Леонид Александрович Каганов: «Нежилец»

Леонид Александрович Каганов
Нежилец



Аннотация Издателям и владельцам сайтов: Я приветствую свободное распространение своих текстов в Интернете. Вы можете выложить на своем сайте любые понравившиеся тексты, даже не спрашивая моего разрешения. Мне лишь важно, чтобы вверху каждого текста сохранилась строчка: " автор – Леонид Каганов " с ссылкой на Подробнее прочтите в моей авторской политике. По остальным вопросам свяжитесь со мной: lleo@aha.ru НЕЖИЛЕЦ © автор – Леонид Каганов, 1998– Сестра, адреналин.В вену воткнулась новая игла.– Мы теряем его! Электрошок.Впереди, насколько хватало внутренних глаз, простирался синеватый коридор, местами пошарпанный, загибающийся кольцами и похожий на внутренность космического дождевого червя или какую-то кишку. Внезапно коридор потряс разряд молнии. Это меня абсолютно не волновало.– Еще электрошок!Коридор снова вспыхнул, но не остановился – его кольчатые стенки летели навстречу – издалека стремительные, разборчивые, но сливающиеся в движущиеся пятна, пролетая мимо. Прямо как тоннель в метро. Вспышки молний следовали одна за другой, и наконец затихли. Впереди тоннеля появилось светящееся пятно, оно росло, приближалось, я нырнул в него и открыл глаза.Меня слепило взглядом многоглазое чудовище-светильник, сам я лежал на столе, а рядом стояло двое врачей в белых халатах и зеленых повязках, а также несколько медсестер. Вид у всех был печальный.Я сел, и тут же удивился – тело мое раздвоилось. Что-то осталось лежать на столе, и это очевидно тоже было мое тело, но я существовал в точно таком же другом теле, и вот именно оно, чуть более гибкое, сейчас сидело на столе. Кстати оно почему-то было в одежде – джинсы, рубашка и ветровка. Нижние половины обоих тел пока сливались.– Извини, брат, я сделал все что мог. – развел руками врач и снял ненужную теперь повязку.– Встань и отойди пока в сторонку. – хмуро сказал второй.Я встал и отошел. В теле была какая-то необычная гибкость. И многое было непонятно.– Вы хотите сказать, что я умер? – спросил я.Медсестры, заворачивающие в простыню тело, лежащее на столе, как по команде вздохнули.– Извини парень. – еще раз повторил врач.– Как тебя угораздило-то? – произнес второй.– Я так толком и не понял. Последнее что я помню – это что я ехал… ехал на машине… с шофером. Да, с шофером в кабине – я сопровождал груз – там два компьютера и принтер. Ну и вечер… И потом фары, он стал вертеть руль, и дальше я не помню. Всякие синие коридоры, как я понимаю, к делу не относятся?– Не относятся, это стандартные комические галлюцинации.– Космические?– Комические. От слова «кома». В общем галлюцинации.– Я так и понял. А как шофер?– Он-то как раз жив остался, весь удар пришелся на тебя – мы тебя пытались по кускам собрать.– Ну я вроде цел…– Ну теперь-то понятно цел. А то, что в простыне завернуто… Да, не повезло тебе, парень.– Компьютеры хоть целы? – я представил себе лицо начальника, старого доброго Михалыча, когда тот узнает обо всем…– Это я не знаю. – сухо сказал врач, – Меня-то там не было. Ладно, извини, нам пора – уже утро, мы десять часов с тобой возились.– А что мне теперь делать?– Ну ты посиди пока в коридоре, сейчас придет агент из похоронного бюро все оформлять, он тебе расскажет как и что. Мы уже сообщили. Сообщили, Светлан?– Угу. – кивнула одна из медсестер, стараясь на меня не глядеть.Я вышел в коридор и сел на коричневую больничную банкетку. Мимо две медсестры провезли каталку с мои телом и скрылись. Вошла какая-то пожилая женщина в тренировочном костюме и с клюкой, села рядом.– Вы на рентген? – спросила она.– Да нет, я только что умер.Женщина внимательно меня оглядела и смутилась.– Простите, я плохо вижу.– Да нет, ничего, ничего.Женщина замолчала. Было видно, что ей так и не терпится засыпать меня вопросами. Наконец она не сдержалась:– А, скажите, молодой человек, как ваши родители?– Что родители?– Как они отнеслись?– Они еще не знают, судя по всему. Меня только ночью привезли. Мать конечно жалко. Отец у меня более крепкий, а мать жалко.– А, извините меня за вопрос, но…– Авария. Автокатастрофа. Да вы не стесняйтесь, спрашивайте, мне все равно пока делать нечего – жду похоронного агента.Тут как раз в коридор вышла медсестра – какая-то другая, толстая:– Эй, молодой человек, нежилец! Что вы тут сидите? Пойдемте в похоронную.Я кивнул пожилой женщине и пошел по коридорам за медсестрой. Определенно, во всем теле была какая-то прозрачность. Наконец мы спустились в какой-то полуподвальный коридор и пришли к строгой темной двери с надписью «похоронная». Золотые буквы местами поистерлись, но в общем дверь производила впечатление торжественности. Мы вошли. За столом сидел пожилой человек в очках и что-то писал.– Садитесь. – кивнул он мне.Медсестра вышла. Я сел на стул и огляделся – это был самый обычный кабинет: стол, шкаф с карточками. Если не считать плаката: «Нежилец, ты уйдешь, но память останется».– Имя, фамилия? – вопросил человек.– Галкин Аркадий Себастьянович. 21 год. Холост.– Не торопитесь. Так, 21. Когда с вами случилось это?– В смысле – скопытился?– Молодой человек, не паясничайте пожалуйста. У меня работа, у вас конец жизни, давайте относиться без этих глупостей.– Десять минут назад.– А… – человек склонил голову и одобрительно изогнул бровь, что-то помечая. – Так, вам известны ритуалы?– Ну конечно, в общих чертах… А так – не совсем. То есть я как-то не готов был… не знал что так будет. В общем совсем не известны.– Вы что, не прочли информацию на нашем стенде в коридоре?– Нет, а надо было?– А как вы думаете? Это для кого все писалось?– Я никак не думаю. Мне сказали идти сюда к вам – я и пошел.– А если бы вам сказали в окно прыгать, вы бы прыгнули?– А это мне сейчас уже без разницы, могу и прыгнуть. И кстати воспитывать меня тоже поздно.Человек посмотрел на меня исподлобья, но видно вспомнил свои обязанности и промолчал, а затем начал методично постукивать авторучкой по бумаге:– Тело ваше будет выдано родственникам послезавтра в одиннадцать – ну это я еще им позвоню. А документы в понедельник. Кстати, ваш бывший домашний?– Девятьсот пятьдесят один, девять-три, пять-шесть. А можно в один день и тело и документы?– Хорошо, тогда тело тоже в понедельник – пишу, тоже в одиннадцать. Передайте чтоб не опаздывали. Значит до этого у вас есть время попрощаться с родственниками, друзьями, сослуживцами. Там в коридоре на стенде вы все это прочтете. Обязательно зайдите в церковь.– Вы знаете, я был неверующий.– Я тоже раньше был неверующий, – назидательно произнес человек, – но никогда не поздно.– Думаю мне-то как раз поздно. А можно сходить в институт?– Ну зайдите, попрощайтесь.– А на лекции посидеть?– Ну зачем это вам теперь? Только отвлекать всех будете. Впрочем как знаете – это ваше личное дело.– Хорошо, а потом?– Потом будет захоронение тела, ну и вслед за этим вы уже можете отправляться в иной мир.– А когда меня отправят в иной мир?– Молодой человек, что вы как маленький? Я вам что, господь Бог что ли? Вы отправитесь туда сами, когда сочтете нужным. Сочтете – и тут же отправитесь, как все.– А сколько можно еще здесь задержаться?Человек поморщился.– Ну вы не тяните с этим, не тяните.– А все-таки?– Там все написано на стенде. Вы читать умеете?– А вы говорить умеете? Вам трудно сказать?– Ну дня три, неделю максимум…– А почему?– Потому что так принято, молодой человек. Или вы хотите тут блуждать до скончания века?– Да что вы на меня кричите-то? – изумился я.– Простите. – осекся человек, но впрочем и не смутился. – Вы знаете, поработаете с мое – каждый день у меня прием с восьми до восьми, двадцать четыре года подряд! А зарплата знаете какая у похоронщиков? Два минимальных оклада!– Два оклада?– Минимальных! – человек снова повысил голос.– Извините, я не догадался захватить для вас денег. – произнес я, надо было наконец поставить его на место.– А вы, молодой человек, знаете что? Вы не хамите! Я в ваши годы был почтительнее к старшим и к порядкам!– Жаль что с вами в ваши годы не случилось того же, что со мной. – ответил я.Человечек помолчал и поморгал на меня злобными глазенками из-под очков.– Все, выметайтесь отсюда. Хам! В понедельник к десяти за документами пришлите кого-нибудь из родственников.Я гордо встал, повернулся и вышел. В коридоре действительно висел стенд: «Памятка поведения нежильца». Я быстро проскользил ее глазами: «приказом директора морга от 1 мая… нежилец обязан… нежилец обязан… в случае самовольного… для получения документов… уведомление родственников… скорбим.» Да, как же мне действительно не повезло. Интересно, сколько сейчас времени? Часов у меня не было.Я пошел обратно по коридору, поднялся по лестнице на один этаж и оказался в вестибюле. У конторки сидели два охранника в камуфляжах. Один преградил мне дорогу.– Вы куда направляетесь? А, простите пожалуйста…Я прошел мимо него и направился к большому зеркалу. Не без содрогания заглянул в него.На меня смотрело мое лицо, только очень бледное, словно восковое. Майка и джинсы с виду походили на настоящие, но на самом деле составляли одно целое с телом. В принципе издалека я выглядел как живой. А ближе… Я никогда не общался с покойниками близко, наверно они все такие. Я машинально ощупал себя – странная субстанция, как резиновый мяч. И нечувствительная. Ладно, что уж теперь поделать. На меня постепенно накатывало осознание происходящего – я ведь больше никогда не увижу этот мир! Это зеркало, этих охранников… Если конечно не приеду в понедельник еще раз. А смысл?Я вышел на улицу и огляделся. Светило утреннее солнце, начинался новый день, вокруг люди бежали на работу… Я подумал сначала тоже зайти на работу, но потом решил отправиться домой – мать там небось с ума сходит, сын не вернулся домой вечером, не случилось ли чего?– Как пройти к метро? – спросил я у какой-то прохожей женщины.Та хмуро покосилась на меня и поставила свои сумки на асфальт:– Вот налево и за угол, там увидите или спросите. – она еще раз покосилась, но ничего не сказала.Подойдя к метро, я подумал, что у меня нет карточки, но потом вспомнил, что нежильцов конечно должны пускать бесплатно. * * * Прежде чем нажать кнопку звонка, я помедлил – пока не очень представлял как и какими словами рассказать матери о случившемся. Но когда я позвонил, мать открыла дверь сразу, будто ждала. Она была буквально убита горем, сразу бросилась мне на шею и зарыдала. Видно ей уже все сообщили.– Мам, ну успокойся, давай хоть в дом зайдем.На шум высунулась любопытная соседка.– У вас что-то случилось?– Ничего не случилось, Марья Тихоновна. – ответил я.– Что, кто-то умер?Я затащил мать в дом и захлопнул дверь.– Аркашенька! – причитала мать бессвязно, и слезы безостановочно катились по ее щекам, – Родненький ты мой… Аркашенька… Что же это теперь… Как это… Аркашенька… Я не выживу… Аркашенька…Я сходил на кухню, налил стакан воды и накапал туда валерьянки. Пожалуй даже чересчур – в комнате сразу пронзительно запахло. Мать судорожно выпила, щелкая зубами по кромке стакана. И зарыдала снова.– Мам, ну мам, ну теперь уже ничего не поделаешь. – успокаивал я ее, но от этого она заходилась в плаче все сильнее. – А отец уже знает?– Зн… зн… а-а-а-Аркашенька!Я понял, что чем дальше я ее успокаиваю, тем хуже ей становится.– Мам, знаешь, мне надо сходить в институт, попрощаться с друзьями. И на работу зайти к Михалычу – узнать что стало с теми компьютерами.– Аркашенька…– Я приду вечером. Давай я сейчас книжки соберу библиотечные, все равно сдать надо, не тебе же их таскать.– Аркашенька…– Мам, подожди секунду, помолчи, я должен сообразить – что-то еще надо взять? Книжки сдать… Может документы в институте забрать? Нет, это уже глупость. Вроде все. Ладно, я пойду.Я взял первый попавшийся пакет, покидал туда книжки, потом призадумался и снял с вешалки легкий плащ – серый и длинный. «Чтобы не шокировать народ вросшей в тело майкой и джинсами» – подумал я и накинул его. Ни холода ни жары я конечно уже не чувствовал. Затем я чмокнул маму в щеку и поспешно убежал. Выйдя из подъезда я понял что забыл – надо было взять с собой какие-нибудь часы. Интересно, куда делись те, что сняли с трупа? У меня ведь были дорогие, с калькулятором, наверняка теперь пропадут. Надо было в больнице их потребовать – всегда так, что надо – никогда вовремя не соображаю. Но возвращаться сейчас домой конечно было ни к чему. Плохо дело без часов. Хотя… Я порылся в кармане плаща – так и есть, там оставались деньги. Я пересчитал – было ровно сорок семь рублей. Войдя в переход метро, я остановился у ларька со всякой электронной мелочевкой. Наручных часов не было, зато продавался будильник за сорок пять рублей и простенькие автомобильные часы, которые налепляются на стекло. Это было как раз то, что нужно – будильников у нас и так дома достаточно, а вот такие автомобильные часы к нашему «жигуленку» отец давно хотел купить, да все руки не доходили. Я купил часы, вставил батарейки и спустился в метро. Поезда очевидно долго не было, а время – самый час пик. На платформе толпился народ. Я вежливо протолкался к краю и заглянул сначала назад – не идет ли поезд, а затем вперед, поглядеть на оранжевое табло над тоннелем – надо выставить часы, сколько сейчас времени? Ага, десять тридцать одна. Тоннель, освещенный уходящими вдаль вереницами огней, нехорошо будоражил свежие воспоминания и было трудно отвести от него взгляд.– Эй, парень, чего, жить надоело? – заорал кто-то над моим ухом.Я обернулся. Передо мной маячил приземистый мужик с красным лицом. Кажется он был навеселе.– Жить, говорю, надоело? – заорал он снова. – Щас туда свалишься, поезд подъедет и хана тебе.Я мысленно порадовался что надел плащ и мой новый вид не так бросается в глаза.– Поезда уже восемь минут нет, поезда уже восемь минут нет. – затрещали в ответ какие-то женщины сбоку.– Вот я и говорю, – продолжил мужик, – Щас туда навернешься и башкой об красный рельс – шварк! А там пять тысяч вольт. Понял? Я в депо работал три года, понял? На красный рельс даже смотреть – плохая примета. Вон он, красный рельс идет, вон он… – мужик подошел к краю и стал мне показывать куда-то вниз.Безусловно, он был сильно под градусом. Женщины вокруг заволновались.– Ну вы сами-то туда не свалитесь. – сказал я.– Ты, бля, кому тут указываешь? – повернулся мужик. – Ты чо мне тут, указчик, сука? Я три года в депо работал, я тебя сейчас самого туда скину как щенка, чтоб ты сдох!Это мне уже не понравилось. Тетки вокруг притихли.– Мужик, ты за слова ответишь? – медленно произнес я.– Чего-о-о ты сказал? – взвился мужик, взмахнул рукой и покачнулся, чуть не улетев с платформы.Он попытался схватить меня за плечо, но я шагнул назад и его рука сжала пустой воздух.– Иди сюда, от края подальше. – сказал я и отошел еще на несколько шагов.Мужик, насупившись, двинулся за мной. Пассажиры вокруг расступались. Я отошел на приличное расстояние и остановился. Мужик шел на меня, морда его светилась как буква «М» над станцией метро, и намерения были самые серьезные.– Мужик, тебе чего надо? Угомонись.– С-сука, я тебе в отцы гожусь. – произнес мужик и попытался снова меня ухватить.– Угомонись, я сказал! Будет плохо.Мужик зарычал, размахнулся и попытался двинуть мне в ухо, но что может сделать пьяный мужик против парня, который до самой смерти занимался айкидо?– Мужик, я повторяю последний раз, не зли меня – у меня и без тебя неприятностей хватает. Сейчас ты получишь в рыло.– Щенок! – завопил мужик и бросился на меня.Пакет с книжками немного мешал, но я без труда отвел его кулак и легонько ткнул открытой ладонью в лицо чтобы он остановился – ну действительно, не бить же его кулаком? С размаху напоровшись на ладонь, мужик действительно остановился и даже отлетел назад, потерял равновесие и сел на каменный пол станции. Из носа его тут же полилась кровь – видно у него что-то было с сосудами. Кровь лилась и заливала его лицо и рубашку.– Убили! – зарыдал в голос мужик.– Убили! – вторили ему тетки, они уже успели собраться вокруг нас плотным кольцом.Поезда все не было. Внезапно появился милиционер.– Этот? – он указал на меня.– Этот! – хором ответили тетки.Появился второй милиционер. Первый начал заламывать мне руки и наконец защелкнул на них наручники. Мужик притих, поднялся и попытался скрыться в толпе. Но милиционеры остановили и его. Взяв двух теток как свидетелей, милиционеры повели нас в конец платформы, в отделение. Тетки сгрудились у стола, а нас с мужиком запихали в обезьянник, причем мужик сразу испуганно отполз от меня в дальний угол, хотя наручников с меня так и не сняли. Кровь из его носа уже не лилась.Тетки стали сбивчиво объяснять что произошло. Одна из них, более старшая, присутствовала с самого начала, но рассказывала почему-то что пьяный мужик пытался столкнуть мальчика на рельсы, а мальчик от него спасался, убегая.
1 2 3 4 5