— Купил замок, и мы станем всегда жить в нем как лорд и леди?!
— Много, много лучше! — ответил он. — А ты хоть сколько-нибудь представляешь себе, во что обходится содержание одного из таких вот местечек?! Пари готов держать: ты ни за что не сумеешь угадать, что за потрясающий сюрприз у меня!
Дуглесс оглядела его любящим взором. Она хорошо представляла себе только то, как будет выглядеть ее подвенечное платье! Интересно, а у детей будут голубые глаза, как у Роберта, или зеленые, как у нее? Будут ли у них его каштановые или ее темно-рыжие волосы?
— Нет, я и впрямь не могу отгадать, что это за сюрприз такой! — солгала она.
Откинувшись на сиденье, Роберт довольно улыбнулся.
— Скоро узнаешь! — сказал он с таинственным видом.
В аэропорту Дуглесс занялась проверкой и отправкой багажа, а Роберт почему-то все время беспокойно оглядывал зал ожидания аэропорта. В момент, когда Дуглесс давала чаевые носильщику, Роберт поднял руку, чтобы помахать кому-то. Дуглесс была слишком занята, чтобы обратить на это внимание.
Однако услышав вопль: «Папочка!» — она подняла глаза и увидела Глорию, несшуюся к ним через проход. За нею еле поспевал носильщик с ручной тележкой, на которой лежали шесть новеньких чемоданов!
Какое совпадение, — подумала Дуглесс, — что они встречаются в аэропорту с Глорией!
Она увидела, как Глория виснет у отца на шее. Через несколько секунд они оторвались друг от друга, но рука Роберта продолжала обнимать пухлые плечи драгоценной доченьки. Глория была одета в жакет с бахромой и ковбойские туфли. Выглядела она будто прожигательница жизни шестидесятых годов, только располневшая.
— Привет, Глория, — сказала Дуглесс. — Ты что, собралась куда-то?
Глория и ее папаша при этом чуть со смеху не окочурились!
— Так значит, ты еще не сказал ей? — взвизгнула Глория. Роберт наконец-то пришел в себя.
— Вот это и есть мой сюрприз! — воскликнул он, подталкивая вперед Глорию, как если б та была каким-то уродливым призом на состязаниях, только что добытым Дуглесс. — Ну, каково? Разве не удивительный это сюрприз?!
Дуглесс все еще не понимала — или, может, была слишком напугана грозящей перспективой, чтобы понять!
Обнимая Дуглесс за плечи, Роберт сказал тогда:
— Ну вот, обе мои девочки летят со мной!
— Обе? — шепотом переспросила Дуглесс.
— Ну да! Глория и есть тот самый сюрприз! Она летит с нами в Англию!
Дуглесс захотелось завизжать, завопить, тут же отказаться ехать, но ничего этого она не сделала.
— Но ведь все номера в гостиницах заказаны на двоих? — только и сумела наконец вымолвить она.
— Ну, так мы попросим, чтобы нам поставили еще раскладушечку! Как-нибудь выкрутимся! Зато в поездке с нами будет наша любовь, разве этого не достаточно?! — произнес Роберт и, снимая руку с плеча Дуглесс, добавил:
— А теперь — за дело! Ты бы не возражала помочь Глории с регистрацией, а я пока еще разок погляжу, что тут у них в киоске, ладно?
Дуглесс только и смогла кивнуть. Она покорно побрела к регистрационному столику. Ей пришлось дополнительно уплатить двести восемьдесят долларов за четыре лишних места Глории и дать еще чаевые носильщику!
В самолете Роберт усадил Глорию между ними, так что Дуглесс в конечном счете оказалась чуть ли не висящей па поручне! Во время полета Роберт с улыбкой подал ей билет Глории.
— Приплюсуй-ка его стоимость к сумме наших общих расходов, ладно?! Мне ведь потом потребуется сосчитать все потраченные денежки до последнего пенса — или, может, нужно говорить: до последнего шиллинга?! Мой бухгалтер полагает, что я смогу не вычитать из зарплаты расходы на эту поездку.
— Но ведь поездка-то развлекательная, а не деловая! — возразила было Дуглесс.
Нахмурившись, Роберт ответил:
— Надеюсь, ты не намерена уже сейчас начинать свою воркотню, а? Просто веди свои записи, а по возвращении домой мы с тобой поделим расходы пополам.
Дуглесс поглядела на билет Глории.
— Должно быть, ты хотел сказать — на троих, не так ли? Одна треть моя, а две трети — твоя и Глории!
Посмотрев на нее с выражением ужаса, Роберт оберегающе обнял Глорию, как если б Дуглесс вздумала ударить ребенка.
— Я хотел сказать: именно пополам! Присутствие с нами Глории должно доставлять радость и тебе тоже! И потраченные на нее деньги — ничто в сравнении с тем удовольствием, которое ты получишь от ее общества!
Дуглесс отвернулась. На протяжении всего долгого-долгого полета она читала, в то время как Глория и Роберт играли в карты и не обращали на нее ни малейшего внимания! Дважды Дуглесс пришлось принимать «либракс», чтобы ее желудок не съел сам себя.
И вот теперь Дуглесс сидит в машине и массирует ноющий живот! Все четыре дня, что они находились в Англии, она всячески старалась расслабиться. Она сделала над собой усилие и не стала жаловаться при первом же ночлеге в дивной гостинице, когда Глория принялась стенать из-за дополнительной кровати на колесиках, которую служащие гостиницы вкатили к ним в комнату после того, как владелец отеля прочел Дуглесс целую лекцию о том, что они, мол, не рассчитывали на Глорию. А Роберт не нашел ничего лучшего, как предложить Глории лечь вместе с ними на большую кровать. Кончилось это, разумеется, тем, что именно Дуглесс пришлось спать на дополнительной кровати! Не стала Дуглесс возражать и тогда, когда Глория распорядилась принести им три входных билета в дорогой ресторан, где она могла бы «все попробовать»!
— Ну, кончай же скупердяйничать! Я ведь всегда считал тебя человеком щедрым! — произнес тогда Роберт и вручил Дуглесс счет на чудовищную сумму, половину из которой предстояло оплачивать ей самой!
Дуглесс исхитрялась держать рот на замочке потому, что знала: где-то в чемоданах у Роберта спрятано обручальное колечко стоимостью в пять тысяч долларов! И одна лишь мысль об этом заставляла ее верить в то, что он любит ее! И все, что он делает для Глории, тоже, разумеется, предпринимается исключительно из чувства любви!
Но после вчерашнего ее ощущения начали сильно меняться! Вчера вечером, после ужина стоимостью еще в полторы сотни долларов, Роберт преподнес Глории нечто в продолговатой коробочке, обтянутой голубым бархатом. Наблюдая за тем, как Глория открывает коробочку, Дуглесс почувствовала, как сердце ее замирает.
Глаза у Глории так и загорелись, стоило ей заглянуть внутрь коробочки.
— Но, папочка, ведь сегодня вовсе не мой день рождения! — прошептала она.
— Это мне известно, Булочка! — ласково отозвался Роберт. Но это — просто способ лишний раз напомнить, как я люблю тебя!
Глория извлекла из коробки браслет, унизанный бриллиантами и рубинами в виде капелек.
У Дуглесс перехватило дыхание: теперь наконец она поняла, что ее обручальное колечко на деле обернулось браслетом на пухлом запястье Глории!
С торжествующим видом Глория подняла вверх руку с браслетиком.
— Ну, как?! Видите?!
— Да, вижу, — холодно откликнулась Дуглесс. Потом, уже в коридоре перед дверью в их номер, Роберт яростно излил на нее свой гнев:
— Не очень-то много восторгов ты выказала по поводу этого браслетика! А Глория ведь все старалась показать его тебе! Она попыталась было проявить инициативу и установить с тобою дружеские отношения, но ты ее грубо оборвала! Ты глубоко ранила ее!
— Так, стало быть, именно за это ты и выложил пять тысяч долларов, да? За бриллиантовый браслетик для девчонки?!
— К твоему сведению, Глория — юная женщина, и очень красивая юная женщина, и она заслуживает того, чтобы иметь красивые вещи! И, кроме всего прочего, ведь это — мои деньги! Мы же пока с тобой не женаты, и ты не имеешь никаких прав на мои средства!
Взяв его руки в свои, Дуглесс спросила:
— А вообще-то мы поженимся или нет? Хоть когда-нибудь это произойдет?
Отстраняясь от нее, он ответил:
— Нет, этого не случится до тех пор, пока ты не научишься проявлять к нам хоть немного любви и щедрости. Я-то считал тебя совсем иной, но теперь вижу, что ты столь же бессердечна, как и моя мать! Мне нужно пойти и утешить свою дочурку: она, бедняжка, должно быть, уже все глазки выплакала после того, как ты обошлась с нею таким образом! — И, пылая гневом, он прошел в номер.
Дуглесс, оставшись на месте, прислонилась к стене.
— Ну, разумеется, изумрудные сережки тотчас бы высушили ее слезы! — прошипела она.
Так что теперь Дуглесс сидела в машине, придавленная чемоданами Глории, и понимала, что никто и не собирается делать ей предложение или же дарить обручальное колечко! А вместо этого ей предстоит тут целый долгий месяц совместной поездки в роли секретарши-служанки для Роберта Уитли и его несносной доченьки! В данный момент она еще толком не знала, что именно собирается предпринять, но сама мысль о том, что можно первым же подходящим рейсом улететь домой, грела ей душу!
Но лишь подумав об этом, она бросила взгляд на затылок Роберта, и сердце ее дрогнуло. Если она бросит его, не почувствует ли он себя преданным ею — вновь преданным, как некогда матерью и своей первой женой?!
— Слушай, Дуглесс, — резко нарушил ход ее мыслей голос Роберта, — где там эта церквуха? Я-то считаю, что ты сверяешь наш путь с дорожными картами, — не могу же я одновременно и машину вести, и разбираться в деталях маршрута!
Вертя в руках карту, Дуглесс, выглядывая из-за большой головы Глории, сделала попытку разобраться в дорожных указателях.
— Сюда! — воскликнула она. — Сворачивай направо! Повернув, Роберт покатил по типично английской узкой дорожке, по обеим сторонам которой были насажены кусты, почти преграждавшие путь своими ветками, в сторону показавшейся впереди деревушки Эшбертон — вид у деревушки был такой, будто тут целые столетия ничего не менялось.
— Так, тут есть церковь тринадцатого века, и в ней — могила некоего графа эпохи королевы Елизаветы, — сообщила Дуглесс, сверяясь со своими записями, — Это — лорд Николас Стэффорд, и умер он в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году.
— Стало быть, придется нам пучиться еще па одну церквуху, да? — жалобно простонала Глория. — Меня уже мутит от всех этих церквей! Она что, ничего получше не сумела сыскать, на что можно было бы полюбоваться?!
— Мне было сказано, что я должна отмечать на карте исторические достопримечательности! — сердито заметила в ответ Дуглесс.
Остановив машину перед самой церковью, Роберт обернулся и поглядел на Дуглесс.
— Слова Глории кажутся мне, вполне разумными, и я не вижу причин для твоей злости! Ты заставляешь меня сожалеть, что я привез тебя сюда! — проговорил он.
— Что?! Ты привез меня? — переспросила Дуглесс, но он уже отвернулся от нее и обнял за плечи Глорию. — Я же сама за себя плачу! — прошептала она в пустоту.
Дуглесс не пошла в церковь вместе с Робертом и Глорией, но вместо этого стала бродить по прицерковному кладбищу с бугорками могил и рассеянно разглядывать старинные надгробия. Да, она срочно должна принять серьезное решение! Необходимо все хорошенько обдумать! Следует ли ей остаться и чувствовать себя несчастной или лучше уехать? Если она уедет, то уж конечно Роберт никогда ей этого не простит, и, стало быть, все то время и все усилия, что были потрачены на покорение Роберта, окажутся напрасными!
— Приветик!
Дуглесс буквально подпрыгнула от неожиданности — у нее за спиной стояла Глория, и ее бриллиантовый браслетик посверкивал на солнце.
— Что тебе нужно? — подозрительно осведомилась Дуглесс.
— Вы меня ненавидите, да? — спросила Глория, оттопыривая нижнюю губу.
— Вовсе я тебя не ненавижу! — со вздохом ответила Дуглесс. — А что же ты не в церкви и не любуешься интерьером?
— Мне все это наскучило. А блузка на вас прехорошенькая! И выглядит дорогой! Это ваша богатая семейка приобрела ее для вас, да?
Дуглесс только бросила взгляд на нахальную девчонку и, повернувшись на каблуках, заспешила прочь.
— Подождите-ка! — крикнула Глория и вдруг захныкала:
— Ой! Ой!
Обернувшись, Дуглесс увидела, что Глория всем своим пухлым телом неожиданно грохнулась на чью-то ставшую уже совсем плоской могилу. Вздохнув, Дуглесс поспешила помочь Глории встать, и, к ее удивлению, та вдруг разрыдалась. Дуглесс не могла заставить себя обнять Глорию, но все же побудила себя погладить ее по руке. На руке Глории была ссадина, в том месте, которым она ударилась.
— Не может быть, чтобы тебе было так уж больно! — сказала Дуглесс. — Давай, надень-ка свой браслетик на другую руку, и, я уверена, боль сразу пройдет!
— Да нет, дело вовсе не в этом! — откликнулась Глория. — Причина всего ведь в том, что вы меня ненавидите! И папочка сказал, что вы думали, будто он купил для вас обручальное кольцо, а не браслетик для меня!
Отпуская ее руку, Дуглесс так и застыла:
— А что же его побудило думать так? — спросила она. Глядя на нее искоса, Глория произнесла:
— Ну, он-то все-все знает! И он знает, что тот его «сюрприз» вы посчитали предстоящим предложением руки и сердца и подумали, что оплаченный счет ювелира и был за обручальное колечко! Мы с папочкой так хохотали над этим!
Дуглесс выпрямилась, вся подобралась так, что каждая мышца в ее теле начала дрожать.
Злобно ухмыляясь, Глория добавила:
— Папочка говорит, что вы — настоящая зануда, виснете у него на шее и без конца пялитесь на него своими коровьими глазами! И еще он говорит, что, если б вы не были столь хороши в постели, он давно избавился бы от вас!
При этих ее словах Дуглесс не удержалась и влепила пощечину по толстой, самодовольной физиономии!
Роберт, конечно же, появился как раз «вовремя»: он выходил из церкви и видел, как она влепила Глории! Взвизгнув, Глория кинулась в объятия к отцу.
— Она меня ударила, и не раз! — вопила Глория. — И еще руку мне оцарапала!
— О Господи, Дуглесс! — в ужасе вскричал Роберт. — Я просто не в состоянии поверить в то, что ты на такое способна! Бить ребенка и…
— Ребенка?! Хватит с меня этого «ребенка»! Мне осточертело уже то, что ты носишься с ней, будто с младенцем! И мне осточертело, как вы оба относитесь ко мне! — Мы?! Да мы все время в поездке были добры и внимательны к тебе, а вот ты вела себя ревниво и недоброжелательно! — воскликнул Роберт, пристально глядя на Дуглесс. Мы с ней прямо-таки из кожи вон лезли, чтобы сделать твое путешествие приятным!
— Да ты ни малейшей попытки не предпринял, чтобы сделать что-то приятное мне! — воскликнула Дуглесс, и на глаза не навернулись слезы. — Все делалось только для Глории! И вы оба потешались надо мною у меня за спиной!
— Ну вот, теперь ты еще и фантазируешь! Ладно, раз уж ты столь несчастлива с нами, может, тебе и впрямь стоит обойтись без нас! — заявил Роберт и, повернувшись к ней спиной, Направился к машине вместе с прижавшейся к нему Глорией. — Да, я хочу вернуться домой! — проговорила Дуглесс, наклоняясь в поисках оброненной сумочки. Но ее не было! Дуглесс поискала за ближайшими к ней надгробиями, но сумочки и там не было! Услыхав шум автомобильного мотора, она в тревоге подняла голову.
Роберт собирается уехать, бросить ее тут!
Она помчалась к церковным воротам и добежала до них в тот самый момент, когда машина уже выехала на дорожку. К ужасу Дуглесс, Глория только помахала ей из окошка рукой, с которой свисала ее сумочка, но машина не остановилась!
Дуглесс еще немного пробежала за ней, но автомобиль очень быстро скрылся из виду. Растерянная и совершенно потрясенная, она пошла обратно к церкви. Стало быть, она — одна в чужой стране, совсем без денег, без кредитной карточки и даже без паспорта! Но хуже всего, что мужчина, которого она так любила, только что подло бросил ее!
Тяжелые створки дубовой церковной двери были отворены, и Дуглесс прошла внутрь. Здесь было прохладно, и только тусклый свет да высокие каменные своды внушали спокойствие и чувство благоговения.
Ей нужно было спокойно все обдумать и решить, что же делать дальше. Вероятно, придется-таки позвонить отцу и попросить прислать ей денег. И, наверное, придется сказать ему, что младшая из его дочерей потерпела очередное крушение и оказалась неспособной даже на то, чтобы поехать в отпуск и при этом не вляпаться в неприятности!
Она представила себе, как Элизабет, ее старшая сестра, скажет: «Ну, так что же наша легкомысленная малышка Дуглесс отмочила на сей раз, а?» — и глаза Дуглесс застлали слезы. Ведь роман с Робертом был для нее попыткой побудить родственников гордиться ею! Роберт не был похож на других мужчин — этаких котов! — в которых Дуглесс втюривалась прежде! Он был таким респектабельным, таким соответствующим, очень даже соответствующим ей, но она умудрилась потерять его! Наверное, надо было быть терпеливее с Глорией…
Дуглесс поглядела в дальний конец церкви, и слезы затуманили ей глаза. Сквозь старинные окошки высоко над ее головой струился солнечный свет, и яркие, чистые лучи освещали белое мраморное надгробие под сводами, слева от нее. Дуглесс подошла к нему поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8