«Любой, кого бы так лелеяли и опекали, понял бы, какое это для меня достижение, — с улыбкой подумала она. — Все равно что достичь Северного полюса или подняться на Эверест».
Но настоящие трудности были еще впереди. Олетта откинулась на спинку мягкого удобного сиденья, думая о том, что сейчас она собрана как никогда, но, как это ни печально признать, слегка напугана.
«Худшее, что может случиться, — меня разоблачат, — сказала она себе. — Тогда герцог с позором отошлет меня домой и заявит, что я — последняя женщина, на которой он хотел бы жениться».
С другой стороны, это было бы ей на руку. Олетта поймала себя на том, что уже в сотый раз гадает, был ли прав отец, говоря, что ни один порядочный англичанин со средним достатком не осмелится просить ее руки. И в сотый раз она подумала, что это довольно мрачная перспектива.
«Не знаю, хочу ли я выйти замуж, — произнесла она про себя, — но я… я хочу быть… любимой».
Глава 3
Герцог Горлстонский закончил подписывать письма, и когда он отложил последнее, секретарь, служивший еще у его отца, произнес:
— Получено письмо, которое, боюсь, смутит вашу светлость.
Герцог приподнял брови.
С момента получения наследства его смущали многие вещи, и он подумал, что еще одна ничего не добавит к общему счету.
— Оно почти дословно повторяет другое письмо, которое ваша светлость получили на прошлой неделе, — продолжал мистер Хэнзард. — Я не осмелился беспокоить вас сообщением о нем.
— И о чем же там речь? — спросил герцог.
— О вашей библиотеке, ваша светлость. Пишет некий американец, который коллекционирует старинные книги. Как ни странно, оно пришло сразу же после того, как вы сказали мне, что пригласили эксперта.
— Что ему нужно?
— Он утверждает, что слышал, хотя и считает это лишь слухами, что в Горлстонской библиотеке есть одно из первоизданий Шекспира. И если вы собираетесь в частном порядке ее распродать, он хотел бы первым узнать об этом.
Герцог в изумлении уставился на секретаря.
— Шекспир! — воскликнул он. — По-вашему, это возможно?
— Лично мне представляется, что это маловероятно, ваша светлость, но поскольку каталога не существует, не могу отвергать такого предположения.
— Такая книга была бы обязательно упомянута в бумагах моего отца или деда.
— Совершенно согласен с вами, ваша светлость, — отозвался мистер Хэнзард. — Но хотел бы выразить сожаление по поводу того, что этот слух достиг даже Америки.
— Другими словами, в Англии давно говорят об этом?
— Весь последний месяц, — скорбно кивнул мистер Хэнзард.
Герцог нахмурился:
— А что было в предыдущем письме, о котором вы упомянули?
— Владелец одного из самых известных в Лондоне антикварных магазинов, который торгует старинными книгами, пишет, что до него тоже дошел слух насчет некоторых ценных книг из вашей коллекции, и просит, если вы соберетесь выставить их на продажу, сообщить об этом ему в первую очередь.
— Согласен, что два подобных письма за такое короткое время — весьма необычное совпадение, — произнес герцог. — Как вы считаете, слухи распространяет кто-то, кто знает мою библиотеку, или это просто проделки спекулянтов по обе стороны Атлантики?
— Не знаю, ваша светлость, но я чувствую большое облегчение при мысли о том, что мистер Бэрон, рекомендованный Британским музеем, прибывает сегодня.
— Вы думаете, нас могут ограбить? — скептически спросил герцог.
— Вряд ли, — невозмутимо отозвался мистер Хэнзард. — Разумеется, я позаботился о том, чтобы за библиотекой следили так же тщательно, как за всеми остальными помещениями. И в то же время я в некоторой тревоге.
— Тревоге? — переспросил герцог, чувствуя, что мистер Хэнзард хотел что-то добавить, но не решается. Он выжидательно посмотрел на секретаря, и тот, поколебавшись, сказал:
— Видите ли, сегодня днем капитан Гарри просил меня дать ему ключ от библиотеки.
— Ключ?
— Ваша светлость, учитывая те два письма, о которых я говорил, я решил запереть библиотеку до прибытия мистера Бэрона. Разумеется, если вы пожелаете ею воспользоваться, я ее открою, но всем остальным — нет.
— А капитан Гарри хотел туда попасть?
— Да, ваша светлость.
Мистер Хэнзард собрал подписанные герцогом бумаги и поспешно покинул кабинет. Герцог не стал его задерживать, но сказанное секретарем встревожило и его. Он прекрасно понимал, что мистер Хэнзард, двадцать пять лет служивший его отцу, не стал бы упоминать о случившемся, если бы считал просьбу Гарри пустяковым происшествием. Впрочем, герцог не особенно удивлялся. С тех пор как он вернулся из Индии, Гарри Горинг, его кузен и возможный наследник, не переставая требовал у него в долг, а то и просто в подарок суммы, которые герцог был не в состоянии ему выдать. Поначалу эти просьбы носили веселый характер.
— Вы, конечно, понимаете, старина, что пока ваш отец был болен, я не хотел волновать его перед смертью.
Однако, не получая желаемого, Гарри становился настойчивее.
Герцог хорошо разбирался в людях и, увидев своего кузена после семилетней разлуки, убедился, что тот нравится ему не больше, если не меньше, чем в те годы, когда они были детьми. Гарри Горинг был прирожденным прихлебателем, человеком, который ни разу в жизни не ударил палец о палец и жил только ради собственного удовольствия. Его отец записал сына в ополчение графства, и Гарри на короткое время получил чин капитана. Выйдя из ополчения, он продолжал использовать это звание, что в обществе считалось дурным тоном и отрицательно сказалось на его репутации. Впрочем, среди женщин определенного сорта он по-прежнему пользовался популярностью. Они считали его симпатичным и занятным человеком и находили удовольствие в его излишне цветистых комплиментах.
Едва разобравшись в финансовом состоянии Гора, герцог со всей прямотой заявил кузену, что у него нет свободных денег, которые он мог бы отдать или одолжить нуждающимся родственникам.
— К черту всю эту болтовню! — воскликнул тогда Гарри. — Вы теперь глава семьи и, значит, должны заботиться о нас.
— Я знаю свои обязанности, — холодно ответил герцог. — Только выжать из камня кровь не удавалось еще никому, и должен заметить, Гарри, что ты еще молод и здоров, в то время как у меня есть множество родственников, которые гораздо старше и нуждаются больше тебя.
— Но я же ваш потенциальный наследник! — агрессивно возразил Гарри.
Герцог неприязненно усмехнулся:
— Я еще не старик и вполне могу жениться. Так что не советую тебе чересчур рассчитывать на возможность занять мое место.
Судя по выражению лица, Гарри именно на это и рассчитывал. Герцог резко добавил:
— Я был абсолютно откровенен с тобой, Гарри, говоря, что не могу заплатить твои долги ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Если у меня появятся лишние деньги, то прежде всего помощь получат те, кому отец назначил пенсию, а также слуги, ушедшие на покой. Родственникам придется ждать и, боюсь, довольно долго, пока я буду в состоянии помогать и им.
— Почему бы вам, черт побери, не продать какое-нибудь барахло?
Герцог засмеялся смехом, в котором не слышалось веселости:
— Я уже думал об этом, но все имущество, которым я владею, является неотчуждаемым.
В ту минуту он действительно был в этом уверен, и только через месяц, разбираясь в страховках, узнал, что библиотека была оценена в тысячу фунтов.
— Разве это не слишком мало? — спросил он у мистера Хэнзарда.
— Мне тоже так кажется, ваша светлость, — отвечал секретарь. — Но, решая дела о страховке, ваш отец всегда упирал на то, что раз библиотека не каталогизирована, то нет возможности определить, имеется ли там что-нибудь ценное.
— Не каталогизирована? — воскликнул герцог. — Как это может быть?
— Если каталог и существовал когда-то, теперь он утерян, — отозвался мистер Хэнзард. — Так что, честно говоря, ваша светлость, истинная стоимость библиотеки действительно неизвестна. Возможно, среди книг найдутся первоиздания, которые с годами приобрели ценность. Но я не эксперт, а ваш отец интересовался только биографиями современников и книгами о спорте.
— Я помню, он сильно им увлекался, — заметил герцог и добавил уже серьезнее: — То есть вы хотите сказать, что содержимое библиотеки не является неотчуждаемым имуществом?
— Именно так, ваша светлость.
Герцог надолго задумался. Это известие оказалось чересчур неожиданным.
— Мне представляется, первым делом следует составить подробнейший каталог, — наконец сказал он. — Только надо найти достойного доверия эксперта.
— Я напишу в Британский музей, ваша светлость. Узнав, что речь идет о библиотеке Гора, они, я уверен, пришлют нам надежного специалиста.
Герцог согласился, присовокупив, что письмо должно быть отправлено без промедления. Чем больше он думал над этим, тем более невероятным казалось ему, что великолепная, богатейшая библиотека Гора никогда не была каталогизирована, как полагается. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что на самом деле библиотека известна прежде всего тем, что ее проектировал Роберт Адам в те годы, когда дом, построенный еще во времена королевы Елизаветы, полностью обновлялся. И библиотека Гора, по праву считающаяся лучшим из его творений, была позже скопирована во многих других зданиях и практически ни одна книга, посвященная архитектурным шедеврам Великобритании, не обходилась без ее изображения. О содержимом библиотеки были осведомлены лишь очень немногие, и герцогу начинало казаться, что он нашел выход из своих затруднений: надо было только продать некоторые самые ценные книги. В то же время ему не хотелось этого делать, поскольку он понимал, что его долг — сохранить сокровища Гора для будущих поколений.
И все же положение было безвыходным. Не считая себя наследником, Сэндор никогда не интересовался, сколько отец тратит на лошадей, во что ему обходится содержание обширных поместий с обслугой, которые кто-то однажды метко назвал «штат в штате». Теперь же, вступив во владение, герцог обнаружил, что один только господский дом пожирает деньги подобно дракону а ведь еще существовали хозяйственные пристройки: молочная, прачечная, мастерские для плотников и каменщиков. Все это требовало огромных затрат, не говоря уже о бесчисленных егерях, лесниках, садовниках и обширного штата домашней прислуги.
Прикинув, сколько людей работает на него, герцог подумал, что из них вполне можно бы сколотить собственную армию, но, к несчастью, ни один сборщик налогов не позволил бы ему этого. Другим ошеломляющим открытием явилось для него то обстоятельство, что большинство работников в Горе привыкли считать себя членами одной семьи; уволив их, он бы не только нанес им оскорбление, но и вверг в истинную пучину безнадежности, ибо они никогда не смогли бы найти места, похожего на прежнее.
— Что же делать? Что же, черт возьми, делать? — спрашивал себя герцог. Ночь за ночью он просиживал в кабинете, выкраивая суммы, необходимые не только на уплату старых долгов, но и на повседневные расходы по содержанию поместья. Он не привык действовать второпях и имел обыкновение сначала тщательно изучить вопрос, а уж потом приниматься за дело; но теперь он был вынужден пустить все на самотек, а пока заняться изучением своих владений.
В раннем возрасте Сэндор был отправлен в Итон, где благодаря своим способностям и уму быстро перепрыгнул через несколько ступеней. В результате он оказался в одном классе со старшими мальчиками и потому вырос человеком замкнутым. Он приучил себя всегда сохранять спокойствие и держаться в тени; и эта привычка, которую слуги называли «держать свое при себе», после того как он получил наследство, оказала ему хорошую услугу. Пожилые люди считали его скромным молодым человеком, лишенным надменности, а ровесники, видя, что сын герцога прост и приветлив, ценили в нем его личные качества. Он был самым молодым майором британской армии в Индии, а за год до смерти отца стал самым молодым полковником, но к поздравлениям, которые он получал отовсюду, не примешивалось и капли зависти.
«Чертовски хороший солдат!» — говорили о Сэндоре ветераны, а офицеры уважали его и доверяли ему.
«На Горинга можно рассчитывать, — говорили они друг другу. — Он никогда не подведет. Если случится попасть в заварушку, я бы хотел, чтобы со мной был Горинг».
А заварушек на северо-западной границе в то время хватало. Именно из-за них его имя дважды упоминалось в сводках. И вот, просматривая газеты в надежде увидеть сообщение о том, что ему присвоено звание полковника, Сэндор узнал о смерти отца. Разумеется, он срочно вернулся домой. Год назад умер его брат, который должен был унаследовать герцогский титул. Тогда для Сэндора это стало тяжелым ударом. К смерти отца он отнесся легче, хотя и был уверен, что старик проживет еще лет десять или пятнадцать. Видимо, его подкосила смерть старшего сына.
Получив наследство, Сэндор Горинг оказался лицом к лицу с трудностями, не уступающими тем, с которыми он справлялся в Индии, — только на сей раз врагом, причем куда более неуловимым, были не дикие племена, а деньги. И в этом вопросе герцог не мог довериться никому. Он говорил с поверенными отца, во многих вещах рассчитывал на мистера Хэнзарда, но даже им он не говорил всего, и единственным человеком, к которому он обратился за помощью, был друг его отца, лучший знаток лошадей во всей Англии — полковник Эшерст.
Предложение полковника осуществить выгодную женитьбу шокировало нового герцога. Он не был бы потрясен более, даже если бы в него выстрелили из пушки в упор. Женщины в жизни герцога не играли заметной роли. Он был обаятелен и хорош собой. Его влекло к ним, а их — к нему. В кратких романах, случавшихся во время отпуска где-нибудь в Симле или на другой станции, он находил такое же удовольствие, какое нашел бы в ароматном красивом цветке, о котором забывают, едва он увянет. Получая потом исполненные высоких чувств письма на надушенной бумаге, Сэндор Горинг с трудом мог припомнить эпизоды, о которых упоминали его корреспондентки. Он терпеть не мог молодых лейтенантов, которые возвращались в полк с тоской в очах и спустя рукава выполняли свои обязанности, поскольку голова у них была занята возвышенными мыслями о разлуке с любимой — каждый раз, разумеется, новой.
Все, что касалось женщин, Сэндор Горинг, подобно Наполеону, запирал в подвалах своей памяти — в военной жизни и без того хватает опасностей и поводов для тревоги.
При этом он давно дал себе слово жениться и завести семью, когда появится время. Сэндор гордился своими предками. Род Горингов оказал заметное влияние на историю Англии; на протяжении веков они служили стране, и среди них были государственные деятели, военные или моряки. В каждой великой битве, в каждом большом сражении принимали участие Го-ринги. Герцог знал, что его долг — воспитать сына, который стал бы шестым герцогом Горлстонским.
Герцогский титул Горинги получили не так уж давно, но графами и баронетами они были со времен самого первого Горинга, которому сама королева Елизавета пожаловала дворянство за отвагу, проявленную в боях с испанцами.
Но мысль о том, чтобы обрести семью, женившись на женщине, единственным достоинством которой является богатство, была для герцога унизительна, хотя, без сомнения, в словах полковника Эшерста был смысл. Один из Горингов, например, был женат на богатой наследнице с Севера, собственность которой находилась по преимуществу в Ливерпуле. Безусловно, она была отнюдь не голубых кровей, и на портрете ее курносое личико с маленькими глазками выглядело простоватым. Еще через сто лет один из Горингов женился на наследнице с Запада — ее отец сколотил состояние, торгуя рабами. Несомненно, ей очень хотелось стать герцогиней, и в доме было не меньше четырех портретов, с которых глядело симпатичное глуповатое личико с выражением явно преувеличенного представления о собственной привлекательности.
Были и другие, толстые и худые, с тяжелыми челюстями и низкими лбами, женщины, которые вливали новое золото в старые сундуки, добавляли новые акры к обширным владениям Горингов и рожали сыновей, продолжавших их род. И все же славой дети этих матрон были обязаны скорее отцовской, нежели материнской крови.
Герцог шел по комнатам огромного дома, разглядывая портреты предков, и думал о том, что сумей они заговорить, то сказали бы, что он обязан пренебречь щепетильностью и последовать их примеру ради спасения поместья и рода. Но мысль о женитьбе на деньгах по-прежнему казалась ему отвратительной, она унижала его в собственных глазах. Он всегда верил, что отец и мать любили друг друга — теперь же, вспоминая, что мать была пусть не состоятельной дамой, зато дочерью герцога Халлского, он заподозрил, что свадьба состоялась исключительно оттого, что родители отца посчитали ее наиболее подходящей парой своему отпрыску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13