Его жизнь больше не принадлежала ему и он хотел избежать этого, но это случилось. Девушка протянула ему руки, и он прикоснулся к ее чутким, дрожащим от волнения пальцам, ощущая сквозь нежную кожу биение ее крови. Ее глаза засветились ему навстречу, словно две жемчужно-серые звезды, мгновение вытянулось в бесконечность, не оставив места мыслям и прогоняя толпу безответных вопросов. Это позже он будет тщетно спрашивать себя – зачем?
Горм и Рамарон переминались с ноги на ногу около его дорожного мешка, ожидая, когда закончится прощание.
– Ну сколько можно стоять столбами и держаться за руки, пялясь друг на дружку? – нетерпеливо заявил Рамарон.
– Ты что? – вытаращился на него гном. – Это же они так целуются.
– Что?!
– Ты и вправду не знаешь? Эльфы же безбородые, у них для этого не губы, а пальцы. А к поцелуям они относятся примерно так же, как мы с тобой – к привычке собак вылизывать свою задницу.
– Ну?! – подивился Рамарон. – По-моему, они много теряют!
Горм покосился в сторону неподвижно стоящих Фандуила и Тинтариэль, затем неуклюже шевельнул плечами, придавленными тяжестью заплечного мешка.
– Кто их знает… А вот к прикосновениям рук они относятся так же, как мы с тобой к поцелуям или еще чему в этом же роде.
– Так вот почему эльфы никогда не здороваются за руку! – осенило Рамарона. – И вот почему Фандуил, когда я хочу его по плечу хлопнуть или там в бок толкнуть, каждый раз так ловко уворачивается, что у меня еще ни разу получалось!
– Вот именно.
– Так что ж он мне сразу не сказал?
– Ну какой с тебя спрос, Рамарон, – неопределенно хмыкнул Горм. – А ты видишь, что он уворачивается – так и не трогай.
Рамарон позабыл о своем нетерпении, пораженный сообщением гнома. Фандуил тем временем расстался с эльфийкой и подошел к ним – глаза чужие, отсутствующие. Привычным, неосознанным жестом он вскинул мешок на плечи и зашагал по дороге, не оглядываясь на друзей. Они пошли вслед за ним.
***
На следующий день они подошли к главным воротам Казад-Дума. Закрытые ворота выглядели частью скалы, и только натоптанная тропа, упиравшаяся в отвесную каменную стену, указывала на вход. Горм снова попросил друзей отвернуться и нашарил незаметный рычажок в укромном месте у подножия скалы.
Он потянул за рычажок, но ворота не открылись. Высказав себе под нос несколько излюбленных гномьих словечек, он поднапрягся и снова потянул.
Ничего не случилось.
– Что ты там бормочешь – заклинания? – спросил Фандуил, спустивший свой мешок на землю, едва они остановились, и теперь с удовольствием расправлявший плечи. Переноска тяжестей не входила в число его любимых занятий.
– Заклинания… – пробормотал гном в стену. – Да не те…
– Ну что ты там возишься, Горм?! – подал голос Рамарон. – Мне мешок уже все плечи оттянул!
– Да ты сними его, сними, – буркнул гном, теребя рычаг. – Сядь на камень, отдохни…
– У тебя там заело?
– Не заело. Просто не работает – и все.
– Что значит – «не работает»?
– А то, что он движется, но не открывает. Я его до упора передвинул, а ворота и не шелохнулись…
– Может, он сломался?
– Гномья работа? – прогудел Горм в скалу, пыхтя над рычагом.
– Оставь ты его, Горм, – посоветовал эльф. – Давай, лучше я попробую.
– Да ты его точно не свернешь!
– Нужен мне твой рычаг! Когда мы в прошлый раз вернулись из Казада, я у учителя слово спросил, по которому эти ворота открываются. Разве ты забыл – он сам их делал, на пару с гномом Нарви, а затем на них ключевое заклинание накладывал.
Фандуил остановился перед воротами и четко произнес слово «мэллон», на древнеэльфийском означавшее «друг». На ровной каменной поверхности вспыхнул голубоватый контур дверной арки, в верхней части которой проявилось изображение молота и наковальни, увенчанное короной и семью звездами. Дверные створки украшали два дерева, между которыми ярко сияла многолучевая звезда.
– Знак Дарина, – уважительно произнес Горм, глядя на молот и наковальню.
– И знак учителя. – Фандуил кивнул на звезду, с незапамятных времен бывшую символом дома Феанора. – Нам повезло, что день пасмурный, а то бы мы этого не увидели.
– А сверху что написано? – Рамарон ткнул пальцем на непонятные письмена, идущие по закруглению арки.
– Это на древнеэльфийском, буквами Феанора. – Фандуил начал читать надпись: – Здесь написано: «Ворота Дарина, повелителя Мории»… – что, ваш Казад называют Черной Бездной?
– Это нолдорское прозвище, хотя оно и нам нравится, – пояснил Горм. – Черная Бездна – по-нашему это красиво.
– Ты дальше, дальше читай! – заторопил эльфа Рамарон.
– «Скажи друг и входи»… Кто же так знаки препинания ставит – наверное, этот Нарви! Если бы мне учитель не сказал, я в жизни бы не догадался!
– Чуть что – и сразу гном… – недовольно отозвался Горм.
– Ну не учитель же! – Фандуил дочитал остаток фразы: – «Я, Нарви, создал эти ворота. Келебримбер из Эрегиона запечатлел эти знаки.»
– Вот видишь – не Нарви! – торжествующе воскликнул гном.
– Значит, учитель сделал это нарочно, чтобы кто попало не догадался и не открыл ворота.
– Так они и не открылись, – отметил Рамарон очевидный факт. – По твоим рассуждениям выходит, что мы – кто попало.
Гном озабоченно нахмурился, но Фандуил не спешил отчаиваться.
– Я, наверное, не вложил магию в слово. – Он оценивающе глянул на дверной контур и отступил на шаг, примериваясь. – Я, конечно, не учитель, но я – его ученик и кое-что могу.
Он повторил «мэллон», на этот раз иначе, с ощутимым внутренним усилием. Рисунок заискрил голубым, дверные створки задрожали, а затем нехотя разошлись. И едва это случилось, из темного прохода высунулось около десятка разъяренных гномов с боевыми топорами наизготовку.
– Это ты, торчкоухий, ломишься к нам в Казад? – спросил самый бородатый из них, грозно уставясь на Фандуила. – Да еще сорвал наши засовы?
Тот не нашелся, что ответить, зато из-за его спины показался Горм.
– С каких это пор, Бари, я не могу попасть к себе домой? – возмущенно заявил он. – И с каких это пор я не могу пригласить к себе гостей?
– А, это ты, Горм, – узнал его гном. – Да с тех самых, как ты сбежал из Казада к эльфам. Мы с тобой не чужие, и я вот что тебе скажу – дуй отсюда, пока старейшины не узнали, что ты здесь, а то живо окажешься в нижних шахтах. А про гостей твоих я уж молчу… атани еще куда ни шло, а торчкоухий точно отсюда целым не уйдет – хорошо, если только морду набьют, а то и покалечат.
– Но он же не из Ост-ин-Эдила – он из Мирквуда, ему домой нужно…
– А это нам без разницы. Торчкоухие – они везде торчкоухие. Мой тебе совет – брось ты этих ублюдков и топай в Синие горы. Поживешь в Казад-Гушах лет двадцать, а там возвращайся – авось у нас забудут твою провинность.
Горм хотел спросить, чем это он провинился, но вопрос застрял у него в горле. Он медленно повернул голову к своим друзьям, багровый от стыда за сородичей.
– По моему, тут все ясно, – сказал ему Рамарон, потому что Фандуил буквально онемел от гномьего хамства. – Нам нужно брать ноги в руки и нестись отсюда поскорее, пока здесь не передумали. Мне, как барду, такие штучки хорошо знакомы.
Фандуил вдруг произнес слово на древнеэльфийском. Ворота Казад-Дума резко захлопнулись, отшвырнув сторожевых гномов внутрь. Перед друзьями снова оказалась невзрачная каменная стена, слившаяся с остальной частью отвесной скалы.
– А теперь хватаем мешки и бежим, пока гномы снова не открыли дверь, – откомментировал его поступок Рамарон.
Это они и сделали. Рамарон первым достиг подножия хребта, потому что гном вообще медленно бегал, а Фандуил едва шевелил ногами под тяжестью заплечного мешка, набитого припасами на пару месяцев вперед. Когда все трое остановились, эльф обессиленно спустил мешок с плеч и рухнул на ближайший камень.
– Ты чего рассиживаешься?! – напустился на него Рамарон. – Сейчас здесь будет шайка гномов с топорами!
– Не сейчас, – ответил Фандуил, стараясь отдышаться. – Я ворота магией закрыл, а среди гномов нужно еще поискать мага. Так просто они их не откроют.
– Тогда чего мы бежали? Что ж ты сразу не сказал?
– Я тебя догнать никак не мог.
Рамарон по-хозяйски оглядел горный хребет, тянущийся в обе стороны до горизонта.
– Теперь мы через горы пойдем? – спросил он, кивнув на ближайший пик, известный среди гномов как Баразинбар, или Красный Рог, а среди эльфов как Карадрас, или Жестокий. – Я слышал, через них есть путь как раз мимо этой верхушки.
Горм был не в лучшем настроении, но не мог не ухмыльнуться, услышав его слова.
– Путь там есть – но только летом, в ясную погоду, последив, нет ли в округе гоблинов, помолясь Ауле и поставив жертву горным духам, чтобы они чего на голову не свалили, – сообщил он, делая после каждого из условий выразительную паузу специально для тех, кто думает, что Мглистые горы легко перейти поверху. – А сейчас у нас зима и непогода, да еще здесь рядом Казад, откуда нас легко могут заметить мои сородичи. Думаю, не секрет, что эти ворота у нас главные, но не единственные.
– Значит, в обход, – понял его мысль Фандуил. – Где нам будет короче, к северу или к югу?
Бородатая физиономия гнома приняла глубокомысленное выражение.
– Если к югу, там скоро будет пара хороших перевалов – но не зимой. Значит, в ту сторону нам придется обходить хребет до самого Рохана, к тому же туда отступили орки. И Мирквуд твой, Фандуил, находится севернее Казада. По всему выходит, что идти нам нужно на север – особенно, если тебе известны северные пути в Мирквуд.
– Мне известна только дорога от Казад-Дума, – признался Фандуил. – Перед учебой я был не в том возрасте, чтобы так далеко ходить с нашими следопытами. Но если я сумею найти начало тропы в Мирквуде, я уже не потеряю ее.
– Тогда вперед, на север! – Рамарон поддернул лямки, поправляя груз на спине. – Вставай, Фандуил!
– Только вот припасов мы маловато захватили для кружного пути, – вздохнул гном, никогда не жаловавшийся на плохой аппетит.
– А Фандуил у нас на что? Неужели он не обеспечит нас дичинкой? – Рамарон кивнул на водонепроницаемый кожаный футляр за спиной эльфа, где в разобранном виде хранились два лука, и на плотно закрытый колчан со стрелами – и то, и другое работы самого Фандуила.
– Да, я взял куропаточьи стрелы, хоть и немного. – Фандуил аккуратно надел мешок на плечи, стараясь не придавить им футляр с луками и колчан. – Они не так легко теряются, как боевые.
– А долго нам идти до твоего Мирквуда? – спросил его Рамарон, еще не бывавший в тех местах.
– К весне придем, – откликнулся эльф.
***
В Эрегионе обычно выпадало много снега, потому что острый хребет Мглистых гор задерживал снеговые тучи с океана, оседавшие на западном склоне. Но сейчас было самое начало зимы, снег лежал по щиколотку, и трое путников могли свободно идти по лесу. Через несколько дней они вышли на берег Буйной чуть выше места, гда эта бурная речушка спускалась с предгорьев и впадала в Изморось. Она еще не успела замерзнуть, поэтому друзья пошли вдоль нее, дожидаясь зимних морозов, которые успокоят Буйную и позволят перейти ее по льду.
Дорога стала их жизнью надолго, до весны. Нужно было привыкать жить в ее условиях – обеспечивать себя пищей и топливом, сушить промокшую за день одежду, беречься и не накапливать усталость. С дровами затруднений не предвиделось, так как вдоль реки тянулся лес, в котором было полно валежника, но спать без огня было холодно, поэтому друзья каждый вечер запасали дрова на всю ночь. До утра они по очереди дежурили у костра и поддерживали огонь. Наибольшее время ночного дежурства обычно доставалось Фандуилу, который спал меньше и мерз больше своих товарищей, предпочитая по ночам сидеть вплотную к огню и вслушиваться в лес.
Он прихватил с собой два лука – легкий тисовый для охоты на мелкую дичь и тяжелый дубовый, пригодный как для охоты на крупную добычу, так и для войны. Тисовый лук Фандуил собрал вскоре после похода, когда запас провизии полегчал, а Горму с Рамароном захотелось дичинки. На такие луки эльфы-авари натягивали тетиву из собственных волос, считая конский волос слишком грубым для них. Дичи было много, Фандуилу не составляло труда добыть ее к ужину, готовил он ее тоже великолепно, умудряясь даже зимой находить корешки и травки для приправы. Горм никогда не путешествовал так далеко, чтобы оценить его умение, но бродяга Рамарон не замедлил отметить преимущества совместного путешествия с эльфом.
– В жизни не ел ничего вкуснее, чем эта твоя куропаточка с кореньями, – объявил он на привале, нетерпеливо принюхиваясь к булькающему котелку, где варились пять маленьких жирных тушек. – Как тебе это удается?
– Любую вещь можно сделать и хорошо, и плохо, – улыбнулся его словам Фандуил.
– Это так, но ты же находишь корни и луковицы зимой! Вот это мне удивительно!
– Я знаю, в каких местах они растут. А корни я чувствую под снегом.
– Это что, эльфийская магия?
– Нет, просто чутье. Кроме нас, оно есть только у орков – мы с ними одного происхождения.
– Мне бы такое – сам знаешь, бардам живется голодно. Чего только мне не говорили про эльфов, но этого я никогда не слышал.
– Зато ты наверняка слышал о них много чего, что с правдой и рядом не лежало, – заметил Горм, с тем же нетерпением заглядывая в котелок. Эльф всегда добывал ровно столько дичи, сколько было нужно, поэтому две тушки в котелке предназначались гному, две – Рамарону и одна – Фандуилу, который ел вдвое меньше каждого из них.
– Это точно, – ухмыльнулся Рамарон. – Например, для меня было новостью, что эльфы едят мясо. Когда я пришел в Ост-ин-Эдил, я ведь был уверен, что они едят только хлеб да траву!
– И поэтому никто и никогда не слышал об эльфийских полях и огородах, зато всему Средиземью известно, какие мы лучники и как хорошо мы знаем повадки лесных зверей, – в тон ему отозвался Фандуил. – Может, нолдоры в Валиноре когда-то и ели одни фрукты со стола валаров, но мы, авари, никогда там не были. Мы всегда сами добывали себе пропитание. Нас с раннего детства учат охотиться и распознавать травы, чтобы каждый из нас умел прокормить себя.
– Но мне говорили, что эльфы не трогают зверей и не любят, когда люди охотятся у них в лесах.
– Конечно, не любят! Когда атани приходят в лес, они же все подряд бьют, рвут и вытаптывают! Для нас лес – то же самое, что для них поля и огороды, мы берем себе, сколько нужно, а об остальном заботимся. Но эти дикари хуже орков… извини, Рамарон, я хотел сказать, что твой народ не умеет правильно вести себя в лесу. Да, мы этого не любим, потому что от леса зависит наша жизнь. Мы пользуемся лесом, но следим за его сохранностью – не бьем дичь весной и летом, не рубим деревья подряд, оставляем однолетние травы на семена, не делаем этих дурацких венков и букетов, которые так любят собирать ваши женщины. Но атани в лесу – это же настоящее бедствие!
– Уймись, Фандуил, он уже понял, – остановил Горм разгорячившегося эльфа. – Там, случайно, куропатки не готовы?
Фандуил полез поглядеть, сварился ли ужин, а Горм за его спиной показал Рамарону увесистый гномий кулак.
– Самый верный способ разозлить эльфа – это напомнить ему, как атани ведут себя в лесу, – пояснил он свой жест.
– Вот-вот, – буркнул Фандуил, пробуя варево. – Хочешь, Рамарон, я тебе скажу, какой самый верный способ разозлить гнома?
– Ну, и какой? – заинтригованно спросил тот.
– Напомнить ему, как атани ведут себя на горных выработках. Как они роют гору, ставят крепи, вывозят добычу…
– Фандуил, не затевай ссору! – судя по тону Горма, это и вправду был верный способ.
– Да ладно вам! – воскликнул Рамарон. – Я сам от своих ушел, потому что мне много чего не нравилось. Фандуил, как там супчик-то?
– Готов. Давайте миски.
На время ужина разговор сам собой прекратился, а после еды всем так захотелось спать, что было уже не до разговоров. Эльф с гномом улеглись у костра, оставив Рамарона дежурить, а после полуночи Фандуил проснулся и сменил его, досидев у огня до самого утра. Горм проспал всю ночь по гномьему обычаю – крепко и громко.
***
Две недели спустя они поравнялись с долиной Имладрис. Живописная местность, лежавшая между реками Изморосью и Буйной, даже зимой выглядела одним из красивейших уголков Средиземья, но противоположный берег Буйной был обрывистым и не годился для привала. Трое путников миновали долину и остановились выше по течению реки.
Этой ночью ударил сильный мороз, сковавший наконец Буйную. Утром друзья нарубили жердей и со всеми предосторожностями перебрались по тонкому свежему льду через реку. И вовремя, потому что к вечеру снова потеплело и пошел густой снег. Он шел всю ночь и весь следующий день, завалив окрестности пухлым белым слоем по колено. Зима, до сих пор только размышлявшая, не пора ли ей наступать, явилась наконец во всей своей силе.
По глубокому снегу можно было пройти от силы половину обычного дневного перехода, поэтому друзья дошли до северной оконечности Мглистых гор только к середине зимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Горм и Рамарон переминались с ноги на ногу около его дорожного мешка, ожидая, когда закончится прощание.
– Ну сколько можно стоять столбами и держаться за руки, пялясь друг на дружку? – нетерпеливо заявил Рамарон.
– Ты что? – вытаращился на него гном. – Это же они так целуются.
– Что?!
– Ты и вправду не знаешь? Эльфы же безбородые, у них для этого не губы, а пальцы. А к поцелуям они относятся примерно так же, как мы с тобой – к привычке собак вылизывать свою задницу.
– Ну?! – подивился Рамарон. – По-моему, они много теряют!
Горм покосился в сторону неподвижно стоящих Фандуила и Тинтариэль, затем неуклюже шевельнул плечами, придавленными тяжестью заплечного мешка.
– Кто их знает… А вот к прикосновениям рук они относятся так же, как мы с тобой к поцелуям или еще чему в этом же роде.
– Так вот почему эльфы никогда не здороваются за руку! – осенило Рамарона. – И вот почему Фандуил, когда я хочу его по плечу хлопнуть или там в бок толкнуть, каждый раз так ловко уворачивается, что у меня еще ни разу получалось!
– Вот именно.
– Так что ж он мне сразу не сказал?
– Ну какой с тебя спрос, Рамарон, – неопределенно хмыкнул Горм. – А ты видишь, что он уворачивается – так и не трогай.
Рамарон позабыл о своем нетерпении, пораженный сообщением гнома. Фандуил тем временем расстался с эльфийкой и подошел к ним – глаза чужие, отсутствующие. Привычным, неосознанным жестом он вскинул мешок на плечи и зашагал по дороге, не оглядываясь на друзей. Они пошли вслед за ним.
***
На следующий день они подошли к главным воротам Казад-Дума. Закрытые ворота выглядели частью скалы, и только натоптанная тропа, упиравшаяся в отвесную каменную стену, указывала на вход. Горм снова попросил друзей отвернуться и нашарил незаметный рычажок в укромном месте у подножия скалы.
Он потянул за рычажок, но ворота не открылись. Высказав себе под нос несколько излюбленных гномьих словечек, он поднапрягся и снова потянул.
Ничего не случилось.
– Что ты там бормочешь – заклинания? – спросил Фандуил, спустивший свой мешок на землю, едва они остановились, и теперь с удовольствием расправлявший плечи. Переноска тяжестей не входила в число его любимых занятий.
– Заклинания… – пробормотал гном в стену. – Да не те…
– Ну что ты там возишься, Горм?! – подал голос Рамарон. – Мне мешок уже все плечи оттянул!
– Да ты сними его, сними, – буркнул гном, теребя рычаг. – Сядь на камень, отдохни…
– У тебя там заело?
– Не заело. Просто не работает – и все.
– Что значит – «не работает»?
– А то, что он движется, но не открывает. Я его до упора передвинул, а ворота и не шелохнулись…
– Может, он сломался?
– Гномья работа? – прогудел Горм в скалу, пыхтя над рычагом.
– Оставь ты его, Горм, – посоветовал эльф. – Давай, лучше я попробую.
– Да ты его точно не свернешь!
– Нужен мне твой рычаг! Когда мы в прошлый раз вернулись из Казада, я у учителя слово спросил, по которому эти ворота открываются. Разве ты забыл – он сам их делал, на пару с гномом Нарви, а затем на них ключевое заклинание накладывал.
Фандуил остановился перед воротами и четко произнес слово «мэллон», на древнеэльфийском означавшее «друг». На ровной каменной поверхности вспыхнул голубоватый контур дверной арки, в верхней части которой проявилось изображение молота и наковальни, увенчанное короной и семью звездами. Дверные створки украшали два дерева, между которыми ярко сияла многолучевая звезда.
– Знак Дарина, – уважительно произнес Горм, глядя на молот и наковальню.
– И знак учителя. – Фандуил кивнул на звезду, с незапамятных времен бывшую символом дома Феанора. – Нам повезло, что день пасмурный, а то бы мы этого не увидели.
– А сверху что написано? – Рамарон ткнул пальцем на непонятные письмена, идущие по закруглению арки.
– Это на древнеэльфийском, буквами Феанора. – Фандуил начал читать надпись: – Здесь написано: «Ворота Дарина, повелителя Мории»… – что, ваш Казад называют Черной Бездной?
– Это нолдорское прозвище, хотя оно и нам нравится, – пояснил Горм. – Черная Бездна – по-нашему это красиво.
– Ты дальше, дальше читай! – заторопил эльфа Рамарон.
– «Скажи друг и входи»… Кто же так знаки препинания ставит – наверное, этот Нарви! Если бы мне учитель не сказал, я в жизни бы не догадался!
– Чуть что – и сразу гном… – недовольно отозвался Горм.
– Ну не учитель же! – Фандуил дочитал остаток фразы: – «Я, Нарви, создал эти ворота. Келебримбер из Эрегиона запечатлел эти знаки.»
– Вот видишь – не Нарви! – торжествующе воскликнул гном.
– Значит, учитель сделал это нарочно, чтобы кто попало не догадался и не открыл ворота.
– Так они и не открылись, – отметил Рамарон очевидный факт. – По твоим рассуждениям выходит, что мы – кто попало.
Гном озабоченно нахмурился, но Фандуил не спешил отчаиваться.
– Я, наверное, не вложил магию в слово. – Он оценивающе глянул на дверной контур и отступил на шаг, примериваясь. – Я, конечно, не учитель, но я – его ученик и кое-что могу.
Он повторил «мэллон», на этот раз иначе, с ощутимым внутренним усилием. Рисунок заискрил голубым, дверные створки задрожали, а затем нехотя разошлись. И едва это случилось, из темного прохода высунулось около десятка разъяренных гномов с боевыми топорами наизготовку.
– Это ты, торчкоухий, ломишься к нам в Казад? – спросил самый бородатый из них, грозно уставясь на Фандуила. – Да еще сорвал наши засовы?
Тот не нашелся, что ответить, зато из-за его спины показался Горм.
– С каких это пор, Бари, я не могу попасть к себе домой? – возмущенно заявил он. – И с каких это пор я не могу пригласить к себе гостей?
– А, это ты, Горм, – узнал его гном. – Да с тех самых, как ты сбежал из Казада к эльфам. Мы с тобой не чужие, и я вот что тебе скажу – дуй отсюда, пока старейшины не узнали, что ты здесь, а то живо окажешься в нижних шахтах. А про гостей твоих я уж молчу… атани еще куда ни шло, а торчкоухий точно отсюда целым не уйдет – хорошо, если только морду набьют, а то и покалечат.
– Но он же не из Ост-ин-Эдила – он из Мирквуда, ему домой нужно…
– А это нам без разницы. Торчкоухие – они везде торчкоухие. Мой тебе совет – брось ты этих ублюдков и топай в Синие горы. Поживешь в Казад-Гушах лет двадцать, а там возвращайся – авось у нас забудут твою провинность.
Горм хотел спросить, чем это он провинился, но вопрос застрял у него в горле. Он медленно повернул голову к своим друзьям, багровый от стыда за сородичей.
– По моему, тут все ясно, – сказал ему Рамарон, потому что Фандуил буквально онемел от гномьего хамства. – Нам нужно брать ноги в руки и нестись отсюда поскорее, пока здесь не передумали. Мне, как барду, такие штучки хорошо знакомы.
Фандуил вдруг произнес слово на древнеэльфийском. Ворота Казад-Дума резко захлопнулись, отшвырнув сторожевых гномов внутрь. Перед друзьями снова оказалась невзрачная каменная стена, слившаяся с остальной частью отвесной скалы.
– А теперь хватаем мешки и бежим, пока гномы снова не открыли дверь, – откомментировал его поступок Рамарон.
Это они и сделали. Рамарон первым достиг подножия хребта, потому что гном вообще медленно бегал, а Фандуил едва шевелил ногами под тяжестью заплечного мешка, набитого припасами на пару месяцев вперед. Когда все трое остановились, эльф обессиленно спустил мешок с плеч и рухнул на ближайший камень.
– Ты чего рассиживаешься?! – напустился на него Рамарон. – Сейчас здесь будет шайка гномов с топорами!
– Не сейчас, – ответил Фандуил, стараясь отдышаться. – Я ворота магией закрыл, а среди гномов нужно еще поискать мага. Так просто они их не откроют.
– Тогда чего мы бежали? Что ж ты сразу не сказал?
– Я тебя догнать никак не мог.
Рамарон по-хозяйски оглядел горный хребет, тянущийся в обе стороны до горизонта.
– Теперь мы через горы пойдем? – спросил он, кивнув на ближайший пик, известный среди гномов как Баразинбар, или Красный Рог, а среди эльфов как Карадрас, или Жестокий. – Я слышал, через них есть путь как раз мимо этой верхушки.
Горм был не в лучшем настроении, но не мог не ухмыльнуться, услышав его слова.
– Путь там есть – но только летом, в ясную погоду, последив, нет ли в округе гоблинов, помолясь Ауле и поставив жертву горным духам, чтобы они чего на голову не свалили, – сообщил он, делая после каждого из условий выразительную паузу специально для тех, кто думает, что Мглистые горы легко перейти поверху. – А сейчас у нас зима и непогода, да еще здесь рядом Казад, откуда нас легко могут заметить мои сородичи. Думаю, не секрет, что эти ворота у нас главные, но не единственные.
– Значит, в обход, – понял его мысль Фандуил. – Где нам будет короче, к северу или к югу?
Бородатая физиономия гнома приняла глубокомысленное выражение.
– Если к югу, там скоро будет пара хороших перевалов – но не зимой. Значит, в ту сторону нам придется обходить хребет до самого Рохана, к тому же туда отступили орки. И Мирквуд твой, Фандуил, находится севернее Казада. По всему выходит, что идти нам нужно на север – особенно, если тебе известны северные пути в Мирквуд.
– Мне известна только дорога от Казад-Дума, – признался Фандуил. – Перед учебой я был не в том возрасте, чтобы так далеко ходить с нашими следопытами. Но если я сумею найти начало тропы в Мирквуде, я уже не потеряю ее.
– Тогда вперед, на север! – Рамарон поддернул лямки, поправляя груз на спине. – Вставай, Фандуил!
– Только вот припасов мы маловато захватили для кружного пути, – вздохнул гном, никогда не жаловавшийся на плохой аппетит.
– А Фандуил у нас на что? Неужели он не обеспечит нас дичинкой? – Рамарон кивнул на водонепроницаемый кожаный футляр за спиной эльфа, где в разобранном виде хранились два лука, и на плотно закрытый колчан со стрелами – и то, и другое работы самого Фандуила.
– Да, я взял куропаточьи стрелы, хоть и немного. – Фандуил аккуратно надел мешок на плечи, стараясь не придавить им футляр с луками и колчан. – Они не так легко теряются, как боевые.
– А долго нам идти до твоего Мирквуда? – спросил его Рамарон, еще не бывавший в тех местах.
– К весне придем, – откликнулся эльф.
***
В Эрегионе обычно выпадало много снега, потому что острый хребет Мглистых гор задерживал снеговые тучи с океана, оседавшие на западном склоне. Но сейчас было самое начало зимы, снег лежал по щиколотку, и трое путников могли свободно идти по лесу. Через несколько дней они вышли на берег Буйной чуть выше места, гда эта бурная речушка спускалась с предгорьев и впадала в Изморось. Она еще не успела замерзнуть, поэтому друзья пошли вдоль нее, дожидаясь зимних морозов, которые успокоят Буйную и позволят перейти ее по льду.
Дорога стала их жизнью надолго, до весны. Нужно было привыкать жить в ее условиях – обеспечивать себя пищей и топливом, сушить промокшую за день одежду, беречься и не накапливать усталость. С дровами затруднений не предвиделось, так как вдоль реки тянулся лес, в котором было полно валежника, но спать без огня было холодно, поэтому друзья каждый вечер запасали дрова на всю ночь. До утра они по очереди дежурили у костра и поддерживали огонь. Наибольшее время ночного дежурства обычно доставалось Фандуилу, который спал меньше и мерз больше своих товарищей, предпочитая по ночам сидеть вплотную к огню и вслушиваться в лес.
Он прихватил с собой два лука – легкий тисовый для охоты на мелкую дичь и тяжелый дубовый, пригодный как для охоты на крупную добычу, так и для войны. Тисовый лук Фандуил собрал вскоре после похода, когда запас провизии полегчал, а Горму с Рамароном захотелось дичинки. На такие луки эльфы-авари натягивали тетиву из собственных волос, считая конский волос слишком грубым для них. Дичи было много, Фандуилу не составляло труда добыть ее к ужину, готовил он ее тоже великолепно, умудряясь даже зимой находить корешки и травки для приправы. Горм никогда не путешествовал так далеко, чтобы оценить его умение, но бродяга Рамарон не замедлил отметить преимущества совместного путешествия с эльфом.
– В жизни не ел ничего вкуснее, чем эта твоя куропаточка с кореньями, – объявил он на привале, нетерпеливо принюхиваясь к булькающему котелку, где варились пять маленьких жирных тушек. – Как тебе это удается?
– Любую вещь можно сделать и хорошо, и плохо, – улыбнулся его словам Фандуил.
– Это так, но ты же находишь корни и луковицы зимой! Вот это мне удивительно!
– Я знаю, в каких местах они растут. А корни я чувствую под снегом.
– Это что, эльфийская магия?
– Нет, просто чутье. Кроме нас, оно есть только у орков – мы с ними одного происхождения.
– Мне бы такое – сам знаешь, бардам живется голодно. Чего только мне не говорили про эльфов, но этого я никогда не слышал.
– Зато ты наверняка слышал о них много чего, что с правдой и рядом не лежало, – заметил Горм, с тем же нетерпением заглядывая в котелок. Эльф всегда добывал ровно столько дичи, сколько было нужно, поэтому две тушки в котелке предназначались гному, две – Рамарону и одна – Фандуилу, который ел вдвое меньше каждого из них.
– Это точно, – ухмыльнулся Рамарон. – Например, для меня было новостью, что эльфы едят мясо. Когда я пришел в Ост-ин-Эдил, я ведь был уверен, что они едят только хлеб да траву!
– И поэтому никто и никогда не слышал об эльфийских полях и огородах, зато всему Средиземью известно, какие мы лучники и как хорошо мы знаем повадки лесных зверей, – в тон ему отозвался Фандуил. – Может, нолдоры в Валиноре когда-то и ели одни фрукты со стола валаров, но мы, авари, никогда там не были. Мы всегда сами добывали себе пропитание. Нас с раннего детства учат охотиться и распознавать травы, чтобы каждый из нас умел прокормить себя.
– Но мне говорили, что эльфы не трогают зверей и не любят, когда люди охотятся у них в лесах.
– Конечно, не любят! Когда атани приходят в лес, они же все подряд бьют, рвут и вытаптывают! Для нас лес – то же самое, что для них поля и огороды, мы берем себе, сколько нужно, а об остальном заботимся. Но эти дикари хуже орков… извини, Рамарон, я хотел сказать, что твой народ не умеет правильно вести себя в лесу. Да, мы этого не любим, потому что от леса зависит наша жизнь. Мы пользуемся лесом, но следим за его сохранностью – не бьем дичь весной и летом, не рубим деревья подряд, оставляем однолетние травы на семена, не делаем этих дурацких венков и букетов, которые так любят собирать ваши женщины. Но атани в лесу – это же настоящее бедствие!
– Уймись, Фандуил, он уже понял, – остановил Горм разгорячившегося эльфа. – Там, случайно, куропатки не готовы?
Фандуил полез поглядеть, сварился ли ужин, а Горм за его спиной показал Рамарону увесистый гномий кулак.
– Самый верный способ разозлить эльфа – это напомнить ему, как атани ведут себя в лесу, – пояснил он свой жест.
– Вот-вот, – буркнул Фандуил, пробуя варево. – Хочешь, Рамарон, я тебе скажу, какой самый верный способ разозлить гнома?
– Ну, и какой? – заинтригованно спросил тот.
– Напомнить ему, как атани ведут себя на горных выработках. Как они роют гору, ставят крепи, вывозят добычу…
– Фандуил, не затевай ссору! – судя по тону Горма, это и вправду был верный способ.
– Да ладно вам! – воскликнул Рамарон. – Я сам от своих ушел, потому что мне много чего не нравилось. Фандуил, как там супчик-то?
– Готов. Давайте миски.
На время ужина разговор сам собой прекратился, а после еды всем так захотелось спать, что было уже не до разговоров. Эльф с гномом улеглись у костра, оставив Рамарона дежурить, а после полуночи Фандуил проснулся и сменил его, досидев у огня до самого утра. Горм проспал всю ночь по гномьему обычаю – крепко и громко.
***
Две недели спустя они поравнялись с долиной Имладрис. Живописная местность, лежавшая между реками Изморосью и Буйной, даже зимой выглядела одним из красивейших уголков Средиземья, но противоположный берег Буйной был обрывистым и не годился для привала. Трое путников миновали долину и остановились выше по течению реки.
Этой ночью ударил сильный мороз, сковавший наконец Буйную. Утром друзья нарубили жердей и со всеми предосторожностями перебрались по тонкому свежему льду через реку. И вовремя, потому что к вечеру снова потеплело и пошел густой снег. Он шел всю ночь и весь следующий день, завалив окрестности пухлым белым слоем по колено. Зима, до сих пор только размышлявшая, не пора ли ей наступать, явилась наконец во всей своей силе.
По глубокому снегу можно было пройти от силы половину обычного дневного перехода, поэтому друзья дошли до северной оконечности Мглистых гор только к середине зимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48