Она секунду смотрела на него, а потом широко улыбнулась и повернулась, чтобы надеть рубашку.Когда Присцилла повернула за угол, дверь Лининой каюты открылась. Она ускорила шаг.— Доброе утро.— Присцилла! Рада тебя видеть, подруга. А я уже считала себя обреченной на одинокий завтрак из-за того, что разнежилась в постели!Присцилла решила, что это пошло Лине на пользу. Лицо ее буквально светилось, губы мягко изгибались. Она так и лучилась теплой радостью и удовлетворением.— Ты прекрасна! — сказала она неожиданно и потянулась за хрупкими золотистыми пальчиками.Лина рассмеялась.— Хоть мне, конечно, очень неприятно возражать подруге, я считаю необходимым сообщить тебе, что по клановым меркам считаюсь лишь умеренно привлекательной.— Слепцы, — прошептала Присцилла, а Лина снова рассмеялась.— Но я слышала, что ты всего через час должна начать работу в качестве второго помощника! — весело проговорила она. — Гешада, денубиа. Кэйзин очень осмотрительна, но она человек холодный. Такой уж у нее характер. Не обращай на это внимания.— Хорошо, не буду, — согласилась Присцилла, благоговейно глядя на подругу.— Обидно, что у тебя не будет времени, чтобы регулярно приходить в библиотеку любимцев, — продолжала трещать Лина. — Ты там многого добилась. Я даже не рассчитывала на то, что молодых сильфоков удастся хоть немного приручить. И другие тоже заметили, как много ты там смогла изменить. Да, вот и Шан только этим утром сказал…Присцилла ахнула, почувствовав удар обжигающей боли, и стремительно отшатнулась от ревности к спокойствию… чтобы обнаружить, что ей преградили дорогу, а тонкая рука сжала ее запястье.Лина вскрикнула:— Не надо!Присцилла замерла — внешне и внутренне.— Ладно.— Хорошо. — Лина улыбнулась. — Мы с Шаном — давние друзья, Присцилла. А к кому еще ему было обратиться, когда он был травмирован и ему понадобилась помощь? А ты… Денубиа, тебе не следует ограждаться так неожиданно: вежливость требует предупреждать о таком! Это же больно! Ты ведь не можешь не знать… Неужели твои учителя никогда не говорили тебе, что с собратом-целителем себя так не ведут?— Собратом-це… — Присцилла попыталась понять услышанное, но сначала уцепилась за первую нелепость. — Ты хочешь сказать, что открыта все время?!Лина заморгала.— А мне следовало бы вечно прятаться за Стеной и бояться воспользоваться тем, чем я владею? А ты бы добровольно согласилась на слепоту, вместо того чтобы пользоваться глазами? Я — Целитель! Как же мне не быть открытой?Присцилла была засыпана недоумением-симпатией-досадой-следами пережитого удовольствия. Стараясь устоять перед напором эмоций, она услышала вздох подруги.— Совсем необязательно терять голову. Ты можешь закрыться наполовину? Сейчас тебе необязательно чувствовать все оттенки.Присцилла отыскала нужные приемы, действуя неуверенно, словно новичок. Мощные, волны эмоций превратились в фон. Она глубоко вздохнула: ее мысли уже были заняты вторым абсурдом.— Шан — целитель? Мужчина?!Улыбка Лины стала по-кошачьи довольной.— Это так верно, что Шан — мужчина, — пробормотала она, и Присцилла снова ощутила болезненный укол ревности. — Верно и то, что он — обученный и умелый целитель. Разве я люблю тебя меньше, денубиа, если люблю и других?— Нет. — Она снова вздохнула, продолжая разбираться с непонятной ей нелепостью. — Это… На Синтии мужчины — даже посвященные в Круг — не бывают плетельщиками душ. Нас учат, что они лишены этой способности.— Возможно, на Синтии они ее лишены, — сухо ответила Лина. — В конце концов, Шан — лиадиец, и учение Синтии до нас пока не добралось. Тех из нас, кто способен это вынести, учат обращать внимание, пользоваться данными, которые дают нам все наши чувства. Шан не из тех, кто способен только воздвигнуть Стену и оберегать свое душевное равновесие, никогда за нее не выглядывая. И я тоже. И это больно, денубиа, когда ты находишься в контакте с кем-то и вдруг — без всякого повода и без предупреждения — от тебя отгораживаются. Ты больше не должна так делать. Экстренная ситуация — дело другое: ты должна действовать, чтобы спасти себя. Если вдруг оказывается, что тебе необходимо отгородиться от другого целителя, полагается сказать: «Извините, но я нуждаюсь в уединении» — и только потом скрываться за Стеной.Присцилла понурила голову.— Я не хотела сделать ему больно. Я хотела его защитить! Мне казалось, что я создаю… ложное эхо, из-за того, что устала.Ее охватили сочувствие, тепло и приязнь. Присцилла почувствовала, как ее отпускает напряжение, и подняла голову. Лина улыбалась.— Он знает, что боль была причинена ненамеренно. Лучшей компенсацией будет просто больше так не делать. — Она протянула руку. — Пойдем, нам придется спешно заглатывать еду! ТРЕАЛЛА ФАНТРОЛ, ЛИАД ГОД ПОД НАЗВАНИЕМ ТРОЛШ ТРЕТЬЯ РЕЛЮММА ВТОРОДЕНЬ БАНИМ Таам Оланек сделал еще один глоток превосходного бренди, смакуя его букет. Нову йос-Галан вызвали с приема несколько минут тому назад.— Дела, — тихо сказала она Элдему Глоди, с которым разговаривала.Оланек позволил себе с любопытством подумать, что за дело могло заставить Первого представителя ведущего клана Лиад (в конце концов, что толку притворяться, будто это не так?) на столь долгое время оставлять прием, на котором она исполняет роль хозяйки.Конечно, оставалась леди Антора, которая только-только окончила университет, но держалась с непринужденностью, сделавшей бы честь и человеку лет на десять старше ее. В данную минуту она с очень милой серьезностью выслушивала леди йо-Хата. Он подумал было, не вызволить ли девочку из когтей этой старухи, но тут леди Антора сама сумела это сделать, да так изящно, что он преисполнился восхищения. Отнюдь не красавица, не то что ее сестра: по общепринятым меркам слишком пышные грудь и бедра — но ума и вкуса предостаточно.Оланек мысленно признал, что это относится ко всем йос-Галанам. Даже уродец-старший может похвастаться таким острым умом, что того и гляди обрежешься.Их недостаток — как каждого в отдельности, так и всех вместе — заключался в их молодости. Если боги пожелают, они перерастут — или перехитрят — этот недостаток без особых проблем, и Корвал по-прежнему будет оставаться на своей вершине, яркий и неколебимый.А Племиа будет медленно скатываться в забвение.Оланек раздраженно поднес к губам рюмку. Это казалось ему несправедливым.— Элдема Оланек? — произнес рядом с ним мягкий влекущий голос.Он повернулся и сделал поклон — не ниже положенного, но без чувства раздражения. То, что она обратилась к нему как к Первому представителю, а не как к лорду Оланеку или Делм Племиа, было достойно внимания.Он улыбнулся.— Элдема йос-Галан. Чем я могу вам служить?— Вашим терпением, сэр, — пробормотала Нова. Ее бледные губы изобразили то, что для нее считалось улыбкой. — Я глубоко сожалею в том, что это необходимо. Возможно ли, чтобы вы позволили небольшому делу помешать вашему удовольствию?Все более странно. Он медленно кивнул.— Я полностью в вашем распоряжении.Было очевидно, что Нова желает обращаться с ним как с коллегой. Интересно, зачем Клану Корвал обсуждать какие-то дела с кланом Племиа, когда они вращаются в столь разных сферах? И почему это происходит в такой странный момент, посредине пышного и весьма приятного приема? Почему не связаться с ним завтра в его кабинете? Неужели ее дело может быть настолько срочным?Тем не менее он вышел следом за ней из зала, отказавшись от новой рюмки бренди. Они молча прошли рядом по широкому коридору, который перешел в следующий. Там его спутница повернула направо.Оланек заметил, что эта часть дома гораздо старее. Двери в ней были деревянные, с большими нарядными ручками в центре. Нова йос-Галан остановилась у второй по порядку двери, повернула ручку и отступила в сторону, с поклоном пропуская его вперед.Этот знак был приятен: никто не мог обвинять Клан Корвал в склонности к лести. Какой им был бы от этого прок? Оланек кивнул и прошел в комнату.Он остановился у самого порога, чтобы рассмотреть помещение. Это оказался кабинет или офис, где дерево и ковер с красным узором создавали атмосферу тепла. Символ Клана Корвал, почтенные Дерево и Дракон, висели над горящим камином. Он сделал шаг к огню, услышал шорох — и повернулся к хозяйке дома.Она жестом попросила у него прощения — изящные руки стремительно взметнулись — и прошла к письменному столу. Оланек последовал за ней.— Будьте так добры, прочтите это сообщение. Мне следует пояснить, что оно только что получено по узколучевой связи.«Приветствие от капитана Шана йос-Галана Элдема Нове йос-Галан», — говорили ярко-желтые буквы. Такое начало послания от брата к сестре было что-то чересчур официальным — но это деловое письмо. Оланек допил остатки бренди и стал читать дальше.Закончив чтение, он застыл в полном молчании, а когда заговорил, то тон его был ледяным, а слова — из самого высокого наречия.— Племиа не в восторге от этой шутки, Элдема. Мы требуем…— Нет, — спокойно прервала она его, — вы не требуете. Невозможно думать, будто мой брат мог придумать и сыграть подобную шутку Невозможно, чтобы он выдвинул официальные обвинения таким образом — в виде вопросов капитана «Исполнения долга» к своему Первому представителю. — Она глубоко вздохнула, и сапфирово-синяя ткань платья у ее горла затрепетала. — Мой брат не дурак, Элдема. Он разбирается в поступках и последствиях поступков. Что, я полагаю, он продемонстрировал, пока сам был Первым представителем. Вам следует знать, что в момент нападения на мостике находился господин дэа-Гаусс. Я предоставлю вам решать, мог ли он принять участие в подобном, не будь все переданные нам сведения абсолютно правильными.— Я хотел бы поговорить с господином дэа-Гауссом.— Конечно, — спокойно согласилась она. — Я уже отправила послание, отозвав его специально для этой цели.— Возможно, следовало бы вернуть обратно и корабль вашего брата, — угрожающе сказал он.Она высокомерно подняла брови.— Не вижу оснований. Их маршрут уже почти закончен. Капитан йос-Галан получил указания от своего Первого представителя, за которыми он обращался. На данный момент, естественно. — Она устремила на него многозначительный взгляд своих необычных лиловых глаз. — Нет нужды говорить, что Клан Племиа будет действовать благородно и разумно, слушая во все уши, глядя во все глаза. Корвал на это рассчитывает.Чтобы его так поучала эта девчонка, когда он был Первым представителем — да, и Делмом к тому же! — дольше, чем она прожила на свете! Он овладел собой, поднес к губам опустевшую рюмку — и с достоинством кивнул.— Племиа только желает самостоятельно прийти к выводам, как и подобает, чтобы потом возобновить переговоры с Кланом Корвал. — Он сделал короткую паузу. — Я попросил бы — если Первый представитель Клана в своей мудрости сама не сделала этого, — чтобы капитана йос-Галана… умолили… задержать ответный удар, пока все заинтересованные стороны не смогут разобраться в происходящем.Нова йос-Галан кивнула.— В этом и заключалась суть указаний Первого представителя капитану йос-Галану. Я не сомневаюсь в том, что Племиа даст такие же указания капитану йо-Ваад.— Конечно, — ответил он сквозь стиснутые зубы.Его собеседница поклонилась и улыбнулась.— Тогда наше дело закончено, Элдема. Благодарю вас за терпение, которое вы ко мне проявили. Надеюсь, вы сможете вернуться к тем развлечениям, которые вам предлагает прием.Почему-то Оланек очень в этом сомневался. 65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД 155-й ДЕНЬ ПОЛЕТА ВТОРАЯ ВАХТА 6.00 Кэйзин Не-Зейм оказалась дотошной учительницей — и очень упорной. Голова Присциллы уже была до отказа набита новыми сведениями. А надо было выучить еще так много!Она спешила, чтобы не опоздать на свой урок пилотирования с капитаном.Капитан! Она нырнула в лифт и набрала код, который соответствовал сердцевине корабля и внутреннему мостику. Сотрясаемая бурей информации, она в течение последних шести часов не вспоминала о капитане.Он оказался целителем — плетельщиком душ, хотя прежде ей никогда не приходилось слышать, чтобы мужчина овладел этим искусством. Он был постоянно открыт, постоянно чувствовал, постоянно знал…Знал ее эмоции. С самого начала он прочитал ее, прикоснулся к ее чувствам и знал ее так же близко, как… Правящая Сестра.Нет! Так не делают. Это неприлично, это богопротивно! Способность читать души дается Богиней, через Ее избранников. Неясыть, которая умерла, была такой избранницей, а Присцилла Мендоса — ее добровольным вместилищем. Использовать силу сознательно, без божественного направления…Дверь открылась, и Присцилла вышла в коридор. Она нырнула в первую попавшуюся подсобку и замерла с отчаянно бьющимся сердцем.«Богиня, помоги мне! — мысленно взмолилась она. — Помоги! Я заблудилась…»Дерево, Вихрь, Комната Спокойствия, Наблюдательный пост — за последний день она прибегла ко всему. Она, которая была ничем и никем, — если не считать того, что когда-то в ней жила Святая.Забыв о времени, она закрыла глаза и заглянула в Глубинные Покои, где в давнем прошлом пела душа Старейшей.Неясыть?Эхо мысли окружила тишина. Там не было никого, кроме Присциллы.А Присцилла магией не владеет.Магия действовала! Она уцепилась за эту мысль и открыла глаза. Три — нет, четыре раза магия действовала! И в обещании, которое она дала Лине, не было примеси неуверенности. Она не станет отгораживаться от капитана. Она будет держать Балахон наготове, чтобы приглушить сильную вспышку и как можно лучше защитить его от боли.Прозвучал сигнал времени, и она ахнула.Тарлин Скепелтер, направлявшаяся в подсобку 28, чтобы сменить вышедший из строя сенсор, стала свидетельницей интереснейшего зрелища: новый второй помощник со всех ног неслась прочь от нее, в сторону внутреннего мостика.— Нет! Совершенно бессмысленно!Она поняла это прежде, чем он это сказал, и едва успела пригасить вспышку направленной на себя ярости. Сидевший рядом капитан стремительно подался вперед и провел всей своей большой кистью по пульту. В следующую секунду он уже вскочил на ноги и навис над ней.— Ты злишься, Присцилла?Она поморщилась от такой громкости и заставила себя удержать Балахон на месте.— Да.— Ну, так злись! Ты можешь пилотировать гораздо лучше! Горди, и тот мог бы пилотировать лучше! Из всех непростительно небрежных, бездарных попыток пилотирования, что мне приходилось видеть…— И надо полагать, вы смогли бы лучше — если бы половина вашего внимания была не на пульте, а на том, чтобы следить за отголосками!— А я тебя просил следить за отголосками? Я сказал вам, чтобы вы следили за пультом, пилот! Если вы не можете сосредоточить на нем все ваше внимание, то мы сейчас же отменим все занятия! Я не допущу, чтобы корабль подвергался опасности из-за того, что пилот думал о чем-то, помимо текущей ситуации!Он стал жужжащим пламенем ярости. Присцилла подсознательно отмахнулась от него, хотя при этом ее власть над собственным гневом ослабела.— А я не просила, чтобы меня сажали за пульт с открытым настежь эмпатом! Что я должна была делать? Забыть о том, что переливается? А как насчет…— Да! Именно это ты и должна была делать! Проклятие… — Он снова плюхнулся в кресло второго пилота и вскинул руки вверх. — Присцилла, разве я хрустальный? Неужели ты считаешь, что я разобьюсь при первом же контакте с вполне заслуженной злостью на себя?Она молчала, кипя раздражением и не пытаясь его сдержать.Капитан вздохнул. Теперь он излучал не столько гнев, сколько чувство досады, за которым ощущались призвуки интереса-восхищения-тепла-дружбы.— Я не открыт настежь, Присцилла. В этом нет необходимости. Тебя ясно слышно и без этого. И к тому же я не кретин. Я могу изменять уровень восприятия, если атмосфера станет настолько напряженной, что мои мысли начнут разбегаться. Кроме того, я пилот! Я успел поработать с десятками разных людей. Один из лучших пилотов, с которыми мне доводилось работать, пребывал в состоянии ужаса на протяжении всей вахты. Еще одна почти все время почти спала, каким бы отчаянным ни было положение, но при этом ее реакции были идеально точными. Однако стоило только спросить ее, почему она сделала то или это — и она впадала в панику… — Он чуть повернулся и адресовал ей примирительную улыбку. — Я не хрустальный, друг мой. Даю тебе слово.Присцилле страшно хотелось потянуться к нему, ухватиться за его тепло, закутаться в него. Она тряхнула головой.— Я… Лина сказала, что… целители всегда открыты, если не считать экстренных ситуаций. На… Меня учили оставаться закрытой, за исключением тех случаев, когда требуется плетение души, а по выполнении долга возвращаться в Спокойствие.Его реакцией стало недоумение, смешанное с возмущением.— Тогда как же ты занимаешься любовью?— Это не для того!Капитан передернул плечами.— Прости меня, Присцилла. Похоже, наша подготовка была очень разной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33