Согласно ему… нет разницы между поведением тела в поле притяжения и под действием соответствующего ускорения. То есть если «Годовщина» дает ускорение в пять «же», то это все равно, как если бы мы опустились на большую планету с притяжением в пять «же» на поверхности.
– Очевидно.
– Отлично. И никакой эксперимент, проводимый на борту корабля, не покажет разницы; то ли корабль идет с большим ускорением, то ли он совершил посадку на тяжелой планете.
– Как это не может? Если выключить двигатели…
– Или выглянуть наружу, правильно. Я имею в виду изолированный, лабораторный физический эксперимент.
– Ну ладно, я понял. Итак?
– Ты знаешь закон Архимеда?
– Конечно, история с подделанной короной… вот что меня всегда поражало, относительно этой физики – сколько шуму вокруг очевидных вещей, а когда доходит до грубого дела…
– Этот закон говорит: на всякое тело, погруженное в жидкость, действует сила, равная весу вытесненной телом жидкости.
– Все справедливо.
– И этот закон соответственно справедлив для любого гравитационного поля или системы, которая движется с ускорением. В корабле при ускорении в пять «же» вода, вытесненная телом – если это вода, – весит в пять раз больше, чем вода обыкновенная, при одном «же».
– Понятно.
– Значит, если кто-нибудь будет плавать в резервуаре с водой, находясь в состоянии невесомости, то он будет в невесомости как при одном «же», так и при пяти.
– Погоди-ка. Ты меня почти убедил, только ничего не получится.
– Почему не получится? – Мне ужасно хотелось сказать доку, чтоб он занимался пилюлями и стетоскопами, а физику предоставил мне, но, к несчастью, я удержался.
– Что будет, если ты упустишь гаечный ключ, находясь внутри подводной лодки?
– Подводной лодки?
– Да Подводная лодка тоже действует по закону Архимеда…
– Проклятье Ты прав. Я не додумал до конца…
– Ключ упадет на пол, даже если подводная лодка висит в толще воды, как в невесомости. – Док смотрел в пространство, постукивая карандашом по крышке стола – Подобно тому, что ты предлагаешь, мы лечим пациентов с сильными повреждениями кожи – ожоги и так далее, – но этот способ не дает никакой опоры внутренним органам, что делают противоперегрузочные оболочки Поэтому Мэригей это ничем не поможет.
Я волновался, собираясь уходить.
– Извини, что отнял время.
– Погоди минуту. Возможно, твоя идея нам пригодится, частично.
– Каким образом?
– Я тоже сначала недодумал. Обычное применение оболочки для Мэригей исключается.
Мне об этом даже думать не хотелось. Без гипнокондиционирования там бы не выдержать, пока насыщенный кислородом флюскарбон проникнет вам внутрь сквозь естественные отверстия и одно искусственное. Я потрогал пальцем вращенный у бедра клапан.
– Ее бы просто разорвало… ты думаешь… низкое давление…
– Правильно. Нам не придется защищать ее от полного пятикратного ускорения, маневрировать и менять ускорение мы ведь не будем. Я сейчас свяжусь с ремонтной секцией. Отправляйся-ка в камеру вашего отделения, мы используем ее, Далтон придет прямо туда.
До погружения в поле коллапсара оставалось пять минут, и я начал заполнение камеры. Мы были там с Мэригей одни. Мое присутствие тоже особенно не требовалось, все манипуляции могли выполняться с пульта управления. Но никогда не мешало подстраховаться, и, кроме того, я хотел быть с Мэригей.
По сравнению с обыкновенной процедурой нам было невозможно хорошо – никакого расплющивания, никакого распухания. Просто сначала вас совершенно внезапно наполняет пахнущая пластиком субстанция (никак не удается поймать момент, когда она замещает воздух в легких), потом вы чувствуете легкое ускорение, а в следующий момент уже ждете, пока раскроется оболочка. Потом вы отключаете шланги, выбираетесь наружу…
Оболочка Мэригей была пуста. Я подошел и увидел кровь.
– Началось кровотечение. – Голос дока Уильсона звучал словно из склепа. Я повернулся и сквозь щипанье в глазах увидел, что док стоит, прислонившись к косяку двери в алькове раздевалки. О ужас, он улыбался. – Что мы и ожидали. Доктор Гармония позаботится о ней. Все будет в порядке.
Глава 6
Через неделю Мэригей уже ходила, еще через неделю мы уже делили прелести «свободного общения», а через шесть недель было объявлено о полном ее выздоровлении.
Десять долгих месяцев полета и все эти месяцы – армия, армия, армия всю дорогу. Гимнастика, бессмысленная работа, обязательные лекции – поговаривали, что будто даже собираются восстановить прежний порядок соседства на ночь – но этого не сделали: наверное, опасались бунта. Ведь многие уже нашли себе более или менее постоянных друзей и подруг, и их совсем не устраивал случайный партнер на ночь.
Вся эта чушь, вся армейская дисциплина и прочее волновали меня вот почему: я боялся, что нам не разрешат подать в отставку. Мэригей назвала меня параноиком. Просто ничем другим нельзя занять людей целых десять месяцев, сказала она.
Кроме обычных сплетен из армейской жизни всех в основном занимал один вопрос: как сильно переменилась за эти годы Земля и что мы там будем делать, когда до нее доберемся? Все мы будем довольно состоятельными людьми – двадцать шесть лет копилась наша оплата плюс проценты – пятьсот долларов, что мы получили за первый месяц в армии, уже выросли до 1500.
На Старгейт мы прибыли в конце 2023 года.
База разрослась до неузнаваемости за семнадцать лет, что мы провели в кампании «Йод-4». Теперь это было единое здание, размерами с лунный Тихо-Сити, помещавшее десять тысяч человек.
К базе было припарковано семьдесят восемь крейсеров, все класса «Годовщины» или еще крупнее, которые занимались рейдами на входные планеты тельциан. Еще десять кораблей охраняли сам Старгейт, а два крейсера крутились на орбите, поджидая своих десантников и экипаж. Один корабль «Надежда Земли II» вернулся из боевого рейда и теперь ждал возвращения еще одного корабля.
Они потеряли две трети команды, и посылать корабль с тридцатью девятью людьми обратно на Землю было неэкономно. Тридцать девять выживших – тридцать девять убежденных штатских.
Мы отправились на базу в двух посадочных катерах.
Генерал Ботсфорд (на Хароне, когда там имелось только два бункера и двадцать четыре могилы, мы знали его всего только майором) принял нас в не без изящества оборудованной комнате для занятий. Он прохаживался взад и вперед, за ним виднелся большой клуб голографического демонстратора операций. Я едва различал надписи и был изумлен, когда увидел, как далеко до Йод-4. Конечно, расстояние особой роли не играет, у нас ведь есть прыжок. До Альфы Центавра мы добирались бы в десять раз дольше, хотя Альфа Центавра наш ближайший сосед, но это не коллапсар.
– Вы знаете… – начал он слишком громко, но тут же сменил тон на более доверительный. – Вы знаете, что мы могли бы включить вас в состав других ударных групп и послать обратно в действие. В Элитарный Призывный Закон внесена поправка, срок службы удлинен до пяти лет субъективного времени.
Но мы этого не делаем, хотя… Черт побери! Я просто не понимаю, почему бы некоторым из вас не остаться в армии. Еще два-три года, и вы будете обеспечены на всю жизнь. Конечно, вы понесли тяжелые потери… но это неизбежно, вы были первыми. Теперь будет куда легче. Все костюмы были усовершенствованы, мы больше знаем о тактических приемах тельциан, наше оружие стало гораздо эффективнее… Нам просто нечего бояться.
Он сел во главе стола, за которым мы все собрались, и посмотрел вдоль его продольной оси, никого особо не замечая.
– Моим собственным воспоминаниям о войне уже полвека. Мне война дала возможность почувствовать себя настоящим мужчиной. Возможно, я был человеком другого склада…
«Или у него хорошая избирательная память, – подумал я. – Здесь помню, а здесь…»
– Но что было, то сплыло. Я могу предложить вам вариант, исключающий непосредственное участие в боевых действиях.
Нам не хватает квалифицированных инструкторов. Практически у нас их вообще нет. Идеальный инструктор – это только боевой ветеран.
Вас обучали ветераны Вьетнама и Синая, самым молодым из них было уже за сорок, когда вы покинули Землю. Двадцать шесть лет тому назад. Поэтому вы нам очень нужны, и оплата будет соответствующей.
Каждый из вас получит звание лейтенанта, если согласится стать инструктором. Инструктором на Земле или на Луне – с двойной оплатой, на Хароне – с тройной или здесь, на Старгейте, – оплата увеличивается в четыре раза. Кроме того, вы можете не спешить с ответом. Каждому разрешается свободный проезд обратно на Землю – завидую вам, ребята. Я не был дома уже двадцать лет и, наверное, никогда не вернусь теперь, а вы снова можете почувствовать себя штатскими людьми. Если это вам придется не по вкусу – просто обратитесь в любое отделение ИСООН, и оттуда вы уже выйдете офицерами. С правом выбора места службы.
Вижу, кое-кто улыбается. Погодите с выводами. Земля немного не похожа на ту, что вы покинули. – Он вытащил из кармана небольшую карточку и взглянул на нее, слегка усмехнувшись. – У большинства из вас на счетах имеется по четыреста тысяч долларов, это накопившаяся оплата и проценты. Но Земля ведет войну, и гражданам Земли приходится поддерживать экономику своими деньгами. Ваши доходы подлежат налоговому обложению в размере 92 процентов. Тридцать две тысячи долларов вам может хватить года на три – если будете экономить. Кроме того, вы захотите найти работу, а война – единственное дело, для которого вы обучены по высшему классу. На Земле не так уж много рабочих мест. Население сейчас составляет десять миллиардов человек, из них пять или шесть миллиардов – безработные. И вы еще отстали на двадцать шесть лет от развития науки и техники.
Не забывайте также, что все ваши друзья и возлюбленные постарели на те же двадцать шесть лет. Многие из ваших родственников уже умерли. Боюсь, что дома вам покажется весьма одиноко.
Но чтобы вы узнали побольше о мире, куда направляетесь, я передаю слово сержанту Шири, который недавно прибыл с Земли. Сержант, прошу.
– Благодарю вас, генерал.
Что-то не в порядке было у сержанта с лицом, кожей, и тут я понял, что щеки у него напудрены и он пользуется губной помадой. Ногти на руках очень ухоженные, миндалевидные.
– Не знаю даже с чего начать. – Он закусил верхнюю губу и, нахмурившись, взглянул на нас. – Все очень переменилось даже с тех пор, как я был еще мальчиком. Мне сейчас двадцать три, то есть я даже не родился еще, когда вы ушли к Альфе… Ну ладно, для начала… Много ли среди вас склонных к гомосексуализму? – Склонных не было. Неудивительно. – Я лично гомосексуалист. – Ого, шутки в сторону. – Как и каждый третий в Европе и Северной Америке. В Индии и на Ближнем Востоке это число еще больше. Но уменьшается в Латинской Америке и в Китае.
Большинство правительств поощряют гомосексуальность – ООН заняла нейтральную позицию, – главным образом потому, что это наиболее действенный метод контроля над рождаемостью.
Благовидный предлог. В армии поступают просто – замораживают образец спермы, а потом делают донору вазектомию. Надежная защита от дурака. Еще когда я учился, большинство гомосексуалистов в кампусе оправдывалось этим аргументом. Кроме того, метод действовал, судя по всему. Я ожидал, что на Земле будет жить больше, чем десять миллиардов человек.
– Когда меня предупредили, еще на Земле, что я буду с вами говорить, я специально разыскал некоторые сведения, в основном из старых журналов и инфозаписей.
Многое из того, чего вы опасались в прошлом, так и не произошло. Скажем, голод человечеству до сих пор не грозит. Даже не используя всю пригодную для обработки землю и океанские ресурсы, нам удалось накормить все население, и мы сможем удовлетворить потребности даже вдвое большего количества людей. Новая пищевая технология и равномерное распределение калорий. Когда вы покидали Землю, миллионы людей находились на грани медленного умирания от голода. С этим покончено.
Вас волновала проблема преступности. Как я узнал из записей, в ваше время невозможно было пройтись по улицам Нью-Йорка, или Лондона, или Гонконга без телохранителя. Но теперь, когда все получают достаточное образование, когда о людях больше заботятся, – успехи психометрии позволяют выявить потенциального преступника еще в детском возрасте, и он получает действенное корректирующее лечение. Теперь число серьезных преступлений неуклонно уменьшается. Наверное, сейчас в целом мире совершается меньше тяжелых преступлений, чем в ваше время в одном большом городе.
– Все это хорошо и прекрасно, – вмешался в беседу генерал, давая тоном понять, что все далеко не так, – но мне приходилось слышать кое-что другое. Что вы называете тяжелым преступлением? А остальные виды правонарушений?
– Ну, это убийство, избиение, изнасилование – все серьезные преступления, связанные с нападением на человека, сходят на нет. Покушения на собственность личности – мелкие кражи, вандализм, незаконное заселение – все они еще продолжают су…
– Что это значит – «незаконное заселение»? Сержант поколебался, потом ответил:
– Человек положительно не должен лишать другого человека части жизненного пространства, незаконно присваивая собственность последнего.
Александров поднял руку.
– Вы хотите сказать, что не существует понятия «частная собственность»?
– Существует, почему? Я, например, имел в собственности свою комнату, пока меня не призвали. – Эта тема почему-то явно его смущала. Новые специальные табу? – Но имеются границы.
– Как вы поступаете с преступниками? – Это Лутулли.
– Приговаривают ли еще к мозгостиранию? Сержант с видимым облегчением переменил тему:
– Нет, нет. Этот способ считается примитивным. Варварским. Мы накладываем на сознание преступника матрицу новой, здоровой личности. Общество принимает их обратно как полноправных членов. Очень хороший способ.
– Существуют ли тюрьмы? – Это Юкава.
– Наверное, вы можете назвать корректировочный Центр тюрьмой. Пока люди не получат лечения и не будут выпущены, они находятся там против воли. Но можно сказать, что именно неправильное понимание свободы воли привело их в этот центр.
Я не имел намерения стать правонарушителем, поэтому спросил его о том, что меня больше всего волновало:
– Генерал сказал, что большая половина населения не имеет работы, что нам не удастся получить место. Это верно? Нам тоже придется перейти на пособие?
– Я не знаю, что вы имеете в виду под пособием. Конечно, правительство оказывает помощь не имеющим работы. Это верно, я сам не имел работы, пока меня не призвали. По образованию я музыкант.
Видите ли, хроническая безработица имеет две стороны. Обеспечивать ведение войны может миллиард человек или два миллиарда. Но это не значит, что все остальные сидят сложа руки.
– Каждый гражданин имеет право в течение молодости – до восемнадцати лет, до четырнадцати – в обязательном порядке, – получить бесплатное образование. Плюс отсутствие необходимости заботиться о пропитании – все это привело к расцвету искусств. Сейчас на Земле больше художников и писателей, чем за все прошедшие два тысячелетия после нашей эры! И плоды их труда получает самая широкая и образованная общественность из когда-либо существовавшей.
Не мешало над этим поразмыслить. Раби поднял руку.
– И вы уже произвели нового Шекспира? Нового Микеланджело? Количество – это еще не все.
Сержант Шири совершенно женским жестом откинул волосы со лба.
– Это решать потомкам. Только они могут делать сравнения подобного рода.
– Сержант, когда мы с вами разговаривали перед этим, – сказал генерал, – вы упомянули, что жили в этаком гигантском улье, а не в обыкновенном здании, и что никто уже не может жить за городом?
– Да, сэр, это верно, никто не имеет права поселяться на потенциально обрабатываемой земле. И у меня, там, где я живу, то есть жил, семь миллионов соседей, мы все помещаемся практически в одном здании – городском комплексе Атланта! Но это не значит, что мы живем в тесноте. Мы в любой момент можем спуститься на лифте вниз, погулять по полю, пойти посмотреть морской берег, если захотим…
Вам, ребята, нужно приготовиться к этому. Города теперь мало напоминают случайные агломерации зданий, к каким привыкли вы. Большинство больших городов были сожжены и разрушены во время голодных бунтов в 2004-м, перед тем, как ООН взяла в свои руки производство и распределение пищи. Восстанавливались они уже по новым функциональным проектам.
Париж и Лондон, например, были полностью перестроены. Так же и большинство мировых столиц. Вашингтон, впрочем, уцелел. Сейчас это просто кучка монументов и административных учреждений, подавляющее большинство живет в окружающих комплексах – Рестоне, Фредерике, Колумбии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Очевидно.
– Отлично. И никакой эксперимент, проводимый на борту корабля, не покажет разницы; то ли корабль идет с большим ускорением, то ли он совершил посадку на тяжелой планете.
– Как это не может? Если выключить двигатели…
– Или выглянуть наружу, правильно. Я имею в виду изолированный, лабораторный физический эксперимент.
– Ну ладно, я понял. Итак?
– Ты знаешь закон Архимеда?
– Конечно, история с подделанной короной… вот что меня всегда поражало, относительно этой физики – сколько шуму вокруг очевидных вещей, а когда доходит до грубого дела…
– Этот закон говорит: на всякое тело, погруженное в жидкость, действует сила, равная весу вытесненной телом жидкости.
– Все справедливо.
– И этот закон соответственно справедлив для любого гравитационного поля или системы, которая движется с ускорением. В корабле при ускорении в пять «же» вода, вытесненная телом – если это вода, – весит в пять раз больше, чем вода обыкновенная, при одном «же».
– Понятно.
– Значит, если кто-нибудь будет плавать в резервуаре с водой, находясь в состоянии невесомости, то он будет в невесомости как при одном «же», так и при пяти.
– Погоди-ка. Ты меня почти убедил, только ничего не получится.
– Почему не получится? – Мне ужасно хотелось сказать доку, чтоб он занимался пилюлями и стетоскопами, а физику предоставил мне, но, к несчастью, я удержался.
– Что будет, если ты упустишь гаечный ключ, находясь внутри подводной лодки?
– Подводной лодки?
– Да Подводная лодка тоже действует по закону Архимеда…
– Проклятье Ты прав. Я не додумал до конца…
– Ключ упадет на пол, даже если подводная лодка висит в толще воды, как в невесомости. – Док смотрел в пространство, постукивая карандашом по крышке стола – Подобно тому, что ты предлагаешь, мы лечим пациентов с сильными повреждениями кожи – ожоги и так далее, – но этот способ не дает никакой опоры внутренним органам, что делают противоперегрузочные оболочки Поэтому Мэригей это ничем не поможет.
Я волновался, собираясь уходить.
– Извини, что отнял время.
– Погоди минуту. Возможно, твоя идея нам пригодится, частично.
– Каким образом?
– Я тоже сначала недодумал. Обычное применение оболочки для Мэригей исключается.
Мне об этом даже думать не хотелось. Без гипнокондиционирования там бы не выдержать, пока насыщенный кислородом флюскарбон проникнет вам внутрь сквозь естественные отверстия и одно искусственное. Я потрогал пальцем вращенный у бедра клапан.
– Ее бы просто разорвало… ты думаешь… низкое давление…
– Правильно. Нам не придется защищать ее от полного пятикратного ускорения, маневрировать и менять ускорение мы ведь не будем. Я сейчас свяжусь с ремонтной секцией. Отправляйся-ка в камеру вашего отделения, мы используем ее, Далтон придет прямо туда.
До погружения в поле коллапсара оставалось пять минут, и я начал заполнение камеры. Мы были там с Мэригей одни. Мое присутствие тоже особенно не требовалось, все манипуляции могли выполняться с пульта управления. Но никогда не мешало подстраховаться, и, кроме того, я хотел быть с Мэригей.
По сравнению с обыкновенной процедурой нам было невозможно хорошо – никакого расплющивания, никакого распухания. Просто сначала вас совершенно внезапно наполняет пахнущая пластиком субстанция (никак не удается поймать момент, когда она замещает воздух в легких), потом вы чувствуете легкое ускорение, а в следующий момент уже ждете, пока раскроется оболочка. Потом вы отключаете шланги, выбираетесь наружу…
Оболочка Мэригей была пуста. Я подошел и увидел кровь.
– Началось кровотечение. – Голос дока Уильсона звучал словно из склепа. Я повернулся и сквозь щипанье в глазах увидел, что док стоит, прислонившись к косяку двери в алькове раздевалки. О ужас, он улыбался. – Что мы и ожидали. Доктор Гармония позаботится о ней. Все будет в порядке.
Глава 6
Через неделю Мэригей уже ходила, еще через неделю мы уже делили прелести «свободного общения», а через шесть недель было объявлено о полном ее выздоровлении.
Десять долгих месяцев полета и все эти месяцы – армия, армия, армия всю дорогу. Гимнастика, бессмысленная работа, обязательные лекции – поговаривали, что будто даже собираются восстановить прежний порядок соседства на ночь – но этого не сделали: наверное, опасались бунта. Ведь многие уже нашли себе более или менее постоянных друзей и подруг, и их совсем не устраивал случайный партнер на ночь.
Вся эта чушь, вся армейская дисциплина и прочее волновали меня вот почему: я боялся, что нам не разрешат подать в отставку. Мэригей назвала меня параноиком. Просто ничем другим нельзя занять людей целых десять месяцев, сказала она.
Кроме обычных сплетен из армейской жизни всех в основном занимал один вопрос: как сильно переменилась за эти годы Земля и что мы там будем делать, когда до нее доберемся? Все мы будем довольно состоятельными людьми – двадцать шесть лет копилась наша оплата плюс проценты – пятьсот долларов, что мы получили за первый месяц в армии, уже выросли до 1500.
На Старгейт мы прибыли в конце 2023 года.
База разрослась до неузнаваемости за семнадцать лет, что мы провели в кампании «Йод-4». Теперь это было единое здание, размерами с лунный Тихо-Сити, помещавшее десять тысяч человек.
К базе было припарковано семьдесят восемь крейсеров, все класса «Годовщины» или еще крупнее, которые занимались рейдами на входные планеты тельциан. Еще десять кораблей охраняли сам Старгейт, а два крейсера крутились на орбите, поджидая своих десантников и экипаж. Один корабль «Надежда Земли II» вернулся из боевого рейда и теперь ждал возвращения еще одного корабля.
Они потеряли две трети команды, и посылать корабль с тридцатью девятью людьми обратно на Землю было неэкономно. Тридцать девять выживших – тридцать девять убежденных штатских.
Мы отправились на базу в двух посадочных катерах.
Генерал Ботсфорд (на Хароне, когда там имелось только два бункера и двадцать четыре могилы, мы знали его всего только майором) принял нас в не без изящества оборудованной комнате для занятий. Он прохаживался взад и вперед, за ним виднелся большой клуб голографического демонстратора операций. Я едва различал надписи и был изумлен, когда увидел, как далеко до Йод-4. Конечно, расстояние особой роли не играет, у нас ведь есть прыжок. До Альфы Центавра мы добирались бы в десять раз дольше, хотя Альфа Центавра наш ближайший сосед, но это не коллапсар.
– Вы знаете… – начал он слишком громко, но тут же сменил тон на более доверительный. – Вы знаете, что мы могли бы включить вас в состав других ударных групп и послать обратно в действие. В Элитарный Призывный Закон внесена поправка, срок службы удлинен до пяти лет субъективного времени.
Но мы этого не делаем, хотя… Черт побери! Я просто не понимаю, почему бы некоторым из вас не остаться в армии. Еще два-три года, и вы будете обеспечены на всю жизнь. Конечно, вы понесли тяжелые потери… но это неизбежно, вы были первыми. Теперь будет куда легче. Все костюмы были усовершенствованы, мы больше знаем о тактических приемах тельциан, наше оружие стало гораздо эффективнее… Нам просто нечего бояться.
Он сел во главе стола, за которым мы все собрались, и посмотрел вдоль его продольной оси, никого особо не замечая.
– Моим собственным воспоминаниям о войне уже полвека. Мне война дала возможность почувствовать себя настоящим мужчиной. Возможно, я был человеком другого склада…
«Или у него хорошая избирательная память, – подумал я. – Здесь помню, а здесь…»
– Но что было, то сплыло. Я могу предложить вам вариант, исключающий непосредственное участие в боевых действиях.
Нам не хватает квалифицированных инструкторов. Практически у нас их вообще нет. Идеальный инструктор – это только боевой ветеран.
Вас обучали ветераны Вьетнама и Синая, самым молодым из них было уже за сорок, когда вы покинули Землю. Двадцать шесть лет тому назад. Поэтому вы нам очень нужны, и оплата будет соответствующей.
Каждый из вас получит звание лейтенанта, если согласится стать инструктором. Инструктором на Земле или на Луне – с двойной оплатой, на Хароне – с тройной или здесь, на Старгейте, – оплата увеличивается в четыре раза. Кроме того, вы можете не спешить с ответом. Каждому разрешается свободный проезд обратно на Землю – завидую вам, ребята. Я не был дома уже двадцать лет и, наверное, никогда не вернусь теперь, а вы снова можете почувствовать себя штатскими людьми. Если это вам придется не по вкусу – просто обратитесь в любое отделение ИСООН, и оттуда вы уже выйдете офицерами. С правом выбора места службы.
Вижу, кое-кто улыбается. Погодите с выводами. Земля немного не похожа на ту, что вы покинули. – Он вытащил из кармана небольшую карточку и взглянул на нее, слегка усмехнувшись. – У большинства из вас на счетах имеется по четыреста тысяч долларов, это накопившаяся оплата и проценты. Но Земля ведет войну, и гражданам Земли приходится поддерживать экономику своими деньгами. Ваши доходы подлежат налоговому обложению в размере 92 процентов. Тридцать две тысячи долларов вам может хватить года на три – если будете экономить. Кроме того, вы захотите найти работу, а война – единственное дело, для которого вы обучены по высшему классу. На Земле не так уж много рабочих мест. Население сейчас составляет десять миллиардов человек, из них пять или шесть миллиардов – безработные. И вы еще отстали на двадцать шесть лет от развития науки и техники.
Не забывайте также, что все ваши друзья и возлюбленные постарели на те же двадцать шесть лет. Многие из ваших родственников уже умерли. Боюсь, что дома вам покажется весьма одиноко.
Но чтобы вы узнали побольше о мире, куда направляетесь, я передаю слово сержанту Шири, который недавно прибыл с Земли. Сержант, прошу.
– Благодарю вас, генерал.
Что-то не в порядке было у сержанта с лицом, кожей, и тут я понял, что щеки у него напудрены и он пользуется губной помадой. Ногти на руках очень ухоженные, миндалевидные.
– Не знаю даже с чего начать. – Он закусил верхнюю губу и, нахмурившись, взглянул на нас. – Все очень переменилось даже с тех пор, как я был еще мальчиком. Мне сейчас двадцать три, то есть я даже не родился еще, когда вы ушли к Альфе… Ну ладно, для начала… Много ли среди вас склонных к гомосексуализму? – Склонных не было. Неудивительно. – Я лично гомосексуалист. – Ого, шутки в сторону. – Как и каждый третий в Европе и Северной Америке. В Индии и на Ближнем Востоке это число еще больше. Но уменьшается в Латинской Америке и в Китае.
Большинство правительств поощряют гомосексуальность – ООН заняла нейтральную позицию, – главным образом потому, что это наиболее действенный метод контроля над рождаемостью.
Благовидный предлог. В армии поступают просто – замораживают образец спермы, а потом делают донору вазектомию. Надежная защита от дурака. Еще когда я учился, большинство гомосексуалистов в кампусе оправдывалось этим аргументом. Кроме того, метод действовал, судя по всему. Я ожидал, что на Земле будет жить больше, чем десять миллиардов человек.
– Когда меня предупредили, еще на Земле, что я буду с вами говорить, я специально разыскал некоторые сведения, в основном из старых журналов и инфозаписей.
Многое из того, чего вы опасались в прошлом, так и не произошло. Скажем, голод человечеству до сих пор не грозит. Даже не используя всю пригодную для обработки землю и океанские ресурсы, нам удалось накормить все население, и мы сможем удовлетворить потребности даже вдвое большего количества людей. Новая пищевая технология и равномерное распределение калорий. Когда вы покидали Землю, миллионы людей находились на грани медленного умирания от голода. С этим покончено.
Вас волновала проблема преступности. Как я узнал из записей, в ваше время невозможно было пройтись по улицам Нью-Йорка, или Лондона, или Гонконга без телохранителя. Но теперь, когда все получают достаточное образование, когда о людях больше заботятся, – успехи психометрии позволяют выявить потенциального преступника еще в детском возрасте, и он получает действенное корректирующее лечение. Теперь число серьезных преступлений неуклонно уменьшается. Наверное, сейчас в целом мире совершается меньше тяжелых преступлений, чем в ваше время в одном большом городе.
– Все это хорошо и прекрасно, – вмешался в беседу генерал, давая тоном понять, что все далеко не так, – но мне приходилось слышать кое-что другое. Что вы называете тяжелым преступлением? А остальные виды правонарушений?
– Ну, это убийство, избиение, изнасилование – все серьезные преступления, связанные с нападением на человека, сходят на нет. Покушения на собственность личности – мелкие кражи, вандализм, незаконное заселение – все они еще продолжают су…
– Что это значит – «незаконное заселение»? Сержант поколебался, потом ответил:
– Человек положительно не должен лишать другого человека части жизненного пространства, незаконно присваивая собственность последнего.
Александров поднял руку.
– Вы хотите сказать, что не существует понятия «частная собственность»?
– Существует, почему? Я, например, имел в собственности свою комнату, пока меня не призвали. – Эта тема почему-то явно его смущала. Новые специальные табу? – Но имеются границы.
– Как вы поступаете с преступниками? – Это Лутулли.
– Приговаривают ли еще к мозгостиранию? Сержант с видимым облегчением переменил тему:
– Нет, нет. Этот способ считается примитивным. Варварским. Мы накладываем на сознание преступника матрицу новой, здоровой личности. Общество принимает их обратно как полноправных членов. Очень хороший способ.
– Существуют ли тюрьмы? – Это Юкава.
– Наверное, вы можете назвать корректировочный Центр тюрьмой. Пока люди не получат лечения и не будут выпущены, они находятся там против воли. Но можно сказать, что именно неправильное понимание свободы воли привело их в этот центр.
Я не имел намерения стать правонарушителем, поэтому спросил его о том, что меня больше всего волновало:
– Генерал сказал, что большая половина населения не имеет работы, что нам не удастся получить место. Это верно? Нам тоже придется перейти на пособие?
– Я не знаю, что вы имеете в виду под пособием. Конечно, правительство оказывает помощь не имеющим работы. Это верно, я сам не имел работы, пока меня не призвали. По образованию я музыкант.
Видите ли, хроническая безработица имеет две стороны. Обеспечивать ведение войны может миллиард человек или два миллиарда. Но это не значит, что все остальные сидят сложа руки.
– Каждый гражданин имеет право в течение молодости – до восемнадцати лет, до четырнадцати – в обязательном порядке, – получить бесплатное образование. Плюс отсутствие необходимости заботиться о пропитании – все это привело к расцвету искусств. Сейчас на Земле больше художников и писателей, чем за все прошедшие два тысячелетия после нашей эры! И плоды их труда получает самая широкая и образованная общественность из когда-либо существовавшей.
Не мешало над этим поразмыслить. Раби поднял руку.
– И вы уже произвели нового Шекспира? Нового Микеланджело? Количество – это еще не все.
Сержант Шири совершенно женским жестом откинул волосы со лба.
– Это решать потомкам. Только они могут делать сравнения подобного рода.
– Сержант, когда мы с вами разговаривали перед этим, – сказал генерал, – вы упомянули, что жили в этаком гигантском улье, а не в обыкновенном здании, и что никто уже не может жить за городом?
– Да, сэр, это верно, никто не имеет права поселяться на потенциально обрабатываемой земле. И у меня, там, где я живу, то есть жил, семь миллионов соседей, мы все помещаемся практически в одном здании – городском комплексе Атланта! Но это не значит, что мы живем в тесноте. Мы в любой момент можем спуститься на лифте вниз, погулять по полю, пойти посмотреть морской берег, если захотим…
Вам, ребята, нужно приготовиться к этому. Города теперь мало напоминают случайные агломерации зданий, к каким привыкли вы. Большинство больших городов были сожжены и разрушены во время голодных бунтов в 2004-м, перед тем, как ООН взяла в свои руки производство и распределение пищи. Восстанавливались они уже по новым функциональным проектам.
Париж и Лондон, например, были полностью перестроены. Так же и большинство мировых столиц. Вашингтон, впрочем, уцелел. Сейчас это просто кучка монументов и административных учреждений, подавляющее большинство живет в окружающих комплексах – Рестоне, Фредерике, Колумбии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25