- Даже больше, чем у твоей мамы? Девочка покачала головой:
- Мама не любит изумруды, она говорит, что они приносят несчастье. Вдова рассмеялась:
- Да, она-то уж знает. Смею сказать, немного счастья ей бы не помешало.
Она протянула холодную когтистую руку.
- Ну давай сюда мои сокровища, дитя! Поиграешь ими в другой раз. Приходи ко мне сегодня вечером и приводи с собой свою мисс. Хочу присмотреться к ней.
- А зачем? - спросила Фелисити, и Атейла подумала, что и сама хотела бы задать тот же вопрос.
- Меня трудно обмануть, - сказала вдовствующая леди, обращаясь скорее к Атейле, чем к своей правнучке. - Я хоть и старая, но прекрасно вижу, что делается в доме.
Фелисити скучала, не понимая о чем идет речь, поэтому она соскользнула с кровати и подошла к Атейле.
- Пойдемте, мисс Линдсей. Пойдемте скорее обедать, а потом поедем кататься.
- Скажи «до свидания» своей прабабушке и сделай реверанс, как я тебя учила. Фелисити неохотно подчинилась.
- До свидания, бабушка, - сказала она. - Скоро я опять приду играть с вашими колечками. Я хочу, чтобы у меня их было столько же, сколько у вас.
- Посмотрим, - ответила вдова. Но Фелисити уже не слушала ее. Она тащила Атейлу за рукав к выходу.
- Быстрее, быстрее! - торопила она. - Я хочу прокатиться на большой лошади и показать папе, что совсем не боюсь!
Атейла открыла дверь и не оглядываясь вышла вслед за девочкой. Только когда дверь за ней закрылась, девушка подумала, что это был самый чудной разговор в ее жизни и что бабушка графа, действительно, напугала ее.
«И что она имела в виду, настаивая, что я не похожа на гувернантку? - размышляла Атейла. - В конце концов, узнать гувернантку в толпе посложнее, чем моряка или китайца».
Она понимала, что очень молода, но ей казалось, что девочке в возрасте Фелисити и не нужна гувернантка старше двадцати одного - двадцати двух лет. Если ее спросят, Атейла так и собиралась сказать.
«Пусть мне всего восемнадцать, - рассуждала она, - я уже повидала в жизни гораздо больше, чем другие девушки моего возраста».
Они поднялись в детскую. До обеда оставалось еще около получаса.
- Подожди меня здесь, - сказала Атейла Фелисити. - Я спущусь вниз и спрошу у твоего отца, можно ли тебе кататься на лошади, которую ты видела утром.
- Нет, не спрашивайте у него, - поспешно сказала девочка. - Вдруг он не разрешит.
- Но ведь он может и разрешить, - ответила Атейла. - Тогда нам не о чем будет волноваться.
- Попытайтесь убедить его, - умоляла Фелисити.
- Я постараюсь. Но веди себя хорошо, пока я не вернусь.
Атейла окинула взглядом комнату. Огонь в камине спокойно горел за решеткой. Она быстро вышла и спустилась вниз.
При одной мысли о новой встрече с графом девушке становилось не по себе, но взять на себя ответственность за ребенка, если тот будет ездить верхом на большой лошади, она тоже не решалась.
«Если граф откажет, - подумала Атейла, - я по крайней мере уговорю его как можно скорее купить ей пони».
Когда она спустилась в холл, там были два лакея.
- Не скажете ли мне, где его светлость? - спросила девушка.
- В кабинете, мисс, - ответил один из них, прошел вперед и открыл перед ней дверь. Атейла вошла в комнату, в которой впервые встретила графа. Сейчас он сидел за столом и что-то писал.
Она почувствовала странное смущение, хотя во время путешествий встречала много разных людей. Стараясь не выдать себя, девушка решительно приблизилась к столу. Граф не счел нужным подняться и молча ждал, когда Атейла заговорит.
На секунду Атейла так растерялась, что забыла все, о чем собиралась поговорить с ним.
Потом она услышала свой голос, и он показался ей каким-то чужим, ненатуральным.
- Я прошу прощения за… за то, что отвлекаю вас, ваша светлость… но Фелисити очень хочет покататься на одной из ваших лошадей. Главный конюх сказал, что это безопасно, но я все-таки решила, что надо получить… ваше разрешение.
- Зачем?
Этот односложный вопрос вначале ошеломил Атейлу, а потом разозлил. И сразу всякое стеснение исчезло. Вздернув подбородок, она ответила:
- Затем, ваша светлость, что Фелисити ваша дочь, а следовательно, вы за нее отвечаете. Так как раньше она каталась только на пони, то мне нужно ваше разрешение, прежде чем посадить ее на большую лошадь.
- Я полагаю, вы сами могли в этом разобраться и ни к чему было тревожить меня, - ответил граф, - но раз уж вы пришли, я отвечу. Если моя дочь хочет кататься на лошади, я не вижу причин препятствовать ей. Все падают, когда впервые садятся в седло, и лучший способ научиться ездить верхом - это как можно быстрее снова сесть на лошадь.
- Я знаю это, ваша светлость, но Фелисити всего восемь лет, и, несмотря на ее желание, мне кажется, пони подошел бы ей больше.
Граф поднял глаза, их взгляды встретились. В течение нескольких секунд продолжалась эта молчаливая битва. Затем, к удивлению Атейлы, он уступил.
- Хорошо, мисс Линдсей. Я распоряжусь насчет пони для Фелисити. Но если ей уж так хочется прокатиться на лошади, я уверен, Джексон сумеет выбрать для нее самую спокойную. А вы или грум поведете лошадь в поводу.
- Я рада получить разрешение вашей светлости.
Она слегка присела и, не глядя на графа, вышла из комнаты.
«Он возражает только потому, что я ему чем-то неприятна», - подумала девушка.
Глава 4
Когда они поднимались наверх после ленча, Фелисити только и говорила о предстоящей прогулке верхом.
- Я уже большая, я могу ездить на настоящей лошади! - повторяла она в восторге. Атейла только надеялась, что для девочки найдут действительно спокойную лошадь.
Ее почему-то не покидало чувство, что в этом доме только она заботится о девочке и переживает за нее.
Атейла постаралась убедить себя, что ошибается, и не сосредотачиваться на этой мысли.
Наверху она с удивлением увидела, что из ее комнаты вышла горничная старой леди. Девушка запомнила, что ее зовут Джардин. Увидев Атейлу, пожилая женщина смутилась, проскользнула мимо нее и пошла по лестнице вниз. Что было нужно горничной вдовы в спальне гувернантки. Но, войдя к себе в комнату, девушка предположила, что Джардин помогала другим горничным распаковывать вещи.
Коробки со шляпами уже были разобраны, дверцы шкафа широко открыты, и множество платьев явно не помещалось в нем.
Атейла в изумлении замерла перед этим богатством. В комнату вошла Дженни:
- Я боюсь, мисс, что мы не сможем уместить все ваши вещи здесь. Некоторые мы отнесли в соседнюю комнату, в ней никто не живет.
- Спасибо, - ответила Атейла, - у меня их действительно много.
- Такие прелестные платья, мисс! Такие красивые расцветки и фасоны!
Атейла с Дженни вошли в соседнюю комнату. Она была поменьше, чем ее. Атейла подумала, что раньше это была игровая для детей. У стены стоял огромный шкаф, который тоже был заполнен платьями. На кровати громоздились коробки со шляпками и капорами всех видов и расцветок.
Атейла вспомнила, как она совсем недавно ходила по Танжеру в платье, больше всего похожем на серый мешок. Теперь у нее оказалось так много прелестных вещей, что ей могла бы позавидовать любая невеста. Но девушка понимала, что рассказывать, откуда у нее эти наряды, в Рот-Касле лучше не надо.
«Пусть лучше думают, что я из богатой, но разорившейся семьи», - сказала она себе.
Такое объяснение казалось ей достаточно убедительным, чтобы удовлетворить и любопытство слуг, и недоумение графа, если оно возникнет.
Самой девушке очень хотелось найти время, чтобы примерить все это великолепие и убедиться, что из невзрачной куколки она превратилась в красивую бабочку.
Но сейчас было не до этого. В комнату ворвалась Фелисити:
- Где мое платье для верховой езды? Ну где же оно?
Атейла взяла ее за руку, и они пошли в комнату девочки. Дженни последовала за ними. Атейла спросила:
- Кстати, а среди моих вещей есть платье для прогулок верхом?
- О да, мисс! И красивая шляпка. Я, правда, не доставала ее из коробки, подумала, что вы не будете ее надевать.
- Нет буду, - коротко ответила Атейла, - но сначала давайте переоденем ее светлость.
В шкафу у Фелисити висело несколько костюмов для верховой езды. Некоторые из них были из легкой материи и предназначались, очевидно, для прогулок в Танжере, но были и вполне подходящие для английской погоды.
Дженни показала один костюм:
- Вот, мисс. Он, кажется, поновее, и юбка удобная.
- Да! В ней я смогу ездить в мужском седле! - с восторгом воскликнула Фелисити.
Атейла подумала, что это будет безопаснее для девочки, но ничего не сказала.
Предоставив Дженни помогать Фелисити, она пошла к себе в комнату переодеваться. Зная, что графиня заказывала свою одежду в основном в Париже, Атейла ожидала увидеть яркое французское платье, Но платье, которое она достала из гардероба - темно-синее, почти черное, - было от Басвина, лучшего лондонского портного.
- По крайней мере на лошади я буду выглядеть, как настоящая гувернантка, - с улыбкой пробормотала Атейла.
Ей вспомнилось, что, когда она была еще маленькой, ее мать купила себе в Лондоне платье от Басвина и, впервые надев его, сказала:
- У меня никогда не было ничего более удобного и красивого, но, увы, вряд ли я смогу себе позволить такое еще когда-нибудь.
Потом Атейла подумала, что графу совершенно все равно, как она выглядит, и единственный человек, кого это может интересовать, - его бабушка. Платье оказалось более поношенным, чем она ожидала, но оно идеально сидело на ней, подчеркивая тонкую талию и высокую грудь.
Внезапно Атейла поняла, что графиня носила его, когда жила в замке. С ужасом девушка подумала, что кто-нибудь может узнать это платье, но потом постаралась успокоить себя мыслью, что вряд ли кто-нибудь вспомнит, что носила графиня три года назад.
Атейла повязала на шею белый шарфик, который обнаружила в комоде среди перчаток и носовых платков. Вошла Дженни:
- Вот ваша шляпка, мисс, - сказала она. Атейла взяла маленькую шляпку, похожую на те, которые надевались на охоту. Волосы она уложила на затылке, закрепив шпильками. Надев шляпку и посмотрев на себя в зеркало, девушка решила, что вид должен удовлетворить даже вдовствующую леди Ротуэлл.
- Скорее, мисс Линдсей! - услышала она нетерпеливый голосок Фелисити.
- Иду, иду, - ответила Атейла, отходя от зеркала.
Дженни подала ей пару перчаток, вероятно, они предназначались специально для верховой езды. Атейла с улыбкой подумала, что сама бы не смогла отличить их от других.
- Все-таки хорошо, что я смогу прокатиться вместе с Фелисити, а не ждать ее у конюшни, пока она будет ездить с грумом.
Они спустились вниз. Лошади, вероятно, по указанию Доусона, уже ждали их у парадного входа. Фелисити помогли сесть в седло, Джексон выбрал для нее небольшую ладную кобылку. Атейле подвели черную лошадь с белой звездочкой на лбу, хорошо выезженную и спокойною.
Она улыбнулась про себя, подумав, как были бы удивлены все вокруг, если бы узнали на каких строптивых животных ей приходилось ездить во время путешествий с отцом.
Арабские скакуны, которые нравились ей больше всего, нередко бывали очень норовисты. Нелегко было заставить их признать тебя своим хозяином. Но зато удовольствие от езды на настоящем скакуне не поддается описанию.
Атейла взяла повод у грума, но он сказал:
- Мистер Джексон считает, что мне лучше поехать с вами, мисс, по крайней мере в первый раз.
- Что ж, я согласна с ним, - ответила девушка. - Ведь самое главное, чтобы ее светлость получила удовольствие от езды и не боялась.
- А я не боюсь! - прервала их разговор Фелисити. - Я очень, очень хорошая наездница. Моn Pare всегда так говорил, хотя это его и раздражало.
- Почему же это его раздражало?
- Потому что я англичанка, а мама как-то сказала, что мой папа лучший наездник во всей Англии.
Атейла не ответила, но про себя понадеялась, что девочке не придет в голову говорить о Моn Pare при графе или вдове. Она поудобнее уселась в седле и, оглядевшись вокруг, подумала, что никогда еще не каталась в таких красивых местах, пусть даже здесь и не было гор.
Грум, которого звали Джеб, предложил Атейле покататься на заливных лугах с другой стороны парка, где будет безопасно перейти на галоп. Они ехали через парк, пригибаясь, чтобы не задеть ветви деревьев. Фелисити восторженно следила за олененком. Он щипал траву под деревом, но, когда всадники подъехали ближе, метнул ся в сторону и скрылся из виду.
- Я хочу поиграть с ним, - сказала девочка.
- Они очень пугливые. Но может, когда он подрастет и привыкнет к тебе, ты сможешь покормить его.
- Мне очень этого хочется. А еще я хочу, чтобы у меня был собственный олененок.
При этих словах Атейла подумала, что всем детям хочется иметь рядом с собой живое существо. Она даже решила поговорить с графом о том, что хорошо бы купить Фелисити щенка.
Но, поразмыслив, она пришла к выводу, что рано надоедать ему просьбами. Лучше пока не обращать на себя его внимание, чтобы граф не изменил свое намерение оставить их в замке.
Вскоре они доехали до лугов, где, как и говорил грум, было безопасно пустить лошадей в галоп.
Атейла быстро почувствовала, что девочка не хвасталась, когда уверяла, что хорошо держится в седле.
«Пожалуй, она действительно пошла в отца», - подумала девушка.
Поэтому, когда они доехали до границы луга, она спросила:
- Ты бы не хотела прокатиться без повода? Глаза девочки загорелись, она кивнула. Джеб снял повод и сунул его к себе в карман.
- Только сначала не очень быстро, - предупредила Атейла. - Я поеду сзади. - Ну давайте, быстрее!
- Нет, я должна убедиться, что ты действительно хорошо держишься в седле.
- Ну конечно, я прекрасно держусь, ничуть не хуже, чем на моем пони.
И, не говоря больше ни слова, она рванулась вперед. Атейла с трудом нагнала ее. Вместе они проскакали по лугам, а когда повернули назад, Атейла заметила, что кто-то стоит рядом с Джебом, который остался ждать их. Подъехав поближе, она увидела, что это граф.
Первой ее мыслью было: разозлится ли граф, что она отпустила Фелисити. Но потом Атейла решила, что он должен понять, что девочка уверенно сидит на лошади.
Они ехали ему навстречу, и Фелисити громко кричала:
- Смотри, папа, я могу ездить на большой лошади так же хорошо, как и ты!
Граф подъехал поближе, и Атейла подумала, что, как бы она к нему ни относилась, на огромном жеребце он сидел как влитой и выглядел прямо-таки величественно.
- Да, ты неплохо ездишь, - сухо ответил он девочке. Потом повернул свою лошадь к Атейле и спросил:
- Вы уверены, что моя дочь достаточно взрослая для того, чтобы ездить в мужском седле? Я не одобряю девочек, которые стараются быть похожими на мальчиков.
Его тон, как обычно грубый, взбесил ее, и она резко ответила:
- Дело не в том, чтобы походить на мальчика, милорд. Так как Фелисити впервые села на большую лошадь, мне показалось, что женское седло будет менее надежным.
- Я уже сказал Джексону, чтобы он купил для нее пони, - сказал граф. - И впредь я желаю, чтобы она ездила только в женском седле.
Мне не нравятся эти новомодные штучки, на которые так падки женщины.
Не дожидаясь ответа Атейлы, граф повернул лошадь и ускакал. Хотя его поведение было оскорбительно, девушка промолчала. Фелисити, подъехав к ней поближе, сказала:
- Ты не плачешь! А мама плакала, когда папа с ней так разговаривал.
Горько улыбнувшись, Атейла снова подумала, что у графини были причины сбежать отсюда, но вслух она только сказала:
- Пора нам возвращаться. Может, Джеб нам покажет другой путь, не через парк.
Действительно, Джеб показал им дорогу, которая шла по лесу и, как он сказал, вела к саду вокруг имения.
Лес был довольно густой. Атейле он показался очень красивым. Она чувствовала, что все вокруг заставляет ее сердце биться сильнее, напоминает то, о чем она мечтала в детстве и о чем даже бесконечные путешествия не заставили ее забыть.
Пение птиц, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветки деревьев, одетые ярко-зеленой молодой листвой, цветы в саду, трава на газонах - все радовало девушку после безжизненной однообразной пустыни, в которой она провела большую часть жизни.
«Здесь так хорошо, - думала она, - что все обязательно должны быть счастливы».
Но когда она взглянула на замок, он показался ей таким же темным и зловещим, как его хозяин. Воспоминание о графе угнетало ее, и Атейла стала думать о Фелисити, о том, что ее задача - помочь девочке стать счастливой, как она пообещала графине.
Хотя Джеб предлагал им оставить лошадей у парадного входа, Атейла настояла на том, чтобы они доехали до конюшни. Она считала, что Фелисити должна поблагодарить Джексона за эту прогулку.
- Но это же не Джексон, а папа разрешил мне прокатиться, - удивилась девочка.
- Но Джексон выбрал для тебя такую хорошую лошадь, оседлал ее и послал с нами Джеба, - напомнила Атейла.
Фелисити подумала немного, а потом сказала:
- Моn Pare никогда не благодарил слуг на вилле. Он говорил, что все они глупые и бестолковые, а иногда ужасно злился на них потому что они недостаточно хорошо заботились о маме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14