Я воображал, что, поскольку я, что называется, «выгодная партия», она действительно любит меня и как мужчину.
Граф сказал это с такой горечью, что Атейла, тихонько сжав его пальцы, спросила:
- А почему она не любила тебя? Она искренне недоумевала, как могла молодая неопытная девушка не влюбиться в такого красивого и богатого молодого человека. Словно прочитав ее мысли, граф ответил:
- Когда я женился на Надин, она уже была влюблена в Comte de Soisson!
- О нет! - воскликнула Атейла, - тогда почему же она не вышла замуж за него?
- Он уже был женат, и давно. Во Франции женятся рано. Это был брак по расчету, и его жена была из такого же знатного рода, как Soisson.
- Ты не знал об этом?
- Я понятия не имел, что до меня у нее уже были отношения с мужчиной, пока мы случайно не встретили его в Лондоне, на одном из приемов.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Графу было нелегко вспоминать о прошлом.
- Только полный идиот не заметил бы, как ожила и похорошела моя жена, стоило ей увидеть его. Когда они смотрели друг на друга, у них были такие лица, что не нужно было никаких слов.
- Тебе, должно быть, было больно.
- Да, хотя, к тому времени я уже понял, что Надин не любит меня. Она была просто мила и любезна и делала все, о чем я просил ее. К тому же она носила нашего ребенка.
- А что потом?
- Ничего. Я попросил жену рассказать мне правду, и она призналась, что любит Comte. После долгих недомолвок и лжи я понял, что она влюблена в него с семнадцати лет и что он соблазнил ее, когда она была в Париже вместе с родителями.
Атейла с ужасом посмотрела на него, а граф продолжал:
- Граф тогда сумел как-то выпутаться из этой довольно скользкой ситуации. Он сказал Надин, что больше они не должны никогда видеться. Но вскоре после рождения Фелисити я узнал, что они переписываются и даже тайно встречаются, когда он бывает в Лондоне.
- И что же… ты тогда сделал?
- Я пригрозил, что убью его, и у него хватило ума не попадаться мне на глаза. Но мы с Надин с каждым днем все больше и больше становились чужими. В конце концов мы почти перестали видеться, не считая выездов в свет и приема гостей в замке.
Атейла, прижавшись к графу, прошептала:
- Тебе, должно быть, было очень… тяжело.
- Я говорил себе, что мне все равно. В действительности я уже давно не любил Надин. Но она была моей женой, и мне не хотелось, чтобы скандал коснулся моей семьи.
- Я понимаю, такая жизнь любого сделала бы очень… очень несчастным.
- Мне кажется, я стал более циничным и жестоким. Я сказал себе, что женщинам нельзя верить.
Атейла вздрогнула, но граф сказал:
- Все это теперь забыто, моя любимая. Я знаю, что ты не такая. В тебе я нашел все, что когда-либо мечтал найти в женщине.
При этих словах Атейла почувствовала глубокое волнение. Она повернулась к нему, ожидая, что он заключит ее в объятия. Но граф с усилием отодвинулся от нее и проговорил:
- Я должен рассказать тебе обо всем, что случилось со мной, чтобы ты поняла.
- Я понимаю… Продолжай.
- Три года назад я узнал, что граф в Англии и Надин регулярно встречается с ним. Я был почти уверен, что они любовники, но они ловко обманывали меня. Я не мог ничего доказать.
Губы графа сжались. Несколько секунд он молчал, прежде чем смог продолжать.
- Наши отношения накалялись. Однажды рано утром я уехал на охоту. Когда я вернулся, то обнаружил, что она сбежала, забрав с собой Фелисити.
- Как… жестоко.
- Я уверен, что это граф уговорил ее. Он ненавидел меня, и ему было приятно причинить мне боль. Впрочем, это неудивительно. Я говорил о нем Надин немало гадостей, а она, несомненно, передала все ему.
- И что ты сделал, когда узнал, что она сбежала.
- Когда я понял, что граф и она уехали из Англии в Париж, то решил не делать ничего.
- Ничего?
- Сначала, я говорил всем, что Надин с ребенком уехали отдыхать и скоро вернутся. Проходили месяцы, начались пересуды. Тогда я решил не обсуждать это ни с кем и предоставить всем вокруг думать, что кому заблагорассудится.
- И ты не получал никаких известий от своей жены?
- Ничего, пока десять месяцев назад не пришло письмо из Франции от адвоката Comte. В нем сообщалось, что его жена умерла и он просит меня оформить развод, чтобы он и Надин могли пожениться.
- Так значит, жена граф умерла! - воскликнула Атейла. - Отец Игнатий ничего не знал об этом.
- Да, он был свободен и готов жениться, но Надин оставалась связана со мной.
- И ты не захотел дать ей развод?
- Почему я должен был это делать? Развод, не важно по чьей вине, - это всегда скандал. Личные отношения между двумя людьми становятся достоянием гласности. О них сообщают в газетах, и каждый кому не лень может обсуждать их сколько захочет.
- Значит, ты отказал.
- Да, отказал совершенно категорически. Я не собирался жениться еще раз, пока не встретил тебя.
- Как я могла допустить мысль, что ты любишь меня, - сказала Атейла, - если в твоих глазах не было ничего, кроме ненависти.
- Я ненавидел тебя за то, что ты растревожила мое сердце, за то, что каждый раз, когда я смотрел на тебя, оно разрывалось от страсти и нежности.
Он улыбнулся:
- Я ведь был убежден, что ты змея-искусительница, подосланная, чтобы соблазнить меня и таким образом вынудить дать развод Надин.
- Я что-то не понимаю, о чем это ты? - спросила Атейла.
- Если бы у нее были доказательства моей неверности, она смогла бы добиться развода. До того, как она уехала, мы с ней часто ссорились, вот она и привлекла бы слуг в качестве свидетелей моей жестокости.
Он замолчал на секунду, а потом сказал:
- Наверное, она правда очень хочет стать женой Comte.
- Но теперь… ты дашь… ей развод?
- Я уже отправил письмо своим адвокатам в Лондоне и просил их сообщить моей жене, что она будет свободна, как только оформят документы.
С этими словами, он обнял Атейлу:
- А потом, мое сокровище, я смогу просить тебя удостоить меня чести стать моей женой.
- Ты же знаешь… Ничего прекраснее не может быть для меня.
- Клянусь, я сделаю тебя счастливой! Но, моя дорогая, пока ты должна немедленно уехать.
Атейла застыла в изумлении, надеясь, что ослышалась.
- Уехать? - переспросила она. - Но… почему?
- Потому, моя радость, что я хочу заключить настоящий брак. Было бы большой ошибкой, если бы ты осталась здесь, хотя бабушка и присматривает за нами.
- Но… почему? Почему? - снова спросила Атейла.
- В Англии есть чиновники Высокого суда, которые в течение шести месяцев после того, как принято решение о разводе, следят за тем, чтобы не было никаких любовных связей.
- Шесть месяцев! - в смятении воскликнула Атейла.
- Это будет тяжело, очень тяжело, но потом мы будем вместе до конца жизни.
- Я не могу… потерять тебя, я не переживу, если потеряю тебя!
- О, моя дорогая, если бы ты знала, как много значат для меня эти слова! Но я должен на время расстаться с тобой, потому что я хочу защитить тебя не только от скандалов и сплетен, но и от себя.
Граф усмехнулся и добавил:
- Неужели ты думаешь, что я смогу жить в замке, рядом с тобой, и скрывать от всех, как сильно я люблю тебя и как безумно хочу?
Атейла понимала, что он прав, но ей было страшно расстаться с любимым.
- Ты говоришь, развод займет много времени. А вдруг, когда все закончится… ты поймешь, что больше не любишь меня?
- Этого не случится. Я люблю, обожаю, боготворю тебя. Я знаю - мы принадлежим друг другу и никто никогда не встанет между нами:
Он приподнял подбородок девушки и сказал:
- Поклянись, что любишь меня так же сильно, как я люблю тебя, и что никакой другой мужчина никогда не войдет в твою жизнь.
- В целом мире… нет для меня… никого, кроме тебя, - прошептала Атейла. - Я люблю тебя всем сердцем и душой и ужасно боюсь потерять.
Граф прижал ее к себе, и их губы слились в поцелуе.
Вновь словно солнечные лучи пронизали ее тело, огонь охватил их сердца, тела и души. В экстазе они парили на крыльях любви.
- Я люблю тебя… я люблю тебя… Когда ты целуешь меня… нет в мире ничего больше, - только ты и моя любовь, - шептала Атейла.
Граф продолжал ее целовать, и девушке казалось, что они больше не люди, а частицы звезд, неба, солнца, и нет им пути обратно на Землю.
Прошло немало времени, прежде чем граф смог выговорить тихо и неуверенно:
- Радость моя! Я должен рассказать тебе о том, что намерен предпринять.
- Что же? - спросила Атейла, испугавшись серьезности его тона.
- У меня есть тетя, которая живет примерно в пяти милях отсюда. Она вдова и очень добрая женщина. Я знаю, ей одиноко, потому что у нее нет детей. Она будет рада принять и тебя, и Фелисити.
- А… я смогу видеть тебя? Граф улыбнулся:
- Можешь быть уверена. Я буду приезжать полями, и мы будем встречаться несколько раз в неделю. Ну конечно, ты будешь привозить сюда Фелисити повидаться с прабабушкой.
- Ты… действительно… будешь приезжать?
- Не сомневайся! Нам будет тяжело, моя дорогая, но мы подождем. А потом, когда наконец мы будем вместе, мы быстро забудем все, что нам пришлось вытерпеть ради нашей любви.
- Ты уверен… что это самый лучший… путь?
- Это единственный путь. Если бы жена возбудила дело о разводе, вряд ли она выиграла бы. Всем известно, что она бросила меня и живет, как говорится, «в грехе». Могло случиться так, что мы остались бы в браке до конца жизни.
Атейла вскрикнула от ужаса, а граф продолжал:
- Не бойся, этого не случится! Но я борюсь за наше будущее, и мы должны быть очень, очень осторожны.
- Я сделаю все, как ты скажешь, - кивнула девушка.
Граф нежно посмотрел на нее.
- Любовь моя, когда ты станешь моей женой, я докажу, как сильно люблю тебя. У тебя будет все, о чем ты мечтаешь.
- Я мечтаю только о том, чтобы ты поцеловал меня, - прошептала Атейла.
Она увидела, как вспыхнули глаза графа. Он целовал ее до тех пор, пока оба они не задохнулись. Когда наконец она смогла заговорить, Атейла спросила:
- Как скоро нам с Фелисити придется… уехать?
- Я все устрою завтра и предупрежу тетю, чтобы на следующий день она была готова вас принять.
Увидев, как погрустнели глаза девушки, он добавил:
- У нас еще две ночи и целый день, моя дорогая. Ведь ты поужинаешь со мной сегодня?
- А разве я могу?
- Никто еще не знает о наших планах. Возможно, кое-кто из слуг удивится, что гувернантка ужинает с хозяином, но я надеюсь, что в будущем для них все станет ясно. Кроме того, я же сказал: за тобой присматривает моя бабушка.
- Ты не скажешь ей о нас?
- Зачем? - улыбнулся граф. - Уверен, она уже и так все знает.
Он заметил, как в страхе замерла девушка, и добавил:
- Не волнуйся! Бабушка так мечтает, чтобы я снова женился и чтобы у меня был наследник, что была бы рада любой женщине, а тебе, мое сокровище, особенно!
- Почему ты так думаешь?
- Потому что она уже давно любит тебя, хотя и не сомневается, что ты не гувернантка. Я представляю, как счастлива она будет узнать, кто ты на самом деле и кем был твой отец.
- Разве она тоже слышала о папе?
- А почему тебя это так удивляет? Я лично удивлен только тем, что она не узнала обо всем уже давно, - засмеялся граф. - Бабушка была в Северной Африке несколько раз вместе с моим дедом. Он был неутомимым путешественником и ужасно интересовался обычаями мусульманского мира.
- Это же замечательно! А ведь папа думал, что его книги читают только старые профессора да студенты, которым это положено по программе. И вот здесь, где я никак этого не ждала, я узнаю, что и сэр Кристофер, и ты, даже твоя бабушка знали о нем!
- И кто из нас важнее для тебя? - спросил граф.
- Ты, конечно! - Атейла потерлась щекой о его плечо. - Я так рада и так горда тем, что ты понимаешь, каким умным человеком был мой отец и какое значение будут иметь его труды об африканских племенах для тех, кто действительно захочет узнать больше об этом, пока совсем не известном континенте.
- Я узнаю, насколько популярны книги твоего отца, и, когда в следующий раз буду в Лондоне, постараюсь убедить издателей увеличить тиражи его книг.
- Это было бы для меня самым лучшим подарком! - воскликнула Атейла. - Спасибо… Спасибо тебе за то, что ты понимаешь меня.
Граф молча поцеловал ее.
Потом, взглянув на часы над камином, Атейла поняла, что пора подниматься наверх и укладывать Фелисити.
- Я действительно могу поужинать с тобой сегодня? - спросила она.
- Поверь, я не собираюсь сидеть в столовой в одиночестве, - ответил граф. - И нам еще многое надо сказать друг другу после ужина, хотя, возможно, не словами.
Он смотрел на ее губы, и Атейла ощутила сладость его поцелуя.
Но пора было уходить. Атейла улыбнулась графу и вышла из комнаты прежде, чем он успел остановить ее.
Поднимаясь наверх, Атейла повторяла про себя благодарную молитву за то счастье, которое она обрела так неожиданно в тот момент, когда, казалось, впереди у нее не было ничего, кроме страха и нищеты.
Фелисити уже поужинала и, готовая ко сну, сидела на кровати, когда Атейла вошла в детскую.
- Представляете, - воскликнула Фелисити, - мы с Дженни угощали кукол, и они так объелись, что теперь, я боюсь, у них заболят животы!
- Надеюсь, что с тобой такой же беды не случится, - ответила Атейла.
- Конечно, нет! Ведь вы обещали, что завтра мы с вами поедем кататься. И может, даже папа поедет с нами?
- Я уверена, он будет рад присоединиться к нам, - сказала девушка, и Фелисити запрыгала от радости.
- Я люблю папу, когда он катается со мной, - весело заявила она. - И когда все эти глупые люди уедут из замка, он, может быть, будет кататься каждый день!
Атейла почувствовала, как ее сердце переворачивается при мысли о том, что скоро им с Фелисити придется уехать в чужой дом. Она постаралась не думать об этом сейчас, прочла вместе с Фелисити молитву и поцеловала ее перед сном. Фелисити обвила ручками шею и поцеловала, прошептав:
- Я люблю вас, мисс Линдсей. И всех остальных тоже, как вы говорили мне.
Она замолчала, словно что-то обдумывала про себя, потом добавила:
- Я люблю вас, и папу, и бабушку, потому что она разрешает мне играть ее драгоценностями, а еще Дженни и Джексона и, конечно же, Стрекозу, хотя и не так сильно, как вас.
Атейла засмеялась:
- Спасибо, моя дорогая! Фелисити снова поцеловала ее. Девушка подоткнула одеяло и прошептала:
- Спокойной ночи, моя хорошая. Пусть Бог хранит тебя и ангелы берегут твой сон.
Так в детстве говорила ей мама, когда укладывала спать. И сейчас, выходя из комнаты, Атейла подумала, что Бог и его ангелы действительно защитят девочку, и еще, что больше никогда в жизни она сама не усомнится в могуществе Того, кто не отверг ее молитвы.
Дженни уже приготовила для нее ванну, и они долго обсуждали, какое платье лучше надеть к ужину. Атейла впервые рассказала Дженни о своем отце, о его статьях для Королевского географического журнала и о том, что граф читал их, потому что он президент общества.
- Вы понимаете, как приятно и неожиданно для меня, что в замке есть люди, которые знают, кем был мой отец и как много он сделал для изучения Африки.
- Да не важно почему, мисс, но очень хорошо, что вы будете ужинать внизу. Ваше место там. Мы все вчера заметили, что вы были красивее всех остальных дам на приеме, - ответила Дженни.
- Спасибо, - улыбнулась Атейла. Они выбрали серебристо-белое платье, в котором Атейла казалась совсем молоденькой. Ей казалось, что графу такой и хотелось ее видеть: молодой и не тронутой никем до него.
Когда она уже была готова, девушка на секунду остановилась перед зеркалом. Ее показалось, что глаза так ясно говорят о счастье и любви, что, пожалуй, граф поступает мудро, отсылая ее. Невозможно было бы скрыть, что они любят друг Друга.
- Я люблю его! Я люблю его! - прошептала она своему отражению и вышла из комнаты. В коридоре она встретила Дженни.
- Да, кстати, мисс, я совсем забыла, ведь вам пришло письмо. Сегодня, после обеда. Я положила его на камин.
- Письмо? - удивилась Атейла.
- Да, мисс, с иностранной маркой. Вы же заходили в комнату ее светлости, я думала, вы заметите его.
Атейла прошла в детскую и взяла письмо, которое лежало рядом с каминными часами. Как она и ожидала, оно было из Танжера. Почему-то Атейла решила, что оно от графини. Ей было страшно вскрывать его. Она боялась прочесть что-то, что могло испортить им с графом этот вечер. Но и спуститься к нему, не прочитав письмо, она не могла.
Медленно, потому что пальцы у нее дрожали, Атейла вскрыла конверт. Там лежал тонкий, сложенный пополам листок бумаги. Развернув его, девушка узнала почерк отца Игнатия.
Она подумала, как он добр, что не забыл о ней, и начала читать письмо, написанное мелким красивым почерком. +++
Моя дорогая Атейла, Я молюсь Господу, чтобы он помог вам благополучно добраться до Англии. Надеюсь, что ты уже в Рот-Касле и что граф был рад вновь увидеть свою дочь.
К сожалению, поводом для моего письма послужили весьма печальные события. Вчера умерла графиня, завтра состоятся ее похороны.
Доктор считает, что у нее было сильно поражено легкое и не было никакой надежды, что она поправится. Туберкулез, увы, отнимает жизнь у многих людей, потому что лекарства от него не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Граф сказал это с такой горечью, что Атейла, тихонько сжав его пальцы, спросила:
- А почему она не любила тебя? Она искренне недоумевала, как могла молодая неопытная девушка не влюбиться в такого красивого и богатого молодого человека. Словно прочитав ее мысли, граф ответил:
- Когда я женился на Надин, она уже была влюблена в Comte de Soisson!
- О нет! - воскликнула Атейла, - тогда почему же она не вышла замуж за него?
- Он уже был женат, и давно. Во Франции женятся рано. Это был брак по расчету, и его жена была из такого же знатного рода, как Soisson.
- Ты не знал об этом?
- Я понятия не имел, что до меня у нее уже были отношения с мужчиной, пока мы случайно не встретили его в Лондоне, на одном из приемов.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Графу было нелегко вспоминать о прошлом.
- Только полный идиот не заметил бы, как ожила и похорошела моя жена, стоило ей увидеть его. Когда они смотрели друг на друга, у них были такие лица, что не нужно было никаких слов.
- Тебе, должно быть, было больно.
- Да, хотя, к тому времени я уже понял, что Надин не любит меня. Она была просто мила и любезна и делала все, о чем я просил ее. К тому же она носила нашего ребенка.
- А что потом?
- Ничего. Я попросил жену рассказать мне правду, и она призналась, что любит Comte. После долгих недомолвок и лжи я понял, что она влюблена в него с семнадцати лет и что он соблазнил ее, когда она была в Париже вместе с родителями.
Атейла с ужасом посмотрела на него, а граф продолжал:
- Граф тогда сумел как-то выпутаться из этой довольно скользкой ситуации. Он сказал Надин, что больше они не должны никогда видеться. Но вскоре после рождения Фелисити я узнал, что они переписываются и даже тайно встречаются, когда он бывает в Лондоне.
- И что же… ты тогда сделал?
- Я пригрозил, что убью его, и у него хватило ума не попадаться мне на глаза. Но мы с Надин с каждым днем все больше и больше становились чужими. В конце концов мы почти перестали видеться, не считая выездов в свет и приема гостей в замке.
Атейла, прижавшись к графу, прошептала:
- Тебе, должно быть, было очень… тяжело.
- Я говорил себе, что мне все равно. В действительности я уже давно не любил Надин. Но она была моей женой, и мне не хотелось, чтобы скандал коснулся моей семьи.
- Я понимаю, такая жизнь любого сделала бы очень… очень несчастным.
- Мне кажется, я стал более циничным и жестоким. Я сказал себе, что женщинам нельзя верить.
Атейла вздрогнула, но граф сказал:
- Все это теперь забыто, моя любимая. Я знаю, что ты не такая. В тебе я нашел все, что когда-либо мечтал найти в женщине.
При этих словах Атейла почувствовала глубокое волнение. Она повернулась к нему, ожидая, что он заключит ее в объятия. Но граф с усилием отодвинулся от нее и проговорил:
- Я должен рассказать тебе обо всем, что случилось со мной, чтобы ты поняла.
- Я понимаю… Продолжай.
- Три года назад я узнал, что граф в Англии и Надин регулярно встречается с ним. Я был почти уверен, что они любовники, но они ловко обманывали меня. Я не мог ничего доказать.
Губы графа сжались. Несколько секунд он молчал, прежде чем смог продолжать.
- Наши отношения накалялись. Однажды рано утром я уехал на охоту. Когда я вернулся, то обнаружил, что она сбежала, забрав с собой Фелисити.
- Как… жестоко.
- Я уверен, что это граф уговорил ее. Он ненавидел меня, и ему было приятно причинить мне боль. Впрочем, это неудивительно. Я говорил о нем Надин немало гадостей, а она, несомненно, передала все ему.
- И что ты сделал, когда узнал, что она сбежала.
- Когда я понял, что граф и она уехали из Англии в Париж, то решил не делать ничего.
- Ничего?
- Сначала, я говорил всем, что Надин с ребенком уехали отдыхать и скоро вернутся. Проходили месяцы, начались пересуды. Тогда я решил не обсуждать это ни с кем и предоставить всем вокруг думать, что кому заблагорассудится.
- И ты не получал никаких известий от своей жены?
- Ничего, пока десять месяцев назад не пришло письмо из Франции от адвоката Comte. В нем сообщалось, что его жена умерла и он просит меня оформить развод, чтобы он и Надин могли пожениться.
- Так значит, жена граф умерла! - воскликнула Атейла. - Отец Игнатий ничего не знал об этом.
- Да, он был свободен и готов жениться, но Надин оставалась связана со мной.
- И ты не захотел дать ей развод?
- Почему я должен был это делать? Развод, не важно по чьей вине, - это всегда скандал. Личные отношения между двумя людьми становятся достоянием гласности. О них сообщают в газетах, и каждый кому не лень может обсуждать их сколько захочет.
- Значит, ты отказал.
- Да, отказал совершенно категорически. Я не собирался жениться еще раз, пока не встретил тебя.
- Как я могла допустить мысль, что ты любишь меня, - сказала Атейла, - если в твоих глазах не было ничего, кроме ненависти.
- Я ненавидел тебя за то, что ты растревожила мое сердце, за то, что каждый раз, когда я смотрел на тебя, оно разрывалось от страсти и нежности.
Он улыбнулся:
- Я ведь был убежден, что ты змея-искусительница, подосланная, чтобы соблазнить меня и таким образом вынудить дать развод Надин.
- Я что-то не понимаю, о чем это ты? - спросила Атейла.
- Если бы у нее были доказательства моей неверности, она смогла бы добиться развода. До того, как она уехала, мы с ней часто ссорились, вот она и привлекла бы слуг в качестве свидетелей моей жестокости.
Он замолчал на секунду, а потом сказал:
- Наверное, она правда очень хочет стать женой Comte.
- Но теперь… ты дашь… ей развод?
- Я уже отправил письмо своим адвокатам в Лондоне и просил их сообщить моей жене, что она будет свободна, как только оформят документы.
С этими словами, он обнял Атейлу:
- А потом, мое сокровище, я смогу просить тебя удостоить меня чести стать моей женой.
- Ты же знаешь… Ничего прекраснее не может быть для меня.
- Клянусь, я сделаю тебя счастливой! Но, моя дорогая, пока ты должна немедленно уехать.
Атейла застыла в изумлении, надеясь, что ослышалась.
- Уехать? - переспросила она. - Но… почему?
- Потому, моя радость, что я хочу заключить настоящий брак. Было бы большой ошибкой, если бы ты осталась здесь, хотя бабушка и присматривает за нами.
- Но… почему? Почему? - снова спросила Атейла.
- В Англии есть чиновники Высокого суда, которые в течение шести месяцев после того, как принято решение о разводе, следят за тем, чтобы не было никаких любовных связей.
- Шесть месяцев! - в смятении воскликнула Атейла.
- Это будет тяжело, очень тяжело, но потом мы будем вместе до конца жизни.
- Я не могу… потерять тебя, я не переживу, если потеряю тебя!
- О, моя дорогая, если бы ты знала, как много значат для меня эти слова! Но я должен на время расстаться с тобой, потому что я хочу защитить тебя не только от скандалов и сплетен, но и от себя.
Граф усмехнулся и добавил:
- Неужели ты думаешь, что я смогу жить в замке, рядом с тобой, и скрывать от всех, как сильно я люблю тебя и как безумно хочу?
Атейла понимала, что он прав, но ей было страшно расстаться с любимым.
- Ты говоришь, развод займет много времени. А вдруг, когда все закончится… ты поймешь, что больше не любишь меня?
- Этого не случится. Я люблю, обожаю, боготворю тебя. Я знаю - мы принадлежим друг другу и никто никогда не встанет между нами:
Он приподнял подбородок девушки и сказал:
- Поклянись, что любишь меня так же сильно, как я люблю тебя, и что никакой другой мужчина никогда не войдет в твою жизнь.
- В целом мире… нет для меня… никого, кроме тебя, - прошептала Атейла. - Я люблю тебя всем сердцем и душой и ужасно боюсь потерять.
Граф прижал ее к себе, и их губы слились в поцелуе.
Вновь словно солнечные лучи пронизали ее тело, огонь охватил их сердца, тела и души. В экстазе они парили на крыльях любви.
- Я люблю тебя… я люблю тебя… Когда ты целуешь меня… нет в мире ничего больше, - только ты и моя любовь, - шептала Атейла.
Граф продолжал ее целовать, и девушке казалось, что они больше не люди, а частицы звезд, неба, солнца, и нет им пути обратно на Землю.
Прошло немало времени, прежде чем граф смог выговорить тихо и неуверенно:
- Радость моя! Я должен рассказать тебе о том, что намерен предпринять.
- Что же? - спросила Атейла, испугавшись серьезности его тона.
- У меня есть тетя, которая живет примерно в пяти милях отсюда. Она вдова и очень добрая женщина. Я знаю, ей одиноко, потому что у нее нет детей. Она будет рада принять и тебя, и Фелисити.
- А… я смогу видеть тебя? Граф улыбнулся:
- Можешь быть уверена. Я буду приезжать полями, и мы будем встречаться несколько раз в неделю. Ну конечно, ты будешь привозить сюда Фелисити повидаться с прабабушкой.
- Ты… действительно… будешь приезжать?
- Не сомневайся! Нам будет тяжело, моя дорогая, но мы подождем. А потом, когда наконец мы будем вместе, мы быстро забудем все, что нам пришлось вытерпеть ради нашей любви.
- Ты уверен… что это самый лучший… путь?
- Это единственный путь. Если бы жена возбудила дело о разводе, вряд ли она выиграла бы. Всем известно, что она бросила меня и живет, как говорится, «в грехе». Могло случиться так, что мы остались бы в браке до конца жизни.
Атейла вскрикнула от ужаса, а граф продолжал:
- Не бойся, этого не случится! Но я борюсь за наше будущее, и мы должны быть очень, очень осторожны.
- Я сделаю все, как ты скажешь, - кивнула девушка.
Граф нежно посмотрел на нее.
- Любовь моя, когда ты станешь моей женой, я докажу, как сильно люблю тебя. У тебя будет все, о чем ты мечтаешь.
- Я мечтаю только о том, чтобы ты поцеловал меня, - прошептала Атейла.
Она увидела, как вспыхнули глаза графа. Он целовал ее до тех пор, пока оба они не задохнулись. Когда наконец она смогла заговорить, Атейла спросила:
- Как скоро нам с Фелисити придется… уехать?
- Я все устрою завтра и предупрежу тетю, чтобы на следующий день она была готова вас принять.
Увидев, как погрустнели глаза девушки, он добавил:
- У нас еще две ночи и целый день, моя дорогая. Ведь ты поужинаешь со мной сегодня?
- А разве я могу?
- Никто еще не знает о наших планах. Возможно, кое-кто из слуг удивится, что гувернантка ужинает с хозяином, но я надеюсь, что в будущем для них все станет ясно. Кроме того, я же сказал: за тобой присматривает моя бабушка.
- Ты не скажешь ей о нас?
- Зачем? - улыбнулся граф. - Уверен, она уже и так все знает.
Он заметил, как в страхе замерла девушка, и добавил:
- Не волнуйся! Бабушка так мечтает, чтобы я снова женился и чтобы у меня был наследник, что была бы рада любой женщине, а тебе, мое сокровище, особенно!
- Почему ты так думаешь?
- Потому что она уже давно любит тебя, хотя и не сомневается, что ты не гувернантка. Я представляю, как счастлива она будет узнать, кто ты на самом деле и кем был твой отец.
- Разве она тоже слышала о папе?
- А почему тебя это так удивляет? Я лично удивлен только тем, что она не узнала обо всем уже давно, - засмеялся граф. - Бабушка была в Северной Африке несколько раз вместе с моим дедом. Он был неутомимым путешественником и ужасно интересовался обычаями мусульманского мира.
- Это же замечательно! А ведь папа думал, что его книги читают только старые профессора да студенты, которым это положено по программе. И вот здесь, где я никак этого не ждала, я узнаю, что и сэр Кристофер, и ты, даже твоя бабушка знали о нем!
- И кто из нас важнее для тебя? - спросил граф.
- Ты, конечно! - Атейла потерлась щекой о его плечо. - Я так рада и так горда тем, что ты понимаешь, каким умным человеком был мой отец и какое значение будут иметь его труды об африканских племенах для тех, кто действительно захочет узнать больше об этом, пока совсем не известном континенте.
- Я узнаю, насколько популярны книги твоего отца, и, когда в следующий раз буду в Лондоне, постараюсь убедить издателей увеличить тиражи его книг.
- Это было бы для меня самым лучшим подарком! - воскликнула Атейла. - Спасибо… Спасибо тебе за то, что ты понимаешь меня.
Граф молча поцеловал ее.
Потом, взглянув на часы над камином, Атейла поняла, что пора подниматься наверх и укладывать Фелисити.
- Я действительно могу поужинать с тобой сегодня? - спросила она.
- Поверь, я не собираюсь сидеть в столовой в одиночестве, - ответил граф. - И нам еще многое надо сказать друг другу после ужина, хотя, возможно, не словами.
Он смотрел на ее губы, и Атейла ощутила сладость его поцелуя.
Но пора было уходить. Атейла улыбнулась графу и вышла из комнаты прежде, чем он успел остановить ее.
Поднимаясь наверх, Атейла повторяла про себя благодарную молитву за то счастье, которое она обрела так неожиданно в тот момент, когда, казалось, впереди у нее не было ничего, кроме страха и нищеты.
Фелисити уже поужинала и, готовая ко сну, сидела на кровати, когда Атейла вошла в детскую.
- Представляете, - воскликнула Фелисити, - мы с Дженни угощали кукол, и они так объелись, что теперь, я боюсь, у них заболят животы!
- Надеюсь, что с тобой такой же беды не случится, - ответила Атейла.
- Конечно, нет! Ведь вы обещали, что завтра мы с вами поедем кататься. И может, даже папа поедет с нами?
- Я уверена, он будет рад присоединиться к нам, - сказала девушка, и Фелисити запрыгала от радости.
- Я люблю папу, когда он катается со мной, - весело заявила она. - И когда все эти глупые люди уедут из замка, он, может быть, будет кататься каждый день!
Атейла почувствовала, как ее сердце переворачивается при мысли о том, что скоро им с Фелисити придется уехать в чужой дом. Она постаралась не думать об этом сейчас, прочла вместе с Фелисити молитву и поцеловала ее перед сном. Фелисити обвила ручками шею и поцеловала, прошептав:
- Я люблю вас, мисс Линдсей. И всех остальных тоже, как вы говорили мне.
Она замолчала, словно что-то обдумывала про себя, потом добавила:
- Я люблю вас, и папу, и бабушку, потому что она разрешает мне играть ее драгоценностями, а еще Дженни и Джексона и, конечно же, Стрекозу, хотя и не так сильно, как вас.
Атейла засмеялась:
- Спасибо, моя дорогая! Фелисити снова поцеловала ее. Девушка подоткнула одеяло и прошептала:
- Спокойной ночи, моя хорошая. Пусть Бог хранит тебя и ангелы берегут твой сон.
Так в детстве говорила ей мама, когда укладывала спать. И сейчас, выходя из комнаты, Атейла подумала, что Бог и его ангелы действительно защитят девочку, и еще, что больше никогда в жизни она сама не усомнится в могуществе Того, кто не отверг ее молитвы.
Дженни уже приготовила для нее ванну, и они долго обсуждали, какое платье лучше надеть к ужину. Атейла впервые рассказала Дженни о своем отце, о его статьях для Королевского географического журнала и о том, что граф читал их, потому что он президент общества.
- Вы понимаете, как приятно и неожиданно для меня, что в замке есть люди, которые знают, кем был мой отец и как много он сделал для изучения Африки.
- Да не важно почему, мисс, но очень хорошо, что вы будете ужинать внизу. Ваше место там. Мы все вчера заметили, что вы были красивее всех остальных дам на приеме, - ответила Дженни.
- Спасибо, - улыбнулась Атейла. Они выбрали серебристо-белое платье, в котором Атейла казалась совсем молоденькой. Ей казалось, что графу такой и хотелось ее видеть: молодой и не тронутой никем до него.
Когда она уже была готова, девушка на секунду остановилась перед зеркалом. Ее показалось, что глаза так ясно говорят о счастье и любви, что, пожалуй, граф поступает мудро, отсылая ее. Невозможно было бы скрыть, что они любят друг Друга.
- Я люблю его! Я люблю его! - прошептала она своему отражению и вышла из комнаты. В коридоре она встретила Дженни.
- Да, кстати, мисс, я совсем забыла, ведь вам пришло письмо. Сегодня, после обеда. Я положила его на камин.
- Письмо? - удивилась Атейла.
- Да, мисс, с иностранной маркой. Вы же заходили в комнату ее светлости, я думала, вы заметите его.
Атейла прошла в детскую и взяла письмо, которое лежало рядом с каминными часами. Как она и ожидала, оно было из Танжера. Почему-то Атейла решила, что оно от графини. Ей было страшно вскрывать его. Она боялась прочесть что-то, что могло испортить им с графом этот вечер. Но и спуститься к нему, не прочитав письмо, она не могла.
Медленно, потому что пальцы у нее дрожали, Атейла вскрыла конверт. Там лежал тонкий, сложенный пополам листок бумаги. Развернув его, девушка узнала почерк отца Игнатия.
Она подумала, как он добр, что не забыл о ней, и начала читать письмо, написанное мелким красивым почерком. +++
Моя дорогая Атейла, Я молюсь Господу, чтобы он помог вам благополучно добраться до Англии. Надеюсь, что ты уже в Рот-Касле и что граф был рад вновь увидеть свою дочь.
К сожалению, поводом для моего письма послужили весьма печальные события. Вчера умерла графиня, завтра состоятся ее похороны.
Доктор считает, что у нее было сильно поражено легкое и не было никакой надежды, что она поправится. Туберкулез, увы, отнимает жизнь у многих людей, потому что лекарства от него не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14