— Вы совершенно правы, я действительно очень хочу пить.
— Я была в этом уверена, — заявила Лалита. — Картер уверял меня, что вы предпочтете вино, но я все равно, как и обещала, приготовила для вас персиковый сок.
Она заметно волновалась, ожидая его ответа, поэтому он сказал:
— Даже не могу себе представить ничего, что могло бы сейчас порадовать меня больше, чем бокал свежего сока.
Лалита кивнула с довольным видом и, налив сок в хрустальный бокал, подошла к нему, держа бокал в одной руке и кувшин в другой.
Он с удовольствием расположился в удобном кресле с бокалом в руке и, глядя, как она наливает в другой бокал прозрачный янтарный напиток, невольно подумал, что так, наверное, возвращается домой женатый мужчина, которого встречает преданная, заботливая жена.
Лорд Хейвуд поднес бокал к губам и сделал глоток, понимая, что Лалита с нетерпением ждет его реакции.
— Очень вкусно, — заявил он. — Действительно, необыкновенно вкусно! Никогда не пробовал ничего подобного!
— Я знала, что вам понравится! — с радостной улыбкой воскликнула она.
Подождав, когда он допьет весь сок, Лалита взяла у него бокал и поставила на стол.
Затем вернулась к нему и села рядом, но не на стул, а на низкую скамеечку у его ног. При этом она выглядела такой юной и прелестной, что у лорда Хейвуда невольно сжалось сердце.
Она подняла на него свои большие глаза и взволнованно спросила:
— Вам удалось уладить денежные дела?
— Взять кредит? Увы, нет, — грустно покачал головой лорд Хейвуд.
Ее улыбка медленно погасла.
— Я так горячо молилась за ваш успех! Я была уверена, что мои молитвы будут услышаны! — упавшим голосом произнесла она.
— Вполне возможно, они и были услышаны, но только несколько в другом смысле, — сказал лорд Хейвуд. — Я нашел кое-что из мебели и несколько картин в лондонском доме, которые, как я надеюсь, могут принести немного денег, и оценщик обещал взглянуть на них на этой неделе.
— Это замечательно! — оживилась Лалита.
— Он также обещал заехать сюда, и, кроме того, я настоял, чтобы мой поверенный выплатил пенсион старым слугам в этом месяце. Это даст нам короткую передышку.
— Вы сделали все, что могли, насколько я могу судить!
— Не так хорошо, как мне бы хотелось, — вздохнул лорд Хейвуд. — Но вы должны продолжать свои молитвы и надеяться, что оценщик найдет что-нибудь действительно ценное, за что мы сможем выручить приличные деньги.
— Я обязательно буду молиться, вы ведь знаете!
Затем Лалита рассказала ему, чем они с Картером занимались в его отсутствие в саду и оранжереях.
— Мы сняли все спелые персики, — рассказывала она. — И Картер нашел для них кувшины, куда мы отжали сок. Когда у нас не останется никаких фруктов, мы сможем пить этот сок.
Лорд Хейвуд понял, что она имеет в виду приближающуюся зиму, и подумал, что Лалита, конечно, не сможет оставаться здесь с ним так долго. Однако он не стал говорить об этом, чтобы не расстраивать ее.
А девушка продолжала болтать, рассказывая ему о самых обыкновенных вещах. К своему удивлению, лорд Хейвуд обнаружил, что ему с ней не менее интересно, чем с друзьями в клубе, где он целый вечер выслушивал всевозможные великосветские сплетни.
— А теперь расскажите мне, где вы обедали и ужинали, — попросила она.
Она слушала его очень внимательно, пока он описывал ей не только встречу со своими друзьями в клубе, но также и то, что им подавали на обед, и кое-что из того, о чем они говорили.
— Все это, наверное, было так интересно! — вздохнула Лалита, когда он закончил свой рас сказ. — Но у вас, вероятно, было время, чтобы нанести визит кому-нибудь из ваших... друзей?
По тому, как она запнулась перед словом «друзей», он понял, что она имела в виду женщину.
— Я провел очень приятный и довольно утомительный вечер в клубе и потом сразу поехал домой и лег спать.
Ему показалось, что он заметил явное облегчение, отразившееся на лице девушки, и с досадой подумал, что совершенно не обязан отчитываться о своих действиях перед этой юной особой, которая живет в его доме в качестве незваного гостя.
— Наверное, сегодня вы не так хорошо пообедали, как вчера, — предположила она, прерывая его мысли.
Собственно говоря, по дороге мне пришлось остановиться в одной деревушке, так как лошадь сбила подкову. Пока я ждал, чтобы мне ее подковали, съел хлеба с сыром и выпил пинту пива со старым знакомым, которого там встретил.
— Думаю, знакомый был очень рад этой встрече, — сказала Лалита. — Но только Картер приготовил для вас необыкновенно вкусный обед. Вот почему мне бы хотелось, чтобы вы оказались голодным.
— Так и есть, — ответил лорд Хейвуд. — Я очень проголодался, пока доехал до дома.
Он увидел, как засветились от радости ее глаза. И в эту минуту сквозь рассеявшиеся тучи выглянуло солнце, словно сама природа приветствовала его возвращение домой. Солнечные лучи осветили комнату, и лорд Хейвуд невольно залюбовался, как вспыхнули золотыми искрами волосы Лалиты.
Он смотрел на нее, такую юную и прелестную, и невольно сравнивал ее с теми цветами, которые она поставила в вазы, чтобы украсить комнату. Сейчас сама Лалита была лучшим украшением этой комнаты. Девушка словно излучала некое сияние, придававшее всему, что ее окружало, несвойственную ему прежде красоту.
Затем Лалита подняла на него глаза, будто спрашивая, о чем он думает. Их взгляды встретились... И еще несколько мгновений лорд Хейвуд не мог отвести своего взгляда от этих глубоких, как голубые озера, глаз.
Прежде чем лорд Хейвуд прошел к себе, чтобы переодеться, ему пришлось еще заняться кое-какими делами.
Наконец он поднялся в спальню и обнаружил, что Картер приготовил для него ванну. Смыв дорожную пыль, он переоделся в один из вечерних костюмов своего отца, который был несколько просторнее, чем его собственные, а следовательно, и более удобным. Затем спустился вниз, горя нетерпением, весь в предвкушении обещанного обеда и подсмеиваясь из-за этого над собой.
«Было бы более естественно сейчас предаваться унынию и сходить с ума от беспокойства из-за своей неудачной поездки», — мелькнуло у него в голове.
Вместо этого лорд Хейвуд обнаружил, что начал совсем иначе воспринимать свое положение и всю ситуацию, сложившуюся с наследством, чем в те дни, когда он только что вернулся в родной дом.
Действительно, он не мог продать ни картины, ни мебель, но они все же принадлежали ему, составляли неотъемлемую часть его родного дома.
Пусть в Большом зале не стояли навытяжку лакеи в фамильных ливреях, величественный дворецкий не встречал гостей у входа и многочисленные горничные не сновали тут и там, наводя порядок в доме, зато с ним Картер и Лалита. В настоящий момент он был вполне этим доволен и ему нечего было больше желать.
Когда лорд Хейвуд вошел в столовую, то сразу понял, сколько пришлось потрудиться этим двоим, чтобы приготовить праздничный обед к его возвращению.
Сегодня вечером был накрыт большой стол вместо обычного столика у окна. Перед его креслом с высокой спинкой во главе стола стоял великолепный серебряный канделябр с шестью горящими свечами. В колеблющемся пламени поблескивали серебряные столовые приборы, о существовании которых он уже забыл.
В столовой сразу же воцарилась торжественная атмосфера, и лорд Хейвуд растроганно подумал о том, с какой любовью и заботой готовились к его приезду Картер и Лалита, что даже не поленились отчистить фамильное серебро, что стоило им, наверное, огромного труда и времени.
Лалита только что кончила зажигать свечи перед его приходом и теперь стояла возле стола. Он взглянул на нее с улыбкой и восхищением. Девушка была одета в изумительное вечернее платье, подчеркивавшее все достоинства ее гибкой стройной фигуры, на ее шее сверкало алмазное ожерелье.
В волосы она тоже вдела алмазную заколку, и такой же браслет сверкал и переливался на ее запястье.
Лорд Хейвуд подошел к девушке, и та присела в глубоком реверансе. Ее прелестное лицо при этом светилось таким искренним, почти детским восторгом, словно она присутствовала на своем первом балу.
— Вы действительно решили торжественно отметить мое возвращение домой, — сказал глубоко тронутый всем увиденным лорд Хейвуд. — Спасибо, Лалита.
— Именно так всегда и должно быть в доме вашей светлости, — ответила девушка. — И давайте на сегодняшний вечер забудем обо всех проблемах, трудностях и о неясном будущем. Сегодня вы будете только отдыхать и наслаждаться покоем.
— Это именно то, что я и намереваюсь делать, — с улыбкой сказал лорд Хейвуд.
Он сел в приготовленное для него кресло и обнаружил, что в его бокал уже налита мадера. Отпив глоток, он торжественно произнес:
— В первую очередь я хочу выпить за вас, Лалита. Я не ожидал такой встречи, и, признаюсь, мне очень приятно.
Картер, наряженный в фамильную ливрею Хейвудов, черного и желтого цветов с
серебряными пуговицами, вошел в столовую, неся первую перемену. Лорд Хейвуд сразу же догадался, что именно Лалита подбирала, какое вино следует подавать к каждому блюду, и с этой целью ей, без сомнения, пришлось обследовать винный погреб. Все было выполнено безукоризненно.
Когда Картер в завершение обеда появился с бутылкой шампанского и персиковым шербетом, который ему особенно удался, лорд Хейвуд сказал Лалите:
— Я полагаю, что вы уже поняли, что дали мне еще один ключик к вашей тайне. Ваш отец должен был знать толк в хорошей еде и в хорошем вине, раз вы так прекрасно разбираетесь во всех тонкостях этого дела.
— Это правда, но учил меня в основном мой дедушка. Именно ему больше, чем кому-либо еще, я обязана своим умением вести дом.
— Я и это могу записать в досье, которое собираю на вас, — улыбнулся Хейвуд.
— Почему-то мне кажется, что в нем не так уж много заполненных страниц!
— Думаю, вы бы очень удивились, если б узнали, как много там про вас уже написано, — поддразнил ее лорд Хейвуд, не сомневаясь, что возбудит своими словами ее любопытство.
— Досье, видимо, содержит не только факты из моей жизни, но и ваши суждения о моем характере, — заметила Лалита.
— Конечно, — согласился он.
— Я бы очень хотела знать, что вы... думаете обо мне.
Лорд Хейвуд рассмеялся.
— Наконец-то я в первый раз за все время получил подтверждение, что вы истинная женщина. Женщины всегда очень интересуются собой, правда, вы до сих пор казались мне исключением.
— Я интересуюсь лишь тем, что вы думаете обо мне, — попыталась вывернуться Лалита. — И если бы вы поделились со мной вашим мнением по поводу моего характера, то я бы рассказала вам о том, что я думаю о вас, — добавила она.
Лорд Хейвуд расслабленно откинулся на спинку кресла с бокалом шампанского в руке.
— Прошу вас. Джентльмены всегда пропуска ют леди вперед. Я бы очень хотел узнать, что вы обо мне думаете.
Лалита чуть наклонила голову набок и взглянула на него. Лорду Хейвуду безумно нравился этот жест, который он считал очаровательным. В этот момент она напоминала ему бойкую маленькую птичку.
— Ну, что ж, дайте мне подумать, — медлен но произнесла она. — Вы, конечно, и сами знаете, что вы сильный, решительный, властный и деспотичный! Вам наверняка об этом многие говорили.
Лорд Хейвуд чуть приподнял бровь, но ничего не сказал.
— Но вы также очень добры и способны к состраданию. Вы все понимаете и способны глубоко сочувствовать другим. Вы многое принимаете близко к сердцу, но не показываете виду.
— Откуда вы это можете знать? — спросил он, пытаясь скрыть свое удивление.
— Я просто это чувствую. Это похоже на шестое чувство, я как будто вижу, что вас волнует и как вы на это реагируете, но не глазами, а... — Она коснулась груди. — Наверное, я чувствую это сердцем.
Лалита произнесла все это, настороженно поглядывая на него, словно боялась, что он не поймет ее. Наконец она беспомощно взмахнула рукой и добавила:
— Я не могу все это объяснить. Но вы ведь такой тонкий человек... Вы должны понять, что я пытаюсь сказать.
— Понимаю, — серьезно кивнул лорд Хейвуд. — И мне это кажется очень странным.
— Почему же?
— Возможно, потому, что таким, как вы меня описали, меня не знает никто.
Лалита радостно улыбнулась ему. И вместе с улыбкой ее глаза приобрели прежнее задорное выражение.
— Я ведь предупреждала вас, что я из кельтов, а значит, я немножко колдунья. И хотя вы не поверили мне, я знаю, что все обязательно будет... точно так, как вы хотите.
— Хотелось бы в это верить, — вздохнул лорд Хейвуд.
— Вы должны в это верить, потому что все так и будет, — настаивала Лалита. — Вы обязательно победите, потому что по своей природе победитель, воин. Вы — человек, который всегда берет верх над своими врагами, неважно, люди это или обстоятельства.
Лорд Хейвуд поднял свой бокал.
— Сегодня, после такого великолепного обеда в столь очаровательном обществе, — торжественно произнес он, — я готов поверить во все, что угодно, даже в горшок с золотом, зарытый в том месте, где начинается радуга.
— Это именно то, во что вы должны верить, — сказала она тихо.
Наступила неловкая тишина, затем Лалита сказала:
— А теперь скажите, что вы думаете обо мне.
— Решительная, упрямая, непослушная, дерзкая.
Лалита что-то пыталась возразить, но лорд Хейвуд, не давая ей сказать, добавил:
— Но при этом добрая, обладающая богатым воображением, сообразительная и необыкновенно прелестная.
Девушка внезапно вспыхнула, а лорд Хейвуд подумал, что, кажется, в первый раз за все время их недолгого знакомства Лалита по-настоящему смутилась.
Выразив свое восхищение и благодарность Картеру за столь великолепный обед, они перешли в кабинет, где Лалита показала лорду Хейвуду старинную книгу, которую она обнаружила на полке во время своей уборки.
Это было подробное описание самого первого аббатства, построенного монахами. В книге был также приведен план, на котором показаны старые части здания, сохраненные Робертом Адамом при последующей перестройке.
— Одна из часовен сохранилась точно в таком виде, как ее построили монахи, — сказала Лалита. — Как только у меня будет время, я приведу там все в порядок, поставлю цветы, зажгу свечи на алтаре, а затем помолюсь, чтобы те, кто когда-то жил в аббатстве, вновь посетили эти места и благословили нас.
— Мне приятна ваша убежденность, что это может случиться, — мягко сказал лорд Хейвуд.
Они сидели рядом на диване, листая книгу и внимательно разглядывая рисунки. Девушка была полностью поглощена этим занятием. Она была взволнована своей находкой, и теперь ей хотелось, чтобы хозяин поместья по достоинству оценил эти старинные гравюры. Но внимание лорда Хейвуда занимало сейчас совсем иное. Он внезапно осознал ее близость.
Он слышал нежный аромат роз — запах ее любимых духов, чувствовал тепло ее тела...
Она была одета в вечернее платье и, может быть, потому показалась ему сегодня необыкновенно женственной и нежной. Он с трудом удерживался от желания обнять ее, привлечь к себе, поцеловать.
Внезапно его пронзила мысль, что в его жизни еще не было такого случая, чтобы женщина, сидящая рядом так близко, как сейчас Лалита, не подняла к нему зовущих к поцелую губ, не попыталась привлечь его своими чарами, возбудить в нем чувственность.
И именно лицо леди Ирен возникло в эту минуту у него перед глазами, и он в который уже раз за сегодняшний день поблагодарил бога за то, что ему удалось вовремя уехать из Лондона.
— Жаль, что Роберт Адам оставил так мало от старого аббатства, когда строил этот дом, — сказала Лалита, не подозревая о том, какая буря бушевала сейчас в душе у лорда Хейвуда. — Оно было не только красиво, но могло стать священным местом.
Но у нас все еще остается наша часовня, — ответил он. — И вы совершенно правы, Лалита, нам надо привести ее в тот вид, какой она имела, когда я был мальчишкой. Это было прекрасное место для молитв и размышлений.
— Если мы это сделаем, я каждый день буду там молиться о вас, — пообещала она.
Девушка захлопнула книгу и пересекла комнату, чтобы поставить ее на книжную полку.
Невольно залюбовавшись ею, лорд Хейвуд подумал, что в своем элегантном бальном платье, с бриллиантами в волосах и на шее она могла бы стать первой красавицей на любом балу. И вот вместо этого ей приходится бесцельно тратить свою юность и красоту в обществе мужчины, у которого нет ничего за душой, кроме крыши над головой.
Вслух же он произнес:
— А вам не приходило в голову, Лалита, что самый верный способ избавиться от своего опекуна, от которого вы скрываетесь здесь, это выйти замуж?
Она резко повернулась и посмотрела прямо ему в глаза.
— Замуж?
— Ваш дядя сразу же потеряет все права на вас, как только у вас появится муж, который будет защищать вас.
Сообразив по выражению ее лица, что она сразу же подумала о том ненормальном, которого ее опекун выбрал ей в мужья, лорд Хейвуд быстро добавил:
— На свете много мужчин, которые, я уверен в этом, были бы счастливы предложить вам руку и сердце, если бы им представилась возможность увидеть вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17