— Нашел в архивах и запомнил.
— Сто пятьдесят портретов? — удивился Никита.
— Двести тридцать один жилец.
— И я там был? — поинтересовался Никита.
— Нет, тебя не было. Жена твоя была.
— Вот видишь... — сказал Никита многозначительно.
— Вижу, — сказал Гек. — Трудно работать. А кто сказал что вести следствие легко? Надеюсь, что повезет. Кстати, снимков двора два года назад у тебя не сохранилось? Посмотреть, как стенка выглядела.
— Нет. — Никита засмеялся. — Камера у меня появилась уже после того.
— Ясно, — сказал Гек. — Тогда я иду опрашивать жильцов. Сначала вашего домоуправа.
— Редкостная сволочь, — вставил Никита.
— Он должен знать в лицо всех, — продолжал Гек.
— Дебил-калькулятор, — вставил Никита. — С тактовыми импульсами в голове.
— Затем опрошу всех, кто сдавал квартиры, — продолжал Гек. — Затем всех остальных. Затем жителей окрестных домов.
— Ну, успехов, — сказал Никита. — Значит, ты меня прямо к дому на своей машине подбросишь?
Домоуправ, седой глупый мужик с властным лицом, оказался дома. Гека он, как и в первый раз, встретил приветливо. По всему было видно, что домоуправ считал себя кем-то вроде Понтия Пилата — прокуратора и римского наместника, — но только в масштабах дома. Следователь Хачапуров был для него в роли Цезаря. Домоуправ имел неприятную привычку раз в три секунды перебивать собеседника громким словом «так!». Этим он сигнализировал о своем внимании к словам собеседника. Услышав «так» в десятый раз, Гек понял, что имел в виду Никита, когда высказался про «тактовые импульсы в голове». Лица на снимке домоуправ не опознал, зато пытался вовлечь Гека в разговор о необходимости создания домовой дружины и посменного дежурства для предотвращения «вот подобных вот случаев». Вынул план-схему дежурства и график вахт. Насколько Гек понял, домоуправ хотел потребовать от каждой квартиры некоторое количество человекочасов, пропорциональное взимаемой квартплате. Гек понял, что имел в виду Никита, когда высказался про «дебила-калькулятора». Что хотел домоуправ от следователя Хачапурова, Гек так и не понял — то ли выступить на собрании, то ли агитировать жильцов записываться в дружину. Гек быстро и энергично распрощался с ним и вышел во двор.
Во дворе он вынул из кармана список жильцов, сдающих квартиры. Первой в этом списке стояла гражданка Хлебова. Гек прочел эту фамилию три раза подряд, и у него появилось предчувствие. Что-то очень важное должно было произойти. И оно было связано с этой фамилией. Гек прислушался к своим ощущениям и попробовал локализовать область предчувствия. Тревога? Опасность? Неожиданность? «Хлебова», — повторил Гек мысленно, закрыл глаза, и стал вглядываться в калейдоскоп цветных пятен на внутренней стороне век. Официально он не верил в приметы. Но такими шаманскими методами Геку не раз удавалось видеть будущее. Гек напрягся — в калейдоскопе пятен явно плавал батон. И Гек вспомнил, что не ел уже больше суток. Как только он это понял, все сомнения насчет гражданки Хлебовой исчезли — Хлебова была тут ни при чем, просто хотелось есть.
Гек дошел до машины, плюхнулся на сиденье и покатил по переулку. Вскоре по правую руку обнаружился ларек, а рядом с ним два пустых столика под зонтиками. Гек купил подозрительных хотдогов с чаем и позавтракал. А затем еще раз просмотрел список. В глаза бросилась последняя строка — пожилая Ирина Шевелева, проживающая одна в пятикомнатной квартире, и ее сестра Анастасия, проживающая... — Гек огляделся, — прямо в доме напротив ларька.
Гек тут же отправился по этому адресу. Дверь открыла Ирина Шевелева — она была в точности как на фотографии, только лицо было очень недовольным. В комнате на два голоса бормотал телевизор — похоже, ее отвлекли от сериала. Гек решил, что Шевелева типичная жертва масс-медиа — из тех, что верят рекламе, думают, что ток-шоу снимаются в прямом эфире без сценария, а в викторине может выиграть любой человек, а не специально отобранный представитель народа — какой-нибудь колоритный волжанин с золотыми зубами и доброй, некрасивой женой.
— Старший следователь прокуратуры Хачапуров, — сказал Гек без лишних предисловий. — По поводу убийства во дворе соседнего лома.
— Ох, Господи, — испугалась Ирина и перекрестилась.
— Рина! Кто пришел? — раздался старческий голос из комнаты.
— Ничего страшного, — сказал Гек. — Просто мы ведем следствие. Вы сдаете свою квартиру, а сами живете у сестры, так?
— Ну нет... Ну... — занервничала Ирина.
— Я не из налоговой инспекции, а из прокуратуры, — веско сказал Гек.
— Нет, зачем сдавать квартиру? Не сдаю квартиру, — волновалась Ирина.
Гек молча вынул снимок.
— Он убийца! — моментально кивнула Ирина. — За последний месяц мне не заплатил!
— Когда это было? — не поверил удаче Гек.
— Да уж года два. Или три?
— Фамилию не помните?
— Сейчас... — Ирина ушла и вернулась с толстой тетрадкой. Она надела очки и полистала тетрадку. — Вот. Три года назад. С первого июня по первое октября. Важаев Григорий Инбаевич, паспорт номер...
— Ого, — обрадовался Гек, достал блокнот и записал данные.
Затем поблагодарил Ирину и попрощался. На Лубянку он решил не ехать, просто позвонил Гриценко и доложил.
— Молодец! — обрадовался Гриценко, — Я сейчас прикажу навести справки, и если выясним его новый адрес, то будем брать. Ты на мобильном телефоне? Жди звонка, с тобой скоммутируются!
Гриценко повесил трубку, а Гек откинулся на спинку сиденья и моментально заснул — спать за последнее время приходилось мало, глупо не использовать такую возможность. Разбудил его писк мобильника.
— Слушаю? — сказал Гек.
— Алексей Казаревич. у аппарата, — раздался сочный бас. — Предположительно новый адрес: Староволжский переулок, дом 2, квартира 17. Это рядом с Гвоздевским, надо только переехать Садовое кольцо. Мы там будем через двадцать минут, хорошо, если ты успеешь раньше. Будь осторожен, они могут быть вооружены.
— Ясно, — отмахнулся Гек, уже включая зажигание. -А как выяснили?
— Потом объясню, мы выезжаем, — сказал Казаревич и повесил трубку.
Гек пронесся по улице, на ходу вынимая карту. Староволжский переулок действительно был рядом — видно, Важаеву нравился этот район Москвы. Гек пересек Садовое, свернул в переулок и сразу увидел дом.
Дом был старый, но мощный — из серого камня, с большими бдительными окнами. Гек знал архитектуру этого типа сталинских построек, поэтому не стал звонить в 17-ю квартиру, а обошел дом со двора. Как он и ожидал, пожарная лестница была на месте — ржавая, снизу забитая досками, чтобы не лазили дети, но крепко вбитая в каменные стены железными штырями. Гек засунул руку во внутренний карман плаща и снял пистолет с предохранителя. Затем оглянулся, подошел к лестнице, бесшумно подпрыгнул, подтянулся и оказался на уровне второго этажа. Ему нужен был третий этаж, где виднелось единственное во всем доме окно-стеклопакет с распахнутой вверх створкой. Гек быстро, бесшумно добрался до третьего этажа. Он прислушался — за окном было тихо. Гек уже приготовился прыгнуть сверху в эту распахнутую створку, поднялся еще на несколько ступенек вверх, но тут потянул носом воздух. Из открытой створки чуть заметно, но явственно тянуло трупным запахом...
Гек собрался и прыгнул. Все прошло отлично — он пролетел метр по воздуху и попал точно в щель окна, скатившись на подоконник по створке. В руке его был взведенный пистолет, но стрелять не пришлось — квартира была безлюдной. Гек соскочил с подоконника и пошел по комнатам. Квартира была отделана красиво, но пафосно. По обилию позолоты, блестящих каемок и ручек Гек понял, что отделывали квартиру на восточный вкус. Так отделывают квартиру для себя.
Гек зашел в гостиную. Здесь было сумрачно, окно плотно закрывали жалюзи. И стоял совершенно невозможный запах. На полу, на пушистом ковре лицом вверх лежал труп хозяина — Гек узнал сильно распухшее лицо со снимка. Затылок человека был расплющен, ковер залит засохшей кровью. Рядом валялась бронзовая статуэтка орла, испачканная кровью. Все было ясно.
Делать здесь было нечего. Гек прошелся по другим комнатам — они были удивительно пустынны, ни примечательных вещей, ни записных книжек — ничего не было. Везде царил порядок, и лишь в прихожей на белом мраморном полу лежал небольшой плоский пакет из толстого зеленого пластика, заполненный белым порошком. Гек аккуратно завернул этот пакет и положил в карман. Он открыл защелку двери и по лестнице спустился во двор.
Никакого желания возиться с трупом у Гека не было, если тут можно было найти какую-то информацию, то это было под силу только бригаде опытных криминалистов с их аппаратурой. Было ясно только одно — труп лежит не мене двух дней. Что касается пакета в прихожей — это наверняка были наркотики, и вот их анализ мог дать ценный след.
Гек позвонил Гриценко, но было занято. То ли был занят телефон Гриценко, то ли перегружена мобильная сеть Гека. И он помчался на Лубянку.
В отделе Гриценко была только секретарша, которая сообщила Геку, что все уехали на операцию и скоро будут. Гек попросил соединить его с Гриценко.
— Слушаю, — сказал Гриценко в трубке, протянутой секретаршей.
— Гек говорит, — представился Гек. — Клиент мертв. Квартира пуста. Следов нет.
— В курсе, — ответил Гриценко. — Мы уже работаем на месте. Мы опоздали.
— В смысле я должен был вас дожидаться на месте? — спросил Гек.
— Нет, опоздали — вообще опоздали. Он успел передать товар дальше.
— В прихожей я обнаружил плоский пакет из зеленого пластика с неровно обрезанным краем. Наполнен порошкообразным веществом белого цвета. Подозреваю, что наркотик. Отвез на Лубянку, чтобы сделать срочную экспертизу.
— Будь осторожен с этим пакетом! — сказал Гриценко.
— Так точно, — ответил Гек, нервно ощутив, как пакет оттягивает карман плаща.
— Очень осторожен — на нем могут быть отпечатки! — сказал Гриценко и, помолчав, добавил: — Хотя вряд ли. Это все уже не важно. Мы опоздали. Надо искать второе звено.
— Какие будут указания? — растерялся Гек.
— Пока никаких, — ответил Гриценко. — Опросом соседей и прочими делами займутся мои люди, чтобы не толкаться, как в прошлый раз.
Гека немного обидело это «мои люди».
— А что делать мне? — спросил он.
— Ждать, — ответил Гриценко. — Сегодня вечером или завтра будут указания.
— Леонид ЮрЬевич, вы меня, конечно, извините, — сказал Гек, — но мне завтра на работу.
— Какую работу? — удивился Гриценко.
— Вы не забывайте, что я работаю в отделе охраны банка. Я взял отгул на день, еще два дня были выходные — как раз три дня, как вы и говорили. Но завтра мне на работу.
— Ладно, разберемся, — сказал Гриценко и повесил трубку.
Мысленно выругавшись, Гек спустился вниз в отдел криминалистов, но лаборатория оказалась заперта. Тогда Гек сел в коридорное кресло напротив и тут же заснул. Проспал он шесть часов, но в лаборатории никто не появился — очевидно, все криминалисты были в квартире убитого бандита.
— Бардак! — громко сказал Гек и вышел из здания на Лубянке.
Он сел в свою машину и отправился в Староволжский переулок. Квартира была уже опечатана, служебных маши во дворе не стояло. Гек попробовал позвонить Гриценко, но не дозвонился. Гек порылся в своей памяти и вспомнил два мобильных телефона следователей, которые видел в записной книжке женщины-свидетельницы. Он набрал первый номер. Как он и ожидал, ответил Алексей Казаревич.
— Это Гек, — сказал Гек. — Что происходит?
— Работаем, — ответил Казаревич.
— А где?
— Я в информатории на Лубянке. Митя в Шереметьево.
— В Шереметьево? Хм. А криминалисты?
— Не могу знать.
— А Гриценко?
— Не могу знать.
— А кому мне сдать на экспертизу пакет с белым порошком?
— Не могу знать.
— Тьфу, — в сердцах сказал Гек. — Появится Гриценко, пусть сам меня находит!
Гек дал отбой, и тут же телефон в его руке запиликал.
— Гек у аппарата! — рявкнул Гек.
— А-аппарат-где? — ответил голос Нюки.
— Со мной, — ответил Гек, растерявшись.
— А-ты-где?
— Я... в городе. А ты где?
— Хороший-у-нас-разговор, — сказала Нюка. — Я-дома. В-мелких-делах-закоммутилась. Пельменей-хочешь?
— Хочу... — честно ответил Гек.
— Сделала-только-что.
— Сама лепила? — удивился Гек.
— Сама-в-кипяток-бросила, — сказала Нюка. — Когда-тебя-ждать?
— Сейчас подъеду.
— Коммутайся-быстрей-остынут. — Нюка повесила трубку.
— Зашибись, чего в мире творится! — сказал Гек и тронулся с места.
Дверь в Нюкину квартиру была приоткрыта. Мягкий мужской голос, лившийся из динамиков, негромко и вкрадчиво исполнял песню на итальянском. Все это забивал бойкий стук клавиш. Гек вошел, снял ботинки, надел тапочки и заглянул в комнату. Нюка сидела за компьютером. Гек постучал по дверному косяку, чтобы привлечь внимание.
— Гек? — спросила Нюка, не поворачиваясь.
— Вечер добрый, — сказал Гек.
— Щас, — сказала Нюка, продолжая барабанить по клавишам.
Гек постоял немного, затем зашел в туалет, вымыл руки в ванной и вернулся в комнату.
— Щас-щас, — сказала Нюка.
— А что ты делаешь? — поинтересовался Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду...
На экране мельтешили подземелья с тяжелыми дверьми.
— В игрушки играешь? — спросил Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду... — откликнулась Нюка.
— Паузу нажми, — посоветовал Гек.
— Щас-щас. Скор... Пидарас!!! — закричала Нюка, отбросила мышку и рывком развернулась в кресле. — Каждый-раз-за-этой-дверью-он-меня-караулит! — сказала она обиженно.
— Кто караулит?
— Ник. Мы-с-ним-по-сети-играем.
— Понятно. Ну а кто-то что-то говорил насчет пельменей? — Гек прищурился.
— Йоооооооо! — воскликнула Нюка, вскочила с кресла, пронеслась мимо Гека в сторону кухни и распахнула дверь.
Квартира наполнилась запахом гари, из кухни валил густой, смолистый пар. Гек вошел в кухню и распахнул окно. Нюка пыталась схватить кастрюлю тряпками и полотенцами, наконец ей это удалось, она поставила ее в мойку включила воду. Кастрюля оглушительно зашипела, и во стороны полез уже совершенно непрозрачный пар.
— Йооо... — сказала Нюка огорченно.
— Бывает, — утешил Гек. — Я вот колбасы по дороге купил и пирожных.
— Ну-ладно. Это-будет-дубль-два, — сказала Нюка. — Россия-родина-пельменей-богаты-наши-закрома.
— В смысле вторую кастрюлю пельменей закоммутируешь?
— Третью. Во-всех-играх-дается-минимум-три-попытки.
Нюка вытащила закопченную кастрюлю из раковины и поставила на пол в углу. Там уже стояла одна закопченная кастрюля.
— Хм... — сказал Гек.
— Кастрюль-у-меня-тоже-три. — Нюка достала из шкафчика здоровенный котел и начала наполнять его водой. — И-пельменей-было-три-пачки.
— Умница, — усмехнулся Гек.
Нюка похлопала по карманам в поисках зажигалки и вдруг неожиданно вынула чулок. Она недоуменно на него посмотрела, словно видела в первый раз, и снова сунула в карман.
— И-красавица, — сказала она.
— И красавица, — согласился Гек. — Спички за твоей спиной на столе. Только это уже не твоя заслуга, что ты красавица.
— Наоборот, — сказала Нюка, насыпая в воду специй из баночек. — Умница-это-не-моя-заслуга: красавица-моя-заслуга.
— То есть? — удивился Гек.
— У-меня-непропорциональная-фигура-неправильной-формы-лицо...
— У тебя? — изумился Гек.
— Ага. Если-я-оденусь-по-глупому-и-постригусь-по-глупому-это-будет-заметно. А-вот-ум-и-ще... — Нюка сняла с гвоздя половник и постучала им по голове. — Уми-ще-если-есть-от-природы-значит-есть. А-если-нет-то-и-не-будет. Люди-почему-то-считают-иначе.
— А вот скажи, если ты такая умная, зачем ты кофе в вену колешь?
— Одно-другому-не-мешает, — пожала плечами Нюка.
— Может, ты и наркотики употребляешь?
— Может-быть-легкие-наркотики. — Нюка задумчиво смотрела на лавровый лист, бегающий по кругу в кастрюле.
— Вот те на... — пробормотал Гек.
— Где? Давай! — тут же обернулась Нюка.
— Тьфу, — сказал Гек и сел за стол. — Ненавижу наркоманов.
—Я-сама-ненавижу-героинщиков-и-прочих-тяжелых.
— Я всех ненавижу, — сказал Гек. — Был у меня случай в далекой молодости. Друг погиб...
— Я-знаю, — сказала Нюка и полезла в холодильник. — Ник-рассказывал.
— Никита?! — Гек чуть не подпрыгнул, но взял себя в руки. — Откуда он знает?
— Досье-твое-читал. — Нюка вынула кусок чего-то замороженного и стала его тревожно нюхать.
— Где это он мог досье мое читать?
— Хрен-его-знает. Где-он-все-находит? В-архивах— каких-то. Он-же-хакер. Понюхай-тухлое?
У Гека под носом оказался бурый кусок, он принюхался:
— Тухлое, выкинь... Не мог он нигде получить доступ к секретным материалам!!!
— А-чего-ты-на-меня-орешь? У-него-самого-и-коммутируй. И-вообще-пора-привыкнуть-что-в-мире-давно-нет-никаких-секретов.
— Есть секреты.
— Нет-секретов. Есть-Интернет. А-значит-нет-секретов.
— Везде есть свои секреты. Например, от меня держат в секрете цель расследования.
— Чего-тут-секретного? Убили-человека.
— Не просто убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Сто пятьдесят портретов? — удивился Никита.
— Двести тридцать один жилец.
— И я там был? — поинтересовался Никита.
— Нет, тебя не было. Жена твоя была.
— Вот видишь... — сказал Никита многозначительно.
— Вижу, — сказал Гек. — Трудно работать. А кто сказал что вести следствие легко? Надеюсь, что повезет. Кстати, снимков двора два года назад у тебя не сохранилось? Посмотреть, как стенка выглядела.
— Нет. — Никита засмеялся. — Камера у меня появилась уже после того.
— Ясно, — сказал Гек. — Тогда я иду опрашивать жильцов. Сначала вашего домоуправа.
— Редкостная сволочь, — вставил Никита.
— Он должен знать в лицо всех, — продолжал Гек.
— Дебил-калькулятор, — вставил Никита. — С тактовыми импульсами в голове.
— Затем опрошу всех, кто сдавал квартиры, — продолжал Гек. — Затем всех остальных. Затем жителей окрестных домов.
— Ну, успехов, — сказал Никита. — Значит, ты меня прямо к дому на своей машине подбросишь?
Домоуправ, седой глупый мужик с властным лицом, оказался дома. Гека он, как и в первый раз, встретил приветливо. По всему было видно, что домоуправ считал себя кем-то вроде Понтия Пилата — прокуратора и римского наместника, — но только в масштабах дома. Следователь Хачапуров был для него в роли Цезаря. Домоуправ имел неприятную привычку раз в три секунды перебивать собеседника громким словом «так!». Этим он сигнализировал о своем внимании к словам собеседника. Услышав «так» в десятый раз, Гек понял, что имел в виду Никита, когда высказался про «тактовые импульсы в голове». Лица на снимке домоуправ не опознал, зато пытался вовлечь Гека в разговор о необходимости создания домовой дружины и посменного дежурства для предотвращения «вот подобных вот случаев». Вынул план-схему дежурства и график вахт. Насколько Гек понял, домоуправ хотел потребовать от каждой квартиры некоторое количество человекочасов, пропорциональное взимаемой квартплате. Гек понял, что имел в виду Никита, когда высказался про «дебила-калькулятора». Что хотел домоуправ от следователя Хачапурова, Гек так и не понял — то ли выступить на собрании, то ли агитировать жильцов записываться в дружину. Гек быстро и энергично распрощался с ним и вышел во двор.
Во дворе он вынул из кармана список жильцов, сдающих квартиры. Первой в этом списке стояла гражданка Хлебова. Гек прочел эту фамилию три раза подряд, и у него появилось предчувствие. Что-то очень важное должно было произойти. И оно было связано с этой фамилией. Гек прислушался к своим ощущениям и попробовал локализовать область предчувствия. Тревога? Опасность? Неожиданность? «Хлебова», — повторил Гек мысленно, закрыл глаза, и стал вглядываться в калейдоскоп цветных пятен на внутренней стороне век. Официально он не верил в приметы. Но такими шаманскими методами Геку не раз удавалось видеть будущее. Гек напрягся — в калейдоскопе пятен явно плавал батон. И Гек вспомнил, что не ел уже больше суток. Как только он это понял, все сомнения насчет гражданки Хлебовой исчезли — Хлебова была тут ни при чем, просто хотелось есть.
Гек дошел до машины, плюхнулся на сиденье и покатил по переулку. Вскоре по правую руку обнаружился ларек, а рядом с ним два пустых столика под зонтиками. Гек купил подозрительных хотдогов с чаем и позавтракал. А затем еще раз просмотрел список. В глаза бросилась последняя строка — пожилая Ирина Шевелева, проживающая одна в пятикомнатной квартире, и ее сестра Анастасия, проживающая... — Гек огляделся, — прямо в доме напротив ларька.
Гек тут же отправился по этому адресу. Дверь открыла Ирина Шевелева — она была в точности как на фотографии, только лицо было очень недовольным. В комнате на два голоса бормотал телевизор — похоже, ее отвлекли от сериала. Гек решил, что Шевелева типичная жертва масс-медиа — из тех, что верят рекламе, думают, что ток-шоу снимаются в прямом эфире без сценария, а в викторине может выиграть любой человек, а не специально отобранный представитель народа — какой-нибудь колоритный волжанин с золотыми зубами и доброй, некрасивой женой.
— Старший следователь прокуратуры Хачапуров, — сказал Гек без лишних предисловий. — По поводу убийства во дворе соседнего лома.
— Ох, Господи, — испугалась Ирина и перекрестилась.
— Рина! Кто пришел? — раздался старческий голос из комнаты.
— Ничего страшного, — сказал Гек. — Просто мы ведем следствие. Вы сдаете свою квартиру, а сами живете у сестры, так?
— Ну нет... Ну... — занервничала Ирина.
— Я не из налоговой инспекции, а из прокуратуры, — веско сказал Гек.
— Нет, зачем сдавать квартиру? Не сдаю квартиру, — волновалась Ирина.
Гек молча вынул снимок.
— Он убийца! — моментально кивнула Ирина. — За последний месяц мне не заплатил!
— Когда это было? — не поверил удаче Гек.
— Да уж года два. Или три?
— Фамилию не помните?
— Сейчас... — Ирина ушла и вернулась с толстой тетрадкой. Она надела очки и полистала тетрадку. — Вот. Три года назад. С первого июня по первое октября. Важаев Григорий Инбаевич, паспорт номер...
— Ого, — обрадовался Гек, достал блокнот и записал данные.
Затем поблагодарил Ирину и попрощался. На Лубянку он решил не ехать, просто позвонил Гриценко и доложил.
— Молодец! — обрадовался Гриценко, — Я сейчас прикажу навести справки, и если выясним его новый адрес, то будем брать. Ты на мобильном телефоне? Жди звонка, с тобой скоммутируются!
Гриценко повесил трубку, а Гек откинулся на спинку сиденья и моментально заснул — спать за последнее время приходилось мало, глупо не использовать такую возможность. Разбудил его писк мобильника.
— Слушаю? — сказал Гек.
— Алексей Казаревич. у аппарата, — раздался сочный бас. — Предположительно новый адрес: Староволжский переулок, дом 2, квартира 17. Это рядом с Гвоздевским, надо только переехать Садовое кольцо. Мы там будем через двадцать минут, хорошо, если ты успеешь раньше. Будь осторожен, они могут быть вооружены.
— Ясно, — отмахнулся Гек, уже включая зажигание. -А как выяснили?
— Потом объясню, мы выезжаем, — сказал Казаревич и повесил трубку.
Гек пронесся по улице, на ходу вынимая карту. Староволжский переулок действительно был рядом — видно, Важаеву нравился этот район Москвы. Гек пересек Садовое, свернул в переулок и сразу увидел дом.
Дом был старый, но мощный — из серого камня, с большими бдительными окнами. Гек знал архитектуру этого типа сталинских построек, поэтому не стал звонить в 17-ю квартиру, а обошел дом со двора. Как он и ожидал, пожарная лестница была на месте — ржавая, снизу забитая досками, чтобы не лазили дети, но крепко вбитая в каменные стены железными штырями. Гек засунул руку во внутренний карман плаща и снял пистолет с предохранителя. Затем оглянулся, подошел к лестнице, бесшумно подпрыгнул, подтянулся и оказался на уровне второго этажа. Ему нужен был третий этаж, где виднелось единственное во всем доме окно-стеклопакет с распахнутой вверх створкой. Гек быстро, бесшумно добрался до третьего этажа. Он прислушался — за окном было тихо. Гек уже приготовился прыгнуть сверху в эту распахнутую створку, поднялся еще на несколько ступенек вверх, но тут потянул носом воздух. Из открытой створки чуть заметно, но явственно тянуло трупным запахом...
Гек собрался и прыгнул. Все прошло отлично — он пролетел метр по воздуху и попал точно в щель окна, скатившись на подоконник по створке. В руке его был взведенный пистолет, но стрелять не пришлось — квартира была безлюдной. Гек соскочил с подоконника и пошел по комнатам. Квартира была отделана красиво, но пафосно. По обилию позолоты, блестящих каемок и ручек Гек понял, что отделывали квартиру на восточный вкус. Так отделывают квартиру для себя.
Гек зашел в гостиную. Здесь было сумрачно, окно плотно закрывали жалюзи. И стоял совершенно невозможный запах. На полу, на пушистом ковре лицом вверх лежал труп хозяина — Гек узнал сильно распухшее лицо со снимка. Затылок человека был расплющен, ковер залит засохшей кровью. Рядом валялась бронзовая статуэтка орла, испачканная кровью. Все было ясно.
Делать здесь было нечего. Гек прошелся по другим комнатам — они были удивительно пустынны, ни примечательных вещей, ни записных книжек — ничего не было. Везде царил порядок, и лишь в прихожей на белом мраморном полу лежал небольшой плоский пакет из толстого зеленого пластика, заполненный белым порошком. Гек аккуратно завернул этот пакет и положил в карман. Он открыл защелку двери и по лестнице спустился во двор.
Никакого желания возиться с трупом у Гека не было, если тут можно было найти какую-то информацию, то это было под силу только бригаде опытных криминалистов с их аппаратурой. Было ясно только одно — труп лежит не мене двух дней. Что касается пакета в прихожей — это наверняка были наркотики, и вот их анализ мог дать ценный след.
Гек позвонил Гриценко, но было занято. То ли был занят телефон Гриценко, то ли перегружена мобильная сеть Гека. И он помчался на Лубянку.
В отделе Гриценко была только секретарша, которая сообщила Геку, что все уехали на операцию и скоро будут. Гек попросил соединить его с Гриценко.
— Слушаю, — сказал Гриценко в трубке, протянутой секретаршей.
— Гек говорит, — представился Гек. — Клиент мертв. Квартира пуста. Следов нет.
— В курсе, — ответил Гриценко. — Мы уже работаем на месте. Мы опоздали.
— В смысле я должен был вас дожидаться на месте? — спросил Гек.
— Нет, опоздали — вообще опоздали. Он успел передать товар дальше.
— В прихожей я обнаружил плоский пакет из зеленого пластика с неровно обрезанным краем. Наполнен порошкообразным веществом белого цвета. Подозреваю, что наркотик. Отвез на Лубянку, чтобы сделать срочную экспертизу.
— Будь осторожен с этим пакетом! — сказал Гриценко.
— Так точно, — ответил Гек, нервно ощутив, как пакет оттягивает карман плаща.
— Очень осторожен — на нем могут быть отпечатки! — сказал Гриценко и, помолчав, добавил: — Хотя вряд ли. Это все уже не важно. Мы опоздали. Надо искать второе звено.
— Какие будут указания? — растерялся Гек.
— Пока никаких, — ответил Гриценко. — Опросом соседей и прочими делами займутся мои люди, чтобы не толкаться, как в прошлый раз.
Гека немного обидело это «мои люди».
— А что делать мне? — спросил он.
— Ждать, — ответил Гриценко. — Сегодня вечером или завтра будут указания.
— Леонид ЮрЬевич, вы меня, конечно, извините, — сказал Гек, — но мне завтра на работу.
— Какую работу? — удивился Гриценко.
— Вы не забывайте, что я работаю в отделе охраны банка. Я взял отгул на день, еще два дня были выходные — как раз три дня, как вы и говорили. Но завтра мне на работу.
— Ладно, разберемся, — сказал Гриценко и повесил трубку.
Мысленно выругавшись, Гек спустился вниз в отдел криминалистов, но лаборатория оказалась заперта. Тогда Гек сел в коридорное кресло напротив и тут же заснул. Проспал он шесть часов, но в лаборатории никто не появился — очевидно, все криминалисты были в квартире убитого бандита.
— Бардак! — громко сказал Гек и вышел из здания на Лубянке.
Он сел в свою машину и отправился в Староволжский переулок. Квартира была уже опечатана, служебных маши во дворе не стояло. Гек попробовал позвонить Гриценко, но не дозвонился. Гек порылся в своей памяти и вспомнил два мобильных телефона следователей, которые видел в записной книжке женщины-свидетельницы. Он набрал первый номер. Как он и ожидал, ответил Алексей Казаревич.
— Это Гек, — сказал Гек. — Что происходит?
— Работаем, — ответил Казаревич.
— А где?
— Я в информатории на Лубянке. Митя в Шереметьево.
— В Шереметьево? Хм. А криминалисты?
— Не могу знать.
— А Гриценко?
— Не могу знать.
— А кому мне сдать на экспертизу пакет с белым порошком?
— Не могу знать.
— Тьфу, — в сердцах сказал Гек. — Появится Гриценко, пусть сам меня находит!
Гек дал отбой, и тут же телефон в его руке запиликал.
— Гек у аппарата! — рявкнул Гек.
— А-аппарат-где? — ответил голос Нюки.
— Со мной, — ответил Гек, растерявшись.
— А-ты-где?
— Я... в городе. А ты где?
— Хороший-у-нас-разговор, — сказала Нюка. — Я-дома. В-мелких-делах-закоммутилась. Пельменей-хочешь?
— Хочу... — честно ответил Гек.
— Сделала-только-что.
— Сама лепила? — удивился Гек.
— Сама-в-кипяток-бросила, — сказала Нюка. — Когда-тебя-ждать?
— Сейчас подъеду.
— Коммутайся-быстрей-остынут. — Нюка повесила трубку.
— Зашибись, чего в мире творится! — сказал Гек и тронулся с места.
Дверь в Нюкину квартиру была приоткрыта. Мягкий мужской голос, лившийся из динамиков, негромко и вкрадчиво исполнял песню на итальянском. Все это забивал бойкий стук клавиш. Гек вошел, снял ботинки, надел тапочки и заглянул в комнату. Нюка сидела за компьютером. Гек постучал по дверному косяку, чтобы привлечь внимание.
— Гек? — спросила Нюка, не поворачиваясь.
— Вечер добрый, — сказал Гек.
— Щас, — сказала Нюка, продолжая барабанить по клавишам.
Гек постоял немного, затем зашел в туалет, вымыл руки в ванной и вернулся в комнату.
— Щас-щас, — сказала Нюка.
— А что ты делаешь? — поинтересовался Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду...
На экране мельтешили подземелья с тяжелыми дверьми.
— В игрушки играешь? — спросил Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду... — откликнулась Нюка.
— Паузу нажми, — посоветовал Гек.
— Щас-щас. Скор... Пидарас!!! — закричала Нюка, отбросила мышку и рывком развернулась в кресле. — Каждый-раз-за-этой-дверью-он-меня-караулит! — сказала она обиженно.
— Кто караулит?
— Ник. Мы-с-ним-по-сети-играем.
— Понятно. Ну а кто-то что-то говорил насчет пельменей? — Гек прищурился.
— Йоооооооо! — воскликнула Нюка, вскочила с кресла, пронеслась мимо Гека в сторону кухни и распахнула дверь.
Квартира наполнилась запахом гари, из кухни валил густой, смолистый пар. Гек вошел в кухню и распахнул окно. Нюка пыталась схватить кастрюлю тряпками и полотенцами, наконец ей это удалось, она поставила ее в мойку включила воду. Кастрюля оглушительно зашипела, и во стороны полез уже совершенно непрозрачный пар.
— Йооо... — сказала Нюка огорченно.
— Бывает, — утешил Гек. — Я вот колбасы по дороге купил и пирожных.
— Ну-ладно. Это-будет-дубль-два, — сказала Нюка. — Россия-родина-пельменей-богаты-наши-закрома.
— В смысле вторую кастрюлю пельменей закоммутируешь?
— Третью. Во-всех-играх-дается-минимум-три-попытки.
Нюка вытащила закопченную кастрюлю из раковины и поставила на пол в углу. Там уже стояла одна закопченная кастрюля.
— Хм... — сказал Гек.
— Кастрюль-у-меня-тоже-три. — Нюка достала из шкафчика здоровенный котел и начала наполнять его водой. — И-пельменей-было-три-пачки.
— Умница, — усмехнулся Гек.
Нюка похлопала по карманам в поисках зажигалки и вдруг неожиданно вынула чулок. Она недоуменно на него посмотрела, словно видела в первый раз, и снова сунула в карман.
— И-красавица, — сказала она.
— И красавица, — согласился Гек. — Спички за твоей спиной на столе. Только это уже не твоя заслуга, что ты красавица.
— Наоборот, — сказала Нюка, насыпая в воду специй из баночек. — Умница-это-не-моя-заслуга: красавица-моя-заслуга.
— То есть? — удивился Гек.
— У-меня-непропорциональная-фигура-неправильной-формы-лицо...
— У тебя? — изумился Гек.
— Ага. Если-я-оденусь-по-глупому-и-постригусь-по-глупому-это-будет-заметно. А-вот-ум-и-ще... — Нюка сняла с гвоздя половник и постучала им по голове. — Уми-ще-если-есть-от-природы-значит-есть. А-если-нет-то-и-не-будет. Люди-почему-то-считают-иначе.
— А вот скажи, если ты такая умная, зачем ты кофе в вену колешь?
— Одно-другому-не-мешает, — пожала плечами Нюка.
— Может, ты и наркотики употребляешь?
— Может-быть-легкие-наркотики. — Нюка задумчиво смотрела на лавровый лист, бегающий по кругу в кастрюле.
— Вот те на... — пробормотал Гек.
— Где? Давай! — тут же обернулась Нюка.
— Тьфу, — сказал Гек и сел за стол. — Ненавижу наркоманов.
—Я-сама-ненавижу-героинщиков-и-прочих-тяжелых.
— Я всех ненавижу, — сказал Гек. — Был у меня случай в далекой молодости. Друг погиб...
— Я-знаю, — сказала Нюка и полезла в холодильник. — Ник-рассказывал.
— Никита?! — Гек чуть не подпрыгнул, но взял себя в руки. — Откуда он знает?
— Досье-твое-читал. — Нюка вынула кусок чего-то замороженного и стала его тревожно нюхать.
— Где это он мог досье мое читать?
— Хрен-его-знает. Где-он-все-находит? В-архивах— каких-то. Он-же-хакер. Понюхай-тухлое?
У Гека под носом оказался бурый кусок, он принюхался:
— Тухлое, выкинь... Не мог он нигде получить доступ к секретным материалам!!!
— А-чего-ты-на-меня-орешь? У-него-самого-и-коммутируй. И-вообще-пора-привыкнуть-что-в-мире-давно-нет-никаких-секретов.
— Есть секреты.
— Нет-секретов. Есть-Интернет. А-значит-нет-секретов.
— Везде есть свои секреты. Например, от меня держат в секрете цель расследования.
— Чего-тут-секретного? Убили-человека.
— Не просто убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18