Но сделать инъекцию не удалось. Я как раз завернул агенту руку к лопаткам, но он оттолкнулся свободной рукой от стены, и мы налетели на Нэнси. Выбитый из рук, шприц упал на пол, но благодаря столкновению мне удалось повалить Молдера на пол.
Я оседлал федерала и сумел заломить ему и вторую руку. Скалли колотила в дверь чем-то металлическим. Она могла вырваться в любой момент. Следовало спешить.
- Червя давай, - крикнул я Нэнси. Она осторожно взяла пинцетом извивающегося паразита и приблизилась к нам. Молдер бился изо всех сил, стараясь освободиться, глухой сдавленный рев клокотал у него в горле. Он завертел головой, но Нэнси, опустившись на колени, схватила его за волосы, блокируя все попытки помешать мне.
Я уже коснулся скальпелем кожи Молдера, и тут… Кровь Христова! Я увидел, как по склоненной шее Нэнси вдоль позвоночника к основанию черепа прокатился тугой валик.
- Мать моя… - пробормотал я и впервые в жизни ударил женщину.
От моего тычка Нэнси отлетела в сторону и упала на спину. А я, отпустив Молдера, выпрямился и отшатнулся назад. Молдер медленно встал.
Нэнси затравленно озиралась, агент недоуменно смотрел то на меня, то на нее.
- Молдер, - крикнул я, - червь - в ней!
С визгливым криком Нэнси бросилась вперед и, как заправский футболист, отшвырнула Молдера плечом. И побежала в центральный отсек. Федерал с криком: «Скалли!» - бросился к дверям кладовой, открыл. Скалли выскочила из кладовой с ледорубом в руках.
- Да Сильва заражена! - крикнул Молдер, и агенты бросились в погоню. Я присел на корточки, подобрал пинцет и скальпель. Странно, как во всей этой суматохе и беготне никто не растоптал червя. Трясущимися от напряжения руками я с третьей попытки поймал извивающуюся тварь и с опаской пошел следом за агентами.
Из центрального отсека несся грохот и звон роняемых и разбиваемых приборов, потом прозвучал визгливый крик Нэнси. И дважды - характерный шум падения.
Когда я вошел в отсек, то увидел, что Молдер наваливается на Нэнси, а Скалли вырывает у нее из рук большой черный пистолет - тот самый, из которого застрелился Рихтер. «Боже мой, - пронеслось у меня в голове, - да мы - то бишь я - полные кретины. Заставили Скалли разрядить оружие, но абсолютно забыли о двух пистолетах, упакованных вместе с вещественными доказательствами!»
- Ходж! - закричала Скалли, увидев меня на пороге отсека, - быстрее! - Она с трудом удерживала руки Да Сильвы. - Молдер, этот червь последний, больше живых нет! - и напустилась на меня: - Чего ты ждешь!
Я осторожно опустился на колени и рассек кожу на шее Нэнси. Мне было не по себе. Странное смещение акцентов вышибло меня из колеи. Червь уже потянулся к ране, но я в нерешительности приостановил руку.
- Ну же! - крикнула Скалли.
И я разжал пинцет. Червь легко скользнул в разрез.
Женщину сотрясли конвульсии. Молдер и Скалли осторожно и даже - как мне показалось - нежно удерживали извивающееся тело.
Так продолжалось несколько минут. Сколько - не знаю. Одно дело - следить за судорогами собаки, и совершенно другое - за тем, как корчится женщина, с которой ты спал и которая была тебе очень симпатична. Звуки, вырывавшиеся из ее горла, заставляли меня болезненно морщиться и отворачиваться. Один раз ее стошнило - прямо на грудь Молдера, который, лежа на полу и обхватив ее за плечи, старался амортизировать рывки тела.
Вскоре Нэнси застонала и обмякла.
- Все хорошо, - мягко произнесла Скалли, приглаживая ее растрепанные волосы. - Все уже позади. Все закончится здесь, сейчас.
Боже мой, опять эти слова! Неужели пребывание - нет, не с паразитом внутри, а всего лишь под сенью его зловещей угрозы, делает людей похожими, заставляет мыслить одинаково! И, черт возьми, какой скотиной и кретином был я, заботясь только о самосохранении!
Сняли нас со станции через сутки. Военный борт с базы в Коцебу доставил всех в Дулиттл. Нэнси была еще очень слаба, и ее увезла санитарная машина. Видимо - в карантин. А с нас взяли подписку о неразглашении и распустили по домам. В Номе ничего не изменилось. Но я знал - мы сами уже никогда не будем прежними.
Аэропорт Дулиттл
Ном, Аляска
16 ноября 1993
Молдер и Скалли стояли на летном поле и смотрели, как санитарная машина увозит Нэнси Да Сильву. Ходж, захлопнув дверцу машины, повернулся к ним. Глаза его лихорадочно блестели.
- Ее положат в карантин. Собаку - тоже, - сказал он. - И будут держать до тех пор, пока не удостоверятся, что все в порядке.
У нас никаких следов паразита не обнаружено. Самолет ждет.
Все невольно оглянулись на рулежную дорожку.
- Он готов увезти вас так далеко от льдов, как вы только захотите, - невесело усмехнулся Ходж.
- Я хочу вернуться на станцию, - мотнул головой Молдер. - На этот раз я поеду с надлежащим оборудованием.
Скалли смотрела на напарника круглыми глазами. Ходж ухмылялся.
- Там еще нужно провести исследования по генетической структуре, попытаться определить происхождение этой твари, - продолжал Молдер.
Ходж равнодушно грел руки дыханием. И молчал.
- Разве вы не знаете? - опустив руки, так же равнодушно спросил он.
- Что я должен знать? - резко произнес Молдер.
- Сорок пять минут назад, сразу после нашей эвакуации, там все сожгли. Не осталось ничего.
Молдер поднял взгляд к небу. «Дерьмо!» - подумала Скалли.
- Ну и кто сделал это? - спросила она.
- Военные, - коротко ответил Ходж. Помолчав, продолжил: - Центр контроля за эпидемиями. Кому-кому, - ехидно добавил он, - а вам бы надо было это знать. Это же ваши люди.
Снова подняв руки ко рту, Ходж равнодушно скользнул взглядом по агентам и зашагал прочь. К самолету, который «увезет так далеко от льдов, как вы только захотите».
- Эти твари все еще там, Скалли, внизу, - пробормотал Молдер. - И лежат уже двести тысяч лет.
- Пусть и лежат там, - меланхолично ответила Дэйна, глядя вслед удаляющемуся Ходжу.
Потом повернула голову, взглянула в лицо Молдера. Говорить почему-то стало нечего. Она накинула на плечо ремень сумки и направилась к полицейской машине, чьи проблесковые маячки переливались синим и красным метрах в десяти от летного поля, на подъездной дорожке.
Молдер скрестил руки на груди и сгорбился. Усталость давила на плечи, не позволяя вдохнуть полной грудью свежий воздух, подсушенный заморозками. Фокса удручали недоверие и равнодушие. Но к ним он уже привык. Как и к уничтожению материалов для расследования или исследования.
Отойдя на несколько метров, Скалли оглянулась. Молдер по-прежнему стоял на том же месте, в той же позе. Но, словно почувствовав
ее взгляд, наклонился, поднял сумку и зашагал к машине. Поравнявшись с коллегой, Молдер вдруг улыбнулся ей. И на душе у Дэйны полегчало. Чуть-чуть, но полегчало.
- Знаешь, Скалли, - вдруг сказал Фокс, когда они уже сидели в машине, - мне кажется, что червь еще не перестал убивать.
ЭПИЛОГ
Доктор Френсис И. Ходж прожил после инцидента на арктической станции «Ледовая кора» только четыре месяца. Вернувшись домой, он уволился из Центра медицинских исследований, заперся дома и прервал все контакты с окружающими. По слухам, он сильно запил.
В один из февральских вечеров соседи доктора Ходжа вызвали полицию, заявив, что слышали в соседней квартире выстрел. Прибывший наряд долго звонил в дверь, но никто не открывал. Старший наряда, связавшись с начальством, получил разрешение взломать дверь. Когда полицейские вошли в квартиру, глазам их предстало страшное зрелище. Доктор Ходж, оскалившись, сидел за рабочим столом. Левой половины черепа у него не было, в правом виске чернело отверстие. Револьвер «357-магнум», купленный в ближайшем оружейном магазине, валялся на полу у свесившейся правой руки.
Следствие, базируясь на показаниях соседей и результатах вскрытия, пришло к выводу, что имело место самоубийство. Покойный оставил весьма странную предсмертную записку: «Те ли мы, кто мы есть?»
Доктор Нэнси М. Да Сильва до сих пор пребывает в психиатрической клинике. После карантина и эпидемиологического освидетельствования женщину пришлось поместить в психиатрическую клинику. И хотя все исследования подтвердили, что органических изменений в структуре головного и спинного мозга не произошло, стойкий психоз, спровоцированный, видимо, стрессовой ситуацией на станции, пока не поддается излечению.
Специальные агенты ФБР Молдер и Скалли, получив внеочередной отпуск и проведя его в соответствии с привычками и привязанностями, вновь приступили к рутинной работе. Дело о черве-убийце было засекречено, и доступа к нему никто из вышеупомянутых агентов в дальнейшем не получал.
Над Аляской опять выла пурга. Снег уже давно занес пятно гари, оставшееся от сожженной напалмом арктической станции на мысе Ледяной. Но то Зло, которое не ведает о том, что творит, по-прежнему дремало где-то в толще вечного льда. Ожидая, когда следующий любопытный откроет сосуд и выпустит слепого свирепого джинна.
1 2 3 4 5 6 7
Я оседлал федерала и сумел заломить ему и вторую руку. Скалли колотила в дверь чем-то металлическим. Она могла вырваться в любой момент. Следовало спешить.
- Червя давай, - крикнул я Нэнси. Она осторожно взяла пинцетом извивающегося паразита и приблизилась к нам. Молдер бился изо всех сил, стараясь освободиться, глухой сдавленный рев клокотал у него в горле. Он завертел головой, но Нэнси, опустившись на колени, схватила его за волосы, блокируя все попытки помешать мне.
Я уже коснулся скальпелем кожи Молдера, и тут… Кровь Христова! Я увидел, как по склоненной шее Нэнси вдоль позвоночника к основанию черепа прокатился тугой валик.
- Мать моя… - пробормотал я и впервые в жизни ударил женщину.
От моего тычка Нэнси отлетела в сторону и упала на спину. А я, отпустив Молдера, выпрямился и отшатнулся назад. Молдер медленно встал.
Нэнси затравленно озиралась, агент недоуменно смотрел то на меня, то на нее.
- Молдер, - крикнул я, - червь - в ней!
С визгливым криком Нэнси бросилась вперед и, как заправский футболист, отшвырнула Молдера плечом. И побежала в центральный отсек. Федерал с криком: «Скалли!» - бросился к дверям кладовой, открыл. Скалли выскочила из кладовой с ледорубом в руках.
- Да Сильва заражена! - крикнул Молдер, и агенты бросились в погоню. Я присел на корточки, подобрал пинцет и скальпель. Странно, как во всей этой суматохе и беготне никто не растоптал червя. Трясущимися от напряжения руками я с третьей попытки поймал извивающуюся тварь и с опаской пошел следом за агентами.
Из центрального отсека несся грохот и звон роняемых и разбиваемых приборов, потом прозвучал визгливый крик Нэнси. И дважды - характерный шум падения.
Когда я вошел в отсек, то увидел, что Молдер наваливается на Нэнси, а Скалли вырывает у нее из рук большой черный пистолет - тот самый, из которого застрелился Рихтер. «Боже мой, - пронеслось у меня в голове, - да мы - то бишь я - полные кретины. Заставили Скалли разрядить оружие, но абсолютно забыли о двух пистолетах, упакованных вместе с вещественными доказательствами!»
- Ходж! - закричала Скалли, увидев меня на пороге отсека, - быстрее! - Она с трудом удерживала руки Да Сильвы. - Молдер, этот червь последний, больше живых нет! - и напустилась на меня: - Чего ты ждешь!
Я осторожно опустился на колени и рассек кожу на шее Нэнси. Мне было не по себе. Странное смещение акцентов вышибло меня из колеи. Червь уже потянулся к ране, но я в нерешительности приостановил руку.
- Ну же! - крикнула Скалли.
И я разжал пинцет. Червь легко скользнул в разрез.
Женщину сотрясли конвульсии. Молдер и Скалли осторожно и даже - как мне показалось - нежно удерживали извивающееся тело.
Так продолжалось несколько минут. Сколько - не знаю. Одно дело - следить за судорогами собаки, и совершенно другое - за тем, как корчится женщина, с которой ты спал и которая была тебе очень симпатична. Звуки, вырывавшиеся из ее горла, заставляли меня болезненно морщиться и отворачиваться. Один раз ее стошнило - прямо на грудь Молдера, который, лежа на полу и обхватив ее за плечи, старался амортизировать рывки тела.
Вскоре Нэнси застонала и обмякла.
- Все хорошо, - мягко произнесла Скалли, приглаживая ее растрепанные волосы. - Все уже позади. Все закончится здесь, сейчас.
Боже мой, опять эти слова! Неужели пребывание - нет, не с паразитом внутри, а всего лишь под сенью его зловещей угрозы, делает людей похожими, заставляет мыслить одинаково! И, черт возьми, какой скотиной и кретином был я, заботясь только о самосохранении!
Сняли нас со станции через сутки. Военный борт с базы в Коцебу доставил всех в Дулиттл. Нэнси была еще очень слаба, и ее увезла санитарная машина. Видимо - в карантин. А с нас взяли подписку о неразглашении и распустили по домам. В Номе ничего не изменилось. Но я знал - мы сами уже никогда не будем прежними.
Аэропорт Дулиттл
Ном, Аляска
16 ноября 1993
Молдер и Скалли стояли на летном поле и смотрели, как санитарная машина увозит Нэнси Да Сильву. Ходж, захлопнув дверцу машины, повернулся к ним. Глаза его лихорадочно блестели.
- Ее положат в карантин. Собаку - тоже, - сказал он. - И будут держать до тех пор, пока не удостоверятся, что все в порядке.
У нас никаких следов паразита не обнаружено. Самолет ждет.
Все невольно оглянулись на рулежную дорожку.
- Он готов увезти вас так далеко от льдов, как вы только захотите, - невесело усмехнулся Ходж.
- Я хочу вернуться на станцию, - мотнул головой Молдер. - На этот раз я поеду с надлежащим оборудованием.
Скалли смотрела на напарника круглыми глазами. Ходж ухмылялся.
- Там еще нужно провести исследования по генетической структуре, попытаться определить происхождение этой твари, - продолжал Молдер.
Ходж равнодушно грел руки дыханием. И молчал.
- Разве вы не знаете? - опустив руки, так же равнодушно спросил он.
- Что я должен знать? - резко произнес Молдер.
- Сорок пять минут назад, сразу после нашей эвакуации, там все сожгли. Не осталось ничего.
Молдер поднял взгляд к небу. «Дерьмо!» - подумала Скалли.
- Ну и кто сделал это? - спросила она.
- Военные, - коротко ответил Ходж. Помолчав, продолжил: - Центр контроля за эпидемиями. Кому-кому, - ехидно добавил он, - а вам бы надо было это знать. Это же ваши люди.
Снова подняв руки ко рту, Ходж равнодушно скользнул взглядом по агентам и зашагал прочь. К самолету, который «увезет так далеко от льдов, как вы только захотите».
- Эти твари все еще там, Скалли, внизу, - пробормотал Молдер. - И лежат уже двести тысяч лет.
- Пусть и лежат там, - меланхолично ответила Дэйна, глядя вслед удаляющемуся Ходжу.
Потом повернула голову, взглянула в лицо Молдера. Говорить почему-то стало нечего. Она накинула на плечо ремень сумки и направилась к полицейской машине, чьи проблесковые маячки переливались синим и красным метрах в десяти от летного поля, на подъездной дорожке.
Молдер скрестил руки на груди и сгорбился. Усталость давила на плечи, не позволяя вдохнуть полной грудью свежий воздух, подсушенный заморозками. Фокса удручали недоверие и равнодушие. Но к ним он уже привык. Как и к уничтожению материалов для расследования или исследования.
Отойдя на несколько метров, Скалли оглянулась. Молдер по-прежнему стоял на том же месте, в той же позе. Но, словно почувствовав
ее взгляд, наклонился, поднял сумку и зашагал к машине. Поравнявшись с коллегой, Молдер вдруг улыбнулся ей. И на душе у Дэйны полегчало. Чуть-чуть, но полегчало.
- Знаешь, Скалли, - вдруг сказал Фокс, когда они уже сидели в машине, - мне кажется, что червь еще не перестал убивать.
ЭПИЛОГ
Доктор Френсис И. Ходж прожил после инцидента на арктической станции «Ледовая кора» только четыре месяца. Вернувшись домой, он уволился из Центра медицинских исследований, заперся дома и прервал все контакты с окружающими. По слухам, он сильно запил.
В один из февральских вечеров соседи доктора Ходжа вызвали полицию, заявив, что слышали в соседней квартире выстрел. Прибывший наряд долго звонил в дверь, но никто не открывал. Старший наряда, связавшись с начальством, получил разрешение взломать дверь. Когда полицейские вошли в квартиру, глазам их предстало страшное зрелище. Доктор Ходж, оскалившись, сидел за рабочим столом. Левой половины черепа у него не было, в правом виске чернело отверстие. Револьвер «357-магнум», купленный в ближайшем оружейном магазине, валялся на полу у свесившейся правой руки.
Следствие, базируясь на показаниях соседей и результатах вскрытия, пришло к выводу, что имело место самоубийство. Покойный оставил весьма странную предсмертную записку: «Те ли мы, кто мы есть?»
Доктор Нэнси М. Да Сильва до сих пор пребывает в психиатрической клинике. После карантина и эпидемиологического освидетельствования женщину пришлось поместить в психиатрическую клинику. И хотя все исследования подтвердили, что органических изменений в структуре головного и спинного мозга не произошло, стойкий психоз, спровоцированный, видимо, стрессовой ситуацией на станции, пока не поддается излечению.
Специальные агенты ФБР Молдер и Скалли, получив внеочередной отпуск и проведя его в соответствии с привычками и привязанностями, вновь приступили к рутинной работе. Дело о черве-убийце было засекречено, и доступа к нему никто из вышеупомянутых агентов в дальнейшем не получал.
Над Аляской опять выла пурга. Снег уже давно занес пятно гари, оставшееся от сожженной напалмом арктической станции на мысе Ледяной. Но то Зло, которое не ведает о том, что творит, по-прежнему дремало где-то в толще вечного льда. Ожидая, когда следующий любопытный откроет сосуд и выпустит слепого свирепого джинна.
1 2 3 4 5 6 7