Чародей улыбнулся и закивал с какой-то подозрительной улыбкой.
Рыцари вновь разразились криками и смехом. Габорн вдруг вспомнил чародея Хоуэлла. Тот в свое время, добиваясь места учителя в Палате Сил Земли, всячески пытался умалить заслуги Биннесмана. Он и сам был весьма искусным магом, но вильде вызывать ему не приходилось, и, уж конечно, сделать евнуха мужчиной он никогда бы не смог.
Габорн, глядя на Биннесмана, весело сказал:
— Так вы скоро прославитесь!
Тут подскакал с южной стороны Скалбейн с двуми разведчиками.
— Милорд, — приветствовал он Габорна, натягивая поводья.
Конь его, пролетев последние сорок ярдов, остановился так близко от короля, что лошадь того испуганно попятилась. Глаза Скалбейна возбужденно сверкали.
— Милорд, — сказал он, — опустошители за ночь так отморозили себе задницы, что до сих пор не оттаяли. Даже солнце их не разбудило — из нор они выползли далеко после рассвета. И сейчас еле тащатся, от силы в половину обычного шага. Мы ждем только вашего приказа.
Габорн прислушался к своим чувствам. Атаковать хотелось, но и опасность он ощущал. Не тот противник опустошительская орда, к которому можно отнестись легкомысленно.
— Милорд, — спросил Скалбейн, — можно атаковать?
«Опасность, опасность — как слои луковицы. Может погибнуть много людей, если решиться сейчас на атаку. Но я Король Земли, — думал Габорн. — Мой долг — защищать людей по мере своих сил и возможностей».
Опустошители были слабы сейчас, потеряли свою предводительницу. Они возвращались на юг той же дорогой, которой сюда пришли, словно муравьи, знающие лишь привычные тропинки. Времени на преследование их было достаточно. Воины горели нетерпением. Погода стояла прекрасная, и местность была очень удобной для конников. Никто еще за всю историю не нападал на такое количество опустошителей сразу. И, может быть, никогда больше не сложатся для этого столь благоприятные условия.
Но Габорна беспокоили потери. Сколько его храбрецов падет в этой атаке? Кто может ответить? Все зависит от избранной тактики. И может ли он вообще позволить себе какие-то потери перед долгим путешествием? Ибо кто знает, какие битвы ему еще предстоят?
Он чувствовал, что гибель мира приближается с каждым мгновением. Сегодня погибнут воины здесь. Вскоре под угрозой окажется Иом. Потом — десятки тысяч людей в Каррисе. И в конце концов — весь мир.
Первым высказал свое мнение Боринсон.
— Черт побери, Габорн, вы не можете удерживать нас! Разве здесь собрались не мужчины? Да мужчины ли мы вообще?
Габорн посмотрел на своего старого друга.
Скалбейн сказал поспешно:
— Милорд, я не могу обещать, что вам повинуются все воины, если вы прикажете воздержаться от атаки. Многие из рыцарей дали клятву верности новому ордену, Братству Волка, и не подчиняются вообще никому.
Габорн понял, что он должен сделать.
— Господа, — сказал он. — Там, на равнине, тысячи опустошителей, которые направляются в Подземный Мир. Мы не можем позволить им вернуться через неделю и уничтожить Морское Подворье. Второго Карриса быть не должно!
Он ощутил возбуждение, мгновенно охватившее всех воинов.
— Вы возглавите атаку? — спросил Скалбейн.
Людям нужен Король Земли — сильный и мудрый повелитель, способный спасти их в темные времена. Биннесман предупреждал, что Габорн может вступать в бой, только если окажется припертым к стенке, но к стенке припереть тоже можно по-разному. Положение его довольно зыбкое. Соседи-короли только и ждут малейшей слабости с его стороны. Люди, которых он избрал только вчера, уже сами изменяют клятве.
Ему нужна небывалая победа.
А еще больше ему нужно найти Пролагателя Путей.
Поэтому сегодня погибнут люди, славные воины. И Габорн потеряет друзей. Он указал на серую змею, что ползла, извиваясь, по золотым осенним лугам.
— Мы убьем их всех.
ГЛАВА 22
АТАКА

Наших врагов учат не показывать страха.
Но мы в Мистаррии учим своих воинов страха не испытывать.
Король Теронгольд Ордин

Объявив об атаке, Габорн соскочил с седла и подтянул подпругу у своей лошади.
Боринсон сделал то же самое. Когда сильный конь скачет со скоростью девяносто миль в час, любой недосмотр может оказаться роковым.
Затем он несколько раз глубоко вздохнул. Перед этой атакой он волновался. Он имел верный глаз и твердую руку, но с таким малым количеством даров сражался последний раз много лет назад. Всего один дар силы и один ловкости. Без жизнестойкости он был «воином неудачных пропорций». Руки у него немели. Голоса людей, конский топот казались слишком громкими. Не в первый раз он подивился, почему страх обостряет зрение, слух и чутье, а руки и ноги от него немеют и холодеют.
Габорн спросил у Аверан:
— Насколько далеко видят опустошители?
Боринсон подошел ближе, чтобы расслышать ответ. Вопрос этот оставался для людей загадкой на протяжении веков.
— По-разному, — сказала девочка. — Большинство — как отсюда до того дерева. Плакальщики видят на большем расстоянии, а липучки — так вообще почти ничего не видят. У дальновидцев, конечно, зрение получше.
— У дальновидцев? — переспросил Габорн.
— В этой орде их нет, — заверила его Аверан.
— Стало быть, на расстоянии около двухсот пятидесяти ярдов, — сказал Габорн, потуже затягивая ремень подпруги. — Могут ли они сосчитать нас по запаху?
Девочка покачала головой.
— Вряд ли. Наш мир для них такой странный… полон новых запахов. Каждый человек пахнет совсем не так, как другие. Но если людей много… не сосчитают.
Габорн посмотрел на Скалбейна.
— Ветер с востока устойчивый?
— Был все утро, — ответил Скалбейн.
— Отзовите своих воинов обратно, — сказал Габорн. — Будем атаковать со стороны арьергарда по ветру. Пока они нас разглядят, мы уже ударим.
Он вскочил на коня, а Скалбейн вытащил боевой рог и протрубил короткий сигнал своим отрядам перегруппироваться.
Миррима тем временем, стоя рядом с Боринсоном, торопливо натягивала лук. Лицо ее было бледным.
— Из лука ты опустошителя не убьешь! — сказал Боринсон.
Она сердито взглянула на него.
— Почему это? Все, что нужно — это попасть в «заветный треугольник» и чтобы стрела вошла на ярд.
— Ты в самого опустошителя хоть попадешь? — спросил Боринсон. Он знал, конечно, что у нее есть дары, но одни только дары еще не делают человека воином. Этому нужно учиться.
Стоявшие поблизости рыцари рассмеялись. А Миррима одарила мужа злым взглядом, сказавшим без слов, что она потренируется на нем, если он немедленно не заткнется.
Тут Габорн послал своего коня вперед, его Хроно поскакал рядом. Миррима быстро вскочила в седло и помчалась за ними, на скаку вытаскивая стрелу из колчана за спиной. Биннесман и его вильде тронулись следом.
Боринсон подобрал было поводья, но тут его за локоть схватила Иом и тихо сказала:
— Умный понимает с полуслова, сэр Боринсон. У вашей жены теперь много даров. Как, по-вашему, они ей достались?
— Она сказала, что от вас — в подарок, — ответил Боринсон.
Иом криво усмехнулась.
— Она заслужила их своим луком. Она спасла меня, Биннесмана и всех в замке Сильварреста. Убила Темного Победителя, и за это я заплатила ей двадцатью форсиблями.
Иом, конечно, ждала, что сейчас у него отвиснет челюсть, но Боринсон решил не доставлять ей такого удовольствия.
Вместо этого он небрежно сказал:
— Ничего другого я от своей жены и не ожидал. Иом улыбнулась.
— Готовит она, разумеется, тоже прекрасно.
Он рассмеялся и поскакал вниз по склону горы. На дороге остались лишь повозка с форсиблями, стражники при ней да похожий на паука старик — каифба Фейкаалд. Боринсон обогнал великанов Фрот, бежавших по траве вприпрыжку, бренча кольчугами. От них несло тухлым жиром и падалью.
Дорога на открытую равнину вела сквозь рощицы пожелтевшей ольхи. Из-под конских копыт то и дело выпрыгивали разжиревшие за лето кузнечики. Над травой порхали желтые бабочки. Над головой голубым куполом стояло прозрачное небо, в лицо Боринсону бил резкий ветер.
Он думал о своей жене. Миррима не сказала ему, что убила Темного Победителя. А уж он-то знал, как трудно молчать о таких подвигах.
Боринсон испытывал растерянность. Он убил в Даннвуде мага-опустошителя, маленького, даже не огненную колдунью, и притащил его своей жене. Теперь это казалось ему ничтожной добычей.
За прошедшие несколько дней мир перевернулся. Он потерял все свои дары, а она получила — и так много.
Встретив ее на рынке в Баннисфере, он и подумать не мог, что она когда-нибудь убьет Темного Победителя, легендарное чудовище, никем и никогда не виденное. Не представлял, что она возьмет лук и будет стрелять в опустошителей. И что она захочет ехать с ним в Инкарру.
«Может быть, — думал Боринсон, — она хочет заслужить мое уважение».
Но вряд ли это было так. Миррима не была наивной куколкой и не стремилась нравиться. В ней чувствовалась сила, которая внушала восхищение, а вовсе не просила о нем. Она по натуре своей была сильным и верным человеком.
Боринсону казалось, что он попал в ловушку. Он сам сказал Мирриме, что любовь — это отчасти влечение, отчасти уважение. Влечение он к ней чувствовал с того мгновения, как только увидел. А теперь еще питал и безграничное уважение.
Над головой его пронеслось несколько гри, черных, как летучие мыши, корчившихся на лету. Над опустошителями эти крылатые твари клубились тучами. Издалека колонна чудовищ выглядела, как огромная серая змея. Чем ближе к ним, тем громче становился свист выдыхаемого ими воздуха, отчего казалось, что змея злобно шипит.
Войско Скалбейна присоединилось тем временем к Братству Волка.
Боринсона тревожила его лошадь. Он бы такое норовистое животное не купил. У этой пегой кобылки были дар силы, дар ловкости и два метаболизма, но наездника она не слушалась.
И когда они приблизились к опустошителям, кобыла вскинула голову и начала пятиться. Видно, уже побывала в переделке. Ему нужна была надежная лошадь, способная подойти к опустошителю так близко, чтобы он мог ударить чудовище копьем. Эта же сопротивлялась, пытаясь повернуть прочь от врага.
— Стой, — прорычал Боринсон. — Их не бойся. Бойся меня!
Он стегнул ее поводьями по ушам и вновь попытался направить в сторону опустошителей, но это было нелегко. Кобыла была сильная. Наконец она неохотно подчинилась.
Миррима привезла с собой из Карриса его кольчугу, шлем и боевой молот. Но одного дара силы было мало, чтобы легко выдерживать их вес.
Он доскакал до отряда Скалбейна. Большинство рыцарей уже вооружилось копьями, следом на ста телегах везли запасные.
Габорн подъехал за копьем. Боринсон тоже выбрал себе копье. Оно было тяжелое, боевое, весом около восьмидесяти пяти фунтов. Он проверил наконечник — достаточно ли наточен, чтобы пробить шкуру опустошителя. Чтобы легче входило, древко было отполировано и смазано маслом. Для прочности его опоясывали на равном друг от друга расстоянии три утопленных железных кольца.
Боринсон поднял копье, и во рту у него пересохло. Слишком мало даров, чтобы держать это оружие ровно.
Оглядев остальных, он увидел, что некоторые из рыцарей взяли два копья, по одному в каждую руку. Перед атакой одно из копий втыкалось в землю, чтобы можно было, подхватив его, быстро сделать вторую попытку. Неделю назад и он поступил бы так же.
Кое-кто из рыцарей вытащил винную флягу. Воины из северных стран пили перед боем вино с огуречником — для храбрости. Боринсону казалось, что так поступают только трусы.
Однако здесь он не слышал ни хвастовства, ни пустых речей, свойственных молодым воинам перед их первой битвой. Эти рыцари сражались в Каррисе. Они уже бились с опустошителями и остались в живых. Чем могли похвастать немногие.
Герольды протрубили атаку, и Габорн, пришпорив коня, возглавил отряд. Конница тронулась. Опустошители к этому времени ушли на милю вперед.
Габорн взял к западу, обходя колонну врага с другой стороны. Отряд пересек тропу опустошителей, которая представляла из себя мелкую канаву.
Идя на север, опустошители продавили землю на глубину четырех-пяти футов. В канаве этой не осталось ни деревца, ни кустика, ни камня. Все было растоптано в пыль.
Боринсон представил себе, как со временем тропа опустошителей заполнится дождевой водой, в ней заведутся лягушки и рыба. И много лет спустя еще будут видны сквозь прозрачную воду на дне следы чудовищ.
Он прислушивался к топоту копыт своей лошади, и ему казалось, что его сердце бьется в одном ритме с ним.
Они выехали на западную от орды сторону, опустошители оказались слева от Боринсона, и Габорн повел отряд в полумиле от чудовищ по ветру.
Боринсон настороженно следил за ними — этими огромными тварями, у которых под серой кожей так и играли мощные мускулы, — на тот случай, если кто-то из них развернется и бросится на людей.
К его удивлению, Габорн медлил с приказом перейти к нападению.
Миррима скакала рядом с Боринсоном. И молчала. Лук с наложенной на тетиву стрелой держала наготове.
Весь отряд мчался вперед, готовый в любой момент атаковать. Рука Боринсона, в которой он сжимал копье, вспотела.
Недалеко от тропы, выгнанная из нор сотрясением земли, сидела пара барсуков, глазея на опустошителей.
Те бежали враскачку, сначала вскидывая голову, затем брюхо. Кристаллические зубы их сверкали на солнце. Огромными передними лапами каждый из них мог разорвать пополам лошадь.
Там и тут в гуще серых тел Боринсон видел мерцание рун — то были огненные колдуньи. Они держались вместе посередине, прикрытые со всех сторон носителями клинков.
Горы серой плоти, куда более внушительные, чем слоны. У Боринсона кровь быстрее побежала по жилам. Он еще в детстве частенько воображал, что бьется с опустошителями, вонзая копье в «заветный треугольник», но больше одного-двух чудовищ он себе не представлял. Такого их количества не могло представить и самое буйное воображение.
Рядом с ними скакал сэр Хосвелл. Этот невысокий мужчина с темными глазами и огромными усами напоминал Боринсону выдру.
Хосвелл улыбнулся Мирриме.
— Не волнуйтесь. Убить опустошителя не так уж и трудно. Думайте о нем как о мишени — просто большая мишень. Цельтесь в «заветный треугольник». А если он встанет на задние ноги — между брюшных пластин. В другие места лучше вообще не стрелять. В верхнее нёбо попасть никак невозможно.
Миррима не ответила.
Рыцари вокруг начали перебрасываться шутками. Кто-то крикнул:
— Эй, никто не приметил в орде какого-нибудь малютку? Для сэра Седрика? Ему ответили:
— Малюток что-то не видать, зато есть один хворый — еле волочит по земле задницу!
— Серебряного ястреба дам, — крикнул другой лорд, — тому, кто поймает зубами гри и проглотит!
То был старинный обычай — встречать смерть без страха и с шуткой на устах.
Но Боринсону нынче было не до шуток. Он не понимал, почему Габорн медлит с атакой. Они скакали рядом с ордой вот уже минут десять.
Опустошители на бегу вздымали пыль, и облака ее, футов в сто высотой, ветер сносил на запад, прямо в лица рыцарям. Латы и волосы их вскоре густо покрылись пылью, в горле у всех першило. Чтобы отчистить кольчугу Боринсона, понадобился бы не один час.
Он считал, что атаковать нужно как можно скорее, пока солнце не согрело и не взбодрило опустошителей. В полях было сухо, на ровной земле лишь изредка попадались камни и кусты. Никаких причин для колебаний у Габорна не было, во всяком случае, на взгляд любого опытного воина.
Но Габорн был Королем Земли и видел то, чего не видели другие.
Вскоре по рядам передали приказ. Скакавшие впереди предупредили:
— Короля Земли не опережать, атаковать, когда он атакует. Не кричать боевых кличей, в рога не трубить. Строиться по три!
Строй рассеялся, рыцари держались футах в десяти от своих соседей. Боринсон занял место в переднем ряду.
И снова пришлось ждать. Правда, кобыла наконец начала его слушаться. Словно снова обрела боевой задор.
Сигнала Боринсон так и не увидел и приказа атаковать не услышал. Он просто обнаружил вдруг, что рыцари начали разворачивать коней в сторону опустошителей. Габорн скакал на дюжину ярдов впереди остальных.
Король высоко поднял левую руку, предупреждая, чтобы никто не вырвался вперед него. Он мчался прямо к опустошителям. Те же, никак не реагируя, продолжали бежать своей дорогой, словно и не подозревали, что на них нападают.
В тысяче ярдов от них Габорн немного развернул коня и поскакал на северо-восток, держась под углом в сорок пять градусов по отношению к колонне. Он пустил коня галопом и взял копье наперевес. Властители Рун в переднем ряду последовали его примеру.
Боринсон сделал то же. Тут кобыла его удивила. Она пошла таким плавным шагом, что держать копье ровно не представляло никакого труда.
Не сводя глаз с опустошителей, он ждал мгновения, когда те развернутся навстречу.
В пятистах ярдов Габорн пришпорил коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48