Она искусно вплела орхидею в волосы Чандры на затылке, как носят индийские женщины, и девушка тут же почувствовала, что именно там цветы и должны быть.
Орхидея выглядела очень красиво, эффектно спускаясь с макушки к основанию шеи. Что касается места для второй ветки, то здесь Чандра не колебалась. Она знала, что ее следует прикрепить на поясе.
С цветами вид у Чандры определенно стал иной. Допив шампанское из фужера, она сказала себе, что теперь можно спускаться к обеду с достаточной уверенностью, не чувствуя себя такой убогой и ничтожной, какой она чувствовала себя раньше.
И все же, когда Чандра спускалась по широкой лестнице, которая, казалось, попала сюда прямиком из замка какого-нибудь шотландского барона, у нее душа ушла в пятки, хоть она и старалась сохранить внешнее спокойствие.
Огромное помещение с резным потолком и внушительными портретами предыдущих резидентов поразило Чандру пестротой красок и сиянием драгоценностей настолько, что девушка на мгновение остолбенела.
Она увидела, что гости резидента были в одеждах самых ярких оттенков. На женщинах были сари. Сочностью красок своих мундиров не отставали от них и мужчины, блеск орденов которых соперничал с сиянием драгоценностей их жен.
Никогда еще Чандра не видела так много огромных изумрудов, рубинов, бриллиантов и других драгоценных камней, которые висели не только на шеях и запястьях, но также украшали носы и уши, расцвечивали темные, почти черные как смоль волосы непальских дам.
Теперь Чандре стало ясно, почему лорд Фроум посоветовал ей надеть ее лучшее платье, и на секунду у нее возникло желание убежать от этих элегантных и нарядных людей и спрятаться наверху.
Однако не успела она подумать об этом, как в следующее мгновение рядом с ней уже стоял резидент, который представил ее сначала премьер-министру и его жене, а затем и остальным гостям. Все они были обладателями звучных титулов и длинных, почти непроизносимых имен.
Впрочем, это было их единственным, если можно так выразиться, недостатком.
В темных глазах непальцев появились дружеские искорки, их губы расплылись в улыбках, и они оживленно заговорили, восхищенные тем, что Чандра понимала их родной язык и могла отвечать на нем.
Лишь в двух или трех случаях пришлось обращаться к помощи тех, кто мог более бегло говорить на обоих языках, чтобы уточнить значение того или иного предложения.
К тому времени, когда они сели обедать, причем обед был подан, по мнению Чандры, в почти королевском стиле, с хитмугаром за каждым стулом, она уже забыла о своем старом платье и наслаждалась общением. Этот прием во многом отличался от тех, на которых ей приходилось бывать раньше.
Войдя в зал, Чандра долгое время не решалась оглядеться, чтобы найти лорда Фроума. Она боялась его встречного взгляда. И только после того как она уже оказалась за столом, где с одной стороны от нее сидел премьер-министр, а с другой — непальский генерал, Чандра украдкой взглянула на него.
Она увидела, что лорд Фроум был отменно приветлив и любезен с непальской леди, которая сидела справа от него.
Это никак не вязалось с его репутацией женоненавистника, что не могло не удивить Чандру.
Очевидно, непалка сказала ему что-то забавное, потому что он рассмеялся, Чандра отметила, что, смеясь, лорд Фроум выглядел гораздо более привлекательно и куда моложе.
» Как жаль, что он не может быть таким всегда «, — подумала про себя Чандра. Она забеспокоилась. Не слишком ли ее» муж» разозлился на нее за то, как она отчитала его в спальне?
Она упрекнула себя в неразумном и не правильном поведении. Так нельзя было себя вести. Каким бы грубым ни был лорд Фроум во время путешествия, это никак не оправдывало ответную грубость с ее стороны.
В конце концов она должна была не забывать, что только благодаря его деньгам стало возможным отправить отца на курорт и обеспечить нормальный уход за ним.
«Я должна извиниться», — подумала она.
Чандра от природы была не способна долго злиться на кого-либо. Антипатии к людям, какими бы они ни были, были совершенно чужды ее незлобивому характеру. В спальне произошло то, что ее отец, наверное, назвал бы выпусканием пара. Теперь же вся ее неприязнь к лорду Фроуму совершенно улетучилась.
Ей стало стыдно за свое поведение. В порыве самоуничижения она принялась ругать себя и выискивать всяческие предлоги для оправдания поступков и слов лорда Фроума во время путешествия.
Она могла понять, что в силу своей гордости он в этот момент, должно быть, испытывает отвращение оттого, что ему, аристократу, приходится лгать и изворачиваться перед резидентом, которого он, безусловно, уважал.
И вот вместо того, чтобы понять это и посочувствовать ему, она просто выместила на нем свою злобу просто потому, что он случайно «задел ее за живое».
Любая женщина, молодая или старая, умная или не очень, не может не чувствовать себя обойденной судьбой и не впасть в депрессию, если она никогда не может позволить себе новое платье, если все, что ей остается, — носить то, что Эллен часто называла «старыми лохмотьями».
Хотя со временем Чандра сменила свою детскую одежду, которая, естественно, стала ей мала и тесна, на платья матери, ей никогда не приходилось носить вещи, выбранные и купленные ею самой.
Те малые деньги, которыми располагала ее мать, тратились не на модные платья и бальные наряды, а на одежду для верховой езды и другие вещи, необходимые в путешествиях, в которые она отправлялась вместе с мужем.
Те симпатичные платья, которые мать носила после того, как они перешли к оседлому образу жизни, обосновавшись в деревне, она сшила сама с помощью Эллен. Несмотря на модный фасон и безупречную выкройку, они были сшиты из дешевой ткани и, после того как Чандра проносила их несколько лет, протерлись буквально до дыр.
Раньше она постоянно убеждала себя, что не важно, какая одежда на человеке, важно то, что у него в голове.
Однако когда Чандра по воскресеньям ходила в церковь и видела своих сверстниц, дочерей местных фермеров, на которых были куда более модные и красивые платья, она знала, что подобные наряды ей не по карману, и не могла хотя бы немного не завидовать им. Поэтому она всегда стремилась привнести в свой наряд хоть чуточку новизны, свежести, пусть даже это была всего лишь роза на шляпке.
Но если приходилось делать выбор между продуктами и одеждой, Эллен всегда стояла за то, чтобы те немногие деньги, которые у них были, тратились на еду.
«Как я могу ожидать от людей, подобных лорду Фроуму; понимания? — спросила себя Чандра. — Он богат. Он привык получать от жизни все, что ему хочется. Как он может представить себе, что это такое, сводить концы с концами, если в доме просто нет денег».
Однако Чандре вовсе не хотелось, чтобы переживания из-за того, что она сорвалась, испортили вечер, и поэтому она заставила себя улыбаться и вести непринужденную беседу с непальскими джентльменами, которые сидели по обе стороны от нее.
Затем все леди удалились в гостиную, где Чандре было приятно разговаривать с женщинами, чья речь была похожа на тихое журчание ручья, и восхищаться их драгоценностями.
Изумруды, которые носили многие непалки, напомнили ей о том изумруде, который она должна была доставить из Непала в Индию. Подумав об этом, Чандра ощутила внезапный прилив страха. Не дай бог, кто-нибудь догадается, что такой необычайно ценный камень у нее.
Во время обеда ее все время подмывало спросить у премьер-министра, нельзя ли хоть краешком глаза посмотреть на знаменитый изумруд Нана-Сахиба, который теперь входил в число официальных регалий.
Даже если она просто мимоходом упомянет, что когда-либо слышала о Нана-Сахибе, то это будет крайне неосмотрительно.
У нее возникло чувство причастности к драме, которой могли сопутствовать ужас и опасность только потому, что ей нельзя было говорить об одном человеке, и смертельно боялась того, что могло произойти в будущем.
Непалки весело болтали, наперебой приглашая Чандру посетить их дворцы и хвастаясь европейской мебелью и другими предметами роскоши, которые были доставлены сюда по той же тропе, по которой она добралась до Непала.
Вскоре после того как джентльмены присоединились к леди, перешедшим в гостиную, премьер-министр стал прощаться с британским резидентом, и тут же, как по команде, к выходу потянулись и все остальные гости.
До ночи еще было довольно далеко, но резидент объяснил, что непальцы привыкли вставать с первыми лучами солнца и поэтому редко остаются допоздна.
— Это нам на руку, — сказал лорд Фроум прежде, чем Чандра успела вставить хотя бы слово, — потому что нам с женой нужно встать очень рано, чтобы добраться до монастыря.
Резидент бросил на него быстрый взгляд, как бы подвергая сомнению намерение гостя по-прежнему искать манускрипты, несмотря на письмо резидента вице-королю о нежелательности таких действий, однако ничего не сказал, и лорд Фроум продолжил:
— Мы тоже прощаемся и благодарим вас за очень приятный вечер. Я думаю, что премьер-министр — очаровательный человек.
— Бир Шам Шир — умеренный и прогрессивный правитель, — ответил полковник Уайли, — ив своем пристрастии к развлечениям превосходит своих предшественников.
— Сегодня он мне говорил, — сказал лорд Фроум, — что строит в одном из своих дворцов плавательный бассейн. Сдается мне, что это очень странное нововведение, особенно для здешних мест.
Резидент рассмеялся.
— По-моему, он просто помешался на воде. В другом дворце, который окружен каналом, он приказал устроить фонтаны, которые по вечерам подсвечиваются особыми светильниками.
Чандра восхищенно ахнула.
— Теперь мне понятно, — сказала она, — что имела в виду жена премьер-министра, когда спросила у меня, не желаю ли я посмотреть на цветные огоньки! Как заманчиво!
— Хорошо, мы позаботимся, чтобы вы получили официальное приглашение, леди Фроум, — с улыбкой произнес резидент. — И позвольте сказать вам, что на сегодняшнем приеме вы были просто неотразимы. Прощаясь, все мои гости высказали в ваш адрес очень лестные комплименты.
Глаза Чандры округлились, и она покраснела.
— Благодарю вас… — тихо сказала она.
— Надеюсь, что за то время, пока вы будете здесь, вам представится возможность обзавестись и многими другими знакомствами среди непальцев, — продолжал резидент. — Я уверен, что у вас не будет отбоя от приглашений после того, как те, кто познакомился с вами сегодняшним вечером, будут петь вам дифирамбы по всему Катманду.
— Мне, право, очень неловко, — чуть ли не шепотом произнесла Чандра.
Сказав это, она украдкой бросила взгляд в сторону лорда Фроума. Ей стала интересна его реакция. Приятен ли будет ему ее успех или же он проявит полное равнодушие и безразличие.
Однако лорд Фроум уже направился к выходу, и Чандра поняла, что ему хочется побыстрее покинуть банкетный зал.
Она была бы не прочь еще немного послушать приятные комплименты, хотя бы потому, что в ее жизни это было очень редким явлением, однако, зная, что от нее ожидают сейчас, протянула руку.
— До свидания, ваше превосходительство, — сказала она резиденту, — и огромное спасибо вам за вечер, самый чудесный из всех, на которых мне довелось побывать.
В ее искренности было невозможно усомниться, и это Явно пришлось резиденту по душе.
В следующую секунду Чандра уже спешила вдогонку за лордом Фроумом.
Они вместе поднялись по широкой лестнице, и, предупредительно открывая перед ней дверь в спальню, лорд Фроум произнес:
— Спокойной ночи, Чандра.
— Спокойной ночи, милорд! Благодарю вас за орхидеи!
— Они вам очень к лицу, — ответил он и закрыл дверь.
Это был еще один комплимент, пусть даже очень незначительный, от человека, игравшего роль ее мужа, и Чандра подумала, что следует воспользоваться этой возможностью, чтобы извиниться за свое поведение перед обедом.
Однако лорд Фроум, произнося свой комплимент, закрыл дверь перед ее носом. Интересно, подумала она, уж не боится ли он, что она опять будет говорить ему не слишком приятные вещи.
Все мужчины ненавидели сцены, а именно это она и устроила лорду Фроуму, а значит, должна была стыдиться своего поступка.
Повинуясь безотчетному порыву, Чандра подошла к двери, соединявшей их спальни, и постучала в нее.
Ответ пришел не сразу. Очевидно, этот стук застиг лорда Фроума врасплох, потому что в его голосе явственно слышалась нотка удивления.
— Войдите!
Переступив порог, Чандра обнаружила лорда Фроума стоящим перед комодом, на котором было зеркало.
В тот момент, когда она вошла, ее «муж» вынимал из кармана своего фрака бумажник. Когда он повернулся к ней, в его глазах ясно читался вопрос.
Чандра смутилась и заговорила быстро и не совсем связно, перескакивая через слова:
— Я… я просто хотела сказать, что прошу… прощения. Я нагрубила вам перед обедом. Пожалуйста… простите меня. У меня не было причин вести себя так, как я вела… за исключением того, что я… очень устала.
Лорд Фроум приблизился к ней.
— Я понимаю это, но я не представлял себе, что ваш отец живет в таких трудных условиях.
— Нет никаких оснований полагать, что вы обязаны были… беспокоиться о… нас, — тихо произнесла Чандра, — если не считать того, что папа… приносит вам некоторую пользу.
— Огромную пользу, — подчеркнул лорд Фроум, — однако хотя я отдавал себе отчет в том, что ученые находятся в стесненном положении, мне казалось, хотя я над этим и не задумывался, что у вашего отца есть свой постоянный ДОХОД.
— Бенгальское азиатское общество назначило папе пенсию в семьдесят фунтов в год, — ответила Чандра, — и в прошлом году вы заплатили ему сто пятьдесят фунтов стерлингов за две рукописи, которые он для вас перевел.
— И это все, что у него было? — изумился лорд Фроум.
— Еще он получил около двадцати фунтов в виде гонорара за предыдущие книги и написал несколько статей, которые принесли пять фунтов. Журналы, которые публикуют такие вещи, выходят очень малым тиражом.
Собеседник Чандры заметно помрачнел.
— Мне следовало раньше догадаться обо всем этом. Однако, говоря по правде, мне никогда не приходило в голову, что ученых с такой репутацией, как у вашего отца, столь низко ценят.
— У папы очень внушительный список наград из разных стран, — сказала Чандра. — К сожалению, они несъедобны!
— Я начинаю осознавать это, — произнес лорд Фроум, — и честное слово, Чандра, я шокирован тем, что вы мне рассказали.
— Пока все наладилось, — сказала девушка таким тоном, словно хотела успокоить его. — На те деньги, что вы дали папе, он смог отправиться в маленький пансион в Каннах вместе с Эллен, которая присматривает за ним. Если он проведет там зиму, то к тому времени, когда я вернусь домой, он обязательно поправится. Я уверена в этом.
— А что будет потом? — спросил лорд Фроум.
Что могла ответить ему Чандра? Только то, что ее единственная надежда была связана с теми шестьюстами фунтами, которые он обещал ее отцу после работы над манускриптом Лотоса.
Однако затем она сказала себе, что, возможно, эта сумма уменьшится. Раз она заняла место отца, лорд Фроум может оценить ее услуги в меньшую сумму, чем ту, которую он заплатил бы мужчине.
Как бы то ни было, но воплотить ее надежды в слова было невозможно, и вместо этого она сказала:
— Я ожидаю… что-нибудь… подвернется. Пока боги были добры к нам. Если мы найдем манускрипт Лотоса… это будет лучшим лекарством для папы. Он воспрянет духом.
На лице Чандры все это время была улыбка, однако лорд Фроум не улыбнулся ей в ответ.
Сохраняя озабоченное выражение лица, он произнес:
— Думаю, что нам с вами необходимо серьезно поговорить о будущем вашего отца, но не сегодня вечером, разумеется.
— Нет, не сегодня, — тут же согласилась девушка.
— Ложитесь спать, — мягко произнес лорд Фроум, — и не, забывайте, что сегодня вы произвели фурор среди непальцев, а завтра мы, возможно, найдем манускрипт Лотоса.
Теперь он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
В следующую секунду в ее душе возникло нечто, чему она не могла дать названия, но что вдруг наполнило ее всю смущением и робостью, и Чандра поспешила в свою спальню.
— Спокойной ночи, милорд, — сказала она, — и мне очень, очень… стыдно за то, как… я себя… вела.
Закрывая за собой дверь, она подумала, что ее последние слова прозвучали совсем по-детски.
Затем Чандра сказала себе, что, как бы то ни было, лорд Фроум зол на нее, но теперь он наверняка уже простил ее и думал уже не об ее отвратительном поведении, а об ее отце.
«Давно пора бы!»— попыталась она сказать себе, задорно и вызывающе снимая платье.
Однако в ее чувствах к лорду Фроуму уже не было прежнего огня.
Когда Чандра уже забралась в постель и накрылась одеялом, то вдруг, к своему немалому удивлению, обнаружила, что ее занимает странный и, казалось бы, не имевший к ней никакого отношения вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21