Я встал.
— Мистер Уоллис, что вы имели в виду, говоря, что видели мою сестру? — В голосе миссис Сентас теперь появились истерические нотки.
— Я имел в виду только то, что сказал. Я ее видел. Если вы хотите убедиться в этом, приходите к нам через час.
— Черт бы тебя побрал, ублюдок, да уберешься ты, наконец, из моего дома? — завопил Сентас и замахнулся.
— Не приближайтесь ко мне, — с достоинством изрек я и направился к двери.
— Мистер Уоллис!
Я обернулся. Изрядно побледневшая миссис Сентас испуганно смотрела мне вслед.
— Имейте в виду, если это какая-то шутка...
— Это не шутка, — ответил я и вышел.
Сентас с такой силой захлопнул за моей спиной дверь, что дом содрогнулся, и с крыши что-то посыпалось. Я не оглянулся, хотя он и задел дверью каблук моего ботинка.
— Если я тебя еще раз увижу, сукин сын, вызову полицию.
Эту реплику я услышал уже через дверь.
Устало вздохнув, я поплелся к дому. На противоположной стороне улицы, на лужайке, сидела Элизабет. Рядом с ней стояла Энн. Обе женщины смотрели на меня. Очевидно, их внимание привлек стук двери. Я заметил, как Энн что-то сказала Элизабет и направилась ко мне.
— Полный провал, — подвел я итог своего визита к Сентасам.
— Они не придут?
— Нет, насколько я понял. Сентас практически вышвырнул меня из дома. Боюсь, он нас в следующем месяце выселит. В смысле, она выселит.
Энн всплеснула руками.
— Ну и что теперь? — спросила она.
Я вздохнул и пожал плечами:
— Бог его знает.
Энн растерянно смотрела на меня и молчала.
— Как Элизабет? — спросил я. Не то чтобы меня это интересовало. Просто я чувствовал, что должен что-то сказать.
— Как она может быть? Жива, но не более того. Кстати, — Энн несколько замялась, — я ей рассказала... Ну, не все, конечно, только об Элен Дрисколл.
— Ну и что? Удалось тебе развеселить ее?
— Она увидела, что ты идешь в дом к Сентасам, и спросила, что случилось. Вот я ей и рассказала кое-что.
Я кивнул и тяжело опустился на стул.
— Итак, — сообщил я, — мы ни к чему не пришли. Если только...
Меня прервал телефонный звонок.
— Ричард проснется! — воскликнула Энн и поспешила к телефону.
Я услышал, как она сняла трубку и сказала: «Алло!» Дальше последовало молчание, затем — «Хорошо». И после новой паузы — «Всего доброго».
Она вернулась и удивленно сообщила:
— Они придут.
Ровно в восемь пятнадцать в дверь позвонили. Мы были в кухне, заканчивали убирать посуду после ужина.
— Я открою, — сказал я и пошел к двери. Но Энн остановила меня:
— Том... Это будет очень страшно?
Я совсем было собрался соврать, но передумал.
— Не знаю, дорогая, — честно сказал я. — Откровенно говоря, я вообще не знаю, что произойдет. Поэтому я и хочу, чтобы ты побыла у Элизабет, пока все не кончится.
В дверь снова позвонили. А Энн покачала головой.
— Я тебя не оставлю, — твердо заявила она, — что бы ни случилось, я буду рядом.
— Возможно, вообще ничего не получится, — улыбнулся я, — но все равно надо попробовать.
В дверь звонили уже не переставая. Я отчетливо представлял себе Сентаса, нетерпеливо нажимающего на кнопку звонка своим толстым пальцем.
— Надо впустить его, пока он не вышиб дверь, — натянуто улыбнулась Энн.
— Не волнуйся, — ответил я, — он не станет калечить свою собственность, вернее, собственность своей жены.
Я подошел к двери, открыл ее и вежливо поприветствовал гостей.
Сентас буркнул что-то неразборчивое, его жена холодно кивнула. Затем они оба с явным испугом уставились на окруженный четырьмя стульями стол, стоящий в центре гостиной.
Вошла Энн и пригласила гостей сесть. Опустившись на стул, Сентас немедленно заорал:
— А теперь послушайте меня, вы оба! Не думайте, что мы способны поверить в ваши небылицы. Но моя жена волнуется, не получая никаких известий от сестры, поэтому мы здесь. Но если это шутка...
— Уверяю вас, это не шутка.
— А что это? — подала голос миссис Сентас. — Что вы имели в виду, приглашая нас прийти, чтобы встретиться с сестрой?
— Я имел в виду...
— И что это ваш мальчишка вчера болтал? Почему он со мной разговаривал таким тоном? — напирал Сентас.
— Вы же не думаете, что это он с вами разговаривал, правда? — тихо осведомился я.
Сентас начал раздраженно что-то говорить, но на полуслове умолк, так и замер с раскрытым ртом. В глазах застыл испуг.
— Что ты хочешь сказать? — с трудом выдавил он.
— Только то, что это была ваша свояченица.
— Что?
— Мистер Уоллис, с меня хватит, — не выдержала миссис Сентас, — или объяснитесь, или мы уходим.
— Буду рад вам все объяснить, — ответил я и вкратце, опуская подробности, рассказал им о сеансе гипноза и его последствиях.
— Это все правда? — потрясение спросила миссис Сентас.
— Можете позвонить доктору Портеру, он подтвердит.
— Скорее всего, я так и сделаю, — задумчиво проговорила она.
— В жизни не слышал ничего более нелепого, — буркнул Сентас, но его голосу явно недоставало былой уверенности.
— Я все же не понимаю, — вновь подала голос миссис Сентас, — почему вы считаете, что моя сестра умерла.
— Я сказал, что я так думаю, — пояснил я, — поэтому и пришел спросить, есть ли у вас о ней сведения. Тот факт, что вы не имеете о ней известий...
— То есть вы хотите сказать, — перебила миссис Сентас, — что видели ее привидение?
— Полагаю, что да, — ответил я. На Энн я не смотрел.
— Надеюсь, вы осознаете, во что предлагаете нам поверить, — сухо проговорила миссис Сентас.
— Конечно. Но я видел именно вашу сестру. Теперь я это знаю точно.
— Но откуда вы можете знать, что это была именно она? — спросила миссис Сентас. — Конечно, если предположить, что вы действительно что-то видели, в чем я сомневаюсь.
Я рассказал ей о платье, жемчуге, о том, что все это подтвердила Элизабет.
— Ради бога, — не выдержал Сентас, — он видел где-то фотографию Элен и теперь пытается давить на нас.
— Зачем? — спокойно полюбопытствовал я. — Что я от этого выиграю?
Сентас открыл рот, чтобы ответить, но, видимо, не решил, что сказать, и снова закрыл его. А я обратился к миссис Сентас:
— Когда именно ваша сестра покинула Калифорнию?
— В прошлом году, в сентябре, — ответила она.
— Не хочу лезть в ваши дела, но... у нее были какие-нибудь особые причины для отъезда?
— Нет.
— Вы не заметили никаких странностей в ее поведении, когда она уезжала?
— Мы не присутствовали при ее отъезде, мистер Уоллис.
Последние слова потрясли меня. Ошалело уставившись на миссис Сентас, я пробормотал:
— Не понимаю.
— Она оставила нам записку, — объяснила миссис Сентас.
— Понятно. — Я вздохнул, попытался унять отчаянно колотившееся сердце и указал на стол со стульями. — Ну что же, попробуем?
— Милдред, пошли отсюда, — снова загрохотал Сентас.
Она молча отмахнулась, пристально глядя на меня.
— Что вы собираетесь делать, мистер Уоллис? — спросила она. — Должна предупредить, я не верю в то, что вы говорите. Но я очень беспокоюсь о сестре.
— Очень просто, — сообщил я, — мы все сядем вокруг стола, и я попытаюсь связаться с вашей сестрой.
— Милдред, если ты совсем спятила, можешь оставаться, — прорычал Сентас, — а я пошел.
— Мы останемся.
Она произнесла всего два слова, но их оказалось вполне достаточно, чтобы привести к повиновению взбесившегося орангутанга. А я понял, что именно связывает ее с Сентасом. Некрасивая, но образованная и обеспеченная женщина вышла замуж за невоспитанного, невежественного и горластого мужика. Она предпочла этот союз невеселой участи старой девы.
— Давайте сядем, — предложил я.
Энн и миссис Сентас заняли места за столом. Миссис Сентас сидела очень прямо, лицо ее напоминало неподвижную маску. Тихо выругавшись, Сентас с размаху плюхнулся на стул напротив меня. Несчастный стул издал жалобный скрип, но устоял. Я чувствовал исходящие от Сентаса волны холодной враждебности.
— Так, — сказал я, стараясь не обращать внимания на Сентаса, — пожалуйста, сидите тихо.
Миссис Сентас не шевелилась. Энн тоже, только с беспокойством поглядывала на меня. Сентас немного поскрипел стулом и тоже затих.
Дождавшись тишины, я закрыл глаза. До меня доносилось только хриплое дыхание Сентаса. А я старался расслабиться, очистить мозг от посторонних мыслей. И еще во мне росла уверенность: что-то произойдет.
Через некоторое время меня вдруг заинтересовало, почему Сентас так тяжело дышит. И вдруг я понял, что слышу свое собственное дыхание. Моя грудь тяжело двигалась вверх и вниз, заставляя тело дышать, а мозг постепенно погружался в темноту. Я почувствовал, как холодеют руки и ноги. Дыхание становилось все быстрее и быстрее. Кульминацией послужил глубокий вдох, от которого по всему телу пробежала дрожь, за которым последовал медленный выдох. Я успел заметить потрясенные лица сидящей за столом троицы. Вслед за этим меня не стало.
Позже Энн рассказала мне, как все происходило.
Как только я закрыл глаза, дыхание участилось, голова склонилась на плечо и начала раскачиваться из стороны в сторону, руки безжизненно висели, как у тряпичной куклы, только периодически подергивались, рот раскрылся, черты лица потеряли определенность, как-то размазались. Лицо лишилось индивидуальности. Я перестал быть похожим на самого себя.
Так продолжалось несколько минут.
Вдруг учащенное дыхание прекратилось, наступила мертвая тишина.
Моя голова дернулась и приняла вертикальное положение, но глаза еще были закрыты. Потом из горла вырвалось странное щелканье, непонятный сдавленный скрежет, похожий на звук, издаваемый дебилом, когда он пытается заговорить.
И я заговорил.
— Милдред, — сказал я тихо, без всякого выражения.
Миссис Сентас вздрогнула и замерла на своем стуле, не сводя с меня внимательных глаз.
— Милдред, — повторил я, — Милдред.
Она глубоко вздохнула, но не проронила ни слова. Энн легонько дотронулась до ее руки и прошептала:
— Вам лучше ответить.
— Милдред! — упорно звал я.
— Что? — наконец сумела выдавить миссис Сентас.
На моем лице появилось выражение крайнего отчаяния.
— Милдред, — произнес я срывающимся шепотом, — боже мой, Милдред, где же ты?
— Ох! — Миссис Сентас смотрела на меня с немым ужасом и дрожала так сильно, что стул под ней ходил ходуном.
— Милдред. — Я с мольбой протянул к ней руку.
— Нет! — всхлипнула она и отпрянула назад.
— Милдред! — Я продолжал тянуться к ней.
— Прекратите это! — пробормотал Сентас.
Я дотянулся до дрожащей и холодной как лед руки миссис Сентас и взял ее. Миссис Сентас тихо застонала и попробовала высвободить свою руку. Но не тут-то было. Я держал ее достаточно крепко.
— Прости меня, Милдред, — сказал я жалобным, плачущим голосом, — видит бог, я виновата, прости меня, дорогая.
Сентас вытаращил глаза и попытался встать. Но Энн была начеку и не допустила бегства муженька.
— Милдред, — сказал я, — ты что, не узнала меня? Это же я, Элен.
— Прекратите это дурацкое представление! — прошипел Сентас.
Я опустил руку его дражайшей половины, сел очень прямо и внезапно открыл глаза. И посмотрел на него.
— Пошли отсюда, — сказал Сентас жене, считая, что я уже проснулся и представление окончено.
— Гарри, — позвал я неприятным, скрипучим голосом.
— Слушай, парень, — начал он, но тут же замолчал, осознав, что я все еще в трансе.
— Гарри, — сказал я, — Гарри Сентас. — Мои зубы сами собой сжались, воздух прорывался сквозь них со свистом. — Черт бы тебя побрал, Гарри Сентас, ты проклятый ублюдок, сукин сын! — Я закрыл глаза и вытер их рукой. — Бог мой, что я тебе сделала? — разрыдался я. Потом я поднял голову и протянул дрожащие руки к Гарри Сентасу, по моим щекам текли ручейки слез. — Гарри, за что? Почему ты это сделал, Гарри?
С хриплым воплем Сентас опрокинул на меня стол. Я вместе со своим стулом свалился на пол.
Глава 20
Я снова стал самим собой. Только слух и зрение вернулись не сразу. Перед глазами вспыхивала картинка, потом она гасла и появлялась следующая. Вот Сентас с перекошенным от лютой ненависти лицом рвется ко мне, его жена изо всех сил удерживает его, затем темнота, потом я увидел Энн, тяжело поднимающуюся со стула и направляющуюся ко мне. Комната плыла и кружилась. Горло пересохло, мне страшно хотелось пить. Голова раскалывалась от пульсирующей боли.
— Дорогая, — с трудом выговорил я, всматриваясь в испуганное лицо Энн, стоявшей рядом со мной на коленях.
— Черт бы вас всех побрал! — вопил разъяренный Сентас. — Я не намерен больше терпеть трюки этого ублюдка! Отпусти же меня, я его по полу размажу! — Последнее относилось уже к жене, которая мертвой хваткой вцепилась в его руку и не давала подойти ко мне.
— Прекрати, — всхлипывая, молила она, — перестань!
Я не могу восстановить в памяти последовательность событий между моим падением на пол и их уходом из нашего дома. Время бежало, мягко говоря, не вполне обычно, оно двигалось какими-то странными скачками. Все еще лежа на полу, я посмотрел на бушующего Сентаса и его истерически рыдающую жену и удивился, как ей удается удерживать этого буйвола на месте. А в следующий момент их уже не было в доме. И лежал я не на полу, а на диване, и Энн осторожно обтирала влажным и очень холодным полотенцем мое разгоряченное лицо.
— Воды! — Это было первое слово, которое я сумел произнести.
Полагаю, такой же голос был бы у заблудившегося в пустыне странника — тихий и хриплый. Должно быть, я выглядел далеко не лучшим образом, потому что Энн почти бегом устремилась в кухню и принесла самый большой из имеющихся в наличии стакан с водой. Я осушил его одним глотком.
Затем я вздохнул и расслабился.
— Как хорошо, — прошептал я, — знаешь, а ведь я совсем забыл.
— О чем? — Энн смотрела на меня с откровенным испугом, опасаясь, не поехала ли у меня крыша.
Я улыбнулся и похлопал ее по руке. Смеяться просто не было сил.
— Я забыл, как нам, медиумам, после сеанса всегда хочется пить. — Еще раз слабо улыбнувшись, я поинтересовался: — Что здесь произошло?
Энн подробно пересказала мне все события, стараясь не упустить ни одной детали.
— Неудивительно, что они ушли, — заметил я.
— Очень громко ушли, я бы сказала, — вымученно улыбнулась Энн. — Сентас грохнул дверью так, что дом едва не рухнул. Даже о своей собственности не подумал. — Она несколько секунд помолчала и добавила: — Веселенькое у нас лето.
Я в ответ криво улыбнулся. После всего случившегося чувство юмора уже не особенно помогало. Мы прижались друг к другу и некоторое время сидели молча, думая каждый о своем. Я чувствовал, что ко мне снова возвращается гнетущее чувство страха.
— Энн, — сказал я, — мне кажется, я знаю, почему Сентас так разбушевался.
Она внимательно всматривалась мне в лицо, вопрос явно вертелся у нее на языке, но она так и не задала его.
— Элен Дрисколл никогда не уезжала на восток, — медленно начал я, — она вообще никуда не уезжала. Потому что умерла здесь. И убил ее Гарри Сентас.
— Что?!
— Могу поклясться! Все сходится. Если бы он знал, что она живет где-то на востоке, он не стал бы так нервничать. Я имею в виду сегодняшний инцидент.
— Не знаю... А может быть, все не так страшно?
— Что ты имеешь в виду, дорогая?
— Я подумала, наверное, у Сентаса была связь с Элен Дрисколл, он решил, что тебе все стало известно, и боялся, что ты начнешь его шантажировать. А в то, что ты медиум, он, по-моему, не поверил.
— Мне тоже кажется, что не поверил, — подумав, согласился я, — но, если все так, как ты говоришь, он слишком уж нервничает. Я верю, что он действительно спал с Элен Дрисколл. Но я также уверен, что он убил ее и написал от ее имени письмо, чтобы все подумали, будто она и в самом деле уехала в Нью-Йорк. И он оказался прав. Никто ничего не заподозрил.
— Но... где же она?
— Вероятно, похоронена где-нибудь в укромном месте.
Энн вздрогнула и зябко поежилась.
— Это просто ужасно, — пробормотала она, — но мы все-таки не можем быть уверены. Если она действительно мертва, у полиции все равно нет никаких доказательств.
Я почувствовал, что она намеренно акцентирует свое внимание на поверхностных деталях, чтобы не вдаваться в главное — в то, что со мной общается призрак. Даже после смерти Элен Дрисколл я ее вижу и слышу.
— Ты права, — вздохнул я, — не приходится сомневаться, что над моими свидетельскими показаниями в суде в лучшем случае посмеются, ну а в худшем — я окажусь на приеме у психиатра.
— Как бы узнать, где похоронена эта женщина, — задумчиво протянула Энн, — конечно, если предположить, что ты прав... а я в этом почти уверена. Страшно вспомнить, как этот громила бросился на тебя... даже не знаю, как у миссис Сентас хватило сил его удержать.
— Тс-с-с, успокойся, дорогая. — Я обнял жену и задумался.
Что я мог сказать полицейским? Что я — медиум и мне является убитая женщина? Меня наверняка поднимут на смех, и до суда, скорее всего, дело не дойдет. Никто не станет меня слушать.
И тем не менее я был убежден, что не ошибаюсь. Реакция Сентаса на голос Ричарда, его поведение сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18