Одного взгляда хватило, чтобы убедиться, что его худшие опасения оправдались.
Дверца огромного сейфа, занимающая почти целую стену буфетной, была открыта.
Так бывало всегда во время обеда: золотые и серебряные предметы сервировки стола доставались из сейфа и возвращались в него после окончания трапезы. Не было принято, чтобы слуги закрывали сейф на время обеда.
Джастин шире распахнул дверь и заглянул внутрь. Внутри сейфа на полках стояло множество различных предметов: чайники, кофейники, золотые канделябры, используемые на больших приемах, высокие стопы серебряных тарелок, предназначенных для торжественных случаев.
Невозможно было определить, на месте ли табакерки. Джастин понял, что только Маркхэм сможет ответить на вопрос о пропажах.
Охваченный гневом из-за ощущения собственной беспомощности, маркиз молча прошел по коридору в холл, а затем в библиотеку. Энтони следовал за приятелем.
Хотя уже смеркалось, свечи не были зажжены, но и при слабом вечернем свете можно было видеть довольно ясно, что стеклянный верх комода открыт.
Джастин преодолел желание посмотреть, что там осталось, зная ответ заранее.
— Проклятие! — яростно воскликнул он. — Они взяли все табакерки из коллекции отца!
— Мне очень жаль, Джастин, — посочувствовал Энтони.
— Мы должны что-нибудь предпринять! Необходимо поймать их!
— Я хочу того же, — поддержал его Энтони, — но мне определенно не понравились пистолеты этого парня. Я готов поверить, что он такой меткий стрелок, как хвастался.
Маркиз с трудом преодолел желание проклинать бандитов, используя богатый лексикон, приобретенный на службе в армии. Гордость подсказывала ему, что не следует опускаться на один уровень с грабителями, даже если это не совсем обыкновенные воры.
Позже, сидя в гостиной, друзья попытались восстановить в памяти приметы главаря, припомнить мельчайшие подробности ограбления. Любая деталь могла помочь им в поисках бандитов.
— У меня сложилось впечатление, что это джентльмен, — высказал предположение Энтони. — Это следует из его манеры говорить.
— У него странный низкий голос, я определенно смогу узнать его» — добавил маркиз.
— Я тоже, — согласился Энтони. — Он невысок ростом, хотя строен и силен. Манера двигаться выдает в нем человека тренированного. Он хорошо одет.
— Черт побери! Эти приметы подойдут сотням мужчин, — с досадой сказал Джастин. — Единственное, что мы действительно имеем, — это голос. Он намного ниже, чем у большинства людей.
— Я подумал кое о чем еще, — заметил Энтони.
— О чем же?
Он хорошо знаком с планом дома. Пока один из его людей занимался табакерками в библиотеке, другой проник в буфетную сразу после того, как слуги отправились кушать. То есть я считаю, что это было так. Маркиз кивнул в знак согласия.
— В Верьене слуги обедают сразу же после хозяев, и я знаю, что здешний повар всегда предлагает слугам то, что они называют «остатки».
— Это подтверждает мою точку зрения, — сказал Энтони. — Грабители знали, что в буфетной никого не будет, и спокойно очистили сейф, собрали табакерки и подгадали это точно к тому моменту, когда их главарь проник к нам через окно, которое он ожидал найти открытым.
— В том, что ты говоришь, определенно есть смысл, — задумчиво согласился Джастин. — И я могу кое-что добавить.
— Что именно?
— Они удирали на свежих лошадях, я понял это по звуку копыт. Я всегда могу определить, устала лошадь или просто проделала долгий путь. В таком случае шаги ее становятся немного тяжелее. Я могу держать пари, что эти лошади прибыли не издалека.
— Это существенно сужает область поиска, — сказал Энтони.
Он зевнул:
— Грабители или не грабители, но если они не стащили мою кровать, я хочу отправиться на покой.
— Именно это мы и сделаем, — поддержал друга маркиз. — Сегодня нет смысла тревожить слуг. Придется потратить половину ночи на разговоры и предположения, а я не думаю, что Маркхэм сможет рассказать нам больше, чем мы ему.
— Я этого не выдержу, — снова зевнул Энтони. — Ради бога, давай оставим это до завтра, Джастин. Может быть, мы что-нибудь придумаем на свежую голову.
— Согласен. Теперь, когда ты заговорил об этом, я чувствую себя таким же усталым, как, наверное, и ты.
На следующее утро сразу же после завтрака маркиз послал за управляющим.
Маркхэм уже знал о том, что произошло накануне, от других слуг, которым рассказал об этом Хоукинс.
— Я не могу поверить в случившееся, милорд! — Управляющий казался сильно огорченным. — Золотой корабль и табакерки, которыми так дорожил покойный маркиз!
Это очень тяжелая потеря для меня, — спокойно сказал Джастин. — Что вы знаете о разбойниках, действующих в этих краях?
— Ничего, милорд. Правда, мы живем очень изолированно и, если можно так сказать, варимся в собственном соку.
— Кто наши ближайшие соседи?
— Их не так много, милорд. Полковник Ллойд — вы, может быть, его помните — в прошлом году умер, и теперь его дом пустует. Лорд Морланд, который был другом вашего отца, прикован к постели и скоро год, как не покидает свой дом.
— А нет ли других крупных поместий или имений, в которых разбойники могли бы найти такую же добычу, как у нас?
— Нет, милорд.
Джастин ненадолго задумался и спросил:
— А что вы скажете насчет адмирала?
— Вы имеете в виду адмирала Уодбриджа, милорд?
— Конечно, кого же еще!
— Его нет в живых вот уже девять или десять лет, милорд.
— Я так и предполагал, — заметил маркиз, — а где его сын?
— Разве ваша светлость не знает, что он убит в битве на Ниле?
— Не имел ни малейшего понятия. И хотя наши семьи враждовали, мне искренне жаль, что он погиб.
— Он был прекрасным человеком, милорд, и с его смертью флот потерял хорошего капитана.
Джастин внимательно посмотрел на управляющего:
— Вы знали его?
Последовала небольшая пауза. Казалось, будто Маркхэм пожалел, что так тепло отозвался о сыне адмирала, затем он нерешительно добавил:
— Да, милорд. Я знал капитана Уодбриджа. Было бы трудно избежать знакомства с такими близкими соседями.
Маркиз улыбнулся.
— Я понимаю, Маркхэм, что здесь довольно одиноко, но я думал, что у вас есть семья.
— Ваша светлость забыли, что я не женат.
— Прошу прощения, Маркхэм, этот факт действительно выпал у меня из памяти, — извинился Джастин.
«Интересно, какие связи у моего управляющего с имением старого адмирала», — подумал маркиз.
Казалось, Маркхэм снова колеблется, прежде чем сказать:
— Сын капитана Уодбриджа сейчас в армии, где-то в Вест-Индии.
— Я припоминаю, что была еще и дочь, — попытался сосредоточиться Джастин.
— Да, милорд, это мисс Ивона.
— Я никогда не встречался с детьми из Флагшток-хауза, — сказал маркиз, — но она должна быть младше меня. Ивона, как вы ее назвали, сейчас, наверное, уже взрослая девушка?
— Да, милорд, — ответил Маркхэм. — Не прикажет ли ваша светлость уведомить полицию о вчерашнем происшествии?
Джастин заметил, что управляющий пытается сменить тему разговора, и продолжил расспросы:
— Чем же занимается здесь мисс Уодбридж? Не может же она одна жить в Флагшток-хаузе? Жива ли ее мать?
— Миссис Уодбридж умерла много лет назад, милорд.
— Так кто же еще живет в Флагшток-хаузе?
— Я в самом деле не знаю. Хотя я и был знаком с капитаном Уодбриджем, между нашими домами нет никакого сообщения.
Видя уклончивость Маркхэма и его нежелание обсуждать эту тему, Джастин перестал настаивать. Что-то непонятное было связано с этими Уодбриджами, но этой семье всегда сопутствовали странности.
Когда-то достаточно было упомянуть в разговоре имя адмирала или что-нибудь, что он сказал или сделал, чтобы отец пришел в ярость. Джастин был уверен, что реакция адмирала на имя отца была точно такой же.
Следующее поколение было слишком рассудительным, чтобы продолжать вражду, которая заставляла кипеть кровь в сердцах двух старых джентльменов и наполняла их жизнь смыслом.
— Интересно, — задумчиво сказал маркиз, — может быть, разбойники, которые ограбили меня и сэра Энтони, заезжали и к мисс Уодбридж? Это могло ее напугать. В конце концов, если мы не справились с ними, то что могла поделать она?
— Я думаю, милорд, что в высшей степени маловероятно, чтобы в Флагшток-хаузе нашлось хоть что-нибудь, что могло бы заинтересовать их.
— Почему вы так думаете? — спросил маркиз.
— Но это же очевидно, милорд, они знали, чего хотели.
Должно быть, им было также известно, что половина табакерок была убрана в сейф, — предположил Джастин.
На это Маркхэм ничего не ответил, но маркизу показалось, что его управляющий смутился.
— Я собирался поговорить с вами об этом сегодня, — продолжал Джастин. — Я решил, что вы держали в сейфе всю коллекцию табакерок и вынули часть к моему приезду. Это верно?
— Да, милорд, совершенно верно, — ответил Маркхэм.
В его голосе явно слышалось облегчение.
Джастин подумал, что управляющий боится получить выговор за то, что он не убрал все ценности в сейф и не закрыл их перед тем, как слуги ушли ужинать.
«Он очень ответственный человек», — сказал себе маркиз.
Он был тронут, что Маркхэм так близко к сердцу принял пропажу вещей, хранителем которых так долго являлся.
— Я расспрошу, милорд, не знает ли кто-нибудь о бандитах, — сказал Маркхэм, — но мне кажется, что мы больше о них не услышим.
Джастин не стал спорить с ним. Неожиданно он принял план действий и, поднявшись с кресла, приказал:
— Скажите грумам, чтобы привели двух лошадей к парадной двери. Мы с сэром Энтони отправляемся на прогулку. Попозже днем, когда наступит жара, мы искупаемся, как я всегда делал это прежде.
— Уверен, что вашей светлости это придется по душе, — ответил Маркхэм. — Я немедленно передам приказ на конюшню.
Дойдя до двери, он оглянулся и сказал:
— Мне бесконечно жаль, милорд, что это несчастливое происшествие постигло нас в первый же вечер, когда вы почтили нас своим присутствием.
— Благодарю вас, Маркхэм.
Как только управляющий вышел, маркиз энергично повернулся к Энтони:
— Мы отправляемся на разведку.
— Что мы будем искать? — поинтересовался Энтони.
— Правду о нескольких вещах, которые ставят меня в тупик.
— Ты собираешься играть в сыщика?
— В некотором роде, — ответил маркиз, — и я нахожу это занятие чертовски увлекательным.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Друзья вошли в холл. Когда маркиз брал у слуги свой цилиндр, он заметил Маркхэма, стоящего у лестницы.
— Кстати, Маркхэм, — сказал Джастин, — как имя молодого Уодбриджа, который унаследовал имение?
После небольшой паузы Маркхэм нехотя ответил:
— Его зовут Чарльз, милорд. Зачем вам это нужно знать?
— Я подумал, что странно не знать имен ближайших соседей, — заметил маркиз.
Говоря это, он спускался к ожидавшим друзей лошадям. Энтони спросил, в свою очередь:
— Так, значит, мы направляемся на «виноградник Навуфея»? Я с большим интересом посмотрю на него.
— Я тоже, — отозвался Джастин. — Это была запрещенная территория с тех пор, как я себя помню.
Устроившись в седле, Энтони сказал:
— Я думаю, нужно вначале немного разогреть лошадей. Предлагаю скакать через парк.
— Согласен, — кивнул Джастин.
Поплотнее натянув цилиндры, они тронули лошадей, из-под копыт полетели куски торфа.
Проскакав около мили, приятели натянули поводья, и Энтони воскликнул:
— Черт побери, Джастин, я не могу понять, почему твои лошади всегда намного лучше моих. Не продашь ли ты мне ту, которая сейчас подо мной?
— Конечно, нет! — ответил маркиз. — Ты знаешь, что я никогда не продаю своих лошадей.
— Я почти не надеялся, когда спрашивал об этом, — улыбнулся Энтони.
До леса они доехали шагом, а затем Джастин повернул в противоположную сторону.
— Теперь нанесем визит, — сказал он, — интересно, какой прием нам окажут.
— Похоже, что в этой части света люди очень чувствительны, — заметил Энтони. — Я видел лицо твоего управляющего, когда он сообразил, куда мы направляемся. Оно напоминало маску ужаса из греческой трагедии.
Маркиз засмеялся.
— Бедный старина Маркхэм! Он помнит, как жестоко мой отец ненавидел адмирала. Я думаю, что слуги всегда перенимают у своих хозяев их любовь и ненависть.
Они поскакали дальше и вскоре увидели перед собой кирпичную стену, которая, как помнил маркиз, окружала дом адмирала.
Друзья без труда отыскали въезд: рядом с воротами на высоком флагштоке развевался английский военно-морской флаг.
Энтони рассмеялся:
— Ничего удивительного, если это раздражало твоего отца.
— Даже если он и не мог его видеть, ему достаточно было знать об этом, чтобы злиться, — сказал Джастин.
Когда они въезжали в ворота, маркиз оглянулся и увидел вдалеке мужчину, скачущего между деревьями. Ему показалось, что под этим седоком превосходная лошадь.
Джастин рассеянно подумал, не сосед ли это, о котором забыл упомянуть Маркхэм, затем приятели проскакали по короткой дорожке, которая вела к великолепному цветнику, разбитому перед домом елизаветинской эпохи с остроконечной крышей и створчатыми окнами.
Дом был очень красивым, но гораздо более сильное впечатление на маркиза произвел уютный и прекрасно ухоженный сад.
Небольшие клумбы и дорожки были окантованы морскими камнями, покрашенными в белый цвет. Это создавало ощущение такой идеальной чистоты и порядка, которые можно было найти только на военном корабле.
Когда друзья подъехали к парадной двери, появился человек, который принял их лошадей. Его выправка и походка помогли Джастину распознать в нем моряка.
Сходя с лошади, он сказал:
— Доброе утро. Дома ли мисс Уодбридж?
— Думаю, да, сэр. — Человек говорил с акцентом, незнакомым маркизу, можно было лишь сделать вывод, что этот выговор не Суссекского графства.
Он прошел к парадной двери и постучал в нее концом рукоятки хлыста. Не успел к нему уже присоединиться спешившийся Энтони, как дверь открылась.
На пороге стояла пожилая женщина. Она присела в реверансе.
— Я хотел бы увидеть мисс Уодбридж, — сказал маркиз.
Миссис Уодбридж будет рада принять вас, милорд, — ответила служанка. — Следуйте, пожалуйста, за мной.
И она прошла вперед. В своем аккуратном сером платье она показалась маркизу больше похожей на няню, чем на служанку. У него самого была такая няня лет до семи.
Холл был невелик, но аккуратно отделан, а дубовая лестница сверкала так, как будто ее постоянно полировали.
Старушка открыла дверь и объявила:
— Маркиз де Верьен с другом, мадам.
Они вошли в комнату с двумя эркерами, где по обеим сторонам камина стояли вазы с цветами и атмосфера была очень уютной и домашней.
Со стоящего у камина кресла им навстречу поднялась молодая дама. Подходя к ней, Джастин отметил, что внучка адмирала — очень привлекательная женщина.
Перед ним стояла брюнетка — что почему-то удивило маркиза, он, сам не зная почему, ожидал увидеть непременно блондинку, — с синими глазами, окаймленными длинными темными ресницами. Джастин решил, что в ее жилах есть примесь ирландской крови.
Эта стройная женщина была одета в платье с широкой юбкой и украшенным кружевной косынкой лифом, вышедшее из моды еще в конце прошлого века.
На фоне темно-изумрудного платья ее нежная кожа казалась перламутровой. Опытный глаз Джастина оценил исключительную красоту хозяйки, которая показалась ему более уместной в светской гостиной, чем в этом лесном доме.
Она присела в реверансе, маркиз поклонился, и их взгляды встретились. К своему большому удивлению, Джастин увидел, что прекрасная хозяйка дома чем-то напугана.
Он объяснил себе это тем, что она, видимо, застенчива и не привыкла к общению с джентльменами из общества. Однако, когда она заговорила, ее голос звучал холодно и ровно:
— Доброе утро, милорд.
— Доброе утро, — ответил Джастин. — Позвольте мне представить своего друга, сэра Энтони Дервиля.
Она снова присела, и Энтони с улыбкой, перед которой не могла устоять ни одна женщина, сказал:
— Давно мне не приходилось видеть такой очаровательный дом, как ваш, миссис Уодбридж. Прекрасно понимаю, почему ваш дедушка не хотел с ним расстаться.
С ответной улыбкой хозяйка заметила:
— Я вижу, вы в курсе войны, которая велась между нашими поместьями в течение многих лет.
— Я думаю, именно из-за этой войны вас, должно быть, удивил наш визит? — спросил маркиз.
— Это, безусловно, приятный сюрприз, милорд. Прошу вас садиться, господа.
Она указала гостям на софу, стоящую по другую сторону камина. Друзья последовали приглашению хозяйки.
— Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Нет, благодарю вас, — ответил Джастин, — мы не так давно завтракали. Мы с сэром Энтони поспешили к вам с визитом в связи со вчерашними событиями в моем замке, чтобы узнать, не пострадали ли вы вчера от налета грабителей?
— Грабителей?
В ее голосе было столько удивления, что маркиз объяснил:
— Мы прибыли в Хертклиф только вчера вечером. Мое решение отправиться сюда было внезапным, и никто не мог знать об этом заранее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15