..— Знаю, — быстро кивнула Алисия, проглатывая тошнотворный комок. — А в данном конкретном случае?Коп еще сильней покраснел.— Мне понравилось, как вы работаете с ребятишками в Центре. — Он почти растерянно улыбнулся. — И понравилось, как расправились со Стивенсом. Надо же было духу набраться.Не столько духу набраться, мысленно поправила его Алисия, сколько голову совсем потерять.— Наконец, — продолжал Мэтьюс, — хотел предупредить насчет планов адвоката Стивенса. Чтобы вы приготовились.— Спасибо. Я оценила. — И правда.— А еще запомните, вы не одна в этом деле. Иногда система перемалывает не тех, кого надо. Даже если ты прав, всякие барри файнмены добиваются, чтобы суд наказал тебя вместо их клиентов. Но у вас есть союзник. Я займусь Флойдом Стивенсом, посмотрю, что можно раскопать.— Это поможет?— Кто знает, — пожал он плечами. — Иногда...Зазвонил телефон. Наверно, из Центра.— Извините, — бросила она, пробежав мимо Мэтьюса в большую комнату. Но, взяв трубку, услышала вовсе не Реймонда.— Алисия? Джек. Надо поговорить.Джек! Алисия виновато оглянулась на детектива, переминавшегося в прихожей с ноги на ногу. При нем нельзя говорить о поджоге. Тихонечко промычала:— Ммм... сейчас не могу.— В любом случае не хотелось бы по телефону.— Я больше не пойду к тому самому жуткому Хулио.— Думаю, лучше у вас.Два гостя в один день? Рекорд. Джек ее немножко пугает. Не опасно ли оставаться с ним наедине?— Ну, не знаю...— Вы дома?— Да, но...— Хорошо. Значит, у вас.— Ладно, — сдалась Алисия, — только, может... попозже?— Конечно. После ленча. Давайте адрес.Она продиктовала адрес, надеясь, что не совершает серьезной ошибки, положила трубку, вернулась в прихожую.— У меня назначена встреча. — Протянула руку. — Еще раз хочу вас поблагодарить, детектив Мэтьюс. Очень благородно с вашей стороны.— Зовите меня Уилл, — сказал он, задержав ее руку.Она выдернула ладонь, распахнула дверь.— Хорошо... Уилл.Жутко неловко вот так его выпроваживать, но вдруг возникло непреодолимое желание побыть одной.— Буду держать с вами связь, — пообещал он и вышел.— Надеюсь услышать хорошие вести.Выдавив натужную улыбку, Алисия закрыла дверь. Улыбка погасла, она ткнулась лбом в жесткую створку, внезапно лишившись сил.Уголовные обвинения... гражданский иск... жалоба в больничный совет. Что еще?Что это вообще за визит полицейского детектива? Вполне мог позвонить, рассказать то же самое. К чему столько хлопот ради личной беседы?Алисия застонала. Надеюсь, не я его интересую. Но чем больше думала, тем больше убеждалась. Личная заинтересованность детектива Мэтьюса в этом деле именно... личная.— Забудь об этом, Уилл, — пробормотала она. — Ты даже не знаешь, с кем связываешься. 2 Джек протопал по лестнице, стукнул в крепкую дубовую дверь, точнее, в бесчисленные слои краски, сгладившие на поверхности резные детали.На латунной табличке на уровне глаз значилось «4А». Неясно, почему "А". На этаже всего одна квартира.Хотелось добиться у нее согласия встретиться здесь, чтобы лучше познакомиться с загадочным доктором Алисией Клейтон, которая лечит детей, больных СПИДом, разбивает головы растлителям малолетних и собирается сжечь дом собственных предков.Дверь распахнулась, в ней стояла Алисия, глядя на него — по мнению Джека, с некоторой опаской — тем самым стальным взглядом. Почти девчонка с черными волосами, схваченными в короткий конский хвостик. Руки в перепачканных садовых перчатках.— Я смотрю, вы даже не охнули, — сказала она.— Ну, я считаю вас привлекательной, только не думаю...— Нет-нет, — улыбнулась она, — я про лестницу. Почти все выдыхаются после подъема.Почему выдыхаются?— А, ну да, — сообразил Джек. — Я тоже совсем выдохся. Можно зайти отдохнуть?Она заколебалась.— Не укушу, обещаю.— Простите, — извинилась Алисия, посторонилась, впустила его. — Просто, знаете, осторожность никогда не мешает.Когда дверь за ним закрылась, Джек вытряхнул из рукава «земмерлинг» и протянул ей. Она охнула при виде крошечного пистолетика.— Возьмите. Он заряжен. Самый маленький в мире четырехзарядный 45-й калибр. Держите под рукой, пока я не уйду.Алисия косилась на пистолет, как на живое существо, готовое укусить.— Все в порядке. Действительно.— Точно?Она кивнула, Джек сунул пистолетик в карман, не зная, кому сильней полегчало, Алисии, когда он сдал оружие, или ему, когда она его не взяла. Совершенно не хочется видеть свой «земмерлинг» в чужих руках.Она направилась вперед него из прихожей.— Проходите. Здесь можно поговорить.Джек проследовал за ней до порога и замер, тараща глаза.Джунгли. Высоченный, почти чердачный потолок с большими световыми фонарями, а под ним одна зелень. Не комнатные растения. Деревья. Маленькие, но деревья. У одних на верхушки накинут прозрачный пластик вроде кислородной подушки, у других стволы забинтованы.— Что тут у вас такое? — изумился он. — Больница для деревьев?Алисия рассмеялась. Впервые на его памяти.— Чаще надо это делать, — посоветовал он.— Что?— Смеяться.Улыбка угасла.— Так я и сделаю... когда дома не станет. — Он не успел вставить слово, как она отвернулась, широко развела руками, демонстрируя окружающую обстановку. — Вот мое хобби: прививка деревьев.— Шутите? — недоверчиво переспросил Джек, заходя, озираясь по сторонам. — Хобби?— Для меня. Или нечто вроде терапии. По крайней мере, это меня... радует.Как ни странно, он вдруг на секунду подумал, что она хотела сказать «утешает».— С чего же это началось?— Точно даже не знаю. В колледже прямо под окном моей спальни стояло тяжело больное дерево. Кругом здоровые, а оно кривое, почти без листьев, несколько уцелевших скрученные, очень мелкие по сравнению с соседними. Я и задумала его спасти. Поставила перед собой задачу. Принялась поливать, удобрять — и никакого толку. Даже хуже стало. Спросила одного садовника, тот сказал: «Корни плохие. С плохими корнями ничего не поделаешь». Дерево собрались выкорчевать и посадить другое.— Дальше можно не рассказывать, — вставил Джек. — Вы организовали движение за спасение дерева.— Ну да... «Руби, руби деревце, дровосек»... — Алисия тряхнула головой. — Знаете, я в то время училась, работала официанткой, едва выкраивала время поспать, даже думать было нечего об активной природоохранной деятельности. Нет, просто почитала кое-что о прививках, сделала с больного дерева пару срезов, привила черенки к здоровой ветке, закрепив садоводческим воском. Больное дерево вскоре срубили и посадили другое. Только, понимаете, оно не совсем умерло. Черенок выжил, отлично прижился на ветке соседнего дерева. Когда я заканчивала колледж, он бешено рос, оказавшись едва ли не самым зеленым и пышным.Серо-голубые глаза просияли при воспоминании.— Поздравляю, — бросил Джек.— Спасибо. Потом я как бы заразилась. Ходила в питомник, выбирала самые слабенькие черенки. Покупала почти за бесценок вместе с другими отростками поздоровее, такой же или близкой породы, приносила домой, прививала недоразвитые к здоровым.— И кем себя чувствовали в мире деревьев — Флоренс Найтингейл или Франкенштейном? Найтингейл Флоренс (1820 — 1910) — английская сестра милосердия, олицетворяющая лучшие профессиональные качества; Франкенштейн — создатель человекоподобного чудовища в одноименной повести Мэри Шелли.
— Надеюсь, что Флоренс. Фактически привой сильней материнского дерева, обычно черенок вырастет быстрей и пышней его собственных веток. А может быть, чуточку и Франкенштейном. Взгляните вон на то, можно сказать, «лимонное дерево». Я привила к здоровому лимону ветку больного лайма. Через пару лет на нем стали расти и лимоны и лаймы. Только скрещивать можно лишь однородные виды, разнородные нельзя.— Не понял.— Лимоны, лаймы, грейпфруты принадлежат к роду цитрусовых, обычно приживаются к однородному виду. Тот самый черенок лайма не привился бы, скажем, к яблоне или груше.Джек прошелся по комнате, разглядывая выздоравливающие растения.— Стало быть... вы берете два дерева и превращаете в одно.— Странная математика, — подтвердила Алисия. — В одной книге по садоводству написано: один плюс один равняется одному. Самое замечательное, что никто не проигрывает. Корни материнского дерева питаются листьями черенка.— Спорю, вам и с людьми хотелось бы проделывать то же самое.Он оглянулся, не слыша ответа. Она неподвижно стояла посреди комнаты, пристально на него глядя, с побледневшим лицом. Наконец глухо переспросила:— Что вы сказали?— Говорю, хорошо в с такой легкостью решать людские проблемы. Отрезал от гнилых корней, пускай растут свободно, разделавшись с прошлым.Она еще сильней побледнела.— Что с вами?— Ничего, — ответила Алисия, чему Джек не поверил. — Просто интересно, почему вы об этом заговорили.— Вспомнил ваших детишек со СПИДом. Ведь они унаследовали болезнь от корней... очень жаль, что нельзя прирастить их к здоровому дереву, дать возможность расти и избавиться от болезни.— А. — Она заметно расслабилась. — Знаете, я об этом никогда не думала. Действительно, мысль превосходная.Мрачная озабоченность не покидала ее, словно она отступила в другое измерение и только с виду оставалась в комнате. Джек гадал, какой нерв оказался случайно задетым, откуда он торчит, куда тянется?— Если бы это было возможно, — тихо проговорила она из другого измерения.— Кстати, о ребятишках, как там мой мужичок Гектор?Алисия моментально вернулась:— Поправляется. Антибиотик, кажется, помогает. — Она отряхнула руки. — Ну... надо, наверно, поговорить о деле?— Гм... И да и нет, — хмыкнул Джек.— Ox, что-то мне это не нравится.Вполне можно открыто выложить карты на стол.— Я вчера видел дом вашего отца, и, по-моему, если вы в самом деле хотите его уничтожить, надо искать другой способ, кроме поджога.— Нет, — категорически заявила она. — Он должен сгореть.— Но вместе с ним сгорит целый квартал.— Для предупреждения подобной возможности существует нью-йоркский пожарный департамент.— Правильно, однако огонь — вещь коварная. Никогда не известно, что выкинет. Переменится ветер и... — Судя по выражению ее лица, усилия напрасны. — Может, какой-нибудь специалист-подрывник, — выдумывал Джек прямо на ходу, — сумел бы заложить заряд так, чтобы дом обрушился внутрь... Могу поискать, разузнать...Алисия с алебастровой маской на лице медленно и решительно покачала головой:— Нет. Его надо сжечь. Почему бы вам не согласиться, если я заплачу?Он пристально посмотрел на нее. Не ожидал ничего подобного. Откуда такое слепое упрямство при столь глубоких рассуждениях о многих вещах? Словно, когда речь заходит о доме, способность разумно мыслить вмиг улетучивается.Ну, как бы там ни было, он не собирается спорить насчет поджога. Дискуссий на эту тему не будет.— Потому что я сам решаю, на кого работать и что делать. За это дело предпочитаю не браться.В течение минуты полного молчания глаза Алисии горели с такой силой, что Джек ждал взрыва. Потом она повернулась, направилась к входной двери, открыла, отступила в сторону.— Тогда обсуждать больше нечего. Да свидания, Джек.Правильно поняла. Однако, проходя мимо в дверь, он добавил:— Просто помните: есть другие возможности. Сделайте несколько глубоких вдохов и поразмыслите, прежде чем искать кого-то другого для этой цели.— Не беспокойтесь, — бросила она. — Я никого другого не буду искать.И захлопнула дверь.Джек медленно пошел вниз по лестнице. Может быть, в самом деле лучше распрощаться с Алисией Клейтон. В квартире 4А живет тяжело изувеченный человеческий отпрыск. Не хотелось бы оказаться поблизости, когда она начнет кусаться и биться о стены.Теперь, по крайней мере, можно полностью уделить время проблеме Хорхе. Насчет Рамиреса уже выяснилось кое-что любопытное.Джек оглянулся на дверь Алисии. Все-таки... есть в ней что-то притягательное. Или, лучше сказать, интригующее.Как там говорится — загадка, скрытая в тайне, окутанной неизвестностью? Вот что собой представляет Алисия Клейтон — загадка, скрытая в тайне, окутанной неизвестностью, в плотной оболочке из пластиковой взрывчатки.И с очень коротким запалом. 3 — Мне никого искать не придется, — пробормотала Алисия, замкнув дверь и направившись к телефону. — У меня есть уже имя и номер.Надо позвонить сейчас же, сделать дело как можно скорее. Тот самый дом — раковая опухоль на теле города, на планете, в ее жизни.Единственное средство — огонь, очистительный огонь... Среда 1 — Ночью подскочила до 103,4, — доложила Соренсон, когда они вошли в палату Гектора. — Одна доза тайленола хорошо помогла, с тех пор температура нормальная.— Один скачок был? — взглянула на сестру Алисия. — Всего один?Джин Соренсон пролистала карту, сверилась с температурным графиком.— Всего один. В четыре двадцать.Может быть, ничего. Один скачок может быть и случайным. Будем надеяться.Она кивнула на гроздь воздушных шаров, прицепленную в углу у кровати.— Откуда это?— Вчера доставили. Адресовано в педиатрию Гектору с колючим ежиком. Еще плюшевый мишка. На карточке написано просто «От друга».Алисия села на соседнюю с Гектором койку. Тот лежал, обняв нового мишку в докторском халате.Джек, улыбнулась она. Не забыл.Погладила колючую голову.— Привет, Гектор.— Привет, доктор Элис.Мальчик улыбался, однако глаза его ей не понравились. Чувствуется что-то неладное.— Как дела, малыш?— Рука так и болит. Вы обещали вытащить иголку.— Скоро. Точно. — По-прежнему глядя на Гектора, Алисия спросила у Соренсон: — Что на последнем снимке грудной клетки?— Устойчивое улучшение, — сообщила сестра.— Анализы?— Кровь нормализовалась.Рентген и показатели улучшаются, но невозможно отделаться от нехорошего ощущения. Она научилась ему доверять. Иногда надо отбрасывать накопленные за годы учебы знания, опыт составления исчерпывающих историй болезни, тщательного физического обследования, умелого чтения результатов анализов и поверить инстинкту. Порой достаточно взглянуть на пациента, чтобы почувствовать нечто неописуемое словами.Она прослушала легкие ребенка, прощупала лимфатические узлы, живот. Все нормально.Озабоченная, изобразила улыбку для Гектора, снова погладила по голове.— Залежался ты тут. Скоро мы тебя выпустим. — Поднявшись, Алисия обратилась к Соренсон: — Сделайте еще снимок грудной клетки, общий анализ крови, мочи и посевы.Поймала вопросительный взгляд сестры по дороге к дверям.— Надеюсь, что я ошибаюсь, — тихо сказала она, — только чувствую: Гектор готовит нам неприятный сюрприз. 2 В кабинете Алисии запищал телефон, она нажала кнопку интеркома.— Звонит детектив Мэтьюс, — сообщил Реймонд. — Хочет поговорить.Она замерла. Рефлекторно. Не может Мэтьюс знать о встрече с поджигателем вчера вечером. Ей самой известно одно имя... Бенни. Похоже, ни у кого из возникших в последнее время новых знакомых фамилии не имеется. Обещал наведаться по адресу и связаться с ней. С той минуты она постоянно буквально и фигурально посматривает через плечо.Чего же надо Мэтьюсу? Раскопал уже что-нибудь насчет Флойда Стивенса?— Соедините.— Это не тот самый коп, что был вчера по поводу...— Тот самый.— Ладно. Говорите.Алисия переключилась.— Доброе утро, детектив.— Уилл, не забыли?— Ох, правда, забыла, — соврала она. Не хочется становиться с ним на короткую ногу. — Чем могу помочь... Уилл?— Я тут, как обещал, поинтересовался одним вашим знакомым.Она стиснула трубку, надеясь, что этот знакомый — не Бенни. Прокашлялась.— Каким?— Тем, с которым у вас недавно случился небольшой конфликт.Флойд Стивенс. Почему имя не упоминается?— Правда? Удачно?— О да. По-моему, результаты вас заинтересуют.— Действительно? — Алисия склонилась над столом, вдруг обрадовавшись звонку. — И что же удалось разузнать?— Не хотелось бы по телефону. Может быть, согласитесь на ленч, и я вам все выложу.Она сдержала стон, закрыв глаза. Заинтересован. Решительно заинтересован.А она нет. У нее нет ни времени, ни душевных сил для личных взаимоотношений с Уиллом Мэтьюсом, равно как и со всяким прочим. Особенно сейчас.Впрочем, даже в лучшие времена, даже с наилучшими намерениями любые взаимоотношения почему-то, каким-то образом непременно заканчиваются катастрофой.С другой стороны, неудобно отказываться. Он явно для нее старается, бегает, тратит время. Хотя бы согласиться на ленч она просто обязана. Дальше дело не пойдет. Надо дать ему знать, что она не свободна. Правильно. Связана серьезными, прочными отношениями.Вдобавок вчера звонил юрист из больничного совета с сообщением о своей беседе с адвокатом Флойда Стивенса, изложившим претензии, которые он собирается предъявить Алисии и больнице, если она не снимет обвинений с его клиента. Совет рассматривает вопрос.С той минуты у нее все внутренности сжаты в тугой комок.— Хорошо. Только быстро. Я по уши завалена бумагами.— Быстро и вкусно, — сказал он. — Обещаю.Договорились встретиться в «Эль-Кихоте» в полпервого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Надеюсь, что Флоренс. Фактически привой сильней материнского дерева, обычно черенок вырастет быстрей и пышней его собственных веток. А может быть, чуточку и Франкенштейном. Взгляните вон на то, можно сказать, «лимонное дерево». Я привила к здоровому лимону ветку больного лайма. Через пару лет на нем стали расти и лимоны и лаймы. Только скрещивать можно лишь однородные виды, разнородные нельзя.— Не понял.— Лимоны, лаймы, грейпфруты принадлежат к роду цитрусовых, обычно приживаются к однородному виду. Тот самый черенок лайма не привился бы, скажем, к яблоне или груше.Джек прошелся по комнате, разглядывая выздоравливающие растения.— Стало быть... вы берете два дерева и превращаете в одно.— Странная математика, — подтвердила Алисия. — В одной книге по садоводству написано: один плюс один равняется одному. Самое замечательное, что никто не проигрывает. Корни материнского дерева питаются листьями черенка.— Спорю, вам и с людьми хотелось бы проделывать то же самое.Он оглянулся, не слыша ответа. Она неподвижно стояла посреди комнаты, пристально на него глядя, с побледневшим лицом. Наконец глухо переспросила:— Что вы сказали?— Говорю, хорошо в с такой легкостью решать людские проблемы. Отрезал от гнилых корней, пускай растут свободно, разделавшись с прошлым.Она еще сильней побледнела.— Что с вами?— Ничего, — ответила Алисия, чему Джек не поверил. — Просто интересно, почему вы об этом заговорили.— Вспомнил ваших детишек со СПИДом. Ведь они унаследовали болезнь от корней... очень жаль, что нельзя прирастить их к здоровому дереву, дать возможность расти и избавиться от болезни.— А. — Она заметно расслабилась. — Знаете, я об этом никогда не думала. Действительно, мысль превосходная.Мрачная озабоченность не покидала ее, словно она отступила в другое измерение и только с виду оставалась в комнате. Джек гадал, какой нерв оказался случайно задетым, откуда он торчит, куда тянется?— Если бы это было возможно, — тихо проговорила она из другого измерения.— Кстати, о ребятишках, как там мой мужичок Гектор?Алисия моментально вернулась:— Поправляется. Антибиотик, кажется, помогает. — Она отряхнула руки. — Ну... надо, наверно, поговорить о деле?— Гм... И да и нет, — хмыкнул Джек.— Ox, что-то мне это не нравится.Вполне можно открыто выложить карты на стол.— Я вчера видел дом вашего отца, и, по-моему, если вы в самом деле хотите его уничтожить, надо искать другой способ, кроме поджога.— Нет, — категорически заявила она. — Он должен сгореть.— Но вместе с ним сгорит целый квартал.— Для предупреждения подобной возможности существует нью-йоркский пожарный департамент.— Правильно, однако огонь — вещь коварная. Никогда не известно, что выкинет. Переменится ветер и... — Судя по выражению ее лица, усилия напрасны. — Может, какой-нибудь специалист-подрывник, — выдумывал Джек прямо на ходу, — сумел бы заложить заряд так, чтобы дом обрушился внутрь... Могу поискать, разузнать...Алисия с алебастровой маской на лице медленно и решительно покачала головой:— Нет. Его надо сжечь. Почему бы вам не согласиться, если я заплачу?Он пристально посмотрел на нее. Не ожидал ничего подобного. Откуда такое слепое упрямство при столь глубоких рассуждениях о многих вещах? Словно, когда речь заходит о доме, способность разумно мыслить вмиг улетучивается.Ну, как бы там ни было, он не собирается спорить насчет поджога. Дискуссий на эту тему не будет.— Потому что я сам решаю, на кого работать и что делать. За это дело предпочитаю не браться.В течение минуты полного молчания глаза Алисии горели с такой силой, что Джек ждал взрыва. Потом она повернулась, направилась к входной двери, открыла, отступила в сторону.— Тогда обсуждать больше нечего. Да свидания, Джек.Правильно поняла. Однако, проходя мимо в дверь, он добавил:— Просто помните: есть другие возможности. Сделайте несколько глубоких вдохов и поразмыслите, прежде чем искать кого-то другого для этой цели.— Не беспокойтесь, — бросила она. — Я никого другого не буду искать.И захлопнула дверь.Джек медленно пошел вниз по лестнице. Может быть, в самом деле лучше распрощаться с Алисией Клейтон. В квартире 4А живет тяжело изувеченный человеческий отпрыск. Не хотелось бы оказаться поблизости, когда она начнет кусаться и биться о стены.Теперь, по крайней мере, можно полностью уделить время проблеме Хорхе. Насчет Рамиреса уже выяснилось кое-что любопытное.Джек оглянулся на дверь Алисии. Все-таки... есть в ней что-то притягательное. Или, лучше сказать, интригующее.Как там говорится — загадка, скрытая в тайне, окутанной неизвестностью? Вот что собой представляет Алисия Клейтон — загадка, скрытая в тайне, окутанной неизвестностью, в плотной оболочке из пластиковой взрывчатки.И с очень коротким запалом. 3 — Мне никого искать не придется, — пробормотала Алисия, замкнув дверь и направившись к телефону. — У меня есть уже имя и номер.Надо позвонить сейчас же, сделать дело как можно скорее. Тот самый дом — раковая опухоль на теле города, на планете, в ее жизни.Единственное средство — огонь, очистительный огонь... Среда 1 — Ночью подскочила до 103,4, — доложила Соренсон, когда они вошли в палату Гектора. — Одна доза тайленола хорошо помогла, с тех пор температура нормальная.— Один скачок был? — взглянула на сестру Алисия. — Всего один?Джин Соренсон пролистала карту, сверилась с температурным графиком.— Всего один. В четыре двадцать.Может быть, ничего. Один скачок может быть и случайным. Будем надеяться.Она кивнула на гроздь воздушных шаров, прицепленную в углу у кровати.— Откуда это?— Вчера доставили. Адресовано в педиатрию Гектору с колючим ежиком. Еще плюшевый мишка. На карточке написано просто «От друга».Алисия села на соседнюю с Гектором койку. Тот лежал, обняв нового мишку в докторском халате.Джек, улыбнулась она. Не забыл.Погладила колючую голову.— Привет, Гектор.— Привет, доктор Элис.Мальчик улыбался, однако глаза его ей не понравились. Чувствуется что-то неладное.— Как дела, малыш?— Рука так и болит. Вы обещали вытащить иголку.— Скоро. Точно. — По-прежнему глядя на Гектора, Алисия спросила у Соренсон: — Что на последнем снимке грудной клетки?— Устойчивое улучшение, — сообщила сестра.— Анализы?— Кровь нормализовалась.Рентген и показатели улучшаются, но невозможно отделаться от нехорошего ощущения. Она научилась ему доверять. Иногда надо отбрасывать накопленные за годы учебы знания, опыт составления исчерпывающих историй болезни, тщательного физического обследования, умелого чтения результатов анализов и поверить инстинкту. Порой достаточно взглянуть на пациента, чтобы почувствовать нечто неописуемое словами.Она прослушала легкие ребенка, прощупала лимфатические узлы, живот. Все нормально.Озабоченная, изобразила улыбку для Гектора, снова погладила по голове.— Залежался ты тут. Скоро мы тебя выпустим. — Поднявшись, Алисия обратилась к Соренсон: — Сделайте еще снимок грудной клетки, общий анализ крови, мочи и посевы.Поймала вопросительный взгляд сестры по дороге к дверям.— Надеюсь, что я ошибаюсь, — тихо сказала она, — только чувствую: Гектор готовит нам неприятный сюрприз. 2 В кабинете Алисии запищал телефон, она нажала кнопку интеркома.— Звонит детектив Мэтьюс, — сообщил Реймонд. — Хочет поговорить.Она замерла. Рефлекторно. Не может Мэтьюс знать о встрече с поджигателем вчера вечером. Ей самой известно одно имя... Бенни. Похоже, ни у кого из возникших в последнее время новых знакомых фамилии не имеется. Обещал наведаться по адресу и связаться с ней. С той минуты она постоянно буквально и фигурально посматривает через плечо.Чего же надо Мэтьюсу? Раскопал уже что-нибудь насчет Флойда Стивенса?— Соедините.— Это не тот самый коп, что был вчера по поводу...— Тот самый.— Ладно. Говорите.Алисия переключилась.— Доброе утро, детектив.— Уилл, не забыли?— Ох, правда, забыла, — соврала она. Не хочется становиться с ним на короткую ногу. — Чем могу помочь... Уилл?— Я тут, как обещал, поинтересовался одним вашим знакомым.Она стиснула трубку, надеясь, что этот знакомый — не Бенни. Прокашлялась.— Каким?— Тем, с которым у вас недавно случился небольшой конфликт.Флойд Стивенс. Почему имя не упоминается?— Правда? Удачно?— О да. По-моему, результаты вас заинтересуют.— Действительно? — Алисия склонилась над столом, вдруг обрадовавшись звонку. — И что же удалось разузнать?— Не хотелось бы по телефону. Может быть, согласитесь на ленч, и я вам все выложу.Она сдержала стон, закрыв глаза. Заинтересован. Решительно заинтересован.А она нет. У нее нет ни времени, ни душевных сил для личных взаимоотношений с Уиллом Мэтьюсом, равно как и со всяким прочим. Особенно сейчас.Впрочем, даже в лучшие времена, даже с наилучшими намерениями любые взаимоотношения почему-то, каким-то образом непременно заканчиваются катастрофой.С другой стороны, неудобно отказываться. Он явно для нее старается, бегает, тратит время. Хотя бы согласиться на ленч она просто обязана. Дальше дело не пойдет. Надо дать ему знать, что она не свободна. Правильно. Связана серьезными, прочными отношениями.Вдобавок вчера звонил юрист из больничного совета с сообщением о своей беседе с адвокатом Флойда Стивенса, изложившим претензии, которые он собирается предъявить Алисии и больнице, если она не снимет обвинений с его клиента. Совет рассматривает вопрос.С той минуты у нее все внутренности сжаты в тугой комок.— Хорошо. Только быстро. Я по уши завалена бумагами.— Быстро и вкусно, — сказал он. — Обещаю.Договорились встретиться в «Эль-Кихоте» в полпервого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37