — но вы чувствовали любовь друг к другу, и это действительно так. Может быть, ты уже не помнишь, каким хорошим человеком был Сэм. Как он любил тебя! Ты была ВСЕМ для него, всей его жизнью!
— Я чувствую себя такой одинокой… — выдохнула она.
— Ты не одинока. Продолжай работать. Ведь ты очень талантлива. Ты молода и просто фантастически хороша.
— Не могу понять, где действительность, а где вымысел… Карл, я не знаю, что мне делать. — Думай о Сэме. — Советовал он, глядя ей в глаза. Молли видела, что в его черных зрачках внутри, в глубинепляшет красный адский огонь. Он гипнотизировал ее, как удав парализует свою жертву, подползая ближе и ближе. Так и Карл. Медленно, не делая резких движений, он присел на диван рядом с Молли и осторожно, почти неощутимо, коснулся мягкой теплой ладонью ее щеки.
— Вспомни то время, когда вы были счастливы. — Ладонь поползла вниз по щеке, по шее, на плечо. — Как это было здорово…
— Да… — Глаза ее закрылись, и губы сами произнесли это подтверждение, выдохнули слабым, едва различимым звуком. Сознание распалось на странные яркие пятна. Красные, белые, желтые. Огненная круговерть понесла ее, затягивая все глубже и глубже. А голос продолжал шептать:
— Чувства вечны. Жизнь течет — время уходит. Людям кажется, что они бессмертны, что всегда наступит завтра, но ведь это не так. Есть только миг — сейчас… Ладонь опускалась все ниже и ниже. Губы Молли потянулись к Карлу, сближаясь, ища тепло его губ… Сэм, стоя за ее спиной, смотрел на происходящее в комнате…
«Что он делает! Что этот ублюдок делает??!!» Его охватила такая ярость, какой он не испытывал никогда в своей жизни. НИКОГДА. Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, с единственным желанием во что бы то ни стало остановить Карла и разорвать его на куски, он прыгнул.
Их тела не могли остановить его, и он пролетел сквозь них, как и через дверь, абсолютно свободно, но… Его вытянутые вперед руки коснулись стоящей на столе фотографии в красивой позолоченной рамочке. Той самой, на которой они с Молли, обнявшись, улыбались фотографу. И… ФОТОГРАФИЯ ОТ ТОЛЧКА ВЗЛЕТЕЛА В ВОЗДУХ, ОПИСАЛА ПОЛУКРУГ И, ГЛУХО СТУКНУВШИСЬ, УПАЛА НА КОВЕР!
Сэм вскочил, испуганно разглядывая собственные пальцы.
КУЛАК ВРЕЗАЛСЯ В СТЕКЛО И… БЛЕМС! СТЕКЛО ЛОПНУЛО… СТЕКЛО ЛОПНУЛО… СТЕКЛО ЛОПНУЛО!!! Сэм стремглав кинулся вон из комнаты. Он знал, что ему делать? ОН НАШЕЛ ВЫХОД!!!
Молли вздрогнула. Этот глухой стук неожиданно привел ее в себя. Словно кто-то встряхнул ее или обдал ледяной водой. Увидев тянущиеся к ее лицу губы Карла, она уперлась в его голую грудь кулаками и прошептала:
— Я не могу, Карл. Прости, но я не могу.
Он мгновенно отстранился, словно ждал этих слов и, улыбнувшись, спокойно ответил:
— Хорошо, хорошо.
— Я знаю, что это невежливо, но я хочу, чтобы ты ушел.
— Ладно. — Кивнул он. Снимая со спинки стула рубашку, Карл зло взглянул на фотографию. Как он умудрился задеть ее? Черт, чадо же, все шло так гладко и на тебе! Мать ее так! Он даже отвернулся, чтобы Молли не заметила его перекошенного лица. Когда он обернулся к ней, голос его был спокоен, а лицо мягко и доброжелательно.
— Я понимаю, Молли. Я понимаю.
— Да… — Она не могла поднять на него глаза. Что она делает?…
— Мы можем встретиться еще? — Вдруг горячо спросил Карл, подсаживаясь к ней и беря ее пальцы в свои. — Только не молчи.
Могу я рассчитывать на это?
— Да, конечно. — Неохотно согласилась Молли, бросив на него быстрый взгляд. Ей хотелось только одного — чтобы Карл скорее ушел.
— Прекрасно. — Вздохнул он с облегчением, вставая. — Я обязательно позвоню тебе завтра, и мы пообедаем, хорошо?
— Хорошо. — Коротко согласилась она. Карл пошел к двери, взялся за ручку, обернулся и мягко сказал:
— Я обязательно позвоню тебе завтра. — Он шагнул в проем и, закрывая дверь, добавил: — До завтра.
Поезда проносились мимо, сверкая огнями, грохоча на стыках, подпрыгивая и раскачиваясь, как длинные вытянутые животные, а потом растворялись в черно-лиловой темноте тоннеля. Сколько в Нью-Йорке поездов? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч?
Сэма интересовал только один. В котором катался дух подземки. Но попробуйте в этом сверкающем, грохочущем многоликом потоке найти один-единственный нужный вагон.
У Сэма кружилась голова. Он пересмотрел тысячи, миллионы лиц. Черных, белых, желтых. Кого только не несла эта подземная река. Кроме того, кто нужен. Сэм бегал по поездам, перескакивал из одного в другой, останавливался на краю платформы и, засунув голову в несущийся мимо состав, разглядывал пассажиров. Тщетно. Духа не было.
Сэм не боялся не найти его. Он перерыл бы все метро носом, благо времени было предостаточно, перевернул бы всю подземку и нашел бы духа. Он боялся другого: что дух подземки изменил себе и вернулся наверх. К суете большого города. На шумные, гомонящие, бегущие улицы. Это был бы конец. Крах. Гибель.
Но, видно, кто-то, сидящий наверху, выше смертных, видел его и хотел помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Лейтенант покачал головой, не соглашаясь с ее словами.
— Кто-то знал. Вы ведь заправляли машину, обедали, жили в гостинице. При желании, это не сложно выяснить. — Он помолчал, глядя на поникшую фигуру девушки. — Мне, право, очень жаль. Люди нелегко расстаются с иллюзиями. — Он еще раз вздохнул, откидываясь в кресле. — Шантажисты знают свое дело. Если у вас горе, вы все отдадите ради последней капли надежды. Я понимаю ваше состояние. И мне очень жаль вас. Вы можете злиться, но мы не в силах вам помочь… — Он умолк.
Молли встала и пошла к выходу. У самой двери она обернулась и тихо сказала: — Спасибо.
На улице было тепло и весело. Заканчивалось лето и город торопился взять свое перед длинной зимой. Но для Молли это ничего не значило. Мир рухнул.
Пальцы быстро пробежали по клавиатуре компьютера, и на дисплее загорелись желтые буквы: «Введите пароль».
Карл, тщательно сверяясь с листочком бумаги, набрал: «ХХ-44691. Десепшн. 8274»
Компьютер несколько секунд переваривал поступившие данные, а затем…
— Только бы они не исчезли. — Прохрипел Карл. … Выдал: Доступ к счетам открыт.
По экрану побежали ряды цифр, имен, дат. И Карл, ликуя, выдохнул:
— Да! Да!!! — Он резко развернулся в своем вращающемся кресле, схватил телефон и набрал номер. Три долгих гудка, и затем трубку сняли.
— Да. Слушаю. — Голос ожидающий, взволнованный.
— Алло, Эдди? Это Карл Брюннер.
— Что у тебя? — Нетерпеливо спросил собеседник.
— Все в порядке. Дело улажено. — Карл победно улыбнулся.
— Что мне делать дальше?
— Отлично, Карл. Приятно слышать. — Голос стал мягким, словно человек на том конце провода тоже улыбнулся. — Теперь вот что. Переведи деньги с двенадцати различных счетов на один счет. На имя Риты Миллер.
— Хорошо. — Кивнул Карл, запоминая.
— Завтра, — продолжал собеседник, — за пять минут до закрытия — в 15.55 — переведи эти деньги в Первый Национальный банк в Нассау. Номер счета: 4869580. Когда сделаешь, позвони.
— Понял. Скажи мистеру Бастеру, что проблем больше не будет.
— Хорошо. Спасибо. Хорошая работа. Карл. — Ответил человек и повесил трубку.
Карл посидел немного, прокрутил в голове цифры, время и названия и, повернувшись к компьютеру, набрал несколько кодов. На дисплее возникли имена и счета каких-то клиентов. У каждого не меньше 50 миллионов долларов. Что для них триста тысяч. Карл довольно усмехнулся и ввел новую команду: Имя… — выдал дисплей.
Рита Миллер — уверенно набрал Карл. Отлично. Теперь код. Он выстукивал имена, суммы, команды, следил за тем, как деньги переходят с одного счета, на другой, что-то поправлял и со стороны казалось, что усердный банковский служащий просто добросовестно работает. Во благо своих клиентов. А когда он закончил, на экране дисплея появилась простая обыденная надпись: Имя: Рита Миллер. Счет открыт: 01.09.1990г. Наличность на счете: 4.000.000. Сэм, стоя за его спиной, прочел надпись и постарался хорошенько запомнить ее.
Молли лежала на коротком диванчике в комнате на первом этаже. Черная депрессия, овладевшая ею утром, достигла пика. Все. Ей ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни спать. Никого не хотелось видеть. Ею овладело тупое мрачное безразличие. Несколько раз она даже подумывала о самоубийстве, но что-то останавливало ее. Может быть, инстинктивный страх смерти, а, может быть, нечто другое. Неважно. Важно то, что она так и не смогла заставить себя сделать это. И от сознания своей слабости стало еще хуже. Тошно и мерзко. И, впервые в жизни, она подумала: зачем я вообще живу? Какой в этом смысл? Неожиданно Молли вспомнилось, как маленький пятилетний Сэм упал с велосипеда и заплакал, а она, прижав его к себе, гладила по голове и утешала. Стук в дверь раздался неожиданно как гром среди ясного неба. Он был ровным и сильным, уверенным. Так мог стучать только один человек из всех, кого она знала. Молли встала с диванчика и пошла к двери.
Сэм тоже узнал этот звук. Он слышал его ежедневно в течение восьми лет. Так, действительно, мог стучать только один человек. Но этот человек был врагом. На нем была кровь. Кровь Сэма. Этого человека звали Карл Брюннер.
— Кто там? — Скорее по привычке, чем опасаясь чего-то, спросила Молли.
— Карл. — Судя по голосу, у него было хорошее настроение. Рука Молли потянулась к замку.
«Нет! Не открывай! — Заорал Сэм, бросаясь к ней. — Он убийца! Не открывай!»
Замок повернулся, довольно щелкнув, и дверь открылась. Карл шагнул через порог, внимательный и заботливый как всегда. Молли показалось, что вместе с ним в комнату вплыл весь мир, от которого она отгородилась оконными стеклами и входной дверью. Она не хотела впускать этот мир! Но он хитер и обманчив. Он проник в дом в образе Карла. Румяного, пышущего здоровьем, молодостью и силой. Лучший друг Сэма.
— Я сегодня весь день думал о тебе. — Возвестил Карл. — Мне очень жаль, что вчера все так получилось. Честно. Все эти сверхъестественные явления…
— Не волнуйся. — Безразлично ответила Молли. — Все в порядке.
Она не пригласила Карла в комнату. Они так и стояли на пороге, в двух шагах от двери, между кухней и лестницей, ведущей на второй этаж. Молли ждала, когда он, такой яркий, цветущий, жизнерадостный, скажет свои обычные слова и уйдет, поняв, что сегодня его не ждали. И она снова погрузится в глубину грязно-серой с белыми разводами тоски. Но Карл и не собирался уходить. Это вовсе не входило в его планы. Ему нужна была другая Молли. Живая, подвижная, а не эта сомнамбула с пустыми бездонными глазами.
— Ты нуждаешься в том, чтобы кто-то успокоил тебя. А я не смог. — Он продолжал говорить, пытаясь словами задеть ее, вытащить на поверхность, растормошить, заставить двигаться. — Я ездил по этому адресу. — Она взглянула на него. — Мне очень жаль, Молли, но там никто не знает об этом человеке.
И Молли покивала, как бы говоря: «Конечно, разве могло быть иначе?»
— Молли, я всего лишь хочу тебе сказать, что я твой друг и ты можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо, Карл. — Она с благодарностью посмотрела на него. Для нес это, действительно, было важно. Один-единственный человек, выслушавший ее без дурацких насмешек. Помчавшийся ночью проверять этот проклятый адрес и ничуть — ни словом, ни намеком — не упрекнувший ее в этом. Приходящий к ней каждый день, помогающий удержаться на плаву Карл. — Для меня это очень важно. — Повторила она, показывая, что, действительно, ценит его дружбу.
— Для меня тоже. — Просто кивнул Карл.
«Ты врешь! Ты никогда не был ей другом!» — Мрачно процедил за ее спиной Сэм. Он свыкся с мыслью, что ничего не может сделать. Ничем не может помочь ей. И теперь ему оставалось только наблюдать за этим спектаклем.
Карл, будто вспомнив, достал из кармана бумажный пакет.
— Я тут принес тебе японских груш. Это было любимое лакомство Молли. И он знал об этом. Ее путешествующее по серой бездне сознание сконцентрировалось. Груши? Он принес ей груши? Комната вдруг стала проявляться в ее глазах цветным туманным пятном. Мир, ворвавшийся сюда в образе Карла, подхватил ее. Это была уже не та комната, в которой пряталась Молли, — серая, пустая и холодная. Она теперь тоже принадлежала миру. Миру, который Молли секунду назад не хотела видеть. Груши!
— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. — Она улыбнулась.
— Ну, а в общем-то, я на секундочку заскочил. — Тоже расплылся Карл. — Может быть, кофе угостишь?
— Да, конечно. Проходи. — Серая пелена рухнула, оставляя после себя неприятный мутный осадок. Но это и все.
«Молли! — Крикнул Сэм. — Ты же ничего не знаешь! Ты ничего не знаешь!»
Молли пошла на кухню готовить кофе, а Карл, прохаживаясь по комнате, с каким-то любопытством оглядывал ее, словно видел в первый раз. Вот он взял со стола фотографию, внимательно посмотрел на нее и усмехнулся.
Поставив ее на место, Карл присел на краешек стола и быстро посмотрел в сторону кухни, откуда доносился аромат варящегося кофе. Лицо его снова скривилось в ухмылке.
«Он что-то задумал! что-то задумал». — Понял Сэм.
Молли появилась в комнате, неся в руках поднос с кофейником, сливками и дымящимися чашками.
— Ты вчера был так взволнован. — Заметила она, подавая Карлу чашку и присаживаясь на диван, поджимая под себя ноги. — Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке. — Спокойно ответил Карл, отхлебывая обжигающий напиток. — Ответственная работа. Но это меня мало волнует.
«Ты врешь, сволочь». — Раздраженно пробормотал Сэм.
— На работе куча дел. Мне доверяют вести счета самостоятельно. — Похвастался Карл. — Это, конечно, хорошо. Но свободного времени становится все меньше. Вот так. Хотя, впрочем, тебе это не интересно. Можно мне еще сливок? — Спросил он.
— Да, конечно. — Молли повернулась за сливками, стоящими у нее за спиной на журнальном столике, и тогда… Сэм увидел, как Карл, ухмыльнувшись, быстро опрокинул чашку на свою белую рабочую рубашку. Горячий напиток мгновенно впитался в ткань, оставив на ней коричневое дымящееся пятно.
— Ах, черт! — Воскликнул Карл. — Господи, моя рубашка… Молли обернулась. — Боже мой, ты не обжегся?
— Да нет, ничего. — Карл быстро расстегнул рубашку и повесил на спинку стоящего рядом стула.
— Давай я постираю. — Предложила Молли, глядя на него и понимая, что он расстроен.
— Да ладно, пустяки.
— Может быть, возьмешь одну из рубашек Сэма?
— Да нет, нормально все. — Карл махнул рукой, обрывая тему. Он так и остался сидеть на столе. Голый по пояс, хорошо сложенный, если бы не начинающий появляться животик. — А почему ты не пришла в банк и не подписала бумаги? — Спросил он, переводя разговор в другое русло.
— Я хотела, но не смогла. Не было времени. — Она вздохнула. — Знаешь, Карл, я сегодня была в полиции.
Карл допивал остатки кофе и чуть не поперхнулся, услышав такую новость, но тут же овладел собой и, напустив на себя безразличный вид, поинтересовался:
— Да? И что же ты им рассказала? Что они тебе ответили?
Молли расстроенно качнула головой.
— Да глупо все получилось. Просто глупо… Ужас. — Она даже покраснела, снова переживая утренний позор. — Дежурный нашел уголовное дело этой гадалки. Оно оказалось сантиметров двадцать в толщину, если не больше. — Она снова мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.
— Да. Нехорошая история. — Сочувствуя ей, произнес Карл, ставя чашку на стол.
«Нет, Молли». — Растерянно простонал Сэм. Он не был в полиции вместе с ней и ничего не знал о том, что там произошло. Господи, неужели такой пустяк разуверил тебя? А разве могло быть иначе? Как бы он сам среагировал на подобный сюрприз? Закричал бы от радости? Теперь нужно искать новый способ убедить Молли в том, что он все-таки жив. Не пропал. Не сгинул. Жив. И находится рядом с ней. Но сказать-то легко, а вот как это сделать? Оттоми — единственный его шанс, оказался с изъяном. И этого было достаточно, чтобы все старания пошли коту под хвост. Что же делать? Что делать?
— Ты знаешь, а ведь я в самом деле ей поверила. — С тоской тихо сказала Молли. Серая пена снова начала подниматься в груди, мир потерял свои яркие краски и стал быстро бледнеть. Меркнуть, меняя очертания, превращаясь в темную бесформенную жижу.
— Молли. — Мягко начал Карл. — Иногда так хочется верить, что все хорошо. А толку-то?.. Порой трудно взглянуть в лицо действительности. Хочется, несмотря ни на что, надеяться на чудо.
Его голос укачивал, усыплял, убаюкивал. Молли расслабилась, словно всю ее тревогу, боль, отчаяние Карл забрал себе. Ей стало легко и спокойно, чувства, которые она уже забыла за эти восемь изматывающих дней, вернулись к ней. Молли захотелось, чтобы Карл говорил и говорил, подставив свои широкие плечи для того, чтобы она могла на них опереться. Ей захотелось почувствовать себя слабой, обыкновенной женщиной.
— Как бы то ни было, — увещевал Молли Карл, — но вы чувствовали любовь друг к другу, и это действительно так. Может быть, ты уже не помнишь, каким хорошим человеком был Сэм. Как он любил тебя! Ты была ВСЕМ для него, всей его жизнью!
— Я чувствую себя такой одинокой… — выдохнула она.
— Ты не одинока. Продолжай работать. Ведь ты очень талантлива. Ты молода и просто фантастически хороша.
— Не могу понять, где действительность, а где вымысел… Карл, я не знаю, что мне делать. — Думай о Сэме. — Советовал он, глядя ей в глаза. Молли видела, что в его черных зрачках внутри, в глубинепляшет красный адский огонь. Он гипнотизировал ее, как удав парализует свою жертву, подползая ближе и ближе. Так и Карл. Медленно, не делая резких движений, он присел на диван рядом с Молли и осторожно, почти неощутимо, коснулся мягкой теплой ладонью ее щеки.
— Вспомни то время, когда вы были счастливы. — Ладонь поползла вниз по щеке, по шее, на плечо. — Как это было здорово…
— Да… — Глаза ее закрылись, и губы сами произнесли это подтверждение, выдохнули слабым, едва различимым звуком. Сознание распалось на странные яркие пятна. Красные, белые, желтые. Огненная круговерть понесла ее, затягивая все глубже и глубже. А голос продолжал шептать:
— Чувства вечны. Жизнь течет — время уходит. Людям кажется, что они бессмертны, что всегда наступит завтра, но ведь это не так. Есть только миг — сейчас… Ладонь опускалась все ниже и ниже. Губы Молли потянулись к Карлу, сближаясь, ища тепло его губ… Сэм, стоя за ее спиной, смотрел на происходящее в комнате…
«Что он делает! Что этот ублюдок делает??!!» Его охватила такая ярость, какой он не испытывал никогда в своей жизни. НИКОГДА. Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, с единственным желанием во что бы то ни стало остановить Карла и разорвать его на куски, он прыгнул.
Их тела не могли остановить его, и он пролетел сквозь них, как и через дверь, абсолютно свободно, но… Его вытянутые вперед руки коснулись стоящей на столе фотографии в красивой позолоченной рамочке. Той самой, на которой они с Молли, обнявшись, улыбались фотографу. И… ФОТОГРАФИЯ ОТ ТОЛЧКА ВЗЛЕТЕЛА В ВОЗДУХ, ОПИСАЛА ПОЛУКРУГ И, ГЛУХО СТУКНУВШИСЬ, УПАЛА НА КОВЕР!
Сэм вскочил, испуганно разглядывая собственные пальцы.
КУЛАК ВРЕЗАЛСЯ В СТЕКЛО И… БЛЕМС! СТЕКЛО ЛОПНУЛО… СТЕКЛО ЛОПНУЛО… СТЕКЛО ЛОПНУЛО!!! Сэм стремглав кинулся вон из комнаты. Он знал, что ему делать? ОН НАШЕЛ ВЫХОД!!!
Молли вздрогнула. Этот глухой стук неожиданно привел ее в себя. Словно кто-то встряхнул ее или обдал ледяной водой. Увидев тянущиеся к ее лицу губы Карла, она уперлась в его голую грудь кулаками и прошептала:
— Я не могу, Карл. Прости, но я не могу.
Он мгновенно отстранился, словно ждал этих слов и, улыбнувшись, спокойно ответил:
— Хорошо, хорошо.
— Я знаю, что это невежливо, но я хочу, чтобы ты ушел.
— Ладно. — Кивнул он. Снимая со спинки стула рубашку, Карл зло взглянул на фотографию. Как он умудрился задеть ее? Черт, чадо же, все шло так гладко и на тебе! Мать ее так! Он даже отвернулся, чтобы Молли не заметила его перекошенного лица. Когда он обернулся к ней, голос его был спокоен, а лицо мягко и доброжелательно.
— Я понимаю, Молли. Я понимаю.
— Да… — Она не могла поднять на него глаза. Что она делает?…
— Мы можем встретиться еще? — Вдруг горячо спросил Карл, подсаживаясь к ней и беря ее пальцы в свои. — Только не молчи.
Могу я рассчитывать на это?
— Да, конечно. — Неохотно согласилась Молли, бросив на него быстрый взгляд. Ей хотелось только одного — чтобы Карл скорее ушел.
— Прекрасно. — Вздохнул он с облегчением, вставая. — Я обязательно позвоню тебе завтра, и мы пообедаем, хорошо?
— Хорошо. — Коротко согласилась она. Карл пошел к двери, взялся за ручку, обернулся и мягко сказал:
— Я обязательно позвоню тебе завтра. — Он шагнул в проем и, закрывая дверь, добавил: — До завтра.
Поезда проносились мимо, сверкая огнями, грохоча на стыках, подпрыгивая и раскачиваясь, как длинные вытянутые животные, а потом растворялись в черно-лиловой темноте тоннеля. Сколько в Нью-Йорке поездов? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч?
Сэма интересовал только один. В котором катался дух подземки. Но попробуйте в этом сверкающем, грохочущем многоликом потоке найти один-единственный нужный вагон.
У Сэма кружилась голова. Он пересмотрел тысячи, миллионы лиц. Черных, белых, желтых. Кого только не несла эта подземная река. Кроме того, кто нужен. Сэм бегал по поездам, перескакивал из одного в другой, останавливался на краю платформы и, засунув голову в несущийся мимо состав, разглядывал пассажиров. Тщетно. Духа не было.
Сэм не боялся не найти его. Он перерыл бы все метро носом, благо времени было предостаточно, перевернул бы всю подземку и нашел бы духа. Он боялся другого: что дух подземки изменил себе и вернулся наверх. К суете большого города. На шумные, гомонящие, бегущие улицы. Это был бы конец. Крах. Гибель.
Но, видно, кто-то, сидящий наверху, выше смертных, видел его и хотел помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17