На глазах у Железного Глаза его буйное упрямство улетучилось, как пыль на ветру.
— Да, старик?
Не двигаясь, старик спросил:
— Выбор за тобой, Сэм Андохар Смит. Что ты выбираешь: помогать своему народу — или держаться своих понятий о чести? Что ты выбираешь: путь твоих отцов… или путь будущего? Одно не исключает другое, но что ты будешь делать в настоящий момент?
Сэм мялся, ссутулившись и крутя пальцы, он напряженно думал.
— Я… старик, я ищу у тебя совета. Скажи мне. Будет, как ты хочешь.
Старик медленно качнулся взад и вперед.
— Я не могу видеть за тебя, дитя мое. Я смотрю на тебя, и я знаю тебя всю твою жизнь. Я вижу, каким ребенком ты был, голым, не умеющим ничего делать, бегающим и играющим — и твою радость. Я вижу тебя с твоей первой лошадью — и твою гордость. Я вижу тебя, когда твоей отец был убит во время набега на сантос, — и твою боль. Я вижу тебя, храбро стреляющим в ШТ, — и твое мужество. Я вижу тебя сейчас, неуверенным, стоящим передо мной. Я вижу два пути для тебя в будущем. Я не выбираю. Паук охраняет свободную волю. По какому пути ТЫ решаешь направиться, Сэм?
Андохар Смит нервно переступал своими обутыми в кожу ногами, исподлобья глядя на Джона Смита Железный Глаз.
— Я… Я выбираю народ, старик.
Пророк кивнул своей головой.
— Очень хорошо, Сэм Андохар Смит. Ты поручился своей честью. Слушайся Джона Смита Железный Глаз. Делай все, как он скажет. Он — спасение народа. Иди за ним. Паук стережет твою душу.
Сэм наполнил легкие, он не мог скрыть изумления. Он начал поднимать руку и остановился, делая глубокий выдох. Железный Глаз следил за игрой эмоций. Недоверие сменялось желанием поверить. Человек едва заметно покачивал головой.
— Я не стремлюсь ни к чему другому, кроме того, чтобы идти по пути, который Паук раскрыл передо мной, — добавил Джон дружелюбным тоном. — Меня не очень-то привлекает этот новый путь. Я делаю только то, что я должен.
Сэм поразмыслил над его словами, и его глаза слегка потеплели.
— Возможно, Джон Смит Железный Глаз, — он пожал плечами и громко вздохнул. — Я отведу лошадей обратно к сантос. Но что потом? Что должен делать воин? Мои женщины пасут мой скот. От меня требуется, чтобы я просиживал задницу и бил баклуши? И это честь?
Железный Глаз показал на восток, на ломаную лиловую линию Медвежьих гор.
— Там. В том направлении находится укрытие «Пуповина». Отправляйся туда. Рыжий, Великий Трофеями и Филип научат тебя, как послужить народу. Честь там, Сэм. Там наше будущее.
Сэм опять опустил голову и повернулся к пророку.
— Я иду, старик. Спасибо тебе. — Он повернулся, смерил взглядом Железный Глаз и быстрым шагом удалился.
Железный Глаз опустился на охапку обработанных солью шкур.
— Каждый день все больше и больше недовольных этим звездным миром. Сначала они не поверили, что мы заключили мир. Теперь они думают, как надуть сантос. Другие начали слишком много и напряженно размышлять о прошлых обидах. Дед, как долго я смогу удерживать свой народ? Каждый раз я чувствую, что приближаюсь все ближе и ближе к поражению. Все мои силы уходят на то, чтобы успокаивать кровную вражду между нами и сантос. Если бы не твои добрые слова…
— Паук никогда не делал путь народа легким, военный вождь.
Железный Глаз замер.
— Военный вождь, старик?
— Однажды тебя назовут так — если ты сможешь управлять своими страстями и окажешься достойным. Пока подумай о том, что я сказал. В моих словах урок.
Железный Глаз посмотрел через пыльную площадь туда, где находился ШТ с опущенным штурмовым трапом. Десантники из Патруля бездельничали на посту. Его сглаженный силуэт длиной свыше ста метров нарушался только обтекателями двигателей вещества-антивещества, выступавшими на корме. Тяжелые бластеры покоились внутри обтекаемых орудийных башен. Носовая часть повышенной жесткости заканчивалась иглой из алмазно-стального сплава, которая предназначалась для того, чтобы прокалывать борт звездолета перед выгрузкой штурмовой команды в глубь неприятельского корабля.
— Легкий путь ведет к слабости, — кивнул Железный Глаз, — трудный — к силе.
— Насколько ты силен, Железный Глаз? — спросил пророк, заерзав, его слезящиеся глаза выражали любопытство. Старческое лицо было похоже на изрезанное и обветшавшее дерево, морщинистое, кривое, вечное. Седые волосы, заплетенные в длинные косы, отливали серебром под солнечным светом.
Джон Смит Железный Глаз не сводил глаз со стройных очертаний ШТ. Сверкающая белизна ослепляла на фоне пыльной площади и хижин романанов. Он сиял, символ мощи Директората в самой их сердцевине. Напоминание о том, что нависло над ними, — скрытое от глаз за голубым небом.
— Я не знаю, старик.
— Многое должно измениться, Железный Глаз. — Высохшая рука высунулась из накидки. — Все, что мы знаем, во что верим и считаем правильным, будет поставлено под вопрос, — если мы выживем.
— И ты не можешь увидеть наш путь? — Железный Глаз пытался скрыть надежду в голосе.
Сухой смешок застал его врасплох.
— Нет, Железный Глаз. Я не буду заглядывать так далеко вперед. Остается слишком много точек выбора. Когда я смотрю в будущее, я вижу так много судеб — и каждый раз решение зависит от свободной воли одного человека.
Последовало длительное молчание, пока Железный Глаз мысленно проследовал по тропе, которую ему указали слова старика.
— Но если мы выживем, сын мой, — заскрипел старческий голос, — наш народ будет другим. Наши жизни, наши правила, наше понимание того, кто мы есть, изменится, превратится во что-то новое, как сырые шкуры там, на седле. Мы уже никогда не будем теми, кто мы есть… или кем мы были. Это путь Паука… меняться… учиться.
— Это хорошо или плохо, дед? — Железный Глаз наблюдал за столбом пыли, который кружился по площади. Крутящийся, изгибающийся, бросающийся туда и сюда, он напоминал Железному Глазу его собственную измученную душу.
— Это зависит от народа — и Паука. Хорошее — Паук и плохое — Паук. Только наш способ мыслить отделяет хорошее от плохого, — старик хрипло вздохнул своими дряхлыми легкими и уронил седую голову. — Теперь я посплю, сын мой.
Железный Глаз улыбнулся старику и поднялся на ноги. Дым поднимался неровными столбами из дымовых отверстий в закругленных, сделанных из шкур крышах домов. Женщины скребли шкуры, мелко нарезали растения и болтали с детьми, бегавшими туда-сюда в зимней одежде. Лошади стояли на привязи в ветхих загонах, а старики, усевшись в кружок, наслаждались послеполуденным солнцем, сочиняя небылицы о взятых трофеях, захваченных женщинах и горячих скакунах.
Железный Глаз всем своим существом ощущал жизнь Поселения, чувствуя вокруг движение своего народа. Ребенок плакал, а мать резким голосом ругала его. Из хижины оружейника раздавался звон: тот расплющивал очередной кусок Корабля, чтобы сделать из него ружье. Вдали тихо мычали коровы, из-за прикрытой дверной завесы доносились взрывы смеха.
— А что принесет будущее? — задумался Железный Глаз, кивая молодой женщине, держащей под мышкой охапку хвороста. Она улыбнулась ему, вспыхнув черными глазами. Ее бедра раскачивались, может быть, чуть сильнее, когда она проходила мимо. Может быть, в ее манящих движениях был соблазн и скрытое обещание. Или, может, ему это показалось из-за переполнявшей его любви к народу.
Железный Глаз поджал губы. Что-то уже изменилось. Чуждая настороженность вкралась в атмосферу Поселения и его народа. Все чего-то ждали — беспокойство вызывало и присутствие ШТ на их земле, и неопределенное будущее, которое таилось за сегодняшним закатом. Как бы подтверждая истинность слов старика, жизнь всех их изменилась, хотя каждый мужчина, женщина и ребенок занимались своими повседневными делами, пытаясь играть привычные роли во внезапно переменившемся мире. Здесь и там виднелись знаки траура. На зловещем помосте рядом с площадью лежало несколько трупов, над которыми хлопотали плачущие родные. У каждого было по крайней мере по двое знакомых воинов, захваченных в плен — заложниками — в базовом лагере.
Прячась за смехом и обыденностью, народ ожидал — готовый превратиться в огненную кипящую массу.
«А Лита доверила мне следить за тем, чтобы они этого не сделали». Он принюхивался к воздуху, радостно вдыхая извечные запахи навоза, отбросов, дубильных веществ, дыма и животных. Ветер приносил даже острый запах из пороховой мастерской.
— Эй! — позвал голос на стандартном.
Железный Глаз обернулся. Десантница была молодой, чернокожей, с густыми иссиня-черными волосами.
— Да? — ответил он на стандартном. Он так и не смог привыкнуть к женщинам-воинам. В этом было какое-то внутреннее противоречие.
Десантница закусила губу и опустила глаза.
— Отлично! Ты говоришь на стандартном. Гм, послушай. У тебя много этих трофеев на поясе. Так… ну… во что ты его оцениваешь? Я хочу сказать, знаешь, типа того, что могли бы мы договориться насчет одного? Купить его? — Железный Глаз еле сдержался, чтобы не ударить десантника. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь.
— Женщина, я мог бы оказать тебе услугу?
Она нетерпеливо кивнула, ее глаза вспыхнули.
— Да, продай мне один из твоих трофеев!
Железный Глаз покачал головой; десантница не была виновата. Она не знала.
— Послушай. Я могу оказать тебе услугу таким советом: никогда, ни при каких обстоятельствах не проси у романана продать его трофей.
Железный Глаз заставил себя улыбнуться, показывая на молодого воина, проезжавшего на гнедой лошади по площади.
— Если бы ты попросила его, например, он бы перерезал тебе горло за такое оскорбление.
Глаза десантницы расширились.
— Хм, я не знала. Но, что ни говори, эти штуки стоят трехмесячного заработка.
Железный Глаз погладил подбородок.
— Для нас они стоят всей жизни. — Он помолчал. — Но почему они так важны для Патруля?
Глаза десантницы зажглись.
— Разрази меня гром, приятель, это значит, что ты настоящий воин! Знаешь, а не просто…
— Я, кажется, понимаю, — кивнул Железный Глаз, заложив руки за спину и раскапывая ногой землю. «Они думают, что можно купить честь? Что за люди?»
— Задумайся, рядовой. Ты бы продала свою душу? Или тело? А свою честность? Достоинство?
— Э-э… нет. То есть, конечно нет! Человек не может это продать, это…
— Точно так же романам не может продать трофей — по той же самой причине. Понимаешь? — Железный Глаз встретился со смущенными глазами молодой женщины.
Десантница облизала губы и нахмурилась.
— А, кажется да. — Она обернулась к ШТ. — Э-э, послушай, мы не могли бы и подумать, что вы, ребята, так к этому относитесь.
Железный Глаз хмуро улыбнулся ей.
— Именно так.
Десантница уставилась в землю, еще больше нахмурившись.
— Ну а, э-э, послушай, за что бы ты отдал свое ружье?
Железный Глаз засмеялся. Он указал мускулистой рукой вдаль:
— Видишь то низкое здание? То, из которого с одной стороны валит дым. Они делают ружья.
Неожиданная идея осенила его. Он задумчиво оглядел десантницу.
— Но тебе лучше поторопиться.
— Почему это? — Огонек в ее глазах заинтриговал его. Она была красивой женщиной, хорошо сложенной, привлекательной.
Железный Глаз пожал плечами.
— Ну, прежде всего, нужно все делать быстро. Скоро эта идея придет в голову не только тебе, и все бросятся делать заказы. Нужно расплачиваться продовольствием, снаряжением, голографиями, чем-то, что оружейник сможет поменять у других романанов. Мы не берем кредитки. Они бессмысленны. Но спешить следует все-таки не из-за этого.
Женщина кивала, так как была явно уже знакома с бартером.
— Так к чему вся эта спешка?
Железный Глаз беспомощно взмахнул руками.
— Ну, ты, наверное, знаешь, что Директорат считает, что он с нами рискует. Вполне возможно, что Скор Робинсон прикажет «Пуле» уничтожить всю планету. А твое ружье так и не будет изготовлено. И тогда не будет ни романанов, ни трофеев — ничего.
У рядового отвисла челюсть.
— Да, что такое может случиться, а? — она была обеспокоена.
— А как ты и остальные десантники к этому относитесь? Без нас вы опять будете умирать со скуки, патрулируя звезды, правильно? — сочувственно спросил Железный Глаз.
Молодая женщина кивнула.
— Похоже на то, — она была не особенно счастлива от такой перспективы. — Ты хочешь сказать, что мы будем разъезжать и просто убивать ваших людей?
Железный Глаз покачал головой.
— Судя по тому, что мне говорил полковник, нет. Он отзовет вас и сделает это из космоса. Он говорит, что корабль может уничтожить всю планету оттуда, без излишней траты времени.
— Да, «Пуля» может превратить всю эту планету в пепел. Тогда никаких ружей и трофеев, да?
— Нет, — в голосе Железного Глаза слышалась категоричность. — Эти люди, — он показал на стариков, сидящих на солнце, женщину, скребущую шкуру, шалящих детей, — погибнут в лиловом огне ваших бластеров. — Железный Глаз вскинул голову: — Неужели Директорат так боится наших ружей?
От его последних слов десантница начала смеяться, но спохватилась.
— Хм, знаешь, я не… Черт, это будет не совсем правильно, да? — ее темные глаза испытующе смотрели на Джона Смита Железный Глаз.
С торжественной серьезностью Железный Глаз ответил:
— Это будет зависеть от твоей чести, чести воина, разве не так? Как можно гордиться трофеями от сожженных женщин и маленьких детей?
— Нельзя, — твердо ответила она.
Железный Глаз кивнул.
— Тогда я предлагаю тебе собрать своих товарищей-воинов — вам понадобится переводящее устройство — и пойти к народу. Сядьте и послушайте его. Поговорите с ними о чести и узнайте, кто они, прежде чем Скор Робинсон прикажет их сжечь. Может, вы окажетесь единственными людьми, узнавшими романанов. Вы будете единственными, кто пронесет память о нас человечеству. Послушайте рассказы о…
— Эй, подожди-ка. — Лицо женщины воодушевилось: — Я хочу сказать, что, ты думаешь, что они так просто впустят нас в свои дома, чтобы сесть и побеседовать?
Железный Глаз кивнул, его губы тронула теплая улыбка.
— Конечно пустят. Они встретят вас с распростертыми объятиями. Только относитесь к ним с уважением и достоинством воина. Помните, мы люди, которые любят, живут и чувствуют точно так же, как и вы. Скажите им, что хотите узнать их. Но самое главное, скажите, что вас послал Паук.
— Да, черт возьми! Я одобрил передачу, — Ри поджал губы и злобно уставился на Антонию Рири прищуренными глазами. — Доктору Добра были нужны компьютеры и ресурсы для туземцев — я дал добро!
— Оборудование романанам, Дэймен? Поддержка и содействие врагу? В этот раз вы слишком далеко зашли! — Она хлопнула по белому дюралевому столу. В ее карих глазах тлел огонек. — Я отправила рапорт Скору Робинсону.
Дэймен Ри коварно улыбнулся.
— Я знал, что вы это сделаете, майор.
Ее вытянутое лицо напряглось, вокруг слишком тонкого рта залегли гневные складки.
— В таком случае, Дэймен, я считаю, что ваши дни как командира «Пули» сочтены. В самых фантастических снах я не могла бы даже вообразить, чтобы предоставление ресурсов людям в запретной зоне, которые угрожают безопасности, могло упрочить ваше положение.
Дэймен пожал плечами и сказал:
— Может, вы и правы, Антония. В то же время я уже получил личное одобрение директора на передачу материалов романанам. На самом деле он…
— Вы что? — она вскочила на ноги, покраснев от злости.
Ри жестом попытался успокоить ее.
— Сядьте, Антония. Полно, садитесь. Ну вот, так то лучше. — Ри потянулся за своим кофе, давая ей время прийти в себя. Дэймен улыбнулся: — Конечно, он одобрил это. Директорат хочет понять возможности романанов. Мы разработали целую серию экспериментов, чтобы узнать их способности, как скоро они смогут научиться пользоваться связью…
— Что вы сделали? — голос Рири дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Вы не имеете права подвергать цензуре мои рапорты!
— Я этого не делал.
— Но ваши шпионы доложили вам о том, что я послала их! — злобно прошипела она.
— Антония, вы всем хороши, — Ри сохранял свой деловой тон, — но вам еще нужно кое-что узнать о политике и командовании — без этого вы не сможете занять мою должность.
— Не играйте словами, Дэймен, — перебила она язвительным голосом.
Улыбка на его лице погасла.
— Я не играю, Антония. Я говорю вполне серьезно. Вы не готовы для того, чтобы стать командиром. Вы не усвоили самого главного, чтобы занимать эту должность.
Она фыркнула и вскинула подбородок.
— И что же это?
— Лояльность, Антония, — он вертел кофейную чашку, рассеянно рассматривая ее. — Видите ли, Патруль нашими усилиями превратился в бардак. Мы больше не одна команда. Знаете, когда есть мы и есть они… Мы превратили это в «мы против нас». В результате…
— Я не нуждаюсь в вашем морализаторстве, Дэймен! — На ее руках вздулись мускулы. — Существует реальность, полковник. Вы там, внизу, заразились от этих утонувших в крови дикарей! Какое отношение туманный идеализм имеет к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Да, старик?
Не двигаясь, старик спросил:
— Выбор за тобой, Сэм Андохар Смит. Что ты выбираешь: помогать своему народу — или держаться своих понятий о чести? Что ты выбираешь: путь твоих отцов… или путь будущего? Одно не исключает другое, но что ты будешь делать в настоящий момент?
Сэм мялся, ссутулившись и крутя пальцы, он напряженно думал.
— Я… старик, я ищу у тебя совета. Скажи мне. Будет, как ты хочешь.
Старик медленно качнулся взад и вперед.
— Я не могу видеть за тебя, дитя мое. Я смотрю на тебя, и я знаю тебя всю твою жизнь. Я вижу, каким ребенком ты был, голым, не умеющим ничего делать, бегающим и играющим — и твою радость. Я вижу тебя с твоей первой лошадью — и твою гордость. Я вижу тебя, когда твоей отец был убит во время набега на сантос, — и твою боль. Я вижу тебя, храбро стреляющим в ШТ, — и твое мужество. Я вижу тебя сейчас, неуверенным, стоящим передо мной. Я вижу два пути для тебя в будущем. Я не выбираю. Паук охраняет свободную волю. По какому пути ТЫ решаешь направиться, Сэм?
Андохар Смит нервно переступал своими обутыми в кожу ногами, исподлобья глядя на Джона Смита Железный Глаз.
— Я… Я выбираю народ, старик.
Пророк кивнул своей головой.
— Очень хорошо, Сэм Андохар Смит. Ты поручился своей честью. Слушайся Джона Смита Железный Глаз. Делай все, как он скажет. Он — спасение народа. Иди за ним. Паук стережет твою душу.
Сэм наполнил легкие, он не мог скрыть изумления. Он начал поднимать руку и остановился, делая глубокий выдох. Железный Глаз следил за игрой эмоций. Недоверие сменялось желанием поверить. Человек едва заметно покачивал головой.
— Я не стремлюсь ни к чему другому, кроме того, чтобы идти по пути, который Паук раскрыл передо мной, — добавил Джон дружелюбным тоном. — Меня не очень-то привлекает этот новый путь. Я делаю только то, что я должен.
Сэм поразмыслил над его словами, и его глаза слегка потеплели.
— Возможно, Джон Смит Железный Глаз, — он пожал плечами и громко вздохнул. — Я отведу лошадей обратно к сантос. Но что потом? Что должен делать воин? Мои женщины пасут мой скот. От меня требуется, чтобы я просиживал задницу и бил баклуши? И это честь?
Железный Глаз показал на восток, на ломаную лиловую линию Медвежьих гор.
— Там. В том направлении находится укрытие «Пуповина». Отправляйся туда. Рыжий, Великий Трофеями и Филип научат тебя, как послужить народу. Честь там, Сэм. Там наше будущее.
Сэм опять опустил голову и повернулся к пророку.
— Я иду, старик. Спасибо тебе. — Он повернулся, смерил взглядом Железный Глаз и быстрым шагом удалился.
Железный Глаз опустился на охапку обработанных солью шкур.
— Каждый день все больше и больше недовольных этим звездным миром. Сначала они не поверили, что мы заключили мир. Теперь они думают, как надуть сантос. Другие начали слишком много и напряженно размышлять о прошлых обидах. Дед, как долго я смогу удерживать свой народ? Каждый раз я чувствую, что приближаюсь все ближе и ближе к поражению. Все мои силы уходят на то, чтобы успокаивать кровную вражду между нами и сантос. Если бы не твои добрые слова…
— Паук никогда не делал путь народа легким, военный вождь.
Железный Глаз замер.
— Военный вождь, старик?
— Однажды тебя назовут так — если ты сможешь управлять своими страстями и окажешься достойным. Пока подумай о том, что я сказал. В моих словах урок.
Железный Глаз посмотрел через пыльную площадь туда, где находился ШТ с опущенным штурмовым трапом. Десантники из Патруля бездельничали на посту. Его сглаженный силуэт длиной свыше ста метров нарушался только обтекателями двигателей вещества-антивещества, выступавшими на корме. Тяжелые бластеры покоились внутри обтекаемых орудийных башен. Носовая часть повышенной жесткости заканчивалась иглой из алмазно-стального сплава, которая предназначалась для того, чтобы прокалывать борт звездолета перед выгрузкой штурмовой команды в глубь неприятельского корабля.
— Легкий путь ведет к слабости, — кивнул Железный Глаз, — трудный — к силе.
— Насколько ты силен, Железный Глаз? — спросил пророк, заерзав, его слезящиеся глаза выражали любопытство. Старческое лицо было похоже на изрезанное и обветшавшее дерево, морщинистое, кривое, вечное. Седые волосы, заплетенные в длинные косы, отливали серебром под солнечным светом.
Джон Смит Железный Глаз не сводил глаз со стройных очертаний ШТ. Сверкающая белизна ослепляла на фоне пыльной площади и хижин романанов. Он сиял, символ мощи Директората в самой их сердцевине. Напоминание о том, что нависло над ними, — скрытое от глаз за голубым небом.
— Я не знаю, старик.
— Многое должно измениться, Железный Глаз. — Высохшая рука высунулась из накидки. — Все, что мы знаем, во что верим и считаем правильным, будет поставлено под вопрос, — если мы выживем.
— И ты не можешь увидеть наш путь? — Железный Глаз пытался скрыть надежду в голосе.
Сухой смешок застал его врасплох.
— Нет, Железный Глаз. Я не буду заглядывать так далеко вперед. Остается слишком много точек выбора. Когда я смотрю в будущее, я вижу так много судеб — и каждый раз решение зависит от свободной воли одного человека.
Последовало длительное молчание, пока Железный Глаз мысленно проследовал по тропе, которую ему указали слова старика.
— Но если мы выживем, сын мой, — заскрипел старческий голос, — наш народ будет другим. Наши жизни, наши правила, наше понимание того, кто мы есть, изменится, превратится во что-то новое, как сырые шкуры там, на седле. Мы уже никогда не будем теми, кто мы есть… или кем мы были. Это путь Паука… меняться… учиться.
— Это хорошо или плохо, дед? — Железный Глаз наблюдал за столбом пыли, который кружился по площади. Крутящийся, изгибающийся, бросающийся туда и сюда, он напоминал Железному Глазу его собственную измученную душу.
— Это зависит от народа — и Паука. Хорошее — Паук и плохое — Паук. Только наш способ мыслить отделяет хорошее от плохого, — старик хрипло вздохнул своими дряхлыми легкими и уронил седую голову. — Теперь я посплю, сын мой.
Железный Глаз улыбнулся старику и поднялся на ноги. Дым поднимался неровными столбами из дымовых отверстий в закругленных, сделанных из шкур крышах домов. Женщины скребли шкуры, мелко нарезали растения и болтали с детьми, бегавшими туда-сюда в зимней одежде. Лошади стояли на привязи в ветхих загонах, а старики, усевшись в кружок, наслаждались послеполуденным солнцем, сочиняя небылицы о взятых трофеях, захваченных женщинах и горячих скакунах.
Железный Глаз всем своим существом ощущал жизнь Поселения, чувствуя вокруг движение своего народа. Ребенок плакал, а мать резким голосом ругала его. Из хижины оружейника раздавался звон: тот расплющивал очередной кусок Корабля, чтобы сделать из него ружье. Вдали тихо мычали коровы, из-за прикрытой дверной завесы доносились взрывы смеха.
— А что принесет будущее? — задумался Железный Глаз, кивая молодой женщине, держащей под мышкой охапку хвороста. Она улыбнулась ему, вспыхнув черными глазами. Ее бедра раскачивались, может быть, чуть сильнее, когда она проходила мимо. Может быть, в ее манящих движениях был соблазн и скрытое обещание. Или, может, ему это показалось из-за переполнявшей его любви к народу.
Железный Глаз поджал губы. Что-то уже изменилось. Чуждая настороженность вкралась в атмосферу Поселения и его народа. Все чего-то ждали — беспокойство вызывало и присутствие ШТ на их земле, и неопределенное будущее, которое таилось за сегодняшним закатом. Как бы подтверждая истинность слов старика, жизнь всех их изменилась, хотя каждый мужчина, женщина и ребенок занимались своими повседневными делами, пытаясь играть привычные роли во внезапно переменившемся мире. Здесь и там виднелись знаки траура. На зловещем помосте рядом с площадью лежало несколько трупов, над которыми хлопотали плачущие родные. У каждого было по крайней мере по двое знакомых воинов, захваченных в плен — заложниками — в базовом лагере.
Прячась за смехом и обыденностью, народ ожидал — готовый превратиться в огненную кипящую массу.
«А Лита доверила мне следить за тем, чтобы они этого не сделали». Он принюхивался к воздуху, радостно вдыхая извечные запахи навоза, отбросов, дубильных веществ, дыма и животных. Ветер приносил даже острый запах из пороховой мастерской.
— Эй! — позвал голос на стандартном.
Железный Глаз обернулся. Десантница была молодой, чернокожей, с густыми иссиня-черными волосами.
— Да? — ответил он на стандартном. Он так и не смог привыкнуть к женщинам-воинам. В этом было какое-то внутреннее противоречие.
Десантница закусила губу и опустила глаза.
— Отлично! Ты говоришь на стандартном. Гм, послушай. У тебя много этих трофеев на поясе. Так… ну… во что ты его оцениваешь? Я хочу сказать, знаешь, типа того, что могли бы мы договориться насчет одного? Купить его? — Железный Глаз еле сдержался, чтобы не ударить десантника. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь.
— Женщина, я мог бы оказать тебе услугу?
Она нетерпеливо кивнула, ее глаза вспыхнули.
— Да, продай мне один из твоих трофеев!
Железный Глаз покачал головой; десантница не была виновата. Она не знала.
— Послушай. Я могу оказать тебе услугу таким советом: никогда, ни при каких обстоятельствах не проси у романана продать его трофей.
Железный Глаз заставил себя улыбнуться, показывая на молодого воина, проезжавшего на гнедой лошади по площади.
— Если бы ты попросила его, например, он бы перерезал тебе горло за такое оскорбление.
Глаза десантницы расширились.
— Хм, я не знала. Но, что ни говори, эти штуки стоят трехмесячного заработка.
Железный Глаз погладил подбородок.
— Для нас они стоят всей жизни. — Он помолчал. — Но почему они так важны для Патруля?
Глаза десантницы зажглись.
— Разрази меня гром, приятель, это значит, что ты настоящий воин! Знаешь, а не просто…
— Я, кажется, понимаю, — кивнул Железный Глаз, заложив руки за спину и раскапывая ногой землю. «Они думают, что можно купить честь? Что за люди?»
— Задумайся, рядовой. Ты бы продала свою душу? Или тело? А свою честность? Достоинство?
— Э-э… нет. То есть, конечно нет! Человек не может это продать, это…
— Точно так же романам не может продать трофей — по той же самой причине. Понимаешь? — Железный Глаз встретился со смущенными глазами молодой женщины.
Десантница облизала губы и нахмурилась.
— А, кажется да. — Она обернулась к ШТ. — Э-э, послушай, мы не могли бы и подумать, что вы, ребята, так к этому относитесь.
Железный Глаз хмуро улыбнулся ей.
— Именно так.
Десантница уставилась в землю, еще больше нахмурившись.
— Ну а, э-э, послушай, за что бы ты отдал свое ружье?
Железный Глаз засмеялся. Он указал мускулистой рукой вдаль:
— Видишь то низкое здание? То, из которого с одной стороны валит дым. Они делают ружья.
Неожиданная идея осенила его. Он задумчиво оглядел десантницу.
— Но тебе лучше поторопиться.
— Почему это? — Огонек в ее глазах заинтриговал его. Она была красивой женщиной, хорошо сложенной, привлекательной.
Железный Глаз пожал плечами.
— Ну, прежде всего, нужно все делать быстро. Скоро эта идея придет в голову не только тебе, и все бросятся делать заказы. Нужно расплачиваться продовольствием, снаряжением, голографиями, чем-то, что оружейник сможет поменять у других романанов. Мы не берем кредитки. Они бессмысленны. Но спешить следует все-таки не из-за этого.
Женщина кивала, так как была явно уже знакома с бартером.
— Так к чему вся эта спешка?
Железный Глаз беспомощно взмахнул руками.
— Ну, ты, наверное, знаешь, что Директорат считает, что он с нами рискует. Вполне возможно, что Скор Робинсон прикажет «Пуле» уничтожить всю планету. А твое ружье так и не будет изготовлено. И тогда не будет ни романанов, ни трофеев — ничего.
У рядового отвисла челюсть.
— Да, что такое может случиться, а? — она была обеспокоена.
— А как ты и остальные десантники к этому относитесь? Без нас вы опять будете умирать со скуки, патрулируя звезды, правильно? — сочувственно спросил Железный Глаз.
Молодая женщина кивнула.
— Похоже на то, — она была не особенно счастлива от такой перспективы. — Ты хочешь сказать, что мы будем разъезжать и просто убивать ваших людей?
Железный Глаз покачал головой.
— Судя по тому, что мне говорил полковник, нет. Он отзовет вас и сделает это из космоса. Он говорит, что корабль может уничтожить всю планету оттуда, без излишней траты времени.
— Да, «Пуля» может превратить всю эту планету в пепел. Тогда никаких ружей и трофеев, да?
— Нет, — в голосе Железного Глаза слышалась категоричность. — Эти люди, — он показал на стариков, сидящих на солнце, женщину, скребущую шкуру, шалящих детей, — погибнут в лиловом огне ваших бластеров. — Железный Глаз вскинул голову: — Неужели Директорат так боится наших ружей?
От его последних слов десантница начала смеяться, но спохватилась.
— Хм, знаешь, я не… Черт, это будет не совсем правильно, да? — ее темные глаза испытующе смотрели на Джона Смита Железный Глаз.
С торжественной серьезностью Железный Глаз ответил:
— Это будет зависеть от твоей чести, чести воина, разве не так? Как можно гордиться трофеями от сожженных женщин и маленьких детей?
— Нельзя, — твердо ответила она.
Железный Глаз кивнул.
— Тогда я предлагаю тебе собрать своих товарищей-воинов — вам понадобится переводящее устройство — и пойти к народу. Сядьте и послушайте его. Поговорите с ними о чести и узнайте, кто они, прежде чем Скор Робинсон прикажет их сжечь. Может, вы окажетесь единственными людьми, узнавшими романанов. Вы будете единственными, кто пронесет память о нас человечеству. Послушайте рассказы о…
— Эй, подожди-ка. — Лицо женщины воодушевилось: — Я хочу сказать, что, ты думаешь, что они так просто впустят нас в свои дома, чтобы сесть и побеседовать?
Железный Глаз кивнул, его губы тронула теплая улыбка.
— Конечно пустят. Они встретят вас с распростертыми объятиями. Только относитесь к ним с уважением и достоинством воина. Помните, мы люди, которые любят, живут и чувствуют точно так же, как и вы. Скажите им, что хотите узнать их. Но самое главное, скажите, что вас послал Паук.
— Да, черт возьми! Я одобрил передачу, — Ри поджал губы и злобно уставился на Антонию Рири прищуренными глазами. — Доктору Добра были нужны компьютеры и ресурсы для туземцев — я дал добро!
— Оборудование романанам, Дэймен? Поддержка и содействие врагу? В этот раз вы слишком далеко зашли! — Она хлопнула по белому дюралевому столу. В ее карих глазах тлел огонек. — Я отправила рапорт Скору Робинсону.
Дэймен Ри коварно улыбнулся.
— Я знал, что вы это сделаете, майор.
Ее вытянутое лицо напряглось, вокруг слишком тонкого рта залегли гневные складки.
— В таком случае, Дэймен, я считаю, что ваши дни как командира «Пули» сочтены. В самых фантастических снах я не могла бы даже вообразить, чтобы предоставление ресурсов людям в запретной зоне, которые угрожают безопасности, могло упрочить ваше положение.
Дэймен пожал плечами и сказал:
— Может, вы и правы, Антония. В то же время я уже получил личное одобрение директора на передачу материалов романанам. На самом деле он…
— Вы что? — она вскочила на ноги, покраснев от злости.
Ри жестом попытался успокоить ее.
— Сядьте, Антония. Полно, садитесь. Ну вот, так то лучше. — Ри потянулся за своим кофе, давая ей время прийти в себя. Дэймен улыбнулся: — Конечно, он одобрил это. Директорат хочет понять возможности романанов. Мы разработали целую серию экспериментов, чтобы узнать их способности, как скоро они смогут научиться пользоваться связью…
— Что вы сделали? — голос Рири дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Вы не имеете права подвергать цензуре мои рапорты!
— Я этого не делал.
— Но ваши шпионы доложили вам о том, что я послала их! — злобно прошипела она.
— Антония, вы всем хороши, — Ри сохранял свой деловой тон, — но вам еще нужно кое-что узнать о политике и командовании — без этого вы не сможете занять мою должность.
— Не играйте словами, Дэймен, — перебила она язвительным голосом.
Улыбка на его лице погасла.
— Я не играю, Антония. Я говорю вполне серьезно. Вы не готовы для того, чтобы стать командиром. Вы не усвоили самого главного, чтобы занимать эту должность.
Она фыркнула и вскинула подбородок.
— И что же это?
— Лояльность, Антония, — он вертел кофейную чашку, рассеянно рассматривая ее. — Видите ли, Патруль нашими усилиями превратился в бардак. Мы больше не одна команда. Знаете, когда есть мы и есть они… Мы превратили это в «мы против нас». В результате…
— Я не нуждаюсь в вашем морализаторстве, Дэймен! — На ее руках вздулись мускулы. — Существует реальность, полковник. Вы там, внизу, заразились от этих утонувших в крови дикарей! Какое отношение туманный идеализм имеет к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45