VadikV
41
Андрей Плеханов: «Царь м
уравьев»
Андрей Плеханов
Царь муравьев
«Царь муравьев»: Эксмо; Москва; 2006
ISBN 5-699-18828-2
Аннотация
Они называют себя фрагрантами
. Они способны управлять поведением других людей. Их раны зарастают на гл
азах. Кто они Ц члены тайной секты или новый биологический вид, пришедши
й на смену роду человеческому? Почему на них охотятся и жестоко убивают б
ез суда и следствия члены таинственной организации чистильщиков? Влюби
вшись в девушку Женю, обладающую сверхъестественными способностями, хи
рург Дмитрий Бешенцев попадает в сообщество фрагрантов, живущее по стра
нным, нечеловеческим законам, и оказывается вовлечен в кровопролитную н
евидимую войну, отголоски которой слышны и в мире обычных людей.
Андрей Плеханов
Царь муравьев
Посвящаю моей жене Анне.
Глупая доброта всегда рожда
ет умную жестокость.
Джон Апдайк
ГЛАВА 1
Ночь, жарища Ц градусов тридцать, не меньше.
Зима, батареи жарят на всю катушку. Невыносимая духота Ц из десяти больн
ых в палате как минимум трое мочатся под себя, а остальные моются только п
о принуждению, раз в неделю. Форточку не откроешь Ц не положено, окна забр
аны толстыми решетками, словно в тюрьме. Впрочем, эта больница и есть разн
овидность тюрьмы. И я Ц узник в ней, заключенный в наблюдательной палате.
Надеюсь, не навечно. Очень надеюсь.
Невыносимо хочется заснуть и мучительно не спится. Встать, сходить в кур
илку? Ночью этого не разрешают, но мне, само собой, разрешат, я пользуюсь мн
огочисленными поблажками. Нет, полежу еще Ц часа не прошло с тех пор, как
я в очередной раз ходил туда, сидел на лавке перед черным ведром и, откинув
шись на стену, тупо таращился в потолок, покрытый желтыми разводами. И не к
урил, само собой Ц не свойственна мне сия вредная привычка. Не поможет, то
лько хуже будет Ц полезут воспоминания, растеребят душу. Попросить у ме
дсестры снотворного? Нет, никаких таблеток. У меня на это особые причины, н
ельзя мне таблеток. Нельзя.
Большую часть жизни я провел в больнице. Только не подумайте, что я дохляк
, мужик я здоровый и даже здоровенный. Просто я врач Ц профессия у меня та
кая. Во всяком случае, одна из моих профессий.
А вот сейчас сам стал пациентом. Хотя, смею заметить, могло быть и хуже. Ест
ь места хуже, чем психбольница, много хуже. Например тюрьма. Или кладбище.
Я лежу на койке у стены, ближе всех к открытой двери, под недреманным оком
санитара. Место считается не самым лучшим, но меня устраивает Ц здесь ес
ть хоть какое-то движение воздуха и малая толика кислорода, подальше от р
аскаленных батарей.
Психи, наркоманы и алкоголики мои товарищи по палате (тамбовский волк им
товарищ!) Ц все как один дрыхнут, храпят, стонут во сне, выводят рулады нос
ами и шумно ворочаются с боку на бок. Хорошо им, просто позавидовать можно
. Плевать им на жару с высокой колокольни, они напичканы лекарствами до бе
счувствия. Один только я не могу позволить себе лекарств, поэтому маюсь н
очью от тоски и бессонницы, засыпаю к утру и до обеда дрыхну без задних ног
, пушкой не разбудишь. Лучше бы наоборот Ц днем хоть книгу почитать можно
, но что тут поделаешь, я Ц «сова», существо мрака, для меня привычно бодрс
твовать ночью.
Чем я только не занимался по ночам в своей жизни… Дежурства в больнице Ц
это еще цветочки. Расскажу, не поверите.
Ц Задавила, задавила! Ц вскрикивает псих на койке рядом со мной. Ц Авто
бус, машина! Задавила!
Задолбал. Орет раза три за ночь, и никакой аминазин ему не помогает.
Зовут его Петя. Фамилию указывать не буду, в целях неразглашения врачебн
ой тайны, да и кому нужна его фамилия. Просто сумасшедший Петя. Когда меня
только привели в отделение для спокойных, в эту палату, он сразу подошел к
о мне. Я сел на койку и стал озираться, недовольно оглядывая местный интер
ьер. А Петя, тощее и кривое чучело в поношенной пижаме (белая полоска Ц кр
асная полоска), говорит мне:
Ц Это вы, Иосиф Семенович? Я сегодня шел по улице и видел, как вас машина чи
кнула-задавила. Большая машина, автобус-запорожец. Задавила, чикнула, и в
се. Если бы я знал, что она вас задавит, я бы вас второй раз не родил.
Вот так и сказал.
А я сижу на кровати, тоскливо у меня на душе, оглядываю этот гадюшник и гов
орю:
Ц Я не Иосиф Семенович. Зовут меня Дмитрий Андреевич Бешенцев.
Меня и в самом деле так зовут, кстати. Будем знакомы. Не подумайте, что прид
умал я эту фамилию как псевдоним, досталась такая от рождения. Наверное, к
то-то из моих предков имел плохой характер. У меня тоже характер не сахарн
ый. Стараюсь держать себя в руках, но получается, увы, не всегда.
А ненормальный Петя раскачивается с ноги на ногу, руки его перебирают пу
говицы на пижаме, глаза совершенно пустые, блекло-голубые, нос сломан в дв
ух местах и неправильно сросся. И вот Петя продолжает свой словесный пон
ос:
Ц Иосиф Семенович, я родился в русском городе Пенза, Ц говорит он. Ц Это
было в 1820 году от начала Советской власти. Я вышел из живота своего отца, во
т отсюдова, Ц он распахивает полы своего полосатого рубища и показывае
т пальцем на живот Ц худой и изрядно волосатый. Ц При этом чрево отца мо
его разорвалось, но больно ему не было, потому что отец мой Ц шофер Чумако
в. И тогда я пошел по миру, но отец мой, шофер Чумаков, едет за мной на большо
й машине и чикает-задавливает всех детей моих. И будет продолжаться так д
о тех пор, пока в автобусе отца моего не кончится бензин.
Ц А когда он кончится? Ц как бы наивно спрашиваю я.
Ц Никогда, Ц коротко и обреченно отвечает Петя. По виноватому его лицу
блескуче пробегает слеза.
Ц Тогда вали отсюда, Ц резюмирую.
Как ни странно, Петя сразу же уходит, ложится на кровать и застывает в стра
дальческой позе, выставив коленки вверх под немыслимым углом. Я вздыхаю
с облегчением и надеждой, что ни с кем из местных говорить больше не приде
тся. Не тут-то было: подваливают сразу двое, по виду Ц явные уголовники.
Ц Земеля, закурить не найдется? Ц спрашивает один.
Ц Не курю.
Ц Все равно идем, по-базарим.
Мы идем в курилку, садимся на лавочку и начинаем разговор. И тут же выясняе
тся, что эта татуированная парочка Ц и впрямь уголовники, у каждого по дв
е ходки в зону. Они воры («воры'», говорят они с ударением на последнем слог
е). Слава богу, не убийцы, хотя кто их знает на самом деле. И не психи, это уже п
риятно. Хотя косят под психов Ц ну понятно для чего, чтобы избежать зоны.
Уголовную братию я не люблю, но не боюсь нисколько. Много мне с ними пришло
сь иметь дело, знаю, как с ними обращаться. Так что мы с ними вроде как колле
ги.
Они рассказывают мне, что настоящих психов в нашей палате только трое. Ещ
е трое Ц алконавты, от белой горячки отходят. А все остальные Ц уголовни
ки и наркоманы, от зоны косят. В общем, милая компания собралась. А заведую
щий отделением, Григорий Давидович Касумян Ц мужик ничего, договоритьс
я с ним можно, но, само собой, за соответствующие и очень немаленькие бабки
. Только тихо себя надо вести, права не качать и медсестер за зады не лапат
ь, а то в отделение для буйных переведут, а там хреново, там среди этих хрон
иков самому шизануться Ц нечего делать.
Говорю, что я сам Ц врач. Жулики смотрят на меня с уважением.
Ц Тогда тебе вообще лафа. Чего ты вообще сюда полез? Без дурки разобратьс
я не мог?
Ц Не мог. На воле меня бы замочили. Счастье мое, что сюда успел притыритьс
я.
Ц За какие дела?
Ц За мутантов.
Ц Чего?
Жулики (обоих зовут Серегами) смотрят на меня с недоумением.
Ц В нашем городе полно мутантов, Ц объясняю я. Ц Они отличаются от обыч
ных людей; но не светятся в открытую. И вообще, про них почти никто не знает,
а я знаю. Вот за это и пострадал.
Ц Так тебя сюда что, мутанты упекли? Ц спрашивает один из Серег.
Ц Тут сложная ситуация, Ц уклоняюсь я от ответа. Не хочется говорить о п
одробностях.
Ц Я чо-то смотрел про мутантов, Ц говорит второй Серега. Ц Кино какое-т
о, «Люди Икс» или типа этого. Только мутотень все это, типа сказки. Не бывае
т такого в натуре.
Ц Еще как бывает, Ц говорю я. Ц Настанет день, и придут они править нами,
и все тогда в мире станет по-новому. Мир возродится в объятиях проклятых.
Вот тогда ты поверишь в них, Серега, ибо некуда будет деваться ни тебе, ни п
рочим простейшим.
Ц Все с тобой ясно, братишка, Ц Серега кидает окурок в ведро и поднимает
ся на ноги. Ц Косишь ты под дурика, только коряво. Вот Петьку видел Ц там н
атуральная шиза, сразу видно. А твои мутанты-муданты здесь не проканают, Д
авидыча такой лажей не возьмешь, он лепила
Лепила Ц врач (угол. жарг.).
Здесь и дальше примечания автора.
опытный. Придумай чего другое.
Вот так-то, никто мне не верит. Впрочем, я и не стараюсь, чтобы поверили, про
сто изображаю психа как умею.
А началось все с обычного ночного дежурства.
Работал я хирургом. Больница наша Ц относительно небольшая для почти ми
ллионного города. Хирургическое отделение вполне приличное, реанимаци
я на среднероссийском уровне… не буду придираться, бывает и хуже. И три ра
за в неделю Ц в понедельник, среду и субботу Ц мы дежурим по «скорой помо
щи». Всех, с кем не удается справиться дома при помощи таблеток и инъекций
, привозят к нам.
Я отработал в этой больнице немало лет после окончания института. Все эт
и годы оперировал каждый день, и не по разу в день (иногда Ц до шести раз). О
перации проходили по большей части удачно (скажу по секрету, бывают случ
аи, когда оперировать удачно просто невозможно, есть только выбор: остан
ется пациент инвалидом или умрет). Меня ценили, я закончил ординатуру, тео
ретически мог бы стать заведующим отделением… Кажется, шло к тому, что та
ковым я и стану, потому что опытные хирурги выпархивали из нашей больнич
ки, как перелетные птицы, и отправлялись в места, подходящие для более ком
фортного существования. А потом вдруг уволился и я Ц в два дня, с нарушени
ем трудового кодекса и кривой записью в трудовой книжке. Надоело бездене
жье, насмерть запилила жена, нервы щелкнули и сорвались, как перетянутая
тетива. Я ушел из врачей Ц как в омут нырнул, заполненный не водой, а бензи
ном, спермой, водкой, гормональными препаратами и прочими острореактивн
ыми жидкостями. И утонул в этом омуте с головой.
Занялся бизнесом.
Если это можно назвать бизнесом… Лучше назвать это как-нибудь по-другом
у, например по-матерному. Но я не матерюсь принципиально Ц на фоне больши
нства людей, у которых нецензурная отрыжка вылетает изо рта естественно
, без малейших тормозов, моя персона смотрится анахронично.
Деньги, проклятые деньги… «Как хорошо было бы без них», Ц сказал писател
ь Александр Минчин. Без денег было бы хорошо, но нет, почему-то без них плох
о, так плохо, что хуже не бывает, совсем ужасно. А когда денег вдруг станови
тся больше, то все равно их мало. Их не хватает то хронически, то остро. Втор
ое в чем-то даже лучше, потому что заставляет шевелиться и зарабатывать.
Моя бывшая женушка требовала немалых денег на поддержание своей жизнед
еятельности. Вначале ее жизнедеятельность меня более чем устраивала, по
том начала раздражать, а в конце, ближе к разводу, вызывала с трудом сдержи
ваемое бешенство.
Сейчас мне тридцать шесть лет, именно столько, ни больше ни меньше. Кто-то
скажет, что я уже старикан, кто-то позавидует моей молодости. Это не важно,
важна разница в возрасте. Моя жена была моложе меня на одиннадцать лет, в э
том все дело. Когда я женился, мне было двадцать девять лет, а ей восемнадц
ать. Когда мы начали с ней жить (спать с ней, умирать от любви друг к другу), е
й было чуть больше шестнадцати. Не то что комплекс вины, нет. Просто я всег
да нес за нее ответственность Ц опекал, вытирал нос, тер спинку в ванной,
покупал ей все, вплоть до нижнего белья, выручал изо всяких кретинских пе
редряг, в которые она любила и умела попадать. Кому-то нужна жена-мама. Мне
Ц не нужна. Я люблю молоденьких девочек. Совсем молоденьких, инфантильн
ых. Медленно, но неуклонно формирующийся Гумберт Гумберт
Гумберт Гумберт Ц персон
аж романа В Набокова «Лолита».
Ц вот кто я такой, прошу любить и жаловать. С каждым годом я становл
юсь все больше Гумбертом Гумбертом Ц чем мне больше лет и чем больше раз
ница в возрасте между мной и теми девочками, которых я хочу.
Я не педофил, не маньяк и не насильник. Но со мной рядом должна быть тонкая
девочка-подросток. Я не трону ее грубо, буду носить на руках, оберегать и у
бью всякого, кто прикоснется к ней хоть пальцем. Я буду просыпаться ночью,
приподниматься на локте и смотреть на нее, по-детски дышащую во сне, окута
нную лунным светом, и чувствовать остро накатывающую, до слез, волну счас
тья, и не верить, что мне так повезло. И тихо прикасаться губами к щеке, бояс
ь разбудить… И будить все равно Ц нечаянно, и убаюкивать, пока не заснет…
Именно такой была Любка, моя жена. Была…
До нее было немало девушек, но Любка настолько выделялась на их фоне, что я
нарушил обет безбрачия и женился. Ни у кого из моих прежних подружек не бы
ло столь чистого личика, несущего печать неисправимой детской глупости,
таких распахнутых настежь синих глаз, глядящих на мир с изумлением, тако
й доведенной до совершенства инфантильности и такой неуемной нимфоман
ии, неконтролирумого и бесстрашного желания заниматься любовью где уго
дно и когда угодно. Любку можно было назвать «Ее Величество Нимфетка» Ц
угловатая долговязая фигурка, прелестная в своей незрелости, голенасты
е журавлиные ноги, маленькая грудь, не требующая лифчика, обгрызенные но
гти, мальчишечья стрижка, потрясающая неграмотность и идиотский сленг в
осьмиклассницы. Я влюбился в Любку насмерть. Даже не помню, как познакоми
лся с ней и что было в первые месяцы после знакомства Ц все эти дни и ночи
мы пожирали друг друга и не могли насытиться. Время неслось с ревом, словн
о боевой истребитель. Едва я успевал проснуться утром в постели с ней, как
снова оказывался в той же постели, опять же с ней, моей Любовью, но уже вече
ром. Я был по-настоящему счастлив, и она тоже. Я нашел то, что искал всю жизн
ь.
Мы поженились сразу, как только ей стукнуло восемнадцать. Можно, конечно,
было расписаться на год раньше, но это стоило бы лишних хлопот и формальн
остей, а спешить не имело смысла. Мы и так знали, что никуда не уйдем друг от
друга, потому что немыслимо было жить друг без друга, есть, дышать, мыться
под душем, спать друг без друга. Наши родители благословили нас Ц мои с об
легчением («Наконец-то наш балбес остепенился»), ее замечательные родит
ели, сами ненамного старше меня, Ц с уверенностью, что доверили дочь добр
ому и надежному человеку.
Так оно и было, я был относительно добрым и более-менее надежным. Был, пока
не бросил медицинскую работу и не занялся всякой дрянью.
Любка росла. Росла уже не под присмотром родителей, а под моей опекой. Само
собой, я старался быть правильным мужем, наставлял девочку на путь истин
ный. Мне достался чистый лист бумаги, и я должен был начертать на нем верны
е знаки. Иногда мне это удавалось, но не слишком часто. Как-то получалось, ч
то черкал я на листе-Любке корявым и неразборчивым докторским почерком
и больше уповал на волю господню, чем на методичность в воспитании. Я оказ
ался плохим учителем.
Предполагалось, что Любочка поступит в институт, почему-то медицинский (
мало было ее родителям моего несчастливого примера). Не смогла, не потяну
ла, головы не хватило: знаний в красивой Любкиной головушке было на удивл
ение мало. Конечно, можно было определить ее на платное обучение, но никто
из нас этой платы не потянул бы. Поэтому пошли путем наименьшего сопроти
вления Ц решили поступать туда же, но на следующий год. В следующем году Л
юбка, естественно, опять пролетела, еще через год история повторилась Ц
как и положено, уже в виде не трагедии, а бессовестного фарса. Не помогали
никакие репетиторы и курсы. Учиться Люба не хотела Ц активно, вплоть до н
енависти. Все в жизни давалось ей легко, за красивые глазки, и любую попытк
у заставить ее выучить хоть что-нибудь она воспринимала как насилие и вн
ешнюю агрессию. В конце концов я вздохнул и сдался…
Она, разумеется, мечтала о модельном бизнесе Ц теперь все девушки об это
м грезят. Я запретил безоговорочно, даже слушать не стал, несмотря на вопл
и, слезы и сопли. Знаю я этот модельный бизнес. Может быть, кому-то из длинно
ногих моделей и удается избежать постели своих шефов, но Любке, в глазах к
оторой написано жирным шрифтом «Хочу трахаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9
41
Андрей Плеханов: «Царь м
уравьев»
Андрей Плеханов
Царь муравьев
«Царь муравьев»: Эксмо; Москва; 2006
ISBN 5-699-18828-2
Аннотация
Они называют себя фрагрантами
. Они способны управлять поведением других людей. Их раны зарастают на гл
азах. Кто они Ц члены тайной секты или новый биологический вид, пришедши
й на смену роду человеческому? Почему на них охотятся и жестоко убивают б
ез суда и следствия члены таинственной организации чистильщиков? Влюби
вшись в девушку Женю, обладающую сверхъестественными способностями, хи
рург Дмитрий Бешенцев попадает в сообщество фрагрантов, живущее по стра
нным, нечеловеческим законам, и оказывается вовлечен в кровопролитную н
евидимую войну, отголоски которой слышны и в мире обычных людей.
Андрей Плеханов
Царь муравьев
Посвящаю моей жене Анне.
Глупая доброта всегда рожда
ет умную жестокость.
Джон Апдайк
ГЛАВА 1
Ночь, жарища Ц градусов тридцать, не меньше.
Зима, батареи жарят на всю катушку. Невыносимая духота Ц из десяти больн
ых в палате как минимум трое мочатся под себя, а остальные моются только п
о принуждению, раз в неделю. Форточку не откроешь Ц не положено, окна забр
аны толстыми решетками, словно в тюрьме. Впрочем, эта больница и есть разн
овидность тюрьмы. И я Ц узник в ней, заключенный в наблюдательной палате.
Надеюсь, не навечно. Очень надеюсь.
Невыносимо хочется заснуть и мучительно не спится. Встать, сходить в кур
илку? Ночью этого не разрешают, но мне, само собой, разрешат, я пользуюсь мн
огочисленными поблажками. Нет, полежу еще Ц часа не прошло с тех пор, как
я в очередной раз ходил туда, сидел на лавке перед черным ведром и, откинув
шись на стену, тупо таращился в потолок, покрытый желтыми разводами. И не к
урил, само собой Ц не свойственна мне сия вредная привычка. Не поможет, то
лько хуже будет Ц полезут воспоминания, растеребят душу. Попросить у ме
дсестры снотворного? Нет, никаких таблеток. У меня на это особые причины, н
ельзя мне таблеток. Нельзя.
Большую часть жизни я провел в больнице. Только не подумайте, что я дохляк
, мужик я здоровый и даже здоровенный. Просто я врач Ц профессия у меня та
кая. Во всяком случае, одна из моих профессий.
А вот сейчас сам стал пациентом. Хотя, смею заметить, могло быть и хуже. Ест
ь места хуже, чем психбольница, много хуже. Например тюрьма. Или кладбище.
Я лежу на койке у стены, ближе всех к открытой двери, под недреманным оком
санитара. Место считается не самым лучшим, но меня устраивает Ц здесь ес
ть хоть какое-то движение воздуха и малая толика кислорода, подальше от р
аскаленных батарей.
Психи, наркоманы и алкоголики мои товарищи по палате (тамбовский волк им
товарищ!) Ц все как один дрыхнут, храпят, стонут во сне, выводят рулады нос
ами и шумно ворочаются с боку на бок. Хорошо им, просто позавидовать можно
. Плевать им на жару с высокой колокольни, они напичканы лекарствами до бе
счувствия. Один только я не могу позволить себе лекарств, поэтому маюсь н
очью от тоски и бессонницы, засыпаю к утру и до обеда дрыхну без задних ног
, пушкой не разбудишь. Лучше бы наоборот Ц днем хоть книгу почитать можно
, но что тут поделаешь, я Ц «сова», существо мрака, для меня привычно бодрс
твовать ночью.
Чем я только не занимался по ночам в своей жизни… Дежурства в больнице Ц
это еще цветочки. Расскажу, не поверите.
Ц Задавила, задавила! Ц вскрикивает псих на койке рядом со мной. Ц Авто
бус, машина! Задавила!
Задолбал. Орет раза три за ночь, и никакой аминазин ему не помогает.
Зовут его Петя. Фамилию указывать не буду, в целях неразглашения врачебн
ой тайны, да и кому нужна его фамилия. Просто сумасшедший Петя. Когда меня
только привели в отделение для спокойных, в эту палату, он сразу подошел к
о мне. Я сел на койку и стал озираться, недовольно оглядывая местный интер
ьер. А Петя, тощее и кривое чучело в поношенной пижаме (белая полоска Ц кр
асная полоска), говорит мне:
Ц Это вы, Иосиф Семенович? Я сегодня шел по улице и видел, как вас машина чи
кнула-задавила. Большая машина, автобус-запорожец. Задавила, чикнула, и в
се. Если бы я знал, что она вас задавит, я бы вас второй раз не родил.
Вот так и сказал.
А я сижу на кровати, тоскливо у меня на душе, оглядываю этот гадюшник и гов
орю:
Ц Я не Иосиф Семенович. Зовут меня Дмитрий Андреевич Бешенцев.
Меня и в самом деле так зовут, кстати. Будем знакомы. Не подумайте, что прид
умал я эту фамилию как псевдоним, досталась такая от рождения. Наверное, к
то-то из моих предков имел плохой характер. У меня тоже характер не сахарн
ый. Стараюсь держать себя в руках, но получается, увы, не всегда.
А ненормальный Петя раскачивается с ноги на ногу, руки его перебирают пу
говицы на пижаме, глаза совершенно пустые, блекло-голубые, нос сломан в дв
ух местах и неправильно сросся. И вот Петя продолжает свой словесный пон
ос:
Ц Иосиф Семенович, я родился в русском городе Пенза, Ц говорит он. Ц Это
было в 1820 году от начала Советской власти. Я вышел из живота своего отца, во
т отсюдова, Ц он распахивает полы своего полосатого рубища и показывае
т пальцем на живот Ц худой и изрядно волосатый. Ц При этом чрево отца мо
его разорвалось, но больно ему не было, потому что отец мой Ц шофер Чумако
в. И тогда я пошел по миру, но отец мой, шофер Чумаков, едет за мной на большо
й машине и чикает-задавливает всех детей моих. И будет продолжаться так д
о тех пор, пока в автобусе отца моего не кончится бензин.
Ц А когда он кончится? Ц как бы наивно спрашиваю я.
Ц Никогда, Ц коротко и обреченно отвечает Петя. По виноватому его лицу
блескуче пробегает слеза.
Ц Тогда вали отсюда, Ц резюмирую.
Как ни странно, Петя сразу же уходит, ложится на кровать и застывает в стра
дальческой позе, выставив коленки вверх под немыслимым углом. Я вздыхаю
с облегчением и надеждой, что ни с кем из местных говорить больше не приде
тся. Не тут-то было: подваливают сразу двое, по виду Ц явные уголовники.
Ц Земеля, закурить не найдется? Ц спрашивает один.
Ц Не курю.
Ц Все равно идем, по-базарим.
Мы идем в курилку, садимся на лавочку и начинаем разговор. И тут же выясняе
тся, что эта татуированная парочка Ц и впрямь уголовники, у каждого по дв
е ходки в зону. Они воры («воры'», говорят они с ударением на последнем слог
е). Слава богу, не убийцы, хотя кто их знает на самом деле. И не психи, это уже п
риятно. Хотя косят под психов Ц ну понятно для чего, чтобы избежать зоны.
Уголовную братию я не люблю, но не боюсь нисколько. Много мне с ними пришло
сь иметь дело, знаю, как с ними обращаться. Так что мы с ними вроде как колле
ги.
Они рассказывают мне, что настоящих психов в нашей палате только трое. Ещ
е трое Ц алконавты, от белой горячки отходят. А все остальные Ц уголовни
ки и наркоманы, от зоны косят. В общем, милая компания собралась. А заведую
щий отделением, Григорий Давидович Касумян Ц мужик ничего, договоритьс
я с ним можно, но, само собой, за соответствующие и очень немаленькие бабки
. Только тихо себя надо вести, права не качать и медсестер за зады не лапат
ь, а то в отделение для буйных переведут, а там хреново, там среди этих хрон
иков самому шизануться Ц нечего делать.
Говорю, что я сам Ц врач. Жулики смотрят на меня с уважением.
Ц Тогда тебе вообще лафа. Чего ты вообще сюда полез? Без дурки разобратьс
я не мог?
Ц Не мог. На воле меня бы замочили. Счастье мое, что сюда успел притыритьс
я.
Ц За какие дела?
Ц За мутантов.
Ц Чего?
Жулики (обоих зовут Серегами) смотрят на меня с недоумением.
Ц В нашем городе полно мутантов, Ц объясняю я. Ц Они отличаются от обыч
ных людей; но не светятся в открытую. И вообще, про них почти никто не знает,
а я знаю. Вот за это и пострадал.
Ц Так тебя сюда что, мутанты упекли? Ц спрашивает один из Серег.
Ц Тут сложная ситуация, Ц уклоняюсь я от ответа. Не хочется говорить о п
одробностях.
Ц Я чо-то смотрел про мутантов, Ц говорит второй Серега. Ц Кино какое-т
о, «Люди Икс» или типа этого. Только мутотень все это, типа сказки. Не бывае
т такого в натуре.
Ц Еще как бывает, Ц говорю я. Ц Настанет день, и придут они править нами,
и все тогда в мире станет по-новому. Мир возродится в объятиях проклятых.
Вот тогда ты поверишь в них, Серега, ибо некуда будет деваться ни тебе, ни п
рочим простейшим.
Ц Все с тобой ясно, братишка, Ц Серега кидает окурок в ведро и поднимает
ся на ноги. Ц Косишь ты под дурика, только коряво. Вот Петьку видел Ц там н
атуральная шиза, сразу видно. А твои мутанты-муданты здесь не проканают, Д
авидыча такой лажей не возьмешь, он лепила
Лепила Ц врач (угол. жарг.).
Здесь и дальше примечания автора.
опытный. Придумай чего другое.
Вот так-то, никто мне не верит. Впрочем, я и не стараюсь, чтобы поверили, про
сто изображаю психа как умею.
А началось все с обычного ночного дежурства.
Работал я хирургом. Больница наша Ц относительно небольшая для почти ми
ллионного города. Хирургическое отделение вполне приличное, реанимаци
я на среднероссийском уровне… не буду придираться, бывает и хуже. И три ра
за в неделю Ц в понедельник, среду и субботу Ц мы дежурим по «скорой помо
щи». Всех, с кем не удается справиться дома при помощи таблеток и инъекций
, привозят к нам.
Я отработал в этой больнице немало лет после окончания института. Все эт
и годы оперировал каждый день, и не по разу в день (иногда Ц до шести раз). О
перации проходили по большей части удачно (скажу по секрету, бывают случ
аи, когда оперировать удачно просто невозможно, есть только выбор: остан
ется пациент инвалидом или умрет). Меня ценили, я закончил ординатуру, тео
ретически мог бы стать заведующим отделением… Кажется, шло к тому, что та
ковым я и стану, потому что опытные хирурги выпархивали из нашей больнич
ки, как перелетные птицы, и отправлялись в места, подходящие для более ком
фортного существования. А потом вдруг уволился и я Ц в два дня, с нарушени
ем трудового кодекса и кривой записью в трудовой книжке. Надоело бездене
жье, насмерть запилила жена, нервы щелкнули и сорвались, как перетянутая
тетива. Я ушел из врачей Ц как в омут нырнул, заполненный не водой, а бензи
ном, спермой, водкой, гормональными препаратами и прочими острореактивн
ыми жидкостями. И утонул в этом омуте с головой.
Занялся бизнесом.
Если это можно назвать бизнесом… Лучше назвать это как-нибудь по-другом
у, например по-матерному. Но я не матерюсь принципиально Ц на фоне больши
нства людей, у которых нецензурная отрыжка вылетает изо рта естественно
, без малейших тормозов, моя персона смотрится анахронично.
Деньги, проклятые деньги… «Как хорошо было бы без них», Ц сказал писател
ь Александр Минчин. Без денег было бы хорошо, но нет, почему-то без них плох
о, так плохо, что хуже не бывает, совсем ужасно. А когда денег вдруг станови
тся больше, то все равно их мало. Их не хватает то хронически, то остро. Втор
ое в чем-то даже лучше, потому что заставляет шевелиться и зарабатывать.
Моя бывшая женушка требовала немалых денег на поддержание своей жизнед
еятельности. Вначале ее жизнедеятельность меня более чем устраивала, по
том начала раздражать, а в конце, ближе к разводу, вызывала с трудом сдержи
ваемое бешенство.
Сейчас мне тридцать шесть лет, именно столько, ни больше ни меньше. Кто-то
скажет, что я уже старикан, кто-то позавидует моей молодости. Это не важно,
важна разница в возрасте. Моя жена была моложе меня на одиннадцать лет, в э
том все дело. Когда я женился, мне было двадцать девять лет, а ей восемнадц
ать. Когда мы начали с ней жить (спать с ней, умирать от любви друг к другу), е
й было чуть больше шестнадцати. Не то что комплекс вины, нет. Просто я всег
да нес за нее ответственность Ц опекал, вытирал нос, тер спинку в ванной,
покупал ей все, вплоть до нижнего белья, выручал изо всяких кретинских пе
редряг, в которые она любила и умела попадать. Кому-то нужна жена-мама. Мне
Ц не нужна. Я люблю молоденьких девочек. Совсем молоденьких, инфантильн
ых. Медленно, но неуклонно формирующийся Гумберт Гумберт
Гумберт Гумберт Ц персон
аж романа В Набокова «Лолита».
Ц вот кто я такой, прошу любить и жаловать. С каждым годом я становл
юсь все больше Гумбертом Гумбертом Ц чем мне больше лет и чем больше раз
ница в возрасте между мной и теми девочками, которых я хочу.
Я не педофил, не маньяк и не насильник. Но со мной рядом должна быть тонкая
девочка-подросток. Я не трону ее грубо, буду носить на руках, оберегать и у
бью всякого, кто прикоснется к ней хоть пальцем. Я буду просыпаться ночью,
приподниматься на локте и смотреть на нее, по-детски дышащую во сне, окута
нную лунным светом, и чувствовать остро накатывающую, до слез, волну счас
тья, и не верить, что мне так повезло. И тихо прикасаться губами к щеке, бояс
ь разбудить… И будить все равно Ц нечаянно, и убаюкивать, пока не заснет…
Именно такой была Любка, моя жена. Была…
До нее было немало девушек, но Любка настолько выделялась на их фоне, что я
нарушил обет безбрачия и женился. Ни у кого из моих прежних подружек не бы
ло столь чистого личика, несущего печать неисправимой детской глупости,
таких распахнутых настежь синих глаз, глядящих на мир с изумлением, тако
й доведенной до совершенства инфантильности и такой неуемной нимфоман
ии, неконтролирумого и бесстрашного желания заниматься любовью где уго
дно и когда угодно. Любку можно было назвать «Ее Величество Нимфетка» Ц
угловатая долговязая фигурка, прелестная в своей незрелости, голенасты
е журавлиные ноги, маленькая грудь, не требующая лифчика, обгрызенные но
гти, мальчишечья стрижка, потрясающая неграмотность и идиотский сленг в
осьмиклассницы. Я влюбился в Любку насмерть. Даже не помню, как познакоми
лся с ней и что было в первые месяцы после знакомства Ц все эти дни и ночи
мы пожирали друг друга и не могли насытиться. Время неслось с ревом, словн
о боевой истребитель. Едва я успевал проснуться утром в постели с ней, как
снова оказывался в той же постели, опять же с ней, моей Любовью, но уже вече
ром. Я был по-настоящему счастлив, и она тоже. Я нашел то, что искал всю жизн
ь.
Мы поженились сразу, как только ей стукнуло восемнадцать. Можно, конечно,
было расписаться на год раньше, но это стоило бы лишних хлопот и формальн
остей, а спешить не имело смысла. Мы и так знали, что никуда не уйдем друг от
друга, потому что немыслимо было жить друг без друга, есть, дышать, мыться
под душем, спать друг без друга. Наши родители благословили нас Ц мои с об
легчением («Наконец-то наш балбес остепенился»), ее замечательные родит
ели, сами ненамного старше меня, Ц с уверенностью, что доверили дочь добр
ому и надежному человеку.
Так оно и было, я был относительно добрым и более-менее надежным. Был, пока
не бросил медицинскую работу и не занялся всякой дрянью.
Любка росла. Росла уже не под присмотром родителей, а под моей опекой. Само
собой, я старался быть правильным мужем, наставлял девочку на путь истин
ный. Мне достался чистый лист бумаги, и я должен был начертать на нем верны
е знаки. Иногда мне это удавалось, но не слишком часто. Как-то получалось, ч
то черкал я на листе-Любке корявым и неразборчивым докторским почерком
и больше уповал на волю господню, чем на методичность в воспитании. Я оказ
ался плохим учителем.
Предполагалось, что Любочка поступит в институт, почему-то медицинский (
мало было ее родителям моего несчастливого примера). Не смогла, не потяну
ла, головы не хватило: знаний в красивой Любкиной головушке было на удивл
ение мало. Конечно, можно было определить ее на платное обучение, но никто
из нас этой платы не потянул бы. Поэтому пошли путем наименьшего сопроти
вления Ц решили поступать туда же, но на следующий год. В следующем году Л
юбка, естественно, опять пролетела, еще через год история повторилась Ц
как и положено, уже в виде не трагедии, а бессовестного фарса. Не помогали
никакие репетиторы и курсы. Учиться Люба не хотела Ц активно, вплоть до н
енависти. Все в жизни давалось ей легко, за красивые глазки, и любую попытк
у заставить ее выучить хоть что-нибудь она воспринимала как насилие и вн
ешнюю агрессию. В конце концов я вздохнул и сдался…
Она, разумеется, мечтала о модельном бизнесе Ц теперь все девушки об это
м грезят. Я запретил безоговорочно, даже слушать не стал, несмотря на вопл
и, слезы и сопли. Знаю я этот модельный бизнес. Может быть, кому-то из длинно
ногих моделей и удается избежать постели своих шефов, но Любке, в глазах к
оторой написано жирным шрифтом «Хочу трахаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9